В плену синих роз [К.О.В.Ш.] (fb2) читать онлайн

К.О.В.Ш. В плену синих роз

Художественное оформление А. Андреева

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация:

© Ching Design47 / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com/ FOTODOM

Иллюстрация на переплете KEKOVSKY

© К.О.В.Ш., 2026

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2026

* * *

Часть I I век н. э. Игры бессмертных

Пролог

– Как ваш слуга, я обязан предупредить. – Арго скрестил руки на груди, не скрывая своего недовольства. Пользуясь тем, что госпожа хоть иногда к нему прислушивалась, он собирался поделиться тем, что одолевало его последние дни.

Лотос проигнорировала его дерзкий тон и хмурый взгляд, всем видом показывая, что ей плевать на его предостережения. Куда больше ее волновало собственное отражение в огромной идеально отполированной плите из черного мрамора.

– Черный шелк, красный бархат или голубой шифон? – задумчиво спросила она саму себя, рассматривая роскошные платья, парящие перед ней в воздухе.

– Госпожа, выслушайте меня… – взмолился демон, делая осторожный шаг вперед.

– Зачем? – вскинула брови Лотос, повернувшись к нему. – Ты не расскажешь мне ничего, что действительно стоило бы моего внимания. Сначала посоветуй, в каком платье мне идти на бал перемирия?

– Платье из голубого шифона подчеркнет красоту ваших глаз, а полупрозрачная ткань намекнет на формы, что столь желанны для многих. Контраст красного бархата, белой кожи и темных волос выделит вас среди всех прочих гостей на балу. Черное платье напомнит всем, что вы – демонический палач, и это ваш цвет. И даже глубокое декольте не поможет забыть, сколько крови вы пролили, наказывая провинившихся, – неохотно ответил Арго.

– Неплохо, – хмыкнула Лотос и щелкнула пальцами, сжигая красное и черное платье, оставив голубое. – Теперь говори, что хотел.

– Мне было видение. Если пойдем на бал, это обернется катастрофой для вас и смертью для меня.

– Арго, давно ли ты стал трусом? – Губы Лотос искривились в презрительной усмешке. – Я не помню, чтобы мне служили жалкие, боязливые до видений идиоты.

– Причина, по которой вы приняли меня в услужение, – мои видения. И вам известно, что они правдивы! – оскорбился демон, прищурив глаза так, что было видно лишь горизонтальные зрачки.

– Причина, по которой ты мне служишь, – твое владение мечом и устойчивость к ядам, а не пустая болтовня, – оскалилась демонесса, сердито глядя на него. – Твои видения меня не интересуют. К тому же они – всего лишь одна из возможных вариаций будущего. Притом весьма туманная. Судьба не подчиняется видениям и звездам, она во власти тех, кто ее вершит. В наших руках. Если ты пытался разозлить меня, чтобы вынудить взять на бал другого сопровождающего, то ты проиграл, – уже все решила. Ты пойдешь со мной.

– Госпожа, я сделаю все, что от меня потребуется. Лишь хотел сказать, что мой дар меня еще не подводил. Вам опасно туда идти.

Арго опустил взгляд – никто не мог долго смотреть в глаза демонического палача. В их синем пламени смотрящий видел кошмары всех своих прегрешений и испытывал невыносимую боль. Медленная агония, которая сводила с ума. Ходили слухи, что взгляд Лотос может убить, но никому не хватало духу проверить, правда ли это, – никто не хотел рисковать своей бессмертной сущностью.

– Опасно… – протянула Лотос. – В случае с кругом тринадцати первородных все опасно, Арго. Никому из них нельзя верить. Но этот бал особенный – после того, что мы пережили шестнадцать лет назад… – Она едва заметно вздрогнула, вспомнив, как хаос наказал демонов за то, что они нарушили баланс. Часть преисподней обратилась в запретную зону, став непригодной для жизни, пролились реки крови. – Нам всем нужен этот бал перемирия. Мы должны принести клятву, которая обяжет нас блюсти новые правила, заключить союзы и решить, как будем сосуществовать со смертными.

