Гейм-чейнджер [Рейчел Рид] (fb2) читать онлайн

Внимание!!!

Данное произведение не является пропагандой ЛГБТ-тематики и нетрадиционных отношений. Автор поднимает указанные темы исключительно в рамках сюжета художественного произведения, которое носит развлекательный характер.

Строго 18+!!!

Данный перевод выполнен НЕ в коммерческих целях, является ЛЮБИТЕЛЬСКИМ, на оригинальность не претендует. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства. Оригинал книги вы можете приобрести у автора.

Пожалуйста, указывайте ссылку на переводчика при публикации файла у себя на канале.

Перевод канала «Призрачная Долина» https://t.me/+jnssrNE2QM4wZTBi

Подписывайтесь на канал, чтобы быть в курсе новинок.

Переводчик NOSOROZHKA

Редактор ALEX_NERO

Содержание

Содержание

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Эпилог

Бонус. Жаркое соперничество. Пролог

Аннотация

      Капитан «Нью-Йорк Адмиралс» Скотт Хантер очень серьезно относится к предматчевым ритуалам. Невероятно, но факт — он пробует коктейль-смузи, который помогает ему преодолеть кризис на льду. Скотт настойчиво пытается повторить эту магию... и познакомиться с сексуальным и веселым парнем за барной стойкой.

      Кип Грейди догадывался, что Скотт зачастил с визитами не только из-за ягодных смузи, но даже в самых смелых фантазиях не мог представить, что получит приглашение в его пентхаус. Или неистовый и страстный поцелуй от Скотта — с продолжением.

      Происходящее между ними горячо, невероятно и повторяется снова и снова... но только на условиях Скотта и всегда за закрытыми дверями его апартаментов.

      Скотт нуждается в Кипе — и не только в постели, но и по жизни, однако с приближением сезона плей-офф внимание общественности к нему внезапно становится пристальнее, чем когда-либо. Он не может позволить себе действий, способных разрушить его карьеру или имидж идеального хоккейного капитана в глазах болельщиков и команды. Кип же готов на все ради отношений со Скоттом, но как долго ему придется оставаться постыдной тайной звездного форварда?

Глава 1

      Вторник, 14 января, стал днём, когда Кип Грейди узнал, что мощные блендеры и похмелье — адское комбо. 

      Он не собирался так много пить прошлым вечером, но Чак с Джимми пожаловали в город, а с тех пор, как он виделся с ними, прошел не один месяц. Он не напился вусмерть, конечно. Кип помнил, что в шесть утра ему нужно быть на работе, но всё же выпил ровно столько, чтобы блендеры стали его злейшими врагами. 

      Однако работа есть работа. И его задача — приготовить лучший чёртов смузи для весьма, очевидно, спешащей женщины, ждущей у прилавка. 

      — Ваш заказ, мэм, — он постарался не поморщиться, передавая ей смузи. — «Зелёный Воин» с шотом пырея. 

      Кип глянул на часы. Полседьмого. Господи Иисусе. 

      Не нашлось даже свободной секунды уронить голову на такую манящую кучу апельсинов на прилавке. Утренний наплыв клиентов в «Straw+Berry» по будням стабильно не спадал до девяти. Сегодня с ним работала Мария, и это было круто. Они хорошо ладили — ни один из них не был особенно привязан к этой работе, но оба относились к ней серьёзно и делали всё как положено. К тому же, Мария была весёлой.

      — Какой из этих чёртовых смузи лечит похмелье? — простонал Кип, когда в баре ненадолго стало пусто. 

      — М-м, никакой. Но, говорят, арбузный помогает. 

      — Окей, сделаю себе огромный арбузный смузи с, типа, пятью таблетками адвила. 

      — Ты хотел сказать, с пятью «витаминными бустами». 

      Кип реально приготовил себе огромный арбузный смузи, и после того, как выпил, ему немного полегчало. Он принял две таблетки адвила. 

      — Так чем ты вчера занимался? — спросила Мария. 

      — Да просто тусил с друзьями из колледжа. 

      — Да? Они симпатичные? 

      — Неа. Не знаю. Не в моём вкусе.

      Чак был большим, крепким и бородатым. Джимми — полной ему противоположностью: невысокий, худощавый и выглядел лет на семь младше своего возраста.

      — Они тоже суперуспешные бариста во фреш-барах? 

      — Они работают по специальности. Оба в Бостоне. Что-то связанное с бизнесом? Страховки? Финансы? Не знаю. Они носят костюмы на работу. 

      — А ты носишь фартук. Это ведь круто. 

      — Ага, я прям горжусь собой. 

      — И кепку с вышитой клубничкой. Ну же, не кисни! 

      Кип бросил в неё кусочек замороженного ананаса. 

      — Знаешь что, Киппер? Я сегодня добрая, так что займусь всей подготовкой в подсобке, а ты сможешь просто прилечь своей милой головкой, когда наплыв спадёт. 

      — Серьёзно? 

      — Ага! 

      — Ты лучшая, и я тебя обожаю, — счастливо вздохнул он. 

      — Знаю. А теперь оживай! К нам идут деловые дамы, и они хотят свой жидкий кейл (кудрявая капуста, суперфуд — прим. пер.)! 

      Прошёл ещё час стабильного потока посетителей, прежде чем Кип наконец смог насладиться обещанной Марией тишиной. Та ушла в подсобку нарезать фрукты и овощи, а он рухнул на стул, который притащил за прилавок, и прижался лицом к стене. Стена одарила приятной прохладой. 

      Он даже не заметил, что закрыл глаза, пока его не разбудил звук покашливания. Не агрессивный, а ровно такой, чтобы оповестить о присутствии. 

      Кип открыл глаза и быстро встал.

      — Простите, сэр, — пробормотал он. — Что я могу…? 

      Рот Кипа открылся, вероятно, как у персонажа мультфильма. Возможно, его челюсть упала на пол, а язык развернулся, как ковровая дорожка. Потому что перед ним стоял самый привлекательный мужчина из всех, которых он когда-либо видел. 

      — М-м, что могу для вас приготовить? — выдавил Кип. 

      Мужчина был высокий, блондин, и, ну, мускулистый. Кип понял это по его одежде — донельзя обтягивающая куртка Under Armour на молнии и спортивные штаны. Судя по влажным волосам, прилипшим ко лбу, и блестящей от пота коже, он только что закончил пробежку.

      — Доброе утро, — бодро поздоровался вспотевший мужчина. — Извини, что разбудил. 

      У Кипа вспыхнули щеки. Он чуть опустил голову, чтобы козырёк дурацкой бейсболки скрыл это.

      Боже, передо мной стоит самый горячий парень в мире, а я в фартуке и бейсболке с клубничкой. 

      — Да нет… я не… — Кип сделал вдох. Соберись! — Простите. Вчера немного перебрал с весельем.

      Мужчина приподнял бровь.

      — В понедельник вечером? 

      — Ну, знаете, жизнь смузи-бармена… жить на полную катушку, умереть молодым, да? 

      Он засмеялся. Кип чуть не свалился под прилавок. 

      — Так что тут вкусного? — спросил мужчина, с прищуром взглянув на меню. 

      — М-м, есть с черникой, ананасом и кейлом — но кейл вообще не чувствуется, честно! Он классный. Мне нравится. 

      — Это… «Голубая луна над Бруклином»? 

      — Ага. Все названия тут немного туповатые. 

      Мужчина указал длинным пальцем на бейджик Кипа.

      — Мне нравится твоё имя. 

      Кип глянул на своё имя на бейджике, словно не знал, что там написано. Как идиот.

      — Это, типа, прозвище, — сказал Кип, будто красавчик просил подробностей. А тот не просил. Но Кип продолжал тараторить, потому что всегда так делал. — Ну, в смысле, все зовут меня Кип. Так что это моё имя. Но, типа, ненастоящее. Оно, м-м… Короче. Хотите тот черничный смузи? 

      — Звучит неплохо, — ответил мужчина, вежливо игнорируя, насколько тупо вёл себя Кип. 

      Кип принялся за дело, загружая блендер замороженными ягодами и свежим кейлом. К счастью, это требовало концентрации, плюс блендер так громко жужжал, что говорить было невозможно. Кип бросил взгляд на мужчину, который стоял, уперев руки в бёдра, и разглядывал скучные фото фруктов, украшавшие тесное помещение. Глаза Кипа метались, не зная, на чём остановиться: широкие плечи, огромные бицепсы, мускулистая спина, переходящая в узкую талию, и задница, которая, честно говоря, была просто… 

      Кип потряс головой и выключил блендер. Он неуклюже схватил пластиковый стакан и наполнил его синим смузи.

      — Вот, держите, сэр. 

      Мужчина повернулся, кивнул и протянул Кипу чуть влажную двадцатидолларовую купюру, вытащив её из кармана спортивных штанов. Когда Кип попытался вернуть сдачу, тот махнул рукой.

      — Оставь себе.

      — Серьёзно? — спросил Кип, наблюдая, как мужчина делает первый глоток. Как его розовые губы обхватывают соломинку. 

      — Ага, — мужчина улыбнулся. — Считай это гонораром за находку. Вкуснятина. 

      Кип улыбнулся в ответ.

      — Рад, что понравилось. Хорошего дня.

      Мужчина поднял стакан со смузи, как для тоста.

      — И тебе, Кип. 

      Кип почувствовал лёгкое головокружение от того, как этот красавец произнёс его имя. Когда мужчина его мечты вышел, в бар вошёл другой, куда менее привлекательный посетитель. 

      — Чёрт возьми! —  воскликнул новый клиент, указывая большим пальцем на дверь. — Это был Скотт Хантер! 

      — Кто? — переспросил Кип. 

      На Кипа посмотрели, как на полного идиота.

      — Скотт Хантер. 

      — Вы про того хоккеиста? — уточнил Кип. 

      — Что? — раздался голос позади. Мария стояла в дверях подсобки. — Я что, правда пропустила визит Скотта Хантера? 

      — Неужели… Вы правда думаете, что это был он? — спросил Кип. 

      Клиент кивнул.

      — О да, точно. Удивительно, что он вообще появляется в городе, учитывая, как в последнее время лажает на льду.

      — Он плохо играет?

      Кип, конечно, знал, кто такой Скотт Хантер, — его знали все, даже те, кто не увлекался спортом. Он был звездным центрфорвардом и капитаном команды «Нью-Йорк Адмиралс». Три года назад он привёл сборную США к олимпийскому золоту. Но Кип больше знал его по рекламе Hugo Boss. Он был большим фанатом этих реклам. 

      Кипу нравился хоккей, но он не особо следил за матчами НХЛ. Скотт Хантер, насколько он знал, всегда был знаменитым и любимым в этом городе. Прямо-таки король Нью-Йорка. Но, похоже, Кип что-то пропустил. 

      — Да, в этом сезоне он просто ужасен, — продолжал клиент. — Не забил ни одного гола с ноября! Не знаю, за что ему платят такие деньжищи. Надо бы этого лентяя обменять. 

      — Ну… — начал Кип, не зная, как продолжить. Это было нелепо, но он чувствовал себя лично задетым критикой этого парня и испытывал потребность защитить Скотта Хантера. — Может, у него просто какие-то проблемы.

      Клиент фыркнул.

      — Пусть переживает свои проблемы летом. Если он продолжит так играть, мы в этом году не выйдем в плей-офф.

      Кип всё ещё чувствовал необъяснимую злость, но отмахнулся от неё и вручил парню его смузи, чтобы тот поскорее ушёл.

      Когда они остались одни, Мария спросила:

      — Это правда был Скотт Хантер?

      — Не знаю. Может быть. Теперь, после слов того парня, думаю, это точно был он. Я был немного отвлечён тем, какой он… горячий, но да, он определённо похож на Хантера. И, м-м, он оставил мне огромные чаевые.

      — Насколько огромные? Мы ведь делим их поровну, ты в курсе?

      — Да, да, знаю. Примерно тринадцать долларов!

      — Что-о?!

      — Ну, если это был Хантер, для него это, наверное, мелочь, да? Ему, скорее всего, вообще плевать на деньги.

      — Повезло же.

      — Ага.

      — Ну та-а-ак, — Мария наклонилась поближе, вторгаясь в личное пространство Кипа, — он был горячий?

      — Боже мой, — Кип ухмыльнулся. — Он был просто вулканический. Как будто ненастоящий.

      — Что на нём было?

      — Спортивная одежда. Кажется, он только что бегал. Очень обтягивающая спортивная одежда.

      — Господи.

      — Ага.

      — Не могу поверить, что я это пропустила. Если он вернётся, ты обязан меня позвать. Даже если я в туалете, просто вытащи меня!

      — Конечно, это же не будет выглядеть странно.

      Мария начала раскладывать нарезанные фрукты и овощи по холодильникам. Кип помогал. Они работали молча несколько минут.

      — Эй, — нарушил тишину Кип, — он произнёс моё имя.

      — Кто? Хантер? Он правда сказал «Кип»?

      — Ага, — мечтательно ответил Кип.

      — Боже, готова поспорить, когда он это сказал, оно даже не прозвучало глупо.

      Кип бросил в неё клубникой.

* * *

      На следующее утро в поезде Кип увидел заголовок: «Вечер Хантера!» Он слегка наклонился, чтобы прочитать первую страницу газеты у пассажира напротив. Оказалось, прошлым вечером Хантер сделал хет-трик (забил три гола — прим. пер.) и отдал две результативные передачи в разгромной победе над Вашингтоном со счётом 7:1. Кип улыбнулся. Он чувствовал странную гордость за него.

      Ага, как мило, что у миллионера-суперзвезды выдался удачный вечер. Тьфу.

В газете писали, что «Адмиралы» в тот день играли в Нью-Джерси. Шагая два квартала от вокзала до «Straw+Berry», Кип вспоминал последний раз, когда посещал матч «Адмиралов». Наверное, лет восемь назад. Нет, больше, ведь он никогда не видел Хантера живьём, только по телевизору.

      Господи, я теперь что, всё время буду думать о Скотте Хантере?

      Он зевнул, доставая ключ и отпирая дверь бара. Надо найти работу с более поздним началом. Вставать раньше пяти утра, чтобы быть на работе к шести, — это просто бред. Особенно за минималку.

      Утро прошло как обычно в будни: наплыв клиентов с семи до девяти, потом немного тишины, прежде чем начали заходить те, кого Мария называла «йога-мамы».

      — Твой бойфренд вчера хорошо отыграл, — заметила Мария, пополняя миску с апельсинами.

      — О чём ты, чёрт возьми, говоришь?

      — Скотт Хантер. Забил, типа, миллион голов или что-то такое.

      — Три гола, — поправил её Кип, — и сделал две результативные передачи.

      — Ой, прости. Не знала, что ты такой ярый фанат.

      — Да не фанат я! Просто прочитал газету по дороге. Это, типа, важная новость.

      — Боже мой! Ты сейчас реально на него запал! Ты же вчера вечером гуглил фотки Скотта Хантера, признайся?

      — Нет!

      Да.

      — Неважно. Ты такой фанбой. Мило.

      — Ненавижу тебя.

      — Не ненавидишь.

      Мария раскладывала апельсины, а Кип подметал пол за стойкой, хотя тот и не был особо грязным. Он просто терпеть не мог бездельничать.

      Чуть позже десяти дверь открылась, и Кип снова оказался лицом к лицу со Скоттом Хантером в потной спортивной одежде.

      На этот раз Мария была рядом и видела всё.

      — Чёрт возьми.

      Кип как можно незаметнее толкнул её локтем.

      — Доброе утро, Кип, — сказал мужчина, который точно был Скоттом Хантером.

      — Доброе утро, м-м... Господи. Вы же Скотт Хантер, верно?

      Он выглядел слегка удивлённым.

      — Да, это я.

      — Это так круто, — выдохнула Мария.

      — Это, м-м, — начал Кип, но передумал. — Отличная игра вчера.

      — Спасибо! Думаю, возьму ещё один черничный смузи. Когда в игре всё идёт как надо, я стараюсь повторять то, что делал в тот день.

      — Понятно.

      Глаза Скотта были голубыми. Чёрт, такими голубыми.

      — Так что... ещё один черничный смузи, пожалуйста.

      — Ага! — Кип вырвался из транса и принялся готовить смузи.

      Скотт Хантер снова пришел в чересчур обтягивающей куртке Under Armour и спортивных штанах. Его влажные волосы были в беспорядке, а кожа слегка покраснела после тренировки. Кип Грейди, в свою очередь, опять был в этом дурацком фартуке и бейсболке с чёртовой клубникой. Но, по крайней мере, на этот раз не страдал от похмелья.

      Он протянул звёздному атлету его смузи, стараясь не зацикливаться на том, как губы Скотта обхватывали трубочку. Это было сложно, потому что Скотт смотрел прямо на него, делая первый глоток. Его губы слегка изогнулись в улыбке, когда он заметил взгляд Кипа.

      — Спасибо, Кип, — поблагодарил он. — Надеюсь, увидимся в следующий игровой день.

      Он поднял стакан со смузи в прощальном жесте и ушёл.

      Когда Кип повернулся к Марии, её челюсть отвисала буквально до пола.

      — «Надеюсь, увидимся в следующий игровой день»? — передразнила она. — Он серьёзно?

      — Что?

      — Он явно запал на тебя, Грейди!

      Кип, вероятно, покраснел так, что стал одного цвета с клубникой на своей бейсболке.

      — Да ладно тебе. Он не это имел в виду.

      — Ага, конечно.

      — Не это! Он просто суеверный. Он надеется, что это сработает, и у него сложится отлично игра сегодня вечером, вот тогда он и вернётся в следующий игровой день! И всё!

      — Я знаю, что он говорил, дурень, но это не всё, что он имел в виду.

      — Он даже не... Боже мой. Не верю, что мы это обсуждаем. Скотт Хантер не по парням. И уж точно не по парням, которые работают в смузи-барах.

      — Как скажешь.

      — Пойду нарежу ананас, — пробурчал Кип.

      — Лучше проверь, достаточно ли у нас черники, — пропела Мария ему вслед.

***

      Кип стоял в гостиной квартиры своей лучшей подруги в районе Трибека, любуясь видом на реку Гудзон. Он даже не мог представить, сколько стоит такая недвижимость.

      Жизнь в Нью-Йорке была дорогой, но у Кипа была весьма впечатляющая стратегия, позволявшая работать за минимальную зарплату и при этом вовремя оплачивать студенческие кредиты: он всё ещё жил с родителями.

      Да, ему было двадцать пять. Да, он окончил университет в двадцать два. Но дело в том, что историков не особо рвали на части на рынке труда.

      У Кипа были мечты. Амбиции. Он хотел работать в одном из музеев. Может, однажды переехать и работать в музее в Европе. Может, написать пару книг. Может, вести популярное телешоу, где он путешествует по миру и показывает зрителям важные исторические места. Может, консультировать по историческим фильмам в Голливуде...

Или, может быть, превращать фрукты и овощи в жидкую кашу для занятых людей, спешащих на работу, которая, в отличие от его, имеет значение.

      Владелица квартиры, в которой сейчас находился Кип, Елена, имела настоящую работу и жизнь, казавшуюся очень взрослой по сравнению с его собственной. Она работала инженером по кибербезопасности в Equinox Tech, одной из самых быстрорастущих IT-компаний в стране. Кип точно не знал, чем занимается инженер по кибербезопасности, но это, судя по всему, хорошо оплачивалось и звучало впечатляюще.

      Елена, безусловно, была самым умным человеком из всех, кого знал Кип. Помимо того, что она была невероятно умна, она ещё обладала поразительной красотой — редкое сочетание высокого роста и нордической внешности отца и тёмных волос с оливковой кожей матери-ливанки.

      Дружба с ней в старшей школе помогла Кипу осознать, что женщины его не привлекают в сексуальном плане. Потому что, если его не влекло к ней, то…

      В общем, Елена, скорее всего, поняла, что он гей, раньше, чем он сам это осознал. Она всегда знала всё раньше него.

      — Нужен сосед? — спросил Кип, отойдя от окна.

      — Нет, — ответила она. — Никогда.

      Они устроились на её диване, чтобы поесть сычуаньской еды (Елена не готовила). Едва Кип успел откусить кусочек, как Елена небрежно спросила:

      — Ну, и кто он?

      Лапша соскользнула с палочек Кипа обратно в коробку.

      — Что? Кто? О чём ты?

      — У тебя весь вечер такой мечтательный вид. О ком ты думаешь?

      Щеки Кипа запылали. Он ткнул палочками в лапшу.

      — Ни о ком.

      — Кристофер, — Елена любила называть его настоящим именем, когда он её утомлял.

      — Ты будешь смеяться.

      — Это на меня не похоже.

      Кип улыбнулся.

      — Просто... Ты знаешь Скотта Хантера?

      — Знаю ли я Скотта Хантера? Лично — нет.

      — Но ты о нём слышала.

      — Да.

      — Ладно. В общем, он заходил в наш бар.

      — В твой смузи-бар?

      — Ага. Последние пару дней. Говорит, это приносит удачу, потому что вчера утром он взял смузи, а потом отлично сыграл. Так что сегодня он пришёл снова, потому что у них сегодня игра.

      — Понятно.

      — Он просто... Он очень горячий, вот и всё.

      Губы Елены слегка дрогнули, но она не рассмеялась.

      — Это круто.

      — Ага.

      Они продолжали есть в тишине. Кип, явно не умеющий сохранять спокойствие, выдержал всего минуту, прежде чем выпалил:

      — Он знает моё имя.

      Елена приподняла бровь.

      — Он сказал: «Доброе утро, Кип», когда зашёл сегодня.

      Кип пытался, но не смог сдержать глуповатую улыбку.

      — Это, вероятно, было волнующе.

      — Ага, и, э-э, он сказал, что надеется увидеть меня снова. Ну, знаешь, если смузи сработает, или что-то вроде.

      — Волшебный хоккейный смузи?

      — Хватит надо мной издеваться.

      — Я не издеваюсь! И знаешь, что? Мы смотрим хоккейный матч сегодня вечером.

* * *

      Кип ужасно нервничал во время трансляции хоккейного матча. Каждый раз, когда Скотт получал пас, он вздрагивал. Каждый раз, когда тот делал бросок в ворота, Кип переставал дышать. Он хотел, чтобы эта игра сложилась удачно для Хантера, и не было смысла обманывать себя насчёт причины.

      В конце первого периода счёт был 1:1. Скотт остановился по пути в раздевалку для короткого интервью. Он снял шлем, его влажные волосы торчали во все стороны. Сердце Кипа дрогнуло. Скотт был весь в поту, ещё сильнее, чем, когда заходил в магазин после пробежек. Кип видел, как прозрачные капли блестели на шее Скотта, скатываясь к красному воротнику его формы.

      Скотт говорил что-то о надёжной защите и командной работе. Его красивый рот был близко к микрофону, голубые глаза не смотрели ни в камеру, ни на интервьюера. Казалось, он едва присутствует на этом интервью, мысленно уже находясь там, где хотел.

      — Он реально привлекательный, — сказала Елена.

      — Ага... — выдохнул Кип.

      Во втором периоде игра оставалась напряжённой. Только в третьем, когда Скотт забил два гола и сделал одну результативную передачу, «Адмиралы» заставили замолчать болельщиков на арене в Ньюарке. Кип был на седьмом небе от счастья.

      — Боже, он невероятный. Тот последний гол — он, наверное, запустил шайбу со скоростью сто миль в час, но это выглядело как в замедленной съёмке.

      — У него талантливые руки, — согласилась Елена, слегка улыбнувшись.

      Она взяла телефон и что-то набрала.

      — Следующая игра в субботу вечером, домашняя, против Тампа-Бэй, — сообщила она. — Ты работаешь в субботу?

      Кип застонал.

      — Чёрт! Мне надо... мне надо поменяться сменами! Кто работает в субботу?

      Он схватил телефон и написал Марии: «Ты работаешь в субботу?»

      Ответ пришёл через минуту: «Да.»

      Кип: «Можем поменяться?»

      Мария: «Зачем?»

      Кип: «У меня смена в пятницу. Давай махнёмся. Пожалуйста?»

      Мария: «Это из-за Скотта Хантера?!»

      Кип почувствовал себя глупо, но всё равно напечатал: «Может быть.»

      Мария: «Господи, Кип.»

      Кип: «ПОЖАЛУЙСТА?!»

      Мария: «Ладно.»

      После паузы она добавила: «Ты работаешь с Джеффом.»

      Фу. Хуже Джеффа было не отыскать. Мало того, что лентяй, так еще, похоже, вечно под кайфом. Кипу даже не верилось, что тот ещё работал.

      Но мучения того стоили, потому что игра закончилась со счётом 6:2 в пользу «Адмиралов». А это означало, что Скотт точно придёт в субботу.

      Скорей всего.

      Почти наверняка.      

Глава 2

      Возможно, Кип специально встал в субботу пораньше, чтобы уделить больше внимания своему внешнему виду.

      С униформой он ничего не мог поделать, но хотя бы убедился, что его самые приличные джинсы чистые, и решил надеть стильные новые кроссовки, которые купил пару недель назад. Они были ему совсем не по карману, но он не смог устоять.

      Он даже потрудился немного уложить волосы, пусть и знал, что придётся натянуть дурацкую бейсболку. Он почистил зубы нитью. Положил в карман мятные конфеты, чтобы замаскировать запах кофе.

      Кип зашел в бар за десять минут до открытия после довольно спокойной поездки и ничуть не удивился, что оказался первым. Он принялся за приготовления, особенно тщательно проверив наличие всех ингредиентов для смузи Скотта «Голубая луна над Бруклином».

      Через двадцать минут после открытия Кип по прежнему оставался один. Это тоже особо не удивляло, учитывая, что его напарником был Джефф, но тем не менее раздражало.

В шесть тридцать зазвонил телефон — Джефф сообщил, что «заболел». Кипу даже не хватило сил разозлиться, а еще это означало, что он будет в баре один, когда Скотт…

      Ты слишком взволнован из-за возможной двухминутной встречи с человеком, который совершенно тобой не интересуется, Кип.

      Субботы всегда были гораздо спокойнее, чем будни. Утро тянулось медленно, лишь редкие клиенты разбавляли скуку. Кип достал телефон и, конечно же, принялся читать старые статьи о Скотте Хантере.

      Статей нашлось немало. В основном в них повторялась одна и та же информация: Скотт родился и вырос в Рочестере, и всегда был лучшим игроком в любой команде, за которую играл, ещё с юности. Статьи часто подчёркивали его щедрую поддержку благотворительных организаций, особенно тех, что помогают больным детям, и описывали его как выдающийся пример для подражания как на льду, так и за его пределами.

      Ещё одна вещь, которая непременно упоминалась в статьях, — Скотт Хантер был одним из самых завидных холостяков Нью-Йорка. Ему никогда не приписывали продолжительных связей с какой-либо женщиной (интересно), и он обычно уклонялся от вопросов о личной жизни (ещё интереснее).

      Когда Кип сохранял в телефоне фотографии из статьи о Скотте в GQ, дверь бара открылась. Он поспешно сунул телефон в карман, а в помещение вошёл Скотт Хантер.

Было бы глупо сказать, что Скотт засиял, увидев Кипа, но… именно так это и выглядело.

      — Кип! — на его влажном от пота лице появилась восторженная улыбка. — Я боялся, что ты сегодня не работаешь.

      — Правда? — спросил Кип, слишком ошеломлённый, чтобы сказать что-то умнее.

— Я имею в виду… — неужели Скотт Хантер смутился? — Мне нравится, когда в моей рутине всё остаётся неизменным, а ты готовил те два смузи, так что…

      — Должно быть, дело в том, как я их делаю, — сказал Кип, храбро пытаясь изобразить флиртующую улыбку.

      — Должно быть, — ответил Скотт.

      Кип собрал ингредиенты и начал закидывать их в блендер.

      — Я смотрел игру на днях, — сказал он. — Тот последний гол был просто невероятный.

      — Спасибо, — голос Скотта голос звучал так, будто тот искренне это ценил. — Я сам был доволен тем голом.

      Он улыбнулся, отчего у Кипа пересохло во рту. Пришлось поскорее включить блендер, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое вроде: «Каков на вкус твой пресс?»

      — Ты один сегодня? — спросил Скотт, когда Кип протянул ему его уже традиционный смузи.

      — Ага, э-э, должен был работать с напарником, но тот позвонил и сказал, что «заболел». Не думаю, что он правда болен. От него вообще-то все равно толку не было, — Кип едва не прикусил язык, произнося это.

      Как будто Скотту Хантеру есть чертово дело до твоих коллег.

      — Жаль это слышать, — У меня тоже были такие товарищи по команде. —

Кип засмеялся. Неужели Скотт Хантер серьёзно сравнивал их работы? — Э-э, не против, если я выпью это здесь? — спросил Скотт, словно рядом не стояли столы и стулья. — Просто… надо ответить на пару писем.

      Он достал телефон из кармана и помахал им в воздухе.

      — Конечно, да, — Кип не верил своей удаче.

      Скотт сел за один из маленьких столиков спиной к двери (и лицом к Кипу). Кип изо всех сил старался не пялиться, пока тот листал письма на телефоне, время от времени отпивая от своего синего смузи. Казалось, он пил его слишком медленно.

      Спустя пятнадцать минут Кип покинул своё место за стойкой и принялся протирать столы, которые совершенно не нуждались в уборке. Добравшись до стола, за которым сидел Скотт, он решился нарушить тишину.

      — Ты уверен, что это не повлияет на твою игру? Если я вот так нарушу рутину?

      — Что? О, нет. Мне не обязательно делать всё одинаково. Я не такой уж одержимый.

      — Ага, конечно, — сказал Кип с лёгкой улыбкой.

      Скотт же улыбнулся широко и даже засмеялся.

      — Наверное, я и правда кажусь странным, да? Будто этот смузи — какое-то волшебное зелье.

      Кип пожал плечами.

      — Я читал про спортсменов. Вы все немного чокнутые, разве нет? Надеваете форму в определённом порядке, не меняете носки, не бреетесь…

      Скотт шутливо ткнул в него пальцем.

      — Эй, только в плей-офф, и это старая добрая традиция!

      — Совершенно обычное дело, значит, — ответил Кип. Он не мог поверить, что собирался это сделать, но следовало немного прощупать почву. — Не то чтобы мне это не нравилось, — он старался говорить как можно небрежнее. — Вы, парни, всегда выглядите такими брутальными, когда поднимаете кубок. Как толпа горячих лесорубов.

      Ну вот, теперь это было сказано.

      Скотт посмотрел на Кипа, тот мог поклясться, что на его губах мелькнула тень улыбки.

Но затем он резко встал, и улыбка исчезла.

      — Ладно, мне пора идти.

      Кипу захотелось провалиться сквозь землю. Он только что флиртовал со Скоттом, черт возьми, Хантером, а теперь Скотт уйдёт навсегда, потому что... какого чёрта, Грейди?

      — Ещё раз спасибо, Кип, — добавил Скотт, проявляя больше доброты, чем Кип заслуживал.

      Но у двери он остановился и обернулся.

      — Не хочешь сходить на сегодняшнюю игру?

      — Что?

      — У меня есть два лишних билета. Могу отдать их тебе, может ты возьмешь за компанию… кого-нибудь… если хочешь.

      — Ты серьёзно?

      — А почему бы и нет?

      Кип ошарашенно смотрел на невероятно привлекательную знаменитость, заполнявшую дверной проём бара, и предлагавшую ему подарок без всякой причины.

      — Если ты не шутишь, я бы с радостью пошёл!

      — Я не шучу, и мне приятно это слышать. Просто назови своё имя на кассе.

      — Хорошо. Тогда увидимся вечером, — ляпнул Кип, как идиот.

      Скотт лишь улыбнулся и ушёл.

* * *

      Кипу не следовало удивляться, что персональные места Скотта Хантера оказались потрясающими. Шестой ряд, на синей линии, напротив скамейки хозяев льда. Просто нереально.

      — Чёрт, — сказала Елена. — Я знаю, что у Equinox своя ложа здесь, но эти места куда лучше.

      — Не могу поверить, что мы здесь. Не могу поверить, что мы пришли по билетам Скотта Хантера!

      — Странное свидание, конечно. Ты здесь с девушкой, а он занят игрой.

      — Это не свидание.

      — Конечно, он раздаёт билеты каждому продавцу смузи.

      Кип старался не слишком задумываться о том, почему Скотт подарил ему билеты.

      — Он просто благодарит меня, потому что думает, что я каким-то образом причастен к череде его удач. Как я сказал, он чокнутый.

      — Может, он без ума от тебя.

      — Не глупи.

      — Кип, — Елена поставила пиво в подстаканник. — Ты ведь знаешь, как выглядишь, правда?

      — В смысле, что ты…

      — Ты горячий, Грейди. Очень горячий.

      — Я… обычный.

      — Нет, послушай меня. Ты невероятно красивый. Думаешь, я рада, что ты гей? Нет, не рада.

      Кип закатил глаза.

      — Ага, конечно. И к тому же… — он понизил голос до шёпота, наклоняясь ближе, — мы не знаем, играет ли Хантер… за мою команду.

      — Не знаем?

      — Нет! То есть… существуют намёки, что, может быть…

      — Например, то, что мы сидим на его личных местах, потому что он лично вручил тебе свои личные билеты, когда приходил к тебе на работу в третий раз за неделю?

      Кип почувствовал, что покраснел.

      — Он просто суеверный, — пробормотал он, — только и всего.

      Игроки вышли на лёд для разминки. Кип наблюдал, как те катаются, растягиваются на льду, по очереди делают лёгкие броски в сторону вратарей. Он пытался, но не смог не уделять слишком много внимания номеру 21, Скотту Хантеру. Тот делал глубокие выпады, растягивая подколенные сухожилия, демонстрируя свою гибкость. Кип представил, как эта поза выглядела бы без объемных хоккейных шорт.

      Возбужденный мозг увёл его в приятное воображаемое путешествие на несколько минут, он оказался так увлечён, что едва заметил, как Хантер прокатился мимо стекла перед ними — в своей яркой красно-бело-синей форме, словно сошёл с рекламного постера — и приветственно кивнул ему.

      Нет. Не мне. Наверное, кому-то за мной.

      Кип обернулся. Позади него никого не было. И спереди тоже.

      Хм.

      Разминка закончилась, на лёд выехали «замбони», чтобы выровнять поверхность, и началось яркое предматчевое шоу. Свет погас, на лёд проецировались видео с игрой «Адмиралов», гремела рок-музыка. Клубился искусственный дым, гремели фейерверки, а когда игроки ворвались на арену, зал взорвался эмоциями.

      Кипа поразили две вещи. Во-первых, Скотт Хантер был самой настоящей звездой. Огромной. Грандиозной суперзвездой спорта, и этот город его боготворил. Казалось, половина зрителей пришли в джерси с его фамилией. Когда объявили, что Скотт выходит в стартовом составе как центральный нападающий, толпа зашумела так, что закладывало уши. Он не просто парень, который любит черничные смузи и добр к продавцам, их готовящим. Этот парень был лицом Нью-Йорка.

      И Кип присутствовал здесь как его гость.

      Святое дерьмо.

      Второе, что его поразило, — то, каким уважением Скотт пользовался у своих товарищей по команде. Кип видел, как молодые игроки буквально светились, когда тот хлопал их по плечам и хвалил за хорошую игру. Даже судьи, казалось, симпатизировали ему, слегка похлопывая его по локтю после объяснения решения по штрафу.

      Игра была невероятной. Скотт был невероятным. Он не только забил по голу в каждом периоде и отдал результативную передачу, но и заставил трибуны взреветь, когда мощным ударом бедра уложил крайнего нападающего Тампы у центральной линии. Больше всего впечатлило, как Скотт предотвратил драку ещё до её начала, крепко удерживая своего товарища за руку и говоря что-то, что Кипу очень хотелось услышать.

      Наблюдать за Скоттом, проявляющим столько мастерства и пользующегося таким авторитетом на протяжении всей игры, оказалось чертовски сексуально. Он был великолепен.

      — Это было так круто, блядь! — слишком громко сказал Кип, пока они пробирались к метро после матча. — Хочу на ещё одну игру! Хочу на все!

      — Придётся подождать, суперфанат, — ответила Елена. — «Адмиралы» уезжают на две недели.

      Кип не должен был чувствовать такое опустошение от этой новости. Но ему вдруг показалась невыносимой одна мысль о том, чтобы отработать столько смен, не увидев Скотта.

      Лёжа в постели той ночью, Кип невольно задался вопросом, не огорчён ли Скотт тем, что приходится уезжать от своей привычной рутины.

      Он понимал, что это глупо. Скотт — профессиональный хоккеист, и точно не будет скучать на выезде по своим дурацким смузи. Кип вздохнул и смирился с тем, что ближайшие две недели на работе пройдут без Скотта Хантера.

Глава 3

      Скотт смотрел, как остров Манхэттен исчезает за окном, пока самолёт пробивался сквозь плотные облака, окутывавшие город уже несколько дней.

      Он чувствовал себя не в своей тарелке, но не понимал почему. Это не было связано с его игрой — в текущем сезоне он играл лучше чем когда-либо. Команда отметилась серией побед, а серьёзных травм никто не получил. К тому же, их частный джет летел в Финикс, где они могли ненадолго забыть о январском холоде Нью-Йорка.

      Его агент, по крайней мере, снова был доволен. Пару недель назад Скотту поступил панический звонок от Тодда Уилера, своего представителя ещё со времён студенческого хоккея.

      — У нас серьёзные проблемы, — сказал тогда Тодд. — Спонсоры недовольны твоей игрой. Gillette заявляет, что не продлит контракт в следующем году. Даже Under Armour начинает нервничать. Чёрт возьми, Under Armour, Скотт! Мы не можем их потерять!

      Если тот разговор и должен был мотивировать Скотта, то этого не произошло. Не то чтобы он не знал, что играл плохо, или радовался этому.

      — Поверь, Тодд, — ответил тогда он. — Никто не разочарован во мне больше, чем я сам.

      Но накануне поступил совсем другой звонок.

      — Что бы ты ни сделал, чтобы вернуть свою игру, продолжай в том же духе! — с облегчением сказал Тодд.

      Вот только Скотт не мог продолжать в том же духе. Его ждали две недели выездных матчей, в основном против команд Западной конференции. У «Адмиралов» было запланировано семь игр, последняя — в Торонто, после чего они вернутся домой. Скотт никогда не возражал против выездов. Ему нравились его товарищи по команде, он не был нервным авиапассажиром, подобно некоторым их них. К тому же, в отличие от большинства команды, он не обзавелся женой и детьми, которых пришлось бы оставлять дома.

      Но впервые в своей карьере Скотт — нелепо — чувствовал, будто все-таки оставлял кого-то.

      Сидящий в соседнем кресле один из помощников капитана Картер Воган был особенно взбудоражен предстоящей остановкой в Лос-Анджелесе. Последние несколько месяцев он встречался с Глорией Грей, очень известной и невероятно привлекательной телевизионной актрисой.

      — Ничего серьёзного,— настаивал Картер, когда Скотт в последний раз спрашивал о ней. — Просто два красивых человека расслабляются, наслаждаясь обществом друг друга, когда оказываются в одном городе.

      Скотт подумал, что, возможно, это нечто большее, но ничего не сказал. Ему последнему стоило совать нос в чужую личную жизнь.

      Картер уже надел наушники. Поскольку за окном не на что было смотреть, Скотт достал книгу. Дурацкий шпионский роман, но тот помогал скоротать время.

      Скотт пытался читать, но мысли постоянно уводили его в сторону. Перед глазами возникал образ очаровательного продавца смузи с потрясающими карими глазами и самой милой улыбкой на свете…

      Он отвернулся, чтобы Картер не заметил его собственную глупую улыбку.

      Накануне на игру приходил он. Кип. Скотт кивнул ему, но тот не ответил. Может, не заметил. Может, подумал, что Скотт странный.

      Так или иначе, Скотт был нелепо счастлив, увидев его на арене. И ещё счастливее от того, что Кип пришёл с подругой, ведь тот намекал, что его привлекают мужчины. По крайней мере, Скотту так показалось. Сам он был безнадёжно неуклюж в вопросах флирта.

      Он нахмурился. Кип мог быть бисексуалом. Возможно, та женщина, с которой он пришел, — его пассия. Она, безусловно, выглядела достаточно привлекательно.

      Скотт не был бисексуалом. Правда, никто не знал, что он и не натурал. Он давно понял, что он гей. Ещё в юниорской лиге. Тогда он испытывал сильную влюблённость в товарища по команде. Безответную, как он был уверен. Даже будь это не так, он знал, что Джейкоб никогда не решился бы на что-то. Никогда бы не признался. Попытка сблизиться с ним принесла бы Скотту только синяк под глазом, а то и хуже. Если бы слухи распространились, это могло стоить ему карьеры. Потому что хоккеисты не могли быть геями. В НХЛ не было геев.

      Теперь, став старше и мудрее, Скотт понимал, что это абсурд. Но понимание не меняло того факта, что в лиге никогда не было открытых геев или даже открытых бисексуалов. Игроки НХЛ женились молодыми, заводили кучу детей, летом возили семьи в загородные дома. Игроки НХЛ играли в гольф, пили, резались в покер, ели стейки, ходили в стрип-клубы, спали с «пак-банни» (фанатками — прим. пер.) и свободно употребляли слова типа «педик».

      Поэтому Скотт не распространялся о своей личной жизни. Или, точнее, её отсутствии.

      Быть осторожным и скрытным достаточно сложно даже для обычного человека. Для звёздного спортсмена это было в разы труднее. Скотт не мог знакомиться онлайн и встречаться со случайными мужчинами — он всегда боялся, что кто-то из них проболтается прессе. То же самое касалось секс-работников. Он избегал гей-баров и клубов, хотя, возможно, те ему и не особо понравились бы — танцевал он ужасно.

      Большинство его секс-свиданий происходили летом. Он уезжал в экзотические места, где никто ничего не знал о хоккее. Италия, Испания, Бразилия, Греция. Места, где был просто одним из многих молодых, спортивных мужчин, ищущих необременительных встреч.

      Прошлое лето уже казалось чертовски далеким.

      Скотт никогда — никогда — не флиртовал с продавцами на Манхэттене. Это было бы глупо, безрассудно и абсолютно не стоило риска. И уж точно не стал бы намекать им, что интересуется мужчинами. Скотт мастерски скрывал этот факт — годы практики, в конце концов, не прошли даром.

      Но в Кипе было что-то особенное.

      Скотт не мог даже точно описать, что именно. Очевидно, Кип был привлекательным (да ладно тебе, Скотт, тот чертовски шикарен), с этими ямочками на щеках и такими глазами. На вчерашней игре Скотт наконец увидел его без кепки и фартука. И очень захотел рассмотреть поближе.

      Боже.

      Да, Кип был привлекательным. В Нью-Йорке полно привлекательных мужчин. Чёрт, да даже в команде Скотта было немало красавчиков. Так что это не единственная причина, почему Скотт не мог перестать думать о нём.

      Что-то в Кипе присутствовало. Скотт хотел говорить с ним часами, узнать о нём всё. Показать ему всё. Дать ему всё.

      Причина возвращаться в тот бар в дни игр не была выдумкой. Он искренне считал, что важно придерживаться ритуалов, когда дела на льду идут хорошо. До того, как он зашёл в тот бар, и Кип приготовил ему смузи, Скотт играл хуже, чем когда-либо в своей карьере. А после этого поймал кураж.

      И, сказать честно, не только на льду.

***

      — Привет, незнакомец.

      — Привет, пап, — сказал Кип, направляясь к шкафу за коробкой хлопьев.

      У него был выходной, а значит, редкое утро дома.

      

      — Я так и не спросил, как прошла игра на днях, — сказал отец.

      — Было круто, — Кип улыбнулся, говоря это. — Правда.

      Папа отхлебнул кофе, сидя за маленьким кухонным столом, и посмотрел на Кипа, .

      — Очень мило со стороны Скотта Хантера подарить тебе эти билеты.

      — Да уж.

      — Кажется, нет ни одного человека в Бруклине, кому твоя мама не рассказала об этом.

      — Боже, это же не такое уж большое дело.

      — У нас в жизни не так много волнующих событий, — папа улыбнулся.

      Кип сел за тот же круглый стол, за которым завтракал всю свою жизнь. Он любил родителей. Любил этот дом, но отчаянно хотел начать самостоятельную жизнь.

      — Как дела у Елены? — поинтересовался отец.

      — Отлично. Знаешь, она впечатляет во всех отношениях.

      — Нет вакансий для тебя в Equinox Tech?

      — Да что я буду делать в Equinox? Я просто ботан по истории, как мой старик.

      — А что насчёт «Нью-Йорк Адмиралс»? Они не нанимают персонал?

      — Ага, командного историка, — усмехнулся Кип.

      Отец откинулся на спинку стула.

      — Так вот, эта история со Скоттом Хантером…

      — Нет никакой истории со Скоттом Хантером.

      — Ладно, ладно… — протянул отец с интонацией «Хорошо, не моё дело».

      — Серьёзно, он просто… думает, что мои дурацкие смузи приносят удачу или что-то в этом роде. Ко мне это не имеет никакого отношения.

      — Твоя мама будет очень разочарована, услышав это.

      Кип закатил глаза, но улыбнулся.

      — Кажется, Меган сегодня придет на ужин, — сказал отец. — И Эндрю тоже.

      — О, здорово.

      Меган была старшей сестрой Кипа, а Эндрю — её парнем. Они жили вместе в Уильямсбурге. Каждый раз, когда она приезжала домой по какому-либо поводу, это напоминало Кипу, что ей приходится приезжать. Она была почти на четыре года старше, но всё же…

      — Планируешь сидеть дома сегодня? — спросил отец.

      — Конечно, — ответил Кип, заставляя себя снова улыбнуться. — А где мне ещё быть?

***

      Скотт устало прислонился к стене парной, измотанный и разочарованный. Они должны были выиграть этот матч.

      Ворота защищал запасной голкипер, парень из Швеции по имени Томми Андерссон, и всё прошло не лучшим образом. Но винить только Андерссона было нельзя. Никто из них ему не помог.

      Скотт провёл ладонями по потному лицу и запустил пальцы в мокрые волосы.

      Сегодня он сам не выложился на полную. Вся команда показала ужасную игру, а ведь та сулила легкую победу.

      Тренер Мёрдок уже заставил их чувствовать себя пристыженными. Он вошёл в раздевалку, покачал головой и вышел — это было хуже, чем если бы он наорал.

      Никто не беспокоил Скотта в парной. Все знали, что лучше его не трогать.

      Он вздохнул, встал и затянул полотенце на талии. Ему нужен был душ. И что-нибудь выпить.

      Скотт прошёл в зону отдыха, всё ещё в полотенце, и достал из холодильника бутылку воды. Он осушил её одним глотком, повернулся и увидел Грега Хаффа, сидящего на стойке позади него.

      — Ну и отстойное шоу, — сказал Хафф.

      — Не шути, — ответил Скотт. — Я даже не знаю, что сказать.

      — Я, конечно, не капитан, но, может, что-то вроде: «Эй, придурки, хватит играть в такой дерьмовый хоккей». Или типа того.

      Скотт слегка улыбнулся.

      — Примерно это я и думал.

      — Бедный Андерссон, чувак. Мне жаль пацана.

      — Ага… — Скотт посмотрел в сторону раздевалки. — Как он там?

      — Шикарно. Как думаешь, как он?

      — Я поговорю с ним. Ты свободен. Забил наш единственный гол сегодня. Хороший, кстати.

      Хафф лениво отсалютовал.

      — Для того я и здесь.

      Это была правда. Грег Хафф был одним из лучших снайперов в игре. Он обладал невероятной точностью и восемь сезонов подряд оставался звездой НХЛ благодаря этому.

Скотт взял из холодильника бутылку Гаторейда. Хафф вытянул руки, готовясь поймать ее, и Скотт бросил ему напиток.

      — Пойду в душ, — сообщил он. — Но скажи Андерссону, чтобы не уходил, ладно?

      — Скажу.

      Если бы вся команда Скотта состояла из таких, как Грег Хафф, он был бы в восторге. Грег был по-настоящему надёжным, порядочным парнем и важной фигурой в команде как на льду, так и вне его. Не самый яркий игрок и далеко не самый крупный, но вносил огромный вклад в успех команды.

      Скотт пошёл в душевую. Там еще оставалась пара парней. Большинство команды уже приняли душ и собирались обратно в отель в Сан-Хосе.

      Один из тех, кто находился в душе, — Фрэнк Зулло. Единственный игрок в команде, которого Скотт просто не выносил. Зулло был отличным защитником, без вопросов — большой, жёсткий и беспощадный боец, когда это требовалось. Но ещё он был задирой и, честно говоря, довольно мерзким типом. Впрочем, в НХЛ хватало таких, как Зулло.

      Скотт сделал воду погорячее, позволяя ей смыть этот ужасный матч. Утром они летят в Чикаго. У них будет свободный вечер, затем игра на следующий день. Потом короткий ночной перелёт в Торонто, отдых, вечерний матч и после домой, в Нью-Йорк.

      Скотт вышел из душа и направился к шкафчикам. Надев шорты и футболку, он пошёл искать Андерссона в раздевалке. Молодой вратарь укладывал свои вещи, выглядя совершенно подавленным.

      — Эй, — Скотт присел на скамью рядом с огромной сумкой для голкиперской экипировки Андерссона. — Прости, что мы тебя сегодня не поддержали.

      Андерссон раздражённо хмыкнул.

      — Я облажался, — сказал он с сильным акцентом.

      — Мы все облажались.

      — Я выглядел как чёртов идиот.

      — Мёрдок сделал правильный выбор, поставив тебя, — сказал Скотт. — Я ни капли тебя не виню. Виноваты остальные. Это чисто психология. Когда ставят запасного вратаря, мы, похоже, становимся слишком самоуверенными. Будто тренер считает, что игра будет лёгкой, мы все в это верим, а потом…

      — А потом я выгляжу как чёртов идиот.

      Скотт слегка кивнул, признавая его правоту.

      — Сегодня ночью, лежа в кроватях, мы все будем прокручивать в головах свои ошибки. Никто в этой команде не гордится собой. Но и никто не винит тебя. Я хочу, чтобы ты это знал.

      Молодой вратарь неохотно улыбнулся.

      — Спасибо, — сказал он. Он засунул последние вещи в сумку и встал. — Пойду в отель. Прокручу в голове эти ошибки. А потом забуду обо всём и начну готовиться к следующей игре.

      — Молодец. Ты с Бёрком в одном номере, да? — спросил Скотт, просто чтобы поддержать разговор, пока они выходили из раздевалки.

      — Ага.

      — Блин, сочувствую. Удачи.

      Томми рассмеялся.

      — Ага, спасибо. Я притворяюсь, что не понимаю его, когда хочу, чтобы он заткнулся.

      Скотт тоже засмеялся. Английский Томми был отличным.

      — Пойду собирать вещи, — сказал Скотт. — Увидимся завтра, Томми.

— Спокойной ночи.

* * *

      Кип осматривал переполненный паб, пока не заметил Шона, сидящего в одиночестве за маленьким столиком. Тот широко улыбнулся ему из противоположного конца зал.

      — Эй, дружище, — Шон встал и обнял Кипа, когда тот подошёл к столику. — Рад, что ты выбрался.

      — Слишком много времени провёл в окружении гетеро, — пошутил Кип, отпуская Шона и усаживаясь на деревянный стул напротив.

      Это был тот же паб, куда они ходили годами, — «Кингфишер». В нём царила уютная, винтажная атмосфера, как и в любом старом пабе в английском стиле: тёмное дерево, приглушённое освещение, пивные постеры на стенах. В дальнем углу по телевизору показывали местные спортивные матчи. На первый взгляд, это вообще не походило на гей-бар, или, по крайней мере, не на то, что большинство гетеро, вероятно, представляли гей-баром. Но мужчины сидели чуть ближе друг к другу, а бармены, по мнению Кипа, были чуть привлекательнее. Он любил это место.

      — У нас симпатичный официант, — сообщил Шон. — Тебе понравится.

      — Ох, мне с тобой не тягаться, — ответил Кип.

      Шон покачал головой и поднял свой бокал.

      — Слишком прилизанный для меня. Он весь твой.

      Шон был сложным парнем. Красивый, с тёмной кожей, мягкими глазами и тёплой улыбкой. А ещё он всегда одевался безупречно, как модель из каталога J.Crew.

      В колледже они с Кипом немного экспериментировали. Ничего серьёзного, просто оба хотели попробовать что-то новое. Но Шон всегда западал на плохих парней. Несмотря на свой чопорный вид, его тянуло к мужчинам с татуировками и ореолом опасности. Кип же был просто ботаном, стремящимся всем угодить и не способным разобраться в собственной жизни.

      К их столику подошёл официант и… Шон не шутил. Стройный, атлетичный, с белокурыми волосами, спадающими на лицо — парень идеально попадал во вкус Кипа.

      Кип не удержался и, делая заказ, послал ему кокетливую улыбку. В ответ получил такую же, и парень представился Кайлом.

      Когда Кайл ушёл, Шон рассмеялся

      — У тебя всегда получается чертовски гладко.

      — Да ладно, — отмахнулся Кип. — Я обычно полнейший недотепа.

      — Неа, ты само обаяние. Этот парень уже думает, как сказать тебе, во сколько заканчивается его смена.

      Кип оглянулся через плечо на бар, где Кайл ждал, вероятно, пока бармен нальет пиво.

      — Ну…

      — Но сначала нам нужно кое-что обсудить, — сказал Шон.

      — Что именно?

      — Я думал о том, как мы тусовались с Джимми и Чаком на прошлой неделе.

      — Да? — Кипу сейчас очень не помешало бы то пиво.

      — Во-первых, мне кажется, мы немного на тебя наехали, когда…

      — Спрашивали, какого чёрта я делаю со своей жизнью?

      — Поощряли тебя следовать своим мечтам.

      — Точно.

      Кайл, чудесный ангел, подошёл к столику с пинтой местного красного эля для Кипа. Наклоняясь, чтобы поставить бокал на стол, он воспользовался моментом и положил руку ему на плечо. Кип почувствовал, как кончики пальцев коснулись затылка.

      — Дайте знать, если вам что-то ещё понадобится, — сказал Кайл, двойной смысл его слов не ускользнул ни от кого.

      — Слушай, — начал Кип, провожая Кайла улыбкой, — я знаю, что вы просто…

      — У меня к тебе предложение, — перебил Шон.

      Кип приподнял бровь.

      — Твои предложения раньше не особо хорошо заканчивались.

      — Деловое предложение. И, кстати, я помню несколько прошлых раз, которые были совсем не плохи.

      Кип улыбнулся, глядя в свой бокал с пивом.

      — Я тоже помню.

      — Я предлагаю тебе, — продолжил Шон, — подать заявку на лучшую работу.

      Кип едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

      — Например, куда?

      — У меня есть друг…

      — Друг, да?

      — Он работает в Музее города Нью-Йорка.

      Ладно. Теперь Кип слушал внимательно.

      — Он сказал, что они скоро объявят о вакансии помощника педагога. Ну, знаешь, кто-то, кто помогает организовывать школьные экскурсии и всё такое. Рассказывает детишкам все о нашем замечательном городе.

      Кип откинулся на спинку стула.

      — Я не подхожу для этого.

      Шон многозначительно посмотрел на него.

      — Мне использовать голос Елены?

      — Нет, — буркнул Кип.

      — Ты подашь заявку на эту работу, Кип Грейди. И ты очаруешь их своим обаянием, любовью к истории и тем, что прожил здесь всю жизнь.

      — Я даже не пройду собеседование!

      — Я звоню Елене.

      — Ладно, ладно. Она всё равно не ответит. Она ненавидит телефонные звонки.

      — Подавай заявку на эту работу, Кип.

      Кип вздохнул. А почему бы и нет?

      — Ладно. Я подам заявку. Спасибо, что сказал.

      — Не за что, придурок. А теперь… — Шон откинулся назад и демонстративно оглядел бар. — Может, проверишь, не хочет ли наш друг Кайл отпраздновать твою новую гламурную карьеру?

      На этот раз Кип всё-таки закатил глаза.

      — Я ничего не праздную. И… — Он замолчал, потому что не совсем понимал, что хотел сказать.

      Я сейчас запал на кое-кого другого. Ты, наверное, его знаешь — он капитан «Нью-Йорк Адмиралс». Может, помнишь его из рейтинга журнала People «50 самых красивых людей»? Да, я в него влюблён. Он, скорее всего, стопроцентный гетеросексуал. Пожелай мне удачи!

      Вместо этого он просто сказал:

      — Думаю, сегодня я пораньше домой. Но давай попробуем найти кого-нибудь для тебя.

* * *

      — Это был не грёбаный таран соперника! Мы просто столкнулись, блядь! Это хоккей, слепой ты…

      — Хватит. — Скотт крепко схватил Зулло за обе руки и оттащил от судьи.

      Зулло повернул голову и продолжал кричать:

      — Что, теперь мне вообще никого нельзя трогать? Это теперь не контактный спорт? Открой свои грёбаные глаза, ты…

      — Я с ним поговорю. Просто иди на скамейку штрафников, Зулло.

      Зулло покачал головой. Подъехал Картер, чтобы помочь проводить того к скамейке. Если Зулло продолжит орать, ему светит удаление до конца игры.

      Скотт вернулся к судье.

      — Таран соперника, Хал? Серьёзно?

      — Ты мне говоришь, что я не знаю, как делать свою работу, Хантер? Я знаю, что видел.

      Хал Коулман, один из любимых судей Скотта, был ростом ему по грудь, но за спокойной манерой общения скрывался стальной характер. А еще он был очень умен.

      — Ну, — Скотт бросил взгляд на скамейку штрафников, где сидел разъярённый Фрэнк Зулло, — ему в любом случае не помешает немного остыть там.

      — Настоящий лапочка, — согласился Хал.

      Скотт посмотрел через лёд на скамейку Чикаго.

      — С Беккером всё в порядке?

      — Пойду проверю. Кажется, пока жив. — Хал многозначительно посмотрел на Скотта. — Передай этому чуваку, если я ещё раз увижу такое дерьмо, он вылетает из игры.

      — Понял.

      Хал отправился к скамейке Чикаго, а Скотт — к Зулло.

      — Не удалось его переубедить, — Просто отсиди две минуты, остынь, а потом вернёмся и продолжим разочаровывать местную публику.

      — Это не таран! Ни хрена это не таран! — выпалил Зулло.

      — Кроме той части, где ты в него въехал.

      — Господи боже, блядь, Хантер! Ты серьёзно, мать твою? Ты теперь за Чикаго играешь? Беккер сам подсунулся!

      Скотт уже катился обратно от скамейки.

      — Отсиди две минуты, Фрэнк, — бросил он через плечо.

      Картер догнал его.

      — Сколько мне скинуться Халу, чтобы он дисквалифицировал Зулло на пару игр?

      — Да ладно, — сухо ответил Скотт, — Зулло вполне способен заработать дисквалификацию и без твоей помощи.

      — Чёртов психопат, — пробормотал Картер. — Мы ведь всё ещё идём в Chicago Cut после игры, да? Мне нужны эти стейки.

      — Да, да.

      Хал дал свисток на вбрасывание. Скотт направился к кругу в их зоне и, проезжая мимо ворот, бросил ободряющие слова вратарю:

      — Хорошая игра, Бенни!

      — Не говори ни слова, чёрт возьми. Сглазишь меня, и я за тобой приду.

      Скотт усмехнулся. Эрик Беннетт вне льда был мягким, как котёнок, но, оказавшись в воротах, становился таким яростным соперником, каких Скотт ещё не встречал.

      Он наклонился в круге вбрасывания и опустил клюшку на лёд. Он взглянул в глаза своему сопернику — звёздному центрфорварду Чикаго по фамилии Кларк.

      — Если Зулло ещё раз выкинет такое дерьмо, — прорычал Кларк, — я натравлю на него Харви.

      — Давай, валяй. Хотя не понимаю, за что ты так с Харви, — улыбнулся Скотт.

      — Зулло — кусок дерьма.

      — Ну-ну, если тебе нечего сказать хорошего…

      Как только Скотт выиграл вбрасывание, он помчался в зону соперника и мгновенно получил пас сзади от Картера. Он бросил шайбу по воротам и увидел, как та пролетела над плечом вратаря — гол в меньшинстве!

      Чёрт возьми, как же круто снова быть в игре.

Глава 4

      Кип трудился на нескольких работах.

      Помимо, собственно, Straw+Berry, он числился, как доступный для вызова, в списке компании, которая нанимала официантов для различных мероприятий, таких как благотворительные сборы средств и всевозможные церемонии. Попасть в этот список ему помог друг, и за последние полтора года Кип отработал на паре десятков таких мероприятий.

      Ему позвонили и поинтересовались, свободен ли он для работы в среду на благотворительном вечере сбора средств в пользу детской больницы — коктейльный приём в смокингах с выступлениями спикеров на Челси Пирс.

      Кип был свободен и очень нуждался в деньгах. Поэтому в среду он ушёл из Straw+Berry в два часа дня с рюкзаком, в котором лежали мятый фартук, бейсболка, чёрные кожаные туфли, чёрные классические брюки и несколько базовых туалетных принадлежностей, чтобы привести себя в порядок перед элитным мероприятием.

      Он вышел из поезда в Челси, имея пару часов в запасе. Противная февральская погода загнала его в ближайший Starbucks, где он взял американо и сел за столик, размышляя о некоей суперзвезде НХЛ.

      Кип надеялся, что двухнедельное отсутствие Скотта Хантера положит конец его нелепому увлечению. Скорее всего, он больше не будет часто видеть Скотта, а то и вообще перестанет. Одна неудачная домашняя игра — и всё закончится. Или, может, Скотт уже нашёл новый талисман на удачу.

      Но его отсутствие не помогло избавиться от чувств.

      Следующий день у Кипа был выходным на основной работе, но в пятницу предстояло выйти на смену. Он надеялся, что Скотт заглянет, надеялся только потому, конечно же, что хотел поблагодарить его за билеты.

      Когда Кипу становилось совсем скучно, как в этот момент за столиком в Starbucks в Челси, он позволял себе немного помечтать о том, каково было бы встречаться со Скоттом Хантером. Во-первых, просто иметь доступ к этому телу… Каково это — ощущать все эти мышцы под своими ладонями? Каково было бы чувствовать вес Скотта, прижимающего его к матрасу? Или к стене…

      Он представлял, каково это — целовать его. Такие ли мягкие его полные розовые губы, какими кажутся. Каков он на вкус. Каково было бы провести языком по его идеальным зубам.

      А каково это — встречаться с кем-то настолько знаменитым, как Скотт? Таким богатым, как Скотт. Кип не мог представить, каково это — иметь столько денег. Даже малую их часть. Чёрт, в данный момент он не мог вообразить, каково позволить себе сэндвич в Starbucks, который хотел заказать к кофе.

      Он разрешил себе помечтать о том, как ходил бы на игры в качестве парня Скотта. Сидел бы на своём привычном месте, распираемый гордостью, когда тот творил на льду что-то невероятное. Они бы отмечали крупную победу Скотта дома той же ночью. Вместе.

Может, он встречал бы Скотта у дверей после долгой выездной серии. Скотт был бы так рад его видеть…

      Кипу стало немного жарко и беспокойно в этом общественном кафе.

      Он вздохнул и сделал глоток слишком горячего кофе. Боль вернула его к реальности. Если бы ты тратил хотя бы половину энергии на поиск реального бойфренда, а не на фантазии о миллионере-суперзвезде, который, вероятно, даже не интересуется мужчинами, не говоря уже о тебе…

      У Кипа не случалось никакого «экшена» уже… месяц? Нет, два месяца?

      Боже, почти три месяца.

      И это была его собственная вина, если честно. Он редко куда-то выбирался. Раньше он постоянно тусовался. У него никогда не было отношений, которые он назвал бы серьёзными, но ему нравился азарт знакомства с парнями в барах, спортзалах или даже в продуктовых магазинах. Он был от природы кокетливым, или, по крайней мере, раньше был. Но в двадцать пять он по-прежнему жил с родителями и работал в смузи-баре без каких-либо перспектив. Что-то из этого, или все вместе убило в нем кураж.

      Он сделал ещё глоток до сих пор слишком горячего кофе — как такое возможно?

Может, этим вечером среди других официантов окажется какой-нибудь симпатичный парень. Вдруг получится прервать эту «засуху»?

* * *

      Скотт поправил свой тёмно-синий смокинг и повозился с запонками. Он ненавидел такие мероприятия, но хотел использовать свою известность во благо, а сбор пожертвований в помощь детским больницам был особенно любимым поводом.

      Ему предстояло выступить с речью, но это его не беспокоило. Он никогда не боялся публичных выступлений, тем более речь будет короткой. Но вот что он ненавидел: находиться на виду у толпы богатеев, заискивать перед спонсорами. Вести утомительные светские беседы. Носить смокинг. Следить за каждым своим движением, каждым словом.

      Он чувствовал себя уставшим. Поездка выдалась долгой, вернулись они только этим утром. Оставаться в хорошем настроении весь вечер будет непросто. Но он справится. Потому что это его работа.

      В зале стоял громкий гул разговоров и смеха. Море тёмных смокингов и таких же тёмных по большей части платьев. В одном из углов помещения трио играло спокойную джазовую музыку.

      Скотт уставился в свой бокал с пивом «Pilsner» и понял, что голоден. Еда, похоже, присутствовала только на маленьких подносах, которые разносили официанты, одетые во всё чёрное. Он направился к одному из них, надеясь ухватить креветку или что-то ещё.

Официант повернулся, и у Скотта отвисла челюсть.

      — Кип!

      Кип выглядел не менее удивлённым. Он отступил, а поднос опасно покачнулся на его ладони, прежде чем он быстро схватил его другой рукой.

      — Скотт! Э-э, я хотел сказать…

      Скотт взял себя в руки и улыбнулся.

      — Просто Скотт вполне пойдет.

      — Я не знал, что ты здесь будешь.

      — Нас двое таких неосведомленных.

      Глаза Кипа выглядели потрясающими, особенно на фоне чёрной униформы. Он оказался даже красивее, чем Скотт помнил.

      Скотт взял пару закусок с его подноса, чтобы разрядить неловкость.

      — Часто работаешь на таких мероприятиях? — спросил он, стараясь вести обычный разговор.

      — Иногда. Этот вызов спонтанный.

      Скотт кивнул. Он отчаянно пытался придумать, о чём ещё спросить. Но всё, о чём мог думать, — какими мягкими выглядели волосы Кипа.

      — Эй, ещё раз спасибо за билеты. Это было потрясающе, присутствовать там.

      — Без проблем. Рад, что тебе понравилось. Было приятно видеть тебя.

      — Ох. Ты меня видел?

      — Я кивнул тебе, когда проезжал мимо. Вероятно, ты не заметил.

      — О! Нет, я видел. Просто… не подумал, что ты это мне.

      — Тебе, — ответил Скотт слишком искренне. Он отступил на шаг и откашлялся. — В любом случае…

      — Ты, наверно, занят.

      — Да. А у тебя явно много работы.

      — Ага. Так что…

      — Не буду тебя задерживать.

      — Хорошо.

      Скотт накрыл ладонью свободную руку Кипа, чувствуя потребность в контакте.

      — Было приятно тебя увидеть, Кип.

      — Ты… да, и мне тебя тоже. Думаю, ещё увидимся сегодня вечером.

      Скотт кивнул, и Кип отошёл, продолжив разносить канапе. Тут же на руку Скотта легла чья-то ладонь, он обернулся и заговорил с одним из организаторов мероприятия. Он чувствовал себя гораздо лучше.

      Остаток вечера Скотт провёл, общаясь с разными людьми, но постоянно искал взглядом Кипа по залу. Их глаза встретились пару раз. В первый раз Скотт быстро отвёл взгляд, смутившись. Но во второй позволил себе задержать его, а в награду получил очаровательную улыбку Кипа, от которой заплясали бабочки в животе.

      Ох, Хантер. Ты попал.

      После того как Скотт произнёс свою речь и ещё примерно час общался с гостями, ему нестерпимо хотелось снять смокинг. И выбраться из этого зала.

      Но…

      Он заметил Кипа, собирающего пустые бокалы на поднос.

      — Тебе ещё долго осталось?

      — Ещё час, может. Уборка на этот раз несложная.

      Скотт слегка улыбнулся. Он не мог придумать, что ещё сказать. Просто не хотел уходить.

      Но ему следовало уйти. Иначе он мог произнести что-то опасное…

      Скотт был суеверным человеком. Он верил, что всё в жизни происходит не просто так, не могло быть совпадением, что Кип оказался здесь этим вечером. Судьба свела их в одном зале. Это была возможность. Скотт просто не знал, как ей воспользоваться.

      — На таких мероприятиях никогда не хватает еды, — он старался говорить как можно небрежнее.

      Кип поднял взгляд от стола, с которого собирал посуду.

      — Ну, ты хотя бы что-то поел, — ответил он. — А я весь вечер таскаю подносы с едой, которую сам не могу даже попробовать. Умираю с голоду.

      Он не отводил взгляд от Скотта, словно выжидая. И Скотт понял, что настал его момент. Прямо сейчас.

      — В паре кварталов отсюда есть место, где делают отличные бургеры, — сказал он, всё ещё осторожно. Не открытое приглашение. Пока. — Они работают допоздна.

      — О?

      — Я думал заглянуть туда после…

      Кип выпрямился, встречаясь со Скоттом взглядом.

      — Ты приглашаешь меня пойти с тобой в бургерную?

      Скотт был до абсурда напуган. Но, чёрт возьми, он этого хотел.

      — Да.

      Кип улыбнулся, показав ямочки на щеках.

      — Хорошо. Встретимся, как только я закончу. У входных дверей?

      — Да… — Скотт вдруг осознал, что на нём смокинг, а сменной одежды с собой нет. — Час, говоришь?

      Кип пожал плечами.

      — Может, чуть меньше. Или больше, если ты будешь меня отвлекать.

      — Ладно!

      Скотт еле сдержался, чтобы не хлопнуть в ладоши от радости. Они это сделают. Они пойдут есть бургеры вместе. Он разберётся с проблемой смокинга и позволит этому случиться.

      Он понял, что не успеет съездить в свои апартаменты и вернуться. Магазины одежды поблизости уже закрыты, если только…

* * *

      Когда Кип снова увидел Скотта, тот стоял у входных дверей комплекса в серой толстовке с надписью BROOKLYN на груди и чёрной вязаной шапке с надписью NYC. На плече у него висел дешёвый рюкзак, в котором, как предположил Кип, лежала верхняя часть его смокинга.

      — Я, э-э, не взял с собой сменную одежду, поэтому зашёл в лавку, где продают всякую мелочевку для туристов, — объяснил Скотт.

      В таком виде Скотта Хантера было почти не узнать. Но Кип узнал бы его в чем угодно. Мало того, Скотт Хантер в спешке купил сувенирную одежду, чтобы пойти с ним на свидание.

      Может быть. Может быть, на свидание.

      Кип улыбнулся.

      — Ты хорошо выглядишь.

      Скотт, и правда, хорошо выглядел. Немного странно, пожалуй — в толстовке, тёмно-синих брюках от смокинга и модельных туфлях, но хорошо. Сам Кип, очевидно, выглядел довольно неопрятно — в тех же джинсах, что носил днём, и чёрной футболке, которую надевал под униформу этим вечером.

      Он застегнул парку и последовал за Скоттом на холод. Было очень холодно.

      — Ты, должно быть, замёрз, — сказал Кип. — Точно хочешь идти пешком?

      — Я горяч, — ухмыльнулся Скотт. — Всё будет норм.

      Они шли бок о бок по тихим улицам. В этот морозный вечер среды на улице было мало людей. В воздухе кружились редкие снежинки, но ветра не было. Несмотря на свои слова с двойным смыслом, Скотт засунул руки в карман толстовки.

      — Как прошла поездка? — спросил Кип, после минуты раздумий, о чём бы заговорить.

      — Хорошо! Всё прошло отлично. Выиграли пять из семи игр, должны были выиграть и в Сан-Хосе, но это тирада, которую ты не захочешь слушать.

      — Тебе нравится путешествовать?

      — Я особо не задумывался. Некоторые города нравятся мне больше, некоторые меньше. И в каких-то городах меня любят больше, чем в других…

      — Тебя бы любили где угодно, если бы ты играл за их команду.

      — Может быть.

      Они прошли ещё квартал в тишине. Кип всё ещё не мог поверить, с кем шагал рядом. Он просто парень. Просто очень горячий, огромный парень, который знаменит, любим и… замёрз.

      Скотт явно подзамерз, пока они шли. Он ссутулился в плечах.

      — Ты в порядке? — спросил Кип.

      — А, да. Просто… холодновато, конечно.

      Кип улыбнулся.

      — Ага, крутой парень, тоже мне.

      Он набрался смелости и слегка толкнул Скотта локтем. Тот засмеялся, и его дыхание вырвалось белыми облачками морозного пара.

      Кип сглотнул.

      — Бургерная близко?

      — Да. Это, м-м… о, вот она. — Скотт указал на противоположную сторону улицы.

      — Пойдём, тебе надо согреться.

      Они вошли, Скотт улыбнулся Кипу, когда их окутал тёплый воздух. Кипу даже не верилось, насколько тот был красив.

      Они сделали заказ у стойки (Скотт заплатил) и сели за столик в углу, ожидая еду. В ресторане было тихо.

      Кипу хотелось понять, что здесь происходит. Обычно, когда парень приглашал его поесть или выпить, не было сомнений, к чему это может привести.

      Но перед ним сидел не обычный парень. И, возможно, Скотт не осознавал, что это похоже на свидание. Может, ему просто… одиноко.

      Как, чёрт возьми, Скотт Хантер может быть одиноким?

      — Ты живёшь на Манхэттене? — вдруг спросил Скотт.

      — Неа. В Бруклине. Родился и вырос.

      — А, я из северной части штата. Рочестер.

      Кип слегка улыбнулся.

      — Я знаю.

      — Ну да. Моя жизнь, похоже, общественное достояние.

      — Типа того, — сказал Кип и, осмелев, добавил: — Но готов поспорить, у тебя есть свои секреты.

      Скотт порозовел. Это было мило. Он возился с соломинкой в своём стакане с газировкой, пока это действие, похоже, не натолкнуло его на следующий вопрос.

      — Ты давно работаешь в «Straw and Berry»?

      — М-м, вообще-то, — сказал Кип с притворным возмущением, — это произносится «Straw+Berry», так что…

      Скотт примирительно поднял руки и улыбнулся.

      — Прости! Не хотел тебя обидеть.

      — Ничего страшного, — Кип театрально вздохнул. — Уверен, люди постоянно ошибаются с названием твоей команды.

      Скотт покачал головой, продолжая улыбаться.

      — Тебе нравится? Ну, работать там?

      Кип рассмеялся.

      — Пойдет. Вернее… нет, не особо нравится.

      — Хочешь заниматься чем-то другим?

      — Конечно! Просто я пока не знаю, чем именно. У меня, кстати, диплом по истории.

      — Серьёзно? Я так и не закончил колледж.

      Кип снова мягко улыбнулся.

      — Я знаю.

      — Точно.

      — А ты хотел бы? Закончить колледж, я имею в виду?

      Скотт, похоже, удивился вопросу.

      — Я… Да. Хотел. Хотел закончить. Получить диплом. Моя мама… Ей бы это понравилось. И мне нравились занятия. Я всегда любил учиться.

      — Что ты изучал?

      — Понемногу всего. Я не мог выбрать основную специальность, да и не пришлось. Колледжу было всё равно, что я выберу, лишь бы показывал результат на льду.

      Кипу стало немного жаль его.

      — Должно быть, это странно, — вздохнул он. — Все хотели урвать кусочек тебя с подросткового возраста. Наверно, всегда казалось, что твоя жизнь тебе не принадлежит.

      Скотт выглядел ошеломлённым.

      Кип, почувствовал, что покраснел — он перегнул палку.

      — Прости. Господи, забудь, что я сказал, ладно? Я тебя даже не знаю…

      — Нет! — перебил Скотт. — Это… Так и было. Я не хочу жаловаться, конечно, но… да.

      — Ты имеешь право пожаловаться.

      Он улыбнулся.

      — Нет, правда, не имею. Меня бы все возненавидели.

      — Ну, мне-то ты можешь пожаловаться.

      Взгляд, которым Скотт посмотрел на него в тот момент, Кип никогда не забудет. Если бы они были одни, и если бы он был кем-то другим, а Скотт — тоже кем-то другим, Кип ожидал бы, что тот бросится через стол и жадно поцелует его.

      Но вместо этого перед ними поставили бургеры, и магия момента рассеялась.

      Пока они ели, Скотт перебегал глазами из угла в угол по маленькому ресторану, Кип заметил, что он так и не снял зимнюю шапку.

      — Боишься, что тебя узнают? — спросил Кип.

      — Не боюсь. Просто… надеюсь, что не узнают. Не сейчас. — Скотт взял бургер, но, не откусив, положил его обратно. Он снова начал возиться с соломинкой. Наконец он вздохнул и поднял взгляд, посмотрев в глаза Кипу. — Просто… приятно. Делать это.

      — Тусить с кем-то?

      — С тобой.

      Кип потерял дар речи. А Скотт выглядел так, будто его мучила совесть. Его глаза умоляли понять, не заставлять объяснять всё напрямую.

      — О, — наконец выдавил Кип.

      Скотт немного расслабился.

      — М-м, я… не очень в этом хорош, — добавил он. — Для меня важно держать личную жизнь в тайне, а это становится всё сложнее. Поэтому я никогда…

      — Не цепляешь парней?

      Скотт слегка покраснел. Кипу это нравилось.

      — Да.

      Кип не мог во все это поверить — то, что он старался не считать свиданием, оказалось самым настоящим свиданием. Это было нереально. Но внезапно ему расхотелось доедать свой дурацкий бургер. Он хотел увести Скотта Хантера куда-нибудь в уединённое место и позволить прижать себя к стене.

      Он набрался смелости.

      — Есть куда нам пойти? — спросил он тихо.

      — Да, — ответил Скотт, его голос стал хриплым, а взгляд немного потемнел.

      Кип не был наивным. Он понимал, что к чему. Хантер сидел в шкафу, ему приходилось бытьмаксимально осторожным в своих связях. Ничего серьёзного или долгосрочного, ему просто требовалось расслабиться, и Кип был более чем готов помочь. Он даже чувствовал себя польщённым тем, что Скотт доверяет ему сохранить это в тайне.

      — Пойдём, — сказал Кип.

Глава 5

      Они выбросили остатки ужина в мусорные баки и вышли, не говоря ни слова. На улице Скотт достал телефон и вызвал машину.

      — Будет через минуту-две, — сообщил он, завершив вызов.

      Кип лишь кивнул, дрожа от предвкушения.

      Подъехал чёрный внедорожник, они скользнули на кожаные сиденья за перегородкой. Скотт сидел прямо, положив руки на колени и не глядя на Кипа. Его пальцы нервно сжимались и разжимались.