Арго слушал повелительницу, понимая, что никакие доводы ее не вразумят, – все первородные отличались высокомерием и упрямством. Лотос не была исключением. Но она явно не осознавала, насколько сильно ее ненавидит весь круг тринадцати. В нынешних обстоятельствах никто не захочет заключать с ней союз.

– Не хмурься, – усмехнулась Лотос. – Знаю, о чем ты думаешь. Все считают, что появление запретной зоны мне на руку, ведь я – палач и могу отправлять туда провинившихся в качестве наказания, а выжить там практически невозможно. И за это они презирают меня даже больше, чем раньше.

– Госпожа, я…

– Арго, – перебила на полуслове Лотос. – Мне на руку их страх, осторожность и ненависть. Может, хоть так они умерят свои амбиции и начнут чтить законы хаоса, породившего нас. А теперь… оденься подобающе для бала. Мы скоро отправляемся.

Лотос щелкнула пальцем, и тяжелые двери мраморной комнаты открылись за спиной слуги, красноречиво намекая, что Арго стоит оставить ее наедине со своими мыслями.

Демон поклонился и вышел, понимая, что разговор закончен, хотя они оба знали, что его видения всегда сбываются. Арго был уверен, что встретит смерть на этом балу, а Лотос ждет что-то еще более страшное.

Оставшись в одиночестве, Лотос облачилась в платье, подчеркивающее ее глаза. Затем демонесса наколдовала себе высокую прическу, украсив волосы золотой нитью с голубыми драгоценными камнями. Отражение в мраморной плите удовлетворило ее – первое правило бала соблюдено.

Их было немного: надеть лишь два предмета одежды, взять только одного слугу, явиться безоружным, не сражаться без согласия противника и появиться через портал-приглашение от хозяина бала.

Лотос посмотрела на свои босые ступни, в который раз раздражаясь глупому условию: ради украшения в волосах пришлось отказаться от обуви. Лотос задумалась о том, как оденутся другие аристократы.

Кейси точно появится максимально обнаженной, как и Черные Близнецы. Возможно, оно и к лучшему – однажды Кейси прикончила низшего демона отравленной шпилькой для волос. Для нее и два предмета – слишком опасно. Впрочем, Лотос о себе позаботилась – в случае непредвиденных проблем она сможет сделать из своей нити с голубыми камнями удавку. Хотелось надеяться, что до этого не дойдет – на время бала все три круга демонов заключили перемирие.

Она в любом случае не могла пропустить бал. Было необходимо установить правила для игр бессмертных, иначе хаос поглотит их всех.

– Долго, – фыркнула Лотос, почувствовав появление Арго.

Она вскинула руку и принялась чертить руны прямо в воздухе. Когда она закончила, они вспыхнули красным и стекли на пол, образовав круг для телепортации.

– А просто переместиться нельзя? – на всякий случай спросил Арго, понимая, что, если бы было можно, Лотос бы этим воспользовалась. – Они же узнают, откуда мы появимся.

– Арго, они должны знать, откуда мы появимся, – мы действуем открыто и идем с миром. У нас бал, а не объявление очередной войны.

Лотос бросила свиток-приглашение в центр круга – он тут же загорелся алым пламенем. Лотос шагнула в огонь, Арго последовал за ней, моля хаос, чтобы хоть раз его видения не сбылись.

Глава 1 Бал перемирия

Занятное наблюдение: предсказания и видения показывают многочисленные версии будущего, но, к счастью или сожалению, они имеют тенденцию сбываться. Можно ли говорить о том, что мы сами – вершители своих судеб или же рабы в руках той силы, что нас породила? Кто мы против хаоса? Лишь песчинки в вечности… Но вольна ли песчинка выбрать траекторию своего полета? Точнее сказать, падения. Или же эта борьба не имеет смысла с самого начала?

Из заметок чернокнижника

Лотос выскочила из круга, с трудом сдерживаясь, чтобы брезгливо не отряхнуться, – она терпеть не могла пользоваться свитками. После них она чувствовала на себе отпечаток чужого хаоса, что само по себе неприятно. К тому же магия Кирино всегда отдавала душком под стать хозяину.

Проклятье и дар палача – Лотос могла найти кого угодно и где угодно, не видя его лица, зная лишь запах его магии, а если запах был незнаком, сам хаос вел ее куда надо. Но при этом ей было невыносимо долго находиться в обществе других демонов – запахи смешивались, превращаясь в удушающую вонь. Много веков она страдала на общих сборищах, пока не изобрела способ на время подавлять свое чутье.

Лотос незаметно начертила пальцами в воздухе пару рун и выдохнула с облегчением.

– Я думал, бал будет в преисподней, – удивленно заметил Арго, осматриваясь.

– Мир смертных выбрали как нейтральную территорию. Разве для тебя это имеет значение?

– Дома вы сильнее и вас сложнее заманить в ловушку, – нахмурился Арго. – Этот остров окружен кольцом магических скал, зачарованных так, чтобы ограничить действие магии. У вас много врагов и…

– Арго, ты меня утомляешь, – с легким нажимом в голосе заметила Лотос. – Все под контролем. Еще раз выкажешь страх, пожалеешь.

Демон заметил, что глаза госпожи недобро сверкнули, и тут же умолк. Лотос пошла вперед, ловко переступая босыми ногами по мокрым камням. Арго молчаливой тенью скользил за ней. Вскоре они оказались у прохода, который представлял собой темный провал. От непроглядной тьмы, клубившейся внутри, веяло магией. Кирино очень постарался для организации этого бала, – не так-то просто было скрыть что-то от глаз демонов, которые видели ночью как днем.

– И ты здесь?

Голос Ферайи резанул слух – будто скрежет когтей по металлу. Десятая из круга терпеть не могла Лотос, и та отвечала ей взаимностью – более противную демонессу было не сыскать во всей преисподней. И все же Лотос натянула на лицо приветливую улыбку – у них же бал перемирия, будь он неладен.

– А где же мне еще быть?

Арго не разделял веселье, прозвучавшее в голосе госпожи. Ферайя буквально сочилась ненавистью, которую даже не пыталась скрывать, а рядом с ней был ее самый сильный слуга – покоренный в бою дух земли, которого она заточила в двухметровую куклу-марионетку.

– Тебе не место в кругу первых, палач!

Лотос не стала напоминать, что входит в круг первых по праву рождения, как и прочие аристократы. Вместо этого она улыбнулась еще шире, зная, что это выведет Ферайю из себя.

– Все дуешься, что я тебя наказала? Брось, ты заслужила.

– Ты на двадцать пять лет заточила меня в ущелье, где мне на голову капала вода из огненной реки, сука! – прошипела демонесса, а ее марионетка дернулась в сторону Арго.

– Ты возомнила себя богиней целой людской цивилизации и играла ими, натравливая друг на друга. Двадцать пять лет – слишком малая плата за ту кровавую историю, что ты «подарила» континенту, – Лотос едва сдерживала бешенство, подступающее к горлу, но все еще пыталась оставаться вежливой.

– Они всего лишь люди, а мы – первородные. Мы и есть боги для них. Так за что ты меня наказала?

– Тебя покарал хаос, – бросила Лотос, не глядя на нее.

Все знали, что она не выбирает, кого и как наказать, – руны на ее руках загораются, призывая исполнить волю хаоса. И когда руны горят, никто и ничто не в состоянии ее остановить.

– Поэтому я и говорю – ты не одна из нас, палач, – последнее слово Ферайя проскрипела особенно мерзко, в очередной раз напоминая, что Лотос – изгой среди аристократов.

– Девочки, – сладкий, как дурман, голос еще одного первородного заставил демонесс замолчать и нехотя поприветствовать пятого из круга. – Как всегда ругаетесь? Оставьте разногласия, а то вас не пустят на бал.