      Кип положил ладонь ему на бедро, ощущая твёрдые мышцы под гладкой тканью брюк. Он не двигал рукой, просто оставил её там, в качестве успокаивающего жеста.

      Скотт посмотрел на руку Кипа, затем встретился с ним взглядом.

      — Я умею хранить секреты, — почти шёпотом сказал Кип, не уверенный, слышит ли их водитель. — И обещаю, тебе будет хорошо.

      — Знаю, — Скотт накрыл его ладонь своей и переплёл их пальцы.

      Он сжал губы, будто сдерживая улыбку. Будто был в восторге от происходящего. От Кипа.

      Просто невероятно.

      Машина привезла их к новому зданию в Нижнем Ист-Сайде. Кип был удивлён. Он ожидал чего-то… ну, он предполагал, что это должно находиться недалеко от Straw+Berry, но… может, в более шикарном районе? Хотя, похоже, теперь каждый район Манхэттена становился шикарным, а это здание выглядело совершенно новым.

      И явно очень дорогим. Лобби напомнило Кипу зал с экспозицией египетского храма в Метрополитен-музее — просторный и величественный, повсюду мрамор. Скотт повёл его к лифту и набрал код. Когда двери разъехались, они оказались прямо перед его дверью, других квартир на этаже не было. Скотт набрал ещё один код, открыл дверь, и... их встретил вид из окон от пола до потолка на огни Бруклина за Ист-Ривер.

      — Срань господня, — пробормотал Кип, заворожённо шагая к окнам.

      Скотт не включал свет. Он встал позади Кипа и сказал:

      — Вид однозначно был главным плюсом.

      — Да уж, ещё бы.

      Скотт положил руку ему на плечо. Кип выдержал паузу, затем повернулся к нему лицом. Огни города играли на лице Скотта в темноте комнаты. Его брови были нахмурены, словно он спорил с самим собой, но взгляд то и дело падал на губы Кипа.

      Кип решил рискнуть.

      Схватив Скотта за толстовку, он притянул его к себе и прижался губами к его губам. Скотт тут же ответил жадным стоном. Он разомкнул губы, заключил лицо Кипа в ладони и углубил поцелуй, врываясь языком, целуя так, словно не был ни с кем целую вечность.

      Кип ответил, исследуя его рот. Впервые пробуя его на вкус. У Кипа закружилась голова. Не могу поверить, что это происходит. Скотт расстегнул молнию на его парке, стянул её с плеч, и та упала на пол. Его руки скользнули к талии, забрались под футболку. Кип вздрогнул от прикосновения больших, мозолистых ладоней к своей коже.

      Они целовались, казалось, целую вечность в тёмной квартире, пока Кип, задыхаясь, не спросил:

      — У тебя есть спальня?

      — Ага, — Скотт засмеялся, произнося это.

      Прозвучало это нервно, но он жестом пригласил Кипа следовать за собой.

      Скотт провёл его через дверной проём в огромную спальню с ещё более потрясающим видом на Бруклинский мост, чем из гостиной. У дальней стены стояла кровать размера California king. Не считая её, комната была оформлена минималистично, но мужественно и впечатляюще.

      Скотт включил приглушенное освещение. Он застенчиво улыбнулся, прежде чем стянуть через голову сувенирную толстовку и бросить её на кресло. Белая футболка, что осталась на нём, плотно обтягивала его грудь.

      — Это… нормально? — спросил Скотт. — Прости, если я… я не часто это делаю.

      — Это чертовски круто, — ответил Кип, подходя к Скотту и кладя руку на его впечатляющий бицепс. — Позволь мне позаботиться о тебе. Сегодня ты можешь побыть просто Скоттом из Рочестера, договорились?

      Скотт посмотрел на него с такой благодарностью, что та просто разбивала сердце. Затем его взгляд опустился на руку Кипа, и благодарность быстро сменилась чем-то другим. Скотт крепко поцеловал его, и потянул футболку вверх. Кип понял намёк, отступил и сам снял ее. Скотт сделал то же самое, и, о, боги…

      Кип видел фото Скотта. Даже пару его интервью с голым торсом из раздевалки. Но видеть Скотта перед собой — гору из мышц, обтянутых гладкой, бледной кожей…

      — Блядь, — пробормотал Кип.

      Заворожённый, он наблюдал, как поднимается и опускается массивная грудь Скотта при дыхании. Потом заметил, что тот смотрел на его обнажённый торс с таким же восхищением. Как будто Кип мог с ним сравниться. Конечно, он держал себя в форме, ходил в зал в свободное время. Но Скотт был…

      — Ты просто шикарен, — прошептал Скотт.

      Похоже, он и правда был впечатлён.

      Кип улыбнулся, прикусил нижнюю губу и начал отступать к кровати. Скотт ответил такой же улыбкой и последовал за ним, остановившись у края, когда Кип плюхнулся на матрас. Кип приподнялся на локтях и посмотрел на Скотта взглядом, который, как надеялся, выглядел соблазнительно.

      — Что ты хочешь со мной сделать? — протянул Кип.

      — Не знаю. Я… много о чём думал.

      Рот Кипа приоткрылся, а в штанах стало ещё теснее. Скотт думал об этом. Со мной!

      Он приказал себе сохранять хладнокровие. Такой шанс выпадает раз в жизни, и будь он проклят, если его упустит.

      — Выбери свой любимый вариант. Или, чёрт, выбери десяток любимых. У меня куча времени.

      Скотт быстро накрыл его своим телом, снова завладев его губами. Кип жадно ответил на поцелуй. Он не мог насытиться ртом Скотта и хотел, чтобы тот знал, как сильно он этого жаждал. Чтобы Скотт чувствовал себя уверенно и воплотил все свои фантазии.

      Когда Скотт уверенно положил руку на пах Кипа, сжав его эрегированный член через джинсы, Кип застонал ему в рот. Он дёрнул бёдрами, толкаясь в ладонь Скотта. Тот прервал поцелуй и посмотрел на него дикими глазами. Да. Пожалуйста. Прикасайся ко мне везде.

      — Сделай это, — выдохнул Кип. — Что угодно, о чём ты думаешь. Пожалуйста.

      Он потянулся, чтобы снова поцеловать Скотта, но тот уже скользил вниз по его телу. Его большие руки быстро расстегнули джинсы Кипа и стянули их до бёдер. Кип даже не успел среагировать, как Скотт уже касался его губами его члена через бельё.

      — Боже! Блядь! — выкрикнул Кип, отчасти от неожиданности, отчасти потому, что прекрасный рот Скотта Хантера ощущался просто охуительно.

      Он приподнялся на локтях, чтобы все видеть, потому что, чёрт возьми, это было нечто.

Воодушевлённый энтузиазмом Кипа, Скотт приспустил резинку трусов, освобождая член. Он потянулся губами к головке, но остановился и взглянул на Кипа, будто спрашивая разрешения. Кип кивнул и пробормотал:

      — Да, пожалуйста.

      Когда Скотт обхватил его член своими полными губами, окружив восхитительным влажным теплом, Кип еле сдержался, чтобы не податься навстречу. Его остановило только предположение, что у Скотта, вероятно, было не так много опыта в этом деле. Не то чтобы он был плох — вовсе нет. Просто он действовал немного лихорадочно, работая ртом над членом Кипа, будто они в переулке, а не в доме Скотта, будто кто-то в любую секунду мог ворваться и прервать их занятие.

      — Эй, — хрипло выдавил Кип, — всё в порядке. Не надо спешить… блядь, может, ты немного замедлишься, если хочешь, чтобы я подольше продержался.

      Напряжение покинуло плечи Скотта, он замедлил движения языка. Он издавал восхитительные звуки, будто это его ублажали, а не наоборот, но ему скоро придётся остановиться, иначе Кип не выдержит. Блядь, эта сцена была просто невыносимо горячей.

Кип положил ладонь на его щеку, и Скотт поднял взгляд, продолжая обхватывать член губами.

      — Чего бы ты хотел? — спросил Кип.

      Скотт медленно выпустил изо рта член Кипа, сопровождая это долгим, непристойным движением языка. Кип закатил глаза. Господи. Скотт мог сказать что угодно — Кип согласился бы на всё.

      — Хочу, чтобы ты меня трахнул.

      — Правда? — Кип был готов ко всему, но почему-то предполагал, что капитан команды НХЛ будет… скорее активом.

      — Ага, — ответил Скотт с застенчивой улыбкой. — Это нормально? Это то… о чём я больше всего думал.

      Кип мысленно отметил, что стоило перестать делать предположения о роли в сексе огромных мускулистых звёзд спорта.

      — Чёрт, да, это абсолютно нормально, — ответил он.

      Скотт широко улыбнулся.

      — Снимай брюки, — скомандовал Кип, сгорая от нетерпения увидеть Скотта полностью обнаженным.

      Скотт встал, окинув Кипа взглядом. Развалившись на кровати с джинсами, спущенными до середины бёдер, и членом, влажным от слюны Скотта, Кип, должно быть, выглядел весьма эффектно.

      — Ты тоже, — наконец сказал Скотт, его голос звучал напряжённо. — Снимай одежду.

      Кип быстро скинул кроссовки, джинсы, трусы и носки, затем откинулся на кровать, наблюдая за Скоттом.

      Тот повернулся спиной, наклоняясь, чтобы снять остатки одежды, а Кипу открылся великолепный вид на его потрясающую задницу. Он наблюдал, как перекатываются мышцы, пока Скотт стягивал носки. Его взгляд скользнул по крепким бёдрам Скотта, таким же бледным, как и остальное тело, но покрытым тёмно-русыми волосками. Он был таким сильным, таким мужественным. Олицетворяющим всё, о чём Кип когда-либо мечтал. Слишком идеальным, чтобы быть настоящим.

      Полностью раздевшись, Скотт повернулся лицом к кровати.

      — Да ты издеваешься — выдохнул Кип.

      Скотт тихо рассмеялся, будто испытал облегчение от того, что Кипу понравилось увиденное. Что было просто смешно.

      Он улегся на кровати рядом с Кипом и снова притянул его для поцелуя. Кип ожидал той же лихорадочной спешки, но теперь Скотт целовал его неторопливо, нежно, будто смакуя каждое мгновение, а Кип полностью растворился в этом.

      — Боже, твой рот, — пробормотал Скотт.

      Кип улыбнулся, касаясь губ Скотта.

      — Я могу делать им и другие вещи.

      Ему нужно было попробовать каждый дюйм Скотта. Возможно, другого шанса не представится.

      Скотт прикусил его нижнюю губу, отпустил и прошептал:

      — Покажи.

      Ему не пришлось повторять дважды. Кип перекатил его на спину и оседлал его мощные бёдра.

      — Блядь, ты огромный.

      — Ну, я сейчас очень возбуждён, — смутился Скотт.

      Кип рассмеялся.

      — Я имел в виду всего тебя, но да, эта штука тоже впечатляет.

      Кип наклонился и поцеловал его в ключицу. Тот ахнул и выгнулся, а Кип продолжил путь вниз, исследуя рельеф груди и живота, затем вдоль чётко очерченных косых мышц. Наконец его губы добрались до члена Скотта, каменно-твердого и жаждущего внимания, но Кип проигнорировал его и вернулся к его рту.

      — Ублюдок, — прорычал Скотт, но с жаром поцеловал Кипа.

      В качестве извинения тот пошевелил бёдрами, чтобы их члены заскользили друг по другу. Скотт одобрительно застонал.

      — Боже, да.

      Кип повторил движение ещё пару раз, затем оттолкнулся ладонью от груди Скотта и сел.

      — Смазка?

      — Да, секунду.

      Кип слез, позволяя Скотту повернуться и дотянуться до ящика прикроватного столика. Скотт вручил ему небольшой флакон.

      — Премиум-класс, — заметил Кип, разглядывая этикетку.

      — Я не жалею денег на важные вещи, — без выражения ответил Скотт.

      Кип потянулся к его члену, медленно подрачивая, пока тот не стал скользким и блестящим. Мышцы живота Скотта напрягались, он извивался на кровати, а Кип ласкал его яйца, слегка оттягивая. Скотт тихо выругался и выгнул спину. Кип улыбнулся.

      Он провёл двумя скользкими пальцами по его входу, отчего звезда НХЛ тихо заскулила.

      — Да, черт… Боже, у меня слишком давно не было. Слишком, блядь, давно…

      Кип одной рукой дрочил его член, а другой дразнил дырку.

      — Здесь никого больше, — прошептал он. — Только ты и я в этой комнате. За дверью ничего нет. Ничто не имеет значения, кроме нашего взаимного удовольствия, понял?

      — Да, — Скотт скорее выдохнул, чем сказал. Его мышцы слегка расслабились, глаза закрылись, длинные ресницы легли на скулы. — Тебе будет так хорошо, Кип. Не могу дождаться, когда ты окажешься во мне.

      — Я тоже. Хочу трахнуть тебя так, на спине. Хочу видеть тебя. Хочу, чтобы ты кончил на своё шикарное тело.

      — Господи, да, — голос Скотта звучал словно издалека.

      Когда Кип добавил третий палец, тот уже тяжело дышал, а его член сочился предсеменем.

      — Ты такой охуенный.

      — Тогда трахни меня, — прорычал Скотт.

      — Презерватив?

      Скотт не ответил, но снова потянулся к ящику и бросил Кипу презерватив. Кип раскатал его на себе максимально быстро, и приставил головку к входу.

      Он проникал медленно, продолжая нежно дрочить член Скотта. Лицо того не выдавало боли. Ну конечно же, нет. Он был крутым парнем. Спортсменом. Тем, кого латают прямо на скамейке, кто возвращается на лёд в следующей же смене состава. Это он мог выдержать.

      Скотт подтянул колени к груди, побуждая Кипа войти глубже. Кип схватил его за бёдра, притянул ближе, затем отстранился и резко вошёл. Скотт вскрикнул, но улыбнулся. Похоже, он пребывал в экстазе.

      — Вот так, — выдохнул Скотт. — Жёстко. Пожалуйста.

      Он закинул ногу на плечо Кипа, приподнял бёдра, побуждая того брать его ещё агрессивнее. Кип, заворожённо смотрел, как Скотт дрочил свой член. Он и сам был на грани, но когда Скотт прошептал его имя, потерял всякий контроль. Ритм напрочь сбился, он просто трахал Скотта так жёстко и быстро, как мог, пока сознание не рассыпалось на фрагменты.

      Всё это было слишком.

      Внезапно Скотт запрокинул голову, мышцы его шеи напряглись, спина выгнулась, и он кончил с потрясающим дрожащим стоном, который Кип никогда не забудет. Струи, бесконечные и прекрасные, брызнули ему на живот и грудь, некоторые даже попали на шею. Кип застонал, выругался и кончил при следующем толчке, почти крича от наслаждения.

      Когда заключительные волны оргазма схлынули, он рухнул на Скотта, тяжело дыша и улыбаясь. Через минуту Скотт аккуратно повернул его, дотянулся до губ и поцеловал.

      — Спасибо, — счастливо пробормотал он. — Ты даже не представляешь… Спасибо.

      — Ты меня благодаришь?

      — Мне это было нужно, — сказал Скотт. — Давно не было.

      Кип осмелел.

      — Как давно?

      — С августа.

      — Ты правда с…?

      — С начала августа.

      Кип хотел спросить, как такое вообще возможно, но ответ мог увести в темы, не подходящие для разговоров после секса. Было ясно, что Скотту некомфортно заводить секс-знакомства с парнями.

      Кипу очень хотелось спросить: почему сейчас? Почему я? Но вместо этого он произнес:

      — Надо бы привести себя в порядок.

      — Ванная там, — Скотт указал на дверь в противоположной стороне комнаты. — Я воспользуюсь той, что в коридоре.

      Кип умылся и вышел из (потрясающей) ванной. Скотт сидел, привалившись к изголовью кровати, прикрытый тонкой простынёй.

      Кип принялся собирать одежду. Он не строил иллюзий о том, чем это было. Секс оказался потрясающим, но Скотт, скорее всего, хотел, чтобы он ушёл.

      — Ну, — сказал он, — спасибо за это.

      — Ты уходишь? — в голосе Скотта угадывалось разочарование.

      Кип замер, держа джинсы в одной руке, футболку — в другой.

      — Ну, да, то есть…

      — Это не обязательно, — продолжил Скотт. — Можешь остаться. Я… хотел бы, чтобы ты остался. Если сам хочешь.

      Кип ошеломлённо смотрел на великолепную, слегка помятую после секса звезду хоккея, которая робко приглашала его остаться на ночь. Скотт выглядел нервным, будто боялся, что Кип откажется.

      Кип бросил джинсы с футболкой на пол и вернулся к кровати, улыбаясь.

      — Меня не придется уговаривать.

      Он развалился поперёк кровати, положив голову Скотту на бедро.

      — Хочу узнать побольше о тебе, — Скотт улыбнулся, глядя на него, и начал гладить его по волосам. — Расскажешь что-нибудь? Не знаю, какие вопросы задавать.

      Кип посмотрел ему в лицо.

      — Моё настоящее имя — Кристофер, но почти никто меня так не называет. Мне двадцать пять. Я… всё ещё живу с родителями в Бруклине, потому что нужно выплатить студенческий кредит или найти работу получше, чтобы съехать.

      — Не смущайся из-за этого. Я вырос в нищете. Думаешь, я не знаю, как мне повезло?

      — Не повезло, — возразил Кип. — Ты всего добился собственным трудом.

      — Я не остался без помощи. В четырнадцать я получил стипендию в школе-интернате с отличной хоккейной программой. В колледже учился бесплатно. Уже больше десяти лет мне не приходится думать о деньгах. Жаль только, что моя мама…

      — Она…?

      — Умерла. Да. Когда мне было пятнадцать.

      — Мне жаль.

      — Спасибо. Она была потрясающей. Хотелось бы позаботиться о ней, как она заслуживала. Купить ей красивый дом. Всё такое.

      — Ты единственный ребёнок, да?

      — Ага, — сказал Скотт. — Только мы вдвоём. — Он откашлялся. — Ладно, наверное, стоит поговорить о чём-то повеселее.

      — Можно вообще не говорить, если не хочешь.

      Кип потянулся к Скотту и погладил его по лицу, почувствовав короткую щетину. Скотт улыбнулся.

      — Скоро надо спать. Завтра ранняя тренировка. И длинная.

      — М-м, — пробормотал Кип, всё больше клонясь в сон, пока Скотт продолжал гладить его по волосам. — Точно хочешь, чтобы я остался?

      — Однозначно, — ответил Скотт с такой теплотой и лаской в голосе, что сердце Кипа затрепетало.

      Ох, нет.

      Одна ночь, Грейди. Не глупи. Цени то, что тебе дали.

      Кип забрался к нему под простыню. Положил голову на грудь, позволяя его ровному дыханию убаюкать себя.

Глава 6

      Скотт проснулся от звука будильника. Ему понадобилось мгновение, чтобы осознать, что за тяжесть на груди мешала дотянуться до телефона.

      Кип.

      Скотт улыбнулся, выключая будильник — нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Он сделал это! Успешно склеил парня здесь, на Манхэттене. Парня, который ему реально нравился. Парня, который сейчас спал, обнажённый и довольный, прижавшись к нему в постели.

      Но Скотту пора было уходить. Блядь. Машина прибудет за ним через… сколько? Сорок минут?

      Он вздохнул и поцеловал Кипа в макушку, прежде чем осторожно выскользнуть из-под него. Кип издал тихий сонный протест, но тут же снова погрузился в глубокий сон.

      Скотт быстро принял душ и уже натягивал футболку в спальне, когда услышал шорох.

      — Эй, — сонно пробормотал Кип.

      Он приподнялся на локте — волосы растрёпаны, один глаз закрыт. Чертовски милый.

      — Прости, что разбудил, — сказал Скотт. — Мне надо идти. Можешь остаться, если…

      — Не, мне тоже пора. Я, м-м…

      — Сегодня работаешь?

      — Нет. Если бы работал, уже опаздывал бы на час. Просто… надо домой.

      — Ага.

      — Да.

      Кип уже выскочил из кровати, подбирая одежду с пола. Он быстро оделся и скрылся в ванной.

      Скотт вздохнул. Он попал на неизведанную территорию. Кип не был его бойфрендом, но не был и просто случайной связью на одну ночь. По крайней мере, не для Скотта.

      — Завтра я работаю, — сказал Кип, выйдя из ванной. Он выглядел таким же неуверенным, как Скотт. — У тебя завтра игра, да?

      — Ага. И в субботу.

      — Ну, тогда, наверное, увидимся завтра утром? Если только ты не думаешь, что этот волшебный смузи больше не работает.

      Скотт улыбнулся.

      — Думаю, он по-прежнему работает. Значит, до завтра.

      — Окей.

      Кип вышел из спальни, Скотт за ним следом. Он смотрел, как тот подбирает с пола парку и рюкзак, затем надевает кроссовки.

      — Ну… удачной тренировки, — сказал Кип переминаясь с ноги на ногу.

      — Спасибо. — Скотт нахмурился. Почему это так неловко?

      — Тогда до завтра.

      — Да. Завтра.

      Нахуй.

      Он шагнул к Кипу и поцеловал его. Он держал его лицо в ладонях, стараясь через поцелуй передать то, что чувствовал, раз уж не решался сказать словами. Кип, похоже, понял его, потому что ответил на поцелуй с такой же страстью, и Скотту стоило немалых усилий не прижать его к стене, не расстегнуть его джинсы и…

      — Увидимся, — прошептал Кип, касаясь губами его губ. — Завтра.

      Скотт неохотно отпустил его. Хотелось проводить его до двери, но это было лишним. Кипу не требовались коды, чтобы выйти из здания. К тому же, лучше, чтобы их никто не увидел вместе так рано утром.

      Когда дверь закрылась, Скотт прислонился к стене, чертыхаясь про себя. Как же это всё сложно. Дело было не только в том, что он гей, или в его известности. Это было сочетание того и другого, а ещё понимание, что в его профессии быть открытым геем просто невозможно.

      Раньше он думал, что просто платил цену. Ему так повезло во многом, и это был компромисс. Он смог выбраться из нищеты, играть в НХЛ — да ещё и в Нью-Йорке, — жить этой почти идеальной жизнью мечты.

      Он просто не имел права влюбиться. Не мог делиться с товарищами по команде историями о свиданиях, свадьбах и детях. Он пытался заполнить эту пустоту всем тем, что делало его жизнь яркой и завидной, но пустота всё равно оставалась. Постоянно подтачивала его.

      Первые сезоны в НХЛ не были такими уж трудными. Он был молод, искал лишь редких моментов разрядки. Старшие ребята обзавелись семьями, да, но Скотт тусовался с другими молодыми игроками. С возрастом стало сложнее. В двадцать восемь он ещё не старик, но в хоккейных годах уже не мальчик. С каждым сезоном скрывать, кем он является на самом деле, становилось всё тяжелее.

      Он не был одинок — по крайней мере не совсем. С товарищами по команде они были почти как семья. Но порой он тосковал по чему-то в жизни, что не имело бы отношения к хоккею. Не имело ничего общего с известностью.

      Но его жизнь принадлежала слишком многим: НХЛ, «Нью-Йорк Адмиралс», агенту, тренерам, спонсорам, прессе, болельщикам. Возможно, надеяться на что-то, что могло бы увести его от всего этого, было слишком опрометчиво.

      Или, может, это «что-то» только что вышло из его квартиры, шепнув обещание увидеться завтра.

* * *

      Кип получил сообщение от Елены, пока ехал в поезде обратно в Бруклин.

      «Или ты идёшь со мной на это мероприятие, или мы больше не друзья».

      Следом она прислала ссылку. На статью о предстоящем гала-вечере фонда «Equinox» для поддержки молодёжи в STEM — ежегодном громком мероприятии, собирающем всех влиятельных людей Нью-Йорка. Кип никогда не думал, что попадёт на такое действо, разве что в качестве официанта с канапе.

      Он пробежался по статье. Гала-вечер через три недели.

      Кип ответил: «У меня нет смокинга!»

      Елена отписалась быстро, и, как ему показалось, с раздражением: «Возьми напрокат».

      Будет ли там Скотт? Его наверняка пригласили…

      Кип улыбнулся. Гала «Equinox»! Дела шли в гору! Он всё ещё плыл на волне эйфории от ночи, проведённой со Скоттом Хантером. А намёк на подобные ночи в будущем, кажется, прозвучал, когда они прощались…

      Не накручивай себя. Не питай больших надежд.

      Начало года. Может, это станет поворотным моментом для Кипа Грейди. Приглашение на гала-вечер. Возможная работа. Новый… друг.

      Он очень надеялся, что Скотт захочет увидеться снова. После прошлой ночи стандарты Кипа взлетели до небес, и переспать просто с каким-то парнем теперь было бы чертовски сложно.

      Кип составил план на день: тренажёрка, доработка резюме и другие взрослые дела, не связанные с мечтами о Скотте Хантере.

* * *

      На следующее утро он работал с Марией, когда в бар вошёл Скотт.

      Кипу показалось — он не был уверен, — но на лице Скотта мелькнула тень разочарования, когда тот увидел, что Кип не один.

      — Привет, — поздоровался Скотт, явно стараясь казаться непринуждённым.

      — Хей, — ответил Кип, изо всех сил скрывая, как его распирает от радости при виде Скотта. — Давно не виделись. Пока все ровно.

      — Ага

      Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Кипу отчаянно хотелось перепрыгнуть через прилавок и обнять Скотта. Поцеловать его. Так сильно.

      — Ну, — заговорил Скотт. — Как обычно, наверное.

      — Уже делаю, — ответил Кип с лёгкой улыбкой.

      Уголки губ Скотта тоже дрогнули. Кип приготовил смузи и протянул ему. Он бросил взгляд на Марию, которая всё это время молча наблюдала за ними. Почувствовав, как лицо заливает жар, Кип быстро отвёл глаза. А когда взглянул на Скотта, тот тоже покраснел.

      — Итак… игры сегодня и завтра, да? — спросил Кип, будто они уже не обсуждали это.

      — Да. А потом выходной перед короткой выездной серией.

      — Выходной?

      — Ага, — Скотт сделал глоток смузи.

      — Планы на выходной? — Кип старался быть ненавязчивым, но получалось так себе.

      — Думаю, останусь дома. Может, посмотрю фильм, — сказал Скотт, звучало это непринуждённо, но его взгляд буквально плавил Кипа на месте.

      — Хороший план, — ответил Кип.

      — Я тоже так думаю, — сказал Скотт. — Ладно, мне пора.

      Он протянул Кипу привычную двадцатку, и, кажется, его пальцы чуть задержались, коснувшись ладони Кипа.

      — Увидимся, Кип.

      — До встречи… — голос Кипа был едва слышен.

      Скотт быстро вышёл.

      — О. Мой. Бог! — воскликнула Мария.

      — Что?

      — Что? Серьёзно, Грейди? Вы что, уже помолвлены?

      — Я не понимаю, о чём ты…

      — Ты обязан рассказать, что я только что видела!

      — Ничего! — Кип знал, что его лицо выдаёт всё.

      Щёки по-прежнему горели, а губы сами собой растягивались в улыбке.

      К счастью, в этот момент зашёл клиент. Мария бросила на Кипа взгляд, красноречиво говорящий «это не конец», и повернулась к молодой женщине, изучающей меню над их головами.

      Кип развернул купюру, чтобы положить её в кассу, и обнаружил маленький клочок бумаги, спрятанный внутри. Тот чуть не упал на пол, но Кип успел его поймать. Прочитав, что на нём написано, он поспешил в подсобку, чтобы Мария не увидела его лица.

      На бумажке аккуратным почерком был написан номер телефона Скотта Хантера, а ниже — слово «Воскресенье».

      Чёрт возьми. Чёрт возьми!

      Кип быстро достал телефон и записал номер в контакты. На всякий случай сфотографировал записку, прежде чем бережно убрать её в кошелёк.

      Он надеялся, но не смел рассчитывать, что Скотт захочет встретиться снова. Даже если это только для секса — уже отлично. Более чем отлично.

      Кип позволил себе минуту потанцевать в подсобке, мысленно крича: «Скотт Хантер реально меня хочет!» — прежде чем, сияя, вернуться к блендерам и смузи.

***

      Воскресенье тянулось бесконечно. Кип видел Скотта в субботу, когда тот зашёл в «Straw+Berry» за своим привычным смузи перед игрой, но в баре было людно, и Скотт не задержался.

      Скорее всего, он хотел уйти, пока его не узнали. В последнее время такое было вполне вероятно — весь город гудел о триумфальном возвращении Скотта Хантера. Кип смотрел его интервью после матча, где журналисты прямо спросили, чему он обязан таким поворотом в игре.

      Скотт лишь застенчиво улыбнулся: «Просто нашёл кое-что, что снова меня зажгло».

      Кип с тех пор пребывал на седьмом небе.

      И вот наконец наступило воскресенье, а он понятия не имел, что делать. У него был номер Скотта. Было указание позвонить сегодня. Но время не уточнялось.

      Может, написать?

      Но часы показывали всего одиннадцать утра. Даже текстовое сообщение в такое время сделает Кипа в глазах Скотта слишком нетерпеливым.

      Или нет?

      Кип решил пойти в спортзал. Потренируется, примет душ, поест, а потом напишет ему.

В начале третьего Кип сидел на кровати, уставившись на телефон и ломая голову, что написать. Он явно перемудрил. Нужно просто дать понять Скотту, что номер не потерялся, и он хочет встретиться.

      Не придумав ничего лучше, он написал: «Привет, это Кип».

      Отложил телефон. Всё, дело сделано. Скотт, скорее всего, ответит позже. Теперь у него есть номер Кипа.

      Теперь у него есть мой номер!

      Кип уже собирался встать и включить фильм, как телефон завибрировал.

      Скотт: «Рад твоему сообщению, Кип».

      Неужели Скотт ждал, пока он напишет?

      Ещё одно сообщение: «Боялся, что ты потерял мой номер».

      Кип тихо выругался. Надо было написать раньше.

      Он уже собирался ответить, как телефон зазвонил. Номер Скотта.

      — Скотт?

      — Ага. Привет.

      — Привет.

      — Извини, что звоню. Я просто очень медленно печатаю.

      — Ничего, всё нормально.

      — Ты занят, или…

      — Нет! Нет, всё в порядке. Я… э-э, приятно слышать твой голос.

      Кип поморщился от своих слов, но чувствовалось, что Скотт улыбался на другом конце линии.

      — И мне твой, Кип. Я много думал. О той ночи.

      Кип лёг на кровать, не сдерживая улыбки.

      — Да?

      — Угу. Надеялся, что ты захочешь заехать ко мне позже (в оригинале come over, что звучит довольно двусмысленно — прим. пер.).

      — Думаю, смогу выкроить время, — игриво ответил Кип.

      — Можем заказать еду, посмотреть фильм. Это не обязательно должно быть только…

      — Звучит идеально. Если, конечно, это также может включать…

      — О, точно может, — голос Скотта стал ниже, с хрипотцой.

      Кип прикусил губу.

      — Так во сколько мне быть? — спросил он, стараясь подстроиться под тон Скотта.

      — Я сейчас свободен.

      Чёрт.

      — Хочешь, чтобы я приехал сейчас?

      — Если сам хочешь.

      — Хочу. Очень. Скоро буду.

      Кип чуть не нажал отбой, но вовремя спохватился:

      — Ох, а… мне взять туалетные принадлежности на утро?

      Скотт замолчал, и Кип мысленно отругал себя за излишнюю самоуверенность.

      — Да. Бери. Однозначно, — ответил Скотт и отключился.

      Кип выдохнул и глупо заулыбался, глядя в потолок. Затем бросился прокладывать самый быстрый маршрут к Скотту.

Глава 7

      Скотт не мог усидеть на месте, ожидая Кипа.

      Всё утро он переживал, что тот не напишет — либо не захочет, либо потерял номер. Это было глупо: Кип явно хотел встретиться снова и казался достаточно сообразительным, чтобы сохранить номер в телефоне.

      Кип был умён. Умён и чертовски привлекателен. А ещё потрясающе целовался.

      Скотт метался по квартире, делая ненужные вещи: перекладывал диванные подушки, поправлял и без того ровную картину на стене. Он стоял у панорамного окна, глядя на лодки в Ист-Ривер и машины, проезжающие по мостам.

      Он (снова) почистил зубы и поправил волосы.

      Он оценил свой лук. Всё в стиле кэжуал, конечно — он же типа находился дома, на релаксе. Но джинсы надел лучшие, а голубая футболка, казалось, выгодно подчёркивала цвет его глаз. Вот только на правой руке, выше локтя, красовался здоровенный синяк — подарок от защитника Буффало, мощный удар клюшкой.

      Ты выглядишь хорошо. Всё хорошо.

      Скотт спустился в холл встречать Кипа. Он рассчитал время идеально: тот появился, не прошло и пяти минут.

      — Привет, — поздоровался Кип, поеживаясь от холода.

      Щёки его порозовели. Он был очарователен.

      — Привет, — Скотт глупо ухмыльнулся, а Кип ответил улыбкой, явившей его ямочки.

      В лифте они болтали о пустяках. Напряжение было приятным, с искрами предвкушения.

В квартире Скотт взял куртку у Кипа. Тот снял обувь, бросил рюкзак и прошёл в гостиную. Скотт шагал следом, любуясь, как футболка с длинным рукавом и тёмные джинсы подчёркивали длинные, поджарые конечности Кипа.

      — Ещё одна победа вчера, — сказал Кип. — Поздравляю.

      — А, да. Спасибо.

      Скотт не выдержал. Он потянулся к Кипу, тот сразу шагнул навстречу. Скотт поцеловал его, и всё тело мгновенно расслабилось. Это было так нужно. Последние два дня он думал за редким исключением только о губах Кипа. Чудо, что он вообще так хорошо сыграл в двух матчах после той их ночи.

      — Я скучал, — вырвалось у Скотта.

      Он не пожалел об этом, особенно увидев улыбку Кипа.

      — Да?

— М-м… тебя сложно забыть. — Скотт положил руки на бёдра Кипа, сжав его тазовые кости, и придвинулся ближе, давая понять, как сильно скучал.

      — Боже, — выдохнул Кип.

      Они целовались и лихорадочно хватались друг за друга, пока Кип не споткнулся о подлокотник дивана, а Скотт не рухнул сверху.

      — Прости, — рассмеялся Скотт. — Ты в порядке?

      — Полностью.

      Кип сжал возбужденный член Скотта через джинсы, и тот застонал, прижимаясь к его руке.

      — Сюда, — сказал Кип, — давай… Садись, а я…

      Он выбрался из-под Скотта, который сел на диван, наблюдая, как Кип опустился на пол между его коленей. Кип наклонился, целуя его, и расстегнул джинсы. Они продолжали целоваться, пока Кип не вытащил член Скотта и не начал лениво, свободно его дрочить.

      Блядь, это ощущалось невероятно. Просто быть с кем-то так. Чувствовать прикосновения. Подходить к самой грани и получать разрядку. Скотту нужно было больше этого в жизни.

      Кип заметил синяк на его руке и провёл по нему пальцами.

      — Наверное, больно было.

      — Бывало и хуже.

      — Я помогу. — Кип начал покрывать фиолетовую кожу мягкими, влажными поцелуями.

      Это было банально и глупо, но Скотту нравилось.

      Кип продолжал своё «лечение», играя пальцами с краем футболки Скотта. Тот захотел снять её.

      — Кажется, у меня ещё пара синяков, — пробормотал Скотт. — Если хочешь поискать.

      — Хм… Надо проверить.

      Боже, голос Кипа, возбуждённый, хриплый и прерывистый, был охуительно сексуальным. В нём присутствовали нотки бруклинского акцента, и это, чёрт возьми, заводило Скотта.

      — Здесь синяков не вижу, — поддразнил Кип, выцеловывая дорожку сверху вниз по животу Скотта. — Но на всякий случай…

      — Может, есть… — Скотт резко втянул воздух, — травмы ниже.

      Кип рассмеялся, уткнувшись в его кожу, и Скотт тоже засмеялся. Кип лизнул его пресс, скользнув ладонями по внутренней стороне бёдер и слегка задев тыльной стороной пальцев яйца Скотта. Тот вздрогнул.

      — Блядь.

      — Я думал об этом, — пробормотал Кип, его губы зависли над членом Скотта. — В прошлый раз не успел.

      — Пожалуйста, — только и смог выдавить Скотт.

      Кип лизнул головку, надавливая кончиком языка на чувствительную кожу чуть ниже. Скотт вцепился в диван, чтобы схватить его за голову и не насадить на член. Он сгорал от желания кончить.

      Но Кип ласкал его медленно, расслабленно, словно в их распоряжении была целая вечность. А ведь так оно и было, подумал Скотт. Он смотрел на Кипа, пока мог, временами теряя фокус, когда тот делал что-то, от чего закатывались глаза.

      Он был так красив. Кип. Скотт решил сказать ему.

      — Ты потрясающий, — Скотт смотрел на него с откровенным обожанием. — И у тебя это так охуенно получается. Господи.

      Кип улыбнулся, не отрываясь, и удвоил усилия. Он заглотил член почти полностью, обхватив основание и лаская яйца кончиками пальцев.

      Скотт буквально горел. Казалось, он сейчас умрёт. Он уже не мог соображать, лишь бормотал ругательства.

      — Ох, блядь. Боже. Надеюсь, потом ты меня трахнешь. Боже, я думал об этом. В ту ночь было так хорошо… Никогда не было так круто… Столько всего хочу с тобой попробовать… — простонал Кип, выпуская его член изо рта, и сжал свой стояк через джинсы.

      — Я позабочусь об этом, — пообещал Скотт. — Как только закончишь, я возьму твой член, как захочешь… Ох… Блядь… Ладно… Я сейчас…

      Больше ему никак не удалось предупредить Кипа. Оргазм накрыл Скотта столь мощно и молниеносно, что он непроизвольно толкнулся бедрами, отдаваясь волнам удовольствия, сотрясавшим тело, пока изливался в идеальный рот Кипа.

      Когда всё закончилось, Кип отстранился и положил голову ему на бедро.

      — Святое дерьмо, — выдохнул Скотт. — Иди сюда.

      Кип потянулся к нему и поцеловал, а Скотт обнял его, когда тот оседлал его колени.

      — Что ты хочешь? — спросил Скотт, задыхаясь.

      — Без разницы. Всё равно долго не продержусь.

      Скотт расстегнул его джинсы и вытащил член. Не придумав ничего лучше, он сплюнул на ладонь и заключил его в кулак, смешивая слюну с уже выступившей смазкой на головке.

      Кип выругался и толкнулся в кулак Скотта. Тот смотрел вниз, на свою руку, скользящую по каменно-твердому, шикарному члену Кипа.

      — Хочу видеть, как ты кончаешь. Хочу, чтобы ты кончил на меня. Может, потом покажешь, как тебе нравится, я бы посмотрел, как ты себя ласкаешь. Блядь, мне бы это реально зашло…

      Кип издал резкий вскрик и дал Скотту именно то, что тот хотел, кончая длинными струями на его пресс, грудь и руку.

      Кип приоткрыл глаза, пьяные от секса, щёки его горели. Ничего сексуальнее, Скотт за всю жизнь не видел.

      — Боже, неудивительно, что ты капитан команды, — протянул Кип. — Ты отличный мотиватор.

      Скотт засмеялся и поцеловал его.

      — Надо бы отмыться.

      — М-м, — Кип рухнул обратно на диван.

      Скотт встал,чтобы сходить за влажным полотенцем. Они сняли напряжение, но это лишь заставило их желать большего.

      Он вернулся в гостиную и увидел Кипа, всё ещё распластавшегося на спине, с расстёгнутыми джинсами, влажным и расслабленным членом, покоящимся на бедре. Он прикрывал глаза рукой.

      Им нужно было больше. Гораздо больше.

***

      Кип рухнул на спину рядом со Скоттом, вымотанный, потный и довольный. Они лежали немного наискосок на огромной кровати Скотта после второго раунда. На улице ещё даже не стемнело.

      Скотт повернул к нему голову.

      — Проголодался? Я просто умираю с голоду.

      Кип хохотнул.

      — Ага. То же самое. Но сначала не помешал бы душ.

      Скотт одним ловким, атлетичным движением вскочил на ноги и протянул руку Кипу. Тот с улыбкой взялся за неё. Скотт поцеловал его, подняв на ноги, и повёл в роскошную ванную.

      Ванная комната превосходила размером спальню Кипа. И даже спальню его родителей. В центре стояла огромная ванна, за ней — стена из каменной плитки, скрывающая открытую душевую, в потолке которой был встроен гигантский прямоугольный тропический душ с точечными светильниками по периметру. Стены покрывала сдержанная серая каменная плитка. Всё это выглядело чертовски сексуально.

      Скотт повернул какие-то навороченные краны, и вода хлынула с потолка. Он встал под струи и притянул Кипа к себе.

      Кипу душ нравился почти так же, как целоваться со Скоттом Хантером под ним. Вода стекала по мускулам Скотта, обрисовывая его фантастически идеальный торс. Кип наклонился, поймал ртом одну струйку, готовую сорваться с паховой складки Скотта, и прошёлся языком вверх, повторяя её путь.

      — Кип. Боже!

      Скотт задрожал над ним, пока Кип облизывал кубики его пресса. Скотт рывком поднял его и прижал к стене, неистово целуя.

      Это было невероятно: весь день они только и делали, что доводили друг друга до экстаза, но всё равно не могли насытиться.

      В итоге они всё же помылись, используя приятно пахнущее (и наверняка дорогое) мыло и шампунь Скотта. Когда они вышли из душа, ванная была полна пара, а Кип умирал от голода.

      Он натянул джинсы и футболку. К его восторгу, Скотт только обернул полотенце вокруг бёдер и принялся заказывать еду в смартфоне. Кипа не удивило, что Скотт так комфортно чувствовал себя почти обнаженным — годы в общих раздевалках давали о себе знать.

      — Рядом есть место, где готовят потрясающие равиоли, — сказал Скотт. — Подойдёт?

      — Идеально.

      Скотт всё же оделся и присоединился к Кипу на диване, пока они ждали еду.

      — Слушай, — начал Кип, — ты идёшь на этот пафосный гала-вечер Equinox?

Скотт посмотрел на него с любопытством. — Да, я подтвердил участие. А что?

      — Да просто… Я тоже иду.

      — Работаешь?

      — Нет! Нет, я… Меня пригласила подруга.

      — О! — Скотт замялся. — Чёрт, Кип, прости. Я не должен был думать, что…

      — Да все нормально. Я понимаю, для такого, как я, странно быть гостем на таком гала. Но Елена — моя подруга, она работает в Equinox и хочет, чтобы я её сопровождал.

      — Это та, что была с тобой на игре?

      — Ага. Она моя лучшая подруга. Классная девчонка.

      Скотт кивнул.

      Повисла неловкая тишина. Кип не знал, о чём думал Скотт, но сам мечтал пойти на гала в качестве его спутника. Он представил, как они танцуют в роскошном зале, оба в шикарных костюмах, под вспышками камер… Мечта растаяла.

      — В общем, — заключил он, — я тоже там буду.

      Скотт нахмурился и отвернулся. Кип ждал, что он скажет то, чего Кип боялся услышать: Это было весело, но не строй иллюзий…

      Вместо этого Скотт встал.

      — Хочешь что-нибудь выпить? Пива, например?

      — Ага, — Кип опешил, но постарался казаться спокойным. — Пиво подойдёт. Любое.

      Скотт кивнул и ушёл на кухню.

      В комнате повисло странное напряжение. Кипу оно не нравилось. Зачем он вообще упомянул этот гала через три недели? Глупо. Не стоило предполагать…

      Скотт вернулся и протянул ему холодную бутылку пива.

      — Тебе дать стакан, или…

      — В бутылке пойдет, — Кип выдавил улыбку.

      Он заметил, как Скотт неловко вертел свою бутылку, судя по выражению лица, его что-то тревожило.

      — Я… э-э… жду не дождусь, когда увижу, как ты будешь выглядеть на этом гала. Весь такой нарядный, — Скотт улыбнулся, мило и нервно.

      Кип улыбнулся в ответ, чувствуя облегчение.

      — Да? Я при параде выгляжу просто огонь.

      — Не сомневаюсь.

      Скотт встал одним коленом на диван и наклонился для поцелуя. Кип вздохнул и ответил на поцелуй. Он хотел, чтобы Скотт накрыл его собой, чтобы его вес ощущался каждой клеточкой тела.

      Кип откинулся, лёг и выжидающе посмотрел на Скотта.

      — Иди сюда.

      Скотт забрал у него бутылку и поставил на стеклянный журнальный столик рядом со своей. Он медленно — слишком медленно — опустился, накрывая Кипа своим большим телом.

      — Я тяжёлый, — сказал он, будто это могло отпугнуть Кипа от желания быть полностью поглощенным им.

      — Я не сломаюсь, — Кип обхватил его спину и притянул ближе.

      Когда Скотт наконец расслабился и лёг на него, Кип издал стон, который смутил бы кого угодно, но ему было слишком хорошо, чтобы переживать об этом. Скотт прикусил чувствительную кожу на шее, отчего член Кипа в четвёртый чёртов раз за день встал колом. Он подался бёдрами навстречу Скотту.

      — Боже, Кип, — простонал Скотт, уткнувшись в его шею.

      Завибрировал телефон.

      — Еда приехала, — сообщил Скотт с виноватой улыбкой. — Сейчас вернусь.

      Он спустился в лобби, а Кип остался на диване, пытаясь прийти в себя.

      Он думал, что всё понял: Скотт нуждался в ком-то для секса, кто не побежит к прессе и не выложит всё в сеть. По какой-то причине он доверял Кипу свой секрет. Они пару раз тайно встретятся, а потом Скотт вернётся к своей жизни суперзвезды, а Кип — к своей унылой рутине. Все просто.

      Но, чёрт возьми, отпустить это, когда придёт время, будет совсем не просто.

      Они ели равиоли на диване, а Скотт включил телевизор, чтобы посмотреть матч Питтсбург — Бостон. Наблюдать за хоккеем в компании Скотта Хантера оказалось любопытно. Иногда он наклонялся вперёд, сосредоточенный, задумчивый, будто решал какую-то задачу в голове. Кип гадал, что тот видел на экране. Какие детали замечал, наверняка почти никому другому во всем мире не доступные.

      — Вы играете в Бостоне на этой неделе, да? — спросил Кип.

      — Ага, в четверг, — ответил Скотт, не отрывая глаз от экрана. — А во вторник в Филадельфии.

      — И в субботу обратно сюда?

      — Ага, в субботу здесь матч с Монреалем.

      — Я, м-м, в субботу не работаю.

      Пауза. Скотт, кажется, осознал, что сказал Кип. Он оторвался от телевизора.

      — О.

      — Да, я работаю со вторника по пятницу на этой неделе.

      — Понятно, — Скотт нахмурился.

      — В смысле… я могу попробовать поменяться с Марией, если…

      — Нет! Нет, не надо. Это же глупо, правда?

      Кип пожал плечами.

      — Если это важно для тебя, я могу поменяться сменами.

      Скотт покачал головой.

      — Нет, это… — Он поставил контейнер с едой на журнальный столик, выключил хоккей и повернулся к Кипу. — Нам, наверное, стоит поговорить.

      У Кипа ёкнуло сердце. Он приготовился к словам, которых боялся с их первой встречи.

      — Я, м-м… — начал Скотт, непривычно запинаясь. — Ты знаешь, что я…

      — Всё нормально. Тебе не нужно…

      — Я в шкафу, — продолжил Скотт. — Пожалуй, так правильно сказать. Мне приходится скрывать эту часть себя. Если кто-то узнает, что я…

      — Ага, — Кип уставился в пол, чтобы Скотт не заметил его подавленности.

      — Я никогда… ни с кем не встречался.

      Кип ошеломленно поднял глаза.

      — Я спал с мужчинами. Но не здесь. В Нью-Йорке я никогда ни с кем не встречался. И никого не приводил домой.

      У Кипа всё перевернулось внутри.

      — Правда?

      Скотт серьезно посмотрел на него.

      — Да.

      — Ох.

      — Как я уже сказал, я никогда ни с кем не встречался, — продолжил Скотт. — Я думал, что мне это не нужно. Что смогу жить без этого.

      Кип не упустил прошедшее время в его словах.

      — А теперь?

      Скотт вздохнул.

      — Не знаю. Мне кажется… может, я просто не встретил подходящего человека, понимаешь?

      Святое дерьмо.

      — Я просто хочу сказать — это не из-за смузи. — Кип молчал. Он ждал, что скажет Скотт дальше. — Я хочу… встречаться с тобой. Я знаю, мы едва знакомы, но…

      Эмоции захлестнули Кипа, ком подступил к горлу.

      — Я тоже, — выдавил он.

      Скотт грустно улыбнулся.

      — Я имею в виду, да, конечно, я в деле, — сказал Кип.

      — Я хочу, — уточнил Скотт, — но не знаю, как это возможно.

      — Мы разберёмся, — ответил Кип, всё ещё ошеломлённый. — Я умею хранить секреты, и это не обязательно… знаешь, может быть просто ненапряжно. Когда у тебя будет время.

      — Ты заслуживаешь большего, Кип.

      Кип рассмеялся. Он что, серьёзно?

      — Я готов довольствоваться малым.

      Скотт усмехнулся и поцеловал его. Кип ответил с жаром. Чёрт возьми, этот невероятный мужчина, кажется, только что предложил ему быть вместе.

      — Тебе не придётся довольствоваться малым, — прошептал Скотт ему на ухо. — Не в моем случае.

* * *

      Они едва добрались до спальни. Как только они вошли, Скотт прижал Кипа к стене. Футболки полетели на пол, а Скотт так усердствовал, что Кип почти оторвался от пола. Он был высоким и крепким, но рядом со Скоттом чувствовал себя маленьким. Ему нравилось, что тот при желании мог вертеть его в руках, как игрушку.

      — Чего ты хочешь? — спросил Скотт. — Скажи.

      — Не… — Кип запнулся, задыхаясь, — не хочешь поменяться?

      — Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

      — Да. Согласен?

      Скотт издал низкий рык и снова поцеловал его.

      — Абсолютно.

      Кип с облегчением рассмеялся. Ему понравилось трахать Скотта, но сейчас он хотел, чтобы его вдавили в матрас — или в эту стену, — с силой, которой обладал Скотт.

      Они оторвались друг от друга, чтобы снять джинсы, затем Скотт потянул его к кровати — не грубо, но решительно. Кип с радостью подчинился, позволив уложить себя на матрас. Скотт накрыл его собой, его грудь прижалась к груди Кипа, как ранее на диване. Это было именно то, чего Кип жаждал.

      Скотт качнул бёдрами, и его твёрдый, внушительный член скользнул по члену Кипа.

      — Пожалуйста, — хрипло выдохнул тот. — Я хочу этого.

      — Перевернись, — приказал Скотт, звучавший как настоящий капитан команды.

      Это обожгло Кипа волной жара, он подчинился мгновенно. Когда он устроился на животе, Скотт начал целовать его вдоль позвоночника.

      — Ты… — Скотт шептал между поцелуями, — просто… обалденный.

      Он подчеркнул свои слова, слегка, но по-собственнически укусив Кипа за левую ягодицу. Кип застонал и сжал кулаками подушку. Его переполняло желание, казалось, он вот-вот взорвётся.

      Скотт продолжал покусывать его ягодицы, спускаясь к бёдрам и возвращаясь обратно. Это было так приятно, что всё тело вибрировало от предвкушения. Он терялся в догадках, собирался ли Скотт сделать то, на что намекал, действуя ртом. Учитывая его относительную неопытность, возможно, слишком смело было надеяться…

      Но затем Скотт раздвинул его ягодицы сильными ладонями и медленно провёл языком по ложбинке.

      — Блядь, — простонал Кип. — Да.

      Скотт лизал чувствительную кожу, дразня кончиком языка тугое отверстие, крепко сжимая его ягодицы. Тёплыми, влажными движениями языка он расслаблял его, и каждое прикосновение губ заставляло Кипа дрожать от удовольствия.

      Боже, пусть этот момент длится вечно.

      Когда Кип достаточно расслабился, Скотт взял лубрикант и ввёл скользкий, сильный палец внутрь. Его ладони были огромными, а пальцы такими длинными и толстыми. Кип хотел не меньше, чем Скотт готов был дать.

      Он властно положил руку на середину спины Кипа — возможно, для равновесия, но Кипу это нравилось. Скотт, похоже, это заметил, потому что надавил чуть сильнее и добавил второй палец. Кип ахнул от усиленного давления в обоих местах.

      — Нравится, да? — протянул Скотт.

      — Да, — хрипло ответил Кип. — Люблю, какой ты огромный. Сильный, блядь. Невыносимо хочу тебя в себе. Хочу тебя везде.

      Скотт ответил низким, собственническим рыком и добавил третий палец. Кип вздрогнул и резко выдохнул.

      — Всё нормально? — спросил Скотт, остановив пальцы. — Перебор?

      — Нет… нет, нормально. Это круто. Так круто… — Кип готов был продолжать лепетать. Его язык всегда развязывался, когда он был так заведён. — Я готов, — сказал он. — Так готов к тебе, Скотт. Пожалуйста. Люблю пожёстче. Хочу чувствовать это несколько дней…

      Скотт вытащил пальцы, Кип услышал торопливый шорох разрываемой упаковки презерватива. Он обернулся через плечо, насколько смог, и увидел, как Скотт смазывает свой обтянутый презервативом член.

      Кип с нетерпением ждал, когда Скотт начнёт погружаться в него. Слишком долго его не трахали, и целую неделю он фантазировал именно об этом моменте. Но прошла долгая минута, а ничего не происходило. Кип снова оглянулся. Скотт держал его за бёдра, был наготове, но не двигался.

      — Все в порядке?

      — Да, — ответил Скотт, краснея. — Прости. Просто… не хочу сделать тебе больно.

      — Не сделаешь, — Кип игриво шевельнул задом. — Но если ты не начнёшь меня трахать, я, кажется, умру, так что…

      Скотт фыркнул от смеха, но всё ещё не двигался.

      — Я делал это только один раз, — признался он.

      Боже мой.

      Кип всё время забывал о неопытности Скотта. Это казалось таким… неправдоподобным.

      — Ты не сделаешь мне больно, — заверил он. — Если что, я скажу. Но… я люблю пожёстче. Я справлюсь.

      Скотт прикусил губу и нахмурил брови, а Кипу нужно было, чтобы он перестал думать.

      — Доверяй мне, — попросил он.

      Скотт встретился с ним взглядом и кивнул.

      Наконец Кип почувствовал, как головка члена Скотта прижалась к входу, ему стоило огромных усилий самому не насадиться на член. Он ждал терпеливо, как только мог, пока Скотт медленно погружался.

      — Боже, да. Я так сильно этого хотел.

      Скотт был большим, внутренние мышцы Кипа растягивались и горели вокруг его члена самым лучшим образом. Когда он вошёл полностью — снова положил руку на середину спины Кипа и надавил. Кип застонал.

      Первые несколько толчков Скотт делал осторожно. Отчаянно желая большего, Кип подбадривал:

      — Отлично. Скотт, ты идеален. Не нежничай со мной. Смелее.

      Это сработало. Скотт начал двигаться решительнее, одной рукой упираясь в кровать для равновесия, другую вдавливая между лопаток Кипа. Тот был на седьмом небе.

      — Такой сильный, — выдохнул он. — Не останавливайся. Мне это нравится.

      — Ты ощущаешься невероятно. Блядь.

      Он чувствовал Скотта повсюду: крепкие бёдра прижимались к ногам, ладонь твёрдо лежала на спине, пока тот вбивал его в кровать. Кипу нравилась милая и застенчивая сторона Скотта, но сейчас тот трахал его, как настоящий звёздный атлет. С каждым толчком тело Кипа сотрясалось, а член тёрся о матрас — обычно этого было недостаточно, но сейчас…

      Это сработает. Боже, я смогу кончить первым.

      — Не кончай, — приказал Скотт, будто прочитав его мысли. — Хочу это увидеть. Не кончай.

      Кип застонал, обожая властный тон Скотта, и изо всех сил постарался подчиниться. Он приподнял бёдра, чтобы уменьшить трение, но, чёрт возьми, ему даже не нужно было трение — так сильно Скотт его долбил. Всё было чересчур ошеломляющим.

      — Не знаю… — выдавил Кип, — не знаю, смогу ли сдержаться, Хантер.

      Скотт зарычал, без предупреждения вытащил член и перевернул Кипа на спину. Он закинул его лодыжки себе на плечи и вошёл снова — двигаясь жёстче и быстрее, чем прежде.

      — Блядь! — закричал Кип. — Чёрт возьми!

      — Теперь можешь кончить.

      Кип кончил. Его член даже не касался матраса. Он кончил без прикосновений, просто потому, что Скотт приказал, и потому, что всё было так идеально и горячо. Он с изумлением смотрел, как собственная сперма брызнула на живот и грудь.

      — Боже мой. Блядь, Кип, — Скотт сделал ещё пару толчков, и, кончая, рухнул на него.

      Когда афтершоки оргазма сошли на нет, Скотт аккуратно вышел из Кипа и рухнул на кровать рядом. Его лицо пылало, на губах сияла улыбка.

      — Это было… — начал он, но лишь покачал головой и улыбнулся шире.

      — Да, — выдохнул Кип. — Нереально.

      Единственное слово, которое пришло ему в голову. Он думал, что знает, насколько хорош может быть секс, но испытал восторг, осознав, как сильно ошибался.

      — Сейчас вернусь, — сказал Скотт, коротко поцеловав его в щёку. — Не двигайся.

      — И не собирался.

      Скотт сполз с кровати и ушёл в ванную, оставив Кипа глупо улыбаться в потолок и пытаться запечатлеть в памяти каждую деталь произошедшего. Ему нравилось, как быстро Скотт сбросил оковы, как не сдерживался, используя свою впечатляющую силу и выносливость, чтобы оттрахать Кипа до беспамятства.

      Этот парень теперь мой бойфренд.

      Скотт вернулся с влажным полотенцем и аккуратно вытер живот Кипа. Тёплая ткань, скользящая по коже, ощущалась восхитительно. Кип счастливо вздохнул и потянулся к нему.

      — Иди сюда.

      Скотт улыбнулся и поцеловал его.

      — Это было невероятно, — прошептал он. — Ты невероятный.

      — Кажется, большую часть работы сделал ты, — ответил Кип.

      — Это не работа, — Скотт поцеловал его в нос, щёку, уголок губ. — Совсем не работа.

      Кип опрокинул его на спину и забрался сверху, целуя с всей нежностью, что чувствовал в тот момент.

      Скотт отстранился и посмотрел на него. Запустил пальцы ему в в волосы, внимательно глядя в глаза и явно желая что-то сказать.

      — Что? — не выдержал Кип.

      — Можно я куплю тебе смокинг?

      — Ты…

      — У тебя же нет своего, верно? Собирался взять напрокат? Для гала-вечера Equinox?

      — Да, то есть, нет, у меня нет. Но тебе не…

      — Завтра позвоню в Hugo Boss, — сказал Скотт. — Я снимаюсь в их рекламе.

      — Да, я знаю, — улыбнулся Кип.

      — Я позвоню им. Скажу, что ты мой друг. Они спишут с моего счёта, — сказал Скотт, будто убеждая скорее себя, чем Кипа.

      — Это… слишком щедро, не находишь?

      Скотт провёл тыльной стороной пальцев по его щеке.

      — На самом деле, это чистый эгоизм. Я хочу видеть тебя в смокинге, сшитом точно по твоему шикарному телу. Может, я не смогу танцевать с тобой в тот вечер, но ты будешь знать, что я об этом мечтаю.

      У Кипа перехватило дыхание. Скотт снова поцеловал его и прошептал:

      — Хочу, чтобы ты носил смокинг, который я тебе купил. А позже, когда мы останемся наедине, хочу с тебя его снять.

      Кип резко вдохнул.

      — Нет, — выдавил он с огромным усилием.

      Скотт отстранился.

      — Нет?

      — Это перебор. И к тому же… это не странно будет выглядеть? Если ты попросишь магазин списать деньги за смокинг какого-то случайного парня?

      — Я…

      — Это же не очень осмотрительно, верно?

      Скотт задумался.

      — Думаешь, они догадаются?

      Кип потянулся с роскошной ленцой и ухмыльнулся.

      — О да. Я слишком хорош собой.

      Скотт фыркнул.

      — Это точно. — Он снова поцеловал его. — А что, если ты наденешь один из моих?

      — Зачем? Сколько у тебя их вообще?

      — Больше, чем нужно. Можешь взять один и подогнать по себе.

      Кип нахмурился.

      — Но тогда ты не сможешь его носить.

      — Мне он не нужен. У меня их слишком много.

      «Слишком много смокингов» — проблема, о которой Кип никогда не слышал в своём кругу.

      — Ладно, — сказал он с наигранной усталостью. — Я избавлю тебя от одного смокинга. Но только потому, что люблю быть полезным.

      — Классический чёрный? — спросил Скотт, проводя большим пальцем по линии челюсти Кипа. — Или, может, тёмно-синий?

      — Выбирай ты, Хантер.

      Скотт отвёл взгляд и слегка покраснел.

      — Знаешь, когда ты зовёшь меня так, это… охуенно горячо, — сказал он. — Но это реально будет сбивать меня с толку на льду.

      Кип рассмеялся.

      — Может, я хочу, чтобы ты думал обо мне во время игр.

      Скотт простонал.

      — Ты когда-нибудь возбуждался в защитной раковине для паха? Не самая приятная штука.

      — Похоже, у тебя есть опыт.

      Скотт поджал губы.

      — Ладно, — вздохнул Кип, — буду звать тебя Скотт.

      Скотт наклонился ближе.

      — Чувствую, даже так я буду о тебе часто думать.

      Он выглядел таким счастливым, глядя на Кипа и поглаживая его волосы. И Кип знал, что сам выглядел так же. Прошло всего несколько дней, но это чувство было таким сильным, что превосходило его самые смелые мечты.

      — А ты будешь думать обо мне? — робко спросил Скотт.

      Кип улыбнулся.

      — Не уверен, что смогу думать о чём-то другом, Хантер.

Глава 8

      — Три девятки, — объявил Грег Хафф, разложив карты на столе. — Что у тебя, Хантер?

      — У меня все заебись, — Скотт бросил свои лажовые карты.

      — Так и знал, — Хафф ухмыльнулся. — Ты, Скотти, паршивый лжец.

      Он с радостью сгрёб небольшую кучу двадцаток. Картер рассмеялся и протянул Скотту только что открытую бутылку пива. Тот благодарно ее принял.

      — Ты раздаешь, Беннетт, — сказал Картер.

      Четверо друзей собрались в номере Хаффа в Филадельфии. Хафф выгнал своего молодого соседа на пару часов, чтобы они могли насладиться покером для «старичков».

      — Ну, Картер, — начал Хафф, — как дела с Глорией Грей?

      — Хорошо. Она приедет в Нью-Йорк на выходные. Будет на игре в субботу… и у меня в квартире всю ночь и весь воскресный день.

      — Поздравляю, мужик, — сказал Эрик Беннетт. — Это круто.

      — Счастливый ублюдок, — ухмыльнулся Хафф. — А ты, Хантер? Встречаешься с кем-нибудь?

      — С чего бы мне вам, придуркам, рассказывать? — отмахнулся Скотт.

      — Да ладно, — не унимался Беннетт. — Мы старые и женатые. Поведай нам хоть что-то!

      — Сорри, я вас разочарую.

      — Скотт хранит невинность до брака, — пошутил Картер, положив руку ему на плечо. — А жениться планирует уже в загробной жизни.

      Все засмеялись.

      — Я просто занят, — оправдывался Скотт. — Вы же знаете.

      — Ага, а у нас времени вагон, — подхватил Хафф. — Серьёзно, вообще никого? Вся эта красота пропадает зря?

      — Может, сменим тему? — предложил Скотт.

      — Он встречается с твоей сестрой, Хафф, — подколол Беннетт.

      — Ты знаешь, что у меня только брат, — ответил Хафф. — И я не думаю, что Хауи в его вкусе.

      Все снова рассмеялись. Скотт тоже, но через силу. Хафф был прав: Скотт встречал его брата, и нет, Хауи оказался абсолютно не в его вкусе. Но смеялись все не над этим. Не над идиотским подколом, будто Скотт встречается с Хауи. А над тем, что Скотт в принципе может встречаться с мужчиной.

      — Да пошли вы все, — возмутился он, но без раздражения.

      Он правда любил этих парней. Просто… они были такими, какими были.

      Они вернулись к игре в покер, и личную жизнь Скотта больше не затрагивали.

      Скотт завидовал товарищам по команде. Он мог только представлять, каково это — не не чувствовать себя… не таким, как все. Он мечтал неким волшебным образом стать тем, кем, по мнению общества должен быть хоккеист. Но, глядя на троих мужчин, с которыми играл в карты — все звёзды НХЛ, — он понимал, что никто из них полностью не вписывался в шаблон. Картер, очевидно, выделялся своей тёмной кожей. Скотт знал, что тот всю жизнь сталкивался с расистскими выпадами от игроков и фанатов. Хафф был низкорослым — официально пять футов восемь дюймов, но Скотт порой сомневался в правдивости этих цифр. Может, тот не снимал коньки, когда измеряли рост? А Беннетт больше походил на воспитателя детского сада, чем на звездного голкипера. Он не пил, не тусовался и мог похвастаться степенью по английскому.

      Так что, возможно, вовсе не существовало вписывающегося в некий стандарт хоккеиста, которому можно было завидовать и стремиться походить на него. Но это не меняло того факта, что самые популярные оскорбления на льду имели в той или иной степени гомофобный оттенок. В хоккейном мире открытого гея сочли бы в лучшем случае фриком, а в худшем — кем-то отвратительным.

      Пока Скотт соблюдал осторожность — а он соблюдал, — по идее никто и никогда не должен был узнать, что он другой.

      Он вернулся в свой номер около одиннадцати. Предстоял игровой день, такие вечера заканчивались рано. Его сосед по номеру уже лежал в постели и читал.

      Скотт лёг на свою кровать и достал телефон. Он отправил Кипу сообщение: «Скучаю по тебе».

      Ответ пришёл почти мгновенно.

      Кип: «Уже? ;)»

      Скотт улыбнулся и, вероятно, покраснел. Даже не верилось, что этим утром они с Кипом проснулись вместе в его квартире. Остаток дня пролетел как в счастливом тумане: тренировка, затем перелёт в Филадельфию.

      Скотт: «Уже.»

      Следующий ответ пришёл с небольшой задержкой.

      Кип: «Я тоже.»

      Скотт повернулся спиной к своему соседу. Он знал, что новичок Гиллис, лежавший неподалеку, не осмелится спросить, почему капитан команды так глупо улыбается, но всё же…

      Скотт написал: «Думаю о пятнице.»

      Кип: «Пятнице?»

      Скотт: «Это День святого Валентина.»

      Кип: «Ого!»

      Скотт: «Придёшь ко мне вечером? Хочу приготовить тебе ужин.»

      Кип: «Посмотрю график.»

      Скотт: «О, ок.»

      Кип: «Шучу, я свободен».

      Скотт закатил глаза. И почувствовал себя идиотом.

      Скотт: «Можно тебе позвонить?»

      Кип: «Да.»

      Скотт сел и обратился к соседу по номеру:

      — Выйду позвонить. Скоро вернусь.

      Он вышел из номера, спустился на лифте в холл и зашёл в пустующий бизнес-лаунж. Набрав Кипа, он сел на офисный стул у стола и нервно крутился вправо-влево, ожидая ответа.

      — Привет, — Кип ответил после второго гудка.

      — Хей.

      — Разве тебе не пора спать? — поддразнил он. — Завтра большая игра.

      — Скоро лягу. Просто… хотел услышать твой голос.

      Скотт поморщился от того, как банально это прозвучало. Он не был профи в таких делах.

      — Скучаю по тебе, — признался Кип.

      Скотт улыбнулся, глядя на телефон.

      — Я тоже. Нашёл ателье? Предложил бы оплатить, но, чувствую, ты откажешься.

      — Верно, откажусь, — ответил Кип. — Хотел спросить у Елены, не знает ли она хорошее, но потом подумал…

      — Да?

      — Ну да. Не хочу… В смысле, она вроде как…

      Скотт ждал, пока Кип договорит.

      — Она знает?

      — Нет! Нет, не знает. Я не говорил ей о нас. Просто… Она догадается, понимаешь? Она умная. И… знает, что ты мне нравишься. Но, да, если она узнает, что я каким-то образом получил бесплатный смокинг от Hugo Boss, у неё возникнут вопросы.

      Скотт нахмурился.

      — Понятно.

      — Может… мне стоит взять смокинг напрокат. Чтобы… соблюсти осторожность.

      — Нет, это… Нет. Не надо, — Скотт вздохнул, надеясь, что не пожалеет об этом. — Расскажи ей. Если хочешь. Ты говорил, она твоя лучшая подруга?

      — Да.

      — Расскажи. Я не хочу, чтобы из-за нас с тобой ты обманывал лучшую подругу.

      — Спасибо, — в голосе Кип прозвучало облегчение. — Я правда хочу ей рассказать. Она умеет хранить секреты лучше всех. Она вообще лучшая. Тебе бы она понравилась.

      — Я бы хотел с ней познакомиться.

      — Пригласи ее на танец на гала-вечере.

      — Договорились. Только я ужасно танцую.

      — Она шикарно танцует. С ней ты будешь выглядеть круто, обещаю.

      — Ладно, — рассеянно ответил Скотт.

      Кип говорил так, будто с него сняли груз, но Скотт чувствовал, что этот груз теперь давил на него. Он прикусил ноготь большого пальца.

      — Значит, День святого Валентина, да? — весело сказал Кип, меняя тему.

      — А?

      — Хочешь приготовить ужин для меня?

      — Точно… да. — Скотт мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. Соберись, Хантер. — Да, — повторил он увереннее. — Хочу.

      — Не знал, что ты умеешь готовить.

      — Умею, — подтвердил Скотт. — Я был самостоятельным ребёнком. Часто готовил для себя и для мамы, когда она допоздна работала в магазине. И позже… когда она заболела.

      — Прости, — сказал Кип, явно смущённый. — Мне стоило догадаться.

      — Нет! Я не хотел тебя задеть. Просто… мне нравится рассказывать тебе о себе.

      — Я хочу знать о тебе всё, — тихо сказал Кип. Сердце Скотта едва не выскочило из груди. Его так тронули слова Кипа, что он не заметил, как замолчал, пока тот не добавил: — Ох, блин. Я перегнул палку. Прости.

      — Вовсе нет, — успокоил его Скотт. — Можешь спрашивать о чем угодно.

      — О чем угодно, да? Тогда… что ты мне приготовишь? — Голос Кипа снова стал беззаботным и игривым.

      — Не скажу. Это сюрприз, — Скотт ухмыльнулся. — Чёрт, подожди… У тебя нет аллергии?

      — Не-а.

      — Отлично. Тогда сюрприз.

      Скотт взял ручку с гостиничного стола и принялся машинально выводить каракули на блокноте.

      — Как прошёл твой день?

      — Нормально. Не особо захватывающе. Кроме, м-м, разговора с тобой.

      — Расскажи всё. Хочу просто слушать твой голос.

      Кип рассказал о подкасте, который слушал утром по дороге домой от Скотта, и о женщине с игуаной в слинге, а Скотт слушал и рисовал завитушки на блокноте.

      — Ну вот, — подытожил Кип, когда завитушки Скотта добрались до края листа. — В общем, ничего особо интересного.

      Он зевнул, и Скотт глянул на время.

      — Ох, блин, я тебя задерживаю. Тебе же завтра рано на работу, да?

      — Ага. Пора спать.

      — Мне тоже.

      — Но, Скотт? Я рад, что ты позвонил.

      Скотт улыбнулся в микрофон.

      — Я тоже рад.

      — Завтра посмотрю твою игру.

      — Забью гол для тебя.

      — Да ну тебя.

      — Серьёзно! Первый гол — твой. Запомни.

      — Ладно. Это будет наш секрет.

      — Ага, — тихо согласился Скотт.

      Попрощавшись, он сунул в карман блокнот с каракулями, вышел из бизнес-лаунжа и направился к лифтам через лобби. Там он наткнулся на Фрэнка Зулло, который, пошатываясь, вёл под руку молодую женщину. Оба явно были навеселе.

      — Добрый вечер, Хантер, — поприветствовал его Зулло с явной издевкой.

      — Зулло, — кивнул Скотт. — Только вернулся?

      — Ага. Иду, э-э, спать, знаешь.

      — Уверен, у тебя уже есть сосед по номеру, — заметил Скотт, взглянув на девушку.

      — Эй! Чёрт! Ты тот чувак-суперзвезда! — заплетающимся языком сказала та.

      — Пойдём, дорогая, — Зулло с ненавистью посмотрел на Скотта и повёл её к лифту.

      — Видеоконференция завтра в девять утра, — крикнул Скотт вслед.

      Зулло проигнорировал его и зашёл в лифт.

      Скотт вздохнул. Зулло явно доставит проблемы своему соседу. По правилам команды, на выездах старших игроков селили с младшими. Скотт, как капитан, обычно делил номер с новичками или недавно присоединившимися к команде. Система работала, удерживая молодых от глупостей. Но иногда проблемой становились ветераны.

      Скотт дождался следующего лифта и поднялся на этаж команды. Он не знал, в каком номере жил Зулло, поэтому прошёлся по коридору, пока не услышал, как открылась и закрылась дверь. Как и ожидалось, молодой сосед Зулло, франкоканадец Брисбуа, сонно вышел в коридор.

      Если побеспокоить Зулло, начнётся перепалка, которая поставит на уши весь этаж. Лучше поговорить завтра.

      — Эй, Бризи, — обратился Скотт к сонному молодому защитнику. — Пойдём ко мне в номер. Я закажу раскладушку.

***

      Кип сидел напротив Елены за столиком в небольшом мексиканском ресторане в центре города.

      — Ну… сгодится? — спросил он.

      — Все хорошо. Я сделала кое-где пометки. Отправила тебе по почте перед встречей.

      Кип потянулся за телефоном.

      — Потом прочитаешь, глупый, — сказала она. — Сопроводительное письмо отличное. Резюме в порядке. Всего пара замечаний.

      — Окей.

      — Так что за новости у тебя для меня?

      Кип широко улыбнулся, но тут же опустил голову, пряча улыбку.

      — Боже мой. Ты влюбился, — сказала Елена.

      — Нет! — моментально ответил Кип. — Не влюбился. Просто… я кое с кем встречаюсь.

      — О? Встречаешься? Не просто спишь?

      — Ну… в основном сплю. Но, кажется, это перерастает во что-то большее. Надеюсь.

      — Понятно.

      — Это, м-м, знаешь… Скотт.

      — Скотт. Тот самый…

      Кип оглянулся по сторонам и наклонился над столом.

      — Да. Именно тот, о ком ты думаешь. Я знаю, звучит невероятно, но… да. Мы замутили. И он хочет, чтобы я…

      Кип замялся. Без Скотта рядом всё казалось каким-то болезненным сном.

      — Он хочет, чтобы вы… были парой? — предположила Елена.

      Кип закатил глаза.

      — Ага, типа того. Встречаться. Быть, ну, бойфрендами. Или как это назвать.

      — Тайными бойфрендами?

      — Пока да, — ответил Кип, стараясь сохранить достоинство.

      Елена улыбнулась.

      — Ну и ну!

      Кип тоже улыбнулся.

      — Ага.

      — Боже, это мило. Я никогда тебя таким не видела, Кип.

      — Каким? Я вообще не какой-то там...

      — Ладно-ладно.

      — Просто… я счастлив, вот и всё. Он правда…

      — Знаешь что? — перебила Елена. — Теперь это обед с пивом. Выкладывай всё.

***

      — Он атаковал вратаря (согласно правилам, атакующий хоккеист не имеет права вступать в прямой контакт с вратарём соперника, находящимся в площади своих ворот — прим. пер.)! — орал Эрик Беннетт. — Он на меня налетел! Ну же, судья!

      — Я видел, — ответил арбитр. — Нарушения не было. Успокойся, мать твою.

      Скотт положил ладонь на грудь Беннетта, чтобы тот не лез к судье.

      — Вы серьёзно? — прокричал Беннетт через плечо Скотта.

      — Абсолютно серьёзно. Если не уймешься, я удалю тебя на 10 минут, Беннетт.

      — Поехали, Беннетт, — вмешался Скотт. — Нам сейчас только удалений не хватает.

      Беннетт сердито посмотрел на него через маску.

      — Пожалуйста, — добавил Скотт. — Мы отыграемся и победим, договорились?

      Беннетт фыркнул, но вернулся к воротам. Скотт видел, как он постучал клюшкой по штангам — справа, слева, снова справа. Суеверие, чтобы собраться и сосредоточиться.

Скотт повернулся к судье.

      — И для протокола, это была атака на вратаря.

      — Не начинай, Хантер, — отрезал тот.

      Скотт вернулся на скамейку вместе со своей тройкой (в звене трое нападающих — прим. пер.) и доложил тренеру Мердоку:

      — Беннетт злится.

      — Я вижу, что Беннетт злится. Я слежу за игрой, — ответил Мердок.

      Харв Мердок когда-то был выдающимся центровым форвардом НХЛ. Великолепный бомбардир и первопроходец среди темнокожих игроков в эпоху, когда те в лиге отсутствовали, он завершил карьеру из-за травмы колена. Спустя годы он вернулся в хоккей в качестве помощника тренера, а последние десять лет занимал должность главного тренера «Адмиралов».

      — Знаете, кто ещё зол? — продолжил Мердок. — Я. Я зол, потому что наша защита решила взять выходной. — Его голос становился громче с каждым словом. — Я зол, потому что за этот период мы упустили три паса. Я зол, потому что мы отстаем на два гола, и один из них мы пропустили в численном преимуществе. Так что похуй на то, что Беннетта кто-то задел. Давайте уж начнём играть в хоккей, господа!

      — Отличная идея, тренер! — бодро отозвался Картер.

      Они со Скоттом покатились к кругу вбрасывания.

      — Он прав насчёт нашей защиты, — сказал Скотт. — С командой сегодня что-то не то. Будто мы впервые играем вместе.

      — Ну, не секрет, что именно не так, — ответил Картер.

      Скотт поморщился. Утром на видеоконференции команды всё немного вышло из-под контроля. Скотт пытался отвести Зулло в сторону и намекнуть, что тому стоило перестать выгонять соседей по номеру поздно ночью, особенно перед матчами. Страсти накалились, и Зулло заявил, что его сосед, Брисбуа, «и так грёбаный педик», и что он «мог бы остаться и чему-нибудь научиться». Это настолько взбесило Скотта, что он толкнул Зулло, и, ну…

      — Фрэнк сегодня не особо командный игрок, — добавил Картер.

      — А когда он им был? — отозвался Скотт.

      — Всего на два гола отстаём, Скотт, — сказал Картер. — Не проблема. Давай разберемся с этим дерьмом.

      — Ага…

***

      Кип смотрел матч вместе с родителями.