Ферайя недовольно скривилась, скрестив руки на груди, а Лотос кивнула, признавая правоту Лао, который указал в сторону двух каменных титанов, которые отделились от скал. Их грубо вытесанные лица были обращены к спорившим демонессам.

– Примитивная магия, – фыркнула Лотос, понимая, что каменные титаны не несут угрозы, скорее напоминают о том, что на балу недопустимы склоки.

– Примитивное порой самое действенное, Лотос, – ухмыльнулся Лао.

Лотос заметила, что Лао тоже был босым. Его двумя предметами были штаны и серебряный браслет на правой руке. Ферайя же была в уродливом, оранжевого цвета платье в пол, подчеркивающем ее смуглую кожу, а в ее небрежных черных кудрях сверкала золотая диадема.

– Что ж, вперед, на бал перемирия, хотя с такими, как вы, мне мир не нужен, – скрипнула зубами Ферайя и первой вошла в темный проход. За ней полетела ее марионетка, а после пошли Лао, Лотос и их слуги.

На мгновение Лотос показалось, что она проходит через густую вязкую слизь, – ей даже пришлось замедлить шаг, преодолевая барьер. Похоже, защитная магия проверяла, соблюдены ли условия.

Ступив на площадку, Лотос улыбнулась – место казалось превосходным. Воздух был наполнен благоуханием редчайших цветов, играла ненавязчивая музыка, в темном небе ярко сверкали звезды. Тут было все для развлечений на любой вкус: беседки, увитые цветами, для приватных разговоров, арена, огороженная по кругу факелами, для показательных боев, качели, гамаки и кушетки, усыпанные подушками, для утех иного рода.

Лотос нашла глазами то, что интересовало ее больше всего. Огромный круглый стол из черного мрамора на тринадцать персон. Ни стульев, ни сервировки, только тринадцать цифр, выгравированных на столешнице. Когда все тринадцать первородных демонов-аристократов займут места за этим столом, начнутся переговоры. Но пока стол пустовал.

Как и те два, что стояли чуть в стороне. Попроще и поменьше, из алого клена, предназначенные для демонов второго и третьего круга. Несмотря на то, что второй и третий круг насчитывали тысячи демонов, позвать на бал решили лишь избранных представителей, иначе голосование растянулось бы на недели. Каждому кругу выделили также по тринадцать мест. Эти места займут самые сильные и достойные демоны, которые в кровавых сражениях выбили себе право присутствовать на балу перемирия.

Но пока что столы стояли пустые. Никто не торопился занимать места и начинать переговоры – все предавались развлечениям. Демоны шептались, договариваясь о союзах, выставляли слуг на бои, предавались плотским утехам, притаившись в тени беседок, а иные и вовсе у всех на виду.

Лотос же переживала о том, как пройдут переговоры. Многим придется не по вкусу то, что предложит Кирино. Даже ей не слишком нравилась идея, что хаос нуждается в правилах. А с другой стороны, как еще обуздать тех, кто родился вне всего и был выше всех? Такие, как Ферайя, утверждали: богам не нужен контроль, а тринадцать первородных все равно что боги. Сильные, бессмертные, могущественные.

Но Лотос знала: это самообман. Они – демоны. Если постараться, их можно ослабить, лишить власти и даже убить. До богов им было очень далеко… Да и по образу мыслей они были куда ближе к людям, которых так презирали.

– Вас избегают, – тихо сказал Арго.

– Репутация идет впереди меня, – усмехнулась Лотос, решив отложить философские рассуждения до лучших времен. Арго верно подметил – другие демоны старались держаться от нее подальше, и ей нужно было использовать их страхи себе во благо и напомнить, кто она и на что способна, а не стоять, подпирая спиной колонну, словно трусливый мелкий бес.

Поэтому Лотос расправила плечи и с царственным видом неспешно заскользила по площадке. Скучающе рассматривая изысканные вещи, она подслушивала разговоры, наблюдала рождение новых союзов и зачатки будущих ссор. Краем глаза следила за входом, откуда все чаще появлялись новые гости. Второй круг и почти все первородные были уже здесь.

– Третий круг опрометчиво думает, что, опаздывая, покажет свою значимость. Наивные показушники, – шипели демоны рядом с проходящей мимо Лотос.

Демонесса дернула уголком губ – в этом вопросе она была с ними солидарна. Третий круг и правда часто пытался кому-то что-то доказать. И чаще всего не там, где надо, и не тем, кому надо.

– Нуар и Вагис снова спорят, – шепнул Арго, привлекая внимание госпожи.

Лотос незаметно посмотрела в сторону. Шестой и седьмой из круга первородных шипели друг на друга, словно две змеи. Еще чуть-чуть – и сцепятся, нарушив правила бала.

– Что у них опять? – спросила Лотос, уверенная, что Арго, как всегда, хорошо подготовился и собрал перед балом информацию обо всех, кто тут появится.

– Вагис заполучил себе на службу джинна. И не просто джинна, а короля джиннов. Нуар теперь лопается от зависти, – с готовностью поделился Арго.

– Еще бы, – закатила глаза Лотос. – Нуар лет сто, не меньше, гонялся за джиннами, но так и не смог получить ни одного на службу. И Вагис, зная это, естественно, взял своего нового слугу на бал.

– Естественно, – кивнул Арго.

– Тогда почему Вагис не сияет от счастья, раз уделал Нуара, а ведет себя так, словно его вот-вот разорвет от злости?

– Нуар пришел в золотом браслете с огромным черным алмазом.

– И? – Лотос заинтересованно посмотрела на невероятно красивую драгоценность.

– Вагис тоже хотел этот камень, чтобы украсить им рукоять своего меча. Нуар его опередил.

– Хаос всемогущий, годы идут, а они все как дети малые, – вздохнула Лотос. – Посмотри, Вагис вот-вот топнет ножкой, точно обиженный малыш.

Вагис с Нуаром точно бы подрались, но в их спор вклинился Лао, и Лотос перестала за ними наблюдать. К тому же прямо к ней размашистым шагом шел первый из круга первородных и по совместительству организатор бала – Кирино.

– Приветствую, Лотос, – вежливо сказал он.

– Приветствую, Кирино, – в тон ему ответила Лотос. – Не вижу твоего слугу. Ты пришел один?

– Я решил, что, появившись без сопровождения, продемонстрирую мои мирные намерения.

– Красиво, но неосмотрительно.

– Почему же? – усмехнулся Кирино. – Если на балу палач, никто не посмеет нарушить правила.

Лотос с вызовом посмотрела в его невероятно синие глаза. Все сапфиры мира были блеклыми стекляшками в сравнении с глазами первого аристократа. Их холодная синева была глубже океанских вод, а алые волосы, цвета крови смертных, забранные в хвост, создавали яркий контраст, делая внешность Кирино необычной и крайне привлекательной. Лотос понимала, почему многие демонессы были готовы на все ради союза с Кирино. В том числе постельного.

И все же ни он сам, ни его шуточки ее не интересовали. Потому что даже первый не мог выиграть у нее в гляделки. Никто не мог.

– Прикрываешься мной как щитом?

– Возможно, – игриво подтвердил Кирино, улыбнувшись. – Сегодня мы с тобой на одной стороне.

– Я на стороне хаоса, ты – на своей собственной. Кстати, многие винят тебя в появлении запретной зоны.

– А еще многие считают, что появление геенны тебе на руку, и тоже не особо довольны.

Тон Кирино изменился: Лотос услышала привычные надменные нотки. Статус первого делал Кирино невозможно заносчивым, а сам демон был уверен, что он, и только он, может возглавить круг первородных и всех демонов в целом.

Лотос же считала, что если бы хаос пожелал сделать главным кого-то одного, то не породил бы тринадцать аристократов равных друг другу по силе, и ей было неясно, почему остальные этого не понимают, снова и снова затевая войны за власть.

– Тогда оставь любезности и начинай уже собрание, – нетерпеливо потребовала демонесса. – И что еще за геенна?