      —Сегодня им не очень-то везёт, — заметил отец.

      — Да, — согласился Кип.

      Это было мягко сказано. К третьему периоду Филадельфия громила «Адмиралов» со счётом 6:2.

      Но один из голов забил Скотт, и Кип улыбнулся, представив, что этот гол был для него.

      — Ну, — сказала мама, — не последний матч.

      — Точно, — ответил Кип.

      Во время трансляции часто показывали лицо Скотта крупным планом. Его челюсть была сжата, глаза сверкали. Когда игрок Филадельфии что-то сказал, проезжая мимо, Скотт бросил на него взгляд, способный превратить любого в камень.

      — Наверно, у него ломка без смузи, да? — пошутил отец.

      — Наверно, — отозвался Кип.

      Матч закончился, Кип смотрел, как Скотт с командой покидают лёд и направляются в раздевалку. Скотт с силой ударил крюком клюшки по стене, прежде чем скрыться из поля зрения камеры. Кип поморщился. Он никогда не видел его таким разъяренным.

      — Все матчи не выиграешь, — заключила мама, выключая телевизор.

      — Похоже, что нет, — ответил Кип, вставая и потягиваясь. День был долгим. — Пойду спать. Завтра на работу.

      — Спокойной ночи, дорогой, — сказала она, целуя его в щёку.

      Кип знал, что тем вечером от Скотта сообщений не будет. Он подумал, не написать ли самому, чтобы подбодрить его, но в голову приходили только банальные фразы. К тому же, Кип не до конца понимал, что в тот момент чувствовал Скотт. Хоккей — это вся его жизнь. Его работа — выигрывать матчи. Кип ещё не так хорошо знал Скотта, но был уверен, что в каждой неудаче команды тот винил себя.

      Измученный, но не в силах заснуть, Кип лежал в кровати, глядя в темноту комнаты и слушая, как за окном завывает холодный февральский ветер. Он взял телефон, посмотрел на него в темноте, но затем положил обратно на тумбочку. В конце концов, круговорот мыслей утих, и он смог задремать.

      Когда будильник на телефоне разбудил Кипа в пять утра, он увидел сообщение от Скотта, отправленное в 1:30 ночи:

      Я бы всё отдал, чтобы увидеть тебя прямо сейчас.

***

      В среду на работе присутствовала только телесная оболочка Кипа. Мысли проносились в голове с бешеной скоростью, сменяя друг друга.

      Работа в музее, на которую он наконец подал заявку. Смокинг, который ему предстояло примерить после работы — смокинг, который подарил Скотт. Тот, что Кип наденет на гала-вечер Equinox в конце месяца. Нереально.

      И ещё сообщение Скотта прошлой ночью. И планы на День святого Валентина в пятницу.

      Ах да. И тот факт, что Кип тайно встречался со Скоттом Хантером.

      Кип никогда в жизни так широко не улыбался, как этим утром, увидев сообщение Скотта. Оно выбило его из колеи, и с тех пор он будто парил где-то в облаках.

      В ответ на сообщение, хоть то и пришло несколькими часами ранее, Кип отправил наспех сделанное селфи. Он даже не стал прихорашиваться — так и лежал в кровати, с растрёпанными волосами и заспанным лицом. Он хотел, чтобы Скотт знал: он проснулся и увидел сообщение, и то сделало его невероятно счастливым.

      (Кипу пришлось признать, что фото получилось несколько сексуальным.)

      Скотт ответил около восьми утра, Кип увидел это, находясь в подсобке на работе.

      Скотт: «Вау.»

      А затем: «Спасибо. Не могу поверить, что у меня до сих пор не было твоей фотки.

      Кип написал в ответ: «Я могу сделать получше.»

      Скотт: «Нет. Эта идеальна.»

      А потом: «Но можешь попробовать ;)»

      Кип рассмеялся и написал: «Знаешь, у меня-то твоей фотки нет…»

      Минуту ответа не было, затем Скотт прислал фото — рекламу Gatorade, в которой снимался.

      Кип: Иди ты.

      Скотт завершил переписку смайликом с подмигиванием, и Кип неохотно вышел к прилавку. Во время смены он витал в облаках, и, конечно, Мария это заметила.

      — Что за хуйня с тобой сегодня творится? — спросила она после утреннего наплыва клиентов. — Ну, кроме Скотта Хантера, в которого ты явно влюблён.

      — Да ну, нет! — Не совсем ложь. Может быть.

      — Ага, конечно, — хмыкнула Мария.

      — Просто… — Кип решил выдать другой секрет, чтобы отвлечь от главного. — Я подал заявку на новую работу. В Музей города Нью-Йорка.

      — Вау!

      — Ну, шансов, что меня возьмут, почти нет. Но… не знаю.

      Мария легонько шлепнула его по руке.

      — Кип! Гляди-ка, ты у нас растешь!

      — Было бы круто. Если получится.

      — Это так волнующе!

      — Может… да. Никому не говори, ладно?

      — Ни слова, — пообещала она. — Точно хочешь бросить эту гламурную работу?

      — Только если разрешат оставить фартук.

      После смены Мария шла с Кипом до станции метро. Она направлялась в свою квартиру в Ист-Виллидж, где жила с тремя соседками. Кип упомянул, что встречается с Еленой, которая поможет ему с примеркой смокинга для гала-вечера Equinox. Большинство деталей он опустил.

      — Не могу поверить, что ты идёшь на Equinox Gala, — сказала Мария. — Это просто безумие. А если там будет Бейонсе?

      — Тогда ей выпадет честь потанцевать со мной.

***

      Матчи Нью-Йорка против Бостона всегда были событием.

      У Бостона был свой звёздный центровой — дерзкий русский по имени Илья Розанов. Самоуверенный, яркий, нахальный… полная противоположность Скотта. И фанаты его обожали.

      Илья Розанов был невероятно талантливым игроком с удивительным чутьём, всегда оказываясь в нужном месте в нужное время.

      Скотт знал, что нельзя позволять ему себя задеть. Розанов провоцировал всех в лиге. Скотт научился игнорировать языкастого русского, но иногда просто хотелось от души вмазать тому, чтобы вырубить. Желательно на неделю.

      После позорного поражения в Филадельфии во вторник Скотт был на взводе. Накануне, по приезде в Бостон, тренер Мёрдок устроил команде изнурительную тренировку. Защите досталось особенно сильно, а Зулло, как и ожидалось, воспринял это не лучшим образом.

      Зулло представлял собой проблему. Скотт играл с парнями, которые были засранцами, но всё же делали свою работу на льду. Зулло же справлялся всё хуже. Скотт не знал, сколько ещё сможет это терпеть. Тот становился серьёзным отвлекающим фактором, особенно с приближением плей-офф.

      Мёрдок знал, что Скотт думал о Зулло. Генеральный менеджер тоже знал. Скотт старался не показывать этого товарищам по команде — его задачей было сплотить ее, а не внести раздор.

      За два часа до игры он крутил педали на велотренажёре в спортзале арены, наблюдая, как Розанов на ESPN (базовый кабельный круглосуточный спортивный канал — прим. пер.) весело поливает грязью его и «Адмиралов». Скотт покачал головой, сдерживая улыбку. Надо отдать парню должное — тот умел устраивать шоу.

      Но Скотт был на взводе. Если Розанов сегодня слишком сильно его достанет, он, возможно, просто врежет ему.

***

      — Ох, — не выдержала Елена. — Это на пять минут.

      Они смотрели, как Скотта уводят на скамейку штрафников. Он продолжал что-то выкрикивать через плечо, похоже, очень резкое, в сторону Розанова.

      — Розанов это заслужил, — отозвался Кип.

      — Ты, похоже, слегка предвзят, — ответила Елена.

      — Розанов — тот ещё козёл.

      — Ну, зато милый парень Скотт Хантер только что врезал ему по лицу.

      — Да ладно! Скотт был в перчатках. А Розанов и так весь свой чёртов фейс визором прикрывает.

      Арбитр жестом показал, что Скотт удаляется на пять минут за нападение на соперника.

      — Напиши ему, — посоветовала Елена, легонько пнув Кипа пальцем ноги по бедру. — Он всё равно пару минут без дела просидит.

      — Отвали, — буркнул Кип.

      — Отправь ему фотку, где ты в смокинге у портного.

      — Нет! Он ещё не готов, и вообще…

      — Хочешь, сделать сюрприз?

      Кип ощутил, что начал краснеть.

      — Может быть.

      — Ты просто душка, — сказала Елена, вставая. — Ещё вина?

      — Не, завтра на работу.

      — Можешь остаться у меня, если хочешь. Утром легче добираться.

      Кип задумался.

      — Не могу. Надо собрать сумку перед работой. Я, м-м…

      — Остаёшься у Скотта завтра?

      — Ага, — Кип глупо улыбнулся.

      — Боже мой! — воскликнула Елена. — Завтра же День святого Валентина!

      — Знаю…

      — Пойдёте куда-нибудь?

      — Нет! Нет… мы никуда не идём. Мы… знаешь, не можем.

      Елена снова села на диван.

      — Ты уверен, что тебе это надо, Кип? Я знаю, он — это он, но с ним куча проблем.

      Кипа накрыли воспоминания о прошедшей неделе: они вдвоём, голые, в постели Скотта, их ноги переплетены, пальцы Скотта нежно касаются его волос; Скотт признаётся, что никогда раньше не приводил никого к себе домой; Скотт просит рассказать по телефону, как прошел день, просто чтобы услышать его голос.

      И то позднее ночное сообщение:

      Я бы всё отдал, чтобы увидеть тебя прямо сейчас.

      — Да, — сказал Кип. — Я уверен. Он того стоит.

Глава 9

      Пятница наконец-то наступила. 

      Утром Скотт написал Кипу: «Скоро сяду в самолёт. Вечером все в силе?» 

      Кип ответил: «Жду не дождусь». 

      Скотт: «Я тоже. Но мне нужно время, чтобы приготовить ужин!» 

      Кип: «Ок. Во сколько?» 

      Скотт: «В 6?» 

      Кип: «Ух. Ладно». 

      Кип закончил работу в два. Сумка на ночь была собрана, оставалось еще четыре часа свободного времени. После работы он планировал пойти в спортзал, поэтому так и сделал. Там же можно было принять душ и привести себя в порядок перед встречей со Скоттом. 

      Он упаковал стильный прикид для вечера. Он не думал, что Скотт ждёт от него парадного вида, но решил немного постараться. 

      Глядя на свое отражение в зеркале раздевалки перед уходом из спортзала Кип решил, что выглядит неплохо. Тёмные облегающие джинсы и тёмно-красный свитер с шалевым воротником, купленный на распродаже в Old Navy. Ничего вычурного, но уютно и как нельзя лучше подходило для домашнего вечера в День святого Валентина. 

      И снимается легко. 

      У него оставалось ещё полтора часа, поэтому он решил заехать за вином, чтобы не приходить к Скотту с пустыми руками. 

      Стоит ли вообще приходить с подарком? 

      Иисусе.

      Кип никогда раньше не отмечал День святого Валентина. Какой жест уместен в отношении парня, с которым тайно встречаешься всего неделю? 

      Миллионера, с которым ты тайно встречаешься всего неделю. 

      Спустя некоторое время Кип стоял в винном бутике неподалёку от спортзала, хмуро созерцая бутылки, которые обычно покупал — недорогое красное, что нравились его родителям, и белое за восемь баксов, которое Елена называла «пригодным для питья». Неужели он явится к Скотту Хантеру с такой бутылкой? Что вообще пьёт этот парень? 

Кип посмотрел на бутылку за тридцать долларов. Потом за сорок. Он вспомнил о скромной сумме на своём банковском счёте. 

      Может, принести ему пиво? Не совсем традиционно, но... 

      Или цветы? Не будет ли это странно? 

      Внезапно семьдесят минут свободного времени показались совершенно недостаточными.

***

      Скотт вытер руки полотенцем и полюбовался салатом, который приготовил. Ничего сложного — руккола, черри, кедровые орешки и немного пармезана, но выглядело красиво. 

      Он сверился с часами. Пятнадцать минут до прихода Кипа. 

      Он открыл бутылку охлаждённого белого вина и достал пару бокалов. Он даже не был уверен, пьёт ли Кип вино. Скотт пока так мало знал о нем. 

      Хочу узнать о нём всё. 

      Эти чувства были для него в новинку. С тех пор как его мать умерла, когда ему было четырнадцать, у него не появилось никого, о ком он заботился бы — или кто заботился бы о нём. Команда почти заменяла семью, эта связь была важна, но всепоглощающее желание быть с Кипом представляло собой нечто совершенно новое. 

      Он вспомнил, где находился меньше года назад. В августе — в Испании, в Торремолиносе.

      Один. 

      Скотт целыми днями бродил по маленькому курортному городку, сохраняя анонимность, иногда ходил на пляж поплавать или... полюбоваться видами. Он так и не решился посетить «гей-пляж», о существовании которого знал.

      Ночью, под покровом темноты, Скотт становился смелее и отправлялся в один из многочисленных гей-баров. Он предпочитал пабы. Сесть за стойку с пивом было куда проще, чем позориться на танцполе. 

      Привлечь внимание, о котором он втайне мечтал, никогда не составляло проблемы. Флиртовать он не умел, но знал, что обладал шикарным телом. Он надевал самую обтягивающую, на какую хватало решимости, футболку, и ждал, пока кто-нибудь подойдёт. Кто-нибудь обязательно подходил. 

      Публичные действия пугали Скотта, поэтому он отправлялся с партнером в гостиничный номер или, в редких случаях, приводил кого-то к себе. Эти встречи были разовыми, познавательными. Просто... для снятия напряжения. Они удовлетворяли базовую потребность и не позволяли сойти с ума. В них не было ничего романтичного. 

      Они совершенно не походили на сладостные моменты с Кипом. Скотт бережно хранил в памяти каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый его стон, а в одинокие часы в поездках прокручивал их в голове снова и снова.

      Скотт был сражен им. Это единственное подходящее слово. 

      Вода для пасты грелась на плите, креветки были почищены и готовы отправиться на сковороду с маслом и чесноком. План был прост: всё собрать, когда придёт Кип. 

      Он проверил обеденный стол — всё должно быть идеально. Приглушил освещение, зажёг маленькую свечу в стеклянном подсвечнике в центре стола. Он нервничал. День святого Валентина он никогда раньше не праздновал. 

      Взглянув на свое отражение в зеркале в прихожей, Скотт отметил, что оделся чуть наряднее обычного: вместо привычной футболки и джинсов — тёмно-серые брюки и голубая рубашка на пуговицах. Впрочем, он не планировал долго оставаться в одежде. 

      Но торопиться тоже не собирался. У него были планы. Много планов. 

      Улыбнувшись своему отражению, он спустился в лобби встречать Кипа. Он считал минуты весь день. Да что там — всю неделю. Он сбился со счёта, сколько раз пересматривал селфи, которое Кип ему прислал. 

      И вот тот здесь. Кип вошёл в холл здания с робкой улыбкой, от которой сердце Скотта забилось быстрее. 

      — Привет.

      — Привет, — ответил Скотт.

      Хотелось обнять Кипа, но он боялся, что не сможет себя сдержать. Лучше поскорее оказаться за закрытой дверью. 

      В лифте, через минуту, Скотт сказал: 

      — Так здорово снова тебя видеть. Ты даже не представляешь. 

      — Думаю, что представляю. 

      Скотт понял, что покраснел, и сжал губы. 

      — Проголодался? Надо сварить пасту, но это займёт пару минут. 

      — Конечно. Как скажешь. 

      — Ну, можем подождать, но я подумал, что лучше нам потом… не отвлекаться на еду. 

      Кип прикусил губу, этот маленький жест моментально завёл Скотта. 

      Он неловко возился с кодовым замком квартиры. Кип стоял прямо за ним, почти вплотную, но не касаясь. 

      Наконец дверь открылась, и они зашли внутрь. Когда замок щёлкнул, они на мгновение застыли друг напротив друга, нервно улыбаясь. После нелепой паузы Скотт выдохнул смешок и, мягко коснувшись лица Кипа, притянул его к себе.

      Они целовались долго, глубоко и чувственно. Рюкзак Кипа шлёпнулся на пол, и сам он тут же обнял Скотта. Тот опустил ладони ему на спину, прижимая крепче к себе. Держать его в объятиях было так приятно. Напряжение и стресс, копившиеся всю неделю, испарились без остатка. 

      Когда они наконец оторвались друг от друга, Кип засмеялся: 

      — Я тоже по тебе скучал. 

      Скотт улыбнулся, взял его куртку и повесил на вешалку. На Кипе был красный свитер, который делал его таким привлекательным и таким домашним... 

      — Ты классно выглядишь, — сказал Скотт. — Очень классно. 

      — Только что подумал то же самое о тебе. 

      — Заходи,

      Скотт протянул руку. Кип улыбнулся и взял её. 

      Скотт подвёл его к обеденному столу, который, надо признать, выглядел довольно романтично. Он постарался создать атмосферу, несмотря на отсутствие опыта. 

      — Ого, — поразился Кип. — Всё это для меня? 

      — Я… прости, если переборщил. Просто… я никогда раньше не отмечал День святого Валентина. 

      — Знаешь что? Я тоже. 

      — Правда?

      — Серьёзно. Никогда. 

      — Трудно поверить. 

      Кип пожал плечами: 

      — Никогда не состоял в серьёзных отношениях. Ну, были пара парней, с которыми я встречался недолго, но, видимо, не в феврале. 

      — Ого, — Скотт выдохнул. — Ну, это уже легче. Я то думал, мне придётся соревноваться с серьёзными соперниками. 

      — Нет, — Кип улыбнулся. — И чувствую, ты бы всё равно победил. 

      Скотт не удержался и поцеловал его. 

      — Люблю побеждать. 

      Он повёл Кипа на кухню, налил два бокала вина и надел фартук, что, казалось, очень тому понравилось. 

      — Только посмотрите на него, — сказал Кип, прислонившись к холодильнику с бокалом в руке. — Совсем другой Скотт Хантер. 

      Скотт закатил глаза: 

      — Я разносторонний человек. — Он бросил лингвини в кипящую воду и включил вторую конфорку. — Это не займёт много времени, — заверил он, ставя сковороду на огонь. 

      — Не торопись. Мне нравится смотреть, как ты трудишься.

      Они болтали, пока Скотт готовил ужин. Всё было легко и уютно — именно так, как он всегда представлял себе отношения.

      — Готово, — сказал он, когда паста сварилась. — Садись. Хочу подать всё красиво на тарелке. 

      Кип послушно сел, а Скотт занялся сервировкой. Когда он нёс тарелки к столу, у него перехватило дыхание — Кип выглядел потрясающе в мягком свете столовой. 

      Скотт поставил пасту рядом с салатными тарелками и сел. Подняв бокал вина, он сказал: 

      — С Днём святого Валентина. 

      — С Днём святого Валентина. Это выглядит шикарно, кстати. 

      — О, спасибо. Хотел, чтобы было что-то лёгкое, знаешь. 

      Губы Кипа дёрнулись в улыбке. 

      — Кажется, понимаю. 

      Попробовав пасту и прожевав, Скотт сказал: 

      — Знаешь, сегодня мы отмечаем не только День святого Валентина. 

      — Да? 

      — Ровно месяц назад я впервые тебя встретил. 

      — Ого. Я об этом не подумал. 

      — Я так рад, что решил тогда взять смузи, — улыбнулся Скотт.

      Кип улыбнулся в ответ той лёгкой, сексуальной улыбкой, которая всегда обезоруживала Скотта. 

      — Я тоже рад. 

      Они ели, болтали, смеялись и пили вино. Скотт поставил их стулья друг напротив друга за столом, думая, что так полагалось по традиции, но теперь жалел об этом. Ему хотелось быть ближе к Кипу. Как только они закончили есть, он предложил переместиться на диван. 

      Перед тем как присоединиться к Скотту в гостиной, Кип вдруг остановился: 

      — О! Погоди секунду. 

      Он подошёл к своему рюкзаку у двери и вернулся с маленьким бумажным пакетом. 

      — Я тут кое-что тебе взял. Это… ну, ерунда, в общем. Просто увидел и… вот, держи. 

      Он неловко протянул пакет Скотту. Тот взял его: 

      — Ты купил мне подарок?

      — Ну, вроде того. Просто глупость. Я не знал, что подарить тебе. 

      Скотт открыл пакет и достал… 

      — Носки. 

      — Ага, они плюс минус цвета черники. Или, знаешь, как твой смузи. Подумал, вдруг ты будешь носить их в поездках. Как будто берёшь с собой удачу?

      Скотт провёл большим пальцем по мягкой ткани носков, не находя слов. 

      — Как я сказал, — пробормотал Кип, — это просто глупость. 

      — Нет! — Скотт подскочил с места. — Нет, они классные. Я… я их обожаю, Кип. Буду носить их в поездках и думать о тебе. Спасибо. 

      Кип явно испытал облегчение и выглядел счастливым, Скотт поцеловал его — как он мог не поцеловать? Может, это могло показаться глупым, но он верил, что эти носки правда помогут ему, когда он будет вдали от Кипа. 

      Они снова поцеловались, на этот раз губы Кипа скользнули от губ Скотта к его челюсти, а затем к уху. Скотт резко втянул воздух, охваченный желанием рядом с этим прекрасным, внимательным мужчиной. 

      — Ну, раз ужин закончен… — выдохнул Кип ему в ухо. 

      — Ещё есть десерт, — слабо сказал Скотт. — Я купил в пекарне… 

      Кип прервал его поцелуем, и Скотт напрочь забыл о пачке с пирожными, которую оставил на кухонной стойке.

      Он уже был возбуждён. Если честно, он был на взводе с того момента, как Кип вошёл в его квартиру. Это было нелепо. Раньше он годами, а в последнее время месяцами обходился без секса, теперь же не мог продержаться и пары дней, не чувствуя нестерпимой потребности. 

      Кип, похоже, не собирался заставлять его ждать. Он начал расстёгивать его рубашку, разрушая тщательно подобранный образ, но Скотту было всё равно. Он не мог дождаться, когда избавится от одежды и почувствует Кипа повсюду. 

      Когда последняя пуговица оказалась расстёгнута, Кип спустил воротник его рубашки и прикусил ключицу. Скотт вздрогнул и прижался своим стояком к животу Кипа. Если тот не прикоснётся к нему там в ближайшее время, Скотт начнёт хныкать. 

      Кип тихо рассмеялся, касаясь губами его шеи. 

      — Это всё для меня? 

      Он провёл рукой по бедру Скотта. Когда его ладонь наконец коснулась члена через ткань брюк, Скотт сдавленно выдохнул: 

      — Д-да. Боже. 

      Он был разочарован своей слабой выдержкой. Он хотел подойти к этому медленно, растянуть удовольствие, насладиться моментом.

      А Кип уже расстёгивал ремень и молнию на брюках и засовывал ладонь внутрь… 

      — У меня… планы, — запинаясь, выдавил Скотт. 

      Кип ухмыльнулся и сбросил декоративную подушку на пол к его ногам. 

      — У меня тоже. — Он опустился на колени. — Я мечтал об этом всю чёртову неделю, — сказал он, прижимаясь лицом к члену Скотта через ткань белья — его лучшего белья — и обдавая его горячим дыханием.

      Кип решительно стянул с него брюки, проводя руками по бёдрам. Скотт пожалел, что не мог прислониться к стене — он стоял между диваном и журнальным столиком, и ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы устоять на ногах. 

      Он погладил волосы Кипа и счастливо вздохнул, а когда тот нежно сжал его яйца, — вздрогнул и резко втянул воздух. 

      Он хотел побаловать Кипа, не торопиться, исследовать друг друга. Но, возможно, сначала снять напряжение было не самой плохой идеей… 

      Кип вытащил член Скотта и поцеловал головку. 

      — Такой охуенно красивый, — пробормотал он. — Ты бы видел его со стороны. 

      — Он такой с того момента, как ты пришёл, — признался Скотт.

      — Давай я ему помогу, — сказал Кип. 

      Его рот был таким тёплым и влажным, а Скотт был так возбуждён, что понимал — кончит он постыдно быстро. Несколько минут Кип трудился ртом, а ладонями скользил по бёдрам и ягодицам Скотта. Тот уже дрожал. 

      — Уже близко, да?

      Кип провёл кончиками пальцев по его переполненным яйцам, которые уже поджались. Он слизал капли предэякулята с отверстия на головке. 

      Скотт мог лишь вцепиться в его волосы, не в силах вымолвить ни слова. Кип вобрал член глубже, сильно и безжалостно насасывая, пока Скотт не развалился на части и не кончил. Кип продолжал нежно лизать головку, наконец Скотт, пошатываясь сделал шаг назад. 

      — Это, — задыхаясь, выговорил он, — совсем не так должно было быть. 

      — Нет? — Кип поднялся на ноги. — А я вполне доволен результатом. 

      Скотт рассмеялся и покачал головой. 

      — Я собирался сегодня не торопиться. 

      — Мы ещё успеем не торопиться, — сказал Кип. — Я никуда не спешу.

      Скотт поцеловал его и шутливо потянул за собой. Они рухнули на диван, переплетаясь конечностями. Скотт привалился спиной к подлокотнику, вытянув одну ногу вдоль дивана. Кип расположился у него на коленях, целуя его и аккуратно убирая его член обратно в трусы. 

      Они целовались на диване, лаская друг друга под тканью рубашек. Скотт чувствовал себя диким. Даже не отойдя толком от (реально великолепного) минета он жаждал большего. Он ощущал бедром эрекцию Кипа и потянулся к его члену, сжав его через джинсы. Кип тихо простонал ему в губы и подался бедрами навстречу. Скотт потянулся к молнии, но Кип остановил его, обхватив за запястье. 

      — Всё в порядке? — спросил Скотт. 

      — Да, — выдохнул Кип, уткнувшись лбом в его плечо. — Просто… я хочу кое-что сделать. И не хочу потерять решимость. 

      Любопытство Скотта разгорелось не на шутку. 

      — Что ты хочешь сделать? 

      — Можем пойти в спальню? 

      — Да! Конечно, да.

      Кип высвободился из объятий Скотта и повёл его в спальню. Оказавшись там, он повернулся и начал раздеваться. 

      — В прошлый раз, — сказал он, стягивая свитер через голову, — ты говорил… что хотел бы… 

      — В прошлый раз… — повторил Скотт, пытаясь вспомнить, о чём именно шла речь. Он многого хотел, когда дело касалось Кипа. — О! 

      — Ага, — Кип криво улыбнулся. — Ты сказал, что хочешь посмотреть на меня. Увидеть, как я ласкаю себя. 

      — Да, — Скотт был ошеломлён. — Хочу. Очень хочу. Боже. 

      — Ну, — Кип расстегнул ширинку, — присаживайся.

      Он кивнул на стул в углу спальни Скотта. 

      — Да… да, хорошо. Чёрт. 

      Скотт сел на стул. Не считая расстёгнутой рубашки и приспущенных брюк, он был всё ещё одет. Кип же стоял в одних чёрных трусах. Этот контраст заставлял Скотта чувствовать себя развратно. Он снова начинал возбуждаться.

      Кип сложил подушки у изголовья и игриво плюхнулся на кровать, откинувшись спиной на их гору.

      Скотт подтащил стул поближе. Он собирался следовать правилам Кипа, но будь он проклят, если не займёт лучшее место для просмотра. 

      Кип закрыл глаза, тяжело вздохнул и скользнул рукой вниз от живота к бедру. Лениво водя пальцами по внутренней стороне бедра, он постепенно подобрался к члену, который натягивал ткань трусов. 

      Он резко втянул воздух и открыл глаза, посмотрев сначала на свою руку, а затем на Скотта. Тот медленно кивнул. 

      — Окей, — пробормотал Кип, вероятно самому себе. 

      Напряжение явно отпускало его, он сжимал и поглаживал выпуклость на трусах. Он вздохнул и прикусил губу, его глаза то закрывались, то снова открывались, глядя на Скотта из-под полуопущенных век. 

      — Я много об этом думал, — сказал Кип, его голос звучал сонно и расслабленно. — О том, как ты смотришь на меня вот так. Охуенно горячо, скажу я тебе. 

      — Да? 

      — М-м. Когда я дрочил… блядь, после нашего разговора по телефону на днях… я представлял, что ты смотришь. 

      — Боже, — выдохнул Скотт.

      — Чуть не перезвонил тебе. Хотел по скайпу или типа того, чтобы ты реально посмотрел. 

      — Блядь, да. Надо это устроить. Скоро. Когда мой сосед куда-нибудь уйдёт. 

      Кип рассмеялся. 

      — Точно. Чёрт. Сосед. Забыл.

      Он оттянул член через ткань, запрокинув голову на подушки. Он был таким сексуальным и смелым, даря Скотту всё, чего тот хотел. 

      — Как ощущения? — спросил Скотт хриплым голосом. 

      — Так хорошо, Скотт. Так приятно. Сейчас сниму их.

      Кип поддел большими пальцами резинку трусов и стянул их, приподняв бёдра. Скотт увидел совершенство обнажённого тела Кипа, его великолепный, толстый член, такой напряженный, что почти прижимался к животу. 

      Скотт предусмотрительно оставил флакон с лубрикантом на тумбочке. Он не хотел, чтобы что-то прерывало их, когда всё начнётся. Теперь он благодарил себя за предусмотрительность, наблюдая, как Кип потянулся за смазкой и нанёс немного на свой член.

      — М-м… отличный лубрикант. Я уже говорил? — спросил Кип, снова закрыв глаза. — Ощущения невероятные. 

      Его длинные пальцы обхватили член, скользнули вниз, затем вверх, ладонь обернулась вокруг головки. Большой палец слегка надавил чуть ниже ее на обратном пути. Другой рукой он нежно ласкал яйца, временами оттягивая их. Движения были медленными и расслабленными. 

      — Любишь потянуть, да? 

      Кип открыл глаза и лениво улыбнулся. 

      — Стараюсь не кончить быстро. Хочу устроить хорошее шоу. 

      — У тебя уже получилось, — Скотт поёрзал на стуле, сдерживаясь изо всех сил. — Говоришь, уже близко? 

      — Говорю же, я могу… 

      Скотт сглотнул. 

      — Ты выглядишь охуенно, Кип. Хочу к тебе. Хочу тебя трогать. Но и смотреть тоже хочу. 

      — Может, позже… позволю… Ах… Боже… 

      Скотт послушно наблюдал со стула, как Кип ускорил движения руки и снова прикрыл глаза. Самое прекрасное зрелище в жизни Скотта: Кип, извивающийся на кровати, полностью поглощённый своим удовольствием. Его дыхание стало тяжёлым, он издавал тихие, красивые стоны.

      Дыхание Скотта тоже становилось прерывистым. 

      — Кип… блядь, — он больше не мог терпеть. — Можно… присесть к тебе на кровать? Я не буду трогать. Просто хочу быть ближе. 

      — Да, милый, — протянул Кип, запрокидывая голову на подушки. — Иди сюда. 

      Скотт залился краской от ласкового обращения к себе, но оно же вызвало в нём восторженный трепет. Он пересел на угол кровати рядом с вытянутой ногой Кипа, чтобы видеть его. 

      Теперь он разглядел блестящие капельки предэякулята на головке, струйки пота, увлажнившие волосы Кипа у висков, напряжённые мышцы шеи и сжимающиеся челюсти, когда ощущения, вероятно, становились особенно сильными. 

      — Уф, — выдохнул Кип сквозь зубы. — Стараюсь растянуть, но, блядь… 

      — Это не обязательно, — пробормотал Скотт.

      Его губы пересохли. Он хотел прикоснуться к себе, но ещё больше хотел дождаться руки Кипа. А больше всего — увидеть, как тот кончит. 

      Кип издал низкий стон и ускорил движения.

      — Ты близко, да? Хочешь кончить? Стараешься ради меня, но ты уже на грани, я вижу. 

      — Я… о, блядь, — Кип запнулся на выдохе. 

      — Кончишь для меня? Или помочь? 

      — Ах… боже… не знаю… 

      Его грудь тяжело вздымалась, мышцы руки напряглись, пока он яростно двигал кулаком. Их взгляды встретились, и Скотт понял, что Кип на грани… 

      Тот приоткрыл рот и протяжно застонал, кончая. Длинные струи выстрелили на грудь и живот, стекая по пальцам, пока он вздрагивал и замедлял движения ладони. 

      — Боже, Кип. Это так красиво. Ты бы себя видел. 

      Кип закрыл глаза и расслабленно утонул в подушках. Скотт подполз ближе, нависая над его лицом. Когда Кип открыл глаза, Скотт поцеловал его — продолжительно, нежно. 

      — Спасибо, — прошептал он. — Это… я буду долго это помнить. 

      — Ещё кое-что, чтобы взять с собой в дорогу, — улыбнулся Кип.

      — Точно, — Скотт снова его поцеловал. — А теперь идеальный момент для того, что я запланировал дальше. 

      — Чёрт, Скотт, не заставляй меня сейчас что-то делать, — простонал Кип. 

      — Тебе понравится. Секунду, — ответил Скотт.

Глава 10

      Кип расслабленно откинулся на подушки, довольный своим удачным экспериментом с эксгибиционизмом.

      Скотт вернулся из ванной с влажным полотенцем. Присев рядом на кровать, он начал нежно обтирать Кипа, и это ощущалось просто божественно.

      Кип так растворился в ощущениях, что не сразу обратил внимание на шум бегущей воды в ванной.

      — Что ты задумал? — спросил Кип.

      — Думаю, мы могли бы принять ванну… — ответил Скотт.

      Кипу идея очень понравилась.

      — Ты меня балуешь.

      — Не против? — улыбнулся Скотт.

      — Ничуть, — Кип потянул его за расстёгнутую рубашку и поцеловал. — Но для ванны на тебе многовато одежды.

      Скотт вскочил с кровати и в считанные секунды скинул рубашку, оставшись в тёмно-синих трусах. Кип подумал, что никогда не устанет любоваться его потрясающей грудью и прессом.

      В отличие от других комнат в пентхаусе Скотта, в ванной не было окон. Но та вовсе не казалась склепом. Мягкое освещение и декор создавали успокаивающую атмосферу — настоящий уголок для релакса в шумном городе с миллионами жителей.

      Ванна стояла посреди комнаты — огромная, с клубами пара, поднимающимися от наполняющей её воды. В воздухе витал восхитительный аромат — пряный, с нотками цитруса.

      — Обычно я использую только английскую соль (соль магния, солевые ванны помогают снять боли в мышцах после тренировок — прим. пер.), — сказал Скотт, — но решил попробовать эту шикарную штуку для ванны. — Он кивнул на изящный, дорогой на вид флакон на столешнице.

      — Ты правда меня балуешь, — улыбнулся Кип, обнял его за шею и притянул для поцелуя.

      Скотт первым забрался в ванну, а Кип устроился между его ног. Однажды Кип уже пробовал принимать ванну с другим парнем, но та была слишком маленькой для двоих — кран впивался в спину, а ноги было некуда деть.

      Ванна Скотта такой проблемы не создавала: кран располагался сбоку, а места хватало, чтобы оба могли свободно вытянуть ноги.

      Кип откинул голову на плечо Скотта. Тот обнял его поперёк груди и поцеловал в макушку.

      — Это так классно, — пробормотал Кип. Он мог бы уснуть прямо там. — Идеально.

      Они молчали какое-то время, потом Скотт сказал:

      — Когда я впервые осматривал квартиру и увидел эту ванну, подумал: «Она достаточно большая для двоих». Знаю, звучит глупо, но я всегда хотел… представлял, как делю её с кем-то.

      Кип переплёл их пальцы под водой.

      — Не только ванну, — продолжил Скотт. — Всё это. Квартиру. Жизнь. Не знаю…

      Кип был ошеломлён. Жизнь?

      — Прости. Мы ведь только начали… мне не следовало так сразу…

      — Не знаю, чем я заслужил такое счастье, — перебил Кип, — но делить с тобой хоть что-то… это делает меня по-настоящему счастливым.

      Он подтянул их соединенные руки к груди, прижав к сердцу. Скотт коснулся губами его виска и слегка прикусил мочку уха.

      — Я бы поделился с тобой чем угодно, Кип. Отдал бы всё.

      — Мне ничего не нужно. Можно только, мы останемся в этой ванне навсегда?

      Скотт хмыкнул, уткнувшись в его волосы.

      — Хочешь пойти на игру завтра вечером?

      — Не могу, — ответил Кип. — Работаю на мероприятии. Официантом.

      — Ох.

      — Видишь? У нас обоих насыщенные занятиями и мероприятиями жизни, — Кип рассмеялся собственной шутке.

      Скотт помолчал.

      — Надеюсь, ты не думаешь… — начал он, и Кип почувствовал, как тот напрягся. — Я не считаю, что ты мне не ровня.

      — Технически, сейчас ты подо мной, — пошутил Кип.

      — Я серьёзно. Просто… хочу сказать это один раз, чтобы ты знал. Может, ты думаешь, что я просто… беру отпуск, или что-то в этом роде, с тобой. Будто пытаюсь сбежать от своей громкой жизни, встречаясь с… ну…

      — С «никем»?

      — Нет! В смысле… ты не никто. Я пытаюсь сказать — и у меня ужасно получается — ты не просто кто-то. Я не использую тебя, чтобы от чего-то сбежать. Я люблю свою жизнь. Люблю хоккей. Слава порой немного давит, но я справляюсь. Я счастлив, вот что я хочу сказать. Но ты? Все это? С тобой я чувствую… будто нашёл недостающую часть себя. — Кип не знал, что на это ответить. — Тьфу! Это не… Прости, я не должен был…

      — Нет! Просто… это правда? Ты правда это чувствуешь?

      — Да.

      Кип перевернулся к Скотту лицом, устроив громкий всплеск.

      — Ты не обязан ничего менять ради меня, ясно? Я ничего не жду. Но ты мне ужасно нравишься, так что спасибо.

      — Тебе спасибо, — ответил Скотт, — что пришёл. Для меня это всё в новинку, я очень стараюсь не торопиться, не быть слишком напористым, но я привык идти напролом и брать то, что хочу.

      Кип ухмыльнулся:

      — Меня это всецело устраивает.

      Они поцеловались, Скотт погладил его по бокам.

      — Ты назвал меня «милый», — нежно и чуть глуповато сказал он.

      — Правда?

      — Ага… когда ты…

      — Ох, я несу кучу ерунды, когда так завожусь. Прости.

      — Нет, мне понравилось.

      Кип улыбнулся:

      — Ну ладно, милый.

      И снова его поцеловал.

      В итоге Кип пересел в противоположный конец ванны, чтобы удобнее было говорить.

      — Я видел тот гол, который ты забил для меня, — сказал он.

      Скотт поморщился:

      — Я надеялся, что ты не смотрел те игры.

      — Я смотрел обе. Они выглядели… напряжёнными.

      — Это ещё мягко сказано, — пробурчал Скотт.

      — Хочешь об этом поговорить? — спросил Кип.

      — Нет, — отрезал Скотт. Потом добавил: — Просто…

      И принялся возмущаться по поводу Фрэнка Зулло. Несколько минут Кип слушал, лениво поглаживая пальцами голень Скотта.

      — Дерьмо, — сказал он, когда тот закончил.

      — Прости. Я порчу тебе всё настроение.

      — Не извиняйся. Если тебя что-то беспокоит, я хочу об этом знать.

      Скотт приподнял бровь:

      — Даже если мы вместе лежим в ванне на День святого Валентина?

      — Однозначно, — ответил Кип.

      Он не слукавил. У него было много связей с парнями, но такой настоящей близости он ещё не испытывал. И, честно говоря, присутствовало даже что-то сексуальное в том, что Скотт делился с ним своими проблемами.

      — Так… — начал Кип, — что такого сказал Розанов, что ты так его ударил?

      Скотт мрачно рассмеялся:

      —Да ничего особенного. Я просто выместил на его лице свои нервы. Он ляпнул какую-то глупость. Обычное дело.

      — Не расскажешь?

      Скотт вздохнул:

      — Он сказал, что разочарован, потому что слышал, будто я, цитирую: «снова хорош в хоккее».

      — Ауч.

      — Ага. Ну, он, конечно, не заслужил такого удара исподтишка.

      Они сидели в ванне, пока вода не остыла, болтая о разном и узнавая друг друга.

      — Если бы не хоккей, чем бы ты хотел заниматься в жизни? — спросил Кип.

      Скотт вновь вздохнул:

      — Не могу даже представить свою жизнь без хоккея. Но, наверно, чем-то вроде социальной работы?

      — Ты любишь помогать людям.

      — Да. Мне во многом повезло. Может, в чём-то и нет, но есть люди, чьи жизни могли бы измениться с небольшой помощью и поддержкой. Думаю, мне бы хотелось этим заниматься.

      — Ты и так это делаешь, — заметил Кип. — Ты всё время помогаешь людям. Жертвуешь на благотворительность, посещаешь больницы, поддерживаешь товарищей по команде. — Он улыбнулся. — Я читал о всех твоих добрых делах, Скотт Хантер.

      Скотт пожал плечами:

      — Мы с мамой жили очень скромно, когда я рос, но она всегда старалась по возможности помочь другим. Убедила руководство продуктового магазина, где работала, организовать сбор игрушек к праздникам. И всегда жертвовала свободным временем — которого у неё оставалось немного — чтобы помочь тем, кому тяжело. Для многих она служила настоящим вдохновением.

      — Похоже она была потрясающей женщиной.

      — Да, была. И всегда делала все возможное и невозможное, чтобы я мог заниматься хоккеем, хотя этот спорт требует кучу денег и времени. Я обязан ей всем. Знаю, она бы мной гордилась, но думаю, я мог бы сделать больше.

      — Например? — спросил Кип.

      — Не знаю. Может, основать благотворительный фонд. Я об этом думал. Хотел бы…

      — Что?

      — Когда-нибудь я хотел бы помогать геям. Ну, или, знаешь, детям, которые не… гетеросексуалы?

      — Квир-дети, — подсказал Кип. — Можно так говорить, это нормально.

      — А, да. Ну, я не особо разбираюсь во всём этом… квир-сообществе.

      — Я заметил. Хочешь разобраться?

      — Хочу. Когда-нибудь я бы хотел сделать что-то для… квир-детей, которые занимаются командными видами спорта. Им приходится тяжело, понимаешь?

      — Могу только представить. Думаю, это было бы круто с твоей стороны.

      — Когда-нибудь.

      — Ага. Когда-нибудь.

      — Пойдём отсюда, — внезапно сказал Скотт, вставая.

      Вода стекала с его массивного, крепкого тела.

      Кип был определённо готов к тому, что последует дальше.

      Он вытерся одним из роскошных пушистых полотенец Скотта и последовал за ним в спальню.

      Скотт открыл ящик прикроватной тумбочки и что-то достал.

      — Ложись, — сказал он. — На живот. Устраивайся поудобнее.

      Кип послушался. Он доверял Скотту.

      Когда тот забрался на кровать, матрас прогнулся под его весом. Скотт оседлал поясницу Кипа, обхватив своими сильными бёдрами его бёдра.

      Кип услышал звук открывающейся крышки и почувствовал сладкий фруктовый аромат. Затем руки Скотта коснулись его, втирая масло во влажную еще кожу.

      — Массажное масло с черникой, — пояснил Скотт. — Не смог устоять.

      — Ты купил это для меня?

      — Да.

      — Оно на вкус как черника или только пахнет ей?

      Язык Скотта скользнул по его позвоночнику, горячий и влажный.

      — На вкус тоже, — подтвердил он.

      Кип засмеялся, а затем застонал, когда большие сильные ладони Скотта глубоко вдавились в мышцы у его лопаток.

      — Боже, это невероятно.

      — Это только начало. Хочу, чтобы ты расслабился и позволил мне доставить тебе удовольствие.

      Кип не стал возражать. Скотт молча трудился, разминая его мышцы, пока Кип блаженно вздыхал и старался не чувствовать себя виноватым за все усилия, которые тот прилагал.

      — Как ощущения? — спросил Скотт спустя некоторое время.

      — Честно говоря, немного неловко, — признался Кип.

      — Не надо обо мне переживать. Мне это нравится. Я люблю тебя трогать, смотреть на тебя. Я так долго себе в этом отказывал… Не чувствуй себя виноватым.

      — Окей.

      Боже, как это печально.

      — Ты такой красивый, Кип. Я никогда…

      Кип ждал.

      — Я никогда никого так не хотел. Были, не знаю, влюблённости. Знакомства с мужчинами, конечно. Были встречи. Но ты… С тобой я нарушаю все свои правила.

      Кип сглотнул, борясь с нахлынувшими эмоциями.

      — Что тут скажешь? — он старался сохранить непринужденный тон, хотя голос дрожал. — Я неотразим.

      — Это точно, — тихо ответил Скотт.

      Он спустился ниже, оседлав бёдра Кипа, и принялся разминать поясницу, а затем и ягодицы.

      — М-м… Может, стоит сосредоточиться на этой зоне, — пробормотал Кип. — Там много напряжения.

      — Она в фокусе моего внимания, — ответил Скотт, глубоко вдавливая пальцы в ягодицы.

      Кип поплыл.

      Скотт долго массировал его, пока всё его тело не стало мягким, как желе. Он почти не говорил, лишь изредка шептал с благоговением:

      — Ты невероятный, Кип.

      — Ты потрясающий.

      — Ты идеальный.

      Кип почти задремал, когда Скотт медленно и уверенно провёл ребром ладони между ягодицами. Затем сжал руку в кулак и прошелся костяшками пальцев по тому же пути, повторяя все снова и снова, чередуя кулак и ладонь и касаясь чувствительной кожи вокруг входа.

      — Приятно?

      — Да! Боже… Потрясающе.

      — Хорошо. Я хочу тебя трахнуть. Ты хочешь этого?

      — Да. Очень. Господи, да.

      — Перевернись, — мягко приказал Скотт. — Я по тебе соскучился.

      Кип мысленно улыбнулся и подчинился, расслабленный и готовый позволить Скотту делать всё, что тот захочет. Скотт встал на колени, медленно продвигаясь вверх, чтобы снова оседлать талию Кипа. Его член, уже наполовину твёрдый, тяжело свисал между ног. Он наклонился и поцеловал Кипа, а тот обхватил его член, поддрачивая его во время поцелуя и ощущая, как он становится твёрже в ладони.

      Кип положил обе ладони ему на ягодицы и подтянул его выше. Бёдра Скотта оказались широко разведены над грудью Кипа. Тот приподнял голову, взял член в рот и посмотрел вверх — Скотт возвышается над ним, одной рукой держась за спинку кровати, и смотрел на него сверху вниз, нежно шепча:

      — Да. Вот так. Блядь, ты шикарен. Видел бы ты себя. Мне так хорошо.

      Кип закрыл глаза и вздохнул, обхватив губами его член. Тот стал таким большим и твёрдым. Кип сильнее вцепился в ягодицы Скотта, проталкивая член глубже.

      — Боже… Вау. Я бы позволил тебе продолжать, но… — Скотт медленно выскользнул изо рта Кипа.

      Он задержал кончик члена на его губах, словно раздумывая, затем сполз ниже по его телу. Он слегка подтолкнул ноги Кипа, чтобы тот согнул их в коленях, затем встал, взял смазку и презерватив.

      Кип был уже расслаблен после массажа, так что Скотту не потребовалось много времени, чтобы подготовить его своими сильными, осторожными пальцами.

      Он схватил Кипа за бёдра и подтянул его к краю кровати. Кип не успел даже среагировать, лишь широко распахнул глаза, когда Скотт приподнял его и резко вошёл.

      — А-а-а! Чёрт, — выдохнул Кип. — Боже, это невероятно.

      — Я только об этом и думал с прошлого раза, — сказал Скотт, и, о-о-о, Кип обожал этот глубокий, сексуальный тембр его голоса.

      — Я тоже. Хочу жёстко. Как в прошлый раз.

      Скотт дал ему желаемое, стоя на полу у края кровати и закинув одну из его лодыжек на плечо. Его мощные толчки были едва выносимы, но Кипа это сводило с ума.

      — Да. Блядь. Вот так, — бормотал Кип.

      Он растворился в блаженстве, поражённый этим физически совершенным супергероем, который так жадно его трахал. На лице и груди Скотта выступил пот, заставляя блестеть напрягающиеся и перекатывающиеся мышцы, пока он удерживал Кипа в нужном положении.

      Скотт попадал в простату почти с каждым толчком, и это было потрясающе. Охуенно круто. Кип начал быстро и сильно дрочить.

      — Хочу кончить… — выдавил он. — Хочу кончить с твоим членом внутри. Хочу…

      — Да, блядь. Давай.

      — Ты идеальный… Обожаю, когда ты меня так ебешь…

      — Я мог бы делать это вечно. Ты прекрасен, Кип. Ты собирался кончить первым…

      — Я кончаю. Кончаю. Я… О, блядь!

      Они оба смотрели на член Кипа, когда то выстрелил спермой на его грудь. Скотт остановился.

      — Боже, Кип. Это потрясающе. Ладно… Господи… — Он снова начал двигаться. — Я близко. Очень близко блядь…

      — Кончи на меня, — Кип продолжал слегка подрачивать себе, вздрагивая в заключительных волнах оргазма. — Хочу это увидеть. Пожалуйста.

      Скотт зарычал, быстро вытащил член, сорвал презерватив и отбросил за спину. Он опустил ногу Кипа и остался стоять над ним, яростно дроча свой член. Через несколько секунд он кончил, бурно изливаясь на живот, грудь и шею Кипа.

      Он рухнул на кровать, Кип перекатился на него, несмотря на липкую сперму. Они целовались, пытаясь отдышаться, а через минуту, оторвавшись друг от друга, оба улыбнулись.

      — Пока не забыл, — заговорил Кип, — хочу поблагодарить тебя за прекрасный вечер.

      Скотт засмеялся и снова поцеловал его.

      — Значит, я справился с этим делом, Днём святого Валентина?

      — Абсолютно. Безусловно, лучший День святого Валентина в истории.

      Они привели себя в порядок и вернулись в кровать. Кип прижался к Скотту. Вечер был идеальным, он хотел, чтобы тот продолжался, но был слишком измотан.

      — Спокойной ночи, — пробормотал Скотт, обнимая его своей огромной рукой.

      Кип не мог припомнить, когда ему было так уютно. Он поцеловал руку Скотта.

      — Спокойной ночи, милый.

* * *      Они проспали до утра, поскольку никому из них не нужно было никуда торопиться. Проснувшись, они остались в постели, болтая в обнимку.

      — Что делаешь сегодня? — спросил Скотт.

      Он лежал на боку, подперев голову локтем, его волосы пребывали в очаровательном беспорядке.

      — Никаких планов. Есть идеи?

      — Да. — Скотт застенчиво улыбнулся. — Хочу приготовить тебе завтрак.

      Кип был обоими руками за эту идею, но потом принялся целовать Скотта и быстро потерял интерес к чему-либо, что требовало покинуть кровать.

      Они самозабвенно целовались, руки и губы Скотта исследовали тело Кипа, заставляя того дрожать. Зазвонил телефон Скотта.

      — Не обращай внимания, — сказал тот, не глядя на телефон. — Перезвонят позже.

      Он продолжил изучать тело Кипа, пробуя на вкус выступающую кость бедра. Телефон снова зажужжал.

      — Отвалите, — проворчал Скотт, всё ещё не беря трубку, — я занят.

      Когда телефон зажужжал в третий раз, а сам он в этот момент посасывал шею Кипа, скользя рукой по его бедру, он вздохнул:

      — Извини. Посмотрю, кто это.

      Он схватил телефон.

      — Это Картер, — пробормотал он, нахмурив брови.

      Он ответил на звонок.

      — Картер?

      Скотт по-прежнему оставался так близко, что Кип мог слышать голос его товарища по команде.

      — Скотт, Зулло проебался. Его арестовали прошлой ночью.

      — Что?

      — Да. Устроил погром в баре в Джерси. Порча имущества. Нападение. Сопротивление аресту… Наверное, ещё что-то.

      — Окей. Блядь. Где он? — Скотт слез с кровати и пошёл к шкафу, лишив Кипа возможности слышать разговор.

      Вернулся он уже полностью одетый и закончил говорить по телефону.

      — Мне нужно идти. Прости.

      — Конечно. Да. Господи, ты в порядке?

      — Я в ярости, вот что, — сказал Скотт, — но мне правда жаль, что приходится тебя покинуть.

      Он вздохнул и поцеловал Кипа. Когда он нехотя отстранился, тот наклонился вперёд, пытаясь вновь поймать его губы.

      Скотт покачал головой.

      — Если я поцелую тебя снова, я никогда не уйду. Оставайся, сколько захочешь. Не знаю, когда вернусь. Честно говоря, могу не успеть до игры. Это, блядь, такой треш.

      — Ладно. Не переживай за меня. Иди разберись с командой.

      — Спасибо, да. — Он встал и направился к двери, но обернулся. — Почему ты такой чертовски соблазнительный? — спросил он, грустно улыбнувшись.

      Кип ухмыльнулся и натянул одеяло на голову, полностью скрывшись. Он услышал смех Скотта. Затем дверь открылась и закрылась, и тот ушёл.

Глава 11

      У входа для игроков скопилась небольшая группа репортёров. Скотт прошмыгнул мимо, не обращая на них внимания. Пройдя через двери, он увидел ожидающего Картера.

      — Тренер объявил сбор команды, — сообщил тот. — Всем только что разослали сообщения. Но сначала он хочет встретиться с капитаном и помощниками.

      — Окей. Ладно. Где Хафф?

      — Уже в тренерской.

      Скотт последовал за Картером в небольшой кабинет, который обычно использовался для тренерских совещаний. Грег Хафф сидел в одном из кресел.

      — Привет, парни. Как проходит день? — спросил он.

      Скотт скрестил руки на груди и прислонился к стене.

      — Сейчас он превратился в довольно паршивый, хотя начиналось всё отлично.

      — Вот как?

      Хафф хитро улыбнулся. Скотт понял, что покраснел, и уставился в пол.

      — Как думаете, чего нам ожидать? — спросил Картер. — В связи Зулло?

      Хафф отвёл свой пытливый взгляд от Скотта.

      — Хер его знает, но если он уйдёт, в нашей защите образуется брешь.

      — Дедлайн обменов на следующей неделе, — заметил Скотт. — Заебись ты выбрал время, Фрэнк.

      В этот момент вошёл тренер Мёрдок с помощниками. Он наклонился над столом, опираясь на тот руками, и поднял взгляд.

      — Зулло, — заговорил он, — включен в драфт отказов (процедура в НХЛ, позволяющая команде перевести игрока в низшую лигу (АХЛ) или отчислить его, предварительно предложив всем другим командам лиги. Если ни одна команда не «забирает» игрока, собственная команда может отправить его в АХЛ или уволить — прим. пер.). Он больше не является частью «Нью-Йорк Адмиралс». Мы выдернем кого-нибудь из Хартфорда, чтобы заполнить вакансию, пока не найдём постоянное решение.

      Скотт приподнял брови.

      — Все настолько плохо, да?

      — Именно, — подтвердил Мёрдок. — В течение часа мы проведём пресс-конференцию. Я буду на ней присутствовать, Зулло — нет.

      — А как насчёт сегодняшней игры? — поинтересовался Скотт.

      — Нам придётся немного перетасовать линии защиты, но мы справимся.

      Скотту не понравилось, как это прозвучало, но какой был у них выбор?

      — Остальная команда соберётся через полчаса, — продолжил Мёрдок. — Если вы начнёте ныть, что мы обречены, то мы действительно будем обречены. Сосредоточьтесь на сегодняшней игре. Это ничем не отличается от того, что кто-то получил травму. Мы адаптируемся.

— Без проблем, тренер, — сказал Картер.

— Так точно, — без выражения ответил Скотт.

      Они трое ушли в раздевалку ждать остальных игроков команды.

      — Ну и дерьмо, — протянул Картер, когда они оказались подальше от тренеров, — такого я не ожидал.

      — Ага, — согласился Хафф.

      Скотт всё ещё злился на Зулло, но в то же время чувствовал, будто упала гора с плеч. Произошедшее однозначно пойдёт команде на пользу в долгосрочной перспективе.

      — Так будет лучше, — он откинулся на сидении своего шкафчика, пока головой не ударился о стену. — Мы не попадем в плей-офф с таким долбоебом, как Зулло.

      — Несомненно, — отозвался Картер.

      Они сидели в тишине. Затем тот добавил:

      — Так, Скотт…

      — Что?

      — У тебя утром был какой-то особенный вид.

      — О чём ты говоришь?

      — Хафф знает, о чём я говорю.

      Скотт посмотрел на Хаффа.

      — Это правда, — подтвердил Хафф. — У тебя особенный вид.

      — Может, я просто радуюсь, что Зулло ушёл.

      — Не-е, это было до того, — не унимался Хафф.

      — М-м, — согласился Картер. — Я думаю, Скотти кого-то склеил вчера вечером.

      — Точно, — поддакнул Хафф.

      — Я… — начал было Скотт. Но сдался. — Может, и так.

      Картер хлопнул в ладоши и лучезарно улыбнулся:

      — Молодчина, Хантер!

      Скотт изо всех сил старался сдержаться, но через несколько секунд уже улыбался как идиот.

      — Смотри, Картер! Он покраснел!

      — Очаровательно.

      — Не суйте носы в чужие дела, парни.

      — Мне не нужно знать, кто она такая, — заявил Картер. — Мне нужно знать, какой она была.

      — Ну, вы этого не узнаете, — ответил Скотт.

      — Судя по оттенку румянца, который сейчас на лице Хантера, я бы сказал, что она была просто великолепна, — добавил Хафф.

      — Я вам ничего не скажу. Заткнитесь.

      — Бесполезно спрашивать, — посетовал Картер. — Скотт — джентльмен.

      — Чёрт возьми, точно.

      Скотт сгорбился и уставился себе под ноги, пытаясь бороться с жаром, от которого его лицо, вероятно, приняло цвет свёклы. Но воспоминания о прошлой ночи и последующем утре не отпускали его, делая эту борьбу бесполезной.

      Он вспомнил, как проснулся и сразу же увидел Кипа, опирающегося на локоть, смотрящего на него сверху вниз, такого взъерошенного и сексуального. Выражение его лица было таким… ну, не любящим, конечно, но… ласковым.

      Затем вспомнил, как Кип ласкал себя для него. Доводя себя до оргазма. Его лицо, когда он кончил, было таким безмятежным и эйфоричным. Каким же прекрасным тот был в послеоргазменной неге.

      — Я, э-э… пойду выпью кофе, — пробормотал Скотт и быстро направился в комнату отдыха.

      Он не собирался возбуждаться, ожидая товарищей по команде. Встреча и без того предстояла достаточно неприятная.

      Скотт загрузил капсулу в кофеварку и подождал, пока вода нагреется. Он написал Кипу.

      

      Скотт: «Ты всё ещё у меня?»

      Кип: «Нет. Ушёл минут двадцать назад.»

      Скотт: «О…»

      По какой-то причине Скотту нравилось знать, что Кип оставался в его квартире, даже в его отсутствие.

      Кип: «Всё в порядке?»

      Скотт: «Думаю, так и будет. Поговорим об этом позже.»

      Кип: «Хорошо.»

      Скотт: «Ещё раз извини, что пришлось уйти. Ночь была прекрасной.»

      Кип: «Не извиняйся. Ночь была потрясающей. Спасибо.»

      Скотт улыбнулся.

      Скотт: «Когда мы снова увидимся?»

      Кип: «Ненасытный!»

      Скотт: «Я такой.»

      Кип: «Позвони мне позже? Когда закончишь. И всё решим.»

      Скотт: «Договорились.»

***

      Кип весь день пытался расслабиться дома, но его не покидали мысли о том, как там Скотт, и что происходит с Зулло. Волнуется ли Скотт, расстроен ли он, как сложится сегодняшний матч? Успел ли он совершить свою традиционную пробежку перед игрой, даже если не смог купить смузи у Кипа? Интересно, сохранил ли для Скотта значение этот ритуал?

      В полдень состоялась пресс-конференция, Кип смотрел её на всякий случай, вдруг там присутствовал Скотт. Но вместо Скотта перед журналистами выступил только тренер Харв Мёрдок.

      Мёрдок объявил, что Зулло исключён из команды. Кип знал о Фрэнке Зулло совсем немного, только то, что Скотт рассказал накануне вечером. Но Скотт, скорей всего, хотя бы немного обрадовался его уходу.

      Пока Кип читал новости о ситуации с Зулло в интернете, заодно просмотрел расписание игр «Адмиралов». Похоже, Скотт пробудет в городе какое-то время. «Адмиралам» предстояли пять матчей в течение следующей недели, в том числе один этим вечером. Следующая игра будет против «Бруклин Скаутс». Затем состоятся две домашние на «Мэдисон Сквер Гарден» и выездная в Бостоне в субботу.

      Кип размышлял, сколько времени на следующей неделе сможет провести со Скоттом. Он не хотел торопить события.

      Он ожидал звонка от Скотта около часа дня, но вместо этого его удивил звонок из Музея города Нью-Йорка. Кипа пригласили на собеседование. Чёрт побери!

      — Конечно, — пробормотал он в телефон. — Непременно. Да. Спасибо.

      Он поморщился от собственной реакции, затем схватил ручку, чтобы записать: понедельник, 15:00. Ему придётся отправиться на собеседование прямо с работы. Господи, как же при этом не выглядеть полнейшим неудачником?

      Прошло больше трёх часов, прежде чем Скотт вышел на связь. Кип лежал на кровати, читая роман, когда зазвонил телефон.

      — Привет. Похоже, у тебя насыщенный день, — сказал Кип, ответив на вызов.

      Он услышал, как Скотт вздохнул в микрофон.

      — Да. Все как с ума посходили.

      — Как ты?

      — Раздражённый. Злой. Обрадованный. Сам не знаю.

      — Ты успел побегать?

      — Нет. Я хорошо попотел на беговой дорожке здесь, на катке, но всё равно это не то. Сегодня все через одно место. Не могу сосредоточиться. Ненавижу такое состояние.

      — Это отстой. Сочувствую.

      — День начался так здорово…

      — Тебе просто нужно вернуть голову в то состояние, в котором она была утром, — предложил Кип.

      — Именно это я и пытался не делать. Но меня постоянно… уносило туда мыслями.

      — Понимаю, я тоже много об этом думал.

      Скотт усмехнулся.

      — Чем занимаешься? Уже идёшь на работу?

      — Скоро. Мероприятие в Бруклине, в музее, так что у меня есть время. Мне нужно быть там к шести плюс-минус.

      — О.

      Кип задумался, стоило ли рассказывать Скотту о собеседовании. «Зачем? Чтобы, когда на вакансию возьмут другого, он точно понял, какой неудачник его парень?»

      Вместо этого он сказал:

      — Слушай, я думал предложить папе пойти со мной на игру завтра. Ту, что здесь, против «Бруклина».

      — Да? — голос Скотта немного оживился.

      — Да. Он всегда был фанатом «Скаутов», хотя я, разумеется, буду болеть за вас.

      — Хорошая идея. Я, наверно, смогу достать билеты. Мне нужно посмотреть.

      — О. Нет. Всё в порядке. Я могу…

      — Это не проблема. Билеты дорогие.

      Кип нахмурился.

      — Я могу их купить.

      — Я знаю, — мягко сказал Скотт. — Я не пытаюсь тебя обидеть. Просто… мне не сложно их попросить, а ты сможешь сэкономить деньги на что-то другое. Это совсем не проблема.

      — Ладно, — ответил Кип, потому что не хотел спорить и реально нуждался в деньгах.

      Но он не собирался постоянно принимать подобные презенты от своего бойфренда-миллионера.

      — Итак, какой у тебя график на этой неделе? — спросил Скотт, понизив голос.

      — Работаю со вторника по пятницу. Вечерами, правда, свободен.

      — Я всю неделю в городе.

      — Знаю. Я проверил.

      — У меня продолжительные утренние тренировки в понедельник и вторник. Но ты всё равно будешь на работе…

      — Может, мы могли бы… — начал Кип, но Скотт произнес одновременно:

      — Придёшь ко мне завтра вечером?

      — Конечно! Да, конечно, — ответил Кип. — И утром добираться на работу будет удобно. Если, конечно, дашь мне поспать.

      — Дам. Обещаю. Когда-нибудь.

      Оба рассмеялись, затем Скотт сказал:

      — Чёрт. Мне пора. Извини. Но… увидимся завтра, да? И я сообщу тебе насчёт билетов.

      — Да, завтра. Обязательно. И удачи вечером.

      — Спасибо. Поговорим позже.

      — Окей. Пока, Скотт.

      Они закончили разговор, Кип стал собираться на работу, а его парень — готовился привести свою команду к победе над «Монреалем».

      Кип покачал головой. Когда же это перестанет казаться таким сюрреалистичным?

***

      В воскресенье Скотт проснулся в одиночестве.

      Он просыпался один (не считая соседей по номеру) практически всю свою жизнь, это не должно было так сильно его напрягать.

      Он пошёл на кухню, приготовил кофе, затем включил телевизор, чтобы посмотреть SportsCenter (американское телевизионное спортивное новостное шоу, транслируемое каналом ESPN — прим. пер.). Показывали лучшие моменты вчерашнего матча, а тех выдалось немало. Ведущие хвалили выдающуюся игру всей команды «Адмиралов», особенно с учетом обстоятельств.

      Игра была адская. Скотт неимоверно гордился своей командой, которая сплотилась ради крупной победы над «Монреалем».

      Новости перешли к инциденту с Зулло. Показали кадры, как тот с каменным лицом выходит из полицейского участка, игнорируя репортёров.

      По какой-то причине все это не принесло удовлетворения, которого ожидал Скотт. Зулло был придурком, без вопросов, но всё равно при виде товарища по команде, опустившегося на такое дно, сжималось сердце. Скотт искренне надеялся, что Зулло воспользуется программой реабилитации лиги и вернёт свою карьеру в нормальное русло.

Но сейчас не было времени думать о Фрэнке Зулло. Тот — взрослый человек, и сам натворил дел. Скотту следовало готовиться к игре.

***

      Кип очень мало времени проводил с отцом. Да, они жили в одном доме, но уже давно не занимались ничем совместно. Кип уходил на работу по утрам, когда родители ещё спали, и ложился обычно рано. Эта дурацкая работа в смузи-баре реально выматывала.

      Кип наблюдал за отцом, который болел за своих любимых «Скаутов». Они оба пили пиво и ели картошку фри от «Нэйтана» из буфета. День выдался хороший.

      Скотт достал билеты. Отец Кипа пришел в восторг, когда утром тот предложил пойти на игру. Кип соврал, откуда взял билеты, сказав, что купил их задешево у друга, который не смог пойти. Возможно, отец не поверил, но если и так, то ничего не сказал.

      Толпа сходила с ума. Болельщики ревели при каждом пасе, каждом броске и каждом сейве. Сезон подходил к концу, эти матчи имели большое значение для команд.

      К третьему периоду счёт был 3:2 в пользу «Адмиралов», один из голов забил Скотт. Ближе к завершению матча зрители напряглись. За шесть минут до финальной сирены «Адмиралы» заработали двухминутное удаление и остались в меньшинстве.

      Кип наклонился вперёд и прикусил большой палец.

      — У тебя получится, Скотт, — прошептал он.

      «Скауты» не собирались сдаваться без боя. Они держали шайбу в зоне «Адмиралов» и не давали расслабиться вратарю Беннетту. После очередного сейва Скотт послал шайбу к синей линии, чтобы вывести её из своей зоны, но один из защитников «Скаутов» успел поймать её клюшкой. Он сделал бросок по воротам «Адмиралов», и Кип понял, что произойдёт, ещё до того, как это случилось.

      — Нет, Скотт! Блядь! Не надо!

      Пока шайба летела к воротам, Кип мог только в ужасе наблюдать, как Скотт бросился на линию огня. Он подпрыгнул, и шайба угодила ему куда-то в область живота, где защитное снаряжение было тоньше.

      Скотт рухнул на лед.

Глава 12

      — Этот бросок… шайба летела, наверно, со скоростью миль сто в час! — воскликнул отец Кипа.

      — Блядь, Скотт, давай же. Вставай.

      Скотт лежал на льду в позе эмбриона и едва заметно шевелил одной ногой. Кипа затошнило. Ему хотелось перепрыгнуть через стекло и выбежать на лед.

      — Он попал ему в лицо? — громко спросил кто-то позади.

      «Нет…» — мысленно прошептал Кип.

      — Вряд ли. Может, в рёбра, — ответил другой голос.

      Боже…

      Скотт перевернулся, Кип увидел его лицо. Глаза его были широко открыты, а ртом он судорожно хватал воздух.

      — Он не может дышать! — воскликнул Кип, ни к кому конкретно не обращаясь. — Он не может дышать! Ему нужно…

      Скотт опустил на лёд руку в перчатке и, опираясь на неё, медленно поднялся на колени. Он морщился, крепко зажмурившись, но, похоже, дышал. И держался за бок. Один из товарищей по команде протянул ему руку, помогая подняться. Другой поднял его клюшку.

      Скотт медленно выехал со льда, поддерживаемый товарищем по команде. Трибуны проводили его аплодисментами.

      Кип в изнеможении опустился на сиденье. С ним всё в порядке. С ним всё в порядке.

Отец положил ладонь ему на плечо и несильно сжал.

      — Он крепкий малый.

      — Да, — выдохнул Кип.

      Он наблюдал, как Скотта сопровождал врач команды по коридору за скамейкой запасных.

      Игра продолжалась, но Кип больше не следил за ней. Он не сводил глаз со скамейки, ожидая любого признака возвращения Скотта.

      Финальные секунды истекали, матч закончился со счётом 3:2 в пользу «Адмиралов». Скотт так и не вернулся из раздевалки. Кип не знал, что делать. Он должен был прийти к нему вечером, но…

      Когда они с отцом покидали арену, Кип отправил сообщение: «Просто скажи, что с тобой всё в порядке».

      Ответа не пришло, как он и ожидал. У Скотта, вероятно, не было телефона под рукой.

      В метро отец сказал:

      — Хантер — парень с характером, не поспоришь. Этот акт самопожертвования, возможно, принёс им победу.

      Кип прикусил губу.

      — Да…

      Они брели по слякотным тротуарам от станции метро к дому. Кип чувствовал неловкость из-за того, что не мог наслаждаться обществом отца. День начинался так хорошо, но теперь его полностью поглотило беспокойство.

      Прошел почти час после возвращения домой, прежде чем он получил ответ от Скотта: «Я в порядке. Сильный ушиб, но в целом всё нормально. Сейчас еду домой».

      Кип резко сел на кровати и написал в ответ: «Окей. Ты меня напугал».

      Скотт: «Извини. Выглядело хуже, чем есть на самом деле».

      Кип нахмурился: «Ты всё ещё хочешь, чтобы я пришёл?»

      Через секунду телефон зазвонил.

      — Да, — сказал Скотт.

      — Ты уверен?

      — Уверен. Хотя… не знаю, способен ли я… на что-то.

      — Я так и знал! У тебя травма!

      — Не так уж всё плохо. Просто ушиб. Я приложил лёд и ещё приложу, когда доберусь домой. Переломов нет, рёбра не задеты.

      — Тебе делали рентген?

      — Да, конечно. Сделали прямо на арене. Переломов нет. Пожалуйста, приходи.

      — Хорошо. Лучше бы ты приложил холодный компресс, когда я приду.

      — Приложу, — сказал Скотт. — И мне нравится, что ты так беспокоишься обо мне. Это очень… мило.

      Кип понял, что покраснел. Что он делал? Учил суперзвезду НХЛ, как обращаться с травмами?

      — Я просто… рад, что с тобой всё в порядке. Сейчас приеду. И я серьёзно насчёт холодного компресса.

      — Скоро увидимся, — усмехнулся Скотт.

***

      — Ладно, давай посмотрим, — сказал Кип.

      Скотт не мог сдержаться и морщился от боли, пока вёл Кипа в квартиру. Конечно же, тот это заметил.

      Теперь Скотт лежал на диване, а Кип осторожно задирал его футболку.

      — Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — заверил Скотт. — Правда.

      — О боже!

      Он посмотрел вниз и увидел огромный сине-чёрный синяк, покрывающий большую часть правого бока. Шайба попала чуть ниже рёбер, прямо над жесткой вставкой в верхней части хоккейных шорт.

      — Не так уж всё плохо.

      Конечно, было адски больно, даже перехватило дыхание, но внутренних повреждений не обнаружилось.

      — Чушь! Ты останешься здесь. Надеюсь, у тебя есть пакет со льдом, — проворчал Кип, направляясь на кухню.

      — У меня их несколько, — ответил Скотт. — Всегда. Я почти не держу еду в морозилке. Там только пакеты на случай травм.

      Кип вернулся со свежим пакетом льда и осторожно приложил его к коже Скотта. Тот резко втянул воздух, но тут же расслабился и накрыл ладонью ладонь Кипа, помогая ему удерживать пакет на месте.

      — Давненько никто так не заботился обо мне. Это приятно. — Кип улыбнулся немного грустно, а Скотт сжал его руку. — Прости, что напугал тебя. Один из минусов отношений со мной, наверно.

      — Это меня не отпугнет, — Кип вытащил руку из-под руки Скотта и встал. — Я приготовлю тебе ужин. У тебя есть продукты?

      — У меня осталось то, что я купил, чтобы приготовить тебе завтрак в тот день. Бекон и яйца. Я тебе помогу…

      — Ни за что. Ты отстранён, Хантер. Оставайся здесь.

      Скотт закатил глаза и медленно встал.

      — Я все равно пойду на кухню, чтобы видеть тебя.

      Он добрался (с некоторым дискомфортом) до барных стульев у высокой стойки, отделяющей кухню от гостиной/столовой. Усевшись, он принялся раздавать Кипу ценные указания о том, где что найти и как пользоваться навороченной газовой плитой.

      Было приятно видеть, как Кип перемещался по его кухне. Наблюдать, как тот готовил для них обоих, и слушать рассказы о том, как прошел его день.

      — Обжарить с обеих сторон или глазунью? Я эксперт по яйцам.

      — С обеих. Ничего страшного, если ты налажаешь. Я всё равно заливаю их острым соусом.

      — Я не налажаю! — возмутился Кип, осторожно переворачивая яйца. — Знаешь, я раньше делал это профессионально и… чёрт! Желток растекся!

      Скотт рассмеялся.

      — Ничего страшного. Я съем, поверь мне. Я ем практически всё.

      Кип поднял бровь и поджал губы.

      Они сидели бок о бок за кухонной стойкой и ели яичницу с беконом и тосты. Кип выглядел таким счастливым и милым… Скотт сожалел, что этим вечером мог не больше, чем поцеловать его.

      Что напомнило ему о другой неприятности.

      — Должен предупредить тебя, — сказал он, — на этой неделе я буду нервным и рассеянным.

      — Почему?

      — Крайний срок обменов — следующий понедельник. Это, наверно, самый напряжённый день в году для каждого игрока.

      — Но тебя же… тебя же не обменяют, правда? — Кип выглядел напуганным такой перспективой.

      — Нет, не думаю. То есть шанс всегда остается, но в этом году мы претендуем на кубок, так что сомневаюсь, что от меня избавятся. Я бы волновался, если бы команде требовалось сократить расходы.

      — Тогда почему ты нервничаешь?

      — Потому что кто-то должен будет покинуть команду. После ухода Зулло у нас образовалась брешь в защите, и чтобы её заполнить, нам придётся расстаться с одним или двумя игроками. Это тяжело, мы все как семья.

      — Да, понимаю. Наверно, это именно так.

      Они разговаривали и ели, Скотт, как ни старался, не смог скрыть, что опирался на стойку, пытаясь усидеть прямо.

      — Пойдём, — сказал Кип, заметив, как он поморщился. — Тебе, наверно, больно. Давай вернёмся на диван.

      Скотт не стал спорить. Кип помог ему расположиться на диване. Скотт улегся на спину, а Кип сел в изголовье, чтобы тот мог положить голову ему на колени. Они включили телевизор и стали смотреть боевик, Кип гладил его по волосам.

      И вскоре Скотт забыл обо всех дедлайнах по обменам, о Зулло и о противном ушибе.

***

      Кип смотрел, как по огромному экрану телевизора Скотта бежали титры.

      — Чувак, какой, по-твоему, бюджет у этого дурацкого фильма?

      Скотт не ответил. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Скотт Хантер заснул у него на коленях.

      Кип мысленно улыбнулся и полюбовался его профилем. Скотт выглядел таким умиротворённым и молодым. Длинные ресницы касались скул, пухлые розовые губы были слегка приоткрыты. Напряжение, обычно свойственное Скотту, сошло с его лица.

      Кип потянулся и взял его за руку. Он не хотел его будить, но у него затекли ноги.

      — Эй, — прошептал он. — Проснись, Скотт. Пора в постель.

      — М-м-м, — промычал Скотт. Затем его веки дрогнули, он посмотрел на Кипа и застенчиво улыбнулся. — Извини. Вечно я такой уставший после игр.

      — Все окей. Нам пора спать. Мне рано вставать. — Кип помог ему подняться и поцеловал. — Я хорошо провёл вечер.

      Скотт засиял.

      — Я тоже.

      Они разделись до трусов и забрались в постель. Скотту пришлось лежать на спине из-за травмы, Кип лёг рядом с ним, положив ладонь ему на грудь.

      — Спокойной ночи, — сказал он.

      Скотт накрыл его ладонь своей.

      — Придёшь завтра вечером?

      — Ты этого хочешь?

      — Да, хочу.

      — Мне сначала нужно будет зайти домой после работы. За одеждой.

      — Тебе стоит оставить здесь вещи, — сонно пробормотал Скотт.

      — Серьёзно?

      Скотт, казалось, немного взбодрился, понимая, вероятно, что моментом ранее предложил.

      — Ну… да. Я имею в виду… так же логично, верно? Я живу недалеко от твоей работы и… — он смущенно улыбнулся, — мне нравится, что ты здесь.

      Кип приподнялся и поцеловал его.

      — Я чувствую себя виноватым, — сказал Скотт. — У нас ничего… не получилось сегодня. Хочу загладить свою вину.

      — Ты не поправишься к завтрашнему вечеру!

      — Знаю… но, может быть…

      — Завтра, — перебил его Кип, — и посмотрим. Я не позволю тебе делать ничего, что может спровоцировать боль. — Скотт вздохнул, но ласково улыбнулся ему. — Кроме того, — добавил Кип, — мне нравится с тобой просто разговаривать.

      Скотт поднёс его ладонь к губам и поцеловал.

      — Мне тоже.

***

      Было еще темно, когда зазвонил будильник Кипа. Сначала Скотт растерялся, потом вспомнил, что Кипу нужно было на работу. Тот зашевелился рядом, потягиваясь и тихо ворча.

      — Доброе утро, — пробормотал Скотт.

      — Блядь, да. Надеюсь, что доброе.

      Кип встал с кровати и пошёл в ванную, а Скотт протёр глаза и попытался прогнать сон. Он вовсе не был любителем поспать подольше, но часы показывали лишь около пяти утра.

Наконец он заставил себя сесть и поморщился, когдаболь напомнила о травме. Через несколько минут Кип вышел из ванной и начал одеваться.

      — Я сделаю нам кофе, — сказал Скотт. — Останься еще ненадолго.

      — Ладно. Как ты себя чувствуешь?

      — Как будто в меня угодила шайба. Но кроме этого… я очень счастлив.

      Кип улыбнулся и закончил одеваться. Скотт пошёл в ванную, по пути остановившись и поцеловав его в щёку.

      — Блин, — Кип помрачнел. — Синяк выглядит не очень.

      — И ощущается тоже не очень. Но я выживу.

      В ванной Скотт плеснул водой на лицо и замер, рассматривая синяк в зеркале. Кип был прав: за ночь тот потемнел до зловещего тёмно-синего цвета.

      Натянув спортивные штаны, Скотт направился на кухню готовить кофе. Он остановился, увидев Кипа, стоящего перед окнами гостиной.

      — Тебе каждое утро открывается такой вид, да? — спросил тот.

      — Плюс минус.

      — Неплохо.

      Первый проблеск света появился над Бруклином, мягко освещая стройную фигуру Кипа. Он стоял, вытянув руку над головой и опираясь ладонью на стекло.

      — Теперь стало еще лучше, — сказал Скотт.

      Он обнял Кипа со спины и поцеловал в шею. Кип вздохнул, повернулся и жарко поцеловал его в губы.

      В этот момент Скотт представил всё это: быть с Кипом. Жить с ним. Ложиться спать и просыпаться вместе. Готовить еду, ходить в рестораны и путешествовать. Больше не прятаться, а обрести счастье и гармонию с мужчиной, который ему… дорог. Набраться смелости и явить миру себя настоящего.

      Но даже будь он достаточно смел, это стало бы слишком большой жертвой со стороны Кипа, который, возможно, не осознавал, во что ввязывался, решившись на отношения с ним. Если бы Скотт совершил каминг-аут, это стало бы большим событием. Такое было неслыханно в НХЛ, и СМИ перемыли бы им кости по полной программе. Сам Скотт привык к пристальному вниманию общества, но не хотел втягивать Кипа во всё это.

      К тому же, они встречались всего пару недель. Даже задумываться об этом было нелепо…

      Они оторвались друг от друга. Скотт откинул прядь волос Кипа и провёл ладонью по лёгкой щетине на его подбородке.

      — Я бы с удовольствием провёл с тобой целый день.

      — Проведёшь.

      — Только бы не было травм. Реально посвятил бы тебе все свое время.

      Он заметил, как потемнели глаза Кипа. В них разгоралось желание.

      Скотт наклонился для очередного поцелуя, но Кип отстранился и покачал головой.

      — Мне пора идти.

      — Сначала кофе.

      Пока Скотт возился с дорогой кофемашиной, которой редко пользовался, Кип приподнял его футболку и осмотрел синяк.

      — Ты же сегодня не пойдёшь на тренировку?

      Скотт отодвинулся и одернул край футболки.

      — Конечно, пойду.

      — Что? Но ты же травмирован!

      Он пренебрежительно махнул рукой.

      — Узнаю, смогу ли нормально кататься на коньках. В среду у нас игра, так что мне нужно понять, как играть с этой травмой.

      — Ты собираешься играть в среду?

      Кип выглядел испуганным.

      — Да.

      — Все хоккеисты — упрямые идиоты?

      — Почти.

      — Боже, если бы у меня был такой синяк, я бы месяц провалялся в постели.

      Скотт рассмеялся.

      — Я играл со сломанными рёбрами. С этим и подавно смогу.

      Кип выглядел так, будто хотел что-то сказать по этому поводу, но Скотт поцеловал его и вложил ему в руку дорожную кружку с кофе.

      — Тебе пора на работу, — напомнил он.

      — Ладно, — вздохнул Кип. — Вечером постараюсь прийти пораньше, хорошо?

      — Хорошо.

      — И, пожалуйста, не перенапрягайся на тренировке.

      — Не буду.

      Скотт улыбнулся, в очередной раз тронутый его заботой. Они поцеловались напоследок, и Кип ушел.

      Скотт провёл языком по нижней губе, пытаясь запомнить вкус их прощального поцелуя. Затем он почувствовал тяжесть, которая всегда наваливалась на него при расставании с Кипом.

      Ему хотелось побыть с ним еще хотя бы немного.

      Мысленно он перенёсся в гипотетическое будущее, когда Кипу, возможно, не придется работать. Может быть, тот мог бы просто…

      Что? Быть тайным бойфрендом Скотта исключительно за стенами его апартаментов? Находиться рядом, когда Скотт в этом нуждается? Скучать целыми днями, как некоторые жёны его товарищей по команде? Если Скотт не наберётся смелости совершить каминг-аут, Кип, по сути, станет пленником. Они никогда не смогут ходить на нормальные свидания.

      — Чёрт возьми, — выругался Скотт в пустоту.

      Он уже претворял в жизнь все это дерьмо.

***

      Накануне работал ебаный Джефф, соответственно к началу смены Кипа никто ничего не подготовил.

      — Ненавижу его, — сказала Мария. — Убила бы.

      — Он уебок, — согласился Кип, зевая.

      — Как прошли выходные?

      — Хорошо. Ходил на игру «Скаутов» с папой.

      — А, ты имеешь в виду «Скаутов» против «Адмиралов»?

      — Ага…

      — Такой фанбой. Как же мило.

      Кип пожал плечами.

      — Он горяч. Что хочешь со мной делай.

      — Представь, ты бы с ним реально мутил. Это было бы потрясающе. Прям как Золушка.

      — Да ладно. У меня не настолько паршивая жизнь!

      — Ну, по крайней мере, это было бы адски горячо.

      — М-м.

      — Знаешь, я работала в субботу, а он не пришёл. Интересно, может у него уже новое глупое суеверие.

      — Ну вот и накрылась медным тазом вся моя личная жизнь, — пошутил Кип.

      — Вообще, в тот день произошла вся эта хрень с Зулло. Ему наверняка было не до смузи..

      — Ага. Наверно.

      — Когда следующая домашняя игра?

      — В среду, — слишком поспешно ответил Кип.

      Мария ухмыльнулась.

      — Какая, блядь, милашка. Готов к сегодняшнему собеседованию?

      — Не-а. Но я постараюсь показать себя с наилучшей стороны.

      — Как думаешь, Скотт Хантер начнёт регулярно ходить в музей, если ты станешь там работать?

      — Нет. Заткнись.

      — А если бы он так и сделал? Боже мой. Это было бы невероятно.

      — Ты нормальная?

      Мария понизила голос и отвратно спародировала Скотта Хантера:

      — О, хей, м-м... мне просто нравится, чтобы всё оставалось как есть, когда у меня хорошо складывается игра, так что мне нужно, чтобы Кип Грейди провёл для меня ещё одну приватную экскурсию по всему музею.

      Кип не смог сдержать смеха.

***

      — Хантер, пошли. Я плачу за ланч, — сказал Картер.

      Они последними оставались в раздевалке.

      Скотт всю тренировку провел, стиснув зубы. Сгибаться было больно. Больно бросать шайбу. И было очень больно, если кто-то просто задевал его.

      — Возможно, в среду придётся вколоть обезболивающее, — сказал он. — Травма несерьёзная, но она меня тормозит.

      — То есть, ты мог бы взять тайм-аут и подождать, пока она заживёт, но…

      — А ты?

      Картер ухмыльнулся.

      — Без шансов.

      Они отправились в ближайший суши-бар, который нравился Картеру.

      — Итак, — заговорил тот в ожидании заказанных роллов, — как думаешь, кого обменяют?

      — Не знаю. Правда, не знаю.

      — Они собираются сделать ставку на кого-то серьёзного. Думаю, мы лишимся нескольких молодых талантов ради опытного защитника.

      — Что ж, значит, нам крупно повезет.

      — Я думал о Берке. Он не так уж молод, но хороший крайний нападающий, а у нас сейчас полно талантов на передовой.

      — Да. Может быть.

      — Кто знает? Кстати, ты видел? Нас вчера вечером сфотографировали папарацци. Меня и Глорию. Мы ужинали в новом ресторане «Нобу» — ты уже был там?

      — Нет.

      — Ну, тебе стоит сходить. В любом случае. Мы уходили из «Нобу», и нас, блядь, сфотографировали папарацци. Так что наш маленький секрет раскрыт. — Картер пожал плечами. — Думаю, это был вопрос времени. Но оказалось, не такая уж это большая проблема, потому что вчера же одна из Кардашьян объявила о своей беременности, и теперь всем на нас похер.

      — Точно…

      Картер пустился в подробное описание ужина в «Нобу», а Скотт старался внимательно слушать, но то и дело возвращался мыслями к его рассказу о папарацци. Картер пытался сохранить свои новые отношения в тайне, но когда та всплыла на поверхность, стала не более чем очередной темой для лент светской хроники. Просто две знаменитости, которые начали встречаться. Люди хмыкали и скроллили дальше.

      Но все будет по другому, если папарацци застанут Скотта и Кипа вместе. Конечно, они могли бы где-нибудь поужинать. Один раз. Регулярные выходы в свет привлекли бы внимание. А что, если бы их застукали… прикасающимися друг к другу? Держащимися за руки? Целующимися? Бесполезно было бы отрицать…

      — Там подавали мисо-карамель, это соус который… Ты вообще слушаешь, Хантер?

      — А? Да. Да, извини. Я просто… проголодался. Сложновато сейчас слушать рассказы о еде.

      — Ну, мы поговорили о хоккее, мы поговорили о еде, мы поговорили о моей личной жизни. А как насчёт твоей личной жизни?

      — Нет.

      — Похоже, поговорить реально есть о чём.

      — Нет.

      Картер пытливо рассматривал его, и, вероятно, не упустил ни румянца на лице, ни того, как он отводил взгляд.

      — Ты худший лжец на свете, Скотт.

      — Знаю.

      — Не хочешь рассказывать? Ладно. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Такой парень, как ты, заслуживает кого-то особенного.

      Скотт мысленно улыбнулся.

      — Я счастлив.

      — Ты приведешь её на гала-вечер «Equinox»?

      — А ты идёшь на гала-вечер?

      — Да, иду! Ты забыл, с кем я встречаюсь? К тому же, я очень знаменит и любим.

      Скотт рассмеялся, но его уже охватило беспокойство. Он не ожидал, что на гала будут его товарищи по команде. Это только всё усложнит.

      Боже, как же все это несправедливо. Он хотел сказать Картеру — своему лучшему другу — что приведёт на гала-вечер своего парня. Своего замечательного, великолепного парня, с которым чувствовал себя спокойнее и счастливее, чем когда-либо в жизни. Он хотел танцевать с Кипом, целовать его и представить всем, чтобы люди знали, как ему повезло.

      Вместо этого он сказал:

      — Может быть. Посмотрим.

      Картер улыбнулся.

      — Надеюсь. Не могу дождаться, когда увижу ее, чувак.

Глава 13

      Скотт и Кип проснулись вместе на следующее утро после дедлайна по обменам.

      Весь день у них работал телевизор, настроенный на спортивный канал, который освещал последние новости о трансферах. Временами Скотт уделял этому всё своё внимание, и Кип понимал, что необходимо было дать ему пространство. Однако большую часть дня тот с радостью позволял Кипу отвлекать его от чего угодно.

      И Кип был счастлив это делать.

      А еще радовался, что сам мог отвлечься. Ожидание ответа от музея нервировало. Собеседование прошло на удивление хорошо. Оба интервьюера, казалось, были от него в восторге. К завершению они разговаривали так, будто он уже получил работу. Он ушёл в приподнятом настроении.

      Но он так и не рассказал об этом Скотту. Может быть, не хотел сглазить, а может, просто стеснялся своего скромного стремления к самосовершенствованию. По сравнению с успехами Скотта всё, что делал Кип, казалось немного… жалким.

      Скотт лишился нескольких товарищей по команде в результате обмена, который телеведущие охарактеризовали, как «масштабный». Парень по фамилии Бёрк и ещё один нападающий отправились в «Тампа-Бэй» в обмен на огромного финского защитника.

      — Матти Яло, — сказал Скотт, услышав новости. — Вау.

      — Он хорош? — спросил Кип.

      — Да, он… Я не думал, что мы получим кого-то вроде него. Сейчас он, наверное, лучший защитник в лиге.

      — Ну, тогда это здорово!

      — Да, — согласился Скотт. — Это показывает, что руководство уверено в нас. Они купили нам реально хороший подарок.

      — Но, э-э, ребята, которые уходят… Бёрк, кажется? И, м-м…

      — МакДау, да. Отличные парни. Жаль с ними расставаться, конечно, но я предполагал, что Бёрк уйдёт. Для него так будет лучше, честно говоря. Здесь у него не было возможности проявить себя.

      — Значит, ты доволен?

      Скотт улыбнулся.

      — Доволен.

      — Готов прыгать от счастья?

      — Не то слово.

      Часы показывали чуть больше пяти утра, и Кипу следовало собираться на работу, но руки Скотта уже скользили по его телу, а губы ласкали линию челюсти.

      — Скажи, что заболел, — пробормотал Скотт ему в шею.

      — Не могу! А у тебя сегодня игра. Ты будешь занят.

      — Опоздай немного. Я напишу тебе объяснительную записку.

      Кип рассмеялся.

      — И что там будет написано?

      — «К сожалению, Кипу пришлось задержаться, потому что он скакал на члене Скотта Хантера».

      Кип застонал.

      — Боже… Мы же ещё этого не делали. Я… блядь, я этого хочу.

      — Я тоже, — сказал Скотт и приложил ладонь Кипа к своему твёрдому члену для наглядности.

      — Блядь, — выдохнул Кип. Потом: — Нет. Нет. Мне правда надо идти. Так нечестно, Хантер.

      Он поднялся и стал одеваться, пока Скотт не уговорил его на какую-нибудь глупость — например, прогулять работу.

      — Мы не увидимся до завтрашнего гала, — вздохнул Скотт. — И даже там будет сплошная пытка — не прикасаться к тебе.

      — Но зато в этом есть что-то сексуальное, да? Немного?

      — Немного.

      Скотт, как уже было заведено между ними, приготовил кофе, и они вместе пили его на кухне.

      — Ты же понимаешь, что для меня это тоже пытка? — сказал Кип.

      Скотт грустно улыбнулся.

      — Я захочу уйти раньше. Придумаю отмазку, как только приду.

      — Нет, ты этого не сделаешь. Мы прекрасно проведём время, потом вернёмся сюда и разнесём друг друга в клочья.

      Скотт поцеловал его поцелуем полным обещаний. Когда тот закончился, Кип вздрогнул.

      — Мне правда пора, — слабо сказал он.

      — Увидимся завтра вечером.

***

      Скотт пришел в ресторан раньше времени и заказал кофе. Он договорился о встрече со своим агентом за ланчем, а кофе был обязательным пунктом программы.

      Тодд Уилер в целом ему нравился — иначе он не позволил бы тому представлять свои интересы — но он ненавидел обсуждать контракты, согласовывать каждый пункт. Он понимал, что ему повезло иметь столько источников дохода, но не ради денег он играл в хоккей.

      Тодд появился как раз в тот момент, когда Скотт доливал себе остатки кофе из френч-пресса.

      — Ну и дерьмо вытворяет Зулло, а? — бросил Тодд, едва успев сесть.

      — Ага, — кивнул Скотт. — Можно и так сказать.

      — Но теперь всё кончено. Должно быть, это приятно, да? Я знаю, что ты его терпеть не мог.

      — «Терпеть не мог» — слишком мягко сказано, — заметил Скотт. — Я его ненавидел.

      Тодд рассмеялся.

      — А вот Матти Яло теперь «Адмирал»! По-моему, это команда, которая заберет Кубок!

      — Без сомнений, — согласился Скотт. — Яло для нас огромное приобретение.

      — Огромный он — это точно. Яло — долбаный монстр. Да ещё и симпатичный. Нью-Йорк его полюбит.

      — Надеюсь.

      — Но, надеюсь, не слишком сильно, а? Ты должен оставаться номером один в этом городе.

      — Конечно.

      Официант подошел принять заказ. Тодд, не глядя в меню, заказал шпинатный салат. Скотт выбрал клаб-сэндвич, после чего Тодд неожиданно махнул рукой:

      — Знаешь что? Нахуй салат. Я тоже возьму клаб.

      Когда официант ушел, он продолжил:

      — Ты с кем-то идешь на гала-вечер Equinox?

      — А что? Хочешь составить мне компанию?

      — Да пошел ты. Просто подумал, может, у тебя кто-то появился. Я каждую ночь молюсь, чтобы ты начал встречаться с какой-нибудь актрисой. Или моделью. Чтобы это попало в газеты, понимаешь?

      Скотт поморщился. «В газеты» он точно попал бы, если бы стало известно, с кем он на самом деле встречался. Но вряд ли с такими заголовками, о которых мечтал его агент.

      — Боюсь, тебя ждет разочарование.

      — Я могу найти тебе пару, если хочешь, — задумчиво сказал Тодд. — Какую-нибудь нью-йоркскую будущую селебрити, которой нужен пиар…

      — Не надо, Тодд.

      Тодд покачал головой.

      — Я тебя не понимаю, Скотт. Ты выглядишь вот так, — он взмахнул рукой, указывая на шикарную фигуру Скотта, — и, кажется, совсем этим не пользуешься. Будь я таким…

— Фух, — фыркнул Скотт.

      Тодд когда-то и сам был спортсменом, но за годы вне соревнований обзавелся небольшим животиком. Впрочем, он всё ещё выглядел вполне привлекательно.

      — Надо было все-таки заказать чёртов салат, — пробормотал он себе под нос. — Не всем же сжигать по миллиону калорий в день.

      — Ты выглядишь отлично, — успокоил его Скотт.

      — Мы не обо мне, Скотт. Мы о тебе и о том, почему ты не встречаешься с самыми красивыми женщинами Нью-Йорка.

      — Я занят, — промямлил Скотт.

      — Мы все заняты! У меня жена, трое детей и четырнадцать спортсменов!

      — И зачем мы вообще это обсуждаем?

      — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Скотт. Я представляю твои интересы с семнадцати лет и ни разу не видел, чтобы ты хотя бы с кем-то встречался. Я побывал на свадьбах многих своих подопечных — вы для меня как семья. Ты это знаешь. Особенно ты, потому что… ну ты знаешь.

      — Потому что я сирота? — бесцветно спросил Скотт.

      — Я просто хочу, чтобы ты знал: я о тебе забочусь и переживаю за твоё счастье. Вот и всё.

      — Что ж, спасибо. Но я абсолютно счастлив. Правда.

      — Тогда… если мой друг, который работает с одной нью-йоркской актрисой, спросит, не ищешь ли ты пару на гала-вечер…

      — Ты скажешь своему другу, что не ищу.

      Тодд вздохнул.

      — Ладно. Даже имя ее не хочешь узнать?

      — Не-а.

      — Ну, если тебе нравятся длинные ноги…

      — О, круто! Несут еду!

      Скотт тут же завел разговор о предстоящих ток-шоу, чтобы до конца ланча больше не возвращаться к теме своей личной жизни. Тодд, кажется, понял намёк — больше эта тема не всплывала.

      Однако не прошло и получаса после их расставания, как Скотт получил от него сообщение. Фото красивой молодой женщины на красной дорожке и вопрос: «Уверен?»

      Скотт: «Абсолютно».

      Господи. Сейчас ему точно не нужно, чтобы весь мир интересовался его личной жизнью.

***

      В четверг после работы Кип отправился прямиком к Елене. Он отнес к ней свой смокинг несколько дней назад, как только забрал его у портного.

      Она открыла дверь с мокрыми волосами и в халате.

      — Отлично, — сказал Кип. — Ты уже помылась. А я могу принять душ?

      — Конечно. Но у нас есть всего два часа, окей? За нами приедет лимузин.

      — Лимузин?

      — Equinox присылает. Они меня ценят.

      Он сполоснулся и вышел из ванной, обернувшись полотенцем. Дверь в комнату Елены была приоткрыта. Он легонько постучал.

      — Можно войти? Мой костюм там?

      — Да. Заходи.

      Он открыл дверь и увидел, как она сидит перед зеркалом и накручивает волосы на бигуди. Из портативной колонки играла поп-музыка.

      — Я сейчас буду надевать трусы, — предупредил Кип. — Не подглядывай.

      — Даже в мыслях не было.

      — Я же вижу в зеркале, как ты смотришь, Елена!

      Он максимально быстро натянул свои лучшие черные трусы, пока Елена в отражении ехидно ухмылялась.

      — Так какой план на вечер? Вы со Скоттом делаете вид, что незнакомы, а потом возвращаетесь к нему и…

      — Отрываемся по полной? Ага. Именно так.

      — Извращенец.

      — Немного.

      — Ты точно уверен, что тебя устраивают эти странные отношения? — спросила Елена, закрепляя последний бигуди.

      — Да, все ок. — Кип нахмурился. — Ну, конечно, было бы здорово…

      — Сходить куда-нибудь, кроме его квартиры?

      — Квартира отличная, но да. Было бы здорово куда-то выбраться вместе.

      — Думаешь, это когда-нибудь случится?

      — Не знаю! Мы же знакомы меньше месяца.

      — Это на месяц дольше, чем ты обычно с кем-то встречаешься.

      — Вот! Поэтому все кажется таким серьезным. Я никогда…

      — Такого не чувствовал?

      Кипа понял, что покраснел — звучало слишком сентиментально.

      — Он мне очень нравится, — пробормотал он.

      Елена встала и подошла к нему.

      — Не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним, — сказала она, целуя его в щеку.

      — Ты же не устроишь ему свою жуткую «воспитательную беседу», да?

      — Конечно нет. Просто считаю справедливым предупредить его, что если он тебя обидит, это плохо скажется на его карьере. Потому что он будет мертв.

      — Елена!

      — Шучу. По большей части. Ладно, мне нужно накрасить ногти. Давай откроем вино, включим Рианну и наведем красоту.

      — О да.

***

      Кип вышел из лимузина и сразу попал под вспышки фотокамер. Однако те моментально прекратились, едва папарацци поняли, что и он, и Елена — «никто».

      Они быстро прошли по красной дорожке.

      — Ты выглядишь потрясающе, — сказал Кип, подавая ей руку, когда они поднимаясь по небольшой лестнице к входу. — Я, конечно, повторяюсь, но серьёзно. Многие парни сегодня будут мне завидовать.

      Елена улыбнулась:

      — Думаю, завидовать многие парни будут скорее мне.

      Елена выглядела ослепительно. На ней было черное атласное платье-халтер с оборками, постепенно переходящими цветом из черного в светлые оттенки серого. Оборки расходились при ходьбе, открывая высокий разрез, демонстрирующий её безупречные ноги и босоножки на тонких ремешках. Тёмные волосы были собраны в объемный пучок сбоку, оттеняя сверкающие, вероятно, рубинами и бриллиантами серьги.

      Вечер проходил в огромном историческом здании, недавно отреставрированном и модернизированном. Теперь оно превратилось в одно из самых гламурных мест Нью-Йорка. Кип никогда раньше здесь не бывал — даже в качестве официанта.

      — Впечатляет, — пробормотал он, разглядывая расписные потолки в лобби.

      — Подожди, ты еще остального не видел, — ответила Елена.

      Она провела его в самый шикарный зал из всех, что Кип когда-либо видел. Высокие арки, мраморные колонны — но Equinox добавили и современные детали: на возвышении играл (наверняка знаменитый) диджей, а в центре каждого из столов были установлены девайсы, из которых проецировалась голографические 3D-букеты цветов.

      Но больше всего Кипа поразили маленькие роботы на колёсиках, развозящие гостям закуски.

      — Equinox решили всех заткнуть за пояс, да?

      — Ага. Есть такое.

      — Я хоть нормально выгляжу?

      — До неприличия красив. — Елена сжала его руку. — У нас есть время пообщаться с гостями до ужина. Пошли посмотрим, кого мы тут встретим.

      Она повела его к толпе нью-йоркской элиты, собравшейся у одного из баров. Кип не очень разбирался в знаменитостях, но некоторых из присутствующих вроде бы узнавал.

      И тут он задумался: Скотт уже здесь?

      Елена представила его нескольким своим коллегам, Кип вежливо поддерживал светскую беседу, но никто не проявлял к нему особого интереса. Его вниманием завладел подкатившийся робот-официант с подносом канапе. Кип не привык видеть со стороны поднос с закусками. А видеть, как работу, составлявшую основу его резюме, теперь выполняют машины с безупречной эффективностью, было… угнетающе.

      — Эй, приятель, ты что, хочешь оставить меня без работы? — спросил он у робота.

      Не удостоив его ответом, машина покатила к другой группе гостей, оставив Кипа наедине с мыслью, что у него куда больше общего с этими роботами, чем с остальными гостями на вечеринке.

      Он подошёл к бару и взял (бесплатные!) напитки для себя и Елены. Вернувшись с мартини для подруги, он заметил, как та кивком указала на что-то у него за спиной.

      Обернувшись, он увидел Скотта в другом конце зала. Тот стоял в окружении небольшой компании, улыбаясь и буквально на голову возвышаясь над всеми остальными. В своём классическом чёрном смокинге он выглядел чертовски эффектно.

      Елена легонько стукнула Кипа по руке, заставив повернуться обратно.

      — Хватит пялиться! — прошипела она.

      — Ладно! Он… он меня уже заметил?

      — Пока нет. Но вам двоим придётся быть куда скрытнее, если вы хотите всех обмануть.

      — О чём ты? Я в полном порядке. Он уже смотрел в эту сторону?

      — Нет. Но если он всё же подойдёт… Так, он тебя увидел.

      — Откуда ты знаешь?

      — Потому что он только что вспыхнул, как проклятое солнце. Господи, вы оба безнадёжны.

***

      Скотт не мог сделать и шага, чтобы кто-то не остановил его. С некоторыми он был едва знаком, других — не знал совершенно, но, казалось, каждый на этом гала жаждал урвать минуту его внимания.

      Весь вечер — одни и те же бессмысленные светские беседы:

      «Да, я уверен в наших шансах в плей-офф».

      «Очень рад видеть Яло в команде. Он отличное приобретение».

      «Нет, я не играю в гольф. Никогда не пробовал».

      А тем немногим, кто осмелился спросить про Зулло, он отвечал: «Надеюсь, он получит необходимую помощь».

      Он едва различал Кипа в толпе. Тот стоял к нему спиной, но Скотт узнал его мгновенно. Рядом с ним была та самая ослепительная женщина, которая затмевала всех вокруг, — Елена, с которой Кип приходил на матч «Адмиралов» несколькими неделями ранее.

      Приближалось время ужина, когда гости рассаживаются за столы, спикеры произносят речи… Шанс поговорить с Кипом мог и не представиться. Скотту просто необходимо было встретиться с ним лицом к лицу.

      Он вежливо завершил разговор с одним из звездных игроков «Нью-Йорк Джетс», сославшись на необходимость взять что-нибудь в баре. Он пробирался сквозь толпу, делая вид, что не слышал, как пара человек окликнули его по имени.

      Вдруг Кип повернулся и они встретились взглядами. Сердце Скотта замерло.

      Боже, как он был красив. Настоящая кинозвезда золотого века Голливуда. Скотта влекло к нему, как мотылька к пламени.

      — Добрый вечер, — наконец произнес он, оказавшись рядом.

      Костюм сидел на Кипе, как влитой: темно-синий, с идеальным кроем. Сложно было поверить, что когда-то его сшили специально для Скотта — тот самый смокинг, в котором он был в первую ночь, проведенную с Кипом. Волосы Кипа были зачесаны набок, а в глазах искрилось веселье, пока тот отыгрывал свою роль.

      — Скотт. Рад снова тебя видеть. Это моя подруга, Елена Рюгг. Она работает в Equinox. Елена, это Скотт Хантер…

      — Он не нуждается в представлении, — улыбнулась Елена, протягивая руку. — Наконец-то познакомились, Скотт.

      — Елена, — он пожал ее руку, — Вау. Ты потрясающе красива.

      Кип рассмеялся.

      — Прости, — Скотт смутился. — Я не слишком подкован в общении с женщинами.

      — В твоей профессии это, наверно, нечасто требуется, — по ее улыбке можно было сказать, что она не только шутила.

      — Нет, — он ответил, тоже отвечая улыбкой. — К сожалению, не часто.

      Кип разглядывал его. Перебегал глазами по всему телу Скотта, а сам слегка покусывал губу. Скотт отчаянно пытался придумать повод прикоснуться к нему, но его сбило с мысли появление незнакомой женщины.

      — Елена! Ты выглядишь потрясающе! Как тебе вечер?

      Елена обняла женщину, они обменялись поцелуями в щёку.

      — Вечеринка просто невероятная, Жаклин. Ты проделала потрясающую работу.

      — Правда? Мне нравится этот контраст старинного нью-йоркского гламура и наших передовых технологий. — Она повернулась к Скотту и протянула руку. — Скотт Хантер! Спасибо, что пришли. Жаклин Кейн.

      А, ну конечно. Генеральный директор Equinox.

      — Спасибо за приглашение, — вежливо ответил Скотт.

      — Я не знала, что вы знакомы, — Жаклин указала на Скотта и Елену.

      — Мы только что познакомились, — поспешил сказать Скотт.

      — Вам повезло! Елена внесла бесценный вклад в дело компании в этом году. Мы её обожаем. О, простите, я забыла представиться. — Она протянула руку Кипу. — Я Жаклин.

      — Я… э-э… Кристофер. Грейди, — Кип пожал её руку.

      — Вы тоже работаете в IT, Кристофер?

      — Нет, я… м-м… нет.

      Скотт едва сдержался, чтобы не встрять и не сказать что-нибудь лестное о Кипе — но он ведь не должен был показывать, что знаком с ним.

      — Вы пришли с Еленой? — спросила Жаклин.

      — Нет! То есть… да, я её спутник. Мы друзья. Хорошие друзья.

      — О! Понятно. А вы, Скотт? Привели кого-то особенного сегодня?

      Скотт не смог удержаться и мельком взглянул на Кипа, прежде чем ответить:

      — Я пришел один.

      Жаклин улыбнулась, посмотрела на Скотта, потом на Елену.

      — Что ж, не буду мешать вам знакомиться. Приятного вечера!

      — Спасибо, вам тоже, — вежливо ответил Скотт.

      — Ты раньше не встречал Жаклин? — спросила Елена, когда та отошла.

      — Нет, — Скотт усмехнулся. — Меня приглашают на кучу мероприятий люди, которых я даже не знаю. Поначалу это казалось сюрреалистичным — я же просто парень из Рочестера, а тут внезапно окунаешься в этот другой мир. Вращаешься среди нью-йоркской элиты.

      — Представляю, — тихо сказал Кип, едва улыбнувшись.

      Скотт нахмурился — неужели Кип чувствовал себя здесь чужаком? Сам он легко мог считать себя простым парнем из Рочестера, потому что так оно и было. Но для Кипа всё это, должно быть, казалось нереальным. Хотя бы отчасти.

      Одним из качеств, которые Скотт особенно ценил в Кипе, было полное равнодушие к его деньгам и славе. Только с Кипом он чувствовал себя… просто Скоттом.

      Елена, видимо, заметила неловкость между ними, потому что одним глотком осушила бокал.

      — О, мой мартини закончился. Схожу за новым. Скотт, что будешь пить?

      — М-м, пиво. Просто пиво. «Стеллу», если есть.

      — О, здесь есть всё, — уверенно ответила она и удалилась, оставив их наедине друг с другом.

      Кип упорно смотрел в пол, и Скотту отчаянно хотелось приподнять его лицо за подбородок. Поцеловать. Сказать, что он здесь абсолютно на своём месте — потому что важен для Скотта, для Елены…

      — Ну и вечеринка, да? — произнёс он вместо этого.

      — Ага, — Кип поднял глаза. — Чувствую себя так, будто должен разносить закуски.

      Скотт сжал губы, сдерживаясь, чтобы не коснуться своего парня. Вокруг было слишком много глаз и ушей.

      — Ты не выглядишь так, будто должен разносить закуски. Ты выглядишь… — Он не закончил. Он не мог произнести слова, которые хотел. Не здесь. — Елена классная, — сменил он тему.

      — Да. Ты с ней потом потанцуешь?

      — Постараюсь изобразить нечто похожее на танец.

      Кип тихо рассмеялся, затем вздохнул и посмотрел на Скотта с такой нежностью и тоской, что тот не мог отвести взгляд. Он знал, что на его лице написано глупое влюблённое выражение, но ничего не мог с собой поделать.

      Отбросив осторожность, он понизил голос:

      — Ты выглядишь потрясающе.

      Кип прикусил губу:

      — Ты тоже ничего.

      Скотт приблизился ещё на полшага:

      — Вечер будет долгий.

      Кип смотрел на его губы. Скотт видел, как он сглотнул, как дрогнул при этом его кадык.

Когда Кип ответил, в его голосе проступил тот самый бруклинский акцент, который сводил Скотта с ума:

      — Зато концовка будет что надо.

      — Не могу дождаться, — выдохнул Скотт.

      — Я тоже.

      И слава богу, что в этот момент вернулась Елена — иначе Скотт наверняка совершил бы нечто безрассудное. Предостерегающий взгляд, которым она одарила его, вручая пиво, ясно давал понять: они с Кипом явно стояли слишком близко друг к другу.

      — Пора занимать места для ужина, — объявила Елена. — Давайте-ка разведём вас по разным углам.

      Перед тем как разойтись, Скотт протянул Кипу руку. Тот на мгновение замер, затем широко улыбнулся и пожал её, как это делают мужчины при первой встрече на светском мероприятии.

      Но Скотт воспользовался моментом, чтобы легонько провести пальцами по внутренней стороне его запястья. Он нежно погладил эту чувствительное место во время рукопожатия. Губы Кипа слегка приоткрылись, а глаза вспыхнули.

      — Увидимся позже… Кристофер — сказал Скотт, намеренно выделяя имя.

      Ужин тянулся мучительно долго. Между сменами блюд Жаклин благодарила гостей, рассказывала о важности раннего вовлечения детей в STEM-образование (STEM — аббревиатура — естественные науки, технологии, инженерия, математика, — прим. пер.) и делилась планами Equinox Foundation. Она объявила о крупном пожертвовании городским школам на современные компьютеры. Скотт аплодировал вместе со всеми.

      Его посадили за стол с девятью незнакомцами — даже Картер оказался в другом конце зала. Скотт всегда чувствовал себя неловко на таких мероприятиях, но в этот раз был особенно встревожен. Ситуацию усугубляло то, что он вообще не видел Кипа со своего места.

      В ожидании десерта он не выдержал и решил выйти на пару минут. Он извинился, встал и быстро просканировал глазами зал в поисках Кипа. Безрезультатно.

      В туалете он задержался дольше необходимого, а потом забрёл в нишу с панорамным видом на ночной город. Уткнувшись лбом в стекло, он наблюдал за движением автомобилей внизу и наслаждался тишиной.

      Он почувствовал присутствие Кипа раньше, чем увидел его отражение в стекле.

      — Эй, — тихо позвал тот.

      Скотт закрыл глаза, пытаясь унять трепет в животе.

      — Нам, наверно, не стоит здесь находиться вместе, — повернулся он.

      — Наверно, — Кип сделал шаг навстречу, вторгаясь в его личное пространство.

      Пряный аромат его лосьона после бритья опьянял.

      — Костюм тебе идеально подошёл, — голос Скотта дрогнул. — Сидит… просто отлично.

      — М-м.

      Губы Кипа были так близко... Скотт непроизвольно приоткрыл рот. Так легко было бы просто наклониться и взять то, что он так жаждал…

      — Еда была ничего, — буднично заметил Кип.

      — Да? Я не особо заметил.

      — Отвлекало что-то?

      — Возможно.

      — Похоже, ты всё ещё голоден.

      Скотт содрогнулся.

      — Чёрт возьми, Кип.

      Кип одарил его одной из тех соблазнительных улыбок, которые Скотт обычно так любил, но здесь…

      Взгляд Кипа метнулся к паху Скотта, и его улыбка стала шире.

      Мы можем уйти отсюда. Мы можем уйти прямо сейчас…

      — Мне пора, — сказал Кип раздражающе небрежно.

      Скотт прикусил язык. Достаточно сильно, чтобы вернуть себя на грешную землю.

      — У тебя потом будут проблемы, — прорычал он.

      Кип округлил глаза, но все же сумел улыбнуться, прежде чем повернулся и ушел. Скотт ухмыльнулся, глядя ему вслед, довольный тем, что смог хоть немного отомстить.

      Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, затем он тоже вернулся в бальный зал. Похоже, он пропустил десерт, столы уже убирали, освобождая больше места для танцев и общения.

      Он нигде не увидел Кипа.

      Внезапно погас свет. Сцена, с которой говорила Жаклин, повернулась, являя известного певца в стиле лаунж и оркестр. Публика оживилась.

      Скотт немного пообщался с топовыми селебрити и некоторыми из ведущих CEO Нью-Йорка. Едва он закончил разговор с настоящим астронавтом, его похлопали по плечу.

      — Кажется, мне обещали танец, — сказала Елена.

      Скотт улыбнулся, искренне обрадовавшись. Он взял её за руку, и они вышли на танцпол, который теперь был в значительной степени заполнен.

      — Я ужасно танцую, — предупредил он.

      — Со мной научишься.

      Она танцевала фантастически. Скотт быстро нашёл ритм, и они станцевали лёгкий тустеп (американский бальный танец, который получил широкое распространение в начале 20-го века — прим. пер.) под «Fly Me to the Moon» в исполнении оркестра.

      — Знаешь, я только что разговаривал с настоящим астронавтом, — сказал Скотт. — Интересно, нравится ли ему эта песня (название песни переводится «Унеси меня на Луну» — прим. пер.)?

      Елена вежливо проигнорировала его неуклюжую попытку завязать светскую беседу.

      — Хорошо проводишь вечер?

      — Конечно. — Он понизил голос. — А как Кип?

      — Кажется, он сосредоточен на афтерпати.

      — Ну, нас таких двое.

      Она всматривалась в его лицо.

      — Он тебе нравится.

      — Да. Мне… он мне очень нравится.

      — Хорошо, — сказала она. — Потому что он от тебя без ума. Ты должен понять, насколько это для него беспрецедентно.

      — Ты думаешь, я причиню ему боль?

      — Не знаю. Мы только что познакомились. Убеди меня в обратном.

      Скотт вздохнул. Он ни с кем не говорил о своих чувствах к Кипу. Было приятно поделиться этим с кем-то, но и страшно тоже.

      — Не могу объяснить, потому что сам не понимаю, как быстро я…

      — Запал на него?

      Скотт почувствовал, что краснеет.

      — Да.

      Она сжала его руку.

class="book">       — Ты многого от него хочешь, знаешь ли.

      — Знаю. Я не обещаю больше, чем могу дать, но… я дам ему всё, что смогу.

      — Тайные отношения?

      — Пока. — Она приподняла бровь. — Как я уже сказал, я не обещаю больше, чем могу дать. Но это для меня ново. Думаю, со временем я смогу дать больше.

      Казалось, она обдумывала его слова.

      — Окей.

      Скотт прочистил горло.

      — Тебе нравится работать в Equinox?

      — Да. Я могу заниматься любимым делом, ко мне относятся с уважением, а платят до неприличия много.

      Он рассмеялся.

      — Похоже на мою работу.

      Когда песня закончилась, Елена наклонилась к нему.

      — Можешь поцеловать меня, если хочешь… если хочешь… перенаправить внимание.

      Он улыбнулся, тронутый предложением, и поцеловал её в щёку.

      — Спасибо. Но я не стану так с тобой поступать.

      — Это было бы не так уж и сложно. — Перед тем как они расстались, она сказала: — Кип — лучший человек из всех, кого я знаю. И он сейчас счастливее, чем когда-либо. Я защищаю его, потому что люблю.

      — Знаю.

      Скотту хотелось сказать ей, что он тоже его любит, но он никогда раньше не произносил этого вслух. Он даже не позволял себе всерьёз рассматривать такую возможность, но, провожая Елену с танцпола и увидев Кипа, расслабленно расположившегося в мягком кресле, и наблюдающего за ними…

      …чем ещё, как не любовью, могло быть это чувство?

***

      Кип завидовал. Скотт и Елена потрясающе смотрелись, танцуя вместе. Он мечтал оказаться в объятиях Скотта. Он утешал себя мыслью, что скоро это случится.

      Но было бы здорово самому потанцевать с ним. Кипу не нужно было, чтобы люди знали, что они вместе. Ему не хотелось выставлять себя напоказ или попадать под пристальное внимание. Он просто… хотел бы иметь возможность делить все со Скоттом.

      Он смотрел, как они уходят с танцпола. Елену тут же пригласил на танец кто-то другой, и Скотт растворился в толпе. Кип вздохнул. Ему становилось скучно. Он больше не хотел пить и чувствовал себя слишком некомпетентным, чтобы поддерживать разговоры.

      Он наблюдал за вечеринкой, пытаясь насладиться зрелищем, когда его телефон завибрировал.

      Скотт: 161912

      Кип в замешательстве уставился на экран. Может быть, телефон Скотта случайно разблокировался в кармане?

      Пришло второе сообщение.

      Скотт: «Код от двери. И он же для лифта.»

      Кип поднял взгляд. Скотт прислонился к стене в другом конце огромного зала и печатал на телефоне.

      Скотт: «Я встречу тебя. Напиши, когда будешь уходить.»

      Кип улыбнулся. Он был одновременно рад перемещению их взаимодействий обратно в квартиру Скотта и тронут тем, что тот дал ему свой код доступа.

      Он ответил: «Я уже ухожу. Только предупрежу Елену».

***

      Скотт уже подходил к выходу, но его остановил Картер.

      — Скотти! Это она? Она, да? Я вас видел, чувак!

      Он обнял Скотта за шею и втащил обратно.

      — Я тебя видел! Охуенно красивая женщина, Скотт! Отличный выбор, дружище! — Картер явно не поскромничал с выпивкой. — Не волнуйся, — продолжил он шёпотом, который звучал громче большинства голосов. — Твой секрет со мной в безопасности.

      — Э-э, конечно, спасибо, Картер, — сказал Скотт, отдёргивая руку. — Но я как раз собирался уходить, так что…

      — Понял, чувак, понял. Она уезжает на другой машине?

      — М-м…

      — Понимаю. Доброй ночи, Хантер! Жаркой ночи!

      Уходя, Скотт вздохнул. Всё становилось сложнее.

      Внизу его ждала машина. Он позволил блаженной тишине окутать его, когда расположился в одиночестве на заднем сиденье.

      Водитель отвёз его домой.

Глава 14

      Кип подумал было снять всю одежду и ждать Скотта голым на кровати.

      Потом вспомнил про свой очень дорогой костюм, и что выглядел в нем чертовски хорошо. И разве Скотт не обмолвился о том, что хотел сам его раздеть?

      Кип улыбнулся, оглядывая пустую квартиру. Он приглушил освещение и сел на диван, любуясь видом на Бруклин.

      У него возникла идея.

      Он подключил телефон к Bluetooth-колонке Скотта и запустил в Spotify плейлист с самыми известными романтическими джазовыми композициями. И стал ждать.

      Прошло почти полчаса, прежде чем он услышал щелчок открывающейся двери.

      Он встал, но не двинулся к ней. Просто остался стоять в тускло освещённой гостиной на фоне огней города за спиной. Скотту предстояло самому подойти к нему.

      — Кип? — тихо позвал Скотт.

      Кип не ответил. Он прислонился бедром к высокой тумбе, на которой стоял телевизор, и скрестил руки на груди. Фрэнк Синатра запел «I’ve Got You Under My Skin».

      Скотт вошёл в комнату.

      — Кип. Боже мой.

      Он бросился к Кипу, словно жаждущий к источнику воды в жаркой пустыне.

      Кип ожидал, что его швырнут к стене и будут яростно целовать. Ожидал наказания за то, что разозлил Скотта на гала-вечере. Вместо этого Скотт нежно положил ладонь ему на лицо и, казалось, просто не мог на него насмотреться. В глазах Скотта читалось нетерпение, но когда он наконец наклонился и поцеловал Кипа, это было неторопливо и чувственно. Скотт не произнес ни слова, но своим поцелуем говорил ему что-то важное, убеждаясь, что Кип слушал.

      Когда их губы разомкнулись, Кип почувствовал, будто лишился костей.

      — Вот это да, — выдохнул он.

      — Я весь вечер мечтал сделать это.

      Голос Скотта был хриплым, он смотрел на Кипа так, словно не мог поверить в его реальность. Он нахмурился, а лицо его исказилось, будто от боли.

      — Хей.

      Кип поцеловал его, положил ладонь ему на грудь поверх лацкана пиджака и отдался ощущению его языка, неторопливо и благоговейно исследующего рот.

      Они долго так целовались, Скотт прижимал Кипа к тумбе, но не один из них не спешил переходить к большему. Этта Джеймс запела «At Last».

      — Хочешь потанцевать? — спросил Кип.

      — Как не захотеть, когда звучит такая мелодия? — Скотт кивнул на стереосистему.

      Кип улыбнулся.

      — Давай, покажи мне, чему тебя научила Елена.

      Скотт покачал головой, но взял Кипа за руку и повёл в центр комнаты. Свободную руку он положил ему на поясницу, и Кип, усмехнувшись, позволил ему вести. А сам обнял его, скользнул ладонью вверх вдоль позвоночника и запустил пальцы в короткие волосы на затылке.

      Скотт танцевал неуклюже, но Кипа это не волновало. Он положил голову ему на плечо и счастливо вздохнул.

      — Жаль, что я не мог потанцевать с тобой там, — признался Скотт.

      — Все окей.

      — Не совсем. Я хотел похвастаться тобой. Самый красивый мужчина в зале был моим бойфрендом, а я даже никому не мог рассказать об этом.

      Кип улыбнулся.

      — Не думал, что ты такой хвастун.

      — Не такой уж. Я просто…

      — Я бы хотел ходить с тобой на свидания.

      Скотт сглотнул.

      — Куда бы ты меня повёл?

      Кип задумался.

      — В клуб, — наконец ответил он. — Мы бы просто растворились в музыке. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты отрываешься. На людях. Как мы друг друга заводим, а потом идём домой.

      — Боже! Мне бы это понравилось. Я никогда не был в гей-клубе. По крайней мере, не в Нью-Йорке.

      — Я знаю несколько хороших. Когда-нибудь, может быть.

      — Когда-нибудь.

      Они продолжали танцевать, и Кип позволил себе расслабиться. Он наслаждался романтикой момента, обнимая Скотта, наслаждался ощущением роскошной ткани его смокинга, лёгким ароматом его лосьона после бритья. Наслаждался огнями города за панорамным окном, пока они со Скоттом прижимались друг к другу как можно плотнее, а воображение прокручивало в голове сцены их совместного времяпрепровождения за пределами безопасных стен этой квартиры.

      Кип повернул голову и принялся покрывать поцелуями точеную линию подбородка Скотта. Заняв рот делом, он не позволил себе разразиться неловкими, преждевременными признаниями.

      Скотт легонько постукивал пальцами ему по пояснице, а мысли уносили Кипа все дальше. Чувствовал ли Скотт то же самое — переполняющие эмоции, запретные слова, готовые сорваться с губ? Собственные пальцы Кипа немного дрожали, поэтому он вновь запустил их в волосы Скотта.

      Тот тихо сказал:

      — Я хочу ходить с тобой повсюду.

      Кип не упустил печаль в его голосе. Догадался и о невысказанном: «Но я не могу». Кип проигнорировал это. Этим вечером он должен был проигнорировать это.

***

      Скотт был ошеломлён.

      Танцевать полностью одетым в гостиной... каким-то образом это оказалось самым романтичным опытом в его жизни. Он уже полюбил это — обнимать Кипа у себя дома, одетого в его смокинг. Он ощущал Кипа каждым нервным окончанием.

      Когда песня закончилась, Скотт отступил на шаг — ему нужно было на него посмотреть. Он должен был убедиться, что этот замечательный мужчина действительно находился рядом. Что реально был его бойфрендом.

      Кип застенчиво улыбнулся, и Скотт на мгновение оцепенел.

      — Что случилось? — спросил Кип почти шёпотом.

      Скотт покачал головой.

      — Иногда я… — Он выдохнул, пытаясь успокоиться. — Не могу поверить, что ты настоящий.

      Стоило этим словам сорваться с губ, как запылали щеки. Какая глупость!

      Но Кип лишь рассмеялся, положил ладонь ему на грудь — на бешено колотящееся сердце, и сказал:

      — Мне всё время кажется, что это сон, и я вот-вот проснусь.

      У Скотта сдавило горло, а сердце забилось еще быстрее. Невыносимо быстро. Он нежно приподнял пальцем подбородок Кипа и поцеловал его. Всего лишь лёгкое соприкосновение губ, но от этого по всему телу пробежала дрожь.

      Что со мной не так? Он чувствовал себя переполненным, словно вмещал внутри что-то огромное и дикое, оно билось о рёбра, как о прутья клетки, отчаянно пытаясь вырваться.

      Одной рукой он обхватил Кипа за затылок, другую положил на бедро. Кип схватил его за лацканы смокинга, притянул к себе и приоткрыл рот. Влажный жар его губ и плотный контакт их тел вернули Скотта в реальность. Это было по-настоящему. Кип был настоящим. И Скотту следовало снять с него этот костюм.

      Зацелованный чуть ли не до смерти, Скотт потянулся к пуговице на пиджаке Кипа. Он расстегнул её и, просунув руки под плечи, скинул пиджак, позволив тому упасть на пол.

      — Так жаль это делать, — тихо сказал он. — Ты так хорошо выглядишь. Но в мои планы на остаток вечера одежда не входит.

      Кип одарил его одной из своих сокрушительных улыбок, а Скотт расстегнул на нем галстук-бабочку. Концы его повисли на груди Кипа. Скотт принялся за верхнюю пуговицу рубашки. Затем расстегнул ещё две и распахнул воротник, обнажив шею и вырез майки. Кончиками пальцев он провел по шее Кипа, задев кадык и заставив его втянуть воздух.

      Нина Симон запела «I Put a Spell on You».

      Скотт расстегнул рубашку до конца. Кип шумно дышал и жадно смотрел на него, но ничего не говорил. Скотт взял его за левую руку, вытянул ее, расстегнул запонку и поднёс запястье к губам, целуя чувствительную кожу и ощущая учащенный пульс. Он проделал то же самое с другим запястьем, затем сунул обе запонки в карман Кипа. Это вызвало у того улыбку.

      Скотт на мгновение задумался.

      — Разуйся, — сказал он. — И сними носки.

      Он отступил, пока Кип следовал его указаниям. Было так легко перевоплотиться и сыграть эту властную роль, скрыть, как сильно нервничал, за твёрдым, холодным тоном. И, боже, как охотно Кип ему подчинялся… У Скотта закружилась от этого голова.

      Кип закончил и остался стоять босиком, в застёгнутых брюках, расстёгнутой рубашке и белой майке под ней. Скотт так и не прикасался к своему смокингу, и ему нравился этот дисбаланс.

      Узкий крой брюк Кипа не мог скрыть выпуклость, образовавшуюся, когда Скотт его раздевал. Скотт проигнорировал это. Пока. Он скинул его рубашку на пол к пиджаку.

      Он погладил Кипа по бокам, просунув пальцы за пояс брюк ровно настолько, чтобы вытащить край майки. И медленно поднял её, скользя ладонями по шелковистой коже живота. Кип поднял руки, позволяя ему стянуть майку через голову.

      Отбросив майку, Скотт схватил его за оба запястья, удерживая его руки вытянутыми над головой. Глаза Кипа вспыхнули, и Скотт обрушился на его рот. Поцелуй получился жадным, развратным — они едва не пожирали друг друга, наконец Скотт отпустил его запястья и отступил.

      Дыхание Кипа было тяжёлым, глаза потемнели. Казалось, он хотел что-то сказать, но не решался нарушить повисшую между ними восхитительно напряжённую тишину. Вместо этого он прикусил нижнюю губу и ждал.

      Скотт мысленно улыбнулся, обходя Кипа, и остановился у него за спиной. Он отбросил ногой одежду и поцеловал его в шею. Кип застонал и запрокинул голову Скотту на плечо. Он протянул назад руку и обхватил Скотта за шею, а тот собственнически обнял его за грудь. Кип накрыл его ладонь своей.

      — Кип… — выдохнул Скотт ему в ключицу, прерывая тишину.

      Он ничего не мог с собой поделать. Он ощущал себя пьяным. Он прижался пахом к заднице Кипа, чтобы тот почувствовал, насколько он был возбуждён.

      — Блядь. Пожалуйста, — умолял Кип.

      Он сжал ладонь Скотта и направил к своему члену. Скотт застонал, наслаждаясь тем, как тот оказался твёрд.

— Не волнуйся, — прошептал он в ухо Кипу. — Я дам тебе всё, что захочешь.

      Тот вздрогнул, Скотт медленно расстегнул молнию на его брюках, освобождая напряжённый член. Разобравшись с молнией, Скотт переместил ладони на его бёдра. Кип разочарованно застонал, но Скотт это проигнорировал и спустил брюки на пол. Кип перешагнул через них и повернулся. Его напряженный член едва помещался в чёрных брифах, кончик чуть выглядывал из-под пояса.

      Скотт прикусил губу, вновь почувствовав себя переполненным эмоциями и невысказанными словами. Ему было, что сказать, и он хотел это сделать, но не в этот момент. Не тогда, когда оба они сходили с ума от похоти.

      Он снял пиджак и разулся. Развязал галстук-бабочку и снял запонки. Он снял с себя всё, позволяя Кипу наблюдать. Он не делал из этого никакого шоу, просто медленно и аккуратно снимал каждую вещь. Оставшись в одних трусах, он шагнул к Кипу и поцеловал его. Как только их губы соприкоснулись, Скотт не смог больше притворяться спокойным.

      Он заключил Кипа в медвежьи объятия, желая его всего и везде, а тот проник ему под трусы, схватив за задницу. Их поцелуи быстро превратились в дикие и жадные, и Скотт больше не мог, блядь, ждать. Он и так весь вечер терпел настоящую пытку, пора было с этим заканчивать. Ему нужно было оказаться внутри него.

      Движением, удивившим обоих, Скотт поднял его с пола. Кип тут же обвил его своими сильными ногами. Скотт уверенно понёс его в спальню, словно Кип весил вдвое меньше, чем на самом деле.

      В спальне Скотт швырнул его на кровать и тут же набросился на него. Он завел руки Кипа за голову, и, удерживая их за запястья, принялся неистово его целовать.

      — О, блядь, Скотт, — выдохнул Кип. — Да.

      Скотт хотел так много. Он хотел, чтобы их время вместе не заканчивалось. Чтобы они никогда не нуждались во сне. Боже, на следующий день он уезжал на целую гребаную неделю. Ему нужно было насытиться до предела.

      — Пожалуйста, трахни меня, — тихо прошептал Кип. — Пожалуйста. Я знаю, мы говорили о том, как я буду на тебе скакать, и я этого хочу, но, боже, мне нужно, чтобы ты меня трахнул. Ты так смотрел на меня весь вечер, раздевал меня… Теперь трахни, пожалуйста.

      — Трахну, — пообещал Скотт. — Я хочу этого. Поверь мне.

      Он быстро снял трусы и уже собирался взять смазку и презервативы с тумбочки, когда Кип схватил его за запястье.

      — Дай мне отсосать. Пожалуйста. Иди сюда.

      Скотт зарычал и приподнялся, приблизившись к лицу Кипа. Его прекрасный, жадный бойфренд не стал медлить. Кип застонал с членом во рту и опустил веки.

      — Боже, Кип.

      Кип дразнил член, медленно и лениво скользя языком по головке, заглатывая максимально глубоко, насколько получалось под таким углом. Это ощущалось невероятно. Скотт услышал щелчок крышки флакона со смазкой и понял, что Кип своими скользкими пальцами растягивал себя для него.

      Лицо Кипа выражало абсолютное блаженство. Он с явным удовольствием облизывал и сосал член Скотта, одновременно трахая себя пальцами.

      — Боже, тебе это нравится, да? — прохрипел Скотт.

      Кип ответил ему пылающим взглядом и стал ласкать языком отверстие на головке.

      Скотт опасно приблизился к разрядке. Жар и напряжение уже нарастали внизу. Ему нужно было продержаться дольше.

      Он вытащил член изо рта Кипа и отодвинулся, желая увидеть, как тот погружал в себя пальцы. Блядь, он бы вечно мог смотреть, как Кип ласкает себя. Черт возьми, Кип выглядел великолепно за этим занятием. Скотт посмотрел на его член, к которому ещё никто не прикасался. Тот подрагивал в такт сердцебиению, словно ожидая внимания.

      — Боже, видел бы ты себя.

      — Хочу тебя… Хочу твой член…

      — Сколько ты засовывал пальцев? — Скотт понятия не имел, откуда в нем взялась такая раскованность.

      — Д-два.

      — Вставь ещё один, — скомандовал он.

      Кип тихо заскулил и добавил третий палец. Растягивая себя, он извивался на кровати.

      — Ты готов для меня?

      — Да. Блядь. Да. Давай же.

      Скотт раскатал презерватив и, нанося смазку, обдумывал следующий шаг. Сначала он решил поставить Кипа на четвереньки и трахнуть сзади, но, честно говоря, хотел видеть его лицо. Хотел увидеть, как он кончит.

      Кип вытащил пальцы, Скотт, не теряя времени, приподнял его за бёдра и погрузился глубоко одним резким движением. Кип закричал, Скотт тоже вскрикнул, но, убедившись, что не причинил ему боли, начал быстро и жёстко долбить его.

      Капелька предэякулята уже поблескивала на головке члена Кипа. Скотт так и не прикасался к нему там. Хотя рука тянулась весь вечер.

      — О, Скотт. Идеально. Чёрт.

      — Ты… Блядь, ты течешь. Я даже не прикасался к тебе.

      — Знаю. Знаю. Продолжай.

      Кип продолжал закатывать глаза, он выглядел ошеломленным собственным удовольствием. В этот момент Скотт был полон решимости довести его до оргазма вперед себя. Он хотел проверить, сможет ли сделать это, не прикасаясь к его члену. Не позволяя Кипу прикасаться к себе.

      — Ты сможешь? — спросил Скотт. — Сможешь кончить без рук?

      — Блядь. Кажется, да. Да.

      — Боже, правда? Чёрт, давай. Пожалуйста.

      — Я почти. Только… не останавливайся.

      Скотт быстрее задвигал бёдрами, воспринимая это как вызов.

      — Как только ты кончишь, я тоже кончу, — сказал он, отчасти подбадривая Кипа, отчасти просто констатируя факт.

      — Ага.

      Кип сжал в кулаках простыню. Он крепко зажмурился и стиснул зубы.

      — Ты почти? Ох, блядь, Кип, ты бы себя видел. Ты уже, да?

      — Да! — простонал он сквозь зубы. — Блядь… блядь…

      Кип закричал, широко открыв глаза, и кончил. Он продолжал извергаться, казалось, бесконечно, пока они оба завороженно смотрели на это. Затем Скотт, зарычал и кончил в него, как и обещал.

      Скотт почувствовал невероятное облегчение. Он принялся целовать Кипа и никак не мог остановиться. Он перевернул их обоих, затащив его на себя, и снова поцеловал его.

Кип приподнялся и уселся у Скотта на животе.

      — Это было невероятно.

      — Правда невероятно, — согласился Скотт. — Я…

      — Уже час тридцать, — Кип улыбался и гладил его по волосам. — Наверно, нас хватит еще на разок, как думаешь?

      — Ага.

      Скотт улыбнулся. Он посмотрел на Кипа и наконец понял... Не осталось сомнений.

      Скотт Хантер был влюблён.

Глава 15

      Кип сидел на кровати Скотта и наблюдал, как тот собирался в поездку. На нем были его собственные джинсы и толстовка «Нью-Йорк Адмиралс», принадлежавшая Скотту. Она была ему великовата, но Кип обожал в ней ходить.

      — Можно я оставлю её у себя? — он потянул за шнурки капюшона. — Пока тебя не будет?

      — Конечно, — Скотт швырнул в чемодан пару боксеров. — Но только если пообещаешь думать обо мне, когда будешь надевать ее.

      — Я буду думать о тебе, что бы на мне ни было.

      Скотт улыбнулся и поцеловал его. Ему нужно было выехать около двух, чтобы успеть на командный автобус в аэропорт. У них с Кипом оставалось всего пара часов перед расставанием на девять дней.

      — Я подумал, — начал Скотт, — может, ты останешься здесь, пока я в отъезде? — Кип не ожидал такого предложения. Он растерялся. — Не на все время, если не хочешь, — поспешно добавил Скотт. — То есть, вообще не обязательно, конечно. Просто мне пришло в голову…

      — Правда? Ты хочешь, чтобы я остался?

      — Да. Очень. Мне нравится знать, что ты будешь здесь, пока меня нет. Хотя бы временами. Да и тебе добираться на работу будет удобнее, верно?

      Он тактично не стал озвучивать очевидное: эта квартира куда больше подходила для взрослого мужчины, чем дом родителей Кипа.

      — Если ты реально не против, то… да, это было бы здорово.

      — Я не против. Буду представлять, как ты спишь в моей постели, пока я коротаю ночи в одиночестве в гостиничных номерах.

      — Но с тобой же будет сосед по номеру, — заметил Кип.

      — Это другое.

      — А если вдруг окажешься без соседа, мы могли бы…

      Скотт усмехнулся.

      — Поверь, я буду тебе звонить. При каждом удобном случае.

      Он поднял синие носки, которые Кип подарил ему на День святого Валентина, и аккуратно уложил их в чемодан. Кип расплылся в улыбке.

      — Итак, — сказал Скотт, — я вернусь в понедельник. И потом у меня неделя без выездов. Как нам отметить мое возвращение?

      — Ну… — Кип замялся. — У меня, в общем-то, уже есть планы на тот вечер.

      — О.

      — Да, но ничего особенного. Просто… в тот понедельник мой день рождения. Я собираюсь сходить куда-нибудь выпить с друзьями. Но после мы могли бы…

      Скотт замер.

      — У тебя день рождения?

      — Да, но это ерунда. Двадцать шесть — не юбилей. Да и откуда тебе было знать, когда у меня день рождения?

      — Я должен был спросить!

      — Ну… можешь запомнить на следующий год.

      Кип только потом осознал, что эти слова подразумевали. Он робко взглянул на Скотта, но тот ответил трогательной, счастливой улыбкой.

      — Обязательно запомню.

      У Кипа загорелись щеки. Он теребил шнурки толстовки, пытаясь отвлечься от этих чертовых нахлынувших чувств.

      Он был влюблен. Без тени сомнения. Безумно, безрассудно влюблен в Скотта Хантера. Это было абсурдно. Но совершенно реально.

      — Так… — неуверенно начал он, — куда тебя занесет в этой поездке?

      Скотт вздохнул.

      — Слишком много мест. Сначала Колумбус. Потом Детройт, Торонто, Виннипег, Оттава и Монреаль. Хотя бы перелеты короткие.

      — Да? Это хорошо, — сказал Кип. Потом, сам не зная зачем, добавил: — Я никогда не летал на самолете.

      — Серьезно?

      — Серьезно. Мне, в общем-то, некуда было летать.

      — О, Кип! А ты же изучал историю — столько всего стоит увидеть!

      Кип пожал плечами.

      — Думаю, когда-нибудь получится.

      — Я бы с радостью свозил тебя куда-нибудь.

      — Что, типа, в Виннипег? Или в Детройт?

      — Ладно, иди ты.

      — Слушаюсь, сэр.

      И тут Скотт набросился на него. Повалил на матрас и одним быстрым движением накрыл собой.

      — Ты издеваешься, Грейди?

      — Конечно, нет, — ухмыльнулся Кип. — Хантер.

      Скотт зарычал и поцеловал его, яростно и вызывающе.

      — Я буду скучать по тебе. Так. Блядь. Сильно.

      Он скользнул губами вниз по шее Кипа, задевая кожу зубами.

      — Оставь мне что-нибудь… — пробормотал Кип. — Что-нибудь на память о тебе.

      Скотт глубоко вздохнул и прижался своим твердеющим членом к его бедру. Затем припал ртом к нежной коже чуть выше ключицы и засосал. Кип радостно извивался под тяжестью Скотта, пока тот вдавливал его в матрас и оставлял метку.

      Скотт медленно отстранился, любуясь своей работой.

      — Этого должно хватить, — сказал он. — Возможно, даже до моего возвращения.

      — Надеюсь, — слабо пробормотал Кип.

      Скотт провёл большим пальцем по отметине. Его глаза горели похотью.

      — На что у нас хватит времени? — спросил Кип.

      — На всё. Блядь, давай я… я не знаю.

      — Давай я тебя трахну. Я знаю, что тебе не нужны отметины, но я могу заставить тебя чувствовать меня, хотя бы ненадолго.

      — Да. Блядь, да. Только давай… Я на тебе.

      — Наконец-то, блядь — ухмыльнулся Кип.

      Скотт бешеным вихрем сбросил с себя всю одежду. Кип стянул толстовку с футболкой, затем штаны и нижнее бельё. За считанные секунды они оказались обнаженными, и Скотт уже схватил смазку.

      У них было мало времени на прелюдию, поэтому он торопился. Он бросил Кипу смазку и презерватив.

      Кип нанес лубрикант, тихонько постанывая и медленно лаская себя. Когда Скотт опустился на его член, это ощущалось чертовски приятно. Он не успел себя растянуть и оставался тугим, Кип видел по его лицу, что ему было немного больно, но Скотт продолжал осторожно насаживаться на член, пока Кип не оказался глубоко внутри.

      Он замер на мгновение, и Кип смог им полюбоваться. На его скульптурном теле виднелись поблекшие боевые шрамы. Кип скользил взглядом от мощных бёдер к рельефному прессу и выше — к массивным, крепким грудным мышцам. Своими большими ладонями Скотт гладил грудь Кипа, перебирая пальцами волосы на ней.

      — Ты такой красивый, — тихо и благоговейно сказал он.

      — Ты само совершенство, — выдохнул Кип. Он провёл пальцами по щеке Скотта. — Ты нереальный. Весь ты. До сих пор не могу поверить, что мне так повезло.

      Скотт улыбнулся и начал двигаться, приподнявшись и резко опустившись. Они оба вскрикнули, Кип улыбнулся ему. Это было невероятно.

      А он просто наслаждался зрелищем, наблюдая, как вся эта гора мышц насаживалась на его член. Как менялось выражение лица Скотта, как на его раскрасневшейся коже выступали капельки пота. Скотт так яростно, так неутомимо скакал на нём, Кип чувствовал, как мчался к финишу, ничего не делая и не имея возможности что-либо предпринять. Он потянулся к члену Скотта, огромному и твёрдому. Ладони по-прежнему оставались скользкими от смазки.

      — Д-а-а… — прошипел Скотт.

      Кип дрочил ему, размашисто и быстро, пытаясь не отставать от его ритма. Скотт запрокинул голову и уперся ладонью в середину груди Кипа.

      

      — Боже мой. Боже, Кип! Я сейчас… Блядь, я почти…

      — Я тоже. Я уже, Скотт. Я… Давай, милый. Давай.

      Скотт вскрикнул, а секунду спустя в своё освобождение окунулся Кип. Скотт сжал внутренние мышцы вокруг его члена, и это толкнуло Кипа за край. Он излился в презерватив с беззвучным криком, от которого, тем не менее, заложило уши.

      — Кип… — выдохнул Скотт. — Блядь. Святое…

      Кип тяжело дышал, пытаясь прийти в себя.

      — Да. Да, Скотт. Иди сюда.

      Скотт слез с него и упал рядом на кровать. Кип обхватил его лицо и поцеловал в губы. Он не мог перестать улыбаться. Он чувствовал себя идиотом. Он чувствовал себя… как человек, который был очень сильно влюблён.

      Скотт провёл пальцами по отметине, которую оставил на коже Кипа у основания шеи.

      — Не перебор? — спросил он. — Она больше, чем я думал…

      — Нет, — ответил Кип, накрывая его руку. — Она идеальна. Спасибо.

      — Ты ещё даже не видел, — ласково сказал Скотт.

      — Мне всё равно. Я уже люблю ее.

      Я люблю тебя.

      Скотт снова поцеловал его и вздохнул.

      — Мне нужно дособирать вещи.

      — Ты не можешь позвонить и сказать, что заболел? — поддразнил его Кип.

      — Ага, ага. Дождешься у меня, Грейди.

      Скотт скатился с кровати и пошёл в ванную, оставив Кипа в одиночестве. Тот уставился в потолок. Скотт уезжал на девять дней. Может, Кипу стоило… рассказать ему о своих чувствах?

      Он покачал головой. А что, если это слишком? Это же наверняка перебор, верно? Если немедленно признаться Скотту в любви, у того будет неделя вдали от Кипа, чтобы осознать, насколько это нелепо. Кип представил, как Скотт возвращается из поездки и говорит ему, что у них ничего не получится. Это прозвучало убийственно реалистично в его воображении.

      Нет, блядь, не стоило открывать рот.

      Он отправился в ванную после Скотта и привёл себя в порядок. Он рассмотрел засос, который тот оставил. Скотт не шутил, засос оказался реально огромным, но Кип был очень доволен.

      Он вернулся в спальню, застав Скотта почти полностью одетым в потрясающий серый костюм.

      — Я очень ценю дресс-код НХЛ для командных перелётов, — промурлыкал Кип, любуясь тем, как идеальный крой подчёркивал широкие плечи и узкую талию Скотта.

      — Ты один такой, — проворчал Скотт.

      Он завязал галстук узлом Виндзор с ловкостью человека, практикующего это с детства. Пока Кип поднимал с пола своё нижнее бельё, он неожиданно произнёс:

      — Ты вчера говорил, что знаешь неплохие клубы.

      — Ага, — Кип на мгновение замер. Скотт снова умудрился застать его врасплох. — Знаю.

      — Я просто подумал… Ты часто ходишь по клубам?

      — Нет, не особо. Уже давно не ходил.

      Скотт слегка расслабился, что было странно.

      — А. Ладно. Неважно, забудь.

      — Скотт, — Кип подошёл ближе. — Ты пытаешься спросить, спал ли я с кем-то ещё, пока мы…?

      — Нет! — выпалил Скотт слишком быстро. — То есть… наверно. Да. Но не потому что… Я не собираюсь тебе запрещать. Я знаю, что не всегда рядом.

      — Скотт, — Кип обнял его сзади, вжавшись лицом в нереально широкую спину.

      — Прости, — пробормотал Скотт. — Я не… ревную. Я просто… Не знаю, как это работает.

      — Тут нет правил, — сказал Кип. — Если только мы сами их не установим. Но мне они не нужны.

      — Ладно.

      — Я ни с кем не был с тех пор, как мы встретились. На всякий случай знай это.

      — Я тоже.

      Кип рассмеялся.

      — Черт, я и не сомневался.

      Скотт тоже засмеялся, потом развернулся и поцеловал его.

      — Тебя для меня более чем достаточно, — сказал Кип. — И дожидаться тебя не проблема.

      — Знаю, это глупо, но мне чертовски приятно это слышать, — признался Скотт.

      — Это не глупо. И, если честно, я, кажется, подсел на секс после разлуки.

      Кип позволил Скотту закончить сборы, пока сам одевался. Без пяти два они стояли у двери, прощаясь.

      — Пиши в любое время, — сказал Скотт, — а я буду звонить при любой возможности. По видео. Я взял iPad. Можем по скайпу… Может даже…

      — Да. Мне бы этого хотелось. — Кип притянул его к себе, снова целуя.

      Отпускать его было невыносимо. Гораздо тяжелее, чем раньше.

      — Ладно, — Скотт наконец подхватил чемодан. — До встречи. Через девять дней.

      — Девять дней.

      — Пока.

      — Пока.

      Скотт быстро вышел, пока они снова чего-нибудь не натворили. Кип прислонился к стене с тяжелым вздохом. На глазах предательски выступили слезы. Черт возьми, ну и идиот. Будто Скотт отправлялся на войну.

      Кип изумился, когда через пару минут дверь снова открылась. На пороге стоял Скотт, растерянный, без чемодана — видимо, уже дошел до машины и вернулся.

      — Я, м-м… — его лицо исказила мука. — Самолеты, ну… Всякое бывает…

      — Скотт?

      — Я люблю тебя, — выдохнул он. — Просто хотел сказать это. Перед отъездом. — Челюсть Кипа, вероятно, оказалась на полу. — Я не жду, что ты… Ну, ответишь тем же. Наверно, это звучит абсурдно. Но я люблю тебя. И хочу, чтобы ты знал.

      Слезы, которые Кип едва сдерживал, теперь хлынули потоком. И ему уже не было стыдно за них.

      — Кип?

      Он сжал губы, тряся головой и пытаясь взять себя в руки.

      — Прости, — наконец выдавил он. — Я просто… Думал, что один это чувствую.

      Лицо Скотта засияло. От мучительное выражения не осталось и следа.

      — Не один.

      Скотт за секунду преодолел расстояние между ними и обхватил ладонями щеки Кипа, смахивая слезы большими пальцами. Его глаза тоже влажно блестели.

      — Я тоже хотел это сказать, — прошептал Кип.

      — Скажи сейчас.

      — Я люблю тебя. Скотт, я… безумно влюблен в тебя.

      Скотт просиял и вновь поцеловал Кипа, продолжая удерживать его лицо в ладонях. Кип ответил ему тем же самым.

      — Блядь, — выдохнул Скотт. — Мне правда пора.

      — Знаю.

      — Рад, что сказал тебе.

      — Я тоже рад.

      — Но уйти теперь, блядь, ещё сложнее.

      Кип шмыгнул носом.

      — Ага.

      Скотт поймал его губы в последний поцелуй:

      — Я позвоню. — сказал он, направляясь к двери. — Сегодня же. Я люблю тебя.

      Кип рассмеялся сквозь слёзы:

      — Я тоже люблю тебя. Поезжай и выиграй все шесть матчей.

      — Будет сделано.

      Скотт исчез за дверью. Кип прислонился к стене и на этот раз улыбался от уха до уха.

***

      В полёте до Колумбуса Скотт решил сесть рядом с новичком команды — Матти Яло. Даже несмотря на широкие кожаные кресла их частного лайнера Скотту со своим крупным телосложением было тесно рядом с исполинской фигурой финна. Дискомфорт усугубляла ноющая задница — напоминание о том, как он трахал себя, насаживаясь на член Кипа несколькими часами ранее.

      Впрочем он ни о чем не жалел.

      Через проход от них с Яло расположился Картер:

      — Знаешь, как я называю это турне? Дерьмовое турне. Шесть игр за восемь дней в самых холодных и унылых городах.

      — Холод мне нипочём, — весело ответил Яло. — Я финн. У нас лёд вместе с кровью течет по венам!

      — Судя по твоим бицепсам, там целые ебаные айсберги, — фыркнул Картер.

      — А ты откуда родом, если боишься холода? — поинтересовался Яло.

      — Я ничего не боюсь. Мотался по свету — семья военного. Но много лет провёл в Северной Дакоте. Вот почему такой парень, как я, играет в хоккей.

      Яло улыбнулся, очевидно поняв намёк.

      — А у вас в Финляндии вообще есть чернокожие? — спросил Картер.

      — Есть, — ответил Яло. — Разве ты не был в Финляндии?

      — Не посчастливилось. Это как Швеция? Я бывал в Швеции.

      — Нет, — неожиданно серьёзно ответил Яло.

      Картер рассмеялся.

      — Значит, есть небольшое соперничество? — спросил Скотт.

      Яло пристально посмотрел на него:

      — Финляндия лучше Швеции.

      Скотт примирительно поднял руки.

      — Понял, принял.

      Перелёт был коротким, что оказалось весьма кстати — сидеть, зажатым между Яло и иллюминатором, было жутко неудобно. В обычных обстоятельствах Скотт и не против был бы ощутить мощь этой горы мускулов. Яло был, одним словом, ослепительно горяч. На голову выше Скотта, тяжелее фунтов на двадцать чистой мышечной массы, с пронзительными голубыми глазами, почти белыми волосами, зачёсанными назад, и вечной суточной щетиной. Настоящая ходячая фантазия.

      Но мысли Скотта занимал не этот атлет, а тот, кто остался дома. Тайный бойфренд, которого он любил.

      Он мысленно усмехнулся. Не верилось, что он решился сказать это. И что Кип ответил тем же! Скотт чувствовал лёгкое головокружение и дурацкую эйфорию.

      Сразу после заселения в номера команде предстояло собраться на ужине в ресторане отеля. На этот раз Скотт делил номер с Яло, а дальше финн должен был жить с новым партнёром по защите.

      Настроение у всех было приподнятое. Парни радовались, что такой суперзвездный защитник, как Яло, теперь в команде. Тем более он оказался весёлым малым — громкий, общительный, обладающий басистым голосом с мелодичным финским акцентом, любитель выпить и угостить всю компанию (хотя Скотт проследил, чтобы в тот вечер ограничились двумя раундами — утром же тренировка). Скотту он нравился. Он нравился всем. Полная противоположность Зулло во всём.

      Когда ужин закончился, Яло явно не спешил в номер. Он собрал вокруг себя молодых игроков, которые, словно загипнотизированные, ловили каждое его слово.

      — Я пойду наверх, — сказал Скотт. — Только не давай этим парням засиживаться допоздна.

      Он намеренно произнес это шутливым тоном, чтобы не звучать как зануда. Но он знал свою роль в команде. Он не был Яло. Он был скучным и ответственным.

      Скучным, ответственным парнем, который собирался немедленно позвонить своему охуенному бойфренду!

      Скотт нажал иконку вызова, даже не успев закрыть за собой дверь номера. Было почти десять вечера.

      — Привет, — тихо ответил Кип.

      — Ты у меня?

      — Нет, я дома. Сегодня останусь тут. Может, завтра у тебя переночую.

      — А твои родители… Они не будут спрашивать, где ты?

      — Ты так интересуешься, рассказал ли я им о нас?

      — Нет!

      — Я не рассказывал. Но я взрослый человек, и они, наверно, догадываются, почему иногда я не ночую дома.

      — Да. Конечно.

      — Эй, — застенчиво произнес Кип. — Я люблю тебя.

      Скотт улыбнулся и сел на кровать, ощущая, как исчезает напряжение этого дня.

      — Я тоже люблю тебя. Я никогда раньше никому этого не говорил. Кроме мамы.

      — Я тоже. Ну, кроме Елены, но это другое.

      — Приятно говорить это тебе.

      — Да, — согласился Кип. — Очень.

class="book">       Скотт глупо улыбался в телефон, представляя, как Кип делает то же самое.

      — Так… — протянул тот. — Как там Яло?

      — Яло великолепен. Все его обожают.

      — Не сомневаюсь. Видел его интервью на ESPN. Он, типа, безумно горяч.

      — Хочешь скажу по секрету? Да. Так и есть.