– Черные Близнецы придумали это название. Всем понравилось. Звучит лучше, чем запретная зона. Что до собрания… мы не можем его начать – не все пришли.

– Ты про третий круг? В пекло огненной реки их, – раздраженно бросила Лотос. – Потом пожалеют, что опоздали.

– Они явились.

– Тогда кого все ждут?

– Безликого, – Кирино даже не потрудился скрыть усталость в голосе. Выходки Безликого уже давно стояли поперек горла у всех.

– Второй обычно не опаздывает.

– Его не пропускает защитная магия – на нем три предмета вместо двух положенных.

– Издеваешься?! – возмутилась Лотос, а Арго, стоявший у нее за спиной, подавил смешок. – Дай угадаю, не может расстаться со своей бесценной маской?

Кирино кивнул. Лотос знала, о чем он думает: все первородные жаждали узнать, зачем Безликий носит маску, которая скрывает половину его лица. Одни считали, что маска – просто мощный артефакт, иные думали, что под ней какое-то уродство, кто-то даже предполагал, что на Безликом лежит проклятье, и он прячет его последствия. Теорий было много, но никто не мог знать наверняка. В одном только Лотос была уверена – Безликий скорее пропустит бал, чем снимет маску.

– На нем маска, кимоно и пояс. Он отказывается убрать один предмет.

– Упертый баран! – вздохнула Лотос. – Значит, пусть сидит снаружи. Начинай собрание!

– Без него нельзя, – нехотя ответил Кирино.

Лотос и сама это понимала. В голосовании непременно должны участвовать все тринадцать аристократов круга первородных. К тому же Безликий не спустит им этого. Он был слишком силен – с ним приходилось считаться.

– Что предлагаешь?

– Я не смог убедить его переодеться. Попробуй ты, вдруг получится, – предложил Кирино. – Или… можешь поручиться, как палач, что три предмета его одежды не представляют угрозу. Возможно, защита пропустит.

Лотос с трудом сдержала смех. Поручиться за безумца Безликого, который в любой момент может впасть в ярость и начать крушить все вокруг, не разбирая своих и чужих? Если он что-то выкинет, ей придется наказать саму себя за нарушенную клятву. Кирино явно пытался ее подставить. Вполне в его стиле.

А ведь она так и знала, что он подошел к ней не просто так – он не был любителем светских бесед.

Лотос, не глядя, чувствовала, как напрягся Арго. Наверняка думал о том же – все это очень напоминало западню для палача.

– Я разберусь, – сказала Лотос после недолгих раздумий и направилась к выходу, гордо вскинув голову.

– Госпожа, мне это…

– Заткнись, Арго, – шикнула Лотос, и без того зная, что именно пробубнит демон. – Без тебя знаю, что идея так себе. Но без второго никак.

Она снова прошла сквозь завесу магии и вышла наружу. Арго следовал за ней, с трудом сдерживая предостережения, вертевшиеся на языке. Знал, что она все равно не станет слушать.

– Приветствую, Безликий, – голос Лотос был холодным, словно северная ночь.

Безликий обернулся на ее голос и подошел почти вплотную, игнорируя все правила приличия, а Лотос с трудом сдержалась, чтобы не принять оборонительную стойку, – второй был очень опасен. Даже безоружным он был более смертоносным и непредсказуемым, чем любое чудовище из запретной зоны.

– Палач, – рот Безликого растянулся в усмешке. – Пришла наказать или лично сопроводить на бал?

Прозрачно-голубые глаза Лотос вспыхнули от гнева – второй был в своем репертуаре. Как всегда не поприветствовал ее должным образом и высокомерно смотрел на нее сверху вниз. А за его спиной, как обычно, маячил противный рыжий слуга по прозвищу Лис – девятихвостый дух-кицунэ^[1], которого Безликий взял к себе на службу и сделал демоном.

– Пришла напомнить о правилах, которые были в приглашении. Сними один из трех предметов и соизволь присоединиться к нам.