      Кип рассмеялся.

      — Я чертовски завидую твоей работе. Целыми днями тусоваться в раздевалках с потными мускулистыми мужиками.

      — Ну, тебе это не понравится: сегодня Яло мой сосед по номеру.

      — Ладно, теперь я реально ревную.

      — У тебя нет причин для ревности.

      — Может, мне прилететь в Колумбус. Вдруг вы с Яло захотите сделать из меня начинку для сэндвича.

      — Боже мой. Кип, остановись.

      Скотт, вероятно, покраснел как свёкла в своём гостиничном номере. Яло был его товарищем по команде! И теперь он представлял их троих…

      — Господи, — сказал Кип. — Теперь я только об этом и думаю. Возможно, придётся закончить этот звонок. Если только ты…

      — Нет. Он вернётся с минуты на минуту. Не могу. Не сегодня.

      — Твоя потеря, — тихо сказал Кип.

      Голос его пронзил Скотта.

      — Прекрати. Скоро. Обещаю.

      — Я буду смотреть игру завтра вечером. Позвонишь мне потом?

      — Я вылетаю в Детройт сразу после игры. Но игра с Детройтом будет послезавтра днём. Я могу позвонить тебе после.

      — Как же долго ждать, — вздохнул Кип.

      — Напишу тебе завтра.

      — Я уже скучаю по тебе. Пришли мне фото, хорошо?

      — Хорошо. И ты тоже.

      Они попрощались. Скотт нажал отбой и быстро сделал селфи, лёжа на кровати. Он постарался выглядеть хотя бы немного сексуальным. Он отправил фото Кипу и получил немедленный ответ.

      Кип: «Я имел в виду Яло.»

      Скотт рассмеялся.

Скотт: «Иди нахуй.»

      В следующем сообщении пришла милая фотка Кипа, отдыхающего на своей кровати в толстовке Скотта. Скотт улыбнулся. Он так его любил.

      Скотт: «Спасибо. Я люблю тебя.»

      Кип: «Я тоже тебя люблю.»

***

      — Ну что, — Картер резко остановился, засыпав Скотта ледяной крошкой, — рассказывай про свою девчонку.

      Скотт закатил глаза:

      — Не о чем рассказывать, Воган.

      Они задержались на льду после утренней тренировки. Скотт наблюдал, как пара новичков собирали шайбы.

      — Херня, Скотт. Ты весь день ходишь с идиотской улыбкой и напеваешь «How Sweet It Is» («Как приятно быть любимым тобой» композиция в исполнении Джеймса Тейлора 1970 г. — прим. пер.). Ты конкретно запал.

      Скотт пнул коньком лёд:

      — Без комментариев.

      — Не пойму, зачем какой-то горячей девчонке связываться с твоей уродливой задницей, но…

      — Ладно, хватит.

      Картер посмотрел на него серьёзно:

      — Я рад за тебя, Скотт. Даже если не хочешь говорить о ней.

      Скотт опустил взгляд на лёд, размышляя.

      Он не мог говорить с Картером о Кипе, но мог — о «Елене».

      — Я никогда раньше такого не чувствовал, — осторожно подбирая слова, сказал он. — Всё это очень ново для меня.

      Картер хлопнул его по плечу, защищённому толстым наплечником:

      — Вот так-то лучше!

      — Мы встречаемся несколько недель, и это… волшебно. Я счастлив. Но мы хотим пока сохранять это в тайне, понимаешь?

      — Я — могила.

      — Ты никогда не был могилой.

      — Ну, насчёт этого — буду.

      — Спасибо.

      Скотт взглянул на товарища по команде, своего друга, и задумался — может, он отважится сказать ему правду? Не прямо сейчас, конечно, но… вскоре? Картер, пожалуй, был его лучшим другом, и всегда казался открытым и толерантным. Во всяком случае, он никогда не проявлял откровенной гомофобии, что уже выделяло его среди многих игроков НХЛ.

      Скотту очень хотелось рассказать. И Хаффу, и Беннетту тоже. Чёрт, он бы рассказал всему миру, но…

      — Пошли, — прервал его мысли Картер. — Отдохнём, а вечером надерем задницы Колумбусу.

***

      — Он мне нравится, — выпалила Елена, как только Кит уселся напротив нее в тайском ресторане.

      — Да? — оживился Кит.

      — Да. И он без ума от тебя.

      — Знаю, — улыбнулся Кит. — Он мне сказал.

      — Сказал что?

      — Сказал, — он наклонился ближе, — что любит меня.

      Если Елена и удивилась, то не подала виду.

      — Правда?

      — Правда! — воскликнул Кит и тут же выложил всю романтическую историю.

      — Вау, — протянула она, когда он закончил. — Это серьезно.

      — Еще как!

      Официант принял у них заказ. Когда он ушел, Елена спросила:

      — Ты рассказал Скотту про возможную новую работу?

      — Расскажу. Если меня возьмут.

      — А если не возьмут?

      — Тогда и говорить не о чем.

      Елена закатила глаза:

      — Я о том, что ты будешь делать, если не получишь эту работу?

      — Не знаю! Продолжу впахивать в этом ебаном Straw+Berry, наверно.

      — Ты попусту растрачиваешь там свой талант.

      — Нет, — раздраженно парировал Кит. — Я зарабатываю там деньги.

      — Значит, ты не собираешься бросить работу и жить за счет своего влюбленного миллионера?

      — Конечно нет! Ты же знаешь, я никогда так не поступлю. Мне и так тошно зависеть от щедрости родителей. Да, у него есть деньги, но…

      Елена одобрительно посмотрела на него:

      — Я знаю, что ты не плюнешь на свою жизнь и достоинство ради кого-бы то ни было. Но и видеть, как ты себя недооцениваешь, мне тоже не нравится.

      — Я что-нибудь придумаю, — буркнул он.

      Под конец ужина он спросил:

      — Танцевала на гала-вечере с кем-то интересным?

      — Кроме твоего обаятельного бойфренда?

      — Ага. И, кстати, я ни капли не ревновал.

      Она улыбнулась:

      — Вообще-то да.

      Наклонившись над столом, она прошептала имя одного молодого, довольно известного актера.

      — Вау! Хорошо танцует?

      — М-м. И в сексе неплох.

      Кип чуть не поперхнулся водой.

      — Так я и думал, что ты в тот вечер не отправишься домой одна.

      — О да. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы выбрать из топ-5, но в итоге я сделала правильный выбор, — с довольной ухмылкой ответила Елена.

      — Собираешься увидеться с ним снова?

      Она поморщилась и отрицательно мотнула головой.

      Кип рассмеялся. Он всегда слегка завидовал ее раскрепощенности — она так просто относилась к сексу.

      — Как думаешь, это странно? — спросил он позже, когда они вышли на холодный ночной воздух.

      — Что именно?

      — Что он признался мне в любви. Что я ответил тем же. Мы ведь знакомы всего несколько недель.

      — Ты влюблен в него?

      — Да.

      — Тогда это не странно. — Елена ловко зацепила его руку под локоть и притянула к себе. — Вперед. Пойдем смотреть, как твой мужчина играет в хоккей.

Глава 16

      В Детройте было жутко холодно.

      Не сказать, что в последнее время Скотт бывал в особенно тёплых местах, но Детройт встретил каким-то нереальным, беспощадным морозом.

      Это разрушило планы на вечернюю прогулку, во время которой он собирался поговорить с Кипом по телефону. Сосед по номеру уже устроился на ночь, а в лобби отеля царило непривычное оживление из-за какой-то бизнес-конференции. Идти в кафе или другое людное место Скотт не хотел — Детройт был хоккейным городом, и его наверняка бы узнали.

      Что ж, он был знаменит. Пришлось этим воспользоваться.

      Подойдя к ресепшену, Скотт одарил молодого сотрудника своей самой обаятельной улыбкой:

      — Прошу прощения. Надеюсь, вы сможете мне помочь.

      Парень за стойкой заметно оживился:

      — Конечно, сэр!

      — Мне нужно сделать приватный звонок, но мой сосед уже спит, а…

      Администратор улыбнулся так, словно готов бы оказать Скотту любую услугу:

      — Пройдёмте, я знаю идеальное место.

      Он провёл его к двери с табличкой «Переговорная №3», открыл её и включил свет:

      — Можете оставаться сколько понадобится. Дверь закроется автоматически.

      — Благодарю... — кивнул Скотт, бросив взгляд на бейдж. — Майкл.

      Он протянул двадцатку, которую парень сразу же принял с лучезарной улыбкой, дважды пробормотав благодарность перед тем как удалиться.

      Устроившись на одном из стульев, Скотт набрал Кипа. Тот ответил мгновенно.

      — Две победы подряд. Неплохо, — сходу сказал Кип.

      — Ага, спасибо. Я горжусь парнями.

      — Обожаю смотреть, как ты играешь.

      — Да ну?

      — М-м. Это чертовски сексуально.

      Скотт усмехнулся.

      — Ты где?

      — В твоей спальне. А ты?

      — В переговорной отеля в Детройте.

      — О.

      — Да, прости. Сегодня не получится.

      — Ничего. Зато я тут роюсь в твоей квартире.

      — Роешься?

      — Ага. Шарю по ящикам. — Пауза. — Офигеть. Скотт, ты что, хранишь свою золотую медаль в ящике с нижним бельём?

      — Похоже, ты уже нашёл ответ.

      — Почему она не на виду?

      — Например, где?

      — Не знаю… Если бы у меня была золотая медаль, я бы точно не держал её среди трусов.

      — А где бы ты её держал?

      — Ходил бы с ней 24/7, наверно!

      Скотт рассмеялся.

      — Универсальный аксессуар. — Затем спросил: — Значит, сегодня ночуешь у меня?

      — Да… Если ты не против.

      — Конечно не против. Это же моя идея!

      — Просто… это кажется таким щедрым с твоей стороны.

      — Кип, — Скотт вздохнул, — ты мой парень. Я люблю тебя. Можешь ночевать у меня когда угодно.

      — Хорошо. Я тоже люблю тебя.

      Скотт расплылся в улыбке:

      — Мне нравится, когда ты это говоришь.

      — А мне — это говорить.

      — Не могу дождаться, когда вернусь к тебе.

      — Тебе ещё полчемпионата отыграть, Хантер.

      — Знаю.

      — Так что выигрывай все матчи и возвращайся ко мне. Я дам тебе всё, что захочешь, когда приедешь.

      Кип понизил голос, и Скотт слегка вздрогнул:

      — Всё, что захочу, говоришь?

      — М-м. Можешь начинать представлять это прямо сейчас.

      — Обязательно. — Он выдохнул. — Блядь, как бы я хотел жить в отдельном номере.

      — И я бы этого хотел. Мог бы устроить для тебя настоящее шоу.

      — Я тоже хочу это сделать, — прошептал Скотт. — Для тебя.

      — Ты когда-нибудь… — Кип слегка запнулся, — показывал кому-то, как ласкаешь себя?

      — Нет. Никогда, — дыхание Скотта участилось. — Но тебе… я хочу показать.

      — Мне бы это понравилось. Ох, блядь, как же понравилось бы… Я уже представляю тебя, раскинувшегося на кровати…

      — Кип, — в голосе Скотта звучало предупреждение. — Остановись. Я не могу так возбуждаться здесь.

      — Но ты уже возбуждаешься, разве нет? Готов поспорить, у тебя сейчас встаёт.

      Скотт тихо выругался, потому что Кип не ошибся.

      — У меня тоже, — промурлыкал Кип. — Скажи, что бы ты хотел со мной сделать?

      — Нет. Прекрати.

      — Ладно. Я просто лягу на твою кровать, и мы поговорим о чём хочешь.

      — Спасибо. Ты голый?

      Кип рассмеялся.

      — Так и знал, что ты не сможешь остановиться. Почти голый. Пока что в трусах.

      Скотт снова выругался. Он абсолютно точно, блядь, не собирался дрочить в переговорной отеля. Он не был таким озабоченным.

      — Я правда не могу сейчас.

      — Всё в порядке, — ответил Кип. — Зато я могу.

      — Кип…

      — Т-с-с… Просто поговори со мной, — его тон слегка дрогнул. — Обожаю твой голос, Скотт. Говори мне, что делать.

      Скотту такой расклад нравился и был ненавистен одновременно. Нравился, потому что это было охуенно горячо. А вот то, что в итоге он останется с болезненным стояком — напрягало. Он кинул взгляд на дверь переговорной и заговорил тише.

      — Ты себя трогаешь?

      — Да. У меня реально неебический стояк. Говори, что мне делать, — протянул Кип, — милый.

      — Господи.

      Скотт поправил член через спортивные штаны.

      — Хорошо. Не снимай трусы. Пока нет.

      Он не сомневался, что Кип отвечал с довольной улыбкой на лице.

      — Будешь продолжать в том же духе, да? Хорошо. Я просто нежно поглаживаю себя. Приятно.

      Скотт представил, как толстый член Кипа напрягается под тканью. Он представил Кипа, почти голого, раскинувшегося на кровати с закрытыми глазами и думающего о нем.

      — Ты представляешь, что это я тебя трогаю? — спросил Скотт.

      — Да. Боже, как бы мне хотелось, чтобы это было так.

      — Мне тоже. Продолжай.

      

      Кип вздохнул и тихо застонал, отчего член Скотта до боли налился кровью. Он оттянул ткань штанов и нижнего белья, чтобы немного ослабить давление.

      — У меня промокли трусы, — сказал Кип. — У меня уже течёт. Можно их снять?

      — Ещё нет, — ответил Скотт, удивляясь самому себе, насколько ему нравится этот контроль.

      — Блядь, Скотт.

      — Тебе не холодно?

      — Становится теплее.

      — Твои соски, наверно, уже твёрдые.

      У Кипа были идеальные тёмные соски, которые всегда затвердевали при возбуждении, превращаясь в восхитительные маленькие вершинки.

      — М-м. Да. Хочешь, я их потрогаю?

      — Да. Оставь в покое член. Поиграй немного с сосками.

      Он услышал, как Кип резко вдохнул, коснувшись пальцами чувствительных сосков.

      — Если бы я был там, — сказал Скотт, — я бы облизывал и покусывал их, пока ты не начал бы умолять меня отсосать тебе.

      — Блядь. Блядь.

      — Ты всё ещё держишь телефон?

      — Да.

      — Включи громкую связь и положи его рядом с собой, чтобы обе руки были свободны.

      — Окей.

      Он услышал шорох, через секунду Кип вернулся в эфир.

      — Обе руки свободны, Хантер. Что мне ими делать?

      Скотт улыбнулся и обдумал вопрос.

      — Сними трусы. Но пока не прикасайся к члену.

      — Господи, какой ты жестокий.

      — Жёсткий, но справедливый.

      — Мне нравится эта твоя сторона. Окей, я снял трусы.

      — Принеси смазку.

      Вновь послышался шорох.

      — Принес.

      — Хочу, чтобы ты подготовил себя пальцами. Растяни себя, как если бы я собирался тебя выебать.

      — Окей. Ладно. Чёрт. Хорошо.

      — Не трогай член, — напомнил Скотт.

      — Не буду. Не буду. Ладно, я, а-а, я…

      — Просто расслабься.

      Кип медленно и глубоко вдохнул.

      — Окей.

      Скотт представил, как тот лежал, согнув ноги в коленях, как его скользкие пальцы обводили тугое кольцо мышц. Он с трудом сглотнул и снова поправил стояк.

      — Пожалуйста, скажи, что ты готовишь мне сюрприз и через секунду войдешь в эту дверь, — взмолился Кип.

      — Я бы очень хотел. Поверь.

      Кип стонал и всхлипывал, растягивая себя. Скотт прикусил губу, борясь с желанием подрочить под резким светом флуоресцентных ламп переговорной отеля.

      — Скажи, когда будешь готов.

      — Готов к чему?

      — Увидишь. Притворись, что готовишься для меня.

      Кип выдохнул.

      — Хорошо. Не прекращай говорить.

      Скотт снова взглянул на дверь. Он не мог поверить, что делал это.

      — Если бы я был там, я бы расслабил тебя ртом. Очень медленно.

      — Скотт, боже.

      — Как же я хочу тебя сейчас увидеть. Тебе хорошо?

      — Лучше… — процедил Кип сквозь зубы. — Лучше станет, когда ты позволишь мне кончить.

      — Скоро, малыш.

      Малыш?

      — Скажи, когда вставишь три пальца.

      — Да… да. Почти. Я… Ох, блядь. Кажется, я смогу кончить только от этого. От твоего голоса и от того, как представляю твои пальцы в себе…

      Скотт застонал. Он почти готов был позволить этому случиться. Просто посмотреть, сможет ли Кип кончить от стимуляции пальцами.

      Но у него были другие планы.

      — Хорошо. Три. Что дальше?

      — Открой ящик тумбочки. Там в глубине лежит коробка.

      — Хорошо. Вижу. Достал.

      — Открой.

      Он выдержал паузу. Через пару секунд Кип воскликнул:

      — Боже! Да.

      Скотт хорошо знал этот предмет. Большой чёрный дилдо, который уже около года был его самым надёжным романтическим партнёром.

      — Я хочу, чтобы ты трахнул себя им. Представь, что это я. Боже, как бы я хотел, чтобы это был я.

      — Я тоже. Но, честно говоря, это охуенно горячо.

      — Ага.

      Скотт выдохнул, сердце колотилось так, будто он только что пробежал милю.

      — Ты, наверно измучился, — сказал Кип. — Ты как там?

      — Твёрдый, как ебучий камень. Но не беспокойся обо мне. Вставляй его. Когда засунешь полностью, можешь потрогать член.

      — Чёрт. Ладно.

      Скотт откинулся на спинку стула, широко расставил ноги и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам, которые Кип издавал, погружая игрушку внутрь себя. Каждый вздох и стон направлялся прямиком к члену Скотта, но он мужественно не прикасался к себе.

      — Как дела? — спросил он.

      — Хорошо. Он… он большой.

      — Знаю. Но ты сможешь.

      — Да… да, — выдохнул Кип.

      — Вставил?

      — Почти. Почти. Блядь.

      Скотту захотелось стакан воды или чего-нибудь ещё. Во рту пересохло, и кружилась голова — вероятно, от прилива крови к члену. Свободной рукой он вцепился в край стола, решив не поддаваться искушению подрочить под стоны Кипа.

      — Окей. Засунул полностью. Он… Блядь, как же он хорош, Скотт.

      — Вытащи и вставь обратно. Трахай себя.

      — Я так и делаю. Я… О, боже. Он попадает точно в нужное место, да?

      Скотт знал, насколько приятно было, когда дилдо попадал в это самое место. Он помнил, как использовал игрушку сам. Не так уж давно — когда Кип был всего лишь фантазией — когда был просто милым парнем, работающим в смузи-баре, а Скотт никак не думал, что будет держать его в объятиях и делить с ним постель. Он трахал себя этой игрушкой, представляя, будто именно Кип проникал в него. И, черт возьми, теперь возбуждение зашкаливало, ведь Кип использовал ту же самую штуку на себе.

      — Теперь ты можешь трогать себя, когда захочешь, — сказал Скотт, — но говори мне, что делаешь.

      — Слава богу. Хорошо, я… А-а-а! М-м. Наконец-то. Блядь. Я просто вставил его. Провожу пальцем по отверстию на головке и… блядь. Из меня потекло.

      Скотт стонал. Это было чёртовой пыткой.

      — Найди ритм. Представь, что я тебя трахаю.

      — Я быстро кончу, Скотт.

      — Знаю. Все нормально. Просто хочу тебя слышать.

      — О, блядь… Пытаюсь делать оба действия одновременно, но в основном просто трахаю себя. Почти так же приятно, как ты во мне.

      Скотт дал волю воображению и увидел эту картину. Он представлял, как дырка Кипа растягивалась вокруг игрушки, как напрягались мышцы его руки, как тот проводил большим пальцем по скользкой головке своего члена, как его рот, вероятно, приоткрылся, а лицо стало блаженным и расслабленным.

      — Отлично, Кип. Думаю, ты сейчас выглядишь потрясающе.

      Кип больше не говорил. Он издавал только прекрасные, жаждущие звуки, и Скотт пил их, как воду в знойной пустыне.

      — Давай, малыш. Кончай. Как тебе нравится. Хочу услышать тебя.

      — Хорошо. Блядь. Я бы хотел услышать и тебя. Если бы я… А-а-а. Я так близко. Я так…

      Каждая клеточка тела Скотта горела огнём. Казалось, он готов был взорваться, даже слегка коснувшись своего члена.

      — Кончай. Я люблю тебя до безумия.

      Он услышал, как Кип начал отвечать:

      — Я люб…

      Но слова оборвались сдавленным криком. У Скотта отвисла челюсть. Он испытал такое облегчение, словно каким-то образом разделил оргазм Кипа.

      — Ого. Блядь, — выдохнул Кип, придя в себя. — Это было… чёрт возьми. Я такого не ожидал.

      Скотт рассмеялся.

      — Я тоже. Думал, мы просто мило поболтаем.

      — Я тут как долбаная свинья.

      — М-м. Готов поспорить, ты выглядишь потрясающе.

      — Но тебе, наверно, хреново. Ты же не можешь…

      — Я позабочусь о себе. Позже. При первой же возможности, блядь.

      — Жаль, что я не могу помочь.

      — Ты уже помог. Не волнуйся, я буду думать о тебе.

      Кип громко выдохнул.

      — Я люблю тебя.

      — Я тебя тоже. Не могу поверить, на что ты меня подбил.

      Он усмехнулся.

      — У меня уже глаза слипаются.

      — Помойся и ложись спать. Мне всё равно нужно убираться из этой комнаты.

      — Ты сможешь вернуться в свой номер? Чтобы ни у кого при виде тебя глаза на лоб не повылезали?

      — Всё будет в порядке, — коротко ответил Скотт. — Иди спать.

      — Ладно, — зевнул Кип. — Спасибо за звонок.

      Оба рассмеялись.

      — Спокойной ночи.

      Скотт нажал отбой, поправил штаны, пытаясь скрыть упрямую эрекцию, и направился в номер. Он коротко кивнул соседу и сразу заперся в ванной.

            Упираясь ладонью в кафельную стену душевой, он вспомнил стоны Кипа — и этого оказалось достаточно. Он едва не поскользнулся и прикусил кулак — волны удовольствия накрыли его с такой силой, что ноги стали ватными.

Господи, Кип… Что ты со мной делаешь?

      

***

      Следующим вечером, вернувшись после работы в квартиру Скотта, Кип первым делом проверил электронную почту. И обнаружил письмо от Музея города Нью-Йорка.

      Ну вот!

      Но от первых же строчек сжалось сердце.

      Благодарим за интерес к вакансии ассистента преподавателя. Рады были встретиться с вами. К сожалению…

      Кип мысленно выругался и захлопнул ноутбук.

      — Ну естественно.

      Блядь.

      Он набрал рабочий номер Елены — в обычных обстоятельствах он бы не стал отвлекать ее от работы, но это был форс-мажор.

      — Мне отказали в работе.

      — Что? Почему?

      — Взяли кого-то со степенью магистра.

      — Сожалею. Это отстой. Но тебе тоже стоит получить степень.

      Кип фыркнул:

      — На какие шиши? Я ещё за прошлый «бесполезный» диплом расплачиваюсь.

      — Он не бесполезный. И ты справишься. Люди как-то выкручиваются.

      — Ага, знаю. Я подумаю, — буркнул он.

      Елена вздохнула:

      — Мне правда жаль. Я так надеялась, что выгорит.

      — Знаю. Спасибо…

      После звонка Кип снова открыл ноутбук. Просто так, ради интереса, зашел на сайт Нью-Йоркского университета и заглянул в раздел для абитуриентов магистратуры.

      Можно подать заявку. Просто попробовать.

      Он захлопнул экран. Может быть...

      Развалившись на диване, он принялся переключать каналы. Сидеть одному в квартире Скотта было конечно приятно, но и довольно скучно. Скука вперемешку с разочарованием от письма вызвали внезапный приступ паники.

      А что, если это всё?

      Конечно, быть тайным бойфрендом спортсмена-суперзвезды — не худшая участь, особенно когда ты безумно влюблен. Но что, если он так и останется секретом Скотта? Навсегда. Если так и не вернется к учебе, не найдет нормальную работу, а будет сидеть в этой квартире, прячась от всех и ожидая, пока у Скотта найдется на него свободная минута?

      Скотт так не поступит. Ему просто нужно время.

      Правда?

      Неужели его ждет жизнь, в которой они будут приходить на мероприятия порознь, делая вид, что незнакомы? Скотт и дальше будет поддерживать имидж закоренелого холостяка? Или, что еще хуже, женится для отвода глаз, а Кипа оставит в зеркале заднего вида?

      Нет. Что за бред лезет тебе в голову?

      А если Скотту просто удобно с ним в моменте? Вдруг ему только кажется, что он влюблен, лишь потому что впервые позволил себе быть с мужчиной дольше одной ночи? Если ему требовалось просто совершить этот первый шаг, а потом он захочет встречаться с другими — более достойными мужчинами? Теми, кто соответствует его уровню или хотя бы приближается к нему. А Кип — никто.

      Рано или поздно Скотт это поймет. И если Кип вложит в эти отношения все, в итоге останется ни с чем.

      В горле внезапно образовался ком. Что за чушь? Откуда эти мысли?

      Кипу захотелось поговорить со Скоттом, но он даже не знал, где тот находился. В этот день не было матчей. Может, в самолете? Или на тренировке?

      Он не хотел выглядеть навязчивым. И, скорее всего, просто немного расстроился из-за этого долбаного письма. А Елена права — ему стоило попробовать поступить в магистратуру. Или хотя бы найти работу получше в сфере обслуживания, хотя одна лишь мысль об этом была способна загнать в депрессию.

      Может, у него получилось бы что-то с имеющейся степенью бакалавра? Стать учителем, например. Как родители. Не самая плохая перспектива, правда? Уважаемая профессия.

      Боже, как же одиноко было в этой квартире.

      Он отправил Скотту сообщение. Простое «привет», чтобы тот знал — он думал о нем.

      Скотт не ответил. Кип выключил телевизор и перевернулся на бок, уткнувшись лицом в спинку дивана. Захотелось напиться, но это была ужасная идея.

      Он так сильно любил Скотта.

      Как же ему стать достойным своего парня?

      Настроение было хуже некуда. Скотт так и не отвечал. Может, прямо в этот момент он осознавал, что мог бы встречаться, например, с каким-нибудь геем-киноактером или еще кем-то из селебрити?

      Кип провалялся так почти час, когда наконец пришел ответ. «Привет! Можно я позвоню?»

      Но ответа Кипа Скотт не стал дожидаться.

      — Привет, — хрипло сказал Кип, поднося телефон к уху.

      — Кип! Мы только приземлились в Торонто! Тут в аэропорту случился такой прикол, я должен тебе рассказать...

      Кип расплылся в улыбке и приподнялся. Он слушал долгую, эмоциональную историю Скотта, по завершении которой они оба смеялись. Настроение заметно улучшилось. Оказалось, Скотт весь перелет не мог дождаться возможности позвонить, чтобы рассказать ему о своем дне.

      — А как прошел твой день? — спросил он, закончив свою историю.

      Сердце Кипа радостно застучало в груди.

      — Теперь стал гораздо лучше.

Глава 17

      Гудок сирены возвестил об окончании овертайма. Напряженный матч завершился ничьей 3:3, и теперь все должно было решиться в серии буллитов.

      Скотт подкатил к скамейке и толкнул локтем Беннетта:

      — Готов?

      — Ни одна шайба мимо меня не пролетит, Хантер.

      — Вот это по-нашему, — Скотт стукнулся шлемом о его маску.

      — Так, — заговорил тренер Мердок. — Начинает Воган, затем Хафф, потом Хантер. Уверен, что хотя бы один из вас, миллионеров, не облажается.

      — Без проблем, тренер, — отозвался Хафф.

      Беннетт занял место в воротах. Вратарь «Торонто» сделал то же самое. Канадцы, как хозяева льда, имели право выбрать очередность, и захотели, чтобы начинали «Адмиралы», поэтому Картер подъехал к центральной линии.

      Раздался свисток — и тот рванул вперед.

      — Красиво, — пробормотал Скотт, наблюдая, как он виртуозно обыгрывал защитников — его коронный прием.

      Но вратарь «Торонто» парировал бросок. Картер вернулся, качая головой:

      — Дерьмо. Думал, проведу его.

      — Хороший дриблинг (искусство ведения шайбы, включающее в себя маневры, финты и обманные движения, позволяющие игроку обходить соперников и создавать опасные моменты у ворот — прим. пер.). В следующий раз получится, — подбодрил его Скотт.

      Беннетт отбил бросок игрока «Торонто», и вся скамейка «Адмиралов» с облегчением выдохнула.

      И взорвалась криками поддержки, когда Хафф выехал на лед.

      — Давай, Хафф!

      — Ты сможешь!

      Хафф сделал то, что умел лучше всего — молниеносный бросок в верхний угол, не оставивший вратарю ни единого шанса. Встречая Хаффа, игроки «Адмиралов» стучали клюшками по борту и бодались перчатками. Если следующий игрок «Торонто» промахнется, игра будет окончена.

      Но игрок «Торонто» не промахнулся, переиграв Беннетта в нижнем углу. Теперь все зависело от Скотта. Тот поднялся с места.

***

      Кип прикрыл рот ладонями, сидя на самом краю дивана у Елены.

      — Давай, Скотт… — прошептал он.

      Несколько сюрреалистично было видеть Скотта в такой обстановке — на экране телевизора, в решающий момент, сконцентрированным и грозным, смотрящим прямо на вратаря.

      — Он справится, — спокойно сказала Елена. — Смотри.

      Они оба замерли, наблюдая, как Скотт молнией рванул к воротам. Кип задержал дыхание. Время будто замедлилось, когда Скотт сделал бросок.

      Шайба влетела в сетку над плечом вратаря — чисто, красиво, идеально.

      — Да! — Кип вскочил с дивана. — Ты это видела?!

      — Потрясающе!

      Он с восторгом ткнул пальцем в экран:

      — Этот мужчина любит меня! Меня!

      — Да, и я до сих пор не понимаю как это произошло.

      Кип плюхнулся обратно на диван, положив голову Елене на плечо.

      — Это мой парень.

      — Конечно твой, солнышко.

      Кип рассмеялся.

      — Звучит безумно, правда? Это так странно.

      — Очень странно.

      — Он такой замечательный.

      — Да, но, возможно, тебе стоит сначала посмотреть, забьёт ли игрок «Торонто», потому что игра ещё не окончена.

      — О.

      — Именно, суперфанат.

      Они наблюдали, как игрок «Торонто» несся к воротам и…

      — Промахнулся! — завопил Кип. — Прома-а-ах! Промахнулся-промахнулся-промахнулся!

      — Да, промахнулся.

      — Они выиграли! Скотт выиграл!

      — Три победы в трёх выездных матчах, да?

      — Да! Я так им горжусь!

      Он смотрел, как парни из «Адмиралов» обнимали друг друга. Улыбка Скотта была такой широкой и сияющей, что Кип готов был прыгнуть в телевизор, чтобы расцеловать всё его лицо.

      — Интересно, что там с Яло, — задумчиво произнесла Елена.

      — О да. Тебе однозначно нужно прощупать почву, если получится. Хочешь, спрошу у Скотта?

      — Не, сама разберусь.

      Через полчаса, по дороге в аппартаменты Скотта, Кип отправил ему сообщение: «Чертовски горжусь тобой».

      Ответ пришел через час: «Три игры позади. Завтра позвоню».

      И следом: «Люблю тебя».

      Кип знал, что ему никогда не надоест ни читать, ни слышать эти слова.

***

      — Короче, — Опустив приветствие, сказал Скотт сразу же, как только Кип ответил на звонок, — у меня хорошие новости.

      — Да?

      — Я, м-м… в отеле в Виннипеге, и мне удалось получить отдельный номер.

      Кип тут же поднялся с дивана.

      — Серьезно? Как тебе это удалось?

      — Ну, Кэмерон только восстановился после перелома запястья и готов играть, так что он прилетел сюда. Но теперь нас нечетное количество, и я… немного насочинял, что мне нужно пространство для концентрации и все такое.

      — Я могу помочь тебе сконцентрироваться, если это очистит твою совесть, — подмигнул Кип.

      Скотт рассмеялся.

      — На это я и надеялся. Ты у меня дома?

      — Ага.

      — Тогда может…

      — Однозначно. Да. Подожди только, я возьму ноут. Перезвоню по скайпу, окей? Через минуту.

      — Да, конечно.

      Кип нажал отбой и помчался в спальню. Он поставил ноутбук на край огромной кровати, открыл скайп и подобрал нужный угол экрана, чтобы все было идеально видно.

      Достав лубрикант, он почувствовал, как его переполняло возбуждение — наконец-то это происходило! И, черт, как же ему этого не хватало.

      Он поставил флакон на тумбочку, растянулся на боку на кровати, подперев голову рукой рядом с ноутбуком. И улыбнулся от уха до уха, когда на экране появилось лицо Скотта.

      — Привет! — Скотт сиял не меньше.

      — Рад тебя видеть.

      — О да, и я тебя. Я так по тебе скучаю.

      Чёрт, Скотт умел растрогать Кипа до глубины души парой банальных слов.

      — Я по тебе тоже.

      Скотт глубоко вздохнул, всё ещё улыбаясь.

      — Я почти забыл, какой ты милый.

      Кип подпер подбородок кулаком и кокетливо прикрыл глаза.

      — Какой я?

      Скотт рассмеялся.

      — Мне, м-м, придётся говорить потише. Номер отдельный, но по соседству — наши парни.

      — Без проблем. Можем просто поболтать. Ты выглядишь нервным.

      — Нет! — Скотт тут же запротестовал. — То есть… да. Немного.

      — Да ладно, я тебя таким уже видел, — поддразнил Кип.

      Скотт закатил глаза.

      — Знаю. Просто я никогда раньше…

      — Я помогу. Не переживай. Тебе понравится, но сначала давай поговорим.

      — Ладно. Спасибо. Как… в Нью-Йорке?

      — Холодно. А как в… Виннипеге, ты вроде говорил?

      — Ага. Просто неебически холодно. И ветрено.

      — Как команда? Как Яло?

      Скотт рассмеялся.

      — Яло — огонь. Настоящая находка. Именно такой защитник нам и нужен.

      — А в раздевалке?

      — Всё, хватит.

      — Я перелягу. Секунду.

      Кип сгрёб все подушки к изголовью и устроился поудобнее. Одну из подушек бросил рядом с вытянутыми ногами и поставил на неё ноутбук.

      — Ну как? Хорошо меня видно?

      — Ага. Привет еще раз.

      — Привет.

      Скотт явно держал айпад просто в руках, уставившись прямо в экран.

      — Тебе стоит куда-нибудь поставить эту штуку, — предложил Кип. — Я хочу видеть больше тебя.

      — А. Ладно. М-м… О! Есть идея.

      Скотт отложил планшет, какое-то время Кип видел только потолок гостиничного номера. Раздался шум, затем айпад подняли и куда-то водрузили.

      — Я подкатил к кровати стул на колесиках, — объяснил Скотт. — Поставил айпад на сиденье, должно быть хорошо меня видно. Надеюсь.

      Он растянулся на кровати, теперь Кип видел его от головы до бедер.

      — Так-то лучше. Боже, ты просто громадина.

      — Ну, я не Матти Яло…

      — Ты идеален. Это было так горячо — смотреть, как ты забил тот буллит. Ты даже не представляешь.

      — Да?

      — М-м. Я много думал о том разговоре… по телефону.

      — Я тоже. Очень много, если честно. До сих пор не верю, что говорил такие вещи.

      — Ты был потрясающим. Таким, блядь, сексуальным.

      Скотт улыбнулся и, вероятно, покраснел — хотя издалека это было сложно разглядеть.

      — Хороший отель? — спросил Кип.

      — Нормальный.

      — Ты ведь даже немного не возбужден сейчас, да?

      — Я нервничаю! Я же сказал!

      — Ладно, — Кип вздохнул, затем улыбнулся. — Ты восхитителен, знаешь? — Скотт усмехнулся и покачал головой. — Серьёзно, — Кип сам не мог удержаться от улыбки. — Все думают, что ты такой крутой и невозмутимый, а на самом деле краснеешь и нервничаешь из-за простого видеозвонка.

      — Послушай, Грейди…

      — Не верится, что ты тот самый мужчина, который отдавал мне приказы по телефону тем вечером. Куда же он подевался?

      — Он здесь! Прямо здесь. Просто… — Скотт зажмурился и медленно выдохнул. — Просто поговори со мной.

      — Ладно. Носил те синие носки?

      — Ага, каждый день. Даже стираю их в раковине.

      Кип рассмеялся, но сердце пропустило удар.

      — О, — только и смог он выдавить.

      — Я правда по тебе скучаю, — прошептал Скотт.

      — Во сколько ты прилетаешь в понедельник? — спросил Кип.

      — Должен быть до полудня, — Скотт расслабился, откинувшись на подушки. — Надеюсь. Хочу как следует отметить твой день рождения.

      — Уже есть планы?

      — Возможно.

      — Хочешь, чтобы я ждал тебя здесь? В твоей квартире?

      — Да… Да, это было бы… Я бы хотел этого.

      — Тогда я буду ждать. Могу лежать в твоей кровати. Могу даже… подготовиться к твоему приходу. Растянуть себя…

      Выражение лица Скотта изменилось. Почти незаметно, но потемневшие глаза и сглатывание выдали его — Кип своего добился.

      Он самодовольно ухмыльнулся:

      — Ну что, это работает, здоровяк?

      — Работает. Продолжай.

      — С удовольствием. Почему бы тебе не снять эту футболку?

      Скотт послушно стянул футболку через голову.

      — Только честнее будет, если ты… — он ткнул пальцем в камеру.

      —Ага, ага.

      Кип снял футболку и подмигнул.

      — О, — сказал Скотт. — След от засоса всё ещё не сошел, да?

      — Всё ещё нет, — подтвердил Кип, проводя по отметине пальцами. — Но, возможно, скоро понадобится новый.

      — Я сделаю.

      Кип погладил грудь и задержался на одном из сосков.

      — Может, я просто подожду тебя у двери? Поцелую так, как мечтаю уже несколько дней.

      — М-м. А в этом сценарии ты оставался бы обнаженным? — спросил Скотт с кривой улыбкой.

      Он закинул свою огромную руку за голову, выглядя более расслабленным.

      — Это было бы странно, но если хочешь…

      — В любом случае, я бы, наверно, трахнул тебя прямо у стены в коридоре.

      Блядь.

      — Блядь, Скотт.

      — Как я уже говорил, — сказал Скотт чуть тише, — я скучаю по тебе.

      — По чему именно во мне ты скучаешь?

      Кип провёл рукой по внутренней стороне бедра, Скотт проследил за ней взглядом.

      — Я… я скучаю по твоим губам. По твоему рту. По тому, как ты меня целуешь. По твоему вкусу. Я скучаю по твоему запаху.

      — Как я пахну? — рассмеялся Кип.

      — Не знаю… Приятно. Немного пряно? Как твой лосьон после бритья, наверно.

      — Ничего особенного, уж поверь.

      — Мне не хватает твоей улыбки, — продолжил Скотт, чем заслужил еще одну. — Мне не хватает веснушек на твоих плечах. Твоих идеальных сосков и пупка.

      Кип не сдержался и хихикнул.

      — Ты странный. Продолжай.

      — Я скучаю по твоей заднице. Чувак, я дико скучаю по твоей заднице! Я говорил, как сильно её люблю? Она просто великолепна.

      — Я всегда это слышу, — сказал Кип.

      — Я скучаю по твоим бёдрам. Жду не дождусь, когда окажусь между ними.

      — Мне нравится, когда ты там.

      Кип переместил ладонь на свой член и начал небрежно гладить его поверх джинсов. Он наблюдал, как Скотт смотрел на него.

      — Как у тебя там дела?

      — Хорошо… — сказал тот хриплым и тихим голосом.

      — Почему бы тебе не присоединиться ко мне?

      Скотт одарил его очаровательной улыбкой и положил руку на спортивные штаны. Он помассировал член через ткань своей большой ладонью.

      — Ага, — промурлыкал Кип. — Вот так.

      Он расстегнул пуговицу на ширинке, наблюдая, как наслаждение охватывает его парня. Скотт был таким красивым, Кип обожал помогать ему снять стресс, груз ответственности и просто забыться. Каждый раз.

      Кип расстегнул ширинку и приспустил джинсы. Он сжал член через трусы и убрал руки за голову, устраиваясь поудобнее, чтобы посмотреть шоу.

      Скотт приподнял бёдра и стянул штаны. На нём оставались еще серые брифы. Кип не возражал. Пока.

      — Господи, — он кивнул на внушительную выпуклость в трусах Скотта. — Многого не потребовалось.

      Скотт лениво усмехнулся и снова принялся массировать член. Кип наблюдал, как его ладонь опускалась к яйцам, лаская их через ткань, слегка сжимая и оттягивая.

      — Ты будешь просто смотреть? — спросил Скотт, говорил он уже слегка невнятно.

      — Пока да.

      Он засунул руку в трусы и схватился за член. Кип наблюдал за силуэтом его ладони под хлопковой тканью, пока тот ласкал себя.

      — Часто этим занимаешься, — спросил Кип, — в путешествиях?

      — В основном в душе. Теперь я каждый раз думаю о тебе.

      На серой ткани трусов Скотта образовалось мокрое пятно. Уже.

      — Как насчёт того, чтобы снять их? — предложил Кип. — Хочу посмотреть.

      — Ты всё ещё в джинсах, — заметил Скотт, продолжая двигать рукой под трусами.

      — Ладно, — сказал Кип с преувеличенно тяжелым вздохом.

      Он одним движением снял джинсы вместе с трусами, согнул в колене ногу с противоположной стороны от ноутбука и снова заложил руки за голову.

      — Ого!

      Скотт быстро снял трусы. Кипу открылся потрясающий вид на его обнажённое тело от головы до середины бёдер.

      — Господи, видел бы ты себя, — восхитился Кип. — Блядь, как же я скучаю по твоему прекрасному члену. Дай-ка посмотреть.

      Скотт заключил член в кулак, проведя большим пальцем по скопившемуся на кончике предэякуляту и размазав его по всей головке.

      — У тебя есть смазка, Хантер?

      — Да, я захватил. Всё в порядке…

      Скотт на секунду исчез из кадра.

      — Вот.

      Он выдавил немного жидкости из флакона прямо на член. Член Кипа шевельнулся.

      Скотт начал дрочить, смазка помогала ему не сбиться с ритма. Он наблюдал за собой, а затем посмотрел на Кипа, прикрыв глаза.

      — Ты должен… Кип, ты тоже должен себя потрогать. Пожалуйста. Сделай это вместе со мной, ладно? Я хочу это увидеть.

      — М-м, я хочу. Блядь, ты выглядишь так сексуально, Скотт.

      — Сделай это. Боже, он у тебя такой твердый. Такой великолепный. Именно о нем я думаю, когда остаюсь один.

      Это признание мгновенно заставило Кипа схватить смазку с тумбочки и приняться за дело. Он обхватил пальцами изнывающий член и сделал несколько медленных движений.

      — Бля-я-ядь.

      Кип содрогнулся от облегчения. Он улыбнулся и на секунду закрыл глаза, запрокинув голову. Когда он снова открыл их, Скотт ему улыбался.

      — Тебе хорошо? — спросил тот, задыхаясь.

      — Да. Охуительно хорошо. Буду двигаться медленно, чтобы наблюдать за тобой. Не хочу ничего пропустить.

      Кип прикусил нижнюю губу и слегка пожевал её.

      — Н-не могу дождаться, когда вернусь к тебе. Всё, о чём я могу думать, — как сильно хочу этот член.

      — Да? Думал, ты будешь трахать меня у стены.

      — Не могу решить. Блядь. Хочу сделать всё. Я люблю тебя.

      Кип ахнул и невольно ускорил движения руки.

      — Я тоже тебя люблю, Скотт. Черт, я люблю так сильно. Боже, ты такой горячий. Я сейчас просто пылаю от желания.

      Скотт энергично и быстро двигал рукой. Мышцы на ней напрягались все сильнее, чем ближе он подходил к финишу.

      — Я дам тебе всё, что захочешь, когда ты войдёшь в эту дверь. Встанешь на колени. Блядь, я бы хотел этого. Прямо здесь, в коридоре.

      Скотт заскулил и продолжил неистово двигать рукой.

      — Я так близко, Кип…

      Он издавал прекрасные, отчаянные вздохи, которые всегда вырывались у него на грани оргазма. Кип видел, как румянец заливал его лицо, видел, как дрожали его мощные бёдра.

      Всё это неумолимо действовало на Кипа. Он чувствовал, как собственный оргазм нарастал глубоко внутри.

      — Давай, — сказал он. — Ты так прекрасен, когда кончаешь. Позволь мне увидеть. Покажи мне.

      Скотт тяжело дышал, матерился и скрежетал зубами:

      — Я… уже.

      Он кончил, выстрелив длинными, белыми струями на грудь и живот. Кип наблюдал, не забывая поглядывать на удовлетворенное лицо Скотта, пока тот седлал волны освобождения.

      — О, милый. Это великолепно, — промурлыкал Кип.

      Скотт издал звук, нечто среднее между хрипом и вздохом, и откинулся на подушки, закрыв глаза. Он продолжал медленно дрочить, пока оргазм отпускал его.

      — Кип… — простонал он. — Это было невероятно. Так охуенно.

      — Да? Выглядело тоже охуенно.

      Скотт отпустил член и открыл глаза.

      — Хочу увидеть, как ты кончаешь. Ты уже близко? Похоже, ты уже близко.

      — Уже скоро. Мне очень хорошо.

      — Круто.

      — Обожаю тебя таким, — сказал Кип. — Весь такой измождённый и счастливый. Выглядишь, будто пьяный.

      — Я чувствую себя немного пьяным. Хочу, чтобы ты тоже так себя чувствовал.

      — Я кончаю… А…

      Кип стал дрочить быстрее, а свободной рукой оттянул яйца.

      — Блядь, боже…

      Он был близко. Очень близко. Его яйца поджались, пульс стучал в ушах, почти заглушая хриплые подбадривающие слова Скотта.

      — Да, Кип. Давай. Ты такой красивый.

      Кип посмотрел на экран, увидел опьяненное от оргазма выражение лица Скотта и его толстый, обмякший член, покоящийся на бедре. Увидел блестящую белую лужицу, на его мускулистом торсе. А потом разбился на тысячу осколков и закричал на всю спальню Скотта, кончая. Сперма залила кулак и стекала по бедру.

      Кип откинулся на подушки, широко раскинув руки по обе стороны кровати.

      — Чёрт, — прохрипел он.

      — Хорошо?

      — Офигенно.

      Они оба тихо рассмеялись.

      — Сколько дней до твоего возвращения? — спросил Кип, зная ответ.

      — Четыре с небольшим, — ответил Скотт.

      — Слишком, блядь, много.

      — Знаю.

      Скотт фыркнул.

      — Что?

      — Ничего. Просто я никогда так сильно не кончал от собственной руки. Это было что-то новое.

      Кип усмехнулся.

      — Рад был помочь.

      — Хочу провести с тобой целую неделю в квартире, когда вернусь.

      Кип рассмеялся, но внутри неприятно кольнуло.

      В квартире. Как всегда.

      Должно быть, его тревога отразилась на лице, потому что тон Скотта стал обеспокоенным:

      — Кип?

      Кип моргнул и выдавил улыбку.

      — Мне нужно привести себя в порядок.

      — А, да. Мне тоже. Позвоню тебе завтра, хорошо?

      — Хорошо. Люблю тебя.

      — Тоже люблю тебя.

      Кип закрыл скайп и нахмурился, глядя в потолок.

      Не накручивай себя. У тебя только что был потрясающий секс по видео с твоим парнем. Все хорошо.

      Разве что он обменял бы сотню сеансов секса по видео на одну прогулку в парке со своим парнем.

      Или на возможность привести его домой и познакомить с родителями.

      Или, ну, на то, чтобы рассказать всем, что у него есть парень.

      Он сполз с кровати и поплелся в ванную. Возможно, когда Скотт вернётся домой, всё изменится.

Примечание к части Это наш первый совместный перевод с командой GHOST VALLEY,

в их телеграм-канале https://t.me/+si86U4o7oeFlNTky вы найдете множество переводов в жанре М/М.

Вторая книга серии — «Жаркое соперничество» завершена и опубликована в моем телеграм-канале https://t.me/+C2kRtGAo-X1jNzli

Глава 18

      Кип стоял у входной двери квартиры Скотта, сжимая в руке телефон. Скотт весь день засыпал его сообщениями.

      Скотт: «Выезжаю в аэропорт».

      Скотт: «Скоро взлетаем».

      Скотт: «Только что приземлились».

      Скотт: «Сажусь в такси».

      Скотт: «Переезжаем мост. Пробки».

      Скотт: «Почти на месте!»

      Кип взглянул на экран — ждать ли нового сообщения, или Скотт уже вот-вот войдет в дверь?

      Он покачал головой, удивляясь собственной нервозности. Ну что за глупости — они взрослые мужчины, и не виделись всего девять дней.

      Телефон снова завибрировал. «Только что подъехал. Через минуту увидимся!»

      Кип провел ладонью по волосам, положил телефон на журнальный столик и подошел к двери. На нем были джинсы и новая темно-зеленая рубашка поло, купленная накануне — подарок себе на день рождения.

      Раздался щелчок замка. Мельком увидев сияющее лицо Скотта, Кип тут же оказался прижатым к стене. Мощные ладони удерживали его руки, а губы Скотта жадно припали к его губам.

      — С днем рождения, — прошептал Скотт, ненадолго отрываясь.

      — Спасибо. Я скучал.

      Скотт улыбнулся и снова поцеловал его.

      Кип ощущал слабость от переполнявшего его счастья. Как же хорошо ощущалось огромное, сильное тело Скотта.

      — Ты сделал это, — сказал он, когда они наконец разъединились. — Шесть игр, шесть побед!

      — У меня была мотивация. — Скотт прикоснулся к его щеке, проводя большим пальцем по скуле. — Ты что-то говорил о награде?

      — Я говорил не о награде, а о том, что дам тебе всё, что захочешь, — поправил его Кип.

      Скотт украл очередной поцелуй.

      — Ты всегда так делаешь. Но сегодня речь не обо мне. Сегодня твой день!

      — Значит ли это, что я могу тебя распаковать?

      — О да, пожалуйста.

***

      — Я чертовски голоден! — Скотт вытирал волосы полотенцем после совместного душа (и всего того, что было до него).

      — Слава богу, — Кип потянулся. — Я тоже. Он поморщился. — Хотя у тебя тут, кажется, пустой холодильник.

      — Ага, ну, я подумал…

      — Закажем доставку?

      — Вообще-то, — Скотт улыбнулся, — я подумал, мы могли бы куда-нибудь сходить.

      Кип оживился:

      — Правда?

      — Ну да… Один совместный ланч не вызовет подозрений, да?

      — Да, — ответил Кип чуть менее восторженно.

      Чего он ожидал?

      — Так куда бы ты хотел сходить? Я угощаю!

      Кип закатил глаза, но улыбнулся:

      — Не знаю. Не обязательно что-то пафосное. Тебе лучше знать, где тебя не будут донимать.

      Скотт задумался на секунду, затем решительно хлопнул по столу:

      — Одевайся. Мы выходим!

***

      Погода в марте стояла отвратительная — промозглая, ветреная, — но Кип был счастлив оказаться вне квартиры со Скоттом. Они не держались за руки и не делали ничего, что могло бы выдать их отношения, но даже просто находиться рядом с ним в людном месте казалось нереальным и прекрасным.

      Скотт привёл их в закусочную в паре кварталов от дома. Устроившись в угловой кабинке, они переглядывались поверх меню.

      — Что возьмёшь? — спросил Скотт.

      — У меня день рождения, — Кип ткнул пальцем в пункт меню. — Значит, «пэтти мелт», черт побери! (сэндвич, состоящий из говяжьей котлеты, плавленого швейцарского сыра и карамелизованного лука между двумя ломтиками ржаного хлеба — прим. пер.)

      — Отличный выбор.

      — И молочный коктейль.

      — Звучит идеально. С каким вкусом?

      — Ванильный. Зачем портить совершенство?

      — Точно, — Скотт захлопнул меню. — Беру то же самое.

      Сделав заказ, он неожиданно наклонился вперёд:

      — Слушай… Я подумал, может, летом куда-нибудь махнём.

      Кип приподнял бровь:

      — Ты думал о лете?

      — Ага… Я же говорил, что обычно уезжаю туда, где меня не узнают. — Скотт наклонился и заговорил тише. — Нам не пришлось бы так прятаться.

      — Звучит здорово, — Кип нахмурился, уставившись в стол. — Да.

      Скотт с энтузиазмом принялся рассказывать о каком-то прибрежном городке в Испании или Италии, куда ездил раньше, и, кажется, совсем не заметил, как Кип начал замыкаться в себе.

      Я больше не хочу скрывать наши отношения.

      А у него вообще сохранится до лета желание быть со мной?

      Сколько я сам смогу находиться в тайных отношениях?

      Официант принёс заказ, и Кип обрадовался возможности отвлечься.

      — Чёрт, сто лет не ел «пэтти мелт», — весело сказал Скотт, с аппетитом откусывая.

      — Да, вкусно, — Кип натянуто улыбнулся. — Спасибо.

      Для себя он уже твёрдо решил: ни за что не поедет с Скоттом на этот шикарный отдых. Билеты на хоккейный матч, смокинг, дни и ночи в огромном пентхаусе… он и так принял от него слишком много. Чем, спрашивается он мог отплатить? Поездка на пятизвёздочный курорт с гей-пляжами только увеличила бы этот виртуальный долг, который Кип уже подсчитывал в голове.

      Лучше бы мы еще раз просто сходили в закусочную. И разделили счёт пополам.

      — Куда идёшь вечером? — поинтересовался Скотт, отхлебнув ванильный коктейль.

      — О, есть один паб в Виллидж (Кип имеет в виду Гринвич Виллидж, исторический центр ЛГБТ-сообщества и первый гей-квартал в США — прим. пер.) — «Кингфишер». Раньше я часто туда ходил, но сейчас реже выбираюсь. Хотя, если мы встречаемся с друзьями, то обычно там.

      — Это… гей-бар? — перейдя на шепот, спросил Скотт.

      Кип усмехнулся:

      — Да, это гейский-прегейский бар. Но там спокойно. Просто паб с симпатичными барменами.

      — Ты сказал, что встречаешься там с друзьями?

      — Да, с Еленой. И позвал Марию с работы. И ещё пару друзей по колледжу. — Он игриво наклонился ближе и шёпотом добавил: — Друзей-геев.

      Скотт закатил глаза:

— Смейся-смейся надо мной.

      Кип снова рассмеялся и пнул его под столом. Но смех застрял в горле, когда он осознал: кощунственно было смеяться над жизнью Скотта, скрытой от всех. Тот нервничал из-за простого упоминания гей-бара. Это было печально. Он никогда не мог выбраться куда-нибудь в компании друзей, которые принимали бы его таким, какой он есть. Не знал, каково это — флиртовать с симпатичным официантом, не оглядываясь по сторонам.

Решившись на отчаянную попытку, Кип сказал:

      — Я знаю все причины, по которым ты откажешься… Но подумай о том, чтобы пойти с нами сегодня.

      — Ох, нет, я…

      — Знаю, знаю. Но посещение гей-бара не делает тебя геем. Это просто посиделки компании друзей. Ничего особенного. Мы не собираемся обниматься на танцполе.

      Скотт, казалось, задумался, но затем покачал головой:

      — Твои друзья будут гадать, что я там делаю. Елена знает, но…

      Кип поник. Скотт был прав. Одно дело Елена, но остальные…

      Его появление в «Кингфишере» вызвало бы переполох, даже если бы все поверили, что он просто натурал, пришедший за компанию с другом-геем. Даже если бы никто не узнал его — он неизбежно привлёк бы внимание. Слишком уж он выделялся из толпы.

      — Ну, — вздохнул Кип, — если передумаешь, я скину адрес.

      Скотт открыл было рот, чтобы ответить, но их прервали двое мужчин, заинтересованно подошедших к столику.

      — Эй! Ты же Скотт Хантер!

      — Да? — настороженно отозвался Скотт.

      — Срань господня! Это правда ты?

      Один из мужчин протянул руку. Скотт вежливо улыбнулся и пожал её.

      — Я твой фанат. Хочешь знать, что я думаю? Вы возьмете Кубок в этом году! По любому!

      — Разделяю ваш оптимизм, — сухо ответил Скотт.

      Второй мужчина достал телефон:

      — А можно сфоткаться?

      — Конечно.

      Скотт встал, виновато взглянув на Кипа. Но тот лишь махнул рукой — ему даже нравилось это маленькое представление.

      — Тебя не затруднит… — мужчина протянул Кипу телефон.

      — О, да, без проблем.

      Кип поднялся, чтобы сделать снимок. Скотт обнял обоих фанатов за плечи, все трое улыбнулись в камеру.

      — Спасибо, Скотт! — первый мужчина похлопал его по спине. — Ты реально классный парень. Ждём, когда поднимешь для нас тот кубок! Приятного аппетита!

      — Спасибо, — кивнул Скотт.

      Когда фанаты ушли, Кип усмехнулся:

      — Милые ребята.

      — Бывает и хуже, — Скотт беспокойно оглядел зал. — Нам стоит поскорее закругляться. Обычно начинается с одного, а заканчивается толпой.

      Обратная дорога прошла в молчании. Челюсть Скотта была напряжена — Кип знал этот признак беспокойства слишком хорошо.

      Он злится, что нас видели вместе.

      Засунув руки в карманы куртки, Кип ускорил шаг, пытаясь поспеть за длинными шагами Скотта.

***

      В квартире напряжение не исчезло. Они сидели на диване — Кип, закинув ноги на колени Скотта, отвечал на поздравление от сестры. Скотт дождался, пока он закончит.

      — Так вот, — Скотт нервно провёл ладонью по волосам, — у меня… есть для тебя подарок.

      — Да? — Кип приподнял бровь.

      — Ага.

      Скотт достал из заднего кармана джинсов помятый конверт. Кип убрал ноги с его коленей и настороженно взял конверт, поглядывая на Скотта. Тот, мысленно репетируя заготовленную речь, наблюдал, как он вскрывает конверт. И уже представлял, какой будет реакция.

      — Ты… Что? — Кип застыл. В его руках была открытка с вложенным внутрь листком бумаги. — Нет. Скотт. Да ты что.

      — Не уверен, что угадал точную сумму, — спокойно сказал Скотт, — но я хочу погасить твой студенческий кредит.

      — Это чек на пятьдесят тысяч долларов, Скотт!

      — Я знаю. Я его выписал.

      — Нет, — Кип снова покачал головой. — Это бред. Ты не можешь просто взять и подарить мне пятьдесят тысяч на день рождения.

      — Я предполагал, что ты так скажешь, — Скотт наклонился вперед, — но дело в том… что могу. Легко. И ты это знаешь.

      Кип продолжал тупо смотреть на чек.

      — Это слишком, — тихо сказал он. — Слишком много.

      — Ты имеешь в виду, твой кредит меньше?

      — Ну, да. И это тоже. Но это просто безумие!

      — Ты говорил, что ненавидишь свою работу. Что хочешь съехать от родителей. Я хочу, чтобы ты мог делать все, что пожелаешь. Если эти деньги помогут тебе начать — я буду рад тебе их дать. Очень рад.

      — Господи, — пробормотал Кип.

      — Я не хотел, чтобы тебе было неловко, — сказал Скотт.

      — Ага. М-м.

      — Но тебе неловко.

      — Да.

      Скотт вздохнул. Он ожидал такой реакции.

      — Тогда вот что. Мы пойдем в банк, и я погашу твой кредит. Забудь про чек, если сумма слишком большая, но хотя бы позволь мне избавить тебя от этого долга.

      — Это все равно слишком, Скотт.

      — Пожалуйста. — Кип снова принялся отрицательно качать головой, и Скотт сжал его руку. — Послушай, я знаю. Знаю, каково это — бороться за каждый цент, а потом внезапно перестать нуждаться. Но моя зарплата… о ней же всем известно. Ты наверняка знаешь, сколько я получаю. Это очень большие деньги. Плюс спонсорские контракты и прочее. Но у меня нет… — он крепче сжал пальцы Кипа, — вернее, не было, на что их тратить. И никого, с кем можно было бы ими поделиться.

      Кип смотрел на него, не моргая.

      — Я жертвую на благотворительность, — продолжал Скотт, его голос стал мягче. — Купил эту квартиру, путешествую летом. А так… у меня просто куча денег лежит в банке. Я был бы счастлив помочь тебе хотя бы их частью.

      Кип выдернул руку и снова уставился на чек, между его бровями пролегла складка.

      — Нет, — наконец сказал он. — Спасибо, но нет.

      — Кип…

      — Нет. Слушай, я понимаю, что ты хочешь сказать. Понимаю, что тебе… не знаю… приятно делать мне приятное, или что-то типа того. Но… это… — он тяжело вздохнул. — Я не могу объяснить.

      — Это не такая уж большая сумма, — попытался смягчить удар Скотт.

      — Это огромная сумма, Скотт! Огромная! Ты не можешь просто… взять и изменить всю мою жизнь!

      — Почему нет? — тихо спросил Скотт. — Ты изменил мою.

      Глаза Кипа опасно заблестели — вовсе не на такую реакцию Скотт рассчитывал.

      — Эй, — Скотт положил руку ему на плечо, но Кип вскочил и зашагал по комнате.

      — Я не… я не один из твоих благотворительных проектов! У меня обычный студенческий кредит — такой же, как у миллионов людей. Я прекрасно справлялся с момента выпуска. Может, моя работа не впечатляет, и я живу с родителями, но у меня, блядь, есть гордость! И я исправно платил по кредиту каждый месяц, а теперь ты… расписываешься на долбаном клочке бумаги и засовываешь его в поздравительную открытку, как будто это…

      — Эй! — Скотт резко встал и подошел к Кипу. Он начинал злиться. Он сделал глубокий вдох. — Я не хотел тебя оскорбить. Просто кажется нелепым — у меня куча денег, у тебя куча долгов. Решение же очевидно, разве нет?

      — Я могу сам распоряжаться своей жизнью, ясно?

      — Ясно, — Скотт сдался, подняв руки. — Ясно. Да. Ладно. Прости.

      Кип закатил глаза, но скорее от злости на самого себя.

      — Черт возьми, Скотт. Я знаю, ты просто пытаешься…

      — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, — тихо сказал Скотт.

      — Я и так счастлив, — Кип провел рукой по лицу. — Может, я и не живу жизнью своей мечты, но кто, блядь, вообще так живет? — Он грубо рассмеялся и показал на Скотта. — Ну кроме…

      — Моя жизнь далека от идеала, — резко оборвал его Скотт. — Я думал, ты это понимаешь.

      Кип выдохнул.

      — Прости. Я знаю. Веду себя как мудак. Просто я… болезненно воспринимаю такие вещи.

      Скотт закивал, возможно, слишком поспешно. Ему отчаянно хотелось исправить ситуацию.

      — Это было слишком. Теперь я понимаю. Наши отношения, наверное, кажутся тебе… неравными. Но ты даешь мне так много, Кип. Я люблю тебя. Люблю, и знаю, что всегда лезу напролом, и, наверное, чересчур напористо себя веду, но… Просто пойми — это только потому, что ты для меня очень важен.

      Казалось, до Кипа дошло, выражение его лица смягчилось.

      — Ладно, все окей.

      — Точно?

      — Да. Но чек я рву.

      — Договорились,

      Скотт почувствовал облегчение.

      — Прости, — Кип плюхнулся на диван и закрыл лицо ладонями. — Это был… чертовски щедрый подарок. И поверь, часть меня прямо кричит «возьми!», но я не могу.

      Скотт присел рядом и обнял его.

      — Давай просто забудем, хорошо? Мне жаль. Надо было цветов тебе купить.

      Кип фыркнул, уткнувшись ему в плечо.

      — Вечная дилемма: цветы или пятьдесят тысяч.

      Скотт тоже рассмеялся, теперь полностью осознавая абсурдность своего поступка. Он действительно понятия не имел, что делал.

      — Я хочу попробовать снова, — прошептал Скотт, уткнувшись лицом в волосы Кипа. — Можно? Я хочу найти для тебя идеальный подарок.

      — Тебе не обязательно.

      — Но я хочу. Я люблю тебя, Кип. Прости, что я так херово шарю во всем этом.

      Кип посмотрел на него с нежностью, наклонился и медленно, сладко прижался губами к его губам. Скотт растаял в этом поцелуе.

      — Люблю тебя, — прошептал он, касаясь губами щетины на щеке Кипа.

      — Я тоже тебя люблю. Очень. Блядь, я не хочу злиться на тебя. Я скучал.

      — Я тоже скучал.

      — И буду скучать сегодня вечером.

      — Знаю. Прости. И на этой неделе я жутко занят. Тоже прости.

      — Что в расписании?

      Кип начал целовать шею Скотта.

      — Завтра долгая тренировка, — Скотт откинул голову, предоставляя ему больше доступа. — И еще одно дело днем.

      — Дело?

      — М-м. Интервью для Sports Illustrated.

      — А.

      — В среду утром — посещение детской больницы. А вечером игра. В четверг утром — видеоконференция с командой, а днем еще одно дело…

      Поцелуи прекратились.

      — И что за дело?

      — Э-э… Просто фотосессия. Для новой рекламной кампании Gillette.

      Кип отстранился, уставившись на него.

      — Серьезно?

      — А в пятницу снова игра, и…

      — А в субботу тебя пригласили на Saturday Night Live? (вечерняя музыкально-юмористическая передача на американском канале NBC, одна из самых популярных и долгоиграющих в истории телевидения США — прим. пер.)

      Скотт рассмеялся.

      — Нет! Я отказался. Боже, ты представляешь?

      — Нет…

      Скотт серьезно посмотрел на него.

      — Ты же знаешь, что все это… Ничто из этого не важно. Это кажется гламурным, но на самом деле меня волнует только хоккей и время, проведенное с тобой.

      — Мир обожает тебя, — Кип провел большим пальцем по губам Скотта. — Мне приходится делиться тобой.

      — Совсем чуть-чуть, — Скотт прикусил его палец, затем лизнул. — Другим достаются только крошечные кусочки.

      — Да, им не позавидуешь, — лениво протянул Кип.

Глава 19

      — Сочувствую насчёт работы, — сказал Шон, едва присоединившись к столу. — Если хочешь, я больше никогда не пойду в тот музей. 

      Кип рассмеялся. 

      — Да все нормально. У меня и правда оказалось недостаточно квалификации. Как я и говорил. 

      — Нет, это их потеря, — возразил Шон. 

      — Точно, — поддержала Елена, поднимая свой бокал. 

      Для понедельника в баре было довольно многолюдно. Кип оглядел друзей за столом: Елена, Шон, Мария, плюс Джимми и Чак, которые взяли отпуск, чтобы приехать в Нью-Йорк ради него. Марию, кроме Елены, никто из них раньше не видел. Кип нечасто общался с ней вне работы, о чем сожалел. Но сейчас она находилась здесь, и Кипа окружала компания замечательных людей. Он был счастлив их присутствию в своей жизни. 

      Просто он… жалел, что Скотта не было рядом. 

      Он старался не зацикливаться на этом. Всё-таки никто из друзей не привёл с собой партнёров. Да и вообще, насколько Кип знал, никто из них не состоял в отношениях. 

      — Раз все в сборе, — громко и весело объявил Чак, — предлагаю тост. За Кипа! Парня, которого хочется ненавидеть за его смазливую мордашку, но не получается, потому что он чертовски обаятелен. 

      — За Кипа! — хором подхватили все.

      — Ура! За меня! — Кип радостно поднял бокал. 

      Их обслуживал тот же официант, что флиртовал с ним в прошлый раз, когда они были тут с Шоном, — Кайл. Он по-прежнему был восхитительно мил и продолжал заигрывать с Кипом, который не мог удержаться и слегка флиртовал в ответ. 

      — Уже зацепил его? — спросил Шон, когда Кайл отошёл за следующей партией напитков. 

      — Неа, — ответил Кип. 

      — Это трагедия, — заявил Джимми. — Если ты пас, то я попробую. 

      Чак рассмеялся. 

      — Ага, конечно, Джим. Он тебя даже не замечает на фоне сияния Грейди. 

      — Кип, — вмешалась Мария, — ты не сказал, что все твои симпатичные друзья-парни — геи. Какой тогда смысл мне тут находиться? 

      — Я тебе говорил, и, если хочешь, потом можем сходить в Olive Garden или куда там ходят гетеро. 

      Мария запустила в него оливкой из миски с начос, которые они заказали на всех. 

Они выпивали и оживлённо болтали. Алкоголь разливался по телу приятным теплом, Кип расслабился, легко смеялся и поддевал друзей. 

      — Так, — Чак хлопнул ладонями по столу для пущего эффекта, — следующий раунд оплачивает тот, у кого дольше всех не было секса.

      — Это нечестно, — возразила Елена. — Наоборот, должен платить тот, у кого это было недавно. 

      — Чёрт, Елена, — фыркнул Кип, — ты реально хочешь оплатить следующий раунд, да? 

      — Не уверена, что это буду я, — ответила та, выразительно посмотрев на него.

      Кип замолчал. 

      — Нет, играем по моим правилам, — отрезал Чак. — Так, выкладывайте, народ. У меня — две недели. 

      — А что считается сексом? — уточнил Джимми. 

      — Получать удовольствие с помощью другого человека, — авторитетно заявил Чак. 

      — О, тогда три дня, — выпалил Джимми. 

      — Погоди, — Чак удивился, — это с тем бухгалтером…

      Джимми кивнул. 

      — Круто. Так, кто переплюнет две недели? 

      Елена покачала головой. 

      — Вчера вечером. 

      — То же са-а-амое, — пропел Шон. 

      Мария запрокинула голову и простонала: 

      — Бли-и-ин! Месяц. Больше месяца. Уф. 

      — Ай-ай, — поддел Чак. — А ты, именинник? 

      — М-м, — Кип замялся. Пару часов назад... 

      Он посмотрел на Елену, ища поддержки. Та лишь заинтересованно приподняла бровь.

      — Ну, где-то пару месяцев, — наконец сказал Кип.

      Только Елена знала, что это ложь. 

      — Ох, чёрт, Грейди, сочувствую, — сказал Чак. — Похоже, ты платишь за бухло в свой же день рождения. 

      — Все окей, — ответил Кип.

      Все правда было нормально. Он притворялся, будто у него засуха в плане секса, хотя на самом деле состоял в лучших отношениях в своей жизни. Бывали проблемы и похуже. 

      Он встал, чтобы сделать заказ. Немного пошатываясь, добрался до барной стойки. Там обнаружился Кайл, чертовски милый в обтягивающей белой футболке. 

      — Мой любимый клиент, — протянул Кайл. — Что могу для тебя сделать? 

      Кип улыбнулся и облокотился о стойку.

      — Покупаю напитки на весь стол. 

      — И всё? — спросил Кайл, наклоняясь ближе. 

      Обычно в такой момент Кип сказал бы что-нибудь вроде «пока да» или прямо предложил бы встретиться после его смены. Но... 

      — Ага, — ответил Кип, чуть отстраняясь. — Всё. 

      Кайл выглядел удивлённым, но быстро взял себя в руки. 

      — Как скажешь, — ответил он, всё ещё улыбаясь и скользя взглядом по фигуре Кипа. 

      Кип вернулся к столу. Приятно было знать, что он по-прежнему «в строю», даже если его тело теперь принадлежало одному суперзвездному спортсмену.

      К концу вечера все изрядно опьянели. Пока они ждали такси на улице, Мария обняла Кипа, прильнув всем телом. 

      — Спасибо, что пригласил, Кип. Я тебя обожаю. Твои друзья классные. Ты классный. 

      — Спасибо, что пришла, — ответил Кип, уткнувшись ей в волосы. — Нам надо чаще выбираться потусить. 

      — Да! Точно! Кип... да.

      Она ткнула в него пальцем, пятясь к своему такси.  Джимми, Чак и Шон навалились на Кипа в групповом объятии. 

      — Спасибо, чуваки! Люблю вас, вы в курсе, придурки? 

      — Мы тоже тебя любим, Кип, — ответил Шон.

      Они втроём втиснулись в одно такси, а Кип остался с Еленой. 

      — Он уже едет, — произнесла она, как всегда пугающе собранная, несмотря на обилие выпитого. 

      — Кто? 

      — Скотт. Я ему написала. Он заберёт тебя домой. 

      — Что? Зачем? Откуда у тебя его номер? — Елена посмотрела на него, как на полного идиота. — Ты иногда пугаешь, ты в курсе?   

      — Радуйся, что я на твоей стороне. 

      — Это точно. Ты лучшая. Люблю тебя, Елена.

      Он обнял её. Сначала она сопротивлялась, но потом всё же поддалась. 

      — Не обязательно было ему писать, — пробормотал Кип.

      — Я написала. Ты пьян, а я скоро встречаюсь кое с кем, — ответила она, печатая что-то на телефоне. 

      — Ещё один известный актёр? — ухмыльнулся Кип. 

      — Просто парень из спортзала, — ответила она. — Ну, ещё он запасной танцор у Рианны. 

      — Давай, детка, жги!

      Кип поднял руку, давая ей «пять». Елена это проигнорировала. 

      — Похоже, твой транспорт прибыл.

      Она кивнула на шикарный внедорожник, подъехавший к тротуару. 

      — Спасибо, Елена. Ты лучшая! — искренне сказал Кип. 

      Он открыл заднюю дверь внедорожника и удивился, не обнаружив Скотта. 

      — М-м, я тут, — раздался знакомый голос.

      Кип повернул голову и увидел его за рулём. Он закрыл заднюю дверь и сел на переднее пассажирское сиденье. Пьяно улыбаясь, он промямлил: 

      — Не думал, что ты умеешь водить. 

      — Умею, — ответил Скотт. — Чувак, да ты в хлам. 

      — Я в норме. У тебя своя тачка? 

      Скотт рассмеялся. 

      — Да. Не часто ей пользуюсь, но она моя. Проще оплачивать услуги водителя, не париться о парковке и всё такое.

      — М-м, — сонно промычал Кип.

      Нюансы обладания автомобилем и сложности с парковкой — это то, о чём ему никогда не приходилось думать. 

      Они ехали в тишине с минуту, пока Скотт не спросил: 

      — Повеселился? 

      — Ага. Да. Мои друзья — огонь. 

      — Хорошо. Жаль, что я не смог прийти. 

      — Ничего страшного. 

      — Нет, я... — Скотт вздохнул. — Ладно, неважно. Поговорим, когда ты будешь... не в таком состоянии. 

      — Поговорим о чём? 

      — Ни о чём. 

      Кип, несмотря на помутневшее зрение, заметил, как напряглась его челюсть. 

      — Я тебя люблю, — сказал он. 

      Скотт немного расслабился. 

      — Я тоже тебя люблю. Даже когда ты в хлам. 

      — Не в хлам. Чуть-чуть навеселе. 

      — М-м. 

      — Спасибо, — Кип старательно выговаривал слова, — что забрал меня. Ты не обязан был... 

      — Пожалуйста, — ответил Скотт. — Я рад, что Елена написала. Не знаю, как она раздобыла мой номер... 

      Кип махнул рукой. 

      — Хрен знает. Она всё узнаёт. 

      — Ну, я рад, что она написала. Это дало мне ощущение... что у нас с тобой...

      Кип терял нить разговора. 

      Скотт остановился на красный свет и посмотрел на него. 

      — Я знаю, что держать всё в секрете — отстой. Для меня это тоже тяжело. А сегодня было особенно. 

      — Скотт... 

      Зажегся зелёный. 

      — В общем, — Скотт вновь обратил внимание на дорогу, — было приятно получить сообщение от Елены. Это сделало всё... реальнее. 

      Кип положил ладонь ему на бедро. 

      — Это реально. 

      Скотт чуть улыбнулся. 

      — Ага. А теперь давай доставим тебя в кровать.

***      — Доброе утро, — прочирикал расплывчатый силуэт Скотта. — Рад видеть, что ты жив.

Кип моргнул и протёр глаза. Во рту было сухо как в пустыне. — Вот, — расплывчатый

      Скотт протянул ему стакан воды. Кип залпом осушил его.

      — Спасибо, — поблагодарил он, возвращая стакан.

      — Как ты себя чувствуешь?

      — Замечательно, — прохрипел Кип и снова рухнул на подушку.

      — Ты был очень милым вчера вечером, — сказал Скотт. — Очень ласковым. Пока не уснул на мне.

      — Прости.

      — Не извиняйся. Я рад, что ты хорошо провёл время.

      Скотт погладил Кипа по волосам, и тот закрыл глаза, счастливо вздохнув.

      — Пахнет беконом? — пробормотал он.

      — Да! Я приготовил французские тосты с беконом.

      — О боже. Ты лучший.

class="book">       — Всё готово, можешь завтракать, когда захочешь. Кофе тоже. Мне скоро нужно уходить.

      Кип сел.

      — Точно! Прости, я забыл про твою тренировку. Ладно. Я только по-быстрому приму душ.

      Он постоял под душем ровно столько, чтобы один раз нанести на волосы шампунь и распределить пену по телу. Выходя из ванной, он чувствовал себя намного лучше.

Он зашёл на кухню в спортивных штанах, футболке и с влажными волосами. Скотт протянул ему кружку кофе, Кип поцеловал его.

      — Ты лучший бойфренд на свете. — сказал Кип. — Однозначно.

      Они сели за кухонную стойку и ели (потрясающие) французские тосты. Он рассказал Скотту немного о своём вечере.

      — Я помню — в машине вчера. Ты говорил, что у тебя было тяжёлое время?

      — Ох. — Скотт посмотрел на свою тарелку и покраснел. — Ничего такого. Вчера я был в странном настроении. Не переживай об этом.

      — Нет, ну же. Расскажи мне.

      Скотт отложил вилку.

      — Думаю, может быть, это был первый раз, когда я действительно почувствовал… Я имею в виду, благотворительный вечер был тяжёлым, но то, что ты отмечал с друзьями свой день рождения…

      Кип протянул руку и положил ладонь ему на предплечье. 

      — Я должен был находиться там, — продолжил Скотт. — Это меня весь вечер бесило. Хочу просто... — Он вздохнул. — Неважно. Нет смысла ныть о том, чего не могу иметь. Надо быть благодарным за то, что есть. 

      Кип чуть не спросил, уверен ли Скотт, что не может этого иметь. Неужели так плохо было бы открыться публично? Но он обещал себе не давить на него. Скотт лучше знал, что стояло на кону. 

      Вместо этого Кип сказал: 

      — Тебе нужно быть сильным. 

      Лицо Скотта было несчастным. 

      — Я хочу быть сильным. 

      — Все наладится. Скоро, — Кип сжал его руку. 

      Скотт кивнул и выдавил улыбку. 

      — Прости. Просто... странный, одинокий вечер. Разыгралось воображение. 

      — Я знаю это чувство. Понимаю. 

      Кип поцеловал его, Скотт тут же углубил поцелуй, положив ладонь ему на лицо, вставая со стула и наклоняясь над ним. Кип запрокинул голову, пока Скотт исследовал его рот языком. 

      — Ты так хорош в этом, — выдохнул Кип, когда они разъединились.

      — Тебе есть, с кем сравнивать, — сухо ответил Скотт. 

      — Прекрати. — Кип легонько стукнул его в грудь. — Когда тебе нужно уходить? 

      Скотт глянул на часы. 

      — Прямо сейчас. Почти. Машина будет через пару минут. 

      — Блин. Я сегодня работаю до двух. Ты занят во второй половине дня, да? 

      — Ага. Sports Illustrated. 

      — Точно. 

      — И следующие два дня тоже занят. 

      — Ну... разберёмся. Мне остаться у тебя сегодня? 

      — Да. Сможешь? 

      — Приготовлю тебе ужин. 

      — О, правда? Я могу немного задержаться. 

      — Ничего страшного, — Кип улыбнулся. — Удачного интервью. 

      — Спасибо. Терпеть их не могу. 

      — Будет фотосессия? 

      — Ага. Не сегодня, но скоро. Для обложки номера. 

      — Вау! 

      Скотт поморщился. 

      — Ага. 

      Он накинул кожаную куртку и поцеловал Кипа у двери. 

      — О! Я тут кое-что придумал! — воскликнул он. — В качестве подарка на твой день рождения. Может, в субботу сходим в Мет (Метрополитен-музей — прим. пер.) вместе?

      — Мет? Типа... в музей? 

      — Ага. Подумал, тебе понравится. 

      Срань господня. 

      — Я буду в восторге. 

      Неужели Скотт понял то, о чём Кип не решался сказать: что на день рождения он просто хотел сходить куда-то со своим парнем?

      — Тогда решено, — улыбнулся Скотт. — Это свидание. 

      — Серьёзно? 

      — Ну, нам, конечно, придётся соблюдать... осторожность. 

      — А, да. Понимаю.

      Кип слегка поник. 

      — Я заглажу свою вину, ладно? 

      Кип кивнул, стараясь выглядеть весёлым. 

— Звучит круто. — Он поцеловал Скотта. — Иди и будь суперзвездой. А я буду здесь, когда вернёшься.

Глава 20

      — Так кто же этот чувак? — спросил Скотт. — Какая у него история?

      — Понятия не имею! — рассмеялся Кип. — Я не всё знаю! — Он наклонился, чтобы прочитать описание музейного экспоната — богато украшенного комплекта серебристых доспехов. — Итальянец. XVI век. Просто парень. Рыцарь.

      — Просто обычный рыцарь, да? Довольно невысокий рыцарь.

      — В те времена все были невысокими. Интересно, они были на нем, когда он погиб?

      — Боже, ты только представь, сколько времени ушло на создание этой штуки! И у них были целые армии таких парней?

      — Наверно, доспехи погибших передавали оставшимся в живых. Большая текучка кадров.

      Скотт рассмеялся над мрачной шуткой Кипа. Сам он был в режиме инкогнито: бейсболка янкиз с опущенным козырьком, едва не прикрывающим глаза, безликая худи угольного цвета и джинсы. Кип сомневался, что его маскировка сработает — Скотт всё равно оставался самым привлекательным мужчиной в любом помещении и притягивал взгляды, что бы ни надел.

      Он опустил плечи, то и дело засовывал руки в карманы толстовки, словно пытаясь удержаться и не потянуться к Кипу.

      — Отец приводил меня сюда в детстве, — продолжил тот. — Он преподавал историю и английский в старшей школе.

      — Так ты это от него унаследовал?

      — Однозначно. Моя сестра, Меган, больше увлекалась романами, но я всегда интересовался историей.

      — Что тебя в ней привлекает? 

      Кип замялся, на такой вопрос сложно было ответить в двух словах. 

      — Это... ну, это как одна длинная книга. Очень длинная. И миллионы людей на протяжении тысячелетий добавляли в нее что-то новое. Записывали свою маленькую часть или пытались заполнить пробелы, исправить то, что было до них. Кто-то старается подать свою историю так, чтобы выглядеть лучше, или, наоборот, очернить других. А историки трудятся над выяснением правды. И это то, чем я хочу заниматься — помогать рассказывать правильные истории. 

      — Вау, — сказал Скотт. — Это круто. Мне нравится. 

      Кип пожал плечами, немного смущённый своими странными рассуждениями. 

      — Просто нахожу это интересным. 

      — Значит, итальянские рыцари шестнадцатого века — не твоя специализация? — спросил Скотт с улыбкой. 

      Кип покачал головой, улыбнувшись в ответ. 

      — Не совсем. Меня больше интересуют крестьяне. Ну солдаты тоже, безусловно. 

      — Расскажи. Хочу услышать, что тебя увлекает. 

      — Ох. В основном я интересуюсь людьми. Не громкими именами в учебниках, а тем, как люди жили в разные эпохи, в разных местах. Кем были солдаты на войнах. Кем были рабочие. И все такое. Особенно маргинализированными группами (социальные группы, которые находятся на периферии общества, испытывают дискриминацию и лишены доступа к ресурсам и возможностям наравне с доминирующими группами — прим. пер.). Теми, чью историю так и не рассказали как следует. 

      Скотт задумчиво кивнул. 

      — Например, геи? — предположил он.

      — Конечно, да. В том числе. Я писал диплом на тему маргинализированных групп, призываемых на войну, — ответил Кип, разглядывая детали меча XVI века и ожидая, что Скотт сменит тему. 

      Спустя минуту тот удивил его вопросом: 

      — У тебя сохранилась копия? Я бы почитал. 

      Кип моргнул, глядя на него. 

      — Ты хочешь прочитать мою дипломную работу? 

      — Конечно. Если ее написал ты, я хочу ее прочитать. 

      Чёрт, это было мило. Кипу ужасно хотелось его обнять. Не разозлится ли Скотт, если он это сделает? 

      — Она, типа, на девяносто страниц, — сказал он вместо того, чтобы кинуться к своему большому, очаровательному парню. — И, наверно, скучна до чёртиков. 

      — Я осилю девяносто страниц, — усмехнулся Скотт. — Я спортсмен, но не тупица. 

      Кип закатил глаза. 

      — Я знаю, что ты не глупый, Скотт. 

      Скотт улыбнулся, но взгляд его снова — в миллионный раз — заметался по залу. Казалось, он нацепил маску веселья, но явно чувствовал себя не в своей тарелке. Это расстраивало Кипа. 

      Он положил руку на плечо Скотта, но тут же отдёрнул, когда тот вздрогнул.

      Кип постарался не раздражаться. Хотелось сказать Скотту, чтобы тот расслабился, но вместо этого он повернулся и повёл его к другому доспеху. 

      — Эй, ты это видел? Это всегда было одним из моих любимых экспонатов. Их носил Генрих VIII.

      — Я слышал об этом парне!

      — Видишь? Вовсе не тупица!

      Скотт нахмурился, глядя на золотые доспехи.

      — Я думал, он был толстым. Вроде как здоровенный толстяк с бородой? А этот костюм выглядит совсем маленьким.

      — Он носил эти доспехи в молодости, — пояснил Кип. — А вот здесь… — Он жестом пригласил Скотта следовать за ним. — Мы видим другой его костюм, который он носил лет двадцать спустя. Разница очевидна.

      — Полагаю, эти двадцать лет он потратил на еду.

      — И на развлечения, секс. И на убийство своих жён.

      — Ну, я слышал про все кроме последней части.

      Кип рассмеялся, и Скотт просиял.

      — Тебе стоит работать здесь, — сказал он. — У тебя отлично получается!

      — Да, было бы здорово, — пробормотал Кип.

      Он не стал рассказывать Скотту о прошедшем впустую собеседовании в другом музее. Не было смысла выставлять себя в ещё более невыгодном свете.

      — Что нужно, чтобы работать в таком месте? У тебя же есть степень по истории.

      — О, не знаю. Наверное, как минимум степень магистра. Зависит от должности.

      — А ты не хочешь получить степень магистра?

      — Не знаю, — ответил Кип, притворяясь заинтересованным перчаткой XV века. — То есть да, я бы хотел. Просто не могу… — Он осекся.

      — Позволить себе? — закончил за него Скотт.

      — Не начинай, — предупредил Кип.

      — Я и не начинаю! Но если деньги — единственное, что тебя останавливает…

      — Дело не только в деньгах. Для начала нужно, чтобы меня в принципе хоть куда-то приняли.

      — Ты подавал заявление?

      Кип не нашёл причин лгать.

      — Я отправил несколько заявок пару недель назад.

      Скотт широко открыл глаза от удивления, но улыбнулся. 

      — Это круто! — Затем его лицо немного помрачнело. — М-м... куда именно? 

      — Да тут, поблизости, — быстро ответил Кип, понизив голос и улыбнувшись. — Думал, я тебя брошу? 

      Скотт посмотрел на него серьёзно. 

      — Я бы чертовски скучал, если бы ты уехал учиться, но я бы понял. 

      Кипу ужасно хотелось его поцеловать или хотя бы сжать его руку. Это было паршиво. 

      — Спасибо. Но мне нравится здесь. И к тому же, скорей всего, меня вообще никуда не примут. 

      — Примут, — уверенно заявил Скотт. 

      Позже ситуация изменилась — когда они оказались в галерее европейской скульптуры. При ярком освещении в просторных залах люди начали замечать знаменитость. Внезапно посетители музея потеряли интерес к статуям греческих богов и принялись украдкой фотографировать современного Аполлона, шагавшего среди них. 

      Кип наклонился к Скотту и прошептал: 

      — Эти чуваки... 

      — Знаю, — напряжённо ответил Скотт. — Я их замечаю.

      Вскоре к ним подошли две молодые девушки и попросили сделать селфи со Скоттом. Кип догадывался, что тот хотел бы вежливо отказаться, но вместо этого выдавил улыбку и сказал: 

      — Конечно! 

      Кип слышал, как по тихому мраморному атриуму разносился шёпот: «Видели Скотта Хантера вон там?», «Это правда Скотт Хантер?», «Кто это с ним, как думаете?» 

      К Скотту подходили всё новые люди, чтобы сфотографироваться. Он даже подписал несколько музейных путеводителей, что Кипу показалось нелепым. 

      После того как целая семья из четырёх человек сделала с ним фото, Скотт повернулся к Кипу и твёрдо сказал: 

      — Надо уходить. Прости, но дальше будет только хуже. 

      Они быстро ушли. В планах был ланч где-нибудь поблизости, но Скотт уже вызывал машину, пока они проходили через вестибюль музея. 

      — Значит, без ланча, — Кип старался говорить максимально спокойно. 

      — Ага, — отрезал Скотт.

      Его тон был далеко не спокойным, а поза — напряжённой. Кипу хотелось положить ладонь ему на плечо, чтобы успокоить, но он не осмелился.

      Вернувшись в квартиру, они словно спрятались от всех. Что ж, пару часов Кипу удалось притворяться, что у него нормальные отношения. 

* * *      К вечеру фанатские аккаунты Скотта Хантера заполнились фотографиями с телефонов — в большинстве своем сделанных без разрешения — на которых были Скотт с Кипом в музее. Пара снимков даже попала на сайты сплетен о знаменитостях. Кип узнал об этом, когда в восемь вечера получил сообщение от Шона. 

      Шон: «Кип! Что за хрень, это ты???!!!!»

      На фото Скотт (слишком уж нежно) смотрел на Кипа, пока тот разглядывал статую Персея. Сцена выглядела откровенно романтично, а мраморный член статуи аккурат между их лицами, ничуть не смягчал впечатления. 

      Большинство людей ведь не заметят ничего такого, правда? 

      Кип: «Да.» 

      Шон: «Не хочешь объяснить, почему ты на свидании со Скоттом Хантером?»

      Кип: «Это не свидание!» 

      Сплошная ложь. 

      Шон: «Колись.» 

      Кип: «Познакомились на работе. Мы друзья. Ничего такого.» 

      Шон прислал гифку с участницей «Королевских гонок РуПола» (реалити-шоу, где выбирают лучшую дрэг-квин Америки — прим. пер.), состроившей мину в стиле «сучка, пли-и-из».

      Кип: «Абсолютно ничего! Серьёзно! Как будто Скотт Хантер захотел бы со мной встречаться. Ну ты чего!»

      Шон: «Хм-м...» 

      Кип: «Он похож на гея? Хоть немного?» 

      

      Кип ненавидел каждое слово, которое печатал. Он не хотел лгать друзьям. 

      Шон: «Ну-у...» 

      Кип: «Ни-че-го!» 

      Шон: «Ну, в следующий раз, когда ты и твой друг-натурал Скотт соберетесь заниматься очередным «ничего», позови меня. Может, сходим на пляж. Или в бассейн. Или в сауну.»

      Кип закатил глаза и отправил эмодзи с закатыванием глаз. 

      Шон: «Он выглядит так, будто хочет тебя сожрать. Вот и всё, что я скажу.» 

      Кип: «Нет, не хочет.» (Хотя, чёрт возьми, Скотт очень даже хотел.) 

      Кип решил не рассказывать Скотту о фотографиях в интернете. У того даже не было официальных аккаунтов в соцсетях. Скорее всего, он никогда о них не узнал бы. 

      В целом, это было не так уж и важно. Всё внимание было приковано к тому, что Скотта Хантера заметили «в дикой природе». Кипа никто не упоминал, кроме как называя «неизвестным другом».

      Нет смысла говорить Скотту. Это только его расстроит. 

      В девять тридцать вечера тот спросил: 

      — В интернет попали фотки с нами? Из музея? 

      — М-м... не знаю, — соврал Кип. — Почему ты спрашиваешь? 

      — Картер прислал мне одну. 

      Блядь. Кип достал телефон и притворился, что открывал Твиттер, будто не проверял его весь день. 

      — А, да, есть пара штук. Но ничего... в смысле, они в основном плохого качества. Не понимаю, зачем люди их вообще выкладывают. 

      Он ждал ответа Скотта, надеясь, что тот не заметит, как вспыхнули его щеки. Кип уже солгал Шону про эти дурацкие фото, а теперь лгал Скотту. На самом деле ему хотелось разглядывать эти снимки и немного ими гордиться. Он впервые видел их совместные фотографии. 

      — Почему Картер прислал тебе ее? 

      — Просто... прикалывается надо мной, или что-то в этом роде. Он знает, что я ненавижу такое внимание. 

      — Значит, он не думает... 

      — Не знаю! Блядь! — Скотт швырнул телефон на диван и начал мерить шагами комнату. — Не стоило туда ходить! Это было глупо. Я просто хотел... Чёрт. О чём я только думал? 

      — Эй, — Кип старался говорить успокаивающим тоном. — Это не так уж важно. Пустяк. Мы же не целуемся там на этих фотках.

      — А если бы мы... ну, не целовались, но вдруг я случайно коснулся бы тебя как-то подозрительно? Или посмотрел на тебя так, как всегда смотрю? 

      Кип молился, чтобы Скотт никогда не увидел ту фотку, что прислал Шон. 

      — Слишком, блядь, сложно соблюдать осторожность, — сказал Скотт. — Я не должен был... 

      — Да, понятно, — отрывисто ответил Кип. 

      Это было просто нелепо. Их «свидание» было максимально невинным, а Скотт устраивал истерику из-за того, что их заметили стоящими рядом в общественном месте. 

      Впервые Кип серьёзно задумался о том, чтобы переночевать дома. Его переполняло не просто раздражение из-за реакции Скотта. Привычный уже страх, что в долгосрочной перспективе у них ничего не выйдет, начинал брать верх. 

      Он безумно любил Скотта и был готов почти на всё, чтобы остаться с ним. Но он не мог лгать о том, кем являлся. И не хотел лгать о том, кем был для него Скотт.

      — Я думаю... я, пожалуй, пойду домой, ладно? 

      — Что? — Скотт казался совершенно ошарашенным. — Почему?

      — Я просто... — Кип прикусил губу. Он не хотел ссориться, но, если останется, это обязательно случится, потому что он не мог притворяться, что не расстроен. — Дома кое-какие дела. 

      Это явно прозвучало как ложь. 

      — Пожалуйста, не уходи. — Кип собирался настоять, что ему нужно идти, но тут Скотт добавил: — Прости. 

      Кип вздохнул. 

      — Тебе не за что извиняться, Скотт. 

— Ну... мне кажется, есть за что, ясно? И я бы хотел пообещать, что всё станет лучше, но правда в том... — Он провёл рукой по лицу и тихо выругался. — Я стараюсь. Клянусь, я стараюсь. Может, это и не заметно, но каждый маленький шаг для меня — это огромный прыжок. 

      — Я знаю, — сказал Кип.

      Он действительно знал. То, что Скотт вообще решился на публичную прогулку с ним, было огромным шагом. Они встречались всего несколько недель, мог ли Кип требовать большего? 

      — Когда начнётся плей-офф, я буду ещё больше занят, — сказал Скотт. — Я просто хочу знать, что у нас все в порядке. 

      Кип кивнул. 

      — Все хорошо.

      — Пожалуйста, останься. Я так тебя люблю, Кип. Ты мне нужен. Пожалуйста, будь ко мне снисходительнее. 

      Как Кип мог этому сопротивляться? 

      — Я останусь.

Глава 21

      Несмотря на рев толпы Кип всё же расслышал Елену, когда та наклонилась к нему и сказала на ухо: 

      — Кажется, кому-то сегодня светит шикарный секс. 

      Кип покраснел и улыбнулся ещё шире, чем уже улыбался. «Адмиралы» только что выиграли четвёртую игру подряд в первом раунде плей-офф, разгромив вышестоящий в турнирной таблице Питтсбург и пройдя в следующий этап. Кип смотрел, как Скотт обнимался с товарищами по команде на льду. Он так им гордился. 

      По мере приближения плей-офф у Скотта оставалось всё меньше времени на него. Хотя Кип проводил большинство ночей у Скотта, тот присутствовал дома лишь половину из них. Кипу пришлось сказать родителям, что тусуется с друзьями на Манхэттене. Как-то нужно было все объяснить. 

      Их отношения продолжались ещё совсем недолго — всего два месяца. Кип напоминал себе об этом, когда начинал раздражаться. Иногда он задавался вопросом, будет ли Скотт когда-нибудь готов открыться. Стать его настоящей парой.

      Но в те редкие моменты, когда тот находил время побыть с ним наедине, всё было чудесно.

      Обе команды выстроились в линию, чтобы пожать друг другу руки. Каждый игрок из Питтсбурга, казалось, задерживался на мгновение, чтобы что-то сказать Скотту, когда доходила очередь. Некоторые даже обнимали его по-мужски. Это показывало, насколько Скотта уважали даже соперники. 

      Кип его любил. И ждал потрясающего секса этим вечером. 

* * *

      Кип чистил зубы в квартире Скотта, когда получил от него сообщение: «Иду тусить с парнями. Вернусь, скорее всего, поздно.»

      Кип постарался проигнорировать охватившее его разочарование. «Адмиралы» только что вынесли Питтсбург из плей-офф! Конечно, Скотт хотел отпраздновать это с командой. 

Он присел на краешек кровати и ответил: «Ок. Веселись.» 

      Он вздохнул. Правда состояла в том, что в последнее время он часто оставался один. Не то чтобы у него не было друзей — просто никто, кроме Елены, не знал о Скотте. Его семья тоже не знала. Семья, с которой он, технически, всё ещё жил в одном доме. 

Становилось всё труднее. 

      Каким бы шикарным ни был пентхаус Скотта, он был пустым и одиноким. К тому же, это был не его — Кипа —дом. Он привёз сюда немного одежды и туалетных принадлежностей, его ноутбук теперь почти всегда лежал здесь, но Кип всё равно оставался гостем.

      Все первоначальное трепетное возбуждение от их тайных отношений окончательно угасло. Провальный поход в музей, вероятно, добил остатки этого чувства. Кип устал осторожничать, общаясь с друзьями и семьёй. Он устал от лжи и полуправды. А больше всего он устал избегать всех, чтобы не врать. Он ненавидел это. Он всегда был очень общительным парнем.

      Скотт, похоже, чувствовал себя гораздо комфортнее в их странных отношениях. Ему явно нравилось возвращаться домой к Кипу — он всегда приветствовал его тёплой улыбкой и поцелуем. Даже самые обычные бытовые занятия, вроде готовки еды или просмотра телевизора, казалось, делали его счастливым. Кипа они тоже радовали, но он чувствовал себя... изолированным. Он вписывался в домашнюю жизнь Скотта, для того было важно, чтобы он посещал матчи, но на этом всё. Кип не рассказывал о нем друзьям, а Скотт, как пить дать, не рассказал ни одному другу о Кипе. Черт.

      Их отношения нельзя было назвать плохими. Кип был влюблён. По уши и безоговорочно. И не сомневался, что Скотт тоже его любил. Плюс, их сексуальная жизнь по-прежнему была потрясающей. Для парня с ограниченным опытом Скотт умудрялся удивлять Кипа в постели.

      Было бы неправильно сказать, что Кип чувствовал себя пленником в квартире Скотта. Дело было не в этом. Просто их отношения существовали лишь в этих стенах. Самую важную часть своей жизни Кип не мог вынести за входную дверь. С началом плей-офф он потерял надежду, что Скотт в обозримом будущем объявит об их отношениях. А после плей-офф тот планировал тайно поехать с ним в Европу. 

      И что дальше? Начнётся новый хоккейный сезон, Скотт будет занят, Кип, возможно, начнёт учиться... или, что хуже, продолжит работать на своей паршивой работе и притворяться, что ни с кем не встречается. Притворяться, что не делит жизнь с человеком, которого любит. Позволит родителям думать, что кочует по диванам на Манхэттене или спит с кем попало.

      Кип бросил телефон на матрас. Он был таким эгоистом. Этим вечером город праздновал победу «Адмиралов». Он должен был чувствовать только гордость. А еще благодарность за то, что Скотт даёт ему столько, сколько может. 

      Скотт его любил. Кип это знал. Просто он хотел, чтобы всё не было так сложно.

***

      Кип услышал характерный глухой удар — Скотт врезался в комод, а затем тихо выругался. Кип включил прикроватную лампу. 

      — Эй, — позвал он хриплым голосом. 

      — Привет, — прошептал Скотт. — Извини, что разбудил. Спи дальше. Я просто раздеваюсь. 

      — Ты немного пьян, да? — спросил Кип слегка улыбнувшись. 

      — Чуть-чуть. Не особо. Может быть. 

      Кип сел, улыбаясь шире. 

      — Никогда не видел тебя пьяным. 

      — Не такой уж я пьяный, — пробормотал Скотт. — Просто... хорошо провёл время. 

      — М-м. 

      Скотт скинул рубашку и брюки и пошёл в ванную чистить зубы. Кип смотрел на дверь, ожидая его. 

      — Спи дальше, — повторил Скотт, вернувшись. — Тебе завтра на работу. 

      Это была правда. Кипу предстояло вставать на работу слишком скоро. 

      Скотт лёг в кровать и быстро чмокнул его в щёку, прежде чем выключить свет. Кип нахмурился в темноте, хотел что-то сказать, но не знал, что именно. И посреди ночи, когда твой парень немного пьян, а тебе через пару часов на работу, — не лучшее время для разговоров. 

      — Поздравляю с победой, — наконец сказал он. — Я правда тобой горжусь. 

      Но Скотт уже спал.

***

      Не добавляло радости и то, что двумя неделями ранее у «Адмиралов» состоялся командный ужин, куда приглашали жён и подруг. Внутренний голос шептал Кипу, что такое закрытое событие, где Скотт находился среди тех, кого считал семьёй, могло стать идеальной возможностью представить его. Может, каминг-аут вовсе не должен быть громким. Возможно, Скотт мог просто... прийти с Кипом. Пусть товарищи по команде сами делали бы выводы. 

      Кип не поднял эту тему, а Скотт даже не намекнул, что мог бы взять его с собой. Вместо этого он лишь извинился, когда рассказал об ужине, и добавил, что хотел бы взять Кипа, но на этом всё. 

      С тех пор Кип находился в немного подавленном состоянии. 

      На работе кто-то оставил на столе бесплатную газету из метро. На первой странице красовалось фото Скотта, ликующего после одного из двух голов, забитых прошлым вечером. Взглянув на него, Кип почувствовал укол вины. Он был придурком. Его парень — герой, черт возьми, а сам он — неблагодарный идиот, который ждёт, что Скотт поставит на кон всё, ради чего трудился всю жизнь? Ради него?

      Кип смотрел на восторженное лицо Скотта на первой странице газеты, и его пронзила горькая правда: их отношения долго не продержатся. Они с самого начала были обречены. 

      В таком настроении его застала Мария. 

      — Слушай... мне надо тебе кое-что рассказать. 

      — А? 

      — Я подала заявление на увольнение. 

      Кипу понадобилась секунда, чтобы осознать ее слова. 

      — Чёрт. Серьёзно? 

      — Ага. Моя подруга стала менеджером в одном из «Старбаксов» в Мидтауне, и они набирали... 

      — Ох. 

      — По-прежнему придётся вставать ни свет ни заря, но платят лучше, и есть льготы, ну ты знаешь… Медицинская страховка. 

      — Ага. Нет, да. Это круто. Молодец.

       Его энтузиазм был откровенно вымученным. 

      — Ох, Кип. Извини. Надо было предупредить заранее. Просто я не хотела ничего говорить, пока не была уверена. 

      — Да нет, всё нормально. Не извиняйся. Всё окей! Я за тебя рад. Правда. 

      — Эй, — бодро сказала она, — если они снова будут набирать сотрудников, я замолвлю за тебя словечко. Если хочешь. 

      — О, да. Может быть. Спасибо. 

      — Я, наверно, не задержусь там надолго, — добавила Мария. — Думаю о... полицейской академии. 

      — Серьёзно?

      — Это, наверно, глупо... 

      — Нет! Мария, ты будешь крутой! И, знаешь, нам нужно больше хороших копов. 

      Кип дорабатывал смену как в тумане. Он не мог понять, что его больше тревожило: то, что ему будет не хватать на работе Марии, или то, что он завидовал её уходу, сам застряв в этом чертовом баре. 

      Ты тоже можешь уволиться, идиот. 

      Когда он вернулся в квартиру Скотта после работы, того не оказалось дома. И никаких сообщений за весь день.

      Смирившись с очередным одиноким вечером, Кип поплёлся в душ и вышел оттуда чуть менее разбитым. Он гадал, вернётся ли Скотт к ужину. 

      Ничего необычного не было в том, что Скотт не выходил на связь. Особенно в последнее время. Игры плей-офф и вся подготовка к ним поглощали его целиком. Он заранее извинился перед Кипом за то, как мало времени сможет ему уделять, что было просто смешно. Это же плей-офф Кубка Стэнли, а Скотт — главная звезда лиги, чёрт возьми. К тому же, несмотря на все свои достижения, он ни разу не выигрывал Кубок Стэнли.

      Да, Кипу важно было оставаться спокойным. 

      Вернувшись домой поздним вечером, Скотт выглядел измотанным. 

      — Привет, — Кип коротко поцеловал его. — Чем сегодня занимался? 

      — Да так... ESPN попросили меня и пару ребят записать промо для второго раунда плей-офф. Затянулось дольше, чем думал. 

      — А. 

      — Я... — Скотт махнул в сторону спальни. — Долгий день. А завтра рано вставать. 

      — Конечно. Ага.

      Мой день был дерьмовый, спасибо, что спросил. 

      Скотт ушёл в спальню, а Кип плюхнулся на диван. Он понимал, что, возможно, преувеличивал, потому что и без того пребывал в паршивом настроении, но в тот момент чувствовал себя чёртовым домашним животным Скотта. 

      А потом разозлился сам на себя. Почему, блядь, он тупо ждал возвращения Скотта? Почему его жизнь стала такой? Раньше он регулярно ходил в «Кингфишер» — минимум раз в неделю. И в клубы. И на ужины с друзьями. И на ланчи. И на бранчи. А теперь просто уходит с работы, возвращается в квартиру Скотта и ждёт его. А если Скотт в отъезде, то сидит в его квартире, смотрит телевизор в одиночестве и засыпает.

      Кип любил Скотта. Безусловно. Но его жизнь не могла стать такой навсегда. Ему было всего двадцать шесть! 

      Последние недели он готовился к тому, что Скотт неизбежно поймёт, что слишком хорош для него. Или что Кип не стоит того, чтобы рисковать всей карьерой. Но, может, не стоило дожидаться этого момента. Может, Кипу самому пора было завести серьезный разговор. Потому что горькая правда заключалась в следующем: если Скотт не планирует ничего менять, Кип не сможет остаться в этих отношениях. 

      Он почти готов был ворваться в спальню и спросить в лоб: «Ты когда-нибудь планируешь каминг-аут? Я этого стою?» Но момент был неподходящий. Скотт вернулся выжатым, как лимон. 

      И какого ответа Кип вообще ждал? «Да, конечно. Я совершу публичный каминг-аут завтра же. Дай-ка позвоню, организую пресс-конференцию»? 

      Так что Кип промолчал. Посмотрел телевизор, потом тихо лёг в постель рядом со спящим Скоттом. И лежал в темноте часами, уставившись в потолок, погружённый в тревожные мысли.

***

      Скотт аккуратно обматывал крюк своей клюшки чёрной хоккейной лентой, используя метод, который отточил ещё в юности. До игры в Бостоне оставалось два часа. 

      — Эй, — Картер проверял большим пальцем остроту лезвий своих коньков, — слышал, что твой «бойфренд» там болтает? 

      Скотт чуть не выронил клюшку.

      — Что? 

      — Розанов. Опять трепался. 

      — А.

      Скотт расслабился, почувствовав себя идиотом. 

      — Сказал, что ему будет «жаль» отобрать у тебя первую победу в Кубке Стэнли. 

      Скотт закатил глаза.

      — Ну ладно. 

      — Сказал, что, так и быть, по доброте душевной отдаст тебе один из своих перстней. 

      — Благотворитель хренов. 

      — Не знаю, как ты, — добавил Картер, — но я с нетерпением жду, когда мы заткнём ему пасть. 

      Скотт оторвал ленту зубами.

      — Черт, да. 

      Помимо желания утереть нос Розанову, второй раунд был важен для Скотта ещё и потому, что в прошлом году «Адмиралы» вылетели именно на этом этапе. Пробиться в третий раунд было для него делом принципа. 

      В раздевалку зашел Хафф, жуя яблоко. Он плюхнулся на скамейку и достал телефон.

      — Кто хочет посмотреть милую фотку моих детей? 

      — А у нас есть выбор? — бросил Картер.

      — Не-а! Смотрите! — Хафф передал телефон Картеру, тот мельком взглянул и отдал Скотту. 

      — Класс, — сказал Скотт, разглядывая улыбающиеся лица сына и дочери Хаффа, перемазанные шоколадом. — Они так подросли!

      — Ага. Скучаю по ним, — вздохнул Хафф. — Чувствую, что ещё на сезон меня хватит, но потом надо серьёзно думать о ранчо, которое Лора всегда хотела. — Он усмехнулся. — Из Альберты девчонку забрать можно, а Альберту из девчонки... 

      — Ну, для начала добудем тебе ещё один перстень Кубка Стэнли, — сказал Скотт. — А потом будешь думать об уходе. 

      — Это который у тебя будет? — спросил Картер. — Четвертый? 

      Хафф махнул рукой.

      — Кто, чёрт возьми, их считает? 

      Картер хохотнул.

      — Пошёл ты, старик. 

      Скотт знал точно: Хафф выиграл уже четыре Кубка Стэнли в составе трех разных команд. Но ни одного в Нью-Йорке. Ровно на четыре больше, чем Картер или сам Скотт. 

Скотт сел и достал телефон. Открыл пару свежих фоток Кипа, которые сам же сделал. Хранить их на телефоне, наверно, было рискованно, но, он, блядь, нуждался хотя бы в частичке своего парня. 

      С минуту он смотрел на сексуальную улыбку Кипа, чувствуя, как по телу разливалось тепло, как и всегда при виде этой улыбки. Потом убрал телефон и продолжил притворяться, будто этой части его жизни не существовало.

Глава 22

      Кип рассчитывал, что Елена пойдёт с ним на ближайшие домашние игры, но, когда упомянул об этом, та написала в ответ: «Не смогу. Я не в городе.» 

      Кип: «Где ты?»

      Елена: «В Лос-Анджелесе.» 

      Кип нахмурился и отправил вопросительный знак. 

      Елена: «По работе. Объясню, когда вернусь.» 

      Да, не лучшие новости. Елена была буквально единственным человеком, которого он мог взять с собой, не объясняя, откуда у него два крутых билета на игру, все места на которую давно распроданы. 

      «Адмиралы» выиграли первый матч против Бостона. Бостон победил во втором. Следующим вечером в Нью-Йорке состоится третий. 

      Скотт должен был скоро вернуться домой. 

      Кип взял со стола журнал Sports Illustrated. С обложки на него смотрел Скотт. Сам он стеснялся этого фото, но, похоже, немного оттаял, когда увидел, как сильно то понравилось Кипу. 

      На обложке Скотт был по пояс обнажен, в хоккейных шортах, с клюшкой на плечах. Его прямой, холодный и вызывающий взгляд был устремлён в камеру, а драматичное освещение подчёркивало каждый мускул его торса и рук. Невероятно сексуально.

      Также на обложке большими белыми буквами было написано «ВОЗВРАЩЕНИЕ». Кип перечитывал статью несколько раз. В ней упоминалось, что Скотт не женат, и у него не осталось родственников. Всего пара предложений, почти вскользь, но у читателя складывалось впечатление, что Скотт, возможно, очень одинок. 

      Кип задумался: спрашивал ли интервьюер Скотта, встречается ли тот с кем-нибудь? Что бы Скотт ответил? Просто «нет»? Или покраснел бы, заёрзал и пробормотал «без комментариев»? А может, сказал бы, что состоит в счастливых отношениях, но предпочитает держать их в тайне? 

      От этих мыслей воображение Кипа перескочило к гипотетическому будущему, где Скотт публично объявляет о своей ориентации, и об их отношениях становится известно. Как бы тогда выглядели статьи о Скотте? Рассказ о его личной жизни наверняка занял бы больше пары строк. 

      Кип закрыл журнал. Зерно страха, которое в последнее время проросло у него в душе, дало всходы. 

      Жизнь Скотта могла быть разрушена из-за него. Или тот мог наконец собрать себя воедино и стать счастливым. Или... стать счастливым с кем-то другим. 

      Кип потёр лицо руками. Он ненавидел эти мысли.

      Скотт вошёл в дверь минут через сорок. Он устало улыбнулся Кипу, тот подошёл и поцеловал его. Борода Скотта заметно отросла. 

      — Я смотрел игру вчера. 

      — Хотел бы я её переиграть. 

      — Остальные выиграете, — уверенно заявил Кип. 

      — Ты завтра придёшь, да? 

      — Ага. Но один. Елена в Лос-Анджелесе. 

      — Ох. Жалко, — рассеянно сказал Скотт.

      Он казался погружённым в свои мысли. Наверное, потому что был важной персоной с настоящими проблемами, которые реально имели значение. Ему точно было не до мелких забот Кипа. 

      — Розанов достаёт? — спросил Кип. 

      — Ага, — вздохнул Скотт. — Та ещё заноза в заднице. 

      — Хочешь принять ванну и вывалить на меня все свои проблемы? 

      Скотт слабо, но благодарно улыбнулся.

      — Да. С удовольствием. 

      Кип весь вечер слушал, как Скотт выговаривался. Свои проблемы он оставил при себе. 

* * *

      — Что-то тихо стало, — сказал Розанов, притворяясь удивлённым. — Почему так тихо? Столько народу, должно быть громко, нет?

      — Заткнись, Розанов, — буркнул Скотт, готовясь к вбрасыванию. 

      — Раньше было громко. Но после четвёртого гола тишина. Странно, да? — поддел Розанов. 

      Скотт стиснул зубы и выиграл чёртово вбрасывание. 

      Розанов не ошибся. Задора в Мэдисон Сквер Гарден поубавилось. Местная публика была явно недовольна счётом 4:1 в пользу Бостона. Бостон выигрывал второй раз подряд в серии, и, если Нью-Йорк не сотворит чудо, забив три гола за оставшиеся семь минут, победа снова достанется гостям. 

      Скотт и Картер рванули к воротам, Хафф чуть отстал. Они выполнили отработанную на тренировках комбинацию: Скотт отдал пас Картеру, тот мгновенно вернул шайбу Хаффу, который сделал бросок и…

      Вратарь Бостона поймал шайбу. 

      — Прости, Скотт, — выругался Хафф. — Блядь. 

      — Миленькая комбинация! — прокричал Розанов, проезжая мимо Скотта. — Обожаю хоккей старичков! 

      Он слегка толкнул Скотта, тот ответил тем же. Но со всей дури. 

      Розанов отшатнулся, но тут же притворился, что хочет толкнуть Скотта в ответ. Вмешался судья, Хал Коулман. 

      — Довольно, парни. Розанов, хватит быть придурком. Хантер, не ведись на провокации Розанова.

      — Сколько минут мне дадут, если я его просто прикончу? — проворчал Скотт, глядя, как Розанов отъезжает. 

      — Минимум десять, — сухо ответил Хал. — В плей-офф не стоит этого делать. 

      Скотт вернулся на скамейку. 

      — Молодец, Хантер, — сказал кто-то, и другие подхватили, соглашаясь. 

      Скотт тяжело плюхнулся на скамейку, сдерживая порыв швырнуть клюшку о борт. Игра оборачивалась полнейшим позором, и это бесило. 

      Он взглянул через лёд туда, где сидел Кип. Его не составляло труда заметить — рядом с ним было одно из немногих пустых мест в зале. Кип сидел, сгорбившись, сцепив руки у рта. Один из тысяч встревоженных и разочарованных людей в этом здании. 

      Завтра команда разберёт игру, потренируется и перегруппируется. Через двадня они заставят эту толпу реветь.

***

      Кип вышел из метро у дома Елены и поплёлся к ней под холодным апрельским дождем. Елена вернулась из Калифорнии и позвала его посмотреть пятый матч серии Нью-Йорк — Бостон. Кипу не терпелось её увидеть. Да и в принципе, хоть кого-нибудь. 

      «Адмиралы» собрались и выиграли вторую домашнюю игру против Бостона, сравняв счёт в серии — 2:2. Серии плей-офф НХЛ продолжаются до четырёх побед, так что впереди маячила как минимум шестая игра. 

      Скотт последние дни держался очень отстранённо. Почти не говорил и, похоже, не слушал, когда что-то говорил Кип. Помимо игр, он был занят встречами, тренировками и тренажёркой. Он был сосредоточен на победе над Бостоном, и Кип это понимал. 

      И именно поэтому между ними ощущалась прохлада. Только поэтому. Кип твердил это себе почти постоянно. 

      Скотт уехал в Бостон накануне, пока Кип был на работе. Даже толком не попрощался. 

Кип радовался возвращению Елены. 

      — Ой, ты весь холодный и мокрый, — сказала та, открывая дверь. — Заходи. Я заказала пиццу. Есть пиво. 

      — Я тебя люблю, — ответил Кип.

      Елена дождалась первого перерыва, чтобы вывалить на него настоящий кошмар. 

      — У меня новости. Equinox открывает штаб-квартиру на Западном побережье. 

      — Да? — рассеяно спросил Кип. 

      — Ага. И... они хотят, чтобы я возглавила там команду по кибербезопасности. 

      Кип замер, переваривая ее слова. 

      — Ты переезжаешь?

      — Боюсь, что да. 

      — Когда? То есть... что? Ты уезжаешь? 

      — В следующем месяце. 

      — В следующем месяце? 

      Она накрыла его руку своей. 

      — Да. Прости, что так внезапно. 

      — Блядь. Это отстой. В смысле, поздравляю, но... 

      — Спасибо. 

      — Нет, правда, я горжусь тобой. Просто... черт возьми. 

      — Знаю. Я тоже буду скучать. 

      — Это даже близко не описывает моих чувств, — уныло сказал Кип. 

      — Ох, милый. Ты будешь приезжать в гости. Ты и Скотт, вместе, хорошо? 

      — Ага... — Случится ли когда-нибудь день, когда они со Скоттом смогут путешествовать по Северной Америке как пара? — Блин, не могу поверить, что ты правда уезжаешь. Это как... будто мне ногу отрежут. 

      Она сжала его руку. 

      — Потерять ногу гораздо хуже, — сказала она с ироничной улыбкой.

***

      — Эй, что случилось? — спросил Скотт.

      Кипу показалось, что он звонил не вовремя. Но он дождался утра после пятой игры в Бостоне (которую «Адмиралы» выиграли), чтобы позвонить. 

      — Прости... Ты занят? Могу перезвонить позже. 

      — Все нормально. Что такое? 

      Кип опешил. Скотт никогда не спрашивал, зачем он звонит. Они просто... звонили друг другу. 

      — Просто... вчера был дерьмовый день. 

      — А, ясно. Что стряслось? 

      — Елена переезжает в Калифорнию. Её повысили, и Equinox открывает там новое подразделение. 

      — Круто для неё! 

      — Да, круто. Но... для меня отстой.

      — Ага, понятно. 

      — Угу. 

      — Сорри, — сказал Скотт. — Я, наверное, привык, что друзья переезжают. Обмены и всё такое. 

      — А... 

      Разговор получался таким натянутым. Кип это ненавидел. 

      — Это всё? — спросил Скотт. 

      — Что всё? 

      — Елена уезжает. Это единственная причина, почему день был дерьмовый? 

      Теперь Кип начал злиться. 

      — Это довольно веская причина. 

      — Знаю... Просто... Мне пора. Мы едем в аэропорт. 

      — Конечно. Ага. Прости. 

      — Не… — Скотт вздохнул. — Поговорим позже, ладно? 

      — Ага.

      Кип завершил вызов и понуро вышел из комнаты отдыха на работе. Сразу же полез проверять холодильники — что требовалось пополнить. Общаться с клиентами сейчас не хотелось. 

      Что, блядь, его так бесило? То, что в его паршивой жизни наступили какие-то перемены? То, что люди вокруг него профессионально растут? Нет, он не хотел, чтобы всё оставалось, как есть, вечно. Он ведь сам до недавнего времени втайне мечтал о работе в музее. И даже сейчас ждал ответа от магистратур. Он не мог злиться на друзей за то, что они двигались вперёд. 

      Он и не злился. Просто был раздражён и жалел себя. И мысленно готовился к отказам от университетов в то самое время, как друзья объявляли о новых, лучших местах работы. 

      Возможно, необходимость скрывать отношения со Скоттом заставляла его жаждать новостей, о которых можно говорить открыто. 

      Может, если бы ему не приходилось молчать об отношениях со Скоттом... 

      Блядь. С таким раскладом никаких отношений со Скоттом, о которых надо молчать, скоро и не будет.

***

      Когда Скотт вернулся в свою квартиру на Манхэттене, Кипа там не застал. 

      Скотт знал, что тот уже закончил смену. Может, где-то тусовался? Или вообще уехал домой? Они не разговаривали после того напряжённого утреннего звонка. 

      Скотт решил написать: «Хей. Только что вернулся домой. Ты сегодня здесь ночуешь?» 

      Ответ пришёл через пару минут. 

      Кип: «Нет. Сегодня дома. Семейные дела.» 

      Кип ничего не говорил о семейных делах. Скотту показалось, что его просто отшивали. 

      Скотт: «О. Сочувствую.» 

      Он ждал. 

      Кип: «Поздравляю со вчерашней победой.» 

      Скотт немного расслабился. Ну, хоть что-то. 

      Если только Кип не сарказничал... 

      Но это же глупо, правда? 

      Скотт: «Спасибо.» 

      Он попытался придумать, что еще написать, чтобы не показалось навязчиво, раздраженно, отчаянно или параноидально... 

      Скотт: «Надеюсь скоро тебя увидеть.» 

      Фу, блин. 

      Кип: «Ок.» 

      Ох. Это нехорошо.

      Скотт: «Ты сейчас дома?» 

      Кип: «Да.» 

      Скотт пожевал большой палец, пытаясь решить, что еще написать.

      Скотт: «Придёшь на завтрашнюю игру?» 

      Кип: «Если хочешь.» 

      Скотт: «Конечно хочу! Ты на меня злишься?» 

      Повисла долгая пауза, а потом: 

      Кип: «Нет. Увидимся на игре.» 

      Скотт нахмурился. Он понятия не имел, что с этим делать. Он привык сосредотачиваться на команде, игре, своём здоровье, контрактах и делах. Собственное счастье он никогда не ставил во главу угла. А мысль, что на чьё-то счастье мог влиять он сам, мягко говоря... пугала. Настоящий рецепт катастрофы. 

      Он не знал, что происходит и как это исправить. Зато точно знал, что отвлекаться ему сейчас совсем не следовало. 

* * *

      Кип не солгал насчёт семейных дел. Его сестра с бойфрендом пришли на ужин, так что он тоже там присутствовал.

      Ужин прошёл нормально, много болтали о щенке, которого Меган и Эндрю хотели взять. Кип боялся, что разговор пойдёт о нём, и придётся ещё больше врать семье. Поэтому он задавал кучу вопросов про щенка — куда больше, чем в обычной ситуации. 

      После ужина Меган загнала его в угол. Эндрю пошёл на кухню помогать с уборкой, а она схватила Кипа за руку и потащила наверх. 

      — Так. Что с тобой творится, Кип? Мама говорит, ты почти не бываешь дома. Ты с кем-то встречаешься, что ли? 

      Блядь. 

      — Неа, — как можно спокойнее ответил он. — Просто, знаешь, ночую по друзьям. Это экономит время на дорогу до работы по утрам. 

      — Хм, — промычала она. 

      — Что? 

      — Ты счастлив, Кип? 

      Он пожал плечами.

      — Ага. Ну, не знаю. 

      — Я за тебя волнуюсь.

      Кип поморщился.

      — С чего? Мы почти не общаемся. Я в порядке. 

      — Ты всё ещё мой младший брат. Не может быть, чтобы ты был счастлив, живя тут с мамой и папой, ночуя по чужим диванам, тусуясь с какими-то парнями и работая на работе, которую ненавидишь. 

      — Господи, Мег. Ещё что?

      — Прости. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, вот и всё. 

      — Я в порядке, — повторил Кип. И добавил со вздохом: — Я подал заявки в несколько магистратур, ясно? Жду ответа. Не говори маме с папой. 

      — Круто! Это здорово! 

      — Отлично. Отстань от меня. 

      Кип очень любил Меган. Они всегда ладили, хоть в последние годы и отдалились. Ему хотелось рассказать, что на самом деле жил в квартире своего парня. Хотелось сказать, что впервые влюблён. Он представлял её лицо, узнай она, что он встречался с самим Скоттом Хантером. 

      Но сейчас он не чувствовал, что встречался со Скоттом Хантером. Последнее время между ними росли напряжённость и дистанция, и Кип не сомневался, что знал причину. 

      В десять вечера он лёг в кровать. Вставать предстояло рано — снова ехать на работу из Бруклина. Внутри всё сжималось от тягостного предчувствия. Он был так уверен, что их отношения со Скоттом обречены, что хотелось просто сорвать пластырь одним махом. Закончить всё сейчас, чтобы не мучиться потом. 

      И, может, однажды он проснётся в своей комнате в родительском доме, потащится на свою паршивую работу и с теплом вспомнит то недолгое время, когда жил фантазией, будучи парнем Скотта Хантера.

Глава 23

      — Добрый вечер, Илья.

      Скотт стоял напротив Розанова в круге вбрасывания, готовясь к стартовому броску. 

      — Не волнуйся, старик, — ухмыльнулся Розанов. — Знаю, ты устал. Я позабочусь, чтобы ты проиграл и мог пораньше начать летний отпуск. 

      — Мой единственный план на лето — чемпионский парад с Кубком Стэнли. 

      Они наклонились для вбрасывания, и Скотт подмигнул ему. 

      И выиграл вбрасывание. 

      У него было две веские причины победить в этой игре. Во-первых, он хотел выиграть серию и пройти в следующий раунд плей-офф. Во-вторых, победа сегодня дала бы пару свободных дней в Нью-Йорке. И он хотел использовать это время, чтобы разобраться, какого чёрта происходило между ним и Кипом. 

      Он видел Кипа на привычном месте. Это успокаивало. Скотт даже не знал, что бы с ним было, если бы это место оказалось пустым. Ему и так с большим трудом удавалось сохранять концентрацию. 

      Он победит в этом матче. Поговорит с Кипом. Пройдёт в следующий раунд с ясной головой. Победит и там, затем ещё раз, и наконец-то, наконец-то поднимет этот кубок над головой.

***

      Когда Скотт вернулся домой после игры, Кипа там не было. Уже вторую ночь подряд. Что-то однозначно было не так. 

      Он написал Кипу: «Увижу тебя сегодня?»

      Ответ пришёл через пару минут: «Нет. Прости. Просто очень устал.»

      Блядь. 

      «Мне кажется, ты на меня злишься» — написал Скотт. 

      Три точки мигали на экране целую вечность. Затем: «Мы можем поговорить? Завтра?»

      «Да. Приходи ко мне как можно скорее завтра. Ок?»

      «Ок.»

      Скотт тяжело опустился на кровать. Он чувствовал себя хреново. И немного злился. Что, чёрт возьми, он сделал, чтобы заслужить такое холодное отношение? 

      Похоже, он узнает завтра. 

* * *

      Кип глубоко вдохнул и открыл дверь квартиры Скотта. 

      — Эй? — позвал он. 

      Скотт появился сразу. На нём были уютные спортивные штаны. Борода стала совсем густой, придавая ему суровый, но чертовски привлекательный вид. Кип поставил на пол рюкзак, который оптимистично прихватил с собой.

      — Привет, — робко поздоровался Скотт. 

      — Привет. Поздравляю. Отличная игра, — Кип говорил так же неловко, как себя чувствовал. 

      — Спасибо. Рад, что ты был там. 

      Кип кивнул, не зная, что сказать или сделать. Скотт шагнул ближе. 

      — Можно тебя поцеловать? — спросил он. — Чувствую, что теперь должен спрашивать, и не знаю, почему, но… можно? 

      Кип выдохнул, пытаясь успокоить нервы. 

      — Да. Конечно. 

      Скотт улыбнулся и сократил расстояние между ними. Он на миг задержал ладони на лице Кипа, глядя на него с грустью в глазах, а затем коснулся его губ своими. Борода пощекотала лицо Кипа, и он, вздохнув, углубил поцелуй. Это было так приятно. 

      Когда они закончили целоваться, Скотт сказал: 

      — Пора поговорить, наверное. 

      — Да. Думаю, да. 

      Они сели на диван, и Кип уставился на свои сложенные руки. 

      — Мне кажется, я что-то сделал не так, — начал Скотт. — Быть с кем-то для меня в новинку, и я почти уверен, что всё порчу. Но я не могу понять, что именно натворил, поэтому надеялся, что ты объяснишь.

      Кип резко повернулся к нему. 

      — Ты ничего не сделал, — честно сказал он. — Я даже не могу точно сказать, почему я так… расстроен. Просто… 

      — Пожалуйста, — сказал Скотт. — Дай хоть какой-то намек. 

      — Хорошо… — медленно начал Кип. — Мне не нравится врать друзьям и семье, скрывать наши отношения. Это… — Он показал на пространство между ними. — Мы. Это самое важное в моей жизни. Это… лучшее, что со мной случалось. И я вынужден держать это в тайне. 

      — Я знаю. И я говорил тебе… 

      Кип поднял руку, и Скотт замолчал. 

      — Отношения так не работают. Так работают… интрижки. Грязные секреты. Мне не стыдно за тебя. Совсем. И не стыдно за себя. Я никогда себя не стыдился, я открыто заявил о себе ещё в восемнадцать. 

      Скотт прикусил губу. 

      — Я был с тобой честен с самого начала. Хотел, чтобы ты понимал, во что ввязываешься. 

      — Я понимал. Понимаю. Но я также знаю, что не хочу, чтобы наши отношения были такими. Не хочу быть твоим секретом. Но… я боюсь, что, если начну давить — требовать, чтобы ты открылся, рассказал о нас или хотя бы о себе, — ты решишь, что я не стою таких трудностей.

      Скотт выглядел так, словно Кип ударил его под дых. 

      — Боже, — тихо сказал он. — Нет, Кип. Нет, я никогда так не подумаю! 

      — Быть с тобой потрясающе, но это… ещё и одиноко. И… — Кип сглотнул. Ему нужно было выговориться. — Я не знаю, сколько ещё смогу так продолжать. 

      Скотт посмотрел на него умоляюще. 

      — Я знаю, что эгоистично просить тебя хранить это в тайне. Мне так жаль. Но я также защищаю тебя. Не думаю, что ты понимаешь, как сильно изменится твоя жизнь, если о нас станет известно. 

      — Моя жизнь уже изменилась. И не только в лучшую сторону, Скотт. Я чувствую, будто меня снова загнали в шкаф. Дело не в твоей известности или чём-то ещё. Я никогда не был с тем, кто стыдится себя. 

      — Я не стыжусь! — возразил Скотт.  Кип скрестил руки и бросил на него многозначительный взгляд. — Не стыжусь! — повторил Скотт. — Я не считаю, что со мной что-то не так. С тем, что я… гей. И уж точно не считаю, что любить тебя — это неправильно. Но моя жизнь почти не зависит от того, что я думаю. На мне лежит огромная ответственность. От меня зависит положение многих людей. 

      — И ты не можешь быть таким и при этом геем?

      — Для большинства — нет. 

      — Тогда докажи, что они ошибаются! — Кип сказал это слишком громко, его голос эхом отразился от стен квартиры Скотта. 

      Он думал, что Скотт закричит в ответ, но тот, казалось, сник. 

      — Я просто… Мы проводили время вместе вдали от всего этого. Это было… приятно. 

      — Как побег, ты имеешь в виду? 

      — Нет! Я же сказал, что это не так. Ты часть моей жизни, Кип. Не побег от чего-либо. Никогда. Обещаю. 

      — Но я отделён от остальной твоей жизни, — возразил Кип. — И хуже того, ты скрываешь, кто ты есть. 

      — Я должен. 

      — Должен? — резко спросил Кип. — Ты уверен? Что такого страшного может случиться? 

      — Я не могу! Не сейчас. Плей-офф… 

      Кип глубоко вдохнул. 

      — Я не прошу тебя делать что-то прямо сейчас, но тебе нужно начать серьёзно думать о том, чтобы открыться. Или хотя бы не прятаться. Не нужно делать громких заявлений. 

      Скотт напрягся. 

      — Ты хоть представляешь, какой начнётся цирк в медиа, если я совершу каминг-аут? Если люди узнают, что я с тобой встречаюсь?

      Кип пожал плечами. 

      — Так твой план — держать это в тайне вечно? 

      — Нет. 

      — Или пока ты не поймёшь, что я тебе не пара, и не найдёшь другого? 

      — Кип… 

      — Ты просто ждёшь, что я буду прятаться в твоей квартире, пока не понадоблюсь? 

      — Нет! — Скотт теперь злился. Он встал. — Не могу поверить, что ты вообще такое говоришь! Я что, плохо к тебе относился? Разве я не показал, как много ты для меня значишь? 

      — Я не могу значить для тебя настолько много. Тебе явно стыдно быть со мной. 

      Кип понял, что не стоило этого говорить, едва слова слетели с губ. Но вместо того, чтобы отступить или извиниться, он сердито посмотрел на Скотта и скрестил руки в ожидании. 

      — Ты правда так думаешь? — тихо спросил Скотт. В его голосе сквозили гнев и боль. — Что мне стыдно показываться с тобой? Ты же знаешь, что это не так. 

      — Я ничего не знаю, Скотт! Я просто жду здесь. В твоём пентхаусе. — Он обвёл рукой просторную гостиную для пущего эффекта. — Сижу тут один и представляю, каково это — ходить с тобой на нормальные свидания или, не знаю, рассказать родителям, что у меня есть парень!

      — Расскажи им! — крикнул Скотт, вскинув руки. — Блядь, расскажи всему миру, Кип! Похоже, ты знаешь, как лучше! 

      — Я знаю, что это не я! 

      — А знаешь, кто я? Я не просто Скотт из Рочестера, ясно? Я был чёртовым товаром с подросткового возраста. И почти столько же времени я бренд. Мне не доступна роскошь быть просто собой. Я не могу самостоятельно принимать решения о своей жизни. От меня зависят люди! 

      — Ага, не хочешь, чтобы твой бренд пострадал. Не хочешь запятнать его своей ориентацией. 

      Скотт фыркнул. 

      — Ты вообще ни хера не понимаешь, Кип. Ничего. 

      — Похоже, что нет, — напряжённо ответил Кип.

      — Это плей-офф. Не знаю, понимаешь ли ты, насколько это важно. На меня рассчитывает команда — весь город. Это значит для меня все, ясно? 

      Слёзы наконец ужалили глаза Кипа. Он кивнул, стиснув челюсти. Всё. 

      — Я ухожу, — выдавил он. 

      Скотт протянул руку, словно хотел его остановить, но вместо этого опустил её и кивнул. 

      — Хорошо. 

      Кип схватил рюкзак и ушёл.

Глава 24

      Кип был пьян. 

      Скотт был в Детройте, а Кип был пьян. 

      Он посмотрел дома у родителей один период выездной игры «Адмиралов», а потом сел на поезд до Виллиджа. Подумал было написать Шону, узнать, чем тот занят, но на самом деле не хотел ни с кем говорить. 

      Теперь он сидел на барном стуле в «Кингфишере». Милый, чудесный, кокетливый Кайл весь вечер ставил перед ним пинты. 

      Было поздно. Кип с некоторым удивлением заметил, что в баре почти не осталось людей. 

      — Последний заказ, секси, — протянул Кайл.

      Его губы изогнулись в лёгкой, многообещающей улыбке, которая заворожила Кипа. 

      У Кайла были светлые волосы — как у Скотта. И голубые глаза, но не такие, как у Скотта. У Кайла они были блекло-серо-голубые. Очень красивые. На них постоянно спадала челка. Кипу хотелось протянуть руку и откинуть волосы у него со лба. 

Он был слишком пьян. 

      — Ничего, — он кокетливо улыбнулся в ответ, — всё равно собирался уходить. 

      — Есть планы? — спросил Кайл. 

      — Не знаю. Домой, наверное. 

      Кайл улыбнулся и наклонился вперёд, облокотившись о стойку. Его лицо вдруг оказалось очень близко. 

      — Тебе в какую сторону?

      — Бруклин. 

      — Похоже, нам по пути. Могу проводить тебя до метро? 

      Кипу следовало остановить всё прямо здесь. Это была явно плохая идея. 

      Но блядь, флиртовать было так приятно. Просто находиться рядом с кем-то, кто так открыто и честно показывал, кто он и чего хочет. Кип чувствовал себя прежним собой. 

      — Я закончу минут через двадцать. Потом провожу тебя домой, чтобы ты благополучно добрался, хорошо? 

      Кип собирался вежливо отказаться, но вместо этого услышал, как говорил: 

      — Хорошо. 

      Кайл улыбнулся и пододвинул ему стакан воды. 

      — Выпей. Скоро буду. 

      Вода оказалась прохладной, а Кип даже не осознавал, как сильно его тело в ней нуждалось. Было мило, что Кайл об этом подумал. И сам Кайл казался милым. 

      Боже, Кип хотел чувствовать что угодно, только не всепоглощающее отчаяние, которое терзало его с тех пор, как он ушёл из квартиры Скотта. Не стоило уходить. Надо было остаться и поговорить. Теперь он это понимал. 

      Но было слишком поздно. Слишком. Скотт уже наверняка решил, что Кип не стоит всех этих нервов и хлопот.

      Но, по крайней мере, рядом был Кайл. Кайл в своих потёртых джинсах и обтягивающей футболке с V-образным вырезом. Кайл с растрёпанной чёлкой, льдистыми глазами и кокетливой улыбкой. Кайл не стал бы осуждать Кипа за то, что он полностью испортил лучшее, что с ним когда-либо происходило — и когда-либо произойдёт. Кайл собирался проводить его до метро, потому что был милым и заботливым. И симпатичным, но это было неважно. 

      Внезапно Кайл надел куртку. Он больше не стоял за барной стойкой. Он стоял рядом со стулом Кипа. 

      — Пойдём, весельчак. 

      Кип сполз со стула и последовал за Кайлом на улицу. Они прошли немного по кварталу, Кип наслаждался прохладным ночным воздухом. Кайл мало говорил, что было приятно, потому что Кипа клонило в сон, и он сомневался в своей способности поддерживать беседу. 

      Кайл легонько сжал его бицепс, пока они шли. 

      — Вау, какие мышцы, — поддразнил он. — У тебя классные руки, знаешь. Я ими любовался. 

      — Правда? — Кип неуклюже улыбнулся.

      У него и правда были крутые руки, чёрт возьми, и ему было приятно, что кто-то это заметил. 

      — М-м. И шикарная улыбка. Ты бы видел эти ямочки!

      Кип улыбнулся шире, слегка красуясь ямочками. Комплименты — это круто. 

Кайл остановился. 

      — Я очень хочу тебя поцеловать, — сказал он. — Можно? 

      Ох. Нет. 

      — М-м… 

      Кайл нахмурил брови. 

      — Ты не этого хотел? Я думал, мы… 

      Черт. 

      Лицо Кайла было так близко, что Кип невольно уронил взгляд на его губы. Это ведь плохо, да? Кип был со Скоттом. Или уже нет? 

      Кайл, видимо, прочитал в выражении лица Кипа согласие, потому что наклонился и прижался губами к его губам. И на секунду Кип оказался слишком ошеломлён, слишком сбит с толку, слишком пьян, чтобы сделать что-то, кроме как ответить на поцелуй.

      Кайл умел целоваться. 

      Но, чёрт возьми, нет! 

      Кип оттолкнул его, отчего сам пошатнулся. 

      — Эй, какого хера? — воскликнул Кайл, едва удержавшись на ногах. 

      — Блядь, — пробормотал Кип. — Это… я не могу. Я не искал… прости. 

      — С тобой все в порядке? 

      — Да! Просто… мне надо идти. Где… блядь, где метро? 

      — Там. Хочешь, я…

      Но Кип уже сорвался с места и побежал.

***

      — Ты в порядке, чувак? 

      Скотт повернул голову и встретился с обеспокоенным взглядом Картера. 

      — Да. Норм. А что? 

      — Ты выглядишь далеко не нормально, Скотти. 

      Скотт уставился в переднюю часть автобуса. Его команда ехала из отеля на арену в Детройте, стартовал очередной раунд плей-офф, и было не время думать о личных проблемах. 

      — Я в порядке. 

      — Точно не заболел? Выглядишь уставшим. 

      — Хватит, — огрызнулся Скотт.

      По правде говоря, он был измотан. Он не спал нормально уже несколько дней. 

И вот он снова думал о своих личных проблемах.

      Чёрт, Картер. 

      Он по-прежнему не понимал, что, сука, пошло не так — злится ли он на Кипа, на себя или ни на кого конкретно. Он был совершенно несчастен. Казалось, он испытывал реальную физическую боль, но не как от ушиба или другой травмы — такое он мог вытерпеть. Эта жгучая боль охватила его полностью. Хотелось кричать, плакать, разгромить что-нибудь. Или просто спрятаться там, где никто его не увидит. 

      Но, увы, ему нужно было вести команду к победе. 

      Чёрт возьми, Кип. 

      Был ли Кип несправедлив? Ошибся ли он?

      Конечно, в некоторых вещах Кип ошибался. Разве мог Скотт думать, что Кип того не стоит? Если бы кто-то спросил Скотта, от чего он готов отказаться ради Кипа, его первым порывом было бы ответить: от всего. 

      Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что это не совсем правда. А подумав ещё, осознал, что никто и не просил его жертвовать всем. 

      Кип же лишился многого. Он отдалился от друзей, от семьи. Подстроил свою жизнь под Скотта. А что изменил в своей жизни сам Скотт? 

      Ничего. Он просто пытался впихнуть Кипа туда, где тот мог бы незаметно уместиться в его ненормальную, находящуюся под всеобщим пристальным вниманием жизнь.

      Скотт не считал, что зря просил Кипа потерпеть, пока сам придумает некий план. И Кип, в свою очередь, не мог ожидать, что Скотт вот так просто объявит миру о своей ориентации. Они встречались всего несколько месяцев.

      Но, вне зависимости от количества месяцев, Скотт был влюблён. До того первого волшебного поцелуя он смирился с жизнью без романтических связей. Он никак не ожидал, что всё так обернётся. Это перевернуло с ног на голову весь его мир. Теперь он любил Кипа так сильно, что едва помнил одинокие годы до него. Всего за несколько недель он понял, что хочет провести с Кипом всю оставшуюся жизнь. Это cтало поразительным открытием.

      Он хотел этого, но Кип ушёл. И Скотт понятия не имел, как его вернуть — у него отсутствовал опыт в таких делах. И, возможно, было бы несправедливо преследовать Кипа. Что Скотт мог ему обещать? Что изменится? В самом разгаре были игры плей-офф, до их окончания он точно не собирался делать каминг-аут. А после… 

      Он правда не знал. Мысль о каминг-ауте вселяла в него ужас. Во-первых, он навсегда стал бы «тем самым геем-хоккеистом». Даже если бы товарищи по команде, фанаты, пресса и спонсоры приняли его, все его достижения на льду отошли бы на второй план по сравнению с его ориентацией. 

      Скотт был настолько замкнутым человеком, насколько это возможно в его положении. У него не было аккаунтов в соцсетях. Он редко ходил в клубы или рестораны. Не стремился к публичности (к величайшему сожалению его агента). Игнорировал щекотливые вопросы в интервью и вообще мало говорил о себе. 

      Ему удавалось сохранять приватность, потому что он убедил мир, что не представлял никакого интереса. Он хорош в хоккее, старается быть хорошим человеком — и всё.

      А вот известие о его гомосексуальности мир, без сомнения, счел бы интересным. 

      Но сейчас Скотт не мог об этом думать. Следовало сосредоточиться. Его команда, его город рассчитывали на него. 

* * *

      — Хватит, Хантер! Хватит! 

      Судья грубо оттащил Скотта от лежащего на льду игрока. Скотт сопротивлялся, но вовремя подоспевший линейный арбитр схватил его за другую руку и помог оттащить от окровавленного хоккеиста Детройта.

      Скотт посмотрел на разбитое лицо соперника и на свои разбитые костяшки. Адреналин начал спадать, и до него дошло, что он натворил. 

      — Дерьмо, — выругался он. 

      Драки в плей-офф — это плохо. Глупо, безрассудно и может дорого обойтись. Скотт, как правило, не ввязывался в серьезные потасовки на льду. Он был слишком ценным игроком для этого. 

      Его соперник медленно поднялся. Скотт с облегчением выдохнул, увидев, что тот уверенно стоял на коньках. С ним всё будет в порядке. 

      Скотту и самому прилетело в лицо. Он сплюнул кровь на лёд, вновь испытав сожаление. 

      Арбитры сопроводили его до скамейки штрафников. Подкатил Хафф, держа его перчатки, шлем и клюшку, подобранные со льда. Но ничего не сказал. Скотт кивнул ему и отвёл взгляд. 

      Блядь.

      Они проигрывали 4:1 в третьем периоде. Уже которые сутки Скотт не спал больше нескольких часов. Он находился на грани срыва, а четырнадцатый номер Детройта весь вечер играл с огнём. 

      Искрой, что в итоге подожгла Скотта, стало слово, которое он научился игнорировать ещё в юности. 

      Педик. 

      И Скотт моментально сорвался. Слово, которым так часто бросались — на льду, в раздевалке — что оно почти потеряло смысл, вдруг обрело огромное значение. Когда его кулаки врезались в лицо того придурка, ему захотелось крикнуть. Захотелось, чтобы тот знал, кто именно расквасил ему морду. Хуесос, гомик, чёртов педик сейчас сломает тебе челюсть, блядь.

      Но теперь, когда всё закончилось, когда Скотт обменялся ударами с этим парнем на глазах толпы, под объективами телекамер, повалив того на лёд и продолжая бить снова и снова… 

      Блядь. Проклятье.

      Какой, нахуй, пример для подражания? 

      Скотт схватил бутылку с водой, плеснул на лицо, смывая кровь и пот. Брызнул немного в рот и сплюнул. Посмотрел на свои руки. Ссадины, но ничего серьёзного, хотя костяшки точно опухнут. Он согнул пальцы. Ничего не сломано. 

      Его мутило. Он чувствовал унижение и стыд, сидя на скамейке штрафников следующие пять минут, после того как на глазах у всей публики на арене и телезрителей полностью потерял контроль. 

      Он и правда терял рассудок. Его уносило в бурные воды. Он нуждался в якоре. 

      А пока он мог только сидеть на этой чёртовой скамейке штрафников и с горечью наблюдать, как его команда проигрывала. Опять.

* * *

      Кип чувствовал себя абсолютно несчастным. Чтобы хоть немного разогнать тоску, после работы он потащился в Barnes & Noble на Юнион-сквер. Обычно книжные магазины действовали на него успокаивающе. 

      Но на этот раз не сработало. 

      Прошла неделя с тех пор, как он ушёл из квартиры Скотта. Неделя без звонков и сообщений. Кип видел, что «Адмиралы» проиграли в первых двух матчах серии против Детройта, и не мог отделаться от нелепого чувства, что отчасти был в этом виноват. 

      В тот день Скотт должен был вернуться в город, если уже не вернулся.

      Кипу до боли хотелось увидеть его. Утренний поезд был увешан свежими рекламными плакатами Gillette со Скоттом. Кип смотрел в пол, чтобы не видеть его мужественной, чётко очерченной челюсти. Или мягких губ. Или голубых глаз. 

      Неужели между ними всё кончено? Возможно ли это? Стоит ли написать Скотту? 

      Где-то в магазине закричал малыш, и Кип понял, что уже минут пять стоял, пялясь невидящим взглядом на полку в разделе истории Европы. Он моргнул, отступил и врезался спиной в кого-то. 

      — О, боже. Простите. 

      Кип обернулся к своей «жертве» — молодому парню с блондинистыми волосами, в очках и с лёгким шарфом вокруг шеи. 

      Парнем оказался Кайл. Кип наступил на ногу Кайлу. 

      — Ох. М-м, привет, — пробормотал Кип. 

      Господи. Каковы были шансы? 

      — Кип! — воскликнул Кайл, явно ошарашенный тем, что даже в книжном магазине не cмог избежать бардака, связанного с Кипом. 

      Кип глубоко вдохнул. Надо бы объясниться... 

      — Слушай, насчёт того вечера…

      — Забудь, — отмахнулся Кайл. — У тебя явно какие-то траблы, я не хочу усугублять. Прости, если сделал хуже. Мне не стоило к тебе так подкатывать. Это было безответственно.

      — Всё нормально, — ответил Кип. — В смысле, я польщён и всё такое, но, да. Как ты и сказал. У меня свои заморочки. 

      У Кипа внезапно защипало глаза — отличный повод ещё больше опозориться перед этим парнем. 

      — Любишь историю? — спросил Кайл, явно стараясь сменить тему.

       Кип оценил это. Кайл был хорошим. 

      — Ага. Я изучал её в универе. М-м, хочу осенью поступить на магистратуру. 

      — Серьёзно? Я сейчас на магистратуре. Совмещаю с работой. 

      — История? 

      — Нет, история была на бакалавриате. Древнее искусство и археология. В Колумбийском университете. 

      Кип был впечатлён. 

      — Это круто! Я и понятия не имел. 

      Кайл улыбнулся. 

      — Ну, мы никогда особо не болтали, помимо заказа напитков и флирта.

      Кип смущенно опустил взгляд. 

      — Прости, если в тот вечер я дал тебе ложные надежды, — пробормотал он, глядя на (реально крутые) ботинки Кайла. 

      — Забудь. Я просто рад, что ты добрался домой в целости и сохранности. Или не домой, но в сохранности. Я волновался. 

      — Правда? 

      — Ты удивлён? 

      Кип, понял, что покраснел. Кажется, он вёл себя как придурок. Возможно, ему вообще не стоило ни с кем говорить. 

      — Прости. Я сейчас в прострации.

      Кайл пару секунд смотрел на него, словно оценивая. 

      — Хочешь выпить кофе? 

      — Ох, м-м. Я не… В смысле, в другой раз я бы с радостью, но… 

      — Расслабься. Просто ты выглядишь так, будто тебе не помешает друг. Может, поговорим о том, что тебя гложет. Или о магистратуре. 

      Кип сомневался, что готов был обсуждать свои проблемы с почти незнакомым человеком, но и занятий получше у него точно не намечалось. 

      — Ладно. Конечно. Спасибо. 

      Они взяли латте в местном «Старбаксе» и сели за столик у стены. 

      — Не знал, что ты носишь очки, — сказал Кип. 

      — Это лишь один из множества увлекательных фактов обо мне. 

      — И ты изучал историю!

      Кайл аккуратно снял крышку со стакана и подул на пенку. 

      — Историю и латынь, если точнее. Двойная специальность. Но хватит обо мне. Что тебя так расстраивает, Кип? 

      — Я... — Кип замялся. Может, и правда стоит попробовать? Незнакомец без предубеждений — как раз то, что нужно. — Я встречаюсь кое с кем. Уже несколько месяцев. И... я его люблю. Мы любим друг друга. Или, по крайней мере, любили. Я уже не уверен. 

      — Расскажи о нём. 

      — Он... — Кип слегка улыбнулся. — Он невероятный. Серьёзно, просто красавец. Неимоверно горяч. И умный, заботливый, щедрый... в общем, замечательный.

      — И, дай угадаю... женат? 

      Кип покачал головой. 

      — Нет. Но он в шкафу. 

      Кайл понимающе посмотрел на него. 

      — Совет из личного опыта: не связывайся с теми, кто скрывается. 

      — Знаешь, раньше я бы с тобой согласился. Но он того стоит. Кажется. 

      — Почему он в шкафу? 

      — Его работа... — Кип вздохнул. — Он думает, что это повредит его карьере. И, наверно, так и есть. 

      — Значит, карьера для него на первом месте? 

      — Ну, это... Сложно. 

      — Сложно? 

      — Очень. — Кип нервно провёл рукой по волосам. — Просто... между нами большая разница. Я ему вообще не пара. Совсем. 

      — Он так сказал? 

      — Нет! Он никогда так не говорил. Но это правда. Он успешный. Богатый. Впечатляющий. 

      — И в шкафу. 

      — Да. 

      — Старше тебя? 

      — Не намного. На пару лет. 

      — Чёрт. И он богатый и успешный? 

      Кип поёжился. Не слишком ли много он выбалтывал? Кайл ведь не пытался угадать, кто этот таинственный мужчина, правда? 

      — Его деньги и всё такое... Мне это неважно. Он говорит, ему плевать, что у меня ничего нет. Но из-за этого отношения какие-то неравные, понимаешь? Мне всегда неловко, когда он за что-то платит. И кроме того, с тех пор как мы вместе, я чувствую, будто меня самого затолкали в шкаф. 

      — И, полагаю, вы всё это с ним обсуждали? 

      Кип прикусил губу. 

      — Ну, типа того. Мы поссорились. На прошлой неделе. И я... ушёл. 

      — У-ф-ф. 

      — Это была наша первая настоящая ссора. 

      — Первая ссора, и ты просто ушёл?

      — Да.

      Кип чувствовал себя всё глупее с каждой секундой. 

      — Пытался с ним говорить после этого? 

      — Нет. 

      Кайл покачал головой и грустно улыбнулся. 

      — Ох, Кип. 

      — Думаешь, мне стоит? 

      — Ты правда его любишь? 

      — Да. 

      — Тогда надо попробовать. 

      Кип повертел стакан в руках. 

      — А если он никогда не будет готов выйти из шкафа? Ты же сам сказал, что, судя по твоему опыту, лучше держаться подальше от таких парней. 

      — Ну, да. Моя ситуация была полным кошмаром, но я того парня не любил. 

      Кип кивнул. 

      — Я поговорю с ним. Ты прав. Надо попробовать. 

      — Молодец. А теперь расскажи, куда поступаешь на магистратуру? 

      — Ох, пока не знаю. Подал заявки в пару мест, но надеюсь в Нью-Йоркский университет. Там я учился на бакалавриате. 

      — Жаль, я думал, мы поладили, — поддразнил Кайл. 

      Кип улыбнулся. 

      — Пока не знаю, как буду платить за учёбу, но разберусь. Но мне точно нужна работа получше. 

      Кайл посмотрел на него с любопытством. 

      — Есть опыт в сфере фуд-сервиса? 

      Кип рассмеялся. 

      — Ага. Это почти весь опыт, что у меня есть. 

      — В «Кингфишер» требуется новый официант. 

      — Серьёзно?

      Кип задумался.

      Плюс-минус та же сфера, но работать в любимом пабе возможно было бы круто. 

      — Угу. И скоро освободится ещё больше часов, потому что я еду на летнюю программу в Италию. 

      — Ого! 

      — Чаевые, скажу я тебе, шикарные. Особенно если ты милый и обаятельный. — Кайл игриво провёл рукой по своему лицу. — Почему бы тебе не заглянуть завтра в конце дня с резюме? Босс будет на месте. Я тебя представлю и замолвлю словечко. 

      — Ты даже не знаешь, хороший ли я работник, —заметил Кип. 

      — Ты плохой работник? 

      — Нет. 

      — Ну, я не думаю, что ты обманщик, так что поверю на слово. 

      — Ладно. Спасибо. Я зайду завтра. И я правда очень ценю это. 

      — Отлично. А теперь иди звони своему шикарному и успешному парню.

***

      Кип не позвонил Скотту. Несколько раз он доставал телефон, собираясь позвонить или написать, но страх останавливал его. Что, если он отправит сообщение, а Скотт проигнорирует? Или уже заблокировал его номер? А если Кип позвонит, и Скотт ответит, но попросит больше не звонить? 

      Пока, несмотря на тоску, у Кипа хотя бы оставалась надежда. 

      Он сидел дома на кровати, прокручивая в голове слова Кайла: 

      Надо попробовать. 

      Надо просто написать Скотту. Просто отправить сообщение. 

      Он набрал: «Можем поговорить?»

      И замер, глядя на экран. 

      А если Скотт ответит «Нет»? 

      Может, стоило позволить Скотту сделать первый шаг. У него и без того куча стресса и ответственности. Кип не хотел добавлять проблем. Но завтра «Адмиралы» играют дома — первый домашний матч после их ссоры, и не пойти туда казалось таким неправильным. 

Кип отогнал эти мысли. Надо дать Скотту пространство. Вместо этого завтра он пойдёт на работу, а потом заглянет в «Кингфишер» с резюме. Использует время с пользой. 

      Раздался стук в дверь спальни. 

      — Кип? 

      — Да, пап. Заходи. 

      Дверь открылась, и зашел отец с конвертом в руке. 

      — Это из Нью-Йоркского университета, — он улыбнулся уголками губ. — Ты, случайно, ничего об этом не знаешь? 

      — Наверно, опять просят денег, — соврал Кип.

      Или отказали в приёме. 

      — Это из приёмной комиссии. 

      О боже. Боже. Я не готов к плохим новостям. 

      — Давай сюда. 

      Кип потянулся за конвертом. Ладонь слегка дрожала. Отец скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. 

      Кип бросил на него выразительный взгляд, но, поняв, что отец и не думал уходить, вздохнул и открыл конверт. 

      — Срань господня, — тихо пробормотал он. 

      — Кип? 

      Кип вскочил с кровати. 

      — Я поступил! Я иду учиться в магистратуру! 

      И вдруг мир вокруг стал чуть менее ужасным. Он расплылся в улыбке и обнял отца. 

      — Я горжусь тобой. И очень завидую. 

      Ошеломленный Кип покачал головой. 

      — Я не думал, что меня примут. 

      — Почему нет? У тебя отличные оценки. Ты очень грамотный, трудолюбивый. Любой университет с радостью бы тебя принял. 

      — Я просто... — У Кипа на глазах выступили слёзы. — Всё было не очень, пап.

      — Знаю. — Отец снова его обнял. — Не хотел лезть, но... вы поссорились? 

      — Мы? О ком ты...

      Папа посмотрел на него с пониманием и улыбкой, но затем посерьёзнел. 

      — Я знаю, он сейчас занят, плей-офф и всё такое, но кажется, дело в чём-то похуже. 

      Какого чёрта? 

      — О чём ты... 

      — Скотт Хантер, — спокойно сказал отец. — Ты с ним встречаешься. 

      — Пап, ну брось. Скотт ни за что бы... в смысле, Скотт Хантер не... 

      — Я ничего не знаю о Скотте Хантере, но тебя я знаю. И мне кажется, я в состоянии понять, когда мой сын влюблён. 

      — Я не... — Боже. К чёрту. Какая теперь разница? — Как ты узнал? 

      — Помнишь, как я сломал запястье, поскользнувшись на льду у дома? 

      — Конечно. Да...

      Кип понятия не имел, к чему он клонит. 

      — У твоей мамы было такое же выражение лица, как у тебя, когда Хантер получил травму в той игре, на которую мы с тобой ходили. 

      Кип однозначно покраснел. 

      — Может, я просто его большой фанат? 

      — Может. Но я так не думаю. Ты ещё выбежал из дома в тот вечер после звонка, в котором упоминал рентген и пакет со льдом. Я умею сопоставлять детали. 

      Похоже, Кип был не так осторожен, как ему казалось. 

      — Он не... Никто не знает. И, возможно, у нас ничего не получится, так что, пожалуйста... 

      — Конечно. 

      Собственные слова спровоцировали новую волну отчаяния. У нас ничего не получится. Боже. Неужели всё и правда кончено? 

      Он прижал ладонь ко лбу и зажмурился, стараясь окончательно не сорваться. 

      — Мама знает? 

      — Нет, я держал это при себе. 

      — Спасибо. Я хотел вам рассказать. Обоим. Но сейчас всё... не знаю.

      Он шмыгнул носом и уставился в потолок.

      Держись, Кип. 

      — Вы поссорились? 

      — Да. Всё запуталось. Я так хочу это исправить. 

      Папа улыбнулся и похлопал его по руке. 

      — Исправишь. 

      Кип, надо отдать ему должное, держался, пока отец не вышел из комнаты. Но как только дверь щёлкнула, он зарылся лицом в подушку и разрыдался, как подросток. Боже, он поступил в магистратуру, и даже это не могло его подбодрить. 

      Он должен наладить всё со Скоттом. Хотя бы попробовать.

Глава 25

      — Святые угодники, — пробормотала Мария. — Он вернулся. 

      Кип как раз выкладывал бананы. Он обернулся и увидел…

      — Скотт! 

      Скотт стоял напротив, в спортивной одежде, с блестящим от пота лицом. Точь-в-точь как в тот раз, когда впервые зашёл в смузи-бар. Только теперь добавилась борода. 

      Кип не хотел произносить его имя так. Удивлённо. Знакомо и привычно. Он просто растерялся. И надеялся, что Мария спишет это на его якобы фанатское увлечение Скоттом Хантером. 

      — Привет, — Скотт говорил тихо и неуверенно. 

      — М-м, могу я... помочь тебе? 

      — Да, — Скотт робко улыбнулся. — Я подумал, может, стоит... вернуться к истокам. 

      — Ох. — Что бы это значило? — Значит... синий смузи? 

      — Да, пожалуйста. 

      Кип принялся готовить смузи, а Мария ухмыльнулась ему. Он проигнорировал её. 

Он передал напиток Скотту, тот быстро взглянул на Марию, затем снова на него. В глазах его будто промелькнуло «а, к чёрту». 

      — Я, м-м... хотел тебя увидеть. 

      — Ох.

      Кип осмелился глянуть на Марию. Та выглядела, как кот, поймавший, канарейку. Блядь. 

      — Сегодня игра, и я надеялся... 

      — Ох. — Кип сник. — Что, нужен талисман на удачу на трибунах или типа того? 

      — Нет! Нет, я не… — Скотт снова бросил взгляд на Марию и заговорил тише, хотя это было бесполезно. Мария явно ловила каждое слово. — Я хочу поговорить с тобой. Наедине. Как можно скорее. Пожалуйста, Кип. 

      Кип увидел боль в его глазах, и в груди зажёгся слабый огонёк надежды. Неужели Скотт так же сильно хотел всё исправить, как и он сам? 

      — Хорошо. 

      — Может, встретимся где-нибудь? После того, как ты здесь закончишь? 

      — Днём у меня кое-какие дела. — Скотт выглядел так, будто мир рухнул.  — Эй, я серьёзно, — быстро добавил Кип. — Это не отговорка. Я правда хочу с тобой поговорить. Очень. Прям… очень-очень. 

      — Ладно. У меня сегодня игра, так что… может… — Скотт замялся. — Придёшь на арену? Сможешь? 

      — Да, — ответил Кип. — Конечно. Я буду. 

      Скотт кивнул.

      — Отлично. Хорошо. А после… может, встретимся где-нибудь? 

      — Ага. С удовольствием. 

      Лицо Скотта просияло.

      — Правда? Ну… — Он наклонился чуть ближе, и у Кипа перехватило дыхание. Но затем он быстро отступил и сказал: — Тогда до встречи. 

      — До встречи, — ответил Кип.

      Скотт ушёл, а Кип тянул время, прежде чем повернуться к Марии. 

      — Что. За. Хрень. — Отчеканила та. 

      — Ладно, это, наверное, выглядело… 

      — Так вы двое… 

      — Типа того. Не знаю. Только, пожалуйста, никому не говори. 

      — Чёрт возьми! 

      — Я серьёзно! Ни слова. Обещай, ладно? 

      — Обещаю! Конечно, обещаю! Но ты должен хоть что-то рассказать. Мне нужны подробности! 

      — Окей, но только одну подробность. 

      — Одну? 

      — Одну. 

      Мария скорчила гримасу, явно крепко задумавшись, затем вытащила огурец из холодильника и положила на прилавок. Взяла нож и поднесла к середине огурца. 

      — Окей, скажи, когда я попаду примерно в нужную длину. 

      — Нет.

      Она чуть сдвинула нож. 

      — Ну ты чего, я не буду... 

      Она снова подвинула нож и вопросительно подняла бровь. 

      Кип уставился на неё, закатил глаза и буркнул: 

      — Чуть дальше.

      Мария взвизгнула. 

      — Боже мой! Я так и знала! Ты счастливая сучка! 

      — Всё, хватит. Серьёзно. Держи это при себе, ладно? 

      — Буду, буду. Обещаю, — хихикнула она. 

      Кип тихо рассмеялся, чувствуя облегчение от того, что кто-то ещё знал о его отношениях. 

      Его отношениях, которых он чуть не лишился. Но этим вечером, чёрт возьми, он обязательно все исправит. 

* * *

      Скотт чувствовал себя отлично. 

      Его ладони были перебинтованы под перчатками из-за драки на днях, но он чувствовал себя отлично. Сосредоточенным. Нацеленным на победу. Они выиграют сегодня. Он не сомневался. 

      Он игнорировал заголовки и болтовню в спортивных ток-шоу. Он знал, что без этого не обошлось. Что не так со Скоттом Хантером?

      Но он отмахнулся от всего. Это не имело значения. Каждая игра — новый старт. Они проиграли две, но выиграют следующие четыре. Без проблем.

      Его товарищи по команде тоже заметили перемену. Они не смотрели на него с беспокойством — они смотрели ободряюще. Кивали ему с безмолвным посылом: ты справишься. Мы с тобой. До конца. Кип находился здесь, на арене, на своём привычном месте. Это придавало Скотту уверенности. Не суеверие — любовь.

      Этим вечером он всё наладит с Кипом. Он не сомневался в этом.

***

      — Ого, чёрт, — воскликнула Елена. — Похоже, Скотт снова в деле! 

      Они стояли и неистово аплодировали вместе с толпой. Скотт забил второй гол в матче, и счёт стал 5:2 в пользу «Адмиралов» к концу второго периода. 

      Может, дала преимущество домашняя арена, а может, Скотту удалось сконцентрироваться. Или, возможно, смузи и правда волшебные. В любом случае, Кип был счастлив и спокоен. 

      И чертовски горд за него. 

***

      Вскоре после игры пришло сообщение от Скотта: 

      «Не против встретиться у меня?» 

      Кип надеялся, что тот это предложит. 

      «Конечно. Мне сейчас приехать?»

      Скотт: «Да, я буду дома, как только смогу.» 

      Елена обняла его и пожелала удачи. Перед матчем у них произошел долгий разговор. Её мнение — Кип и Скотт оба идиоты. 

      Ощущалось несколько странно, насколько роскошный жилой комплекс Скотта теперь казался домом. Входя в огромную гостиную, Кип напоминал себе, что это не его дом. Но знакомое пространство всё же успокаивало. 

      Ожидание было мучительным. Он знал, что Скотт задержится, но время тянулось до боли медленно. Кип посидел на диване, потом у кухонной стойки, затем мерил шагами гостиную. Когда дверь наконец щёлкнула, он стоял у окна. 

      Секунду Скотт смотрел на него, словно не веря, что Кип реально находился там. Потом тихо, почти шёпотом, произнёс: 

      — Кип. 

      — Хей. 

      На Скотте был один из тех дорогих костюмов, что он обязан носить, покидая каток. Густая борода, волосы длиннее обычного. Выглядел он чертовски шикарно. 

      Он пересёк комнату и остановился в шаге от Кипа.

      — Поздравляю с победой, — неловко сказал Кип. 

      — Спасибо. — Пальцы Скотта, обмотанные бинтами, нервно сжимались. Он смотрел на Кипа так, будто тот вернулся с того света. — Я скучал по тебе. 

      Голос Скотта дрогнул на последнем слове. Кип сделал единственное, что пришло в голову — единственное, что хотел сделать: распахнул объятия. И Скотт шагнул в них. 

      — Прости, — прошептал Скотт, уткнувшись в его плечо. — Я никогда не хотел, чтобы ты уходил. Пожалуйста, дай мне шанс всё исправить. 

      — Тише.

      Кип поцеловал его в макушку. 

      Они простояли так какое-то время, обнявшись, вдыхая запахи друг друга. 

      — Давай присядем, — предложил Кип, беря Скотта за руку.

      Он держал её осторожно, проводя большим пальцем по бинтам, и повёл его к дивану. 

      — Я много думал, — сказал Скотт. 

      — Я тоже. 

      — Я был несчастен. 

      — Я тоже. 

      — Не стану лгать, идея каминг-аута всё ещё пугает меня до чёртиков.

      — Я знаю, — сказал Кип. — Я слишком давлю на тебя, особенно сейчас. Наверно, мне стоит отступить и быть терпеливее. 

      — Но ты был прав, Кип. Ты был прав во всём. Тебе не нужно прятаться. Ты не должен быть моим секретом. Ты заслуживаешь большего. 

      — Ты тоже заслуживаешь большего, Скотт. 

      — Знаю. Просто... я боюсь. 

      — Можно спросить, — осторожно начал Кип, — чего именно ты боишься? Ты говоришь про карьеру, про личную жизнь, но я знаю, что в НХЛ проводят, например, прайд-вечера и всё такое. 

      Скотт провёл рукой по лицу. Он выглядел измотанным. 

      — Прости, — быстро сказал Кип. — Я просто... кажется, я чего-то не понимаю. 

      — Ты прав, — ответил Скотт. — Лига старается. И у команд должна быть политика нулевой терпимости к гомофобии, но... — Он вздохнул. — С самого детства хоккей был всей моей жизнью. А быть геем в том мире — худшее оскорбление. Ниже просто нельзя было опустить словесно. Я даже не могу сосчитать, сколько раз мне приходилось слышать... разные гомофобные комментарии, какие только можно представить. Это продолжалось беспрестанно.

      — Это было направлено на тебя? 

      — На меня, на всех. Просто именно это было принято говорить, если хотел задеть кого-то. Или если злился. И все это принимали. Но когда я начал понимать, что могу представлять из себя того, кого мои товарищи по команде считали столь отвратительным... 

      Кип взял его за руку. Скотт сглотнул и продолжил: 

      — Понимаешь, я учился в школе-интернате — хоккейной школе-интернате, — и от этого никуда не деться. И я прятался. Я скрывал свой секрет так глубоко, как только мог, потому что остальное спрятать было невозможно. Я был главной звездой в той школе, скауты НХЛ (специалисты, занимающиеся поиском и оценкой молодых игроков для драфта НХЛ — прим.пер.) приходили смотреть мои игры уже тогда. И я знал — вернее думал, что знал, но, наверно, был прав, — что, если бы меня застукали с парнем, если бы кто-то хотя бы заподозрил, что я испытываю влечение к кому-то из парней, всё было бы кончено. 

      — Был какой-то парень? — тихо спросил Кип. 

      Скотт грустно улыбнулся. 

      — Был парень. Позже. В юниорах. Мой товарищ по команде, Джейкоб. 

      — У вас с ним... что-то было? 

      — Нет. Я не знаю, был ли он... Но, мне казалось, что это возможно. Возможно, он тоже на меня засматривался. Но никто из нас не решился бы. Риск был слишком велик.

      — Но ты его хотел. 

      — Отчаянно, — Скотт невесело рассмеялся. — Я думал, что влюблён в него. 

      — Боже, это, наверно, было мучительно. 

      Скотт пожал плечами. 

      — Я заставил себя игнорировать это. Сосредоточиться на главном. Пробиться в НХЛ. 

      — И в НХЛ оказалось не лучше? 

      — Я не могу толком объяснить. Одно дело, когда в НХЛ размахивают радужным флагом и говорят о толерантности — это здорово, правда, я не говорю, что нет, — но в раздевалке, на льду, в поездках с парнями... Не знаю. Я никогда не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы не скрывать эту часть своей жизни. Всегда казалось, что на меня бы смотрели иначе. 

      Скотт покачал головой и продолжил: 

      — И дело в том... Я не сгущаю краски, но всю взрослую жизнь товарищи по команде были моей единственной семьёй. Так что мысль о потере их уважения и поддержки пугает до ужаса. 

      Теперь Кипу стало по-настоящему паршиво из-за того, что давил на Скотта. Но он по-прежнему хотел, чтобы тот решился. 

      — Наверно, это не кажется веской причиной отказываться от каминг-аута, — продолжил Скотт. — Я не жду, что меня изобьют в раздевалке или что-то такое. Просто... Пересечь эту черту — это огромный, блядь, шаг для меня. И назад пути не будет.

      — Да, — согласился Кип. — Назад пути нет. Но, знаешь, за этой чертой есть реально потрясающие вещи. 

      Скотт улыбнулся. 

      — Я знаю. Я хочу их увидеть. Хочу всего этого. С тобой. 

      — Я тоже. И что бы ни случилось, Скотт, ты же знаешь, что я буду рядом, да? Я справлюсь. Чего бы ты ни боялся, мы будем бороться с этим вместе. Я так горжусь тем, что я твой парень. Если ты думаешь, что мне страшно от того, что мир узнает, как сильно я тебя люблю, ты абсолютно не прав. 

      Скотт немного изменился в лице. Его глаза наполнились влагой. 

      — Я тебя люблю. Кип, я не знаю, что делаю, но я так сильно тебя люблю и не могу тебя потерять. Просто... не могу. 

      Сердце Кипа растаяло. 

      — Я тоже тебя люблю, Скотт. 

      — Можешь подождать до завершения плей-офф? Я не слишком многого прошу?

      Судя по тону, он говорил абсолютно искренне. 

      — Я могу подождать, — ответил Кип. — Но, когда плей-офф закончится, нам нужно решить, что дальше. 

      Скотт кивнул. 

      — Это справедливо. Да. Хорошо. 

      — Ладно. 

      — И можешь пообещать, что перестанешь думать, будто я могу решить, что ты того не стоишь? Или что-то в этом роде? Потому что это так далеко от истины, что я даже не могу подобрать слов.

      Кип с облегчением улыбнулся, глаза его тоже были на мокром месте. 

      — Договорились. 

      Скотт опустил веки и прильнул лицом к его ладони. Он взял его за свободную руку, а Кип переплёл их пальцы и успокаивающе сжал. 

      — Что случилось с твоими руками?

      Кип поднёс одну из его ладоней к губам и осторожно поцеловал сбитые костяшки. 

      — Ты не смотрел тот матч?

      В голосе Скотта угадывалась нотка обиды. 

      — Нет. Я пытался смотреть первый, но... не смог. Прости. 

      — Не извиняйся. Это была просто драка. Глупость. 

      — Драка? Ты же не дерёшься. Я никогда не видел, чтобы ты дрался. 

      — Обычно нет. Давно не дрался. И в тот вечер не стоило, но... 

      — Что случилось? — спросил Кип, проводя кончиками пальцев по бинтам. 

      — Он назвал меня педиком, — быстро добавил Скотт. — Это, в общем-то, не так уж важно. Как я говорил, такие слова на льду — обычное дело, они абсолютно ничего не значат. 

      — Пока не начинают значить, — тихо сказал Кип. 

      — Пока не начинают. 

      Он бережно держал большие ладони Скотта в своих.

      — Я хотел ему сказать, — продолжил Скотт. — Хотел, чтобы он знал, кто именно бьёт его по лицу.

      Кип удивлённо посмотрел на него. 

      — Ну, это один из способов каминг-аута. Не уверен, что порекомендовал бы такой. 

      Скотт рассмеялся. 

      — Не стоило мне этого делать. Драться, я имею в виду. Жалею об этом. Но я был... Ну, ты понимаешь. 

      — Несчастен? 

      — Да. И не спал толком. 

      — Прости. Мне не стоило уходить после той ссоры. 

      — Не извиняйся. Я разберусь с этим, — пообещал Скотт. 

      — Знаю. Ты выиграешь Кубок Стэнли, я получу степень магистра, и мы станем невероятными вместе. 

      — Непобедимыми, — согласился Скотт и снова его поцеловал. — Погоди... тебя приняли в университет? 

      Кип улыбнулся. 

      — Да! В Нью-Йоркский! 

      Скотт обнял его так крепко, что чуть не задушил. 

      — Я так тобой горжусь. 

      — Видишь? — сказал Кип, уткнувшись в его плечо. — Непобедимые. Но... может, пока лучше предоставить друг другу немного пространства? Ну ты понимаешь.

      Скотт отпустил его, и Кип рассмеялся. 

      — Эй, я имею в виду на ближайшие пару недель. Пока не завершится плей-офф, чтобы ты мог сосредоточиться. Ты и так много ездишь, может, лучше, если ты... на время забудешь обо мне.

      Кип заметил, как Скотт напрягся. 

      — Я не собираюсь о тебе забывать. 

      Кип улыбнулся. 

      — Ну, совсем чуть-чуть. К тому же, у меня тоже свои дела. Я, м-м, нашёл новую работу. 

      — Что? Серьёзно? Типа... связанную с историей? 

      — Нет, — ответил Кип. — Ничего особенно крутого. Но точно лучше, чем в смузи-баре. Это в «Кингфишере». Ну, знаешь, паб, куда я хожу. 

      — А, это... м-м... 

      — Гей-бар. Да. 

      — Точно. Это... я имею в виду, это здорово. Ты же рад этому, правда? 

      — Да. Думаю, будет весело. Поздние смены, конечно, но это лучше, чем вставать ни свет ни заря. И деньги посерьезнее. Хорошие чаевые. 

      — Ну, тогда поздравляю. Уже уволился с прежней работы? 

      — Да. Вчера отправил заявление по электронной почте. Как только мне предложили эту работу. 

      — Ох. 

      — Ты в порядке? 

      — Да, — ответил Скотт. — Просто... у меня тёплые воспоминания о том смузи-баре. 

      — Ах. Придётся навестить меня на новой работе. 

      Кип ждал от Скотта привычной реакции. Но вместо этого тот сказал: 

      — Навещу. Обещаю. Как только... смогу. 

      — Будет к чему стремиться. 

      — Ага. 

      Кип потянулся к нему с поцелуем.

      — Останешься? — спросил Скотт. — На ночь? 

      Кип провёл пальцами по его галстуку. 

      — Да. Конечно. 

      Скотт рвано выдохнул, а Кип прошептал ему в ухо: 

      — Чем бы ты хотел заняться? 

      — Не знаю. 

      — А как тебе такое — ты снимаешь этот чертовски сексуальный костюм, ложишься на кровать, а я пару часов целую каждый дюйм твоего тела? 

      Скотт улыбнулся ему в плечо. 

* * *

      Скотт дрожал на кровати. Ему было одновременно холодно и жарко: кожей он ощущал прохладу воздуха, а губы и руки Кипа обжигали, заставляя кровь кипеть подобно лаве. 

      То, что делал Кип, казалось почти потусторонним опытом. Медленно, осторожно целуя и лаская каждый участок его тела, тот словно составлял каталог. Кип покрывал поцелуями внутреннюю сторону одного бедра дразняще близко к члену, затем переключался на запястье и нежно его покусывал. Он лизал сосок, доводя Скотта до грани безумия, потом ласково проводил пальцами по его бороде.

      Смесь блаженства и мучительной агонии — возможно, самый чувственный опыт в жизни Скотта. Когда-нибудь он обязательно отплатит Кипу тем же. 

      Наконец, Кип скользнул языком по его яйцам, и тихо мурлыкая, втянул одно в рот. Скотт ахнул и выгнулся. 

      — Я тебя люблю, — выдохнул он. — Так сильно люблю, и я всё исправлю. Обещаю. Я… 

      — Т-с-с, — прервал его Кип, заменяя рот рукой. Он нежно погладил набухший член, невесомо коснулся губами головки. — Ни о чём не думай. Просто расслабься. Позволь мне о тебе позаботиться. 

      Скотт вздохнул и закрыл глаза. Кип обхватил его член своими мягкими, чуть припухшими губами и принялся языком разбирать Скотта на части. 

      Удовольствие нарастало неотвратимо и восхитительно. Скотт чувствовал всё — каждое движение губ и пальцев Кипа. Он ощущал, как напрягается тело, как учащается пульс. Ему хотелось кончить, но в то же время — чтобы это длилось вечно.

      Он хотел очень многого. 

      Но стремительно приближался к краю. 

      — Кип, — хрипло выдавил он. 

      Кип отстранился, вновь заменив рот рукой. 

      — Хочу это увидеть, — сказал он. — Покажи мне. Давай, малыш.

      Скотт кончил, беззвучно и ошеломлённо, под взглядом своего прекрасного, идеального парня. Густые белые струи его оргазма брызнули на живот и грудь. 

      — Милый, это такой красиво, — сказал Кип, подползая ближе и целуя Скотта.

      Тот с благодарностью ответил на поцелуй. 

      — Ты так добр ко мне, — прошептал Скотт. — Я тебя люблю. Не забывай, хорошо? Я тебя люблю. 

      — Не забуду. 

      Позже той ночью они лежали в темноте. Кип спал, положив голову на грудь Скотта. Он отдал Скотту так много, выложился полностью. И теперь, явно уставший, свернулся калачиком рядом. 

      Обнимая его, Скотт мысленно обещал себе стать мужчиной, который ему нужен. А затем счастливо погрузился в сон.

Глава 26

      Скотт впервые за неделю хорошо выспался.

      Проснувшись, он моргнул и услышал тихий, довольный вздох рядом. Он повернулся и увидел мирно спящего мужчину, которого любил. Белая простыня, укрывавшая их, соскользнула до впадины обнажённой поясницы Кипа. Его мягкие каштановые волосы беспорядочно спадали на глаза, несколько волнистых прядей касались лёгкой щетины на щеке. Лицо Кипа выглядело расслабленным и прекрасным, губы были слегка приоткрыты. Скотт приподнялся на локте и просто смотрел на него какое-то время.

      Он наблюдал за спящим Кипом, пока, наконец, не выдержав, не провел нежно пальцами по линии его челюсти. Тот дёрнулся во сне и недовольно заворчал. Скотт улыбнулся и поцеловал его в плечо, то, что находилось ближе. Кип не пошевелился и не выразил протест, Скотт продолжил мягко целовать его спину, спускаясь вниз.

      Он был бы счастлив остаться в этом тихом моменте навсегда.

      Но также ему было немного скучно бодрствовать одному, поэтому он слегка прикусил Кипа за бок, чуть выше бедра, зная об особенно чувствительном месте.

      Два лёгких укуса, и Кип начал извиваться, пытаясь отстраниться. Скотт усмехнулся.

      — Доброе утро.

      — Отвали, — пробормотал Кип в подушку.

      — Сожалею, — сказал Скотт. — Не смог удержаться.

      Он вернулся в исходное положение, лёжа на боку рядом с Кипом. Спустя какое-то время тот повернул голову и посмотрел на него.

      — Привет, — его голос был мягким и счастливым.

      — Люблю просыпаться рядом с тобой, — ответил Скотт.

      — М-м.

      Кип перекатился на спину и потянулся. Скотту нравилось, как напрягались мышцы на его руках и груди, и как тонкая простыня сползала ещё ниже с его бёдер.

      — Который час? — поинтересовался Кип.

      — А? — Скотт прошелся взглядом по дорожке темных волос, идущей от пупка Кипа вниз, под простыню. — Не знаю. Кажется, восемь.

      Кип закрыл глаза и застонал.

      — Чёрт. Надо вставать. Я обещал быть на работе к девяти, чтобы помочь обучить новичка.

      — Точно? — спросил Скотт, придвигаясь и целуя его в шею сбоку.

      — Раньше начну, раньше закончу, — ответил Кип, его голос слегка дрогнул на последнем слове.

      Скотт прильнул губами к пульсирующей точке на шее, ощущая, как ускоряется сердцебиение его парня.

      — Ладно.

      Скотт спустился губами к ключице. Он поцеловал впадинку над ней, Кип вздрогнул.

      — Ты плохо на меня влияешь, — пожаловался Кип.

      Вместо ответа Скотт положил ладонь ему на колено и медленно провёл пальцами по чувствительной коже внутренней стороны бедра.

      — У тебя пятнадцать минут, — сказал Кип с усмешкой, но голос его дрожал.

      Скотт навис над ним, глядя прямо в глаза.

      — Это вызов?

      — Знаю, ты их любишь.

      — Да, люблю.

      Скотт поцеловал его в губы, и сразу стало ясно, что Кип вовсе не против его напора. Поцелуй был горячим и неистовым, и одно лишь ощущение языка Кипа во рту рождало желание, сводившее Скотта с ума. Как и всегда.

      Кип приподнял бёдра, их эрегированные члены тёрлись друг о друга. Скотт застонал ему в губы. Они двигались так некоторое время, пока Кип не отстранился и не объявил с игривой улыбкой:

      — Десять минут.

      Скотт принял вызов и скользнул вниз по его телу, утянув за собой простыню. Он взял его член в рот, и Кип, резко выгнувшись, с хрипом выдохнул в тишину комнаты.

      Скотт выложился на полную.

      Он использовал все свои познания о том, что сводило Кипа с ума в постели. Он атаковал уздечку быстрыми движениями языка, одновременно слегка оттягивая яйца. Затем расслабил горло и опустил голову, вбирая член глубоко, как только мог.

      Скотт искренне любил ублажать Кипа ртом. Ему нравилось, как быстро он мог довести того до стонов и очаровательного, сексуального бормотания.

      — М-м, о блядь, малыш. Так охуенно. Боже, твой рот. Обожаю твой рот, Скотт…

      Через пару минут, когда Кип дрожал и напрягался под ним, Скотт отстранился и спросил:

      — Сколько у меня ещё времени?

      — Господи. Пошёл ты, Скотт. Продолжай!

      — Просто уточняю!

      — Ты придурок. Возвращайся к делу.

      Скотт рассмеялся и сделал, как ему велели. Он быстро довёл Кипа до финала и плюхнулся с ним рядом.

      Кип тяжело дышал, улыбаясь в потолок.

      — Отличная работа, чемпион, — сказал он.

      — Спасибо, тренер.

      — Пойдём, — Кип сел и свесил ноги с кровати. — Отплачу тебе в душе.

      — В душе?

      — Надо совмещать приятное с полезным! Я уже опаздываю!

      — Я тебя отвлекаю.

      — Но наилучшим образом. Пойдём.

***

      Уверенность Скотта пошатнулась, едва их самолёт оторвался от взлетной полосы в Нью-Йорке.

      Они победили в обоих домашних матчах, сравняв счёт в серии 2–2, но он не мог забыть, как ужасно сыграл в первых двух в Детройте.

      Однако теперь они с Кипом снова были вместе, и Скотт решительно намеревался сохранить их отношения. А значит, следовало проявить смелость и выполнить обещания, данные любимому человеку.

      Позже, вечером, Скотт лежал поверх покрывала в гостиничном номере, терзаясь мыслями о том, что произойдет, когда он совершит каминг-аут. Так долго его ориентация была его наиболее тщательно охраняемым секретом, он едва мог представить жизнь без этого груза.

      Чтобы проветрить голову, он вышел из номера и побродил по отелю, пока в итоге не оказался у бассейна. Там никого не оказалось, поэтому он присел боком на шезлонг и наслаждался тишиной.

      Глядя на спокойную воду, Скотт смог отвлечься от собственных страхов. Он думал о Кипе. Кипе, который был так терпелив с ним. Скотт знал, что просил его подождать до завершения плей-офф, но этот момент вдруг показался бесконечно далёким. Он не хотел отодвигать их отношения на задний план во время плей-офф, он хотел, чтобы те делали его сильнее. Помогали играть лучше.

      Он представлял, как они строят с Кипом дом — строят жизнь с ним. Думал о его очаровательных ямочках на щеках, о том, как тот прикрывал рот ладонью, читая. О том, каково будет просыпаться с ним каждое утро после завершения карьеры, путешествовать по миру вместе. Ходить в рестораны, музеи, гулять в парке, не заботясь, знают ли люди, что они пара. Может, даже желая, чтобы люди знали.

      Желание всего этого вспыхнуло в нём так ярко, что его захлестнула потребность начать воплощать это в жизнь. Он знал, что делать.

      Время пришло.

***

      — Иисусе, Скотт, — проворчал его агент в динамике телефона. — У нас почти полночь!

      — Знаю. Здесь тоже. Я же в Детройте, помнишь?

      — Что-то не так?

      — Нет. Не совсем. Я собирался подождать, пока вернусь, но не хочу больше ждать.

      — Ждать чего? Погоди… Какого хера? После стольких лет ты просто…

      — Нет, — быстро перебил его Скотт. — Я не отказываюсь от твоих услуг, Тодд. Ничего подобного. Конечно, нет.

      — Тогда в чём дело?

      Скотт присел на скамью в пустой раздевалке фитнес-центра отеля. Он понятия не имел, как все сформулировать. Как обычно, в голову пришло спонтанное решение, и он собирался ему следовать.

      — Я думаю о том, чтобы сделать публичное заявление.

      — Заявление? О завершении карьеры? Скотт, у тебя впереди ещё годы…

      — Нет. Не об этом. О личном.

      Тодд вздохнул.

      — Слушай, Скотт. Уже поздно. Может, просто скажешь прямо?

      Скотт ещё раз оглядел раздевалку, на всякий случай. Он был один.

      — Я гей, — признался он впервые в жизни.

      Повисла тишина.

      — Тодд?

      — Я слышал. Дай мне секунду.

      — Конечно.

      После очередной безмолвной паузы Тодд шумно вздохнул.

      — Ладно. Ты гей. Понял. Теперь скажи, что это не то, о чем ты хочешь объявить.

      — Именно то.

      — Скотт, — устало продолжил Тодд. — Нет. Ты не можешь этого сделать.

      — Почему нет?

      Тодд даже рассмеялся.

      — Ты знаешь почему! Господи, мне правда нужно объяснять? Ты знаешь, сколько игроков спят и видят, как перехватить твои рекламные контракты? Думаешь, я не борюсь с агентом ебаного Матти Яло за это дерьмо? Ты уже не главный сердцеед в команде, и с возрастом лучше не станет. Сейчас тебе нужно брать всё, что возможно. Ты в расцвете сил, и это не вечно. Травма, очередной спад…

      — Я знаю. Понимаю, — резко сказал Скотт.

      — Я просто хочу сказать, что нет смысла отпугивать спонсоров и фанатов. Особенно когда есть куча других вариантов всё испортить, которые тебе неподконтрольны.

      — Я понимаю, но некоторые вещи важнее всего этого.

      — Важнее всего, ради чего ты трудился всю жизнь?

      — Не знаю. Может быть. — Скотт немного подрастерял уверенность.

      — Ладно, попробую зайти с другой стороны: ты подумал, как такое заявление повлияет на твоих товарищей по команде?

      — Повлияет на них?

      — Думаешь, им не будет неловко? Знать, что ты, ну, ты понимаешь…

      — Что? Пялюсь на них в раздевалке? Я этого не делаю.

      — Просто… для некоторых парней это как худший кошмар, понимаешь? Я знаю, это нелогично. У меня нет предубеждений, Скотт, ты это знаешь. Я просто говорю, как есть. Некоторые из твоих товарищей по команде точно будут чувствовать себя некомфортно. И это скажется на динамике команды, на игре. Ты, чёрт возьми, капитан. Твоя работа — учитывать такие вещи!

      — Да, — пробормотал Скотт. — Да, знаю.

      — Можно спросить, почему ты вообще об этом задумался?

      — Я больше не хочу лгать.

      — Почему нет? Все лгут. Думаешь, ты единственный гей в НХЛ? Да ладно. Ты просто единственный, кто хочет рассказать об этом всему, блядь, миру. Не делай этого, Скотт. Ты всё потеряешь.

      — Эй! Я не потеряю всё. И разве не твоя работа — сделать так, чтобы этого не произошло?

      — Я не волшебник, блядь! Я могу сделать только то, что в моих силах. Да, такое заявление — первый открытый гей в НХЛ — может открыть новые маркетинговые возможности, но я не вижу тебя на обложках видеоигр или лицом крупных спортивных брендов…

      — Думаю, ты ошибаешься. Мне кажется, мир может быть готов к этому.

      — Ну, ты куда оптимистичнее меня.

      — Это мы и так знали.

      Оба рассмеялись.

      — Послушай, — сказал Тодд, его голос смягчился. — Тебе нужно соблюдать осторожность, понятно? Если тебя заметят… ну, знаешь, с мужчиной…

      — Я осторожен. Конечно, я осторожен! Если бы я не был осторожен, думаешь, я смог бы так долго держать это в секрете? От команды? От СМИ? От тебя?

      — Пожалуй, нет.

      — Я устал от этой осторожности, — вздохнул Скотт.

      Они помолчали с минуту, затем Тодд спросил:

      — И как ты это сделаешь? Заявление, в смысле. У тебя есть план?

      — Не знаю. Думал, может, предложить историю Sports Illustrated. Сделать это через них?

      — Они точно захотят историю. Спорим, мы могли бы получить хорошие деньги за это, если грамотно подойти к делу.

      — Нет. Я не хочу зарабатывать на этом. Это не из-за денег.

      — Да, но всё же…

      — Тодд, остановись. — Он улыбнулся. — Но мне нравится, что ты уже думаешь о стратегии.

      — Я по-прежнему считаю, что тебе не стоит этого делать.

      — Принято.

      — Блядь. Ты ведь всё равно сделаешь, да?

      — Скорее всего.

      — Господи. Пора запасаться антацидами. Только… не делай ничего, не предупредив меня, ладно? А лучше вообще ничего не делай. Никогда.

      — Оставаться в шкафу вечно. Понял.

      — А что плохого в шкафу? Там полно профессиональных спортсменов, отличное место.

      — Доброй ночи, Тодд.

***

      Проснувшись на следующее утро, Скотт задержался в постели дольше обычного, прокручивая в голове разговор с агентом. Слова Тодда не выходили из головы:

Думаешь, ты единственный гей в НХЛ?

      Нет. Скотт был уверен, что нет. Но он чувствовал себя именно таким. Постоянно. Это было поистине ужасное чувство. И другие скрытые геи в лиге, должно быть, ощущали то же самое.

      А вдруг он мог бы это изменить? Облегчить их положение, да и свое тоже.

      Он нахмурился. А сможет ли он реально что-то изменить? Просто честно рассказав миру, кем являлся? Будет ли от этого толк? Или Тодд прав? Спонсоры уйдут? Товарищи по команде отдалятся? Фанаты отвернутся? Его игра пострадает?

      И что тогда будет с другими геями в НХЛ? Им точно не станет легче.

      Блядь.

      — Что тебя гложет, Скотти? — спросил Картер за тарелкой яичницы с тостами в гостиничном буфете.

      — А, — Скотт встрепенулся. — Ничего.

      — Ты паршивый лжец, Хантер. Я тебе сто раз уже говорил.

      Скотт улыбнулся и ковырнул яичницу.

      — Стало ли тебе легче после того, как твои отношения… перестали быть секретом?

      — А, — Картер отложил вилку. — Устал прятать свою девушку?

      — Типа того, — Скотт поморщился.

      — Конечно,надоело, наверно, скрываться. Поначалу это даже сексуально, но любовь не удержишь в узде.

      — Любовь, да?

      Картер пожал плечами.

      — Мне нечего стыдиться.

      — Рад слышать. В общем… да. Любовь. Это ведь серьезная штука, правда?

      — Её не загонишь в клетку, Скотт. Ее надо выпустить, показать миру.

      — Точно.

      — Слушай, — сказал Картер. — Давай устроим двойное свидание, когда Глория приедет? Можешь попробовать, ну… постепенно. Сходим куда-нибудь, где поспокойнее, если хочешь.

      — Посмотрим, — ответил Скотт, понимая, что это невозможно.

      Или возможно?

      — Чего ты боишься? Не такая уж это проблема. Думаешь, ее смутит пара-тройка папарацци?

      — Я просто закрытый человек. Ну, или настолько закрытый, насколько могу быть.

      — Ну, сильно не повредит, если тебя увидят с кем-то. А то начнут говорить, что ты гей!

      Картер рассмеялся. Скотт — нет.

      — Боже, Скотт, расслабься. Никто такого не говорит. Успокойся.

      Скотт поднялся.

      — Я пойду… — он неопределённо махнул в сторону лифтов и отправился к себе в номер.

***

      В номере Скотт взял гостиничный бланк и составил список того, что может потерять, если объявит о себе.

      Деньги, уважение, спонсоров, поддержку фанатов, друзей, приватность, и, в худшем случае, карьеру.

      Затем он написал, что потеряет, если не сделает заявление:

      Рассудок, самоуважение, Кипа.

      Кип.

      Он сравнил списки, выбор стал очевиден. Тем более, потери из первого списка были не предопределены, а из второго — неизбежны.

      Ладно, решено.

      С чего начать? Он обещал себе не предпринимать ничего до конца плей-офф, но теперь, когда решение было принято, ожидание казалось невыносимо долгим.

      Ему нужно было что-то сделать немедленно. Даже если это будет лишь один шаг из многих, что ему предстояли. Он больше не мог притворяться, что Кипа не существует, и не мог позволять друзьям думать, что встречался с фейковой женщиной. Хватит.

      Собравшись с духом, он отправил несколько сообщений.

***

      Через двадцать минут в его номере собрались три лучших друга. Последним пришел Беннетт.

      — Ну всё, — Картер приподнял бровь, — мы здесь. Что стряслось, Скотт?

      — М-м, — Скотт указал на кровати, — присаживайтесь.

      Хафф уже сидел. Беннетт и Картер присоединились к нему. Все смотрели на Скотта в ожидании.

      — Ладно, — сказал он сам себе.

      — Боже, Хантер, что происходит? — спросил Хафф.

      — Ничего, — быстро ответил Скотт. — Ничего… плохого. Это не…

      Он, должно быть, выглядел ужасно. На лбу проступил пот, щёки горели. В горле пересохло, желудок сжался. Он посмотрел на свои синие носки и набрался смелости.

Глубоко вдохнув, он начал:

      — Я хочу вам кое-что сказать. Вообще-то, всем хочу, но вам — в первую очередь.

      Он настолько явно нервничал, что Картер даже не вставил шуточку.

      — Знаю, время неподходящее, но я должен… Это мешает моей игре. Мне нужно…

      — Скотт, — спокойно сказал Беннетт, — просто скажи.

      Скотт собрался с духом и выпалил, второй раз в жизни:

      — Я гей.

      Его товарищи посмотрели на него, потом друг на друга. Несколько секунд тишины стали для Скотта настоящей пыткой.

      — Серьёзно? — наконец спросил Картер.

      Нет, ха-ха, просто шучу!

      — Да.

      — Ничего себе, — выдохнул Хафф.

      Беннетт молчал, но его лицо выглядело… нормально. По крайней мере, на нем не появилось отвращения.

      Преодолев главное препятствие, Скотт продолжил:

      — Знаю, вам, наверное, проще было бы не знать. Но мне нужно было кому-то рассказать. И я выбрал вас. Вы мои лучшие друзья. В общем, вот так.

      — Ты серьёзно? — вновь спросил Картер.

      — Да, — подтвердил Скотт.

      — Ты… — начал Хафф, но замялся. — Извини, я не хочу быть придурком. Просто, знаешь, нет слов.

      — Понимаю, — ответил Скотт.

      — Если честно, — медленно произнес Беннетт, — У меня были некоторые подозрения.

      — Да?

      — Да. Но не пойми меня неправильно, я всё равно шокирован.

      — Планируешь кому-то ещё сказать? — спросил Хафф.

      — Со временем, да. Я больше не хочу лгать.

      — Чёрт, — выдохнул Хафф. — Это же… Ты готов к тому что разразится?

      — Я не хочу этого, — сказал Скотт, — но я справлюсь. Не могу так больше жить. И, может, я смогу облегчить этот путь другим. Став первым.

      — Возможно, — Беннетт задумчиво кивнул. — Но это большая нагрузка. Твоя жизнь и без того сумасшедшая, нет?

      — Гей? — переспросил Картер, всё ещё не отойдя от шока. — А как же та секси брюнетка… Елена?

      — У нас с ней ничего нет, — ответил Скотт. — На самом деле я… с её другом.

      — Что-о-о? — переспросил Картер.

      — Я кое с кем встречаюсь. Уже пару месяцев.

      — Погоди, что?

      — Я кое с кем встречаюсь, я влюблён.

      — Кое с кем… в смысле, с мужчиной? — уточнил Картер.

      — Да. С мужчиной.

      Картер шумно выдохнул.

      — Слушайте, я не жду, что вы сразу примете это. Знаю, это шок, и, может, нечестно с моей стороны…

      — Скотт, — перебил Картер, подняв руку. — Заткнись, блядь, хоть на секунду. Мне надо переварить эту хрень, а потом я тебя по-мужски обниму. Но помолчи пять секунд.

      Скотт сдержал улыбку.

      — Ладно.

      Хафф хлопнул себя по коленям и встал.

      — Всё, я в норме. И я рад за тебя, Скотт. Здорово, что ты кого-то нашёл. А если кто-нибудь начнёт гнать на тебя за то, кто ты есть, им придётся иметь дело со мной.

      У Скотта защипало в глазах.

      — Спасибо, Хафф.

      — И со мной, — сказал Беннетт, тоже вставая.

      — Ага, — добавил Картер, наконец поднимаясь. — И со мной. Давай обнимемся, Хантер.

      Они обнялись, остальные двое присоединились.

— Эй, — сказал Беннетт по завершении группового объятия, — как его зовут?

      Скотт улыбнулся.

      — Кип.

      Картер вдруг просиял.

      — Кип! — воскликнул он. — Это ж, блядь, самое милое, что я слышал! Ты серьёзно?

      — Слава богу, — сказал Хафф. — А я уж подумал, ты скажешь, что тайно встречаешься с Розановым.

      — Розанов пусть дальше мечтает, — отшутился Скотт.

      — Есть фотка Кипа? — спросил Хафф.

      — Кип! — снова выкрикнул Картер.

      — Ага, — робко ответил Скотт. — Сейчас… — Он достал телефон и открыл любимую фотку Кипа — ту, что тот прислал первой — заспанного, в постели.

      — Симпатичный парень, — заметил Хафф. — Спортсмен?

      — Нет. Он умный.

      — О, не то что мы, тупые придурки? — с наигранной обидой спросил Картер.

      — Он просто… Поступил в магистратуру. По истории. Он…

      — Погоди-ка, — перебил Картер, выхватывая телефон у Скотта. — Это же парень из музея! Те фотки в интернете! Блин, я даже и не подумал…

      — Ну, я старался себя не выдать.

      — И этот чувак настолько крут, что Скотт Хантер готовится к публичному каминг-ауту, — заметил Картер.

      — Ага, — подтвердил Скотт.

      — Чёрт. Надо с ним познакомиться, — сказал Картер.

      — Это и правда будет грандиозно, — добавил Беннетт, — если ты совершишь каминг-аут.

      — Знаю. Обещаю, не буду объявлять до конца плей-офф. Публично — точно нет. Нам сейчас это не нужно. И команде пока говорить не будем.

      — Знаешь, — сказал Хафф, — у меня шурин гей. Хороший парень. Отлично ладит с детьми.

      — О, — удивился Скотт. — Я не знал.

      Хафф пожал плечами.

      — Не все хоккеисты — гомофобные засранцы.

      — К слову, — вмешался Картер, — если бы тебе пришлось выбирать между нами троими…

      — Нет, — отрезал Скотт.

      — Да ладно, — настаивал Картер. — Я, конечно, думаю, что это я, но…

      — Беннетт, — сказал Скотт, чтобы поддеть Картера.

      — Логично, — кивнул Хафф. — Беннетт похож на любителя обнимашек.

      Все рассмеялись, и это было здорово. Скотт любил их всех.

      — Мы с тобой, Скотт, — сказал Хафф, когда они уходили. — Что бы ты ни решил, мы за тебя.

      Скотт кивнул, сглотнув ком в горле. Он закрыл дверь, прежде чем они увидели его слёзы.

***

      — Хет-трик! — воскликнул Кип, указывая на телевизор. — Это хет-трик! Да!

      Скотт забил третий гол в матче, доведя счёт до 6:2 в пользу «Адмиралов» в третьем периоде. Он был в ударе всю игру. А Кип был в восторге.

      «Адмиралы» собирались выиграть этот матч. А потом им оставалось победить всего раз, чтобы попасть в заключительный этап.

      — Он такой красавчик, — сказала мама Кипа, ни к кому особо не обращаясь.

      — Ага, — выдохнул Кип.

      Его отец хмыкнул.

      — Я за него рада, — добавила мама. — Кажется, он очень хороший человек.

      Кип мысленно улыбнулся.

      — Полагаю, они вернутся в город завтра, — заметил папа, — готовиться к шестой игре.

      — Да, наверное, — ответил Кип, будто не знал точно.

      Скотт написал ему утром. Ничего особенного, просто короткое «Думаю о тебе».

      Кип ответил: «Надеюсь, не слишком сильно. :)»

      Скотт: «Сегодня выиграем».

      Кип улыбнулся тогда. Ему нравилась такая уверенность Скотта. В ней присутствовало даже что-то сексуальное. «Буду смотреть. Люблю тебя».

      «Я тоже тебя люблю».

      Скотт сдержал обещание.

***

      На следующий вечер во время ужина в дверь постучали.

      — Кто бы это мог быть? — спросила мама Кипа, уже вставая и направляясь к двери.

      — Наверное, Аннетт, — сказал папа Кипу, имея в виду соседку. — Они, кажется, сегодня вернулись из отпуска.

      Кип зачерпнул картофельное пюре и отправил в рот. Вдруг мама воскликнула:

      — Боже мой!

      Он встал.

      — Мам?

      — Это… это Скотт Хантер!

Глава 27

      Кип молнией метнулся к двери. И точно, у порога их скромного дома в Бэй-Ридж стоял Скотт. 

      — Скотт?

      — Привет, — робко поздоровался тот. 

      Мама переводила взгляд с одного на другого. 

      — Ну, полагаю, тебе стоит войти, — сказала она. 

      — Благодарю вас.

      Он шагнул внутрь, мама Кипа закрыла за ним дверь. 

      — Скотт? — повторил Кип. 

      — Да, извини, что вот так вломился. Я узнал твой адрес у Елены. Подумал… может, мы могли бы прогуляться. 

      — Прогуляться? 

      — Ага. 

      Они глупо пялились друг на друга, пока мама не сказала: 

      — Ну же, обувай кроссовки! В самом деле, Кип! 

      Скотт улыбнулся, и Кип невольно улыбнулся в ответ. Подошел папа. 

      — А, — он протянул руку. — Джордж Грейди. Приятно познакомиться. 

      — Скотт, — ответил Скотт, пожимая ему руку. 

      — Да. 

      — Скотт, это моя мама, Маргарет, — представил Кип мать. 

      — Здравствуйте, — растерянно произнесла та. 

      — Скотт — мой… друг, — добавил Кип, — если вы гадаете, зачем он здесь.

      — На самом деле, — сказал Скотт, — я его парень. 

      Кип ошалел, но улыбнулся Скотту. 

      — Да, — подтвердил он, — мы… э-э-э… вместе. 

      — Боже мой! — воскликнула мама, прикрыв рот ладонями. — Ох, Скотт, ты сделал такой хороший выбор! 

      Все рассмеялись, и Скотт ласково улыбнулся Кипу. 

      — Я знаю, мэм, — сказал он. 

      — Мэм! — воскликнула мама. — Ох, он мне нравится! 

      — Простите, — сказал Скотт, — я не помешал ужину? Надо было сначала позвонить. Тут так вкусно пахнет. 

      — Ничего страшного, — ответил Кип, всё ещё ошарашенный. 

      — Ты ел, Скотт? — спросила мама. — Это просто мясной рулет, но присоединяйся, если хочешь. 

      Скотт взглянул на Кипа. 

      — Если это не доставит хлопот. 

      — Никаких хлопот! Проходи, — мама взволнованно сжала руку Кипа, проходя мимо. 

      — М-м, — протянул тот, — может, нам стоит… поговорить. Сначала. Минутку. Наверху? 

      — Да, — ответил Скотт, — хорошо.

      — Мы сейчас спустимся, мам! — крикнул Кип. — Нам со Скоттом надо поговорить пару минут. 

      Он чувствовал себя одновременно взбудораженным и странно нервным. Кивком пригласив Скотта следовать за собой, он повёл его по узкой лестнице на второй этаж. 

Войдя в спальню, Кип закрыл дверь и повернулся, готовясь услышать, зачем Скотт пожаловал. 

      — Что… 

      Но не успел он договорить, как Скотт прижал его к двери, жадно целуя. Кип вцепился во всё, что мог — футболку Скотта, его шею, руки, волосы — и ответил на поцелуй. Ему нравилось, как мягкая борода Скотта касалась его лица. 

      Скотт подхватил его на руки, а Кип обвил ногами его талию. Скотт перенёс его к деревянному столу, который стоял в комнате Кипа с тех пор, как тому исполнилось шесть, и усадил на него. Раздвинув его ноги, Скотт целовал его ещё яростнее, прижимая к книжной полке. 

      Кип буквально горел всем телом. Он не мог насытиться губами и руками Скотта. И, да, возможно, он слишком возбудился, учитывая, что они находились в его детской спальне, но это было охуенно горячо.

      — Блядь, Скотт, — выдохнул Кип, когда они наконец оторвались друг от друга. — Что происходит? 

      — Я не могу тебя потерять, — сказал Скотт, снова его целуя. — Не могу. 

      — Не потеряешь. 

      Они продолжали целоваться, Скотт проводил большими пальцами по внутренней стороне бёдер Кипа. Тот решил поступить ответственно. 

      — Мы не можем, — вздохнул он. — Надо остановиться. Срань господня. Нас ждут родители. Блядь. 

      — Знаю.

      Скотт тоже вздохнул и отступил. У обоих весьма заметно выделялись эрекции, что сулило неловкость за ужином. 

      — Давай присядем на минутку, — предложил Кип. — Просто… поговори со мной. 

      Они сели на кровать, и Скотт сказал: 

      — Мне нравится твоя комната. 

      Кип оглядел знакомый — и смущающе детский — интерьер спальни. На полке над столом всё ещё красовались его школьные и студенческие награды и грамоты. По крайней мере, хоть за это не было стыдно перед своим парнем-суперзвездой НХЛ. 

      

      — Да, прямо-таки гламурно, — пошутил он. 

      — Это очень… соответствует тебе. Мне нравится, — Скотт взял его за руку, переплел их пальцы и опустил на кровать между ними. — Я рассказал некоторым из товарищей по команде.

      — Правда? — удивился Кип.

      — Да. Я рассказал трём ближайшим друзьям. 

      — И что именно ты им сказал? 

      — Что я гей. Что у меня есть парень. Что его зовут Кип. И что он потрясающий. 

      Кип улыбнулся. У него загорелись щеки. 

      — Серьёзно? 

      — Да. 

      — И что они сказали на это? 

      — Они отлично это восприняли. Может, немного удивились. Но в целом отлично. Поддержали меня. 

      — Это круто, Скотт! Просто супер! 

      — Да, это так. И я собираюсь объявить об этом публично после плей-офф. Как можно скорее. 

      — Вау. Это… просто вау. 

      — Я больше не хочу ждать, — Скотт повернулся к Кипу и нежно коснулся его щеки. — Я бы сделал это прямо сейчас, если бы это не отвлекло команду. Я хочу быть с тобой так, как ты заслуживаешь. Как мы оба заслуживаем. 

      Кип прослезился. 

      — Я тоже. 

      Они поцеловались, нежно и тягуче, не так, как до этого. 

      — Пойдем ко мне после ужина — попросил Скотт. 

      — Да, — выдохнул Кип.

      Ничего на свете он не хотел больше.

      Через несколько минут они спустились к родителям Кипа. Если те и слышали их возню наверху, то виду не подали. Для Скотта уже приготовили место и тарелку, полную еды. В тарелку Кипа тоже по всей видимости положили добавку. 

      — Спасибо, что пригласили, — сказал Скотт. — Приятно наконец познакомиться. 

      — Для нас это большая честь, — маму явно распирало от гордости. — Знаешь, мы твои большие фанаты. 

      — О, спасибо. 

      — Я болею за «Скаутов», — добавил папа, — но могу сделать исключение. 

      Скотт улыбнулся. 

      — Я вырос фанатом «Буффало». Но теперь, похоже, я за «Адмиралов». 

      Все рассмеялись, а Кип буквально сиял. Это было волнующе и сюрреалистично — видеть Скотта за семейным столом, наблюдать, как родители смеются над его тонким юмором. Тем самым юмором, который так нравился Кипу.

      — Это очень вкусно, — сказал Скотт. — Теперь понятно, в кого Кип такой кулинар. 

      — Он готовил для тебя? — обрадовалась мама. — Приятно слышать. И давно вы уже встречаетесь? 

      Кип замялся. 

      — С… э-э… 

      — Мы познакомились в январе, — подхватил Скотт. — Прямо у него на работе. Я зашёл за смузи, и… ну… 

      — В январе! Кристофер Грейди! Это тянется с января, а ты нам ничего не сказал? 

      — Нам надо было держать это в секрете, — возразил Кип. — Скотт же… ну, ты понимаешь. 

      — Я… э-э… — начал Скотт. — Я решил открыться. Публично. Скоро. 

      — Ох, — выдохнула мама. — Боже мой. 

      — Это станет серьёзным событием, — заметил папа. 

      Скотт кивнул. 

      — Поверьте, я знаю. И я не хотел… не хочу втягивать Кипа во что-то, к чему он не готов, но… 

      — Я готов, — перебил Кип. — Что бы ни случилось, я готов. 

      Скотт благодарно улыбнулся ему. 

      — Я люблю вашего сына, мэм. И мне больше не важно, кто об этом узнает. 

      Кип понял, что опять покраснел. Ну, ничего себе. 

      Мама уже плакала. 

      — Ох, милый, — сказала она. — Я так рада за тебя. За вас обоих. 

      Кип посмотрел на Скотта и улыбнулся. 

      — Я тоже.

***

      Скотт не стал ждать, пока они поднимутся в квартиру. Едва они вошли в лифт, он уже атаковал губы Кипа. Каждая клетка его тела вибрировала от дикой, необузданной потребности. Он хотел этого парня постоянно и больше не собирался это скрывать. 

      Как только они оказались в квартире, куртки и рубашки полетели на пол. Скотт шагнул в направлении спальни, но Кип притянул его обратно. Они снова жадно целовались у стены. Когда Скотт отступил, собираясь предложить уйти из прихожей, Кип принялся расстёгивать его ремень. 

      — Боже, Кип.

      Скотт обожал, что Кип был так же одержим, как он сам. Он помог ему снять всё, кроме трусов. 

      — Спальня, — наконец выдохнул он. — Пожалуйста. Хочу сделать это как надо. Думал об этом целыми днями. 

      Кип кивнул, его губы были влажными, припухшими и расслабленными, и, блядь, Скотт хотел, чтобы эти губы сомкнулись вокруг его члена. Он хотел всего. 

      Кип скинул кроссовки и прошёл вслед за ним в спальню. Возможно, скоро это будет их спальня, ведь у Скотта были определенные планы.

      В спальне Кип проник ему в трусы, сжав ягодицу. Другой рукой он играл с одним из сосков, целуя его в шею. 

      Скотт закрыл глаза и запрокинул голову. Он потянулся назад, схватил Кипа за ягодицы и прижал к себе, чтобы почувствовать его твёрдый член. 

      Кип тихо застонал и переместил ладонь, нащупав его изнывающий член через ткань трусов. Ощутив его пальцы на члене, Скотт издал постыдно голодный возглас. 

      Кип некоторое время ласкал член через ткань, затем поддел большими пальцами резинку трусов и стянул их. Он усадил Скотта на край кровати и опустился на колени. 

      — Блядь, — прошептал Скотт. — Да. 

      Кип облизал губы, неотрывно глядя на него, и медленно провёл языком по головке его набухшего члена. Он слизал выступившую на отверстии каплю — делая все нарочито медленно, отчего Скотта разрывало на части самым восхитительным образом.

      — Блядь, Кип, я так сильно тебя люблю, — бормотал Скотт. — Я не мог. Не мог перестать о тебе думать. Так боялся, что потеряю тебя. Ты мне нужен. Нужен. Блядь! 

      Кип заглотил член почти полностью и стал двигать головой — плавно и неторопливо, но этого было достаточно. Больше чем достаточно. Скотт горел — весь, каждой клеточкой тела. Он вцепился в матрас, заворожённо наблюдая, как Кип своим великолепным ртом трудился над его членом. Поразительно, с каким старанием тот заставлял его чувствовать себя невероятно. 

      Скотт хотел многого. Хотел кончить, хотел довести Кипа до предела, пока сам не будет готов снова. Хотел трахнуть его, подарить ему оргазм, а потом прижать к себе покрепче. 

Но сначала… 

      — Так хорошо, Кип. Так охуенно. Чёрт… Я сейчас… 

      Его настиг оргазм, и он излился прямо в горло Кипу. Тот не проронил ни капли, одобрительно промычав после того, как все проглотил. Кип медленно выпускал член изо рта, скользя по нему своими прекрасными губами, а Скотт ошеломленно смотрел на него. Я не могу его потерять. Никогда. 

      — Ты меня не потеряешь, — сказал Кип.

      Чёрт, похоже, Скотт произнёс это вслух.

      Кип поднялся с колен и забрался Скотту на колени, отчего тот рухнул назад. Кип завалился на него сверху и поцеловал. 

      — Не могу поверить, что ты рассказал товарищам по команде. И про меня рассказал? 

      — Ага. Даже показал фотку. 

      — Черт, серьёзно? 

      — М-м. Хотел, чтобы они мне завидовали. 

      Кип рассмеялся и сморщил нос — это было так мило. Скотт поцеловал его. Он перевернул их обоих, Кип оказался на спине. Скотт принялся целовать его тело, задерживаясь на всех своих любимых местах. Кип смотрел на него сверху, улыбаясь и закинув руки за голову. 

      — И что дальше? — игриво спросил он. 

      — Я собираюсь тебя трахнуть, — деловито сообщил Скотт. 

      — Так скоро? 

      — М-м… Дай мне минутку.

      Он поцеловал Кипа в живот, отчего тот хихикнул. 

      — Твоя борода щекочет, — объяснил Кип. — Но мне нравится. Это сексуально. 

      — С ней я похож на горячего лесоруба? 

      — Ты это запомнил? — Кип засмеялся. — Чувак, я тогда пытался казаться крутым. Не думал, что у меня реально есть шанс, но хотел хотя бы намекнуть, что я не против.

      — У тебя получилось, — Скотт подполз обратно и поцеловал его в губы. — Не мог перестать думать о тебе после твоих слов. 

      — Рад, что не промолчал тогда. 

      Они целовались — сладко, нежно. 

      — Кажется, теперь твой черёд, — прошептал Скотт. 

      — М-м. Да, пожалуйста. 

      Скотт потянулся к прикроватной тумбочке за смазкой и спустился к его паху. Он обхватил скользкой ладонью член Кипа и начал его ласкать, наблюдая, как меняется выражение его лица. Игривая улыбка исчезла, а взгляд стал блаженным, слегка ошеломлённым. 

      — Знаешь, я хотел тебя с того самого момента, как впервые увидел, — мечтательно произнес Скотт. 

      — Правда? Я же вроде спал тогда? 

      — Разве ты не говорил, что не спал? Просто «прикрыл глаза»? 

      — Не спал. Я… э-э, просто закрыл глаза на секунду. Но потом открыл и увидел тебя. Я не знал, кто ты. Просто подумал, что ты охуенно горяч.

      — А когда узнал, кто я, что подумал?

      — Что у меня нет ни единого шанса с тобой. 

      Скотт набрал смазки и начал осторожно подготавливать Кипа. Тот выдохнул, когда пальцы коснулись его входа. 

      — Когда я вернулся во второй раз, — продолжил Скотт, — мне показалось… я заметил, что ты на меня смотрел. 

      — Ты не ошибся, — подтвердил Кип. 

      — А в третий раз, — Скотт медленно ввёл палец, — когда ты был один… я придумал дурацкий предлог, чтобы остаться. Сам не знаю почему. Просто хотел на тебя смотреть. 

      — Боже, — Кип заёрзал на матрасе. — Надо было тогда сесть тебе на колени и поцеловать. 

      У Скотта скрутило живот, стоило представить эту картину. 

      — Что бы ты сделал, — спросил Кип, — если бы я так поступил? 

      — Не знаю. Я бы… офигел, наверное. Не думаю, что так уж хорошо это воспринял бы. Но… 

      — Но? 

      — Уверен, что ответил бы на твой поцелуй. Хотя бы на секунду. Не смог бы удержаться. 

      — А потом? 

      — Потом, наверно, сбежал бы оттуда.

      Кип закрыл глаза и выдохнул, когда Скотт добавил второй палец. 

      — Ты бы вернулся, — сказал он. 

      — Да, — тихо ответил Скотт. — Вернулся бы. 

      — Ты пригласил меня на ту игру. Я по-прежнему не мог поверить, что у меня был шанс. 

      — Мне нравилось видеть тебя среди зрителей. 

      — Я уже пару недель был буквально одержим тобой, — признался Кип. — Я… э-э, несколько раз дрочил. Думая о тебе. 

      Блядь. Член Скотта снова начал твердеть. 

      — О чём ты думал? 

      — Представлял, каково это… — слова Кипа оборвались, когда Скотт изогнул пальцы, касаясь простаты. — Ох, блядь. Так хорошо, Скотт. 

      — Это ты себе представлял? — спросил Скотт, смелея от растущего возбуждения. — Или то, что я собираюсь сделать? Войти в тебя, трахать тебя так сильно, как захочу, потому что ты выдержишь? 

      — Да, — Кип почти кричал. — Представлял, как ты трахаешь меня у стены. Блядь, может, даже на работе. Не знаю. Просто хотел почувствовать, какой ты сильный.

      Скотт резко вдохнул. 

      — Я тоже о тебе думал. В поездках, когда почти не знал тебя. Хотел твой член во рту. Представлял, какие звуки ты издаешь, кончая. Мечтал поцеловать твой красивый рот. Так сильно хотел… Блядь. Ладно. 

      Он вскрыл презерватив, подготовился, закинул ногу Кипа себе на плечо и резко вошёл. 

      Кип вскрикнул, выгнулся и потянулся к нему. Скотт наклонился, позволяя ему коснуться лица и плеч. Затем отстранился и снова стремительно погрузился внутрь. 

      — Да! Боже, пожалуйста, — закричал Кип. — Вот так, милый. Так хорошо. 

      Скотт трахал его жестко и ритмично, а Кип смотрел на него с бесконечной любовью в глазах. 

      — Так хорошо, Скотт, — повторил Кип. — Чёрт, так охуенно. Люблю тебя так сильно. 

      У Скотта защипало глаза от слёз, что было совершенно нелепо. Он чувствовал себя так хорошо, Кип был таким замечательным, и сам он был так счастлив… 

      — Подрочи себе, — приказал он, немного замедляясь. — Покажи, как ты это делал, думая обо мне.

      Кип усмехнулся и взялся за член. 

      — Я до сих пор это делаю, милый. Не сосчитать, сколько раз на этой неделе я так делал. 

      — Да, — прохрипел Скотт. 

      — Хочу кончить, — Кип откинул голову на подушку. — Я так близко. 

      — Хочу это видеть. Буду трахать тебя, пока не кончишь. 

      — Да, о чёрт. Да, Скотт. Блин, я… 

      — Кончи для меня, малыш. Давай. Покажи. 

      — Ах! Ох, блядь, — закричал Кип, дрожа и сжимая внутренние мышцы вокруг члена Скотта.

      Он бурно кончил и замедлил движения ладони. Белые струи оросили его живот. Скотт ускоренно толкался, отчаянно желая кончить сам. Кип всё ещё сильно сжимал его член, и Скотт находился на грани, так, блядь, близко. Достаточно было лишь подтолкнуть… 

      — Кончи на меня, Хантер. Давай. Испачкай меня. 

      Скотт зарычал, рывком вытащил член и едва успел сорвать презерватив, как его собственный оргазм выплеснулся на Кипа. 

      — Боже мой, — выдохнул он, глядя на их сперму на животе Кипа. — Это так, блядь, горячо, Кип. Я тебя люблю.

      — Я тоже люблю тебя. Ты потрясающий. Иди сюда.

      Кип притянул его и поцеловал. Они привели себя в порядок, затем Скотт исполнил своё обещание заобнимать Кипа до полусмерти. Кип устроился в его объятиях, положив голову ему на грудь. 

      — Ты такой уютный, — пробормотал Кип. 

      — Переезжай ко мне, — выпалил Скотт.

      О, боже. Он не собирался это говорить. Не так скоро. 

      — Что? 

      — Переезжай ко мне, — повторил он. — Хочу, чтобы ты жил здесь, а не просто ночевал. Хочу, чтобы это был наш дом. 

      Кип приподнял голову. 

      — Ты серьёзно? 

      — Да. 

      Кип молчал целую минуту. 

      — Пожалуйста, — сказал Скотт, готовясь к отказу. 

      — Хорошо, — тихо ответил Кип. 

      Скотт расплылся в улыбке. 

      — Это «да»? 

      — Да. Но… ты точно уверен? 

      — Абсолютно уверен. Хочу делить с тобой всё, Кип. Хочу, чтобы это было по-настоящему. 

      — Ну, тогда договорились. 

      Скотт был на седьмом небе. 

      — Не могу дождаться! Сделаю из одной комнаты кабинет для тебя, чтобы ты мог учиться и работать. Поставлю полки для книг. Как скоро ты сможешь переехать?

      Кип рассмеялся. 

      — Не знаю. В любое время, наверно. У меня не так уж много вещей. 

      — Мы можем подумать над обстановкой квартиры. Вместе. Здесь всегда было как-то пустовато. 

      — С удовольствием, — ответил Кип. 

      Чем больше Скотт об этом думал, тем сильнее воодушевлялся. 

      — Мы сможем приглашать гостей, — тихо сказал он. — Друзей. Я никогда… почти никогда этого не делал. 

      —  Да, — согласился Кип. — Было бы здорово. 

      Он приподнялся на локте, глядя на Скотта. 

      — Ты уверен, что готов к тому, что дальше? 

      — Да, — ответил Скотт. — А ты? 

      — Абсолютно.

Глава 28

      «Адмиралы» обыграли «Детройт» в шестой игре, вышвырнув их из плей-офф. Нью-Йорк вышел в заключительный этап борьбы за Кубок Стэнли, где предстояло сразиться с чемпионами Западной конференции, Лос-Анджелесом. Серия должна была стартовать на домашней арене через три дня. 

      Скотт собирался поговорить с тренером Мёрдоком. Перед видеосовещанием команды он попросил о личной встрече после. 

      — Если ты с плохими новостями, я предпочёл бы их не слышать, — сказал Мёрдок, едва Скотт вошёл в его кабинет.

      Тренер говорил донельзя серьёзным тоном, но был более мягким человеком, чем казался со стороны. Он хотел знать правду в любом случае. 

      — Это не так, — заверил Скотт, усаживаясь в одно из кресел напротив стола Мёрдока.       — По крайней мере, не должно быть. 

      — У тебя двадцать минут. Выкладывай. 

      Скотт выдохнул и начал заготовленную речь: 

      — Я хочу рассказать вам кое-что о себе. Скоро это, вероятно, станет достоянием общественности. Понимаю, что момент не лучший, но я действительно думаю, что это пойдёт на пользу и команде, и мне… 

      — Господи, Хантер, — перебил Мёрдок. — Можно краткую версию?

      — Я гей. 

      Мёрдок замер, глядя на Скотта так, словно тот объявил, что был волшебником. 

      Пожалуйста, не кричи на меня. Только не за это. 

      — Ты гей? 

      — Да. 

      Мёрдок сложил руки домиком перед лицом и откинулся в кресле. Когда он опустил руки, на его лице была улыбка. 

      — Сколько раз ты произносил эти слова вслух? 

      Скотт неуверенно улыбнулся в ответ, чувствуя облегчение. Всё будет в порядке. 

      — До этого? Дважды. Первый раз — своему агенту. Второй — Картеру, Хаффу и Беннетту. 

      Мёрдок кивнул. 

      — Умно, что сначала рассказал им. 

      — Я так и подумал. 

      — А мне ты говоришь, потому что… 

      — Не хотел, чтобы вы узнали от кого-то другого. Я хочу открыться. Скоро. 

      Выражение лица Мёрдока снова стало серьёзным. 

      — Когда именно? 

      — После плей-офф, — быстро ответил Скотт. — Обещаю. Пока не собираюсь говорить остальной команде. Не хочу никого отвлекать. 

      Мёрдок задумался. 

      — Почему сейчас? 

      — Потому что я больше не хочу жить во лжи. И… у меня кое-кто появился. Это несправедливо по отношению к нему.

      — А. Ты влюблён. Это всё объясняет. Любовь заставляет мужчин делать всякие глупости. 

      Скотт слегка улыбнулся. 

      — Думаю, возможно, это будет самый разумный поступок из всех, что я сделал. 

      — Ты понимаешь, что будет, когда это выйдет наружу? У тебя есть план?

      — Более-менее. 

      Мёрдок тихо выругался. Скотт подумал, не закончен ли разговор. Но тренер продолжил: 

      — Когда я играл, я был одним из двух цветных игроков в лиге. 

      Скотт промолчал. 

      — Мой путь в НХЛ был… скажем так, непростым. Не было ни одной игры, чтобы кто-то — игрок, болельщик, чей-то родитель, черт, даже судья — не сказал что-нибудь о чернокожем, играющем в хоккей. 

      — Вы были первопроходцем, — сказал Скотт. 

      — Конечно. Теперь, оглядываясь назад, может, оно так и видится. Тогда это так не ощущалось. Я просто хотел играть в хоккей. Не думал о своём наследии, за исключением того, что хотел остаться величайшим центровым в истории. 

      Скотт засмеялся. 

      — Забавно, но пресса желала говорить только о цвете моей кожи. Какой я революционер. Как я меняю игру. Как преодолел кучу препятствий. Для меня тогда это был просто шум.

      — А теперь? 

      — Теперь я оглядываюсь назад и понимаю, почему весь этот шум был важен. Я знаю, что это было важно, потому что игроки вроде Вогана говорят, что я их вдохновил. Я дал им почувствовать, что они имеют право быть в этом спорте, который мы все любим. 

      Скотт кивнул. 

      — Я знаю, будет много… шума. Я к этому готов. Я сосредоточен на своей игре, на команде, на победах. Но если я смогу помочь хотя бы одному подростку почувствовать себя комфортнее, принять себя, стать немного смелее, чтобы жить без стыда… Я не собираюсь от этого убегать. Я этого хочу. 

      — Так каков план? 

      — Не знаю точно. Думал предложить историю Sports Illustrated, а не проводить пресс-конференцию. Сделать это тихо, понимаете? 

      Мёрдок вздохнул. 

      — Не завидую тебе — никогда не думал, что скажу это, — но я чертовски тебя уважаю, Хантер. Если кто-то полезет к тебе, я тебя прикрою.

      — Спасибо, тренер. 

      Они пожали друг другу руки, и Мёрдок добавил: 

      — Это ведь не Розанов, правда? 

      — Господи, нет! Почему все…

      — Хорошо. Не хватало мне ещё такого цирка. 

      Скотт рассмеялся и вышел из кабинета. В коридоре он столкнулся с Картером. 

      — Ну как все прошло? 

      — На самом деле, хорошо. Хотел бы я думать, что все так же хорошо воспримут эту новость, как вы. 

      — Ну, знаешь…

      Картер засунул руки в карманы толстовки и уставился в пол. Скотт знал, что другу было непросто принять его ориентацию. Картер вёл себя тише обычного. 

      — Слушай, — сказал тот. — Хочу, чтобы ты знал: если я вёл себя странно или типа того, это не потому, что ты… ну, ты понял. Гей и всё такое. 

      — Всё нормально. 

      — Нет, я серьёзно. У меня нет с этим проблем. Но блин, ты столько времени считал, что не стоит рассказывать мне. Это немного обидно. 

      Скотт опустил голову. 

      — Знаю. Надо было рассказать. Я хотел. Просто боялся. 

      — Просто тошно от мысли, что ты был, типа, совсем один. Всё это время. 

      Скотт взглянул на друга. Боже, я был таким идиотом.

      Он положил руку на плечо Картеру, тот шагнул навстречу и обнял его.

      

      — Спасибо, Картер. 

      Картер похлопал его по спине. 

      — Эй, — продолжил он. — У меня забронирован стол на вечер. В очень приватном ресторане. Там полумрак в зале, уединенные кабинки… дорогущий, как чёрт знает что. В общем, Глория работает допоздна, так что я подумал… может, ты сводишь своего парня. 

      Скотт опешил. 

      — Я… не знаю. Мы ещё не… 

      — Своди своего парня на чёртово свидание, Скотт. Ты же собираешься всё рассказать, так? Начни потихоньку. Как я сказал, место охуеть укромное и романтичное. И еда там шикарная. Черт, я бы сам с тобой туда пошёл. 

      Скотт рассмеялся. 

      — Спрошу его, захочет ли он пойти. 

      Он не сомневался, что Кип будет рад пойти с ним куда угодно. Правда, не был уверен, что тот захочет в ресторан, «дорогущий, как чёрт знает что». Но он понимал, что означал этот жест Картера. 

      — Спасибо, брат, — сказал он. — Это правда много значит. 

      Картер шутливо ткнул его в плечо. 

      — Иди и будь счастлив, придурок.

***

      — Насколько пафосное это место? — спросил Кип по телефону. — Не уверен, что у меня есть что-то подходящее… 

      — Не парься, — успокоил его Скотт. — Не хочу звучать заносчиво, но ты со мной. Можешь надеть что угодно. 

      — Хочу выглядеть круто для тебя.

      Кип добавил тёмно-синюю рубашку к кучке «возможно» на кровати. 

      — Ты всегда выглядишь круто. Адрес я тебе отправил? 

      — Ага. Зашёл на сайт ресторана. Выглядит пафосно… 

      — Это просто ресторан. Картер его выбрал, значит, там должно быть неплохо. Он знает толк в еде. 

      — Ладно, окей.

      Кип поморщился, заметив дырочку на рукаве чёрного свитера, который рассматривал. 

Они договорились встретиться в ресторане, потому что, начни они вечер у Скотта, до ужина бы точно не добрались. 

      — Машина заедет за тобой в семь, — сообщил Скотт. — Нормально? 

      — Не обязательно присылать машину. Я могу и на поезде.

      Кип бросил серый свитер в кучу. 

      — Я присылаю машину. Это особенныйвечер! 

      Кип улыбнулся. 

      — Ладно, договорились.

      — Тогда увидимся через пару часов. 

      — Ага. Не могу дождаться. 

      — Я тоже. 

      Они закончили разговор, и Кип вздохнул, вновь хмуро оглядывая свой унылый гардероб. Он всё ещё не мог поверить, что Скотт пригласил его на ужин. Скотт говорил, что больше не намерен тщательно скрывать их отношения и в итоге открыться всему миру, но Кип не ожидал, что они так скоро начнут ходить на настоящие свидания. Он был в восторге, но совершенно не готов к посещению столь пафосного места. Единственным по-настоящему шикарным предметом одежды, которым он обладал, был смокинг от Скотта. Но смокинг, похоже, остался у того в квартире. Кип потерял его из виду после того, как Скотт его с него снял. 

      К тому же, смокинг для ресторана — даже самого наикрутейшего — это, пожалуй, перебор. 

      В итоге Кип выбрал самые тёмные джинсы, рубашку, тёмный галстук и свитер с V-образным вырезом насыщенного сливового цвета. Он по-быстрому сфотографировал себя в зеркале и отправил фото Елене.

      Кип: «Нормально выгляжу?» 

      Елена: «Для чего?» 

      Кип: «Ужинаю со Скоттом!» 

      Елена: «Куда идёте?»

      Кип отправил Елене название ресторана. 

      Елена: «О, да, неплохо.» 

      Кип выдохнул с облегчением, глядя на телефон. Елена добавила: «Кстати, ты выглядишь горячо.» 

      Он улыбнулся. 

      Это будет лучшее первое свидание в истории. 

* * *

      Скотт сидел за уютным столиком на двоих в тёмном уголке ресторана и старался не думать, смотрит ли на него кто-то. 

      Когда он бывал в общественных местах один, без компании, к нему часто подходили незнакомцы. Обычно он не возражал, но этот вечер предназначался только для них с Кипом. Ресторан, впрочем, был очень эксклюзивным, и Картер не преувеличивал насчёт уединённости расставленных в полумраке столиков. Идеальное место, чтобы слегка попробовать быть на виду. Может, Картер придумал историю про то, что не мог воспользоваться бронью? Или сразу забронировал стол с прицелом на них с Кипом? В любом случае, Скотт был благодарен за этот жест. 

      Он отпил воды и снова взглянул на вход. Кип должен был появиться с минуты на минуту.

      Скотт потратил нелепо много времени на сборы, будто ему предстояло свидание вслепую, а не ужин с мужчиной, в которого был безумно влюблён. Мужчиной, который присутствовал в его жизни уже несколько месяцев. С которым он надеялся остаться навсегда. 

      Наконец, чуть позже половины восьмого, метрдотель проводил Кипа к столику. 

      У Скотта заколотилось сердце. Кип выглядел таким красивым, и, похоже, так счастлив был его видеть. 

      — Привет.

      Скотт поднялся с места и по-быстрому обнял его. 

      — Привет. Ты в костюме! Я так и знал, что буду недостаточно нарядным… 

      — Ты отлично выглядишь, — возразил Скотт, оглядывая его с ног до головы. — Идеально. 

      — Ну, если ты так говоришь, — пробормотал Кип, устраиваясь в полукруглой кабинке.

      Их бёдра соприкоснулись, но Скотт не отстранился. 

      — Классное место, — заметил Кип. 

      — Да, Картер сказал, что оно… романтичное. 

      Кип улыбнулся, и Скотт почувствовал, как щёки заливает румянец. 

      — Я просто счастлив быть с тобой, — продолжил Кип. — Неважно где. Но тут реально круто. Спасибо. 

      — Я немного волнуюсь, что Картер может тут появиться, — признался Скотт. — Кажется, он очень хочет с тобой познакомиться. 

      — Это же мило, да? 

      — Да, мило. Я хочу представить тебя всем, но не сегодня.

      Кип слегка подтолкнул его ногой.

      — Не сегодня. 

      — Эй, хочешь вина? Или что-нибудь покрепче? После сегодняшнего я воздерживаюсь от алкоголя до финальной серии, так что… 

      — Это твоё правило или тренера? 

      — Тренера. Но я бы и сам себе такое установил. 

      — Жёстко, но справедливо. 

      — Эй, некоторые тренеры заставляют игроков воздерживаться от секса. 

      — Чёрт. У тебя был такой тренер? 

      — Да, однажды, — Скотт наклонился ближе. — Самым сложным было притворяться, что это сложно. 

      Кип засмеялся, но в его смехе прозвучала нотка грусти. Скотт коснулся его коленом под столом и заметил в его глазах искру, которая тут же воспламенила кровь. Захотелось его поцеловать. 

      — Вопросы по винной карте? — прервал момент сомелье.

      Скотт резко отстранился и тут же пожалел об этом. 

      С помощью услужливого сомелье он с горем пополам заказал вино. Вероятно, от него ждали, что он, с его деньгами, разбирается в таких вещах, как вино, или хотя бы интересуется ими. Но ему было всё равно.

      Он заказал бутылку.

      — То, что вы назвали первым. Его. Звучит неплохо.

      Сомелье удалился. 

      — Извини, — тут же сказал Скотт. — Я как-то… дёрнулся только что. 

      — Ничего страшного. 

      — Нет, я… я не хотел. Просто, наверно, ещё не привык к мысли о… 

      — Я не жду, что тебе в один момент станет комфортно. Мы не торопимся. 

      Скотт благодарно улыбнулся. Импульсивно он накрыл ладонь Кипа своей прямо на столе, на виду у всех. Кип улыбнулся, перевернул ладонь и переплёл их пальцы. Это было приятно. Волнующе, но не страшно. 

      Кип сжал его ладонь и отпустил, потянувшись за меню.

      — Ну, что тут вкусного? 

      — Без понятия. Я смотрел меню до твоего прихода. Половину не понял.

      — Сказать это собираюсь только раз, потому что оно прозвучит как нытье нищеброда, но это место, блядь, дорогое.

      — Знаешь, я до сих пор вздрагиваю от таких цен. Хотя и могу это себе позволить, всё равно по привычке ищу в меню что-то подешевле. 

      — Здесь нет «подешевле», — заметил Кип. 

      — Заказывай, что хочешь, — ответил Скотт. — Я, наверно, возьму палтуса, потому что хотя бы знаю, что это такое. 

      — Господи, он что, фаршированный стодолларовыми купюрами? 

      Принесли вино, Кип явно сдерживал смех, пока Скотт разыгрывал комедию с дегустацией, притворяясь, будто понимает, хорошее оно или нет. Он кивнул довольному сомелье, тот наполнил их бокалы и ушёл. Подошёл официант, они сделали заказ, и наконец остались наедине. 

      — Эй, — тихо сказал Кип, поднимая бокал. — За то, что будет дальше. 

      — За то, что будет дальше. 

      Ужин прошёл замечательно. Они пили вино, ели причудливые блюда, которые на удивление оказались фантастически вкусными. Разговаривали, строили планы на будущее.

      Вино приятно опьяняло, а Кип в романтичном полумраке ресторана словно светился. 

      Между основными блюдами и десертом Скотт наклонился над столом и сказал: 

      — Мне нравится быть здесь с тобой.

      Ленивая, сексуальная улыбка, которую так любил Скотт, озарила лицо Кипа. 

      — Мне тоже, милый. 

      — Хочу водить тебя повсюду. Ты говорил про танцы. В клубе… 

      — Пойдём. Когда захочешь. 

      — Уверен, ты шикарно выглядишь, когда танцуешь. 

      Кип придвинулся ближе. Скотт уловил аромат его лосьона после бритья. Захотелось зарыться лицом в его шею. 

      — Я бы устроил настоящее шоу, — протянул Кип. — Все бы на нас глазели. Но всё это было бы только для тебя. И ни для кого больше. 

      Скотт поёрзал на стуле. Ему стало жарко. 

      — Чёрт, точно, — прорычал он. 

      Кип округлил глаза. Скотт смутно подумал, что любой, кто на них посмотрит, сразу поймёт: эти двое мужчин несомненно хотят друг друга. 

      Нет, одержимы друг другом. 

      Но разве его это волновало? Боже, он хотел поцеловать Кипа. 

      — О чём ты сейчас думаешь? — спросил тот. 

      Скотт принял вызов. 

      — Хочу тебе отсосать прямо под этим столом.

      Кип улыбнулся и прикусил губу. Скотт в жизни не видел ничего сексуальное. 

      — Ну, это точно привлечёт всеобщее внимание.

      Глаза Кипа озорно блеснули. 

      Где, блядь, этот дурацкий десерт, который они заказали? 

      — Ты плохо на меня влияешь, Грейди. 

      — М-м. Развращаю самого идеального парня Нью-Йорка. 

      — Я был таким милым и невинным, пока не встретил тебя, — усмехнулся Скотт. 

      — Если бы люди только знали, какие грязные слова слетают с этих красивых губ, когда ты… 

      Официант принёс десерты. Скотт с пылающим лицом выпрямился и слишком громко поблагодарил, когда тот ставил тарелки. 

      Когда официант ушёл, Кип улыбнулся, а Скотт покачал головой и издал рваный смешок. 

      — Вот в чём проблема ходить куда-то с тобой. 

      — Не знаю, о чём ты, — ответил Кип. 

      — О том, что у тебя ровно три минуты, чтобы доесть этот десерт, потому что я тащу тебя домой как можно скорее, блядь. 

      — Что, даже без кофе? 

      — Я сварю тебе чертов кофе утром.

Глава 29

      Кип, подпрыгивая от радости, возвращался в квартиру Скотта (их квартиру?) после последней смены в Straw+Berry. По пути он выбросил в мусорный контейнер свою клубничную бейсболку. 

      Он хотел по-быстрому переодеться, ведь скоро ему предстояло встретиться с Марией и Еленой, чтобы пропустить по стаканчику в честь радостного события. Но сначала он хотел увидеть Скотта. Вечером должен был состояться шестой матч финальной серии, «Адмиралы» имели большой шанс на победу в плей-офф и завоевание Кубка. Кип, конечно, собирался на игру, но ему хотелось урвать тихий момент со Скоттом перед сумасшедшим и волнующим вечером. 

      Утром у Скотта была командная встреча, но он сказал, что днём вернётся домой, чтобы вздремнуть и попытаться расслабиться перед важной игрой. Долгие перелёты и разница во времени между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом по ходу серии добавляли стресса. 

      Кип обнаружил Скотта в кровати. 

      — Эй, — сказал тот, приподнимаясь на локте. Растрёпанные волосы, густая борода, одни сплошные мускулы — Кип всё ещё не мог поверить, что это его парень. — Как прошла последняя смена?

      — Без происшествий, — ответил Кип. — Но я принёс тебе кое-что. На удачу. 

      Он протянул синий смузи. Последний, который ему пришлось сделать. 

      — Ох, — Скотт потянулся за напитком. — Надеюсь, новые сотрудники смогут делать их так же вкусно. 

      Кип с притворным ужасом воскликнул: 

      — Ты позволишь другому парню готовить тебе смузи? 

      Скотт улыбнулся, потягивая жидкость через трубочку. 

      — Я буду думать о тебе всё время. Обещаю. 

      Кип поцеловал его в макушку. 

      — Мне скоро надо бежать. Примерно через полчаса у меня встреча с Марией и Еленой. 

      Он стянул грязную футболку. 

      — Видимо, мне тоже скоро на каток, — вздохнул Скотт. — Будете перемывать мне кости? 

      — Однозначно, — ответил Кип, вытаскивая чистые джинсы из комода. — Мария называет это Тайным собранием Общества тех, кто знает о Скотте и Кипе. Жду от неё минимум сотню вопросов. 

      Скотт усмехнулся и покачал головой. 

      — Думаю, это недолго останется секретом.

      Кип надел чистую футболку и подошёл к кровати. Он приподнял лицо Скотта за подбородок и подарил ему медленный, полный обожания поцелуй с привкусом черники. 

      — Когда будешь готов, — мягко сказал он. — Мне уже легче оттого, что мои родители и некоторые друзья знают о нас. Спешить с остальным миром не обязательно. 

      Он повернулся, собираясь пойти в ванную, но Скотт схватил его за запястье. Кип обернулся. 

      — Спасибо, — сказал Скотт.

      Выражение его лица и тон были серьёзными. Глаза словно пытались сказать больше, и Кипу хотелось, чтобы Скотт это сделал, потому что он понятия не имел, за что тот его благодарил. 

      — За что? 

      — За всё. Не знаю, что будет сегодня — выиграем мы или я сразу после игры полечу в Лос-Анджелес, — но хочу, чтобы ты знал: я бы даже не играл сегодня, если бы не ты. 

      Кип нахмурился. 

      — Конечно, играл бы. Какое я имею к этому отношение? 

      Скотт покачал головой. 

      — Я был несчастен, Кип. Моя жизнь кажется крутой — и во многом так и есть, — но я был так одинок. И с каждым годом становилось тяжелее. В этом сезоне, до нашей встречи, было как...

      Он, казалось, не мог подобрать слова. Кип взял его руку и сжал ее.

      — Будто, — продолжил Скотт, — я потерял любовь к хоккею. Как будто... огонь угас, понимаешь? 

      Кип присел на кровать рядом с ним. 

      — И ты думаешь, что обрел ее снова... из-за меня? 

      — Да. Именно так. Я ненавидел себя… за то, что ощущал себя таким несчастным. У меня было всё: сбылись мечты, я добился успеха… деньги, жизнь в этом классном городе, но... Девять сезонов я возвращался с выездных игр в пустую квартиру. Проводил каждое лето без парня, с которым можно путешествовать, без семьи, которую можно навестить. Девять сезонов без пары на командных мероприятиях или на церемониях вручения наград НХЛ. Без любимого человека на трибунах во время игр. Это давило на меня. 

      У Кипа сжалось сердце. Ему было больно представлять Скотта в те годы. 

      — Жаль, что мы не встретились девять лет назад, — сказал он с грустной улыбкой.

      Скотт тихо рассмеялся. 

      — Да уж... Я, наверное, тогда ещё не был готов. 

      — Если захочешь играть ещё двадцать сезонов, — сказал Кип, — я буду встречать тебя дома после каждого выезда. Буду на трибунах на всех играх, куда смогу попасть. И стану твоим спутником на любом мероприятии, куда ты захочешь меня привести.

      Скотт улыбнулся. 

      — А путешествия летом? 

      — Если я смогу частично заплатить. 

      Скотт закатил глаза. 

      — Знаешь, тебе стоит поработать над своим упрямством, когда я хочу за что-то заплатить. 

      Кип поцеловал его. 

      — Знаю. Постараюсь относиться к этому проще, обещаю. Я же согласился жить с тобой, разве нет? Это прогресс! 

      Скотт чмокнул его в нос. 

      — Прогресс. А теперь иди, встречайся с друзьями. 

      — Ладно. А ты иди и выиграй Кубок Стэнли. 

      — Договорились. 

***

      — Итак, — начала Мария, как только официант принёс их мичелады (мичелада — это мексиканский коктейль на основе пива — прим. пер.), — о чём будем говорить? О! Знаю! Давай поболтаем о твоем парне, который сегодня играет в финале Кубка Стэнли! 

      Кип покачал головой, но не смог сдержать улыбку. 

      — Пожалуй, это интересно, — скромно ответил он. 

      — У вас всё хорошо, да? Вы всё ещё безумно влюблены друг в друга? Ты не можешь облажаться, Кип! 

      — Всё отлично! Мы взаимно влюблены. Я не облажаюсь. Снова.

      Мария прищурилась и угрожающе направила на него ломтик чипсов из тортильи. 

      — Лучше не надо. Я хотя бы через тебя буду поглядывать на красивую жизнь. 

      — Ох, не говори так. 

      Кип посмотрел на телефон. Двадцать минут назад Елена написала, что немного опоздает. Ему ничего не оставалось, кроме как сидеть и отбиваться от шквала вопросов Марии. 

      — Какой у него дом? Огромный? Там, типа, двенадцать ванных? 

      — Это пентхаус, и в нём три ванные. 

      Она застонала. 

      — Тебе так повезло. Когда ты переезжаешь? 

      — Ну, считай, уже. У родителей осталась пара коробок с моими вещами, но я теперь живу со Скоттом. 

      Мария покачала головой, глядя ошеломлённо. 

      — Ты говоришь «Скотт», и я не могу поверить, что ты имеешь в виду... — она огляделась и прошептала, — Скотта Хантера. Просто ты называешь его Скотт, будто он обычный человек! 

      — Он и есть обычный человек. Просто он очень хорош в хоккее. 

      — И просто так совпало, что он оказался ещё и чертовски привлекательным. 

      — Да. Это тоже.

      — Он хорошо целуется? Просто скажи, что он хорошо целуется, — настаивала Мария. 

      Кип закатил глаза. 

      — Боже, где Елена? 

      — Ещё кто-нибудь знает? — спросила Мария. — Ты рассказал Шону? 

      — Нет.

      Кип рассеянно окунал чипсы в соус сальса. Ему было неловко врать Шону, но... — Шон — сплетник, и ему было бы до смерти тяжело хранить этот секрет. Так что лучше ему не знать. По крайней мере, так Кип себя успокаивал. Он надеялся, что Шон не возненавидит его, когда узнает. 

      

      — Ладно, по шкале от одного до десяти... 

      — Нет. 

      — Один — это худший поцелуй в мире, как у меня на выпускном... 

      — Нет. 

      — А десять — это, ну, как поцелуй в «Горбатой горе», где Хит Леджер так страстно целовал Джейка Джилленхола, что сломал ему нос (по слухам — прим. пер.)... 

      — Что? По-твоему это хороший поцелуй? 

      — Да. Так где поцелуй с твоим парнем на этой шкале? 

      — М-м, выше, чем поцелуй, во время которого ломают нос. 

      — То есть одиннадцать? Блядь, я так и знала. 

      Кип рассмеялся. 

      — Он хорошо целуется, понятно? Веди себя прилично! 

      — Кто хорошо целуется?

      Елена наконец-то появилась. 

      — Идеальный бойфренд Кипа, — проворчала Мария.

      — Ох, он не идеальный, — весело сказала Елена, усаживаясь на свободный стул. — Его челюсть слишком точёная. 

      — М-м, — подхватил Кип. — И он слишком высокий. 

      — И широкий, — добавила Елена. 

      — А его бёдра чересчур массивные, — отметил Кип. 

      — Просто ужас, — согласилась она. 

      — Вы оба придурки, — сказала Мария. — Если кто-то из его товарищей по команде ищет очаровательную латиноамериканку, дайте знать. 

      Кип фыркнул. 

      — Очаровательную? 

      — Скажите, что я очаровательная. Когда они поймут, что я ворчунья, будет поздно — они уже влюбятся.

      Все рассмеялись. 

      Они провели пару часов, поедая мексиканскую еду и попивая коктейли (но не слишком много, ведь Кип не хотел напиться перед игрой). Они болтали о переезде Елены в Калифорнию, о новой работе Марии, о новой работе Кипа и о его возвращении к учёбе.

      Кип чувствовал себя хорошо. Впервые за несколько лет он был уверен в своём будущем. Его жизнь, в целом, находилась на правильном пути, даже не беря во внимание его идеального парня мечты. 

      Но у него был идеальный парень мечты. И, что важнее, Кип был влюблён. И теперь, как бы он ни представлял своё будущее, в том всегда присутствовал Скотт.

      — Нам пора, — сказала Елена, легонько похлопав Кипа по руке. — Надо посмотреть, как играет в хоккей твой парень, из-за которого ты постоянно витаешь в облаках. 

      — Я не... Ладно, да, есть такое, — Кип повернулся к Марии. — Прости, что не достал третий билет, но на этот матч все давно распродано. 

      — Ага, не то слово. Билеты в интернете, типа, по пять тысяч баксов, — ответила Мария. 

      — Я пришлю тебе селфи с арены, идёт? 

      — Да пошёл ты. 

      На улице Мария обняла его. 

      — Я за тебя рада, Кип. Правда. Я веду себя как стерва, но ты один из лучших людей, кого я знаю, и ты заслуживаешь своего парня из фантазий. 

      Он чмокнул её в щёку. 

      — Спасибо. Может, в следующий раз Скотт тоже пойдёт с нами. 

      — Скажи ему, чтобы не надевал рубашку. И прихватил товарища по команде! 

      Кип рассмеялся. 

      — Договорились. 

      Мария направилась к метро, а Кип и Елена пошли в другую сторону. 

      — После сегодняшнего вечера ты, возможно, будешь встречаться с обладателем Кубка Стэнли, — сказала Елена. 

      — Наконец-то появится повод им впечатлиться!

      Елена взяла его под руку и положила голову ему на плечо. 

      — Я рада, что ты будешь в надёжных руках, когда я уеду. 

      — Я тоже. Но, блядь, я буду по тебе ужасно скучать. 

      — Знаю. 

      — И... 

      Он не видел её глаз, но был уверен, что она закатила их до затылка. 

      — Я тоже буду по тебе скучать, — сказала она. — Не хочу быть чересчур эмоциональной, но ты мне нравишься. 

      Кип рассмеялся и слегка толкнул её. 

      — Спасибо, подружка. 

***

      Третий период стал настоящей пыткой. 

      Скотт ощущал напряжение, исходившее от толпы. Он чувствовал его, сидя на скамейке, и казалось, оно проникло даже в желудок. 

      Период начался с того, что Лос-Анджелес быстро забил гол и повел в счёте 2–1. За десять минут до конца Хафф сравнял счет, получив пас от Скотта. Толпа взревела, а «Адмиралы» коллективно выдохнули с облегчением. 

      А затем началась настоящая нервотрепка. 

      Сначала Нью-Йорк получил штраф, и они две минуты играли в меньшинстве. Эти две минуты тянулись как двадцать, но им удалось выстоять, не пропустив шайбу. На табло оставалось пять минут.

      Прошла ещё минута, и Лос-Анджелес чуть не забил, но Беннетт совершил потрясающий сейв. Нью-Йорк оставался в игре. 

      За две минуты до финальной сирены Скотт получил шайбу. Он никогда не вспомнит, как именно это произошло, но внезапно оказался один на один с вратарем. Он помчался к воротам, полностью сосредоточившись на цели, сделал бросок, и шайба пролетела прямо над правой ногой вратаря Лос-Анджелеса, врезавшись в сетку ворот. 

      Теперь Скотт стоял перед скамейкой вместе с товарищами по команде, наблюдая, как на табло таяли последние секунды игрового времени. 

      Восемь... Семь... Шесть...

      Срань господня. 

      Мы сделали это. Мы почти выиграли Кубок Стэнли. 

      Пять... Четыре... 

      Рёв толпы был оглушительным — восемнадцать тысяч человек встали на ноги, болея за свою команду. Всё, о чём мечтал Скотт, воплощалось в этот момент. 

      Два... Один...

      И всё закончилось. Скотт перепрыгнул через борт, чуть не врезавшись в двух товарищей по команде, когда все парни ринулись на лёд. Клюшки, перчатки и шлемы разлетелись во все стороны, пока они мчались к Беннетту, который стоял перед воротами, победно вскинув руки. Через считанные секунды все «Адмиралы» навалились на своего вратаря радостной, брыкающейся кучей восторженных хоккеистов. 

      Игроки по очереди обнимали друг друга и хлопали по спинам. Скотт услышал, как позади Картер орёт: «Да-а-ааа!» — и, повернувшись, чтобы обнять друга, чуть не упал, когда тот сиганул ему на руки. Картер обхватил ногами талию Скотта, вынудив того секунду удерживать немаленький вес.

      — Мы, блядь, сделали это, Скотти! 

      — Ага, ещё как сделали! 

      Картер отпустил его и спрыгнул на лёд.

      — Блин, нам, наверно, пора выстраиваться, да? 

      Скотт глянул на центр льда, где убитая горем команда Лос-Анджелеса, неловко столпившись, ждала традиционного рукопожатия. 

      — Точно. Да, поехали.

      Скотт созвал товарищей по команде, те выстроились и быстро, но с уважением пожали руки игрокам Лос-Анджелеса. У многих парней из Эл-Эй в глазах стояли слёзы. Скотт понимал их — он и сам бывал на их месте. 

      Но не сегодня. Сегодня он осуществил мечту, которую лелеял с детства. 

      Он нетерпеливо ждал, пока вынесут Кубок Стэнли, и комиссар лиги произнесёт скучную речь. Скотта объявили лучшим игроком плей-офф, что было честью, но не тем трофеем, который он жаждал держать в руках. К тому же, ему казалось нелепым выделять одного, когда вся команда отдала столько сил, чтобы дойти до этого момента. Скотт не особо любил индивидуальные награды. 

      Наконец, наконец-то, Скотту, как капитану команды, вручили Кубок Стэнли. Он взял в руки огромный серебряный кубок, и... держать его оказалось, честно говоря, неудобно. Довольно тяжёлый и сложно ухватить. Но Скотт однозначно не собирался его ронять. Он поцеловал кубок, затем триумфально поднял его над головой и повернулся, демонстрируя его всем зрителям на арене. Теперь он принадлежал Нью-Йорку — команде и болельщикам.

      И в этот момент ручьем потекли слёзы. Скотт не сдерживал их. Всё казалось сюрреалистичным и ошеломляющим, в голове роилось множество мыслей. 

      Но одна затмевала все остальные — как бы я хотел, чтобы это увидела мама. 

      Она бы так им гордилась. Именно она, как никто другой, привела Скотта к этому моменту. Все хоккейные школы, тренеры и агенты мира не помогли бы ему попасть в НХЛ, если бы не её поддержка и бесконечные часы работы в продуктовом магазине, чтобы он мог позволить себе подержанную хоккейную экипировку. 

      Скотт не был религиозным, но, подняв взгляд к потолку арены, тихо сказал: 

      — Это для тебя, мама. 

      Он передал кубок Картеру, который поцеловал его, казалось, не меньше пяти раз, прежде чем высоко поднять над головой. Скотт отыскал взглядом Кипа в толпе на противоположной стороне катка — тот стоял и аплодировал вместе со всеми. Скотт слегка помахал ему, не зная, заметил ли Кип. 

      Позже, когда лёд начал заполняться жёнами, подругами и детьми товарищей по команде, Скотт почувствовал что-то ещё. Сквозь всю радость пробивалось тревожное чувство неправильности происходящего. Он смотрел, как игроки целуют своих женщин, поднимают на руки детей, и ему захотелось разделить этот момент со своим любимым человеком. С мужчиной, которого он любил.

      А что плохого, если Кип спустится на лёд? Всё равно там царил хаос: хоккеисты, персонал, репортеры, фотографы, члены семей. Кто бы заметил среди них парня Скотта? 

      Решение было принято. Он подкатил к стеклу, за которым стоял Кип, и замахал руками. Многие заметили, но Кип — нет. Затем Скотт увидел, как Елена толкнула Кипа локтем, что-то произнесла и указала на Скотта. Кип посмотрел на него и улыбнулся. Сердце Скотта растаяло. Боже, как он его любил. 

      Скотт указал на штрафной бокс. Кип комично скорчил гримасу, «мол, что?», и Скотт снова показал на бокс. Елена опять что-то сказала Кипу, тот кивнул и тоже указал в сторону бокса. Скотт повторно кивнул и помчался туда. 

      Оттуда он смотрел, как Кип пробирался сквозь толпу. Люди с превеликим интересом наблюдали за этим маленьким шоу. 

      Вот тебе и незаметно получилось, — подумал Скотт. 

      Кип наконец добрался до стекла, отделяющего трибуны от скамейки штрафников, он раскраснелся, лучезарно улыбался и выглядел невероятно очаровательным.

      Скотт знал, что не сможет удержаться от чего-то очень глупого. 

      Но... 

      — Прыгай через стекло! — крикнул он. — Я тебя поймаю! 

      — Окей! — Кип встал на уступ, перекинул одну ногу через стекло. Скотт помог ему перелезть, и Кип упал прямо в его объятия. 

      — Ты сделал это! — сказал Кип. 

      — Сделал, — согласился Скотт.

      Они стояли, продолжая обниматься и улыбаясь друг другу. Возможно, это адреналин бурлил в венах, а может, весь вечер казался чудесным сном, и только одно могло сделать его идеальным... 

      Скотт видел удивление в глазах Кипа, когда наклонил голову и поцеловал его. Он думал, это будет лёгкий чмок, но, едва их губы соприкоснулись, он больше не сдерживался. Он целовал Кипа так, будто они были наедине и не виделись месяцами.

      Целовал, как человек, все мечты которого исполнилось. 

      Когда они оторвались от поцелуя, Кип уставился на Скотта: 

      — Ни фига себе! 

      — Мне плевать, — сказал Скотт. — Я тебя люблю.

      Он не солгал. Ему было всё равно. Ну, почти — он переживал, что, возможно, отвлёк внимание от команды и их общей победы. Он знал, что будет корить себя за это, особенно когда взглянул на огромные экраны над ареной и увидел прямую трансляцию: он и Кип, обнявшиеся, крупным планом. 

      — Ну, — весело сказал Кип, — похоже, наш секрет раскрыт. 

      — Ага. Тогда уж пойдём до конца. 

      Скотт снова поцеловал его, и всё вокруг исчезло. Остались только он и мужчина, которого он любил, целующиеся перед скамейкой штрафников. 

      Но потом — реальность догнала их. Впрочем, реальность тоже была чертовски крутой в тот момент. 

      — Пресса, похоже, захочет со мной поговорить, — заметил Скотт, взглянув на лёд.

      В их сторону повернулись сотни ошарашенных лиц. 

      — Иди, — ответил Кип. — Я так тобой горжусь.

      — Ладно, но послушай: скоро я пойду в раздевалку с командой, через какое-то время туда начнут пускать родных и друзей. Найди Лору, жену Хаффа. Она подскажет, куда идти. Она в этом деле профи. 

      — Скотт, иди уже! Чёрт возьми, хватит обо мне беспокоиться. Ты только что выиграл Кубок Стэнли! 

      Скотт радостно засиял: 

      — Я выиграл Кубок Стэнли! 

      — Да! Иди и будь героем, Хантер! 

      Но Скотт не хотел оставлять его. Слишком рано. Слишком много хаоса вокруг. Он должен был убедиться, что о Кипе позаботятся. Он схватил его за руку и потянул на лёд. Кип чуть не поскользнулся в своих кедах, но Скотт поддержал его, обняв за талию. 

      В лицо Скотту тут же сунули микрофон. Он отпустил Кипа и кивнул Хаффу, который подкатил ближе. 

      — Ты, должно быть, Кип, — сказал Хафф. 

      — Да, это я. 

      — Ага, поцелуйчик вас выдал. 

      У Кипа вспыхнули щеки, а Скотт улыбнулся — казалось, эта улыбка не сойдёт с его лица ни через дни, ни через месяцы.

      — Добро пожаловать в большую семью «Адмиралов», парень, — продолжил Хафф. — Пойдём, познакомлю с Хаффами. 

      Скотт смотрел, как Хафф уводит Кипа подальше от толпы репортеров. Хафф реально был лучшим. 

      Скотт повернулся к журналистам и камерам.

      — Итак, — сказал он, — у вас есть ко мне вопросы? 

* * *

      Если Кипу казалось, что матч был безумным, то вечеринка в раздевалке после — с лихвой его переплюнула. 

      Раздевалка гудела: возбуждённые потные хоккеисты, гордые жёны и подруги, сонные дети, пресса. Пиво и шампанское лились рекой — Скотт с товарищами по команде пили шампанское прямо из Кубка Стэнли. Кто-то пел, кто-то орал, кто-то плакал. 

      Скотт и Кип пару раз теряли друг друга в толпе, и Кип ловил на себе взгляды — кажется, его рассматривали все. 

      Но он не собирался прятаться. Скотт хотел, чтобы он был там, и Кип был. 

      В какой-то момент, когда он стоял один, его подловил Картер Воган. 

      — Вот он, парень, с которым я хотел познакомиться! Иди сюда, братан!

      Картер, не успев ничего объяснить, заключил Кипа в потные объятия. 

      — Кип, Кип, Кип! Охуенное имя, слышишь? Ну что за хрень, а? Ты и Скотт Хантер реально целовались на глазах у всего мира? 

      — Ага, реально.

      Кип всё ещё был на взводе от этого. 

      — Это взорвет твиттер, — хмыкнул Картер. 

      Кип улыбнулся: 

      — Похоже на то. 

      — У Скотта Хантера появился бойфренд, — Картер покачал головой, улыбаясь. — Чувак, я даже представить не могу, каково это — встречаться с таким идеальным парнем. 

      — Очень даже круто, — ответил Кип. 

      Кто-то сунул Картеру пиво, а тот сказал: 

      — Эй, принесите и моему корешу Кипу пивка, а? 

      Когда пиво для Кипа принесли, Картер спросил:

      — Так, Кип, рассказывай о себе? Скотт говорил, ты студент? 

      — Скоро снова буду, да. С сентября начинаю учиться в магистратуре. 

      — Спортом занимаешься? — спросил парень, который принес пиво, сам он потягивал колу. 

      — Не-а. 

      — Прости, — вмешался Картер, — этот невежливый придурок — Эрик Беннетт. Ты его не узнал, потому что обычно он прячет лицо за маской. 

      — Привет, — сказал Беннетт. 

      Кип кивнул: 

      — Рад знакомству. Поздравляю. 

      — Ты фанат хоккея? — спросил Картер.

      — Да, теперь точно, — ответил Кип. — Я всегда любил смотреть хоккей, но особо не следил за турнирами, пока... 

      — Пока не начал встречаться с главной звездой льда? — подхватил Картер. 

      — Ага, точно. 

      Картер посмотрел на него с любопытством: 

      — Так ты не фанбой Скотта Хантера? Просто случайно с ним познакомился? 

      — Да. Он не рассказывал? 

      — Не-а. Это было мило? 

      Кип пожал плечами: 

      — Скорее скучно. Однажды он просто зашёл туда, где я работал. Это, э-э... смузи-бар. Ну, он взял смузи, а на следующий день пришёл снова... потом снова и... 

      — Это, — Картер широко улыбнулся, — чертовски мило. Он склеил тебя на работе? Не думал, что у Хантера есть такие навыки! 

      — Да не клеил он, — усмехнулся Кип. — Просто продолжал приходить. А я... ну, намекнул слегка. 

      Картер переглянулся с Беннеттом, понимающе хмыкнув: 

      — Ага, вот это больше похоже на правду. Наверно, надеялся, что, если продолжит там тусить, ты рано или поздно споткнешься и случайно упадешь в его объятия. 

      — Может и так. Но в итоге всё срослось. 

      — Готов к медийному шторму, когда эта новость разнесется повсюду? — спросил Беннетт.

      — Нет, — сказал Кип, выпрямляя спину. — Но я буду рядом со Скоттом. 

      Картер рассмеялся: 

      — Ладно, солдат, расслабься. Мы за тебя. Ты мне нравишься, Кип. Почти так же, как нравится твоё имя. 

      — Спасибо, — улыбнулся Кип. 

      Скотт подошёл к их компании и обнял его за плечи. 

      — Эти парни тебя достают? — спросил он с хмельной улыбкой.

      Похоже, шампанского он уже хватил изрядно. 

      — Мы просто пытаемся понять, как такой классный парень связался с таким, как ты, Хантер, — подколол Картер. 

      — Сам не знаю, но очень рад, что так вышло, — ответил Скотт и чмокнул Кипа в щёку. 

      Кип знал, что покраснел до самых корней волос. Он взглянул на Картера и Беннетта, ожидая, что они отвернутся, но те лишь улыбались, глядя на него со Скоттом. 

      Скотт наклонился и прошептал ему на ухо: 

      — Отсюда сейчас выгонят всех, кроме команды, увидимся уже дома, хорошо? 

      — Обязательно. Но я не жду тебя рано. Это твой вечер, повеселись, окей? 

      — Повеселюсь. Я тебя люблю. 

      — И я тебя. 

      Скотт коротко поцеловал его в губы. Всего лишь лёгкий чмок, но с учетом того, где они стояли — жест немалый.

      Домой Кип практически летел на крыльях, прокручивая в голове последние часы и мечтая о будущем.

* * *

      Добравшись до квартиры, он пару часов пялился в телефон. 

      Сообщений в тот вечер пришло море. 

      Мария: «А-а-аа!!! ЧТО ЗА ХЕРНЯ??? Это было самое милое, что я видела в жизни!!!!» 

      Шон: «Ты. Ебаный. Сукин сын. Ты, лживый засранец. Мы идём вместе на ланч. СКОРО.» 

      Кайл: «Во-первых, поздравляю, я за тебя рад. Во-вторых, срань блядь господня!» 

      Меган: «М-м... ЧТО?!» 

      Написали даже те, с кем он не общался месяцами. Было пару пропущенных от родителей — он перезвонит завтра. 

      Елена, похоже, в какой-то момент ушла с арены, но тоже написала: «Поздравляю. Вы, ребята, только что вошли в историю.» 

      И во втором сообщении: «Серьёзно, я чуть не расплакалась.»

      Кип раз за разом пересматривал одно и то же видео. Интервью Скотта на льду, сразу после их поцелуя. Оно, вместе с кучей фоток и кадров их поцелуя, разлетелось по сети. 

      — Да, разумеется, — ответил Скотт репортеру, который спросил, хочет ли он прокомментировать то, что все только что видели. — Просто немного отпраздновал со своим парнем. 

      — Кажется, мир не знал, что вы... 

      — Гей? Да, я гей. Планировал сделать какое-то официальное заявление, но, чёрт возьми, какая разница? Все журналисты уже здесь. 

      Репортёр замолчал, явно ошарашенный, а потом, моргнув, спросил: 

      — И... вы... Хотите что-то рассказать о нём?

      — Конечно. Он для меня всё, и я его люблю. 

      Кип глупо улыбался каждый раз, пересматривая это. Скотт говорил так уверенно. Без капли сожаления. Не оглядываясь назад. 

      Кип старался не зацикливаться на том, что пишут в соцсетях, но беглый обзор показал: восторга оказалось больше, чем негатива. Хотя шокированы, конечно, были все.

      — Это будет гребаное безумие, — пробормотал Кип, глядя в телефон.

      С завтрашнего утра его жизнь круто изменится. 

      Но сегодня он дома, безумно влюблён и чертовски счастлив. Он гордился Скоттом по многим причинам. 

      Он снова запустил ролик с интервью. 

* * *

      Скотт не особенно удивился, застав Кипа не в постели, а на барном стуле у кухонной стойки, когда вернулся домой в четвертом часу ночи. 

      Кип в пижамных штанах и майке был всем, что Скотт хотел видеть в тот момент. 

      — Ты не спишь, — тихо произнес он. 

      — Нет конечно. Ты выглядишь трезвее, чем я ожидал.

      Кип сполз со стула и подошёл к нему. 

      — Я прекратил пить пару часов назад.

      Скотт положил руки ему на талию. 

— Я так, блядь, тобой горжусь, — продолжил Кип. — За всё, что ты сделал сегодня.

      Скотт поцеловал его, и это было именно то, чего он жаждал весь вечер. Даже празднуя с командой победу в чёртовом Кубке Стэнли, он только и думал, как скорее поцеловать своего парня. 

      — Я сегодня будто сиганул с обрыва, — сказал он, когда они разъединились. — Прости. Надо было сначала с тобой поговорить, наверно. 

      — Всё замечательно, — ответил Кип. — Скотт, правда, всё прекрасно. Я не ожидал, но... чёрт, это было безумно романтично! 

      Скотт засмеялся и уткнулся лицом в шею Кипа, целуя его под подбородком. 

      — Я так сильно тебя люблю.

      Голос Скотта охрип от бесконечных криков этим вечером. 

      — Я тоже тебя люблю, милый. А теперь пойдём. Всегда хотел затащить в постель обладателя Кубка Стэнли.

Эпилог

      Скотт почувствовал, как Кип сжал егоруку. Он ответил тем же, успокаивая своего парня. 

      Я в порядке. Я справлюсь. 

      Они сидели бок о бок в зале на церемонии вручения наград НХЛ в Лас-Вегасе. Со сцены зачитывали номинантов на последнюю награду этого вечера — лучшего игрока лиги. В том числе прозвучало имя Скотта. Победить было бы здорово, но больше его волновала возможность выступить с речью. 

      — И обладателем «Харт Трофи» становится... Скотт Хантер! — объявил ведущий. 

      Скотт выдохнул и встал. Что ж, вперед. Кип отпустил его руку, одарив улыбкой, и Скотт почерпнул в ней сил. Игнорируя трепет в животе, он направился к сцене. Забрал свой приз, на миг поднял его, затем аккуратно поставил на пол. 

      — Привет, — заговорил он, когда аплодисменты стихли.

      По залу прокатился смех. 

      — Прежде всего, спасибо за это. Все мои соперники по номинации не менее достойны. Даже Розанов, — добавил он, спровоцировав новый взрыв смеха. 

      Он на секунду опустил взгляд, собираясь с мыслями. Следовало, конечно, заранее подготовить речь, но планирование никогда не было его сильной стороной.

      — Несколько недель назад, — начал он, — я осуществил мечту всей своей жизни — выиграл Кубок Стэнли. Те, кто это пережил, знают, каково это. Я правда не могу описать это. Но... тем вечером произошло кое-что ещё. Кое-что, что, как вы, наверно, заметили, привлекло больше внимания, чем победа «Адмиралов». 

      Зал затих. Напряжение ощущалось в воздухе. Неужели он реально будет об этом говорить? Здесь? 

      — Этот месяц выдался... интересным, — продолжил он. — Если кто-то вдруг пропустил, я совершил публичный каминг-аут как гей, да ещё и довольно необычным образом. Я не жалею об этом и никогда не пожалею. Знаю, для многих это стало шоком. А для некоторых, к сожалению, разочарованием. Слышал, люди сжигают джерси с именем Скотта Хантера. К слову, это не лучшая идея — они из полиэстера, в них полно всякой химии. 

      Зрители рассмеялись, в их смехе угадывалось облегчение. 

      — Я... э-э, завёл аккаунт в Твиттере пару недель назад. Я всегда был очень закрытым человеком. Ну, насколько это возможно в моей ситуации. Я люблю встречаться с фанатами, но никогда не рассказывал о своей жизни публично. Однако за последние несколько недель я понял, что, возможно, это важно. Фанаты, особенно молодые, пишут мне сообщения, признаются, как много для них значил мой каминг-аут.

      Скотт не упомянул, что получил электронные письма и звонки от нескольких коллег по НХЛ, которые говорили нечто похожее. Он не хотел порождать слухи или домыслы. 

      — Я люблю хоккей. Мне нравится, что я могу зарабатывать этим на жизнь. Но, — продолжил он, — я знаю, каково это — ощущать себя белой вороной. Когда я был подростком и понял, что вполне реально могу построить карьеру в хоккее, произошло две вещи. Первая — умерла моя мама. Вторая — я начал осознавать, что могу быть тем, кого называют словами, которые почти каждый хоккеист использовал как оскорбления. Эти слова я слышал на льду и в раздевалке каждый день, и они постоянно напоминали мне, что я другой. Возможно, это сделало меня лучше, как игрока. Возможно, послужило лишней причиной проявить упорство. Но это также заставило меня бояться, что кто-то раскроет мой секрет. 

      Зал молчал. 

      — Когда у тебя есть секрет, который ты так тщательно охраняешь, как я, — продолжил Скотт, — это изматывает. Бесконечные усилия, чтобы скрыть его, и бесконечный страх, что кто-то узнает, пожирают изнутри. А ещё это делает тебя одиноким.

      Скотт замолчал на мгновение. Возможно, он затянул свою речь, но ещё не закончил. 

      — Мне невероятно повезло. У меня многое есть, и я благодарен судьбе за это. Но в моей жизни всегда не хватало чего-то важного. И в этом году я это наконец обрел. 

      Его взгляд упал на Кипа. Тот плотно сжал губы, а в глазах его блестели слёзы. 

      — Я был на свадьбах многих товарищей по команде, слушал их речи о любви, о том, как кто-то меняет всё в их жизни. Я никогда этого не понимал. Думал, что это не для меня. Но в этом году... я встретил человека. Того самого, который всё изменил. Он дал мне уверенность, силу и желание быть честным с самим собой. Страх — мощная штука, но в этом году я почувствовал то, что сильнее страха.

      Зрители начали оборачиваться к Кипу. Вероятно, оператор телетрансляции тоже наводил объектив камеры на него. 

      — Эту награду я разделяю со своими товарищами по команде, с тренерами, — сказал Скотт, понимая, что пора закругляться, — но также с тобой, Кип. Ты сделал меня лучше во всех смыслах. Я тебя люблю. 

      Кип беззвучно ответил: «Я тоже тебя люблю».

      — И, э-э, один из гей-клубов здесь, в Вегасе, устраивает ночь Скотта Хантера сегодня, так что я буду там, если кто-то захочет потанцевать. 

      Раздались смешки, и явственный возглас «йоо!», который, в чем Скотт не сомневался, принадлежал Картеру. Он улыбнулся. 

      — Спасибо, — сказал он, поднял свой приз и покинул сцену под бурные аплодисменты. 

* * *

      Скотт постукивал пальцами по колену. Возможно, в такт громкой клубной музыке, но скорее, под ритм собственного бешено бьющегося сердца. 

      Он был в клубе. В гей-клубе. Полном людей, пришедших, судя по всему, праздновать его победу. 

      Он мог об этом не париться. Абсолютно. 

      Помогало то, что рядом находились друзья. Нет, не просто помогало — он не мог описать, как много для него значило, что самые близкие люди были с ним в эту ночь. 

Картер и Глория сидели на диване напротив в уютной VIP-зоне. Рядом с ними — Хафф, а Беннетт расслабленно устроился в кресле один. Матти Яло стоял у перил, наблюдая за танцполом внизу.

      Приглашение Скотта было искренним — ему правда хотелось увидеть кого-то из зрителей церемонии НХЛ в этом клубе. Но, честно говоря, он не ждал, что кто-то явится, кроме Картера, Хаффа и Беннетта. Даже появление Яло стало сюрпризом. 

      — Елена сказала, что ей понравилась речь, и она жалеет, что не может присутствовать здесь, — сообщил Кип, положив телефон на стол. Он придвинулся ближе к Скотту, прижавшись к нему на диване, и ободряюще похлопал по колену. — Как ты? 

      — Хорошо, — ответил Скотт. — Правда. Я счастлив. 

      Он не слукавил. Странно было ощущать себя знаменитым по новой причине. Просто из-за то, что он такой, какой есть. Теперь у него появились фанаты, которые даже не интересовались хоккеем. 

      Лето обещало стать интересным. 

      Скотту предстояло много интервью, включая большое и подробное для статьи в Sports Illustrated. На этот раз почти всё внимание будет уделено его сексуальности и личной жизни. Это пугало, но он понимал, почему это важно.

      Кип был против отпуска в Европе — он твёрдо решил отработать как можно больше смен в «Кингфишере» до начала учёбы. Скотт знал, что спорить бесполезно, но Кип постепенно привыкал к тому, что Скотт за что-то платит. Например, за эту поездку в Лас-Вегас — первый полёт Кипа на самолёте. Скотт был счастлив разделить с ним этот момент и с нетерпением ждал очередного «первого раза» вместе из множества, что предстояли им в будущем. 

      Ему также нравилось навещать Кипа на работе. В «Кингфишере» теперь появился коктейль, названный в честь Скотта. Только они с Кипом знали, почему в составе был черничный сок. 

      — Ты сегодня выглядишь потрясающе, — тихо сказал Скотт, касаясь губами уха Кипа. — Я тебе это уже говорил? 

      Кип и правда выглядел невероятно. Для Скотта тот всегда был идеален, но он впервые видел его таким нарядным. Кип казался ещё притягательнее — непринуждённо сексуальным, чувственным, Скотт был уверен, что по части шарма никогда не сможет с ним сравниться. На Кипе была чёрная футболка с глубоким V- образным вырезом и угольно-серые джинсы, настолько обтягивающие, что Скотт гадал, как тот их надел, и немного беспокоился, как их снимать позже. Волосы Кипа были уложены в стильном беспорядке, как бы небрежно, но в то же время тщательно.

      Но больше всего в эту ночь Скотта отвлекала подводка для глаз, которую нанёс Кип. Она будоражила его, словно тот вышел на новый уровень. Он открыто бросал вызов гомофобным стереотипам, что витали в раздевалках, заявляя: да, Скотт Хантер — капитан «Нью-Йорк Адмиралс» и воплощение суровой мужественности — тусуется в гей-клубе со своим красивым, накрашенным бойфрендом. 

      Скотт переплёл их пальцы и крепко сжал. Пусть весь мир знает: Кип Грейди — его. 

      — Весело, да? — прогремел голос Яло заглушая музыку. — Ночь Скотта Хантера!

      — Я ожидал большего, — пожаловался Картер. — Где вся тематика? 

      Кип рассмеялся.

      — И чего ты ожидал? 

      Картер пожал плечами.

      — Танцоров гоу-гоу в хоккейных шортах, наверно? С клюшками? Или ледяную скульптуру Хантера? 

      Да, «Ночь Скотта Хантера» в основном заключалась в присутствии самого Скотта, но всё равно было круто. 

      — Я в туалет, — сказал Скотт Кипу. — Скоро вернусь.

      Через несколько минут, пробираясь сквозь толпу обратно к друзьям, Скотт краем глаза заметил высокого, спортивного мужчину, изящно прислонившегося к колонне у входа в VIP-зону. Понадобилась секунда, чтобы узнать его, и, когда это произошло, Скотт не поверил своим глазам. 

      — Розанов?

      Илья Розанов лениво улыбнулся, когда Скотт направился в его сторону. 

      — Что ты тут делаешь? — Скотт пытался перекричать музыку. 

      Розанов пожал плечами.

      — Хотел посмотреть, что такое «Ночь Скотта Хантера». Не так ужасно, как звучит. 

      Скотт фыркнул и покачал головой.

      — Ты реально приехал в гей-клуб в Вегасе, чтобы надо мной посмеяться? 

      Розанов проигнорировал вопрос и, взмахнув рукой, сказал:

      — Итак. Это теперь ты? 

      Скотт не совсем понял, что он имел в виду, но кивнул.

      — Это я. То есть, я всегда был таким. Но теперь я... лучше справляюсь с тем, чтобы быть собой. 

      Розанов, казалось, задумался.

      — Это хорошо. То, что ты сделал. Это будет полезно... для других. 

      В глазах его мелькнуло что-то, что привлекло внимание Скотта. А еще такого выражения лица он раньше не видел у Розанова. Благодарность?

      — Надеюсь, — ответил Скотт. 

      Розанов задержал на нём взгляд ещё на секунду, затем отвёл глаза. 

      — Я тут с парнями, — добавил Скотт. — Из моей команды, в смысле. Не хочешь присоединиться? 

      Скотт знал, что Розанов старательно делает вид, будто ему всё по барабану, но, как он и ожидал, тот принял приглашение. 

      — Эй! Звезда «Ночи Скотта Хантера» вернулась! — завопил Картер. — А этот парень какого хуя тут делает? 

      Розанов улыбнулся и небрежно помахал рукой. 

      — Я его пригласил, — сказал Скотт, бросив на Картера выразительный взгляд, который, как он надеялся, четко выражал: «заткнись». 

      Картер действительно замолчал, ограничившись парой подозрительных взглядов на Розанова. Все уселись и стали болтать, насколько позволяла громкая музыка. Картер заказал несколько вычурных бутылок чего-то, и вскоре Скотт почувствовал себя расслабленным и раскрепощённым. Через час Кип уже прижимался к нему на диване, разговаривая с Беннеттом, Глория сидела на коленях у Картера и общалась с Хаффом, а Матти оживлённо беседовал с Розановым.

      — Пойдём вниз, — прошептал Кип на ухо Скотту. — Хочу потанцевать с тобой. 

Скотт кивнул и встал.

      — Мы идём... — начал он, обращаясь ко всей компании, но никто, похоже, не обратил внимания на их уход. 

      Они оказались внизу, у края танцпола. Биты музыки наполняли все тело. Кип прислонился к колонне, завел руки за спину и откинул голову, словно предлагая себя Скотту. Он выглядел чертовски сексуально, глядя на Скотта снизу вверх своими тёмными, подведёнными глазами, а разноцветные огни стробоскопов плясали на его лице. 

      Скотт упёрся в колонну и наклонился, прижимая Кипа к ней и жадно целуя. Зная, что они у всех на виду. Зная, что его возбуждение заметно через брюки. Зная, что член Кипа тоже твёрд. 

      — Не могу себя контролировать, когда ты так выглядишь, — выдохнул Скотт ему в ухо. 

      — Потанцуй со мной, — прошептал Кип в ответ.

      Скотт поцеловал его под челюстью, и Кип задрожал. Перед выходом Кип побрился, гладкая кожа добавляла его образу мягкой невинности. Почти женственной, если бы не хриплый голос с бруклинским акцентом и не твёрдый член, упиравшийся в бедро Скотта.

      Музыка была громкой, пульсирующей, неумолимой. Огромный танцпол заполняли сотни людей, многие из которых, вероятно, были весьма привлекательны. Но Скотт не смотрел ни на кого, кроме мужчины, который вёл его за руку. 

      Он был напуган и взволнован, он пытался настроить себя, словно готовясь к игре, абстрагируясь от всего вокруг. Сосредоточившись на цели.

      Кип нашёл им место в море тел и повернулся к нему лицом. Было так тесно, что они прижимались друг к другу. Кип обвил руками его шею и улыбнулся. Скотт улыбнулся в ответ, положив ладони ему на талию, и неловко попытался подстроиться под его медленные движения. 

      Это не заняло много времени. Через минуту Скотт уже растворялся в том, как Кип покачивался, как его пальцы запутались в волосах, в жарком взгляде его глаз. Скотт двигался в такт с ним, и это оказалось легко. Он отпустил страхи и позволил себе просто чувствовать.

      Скотт никогда в жизни не был под кайфом, но, вероятно, ощущал нечто похожее. Все чувства обострились. Разноцветные лучи и грохочущий бас атаковали глаза и уши, жаркий воздух танцпола обволакивал, а резкий запах пота и искусственного дыма проникал в самый мозг. Алкоголь притуплял мысли, даря расслабленную эйфорию. Волны возбуждения пробегали по всему телу, вызывая ощущение бесконечных возможностей. 

      Кип, должно быть, увидел всё это на лице Скотта, потому что остановился и произнес, касаясь губами его уха.

      — Где ты витаешь?

      Скотт сглотнул.

      — Я здесь.

      Кип запрокинул голову, и Скотт прильнул к его шее, оставляя горячие, влажные поцелуи под челюстью. Он собственнически положил руку на ягодицы Кипа, притягивая того ближе. Он чувствовал, как бьётся сердце Кипа и ощущал губами пульсирующий сосуд на шее. 

      Кип засунул руки ему под футболку, касаясь влажной от пота кожи, и поцеловал его. Продолжали они танцевать или просто целовались посреди толпы? Скотту было всё равно.

Настоящее безумие. Они находились пусть и в безопасном месте, но на всеобщем обозрении, а Скотт полностью потерял контроль. Следовало либо уйти, либо смириться с тем, что он готов был трахнуть Кипа прямо у стены на глазах у всех, включая Илью Розанова. 

      Кип отступил и рассмеялся. 

      — Полегче, милый. Для этого будет время позже. 

      По крайней мере, Скотт думал, что именно это сказал Кип. Сложно было расслышать из-за музыки и кипящей внутри страсти. 

      Он взглянул на их VIP-ложу — Картер, Беннетт и Хафф, перегнувшись через перила, улыбались ему. Это слегка охладило его пыл. Кип повернулся и жестом позвал их присоединиться. Через несколько минут ложа опустела, и вся компания оказалась на танцполе вместе.

      Картер танцевал с Глорией очень близко, Скотт мысленно улыбнулся, видя, как явно тот хотел показать всем, что был с женщиной. Это не имело значения. Картер пришел, и Скотт это ценил. Эрик танцевал сам по себе, не замечая парней, пытавшихся привлечь его внимание, и, кажется, искренне наслаждался. Хафф двигался немного неловко, будто медленно отступая с танцпола. Матти же, напротив, охотно танцевал с любым, кто к нему подходил. Скотт почти не сомневался, что тот натурал, но Матти однозначно держался молодцом. 

      Скотт обладал мизерным опытом тусовок в клубах, но то, как Розанов двигался в танце с разными мужчинами, выглядело слишком уверенно и отточено для человека, просто пытавшегося влиться в атмосферу. 

      Хм.

      Эта небольшая группа хоккеистов, решивших присоединиться к Скотту, может, и не поражала числом, но ощущалась настоящей революцией. Год назад — чёрт, даже месяц назад — Скотт и представить не мог такой сцены. В гей-клубе с лучшими друзьями, товарищами по команде, бойфрендом и, хм, Ильёй Розановым. Танцы. Смех. Празднование своей сексуальности вместо того, чтобы её скрывать. Это было сюрреалистично и прекрасно. 

      Кип запрокинул голову, и Скотт поцеловал его. Потому что любил его, потому что испытывал восторг, находясь с ним здесь, и потому что больше нечего было бояться. 

      — Ты счастлив, — заметил Кип. 

      Скотт прижался лбом к его лбу. 

      — Сейчас я чувствую себя непобедимым. 

      — Я тоже. Давай изменим этот чёртов мир. 

      Скотт поцеловал его, крепко как мог, потому что Кип точно описал его чувства. 

      — Да, — ответил он. — Давай сделаем это.

КОНЕЦ.

В телеграм-канале GHOST VALLEY https://t.me/+si86U4o7oeFlNTky вы найдете множество переводов в жанре М/М.

Вторая книга серии — «Жаркое соперничество» завершена и опубликована телеграм-канале Alex_Nero https://t.me/+C2kRtGAo-X1jNzli

Бонус. Жаркое соперничество. Пролог

      Октябрь 2016 года — Монреаль

      Шейн Холландер был близок к тому, чтобы окончательно слететь с катушек, чего никогда ранее не позволял себе.

      Он едва выдержал два периода и двенадцать минут третьего в одном из самых разочаровывающих хоккейных матчей за всю свою карьеру. То, что должно было стать триумфальной победой «Монреаль вояджерс» на домашнем льду над их извечными соперниками, «Бостонскими медведями», превратилось в изнурительное унижение. Разрыв увеличился до 4:1 в пользу «Бостона», а табло показывало менее восьми минут до финальной сирены. У Шейна было не менее пяти прекрасных голевых моментов. Он делал, казалось, заведомо результативные броски. Но промахивался. И «Медведи» воспользовались ошибками «Вояджеров» сполна.

      Один человек преуспел в этом больше всех. Самый ненавистный человек для «Монреаля» — Илья Розанов. В последние шесть сезонов Холландер и Розанов стали настоящим олицетворением почти столетнего соперничества между командами НХЛ «Монреаль» и «Бостон». Их острую вражду ощутил бы даже слепой, не говоря уж о болельщиках с самых дальних и дешевых мест.

      Холландер занял позицию внутри центрального круга, стоя лицом к Розанову. Судья готовился объявить вбрасывание после второго гола этого русского.

      — Отличный вечер, правда? — весело спросил Розанов.

      Его ореховые глаза задорно блестели, впрочем, как и всегда, когда он говорил гадости.

      — Иди нахуй, — прорычал Холландер.

      — Думаю, у меня еще есть время сделать хет-трик (англ. hat-trick — буквально: трюк, связанный со шляпой — позитивное достижение в ряде видов спорта и игр, связанное с числом три, т. е. в хоккее означает три шайбы, заброшенные одним игроком в течение матча — прим. пер.),— размышлял вслух Розанов, его английский был едва понятен из-за чудовищного акцента и капы во рту. — Мне стоит сделать это сейчас или подождать до последней минуты? Так ведь будет увлекательнее, да?

      Холландер скрипнул зубами, прикусывая свою капу, но не ответил.

      — Заткнись, Розанов, — вмешался судья. — Последнее предупреждение.

      Розанов подчинился, но нашел еще более эффективный способ поддеть Холландера: подмигнул.

      А потом выиграл вбрасывание.

***

      — Блядь! — Жан-Жак Буазиу, огромный, как скала, франко-гаитянского происхождения защитник «Вояджеров», ударил клюшкой в стену раздевалки.

      — Полегче, Джей-Джей, — осадил его Шейн, но в его словах не было реальной угрозы.

      Чтобы дать понять всем, что у него нет настроения драться или даже спорить с кем бы то ни было, он уселся напротив своего шкафчика. На скамейке рядом с ним, как всегда, оказался Хейден Пайк, напарник Шейна по левому флангу.

      — Ты в порядке? — тихо спросил он.

      — Разумеется, — ответил Шейн.

      Он откинул голову, прислонившись затылком к прохладной стене, и закрыл глаза.

      Слово «активные» применительно к монреальским хоккейным болельщикам стало бы серьезным преуменьшением. Монреаль любил «Вояджеров» до абсурда. Играть на их домашней арене гостям было вдвойне сложно, ибо приходилось не только противостоять одной из лучших команд, но и столкнуться с самыми громкими болельщиками во всей лиге. И столь же яростно фанаты давали понять любимой команде, насколько ею разочарованы.

      Но не в этот раз. Болельщики «Монреаля» на редкость были расстроены по-настоящему и почти молчали. Тишина же печалила Шейна Холландера больше любых звуков негодования.

      — Знаешь, чем бы я от души насладился? — продолжил Хейден. — Помнишь фильм «Судная ночь»? Где в течение одной ночи можно нарушать любые законы без последствий?

      — Что-то припоминаю, — ответил Шейн.

      — Чувак, будь такое в реале, я бы замочил нахуй Розанова. Без шуток.

      Шейн все-таки рассмеялся. Он не мог отрицать, что по крайней мере набить морду этому самодовольному русскому было довольно заманчиво.

      В раздевалку вошел их тренер и с удивительным спокойствием высказал свое разочарование. Это было начало регулярного сезона, и первый в нем матч против «Бостона». В большинстве встреч они играли отлично. Это был просто сбой. Нужно было двигаться дальше.

      Вскоре пробил час предстать перед прессой. Шейн предпочел бы отдать себя на растерзание стае голодных волков, но знал, что встречи с репортерами не избежать. После каждой игры они хотели комментариев именно от него, что уж говорить о матче, в котором он пересекался с самим Розановым.

      Шейн стянул через голову влажный от пота свитер, чтобы в объектив камер попала спортивная майка с логотипом CCM (канадский бренд хоккейной экипировки — прим. пер.). Это было частью его контракта.

      Его окружили журналисты с микрофонами в руках в сопровождении телеоператоров.

      — Привет, ребята, — устало поздоровался Шейн.

      Они задавали свои скучные вопросы, а он давал на них не менее скучные ответы. Что он вообще мог сказать? Они проиграли. Завершился хоккейный матч, одна из команд проиграла, и этой командой стала его команда.

      — Хотите узнать, что о Вас только что сказал Розанов? — злорадно спросил один из репортеров.

      — Что-то хорошее, я полагаю.

      — Он сказал, что хотел бы, чтобы Вы играли сегодня.

      Толпа репортеров замерла в немом ожидании. Шейн фыркнул и покачал головой.

      — Ну, нам предстоит матч в Бостоне через три недели. Можете передать ему, что я непременно буду на этой игре.

      Репортеры засмеялись, очевидно, радуясь, что им удалось запечатлеть заочный обмен колкостями между Холландером и Розановым.

      Спустя час, приняв душ и переодевшись в пустой раздевалке, Шейн поехал домой. Но не в свой пентхаус в Вестмаунте, а в место, о котором никто не знал — маленький кондоминиум в Плато (Плато Мон-Руаяль — студенческий район в Монреале с кварталами малоэтажных жилых домов — прим. пер.). Шейн ночевал там всего несколько раз в году, когда хотел быть уверенным в полной приватности.

      Он припарковался на крошечной стоянке за трехэтажным зданием, вошел через заднюю дверь и быстро поднялся по лестнице на верхний этаж. Он знал, что остальные этажи были безлюдны, поскольку тоже принадлежали ему. Нижний арендовал бутик элитной кухонной утвари, который закрылся до утра несколькими часами ранее.

      Апартаменты на третьем этаже выглядели так, как им и следовало: с отделкой и наполнением, спроектированными профессиональным дизайнером для последующей продажи. Как, собственно, и аналогичные этажом ниже. Если Шейн вообще будет заинтересован продавать их. Что, как беспрестанно твердил себе, он непременно сделает. И скоро.

      Твердил уже более трех лет.

      Он подошел к холодильнику из нержавеющей стали и достал одну из пяти бутылок пива — больше внутри совершенно нового агрегата не было ничего. Открутив пробку, он уселся на черный кожаный диван в гостиной.

      Он сидел в тишине, стараясь не обращать внимания на то, как урчало в животе. Подобное всегда повторялось в такие вечера, как этот. Шейн быстро допил пиво, надеясь, что хотя бы алкоголь поможет заглушить разочарование в себе. Отвращение к собственной слабости. Нужно было притупить это чувство, потому что он знал… Знал, что не сделает абсолютно ничего, чтобы исправить ситуацию. Он и так пытался уже более шести лет.

      Стук в дверь раздался лишь спустя сорок минут. Их хватило, чтобы Шейн почти убедил себя уйти. Покончить с этой глупостью. Но, конечно же, он этого не сделал. И раздайся этот стук даже через несколько часов, он все равно лежал бы на диване и ждал его.

      Он открыл дверь.

      — Какого хуя ты так долго? — раздраженно поинтересовался он.

      — Мы праздновали. Большая победа сегодня, понимаешь? — Шейн отступил на шаг, впуская в апартаменты высокого ухмыляющегося русского. — Я сбежал, как только смог, — продолжил Розанов, сменив тон на менее саркастичный. — Не хотел привлекать внимание, правильно, да?

      — Разумеется.

      Это было последнее, что Шейн успел произнести, прежде чем Розанов заткнул ему рот поцелуем. Шейн схватил его обеими руками за кожаную куртку и притянул ближе, неистово целуя, пока не закончился воздух.

      — Сколько у тебя времени? — быстро спросил он, когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы отдышаться.

      — Часа два, может быть.

      — Блядь.

      Он снова поцеловал Розанова, грубо и жадно. Боже, как же Шейну этого не хватало. И как по-крупному он проебался. Дерьмо.

      — Ты на вкус как пиво, — хмыкнул Розанов.

      — А ты на вкус как отвратительная жвачка, которую жуешь.

      — Это чтобы я не курил!

      — Заткнись уже.

      Они не могли отцепиться друг от друга, пока не добрались до спальни, где Шейн грубо толкнул его к стене и продолжил целовать. Он чувствовал знакомый танец языка у себя рту и сам скользил языком по зубам Розанова, которые чинили и вставляли бог знает сколько раз.

      Он многого хотел этим вечером, но на многое у них не было времени. Розанов схватил его и швырнул на кровать, Шейн наблюдал, как тот сбросил на пол куртку и стянул футболку через голову. Золотая цепочка на шее съехала, блестящее распятие покоилось на левой ключице, чуть выше знаменитой (и столь же нелепой) татуировки с изображением рычащего медведя гризли (Я перекрыл ей тату «За Россию», когда стал играть за «Медведей») на груди. Шейн собирался посмеяться над этим позже. А тогда ему оставалось лишь наблюдать, как Розанов раздевался, с запозданием осознавая, что самому следовало сделать то же самое.

      Они оба сняли с себя все, Розанов навалился на Шейна, целуя его и спускаясь рукой, чтобы обхватить уже прилично набухший член. Шейн выгнулся навстречу его прикосновениям, издавая пошлые, постыдные звуки.

      — Не волнуйся, Холландер, — сказал Розанов, касаясь губами его уха, — я буду ебать тебя так, как ты хочешь, да?

      — Да, — выдохнул Шейн, испытывая облегчение с изрядной долей стыда.

      Розанов скользил по его телу, целуя, посасывая, облизывая, пока не добрался до члена. Дальше он не стал дразнить и взял его в рот. Шейн мысленно возрадовался, что они были совершенно одни в здании, потому что его стон эхом отразился от стен скудно обставленной комнаты. Он приподнялся на локтях, чтобы наблюдать за происходящим. На мгновение ему захотелось вытянуться на матрасе, закрыть глаза и представить, что на месте Ильи Розанова был кто-то другой, делая ему так приятно. Но больше всего ему хотелось видеть именно его.

      Розанов был потрясающим мужчиной. Светло-каштановые кудри всегда находились в легком беспорядке, ореховые глаза под темными густыми бровями смотрели с задором. Точеную челюсть и подбородок с ямочкой покрывала короткая щетина. Улыбался он слегка криво и будто с ленцой, сверкая неестественно белыми зубами, потому что большинство из них были вставными. Не единожды сломанный нос только придавал ему еще более брутальный вид. А кожа была слишком загорелой для русского, живущего в Бостоне, а не где-нибудь во Флориде.

      Шейн, блядь, ненавидел его. Но Розанов действительно хорошо сосал член, и по какой-то причине охотно делал это. Как бы Шейн в душе не бесился, он прилагал все усилия, оберегая то, чему даже не мог дать названия. И собирался оберегать, пока Розанов тоже будет заинтересован в этом. Как бы то ни было, они пришли к тому, что имели, и даже это далось им с трудом. Возможно, семью годами ранее, когда все только закрутилось, они не могли даже предположить, во что выльется их знаменитое соперничество. Возможно, им следовало наконец остановиться. Но, несмотря на всю неправильность происходящего, Шейну было комфортно. Было знакомо и привычно. В конце концов, они оба соблюдали максимальную осторожность.

      Они же изредка трахались, только и всего.

      Розанов ублажал член Шейна своим талантливым ртом, а тот достал из тумбочки смазку и бросил ее на кровать. Розанов, не отрываясь от своего занятия, взял флакон и выдавил немного жидкости на пальцы, собираясь растянуть Шейна.

      Для самого Шейна это никогда не было любимой частью процесса, в такие моменты он чувствовал себя чертовски уязвимым. Он в принципе чувствовал себя слабым и жалким на каждом таком свидании, но всегда ощущал это наиболее остро, когда Розанов вводил в него пальцы. В итоге подготовка занимала обычно немало времени. Розанов же, напротив, всегда выглядел совершенно непринужденно. У него хорошо получалось, и он это знал. Он выпустил изо рта член Шейна, на прощание лизнув головку, от чего тот вздрогнул всем телом.

      — Расслабься, да? Времени не так много, но достаточно.

      Шейн сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он так ненавидел этот голос на льду и в телевизионных интервью, где Розанов издевался над ним самым несносным, язвительным тоном. Но наедине, в этой постели, он говорил терпеливо и нежно, мягким обволакивающим голосом, а его акцент, казалось, придавал своеобразный шарм английским словам.

      Розанов раскрывал его сильными пальцами, впиваясь поцелуями во внутреннюю поверхность бедер. Шейн наконец полностью расслабился и молча протянул ему презерватив, перевернулся и встал на колени, опираясь руками на матрас. Он не мог смотреть в лицо Розанову. Не в тот вечер. Не после столь унизительного проигрыша.

      Розанов, казалось, все понимал. Он вошел в него осторожно, не грубо, как частенько бывало в прошлом. Медленно и плавно. Шейн ощущал большие ладони на бедрах и талии, которыми Розанов удерживал его, проникая внутрь. Он даже почувствовал, как мозолистые пальцы нежно поглаживали поясницу.

      — Вот. Это то, чего ты хотел, да?

      — Да.

      Он не солгал. Это было то, чего он всегда хотел.

      Розанов начал двигаться, Шейн тихо застонал. Прошло совсем немного времени, прежде чем он сдался, принялся стонать во весь голос и, задыхаясь, просить еще.

      — Блядь, Холландер. Тебе это нравится.

      Вместо ответа Шейн покраснел, вернее, он был уверен, что покраснел. Но он не мог отрицать очевидного.

      Розанов жестко трахал его, с силой надавливая между лопаток и прижимая к матрасу. Они оба стонали и матерились во всю мощь легких, не будь Шейн уверен, что в здании никого, кроме них не оставалось, он бы забеспокоился. Но здесь он чувствовал себя в безопасности, поэтому позволил себе не сдерживаться. Он вскрикивал при каждом толчке и, кажется, несколько раз произнес фамилию Розанова.

      Шейн очень надеялся, что их никто не услышит.

      Когда Розанов потянулся и заключил член Шейна в свою скользкую ладонь, тот отчаянно захотел кончить и выгнулся навстречу. Именно в такие моменты он постоянно вспоминал, почему не мог отказаться от этого. Потому что это было слишком хорошо.

      — Хочу, чтобы ты кончил первым, Холландер.

      Холландер собирался исполнить его желание. И сделал это. Он ударил кулаком по матрасу, громко выругался и извергся в кулак Розанова. Тот набрал скорость позади него, с каждым толчком усиливая волны оргазма Шейна. И как раз, когда Шейну стало слишком тяжело, Розанов затих, вскрикнул и запульсировал внутри него.

      Они улеглись на спины рядом друг с другом, и Шейн почувствовал, как к нему стали подкрадываться знакомые последствия в виде стыда и чувства вины.

      — Ну, хоть в чем-то ты сегодня выиграл, — нарушил тишину Розанов.

      — Боже. Отъебись. — Шейн поднял руку, собираясь спихнуть его с кровати, но Розанов схватил его за запястье и потянул на себя, перевернув и уложив себе на грудь. Они встретились взглядами, и игривая улыбка на губах Розанова сразу померкла. У Шейна внезапно перехватило дыхание. — Какая же дебильная татуировка, — скороговоркой произнес он, пытаясь отвлечься от всего, что, блядь, происходило.

      — О, — отозвался Розанов, несносная улыбочка вернулась на его лицо. — Он скучал по тебе. — Шейн фыркнул. — Скучал, — настаивал Розанов. — Поцелуй его.

      Шейн закатил глаза, но все же склонил голову к груди Розанова. Но вместо того, чтобы прижаться губами к татуировке, он слегка прикусил сосок и потянул.

      — Блядь, — простонал Розанов сквозь зубы.

      В качестве извинения, а вдобавок будучи уверенным, что это еще больше его заведет, Шейн облизал круговыми движениями чувствительный узелок плоти. Розанов запустил пальцы ему в волосы и поцеловал в губы. После долгого, неожиданно и странно нежного поцелуя Шейн поднял голову и увидел, что Розанов снова смотрел на него слишком серьезно. Он погладил его по волосам, Шейн нервно сглотнул, но ничего не сказал. Оставалось только надеяться, что страх, который он испытывал, не отразился у него на лице.

      — Ты очень красивый, — неожиданно и очень спокойно сказал Розанов.

      Шейн не знал, как реагировать. Они не говорили друг другу ничего особенного. Такого уж точно.

      — Самый сексуальный мужчина в НХЛ, по версии Cosmopolitan, — отшутился он.

      Это был единственный способ, которым он умел разговаривать с Розановым, не считая выкрикиваний ругательств в его адрес.

      — Они идиоты, — возмутился Розанов. Волшебство момента мгновенно испарилось. — Они поставили меня на пятое место. Пятое!

      — Я бы сказал, это они еще расщедрились.

      Розанов перекатился, придавив Шейна к матрасу. Тот поднял на него взгляд и рассмеялся.

      — Мне пора, — сообщил Розанов, в его голосе прозвучало неподдельное сожаление. — Сначала приму душ, а потом мне нужно вернуться в отель.

      — Я знаю.

      Они вместе забрались в душ, где Шейн опустился на колени, потому что не мог отпустить Розанова, не попробовав его на вкус. Розанов пробормотал нечто одобрительное, возвышаясь над ним в просторной душевой кабине. Он обхватил его голову своими сильными руками, запутавшись длинными пальцами во влажных волосах. Шейн поднял глаза, Розанов смотрел на него с этой чертовой кривоватой улыбкой. Шейн тут же закрыл глаза и почувствовал, как загорелись щеки. К его стыду, член тоже стал твердеть.

      Как будто недостаточно было того, что его трахали и сосали ему член, так ему еще самому нравилось держать член во рту. Вот же сукин сын, Шейн постоянно испытывал к нему желание... Возможно, все было не так просто… Но об этом Шейн не хотел думать.

      Он подвел Розанова к самой грани, а затем отстранился, приняв освобождение мужчины на подбородок, губы и, возможно, на шею. Доказательства оргазма Розанова были быстро смыты в канализацию, и Шейн присел на корточки у стены душевой. Он провел ладонями по лицу и подтянул колени. Розанов что-то пыхтел по-русски.

      — Черт, — Розанов, все еще стоял, прислонившись затылком к плитке напротив Шейна.       — Ты практиковался в этом, Холландер?

      — Нет, — проворчал Шейн.

      — Нет? Приберег это для меня?

      Шейн ничего не ответил, что было равносильно подтверждению. Розанов рассмеялся.

      — Тебе нужно трахаться, Холландер. Дрочить в ожидании ебли по-быстрому раз в пару месяцев — это не здорово.

      — Я не жду, — ответил Шейн.

      Это была не совсем ложь. Он явно не был натуралом, но секс с женщинами его не отталкивал. Просто с ними он даже отдаленно не чувствовал то же, что с мужчинами.

      Вернее, с одним конкретным мужчиной.

      Но с женщинами было безопасно, легко и так доступно. Возможно, продолжив попытки, он найдет ту, с которой захочет провести больше, чем одну ночь. С которой сможет в итоге положить конец... как бы это ни называлось.

      Розанов выключил воду и протянул ему руку. Шейн закатил глаза и принял ее, позволив поднять себя на ноги. Они стояли лицом к лицу, он завороженно наблюдал, как капли воды, падали с волос Розанова на плечи и стекали к пупку. Тот положил ладонь ему на щеку и заставил посмотреть на себя. Шейн удивился нежности в его взгляде. Розанов слегка улыбнулся, а затем поцеловал его.

      — Я тебя испортил, — посетовал он, когда они оторвались друг от друга. — Больше никто не подойдет.

      — Господи, да отвали ты.

      — У тебя такой рот.

      — Не говори так.

      — Мне больше нравилось, когда он заглатывал мой член.

      — Черт возьми, Розанов.

      Шейн толкнул мужчину к стене душевой и агрессивно поцеловал. Так было всегда. Толкались, материли друг друга, боролись за контроль, пока один или сразу оба не сдавались и не позволяли себе то, чего так жаждали.

      — Мне действительно пора, — сказал Розанов, задевая зубами челюсть Шейна.

      — Я знаю.

      — Мне жаль.

      — Почему? Мне пофиг. Мы же все успели, так?

      Розанов перестал его целовать и задумчиво посмотрел в глаза.

      — Думаю, да.

      Они вышли из душа и быстро оделись. Шейн снял с кровати простыню и загрузил ее в стиральную машину. Он должен был позаботится о том, чтобы все осталось таким же безупречным, как и до их встречи.

      — Значит, через три недели, — уточнил Розанов, стоя у двери перед уходом.

      — Ага.

      Он кивнул, и Шейн подумал, что на этом все, но Розанов усмехнулся и добавил:

      — Это был я сегодня вечером?

      — Что значит был ты?

      — Отвлекал тебя. Сегодня на льду.

      Шейну потребовалось мгновение, чтобы понять, на что тот намекал.

      — Ебать. Ты…

      Губы Розанова расплылись в улыбке.

      — Совсем не мог играть, думая о моем члене, да?

      — Доброй ночи, Розанов.

      Выходя за дверь, Розанов на прощание поцеловал его, оставив в ярости и одновременно со странным чувством облегчения. На самом деле они же не переваривали друг друга. И то, что Розанов напомнил ему об этом, оказалось весьма кстати.

      Шейн достал из холодильника бутылку пива и уселся на диван, собираясь дождаться окончания стирки. Было уже поздно, он здорово устал, но спать здесь не собирался. Ему действительно стоило поговорить с риелтором о продаже этого здания. Он продаст его, и после матча в Бостоне останется в своем чертовом гостиничном номере, а не будет тайкомпробираться ночью в пентхаус Розанова. Он покончит с этим и продолжит жить дальше.

      Обмозговывая этот план, он заметил, что проводил кончиками пальцев по губам. Их все еще покалывало от воспоминаний об ощущении губ другого мужчины. И тогда Шейн в очередной раз убедился, что строить планы, как положить всему этому конец, было бессмысленно. Пока ему предлагают это, он не сможет отказаться.

Содержание

Содержание

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Эпилог

Бонус. Жаркое соперничество. Пролог