– Я зайду либо в таком виде, либо никак, – скучающе ответил Безликий, полагая, что защитная магия обязана исполнить его желание и пропустить внутрь.

– Безликий, поглоти тебя хаос! – раздраженно воскликнула Лотос. – Все ждут только тебя! Ты не можешь снять маску или свой халат? Боишься, что увидят твою рожу или голую задницу? Так вот, ни то ни другое никого не интересует!

Тут Лотос слукавила, не желая открыто выказывать интерес к черно-золотой маске, которую Безликий никогда не снимал. Она в очередной раз попыталась разглядеть, что под ней, – глазам палача открывалось то, что недоступно прочим, но прорваться сквозь защиту артефакта было ей не под силу.

Резная маска из черного металла, покрытая золотыми росчерками, скрывала лоб, глаза и нос. Прорези для глаз сияли черными провалами, и одному хаосу было ведомо, есть ли там вообще глаза. Эмоции Безликого можно было угадывать лишь по тому, как изгибались его губы. Обычно в презрительной усмешке. Прямо как сейчас.

– Халат? – возмутился Безликий, проигнорировав все остальное. – Я зову этот вид одежды кимоно. Пока вы все бегаете за модой людишек из Египта и Греции, я поддерживаю азиатское искусство.

– Искусство? – закатила глаза Лотос. – Какой же ты странный.

И даже несмотря на то, что Безликий ее неимоверно бесил, она не могла не признать, что ей самой тоже очень нравилось развитие культуры, которую она наблюдала в Азии, когда бывала в мире смертных, а кимоно Безликого действительно казалось произведением искусства. Черная плотная ткань в пол напоминала искусно сшитый халат с широкими рукавами, подвязанный черным поясом, расшитым золотыми журавлями. Само же кимоно украшали изображения солнца и стай птиц, пламени и сражений, озер и чудовищ. Зрелище завораживало, а Безликий, как всегда, удивлял.

Все аристократы были по-своему безумными, но лишь в Безликом не было и капли нормальности. Чего только стоили его игры в садовода, о которых все шептались! Пока все демоны плели интриги и сражались за власть, Безликий собственноручно растил цветы в окрестностях своих владений и готов был обратить в пепел любого, кто посягнет на его розы.

– К чему этот нелепый бал, палач?

– Знаешь же зачем, – Лотос отвлекалась от своих размышлений. – Мы должны установить правила. Нам нельзя больше вмешиваться в людскую историю, как мы сделали это в Помпеях, иначе одной запретной зоной не ограничится. Хаос зол на нас.

– Хм… Или вы все просто трусы, – нагло хмыкнул Безликий, отчего-то развеселившись.

Лис за его спиной фыркнул, повторяя насмешку своего хозяина, а Арго напрягся сильнее, чувствуя ярость своей госпожи.

– В запретной зоне ты не был таким бравым, – ехидно пропела Лотос, отбросив попытки быть любезной.

Безликий угрожающе навис над Лотос, которая сильно уступала ему в росте. Воздух между ними накалился – Безликий был взбешен.

– В запретной зоне я вытащил тебя из пекла, разрывая чудовищ руками, палач! – прорычал он.

– Нам всем тогда досталось. Даже тебе, – напомнила Лотос. – Ты же помнишь, как это было.

Она уставилась прямо в черные прорези его маски. Она не надеялась, что ее слова его образумят, но Безликий вдруг отступил, а его губы вновь растянулись в усмешке.

– Хорошо. Я согласен соблюсти условие и пройти в двух предметах. И я даже проголосую за перемирие. Но я попрошу кое-что взамен.

Арго уставился на Лотос, поджав губы, всем своим видом показывая, что думает обо всем этом. Очевидно же – Безликий с самого начала хотел что-то получить.

– Что тебе нужно? – Лотос изо всех сил скрывала охватившее ее напряжение.

– Хочу, чтобы после официальной части наши слуги сразились. Твой Арго против моего Лиса.

– Зачем? – искренне удивилась демонесса.

– Твой слуга – слабый. Меня раздражают слабаки, – пожал плечами Безликий. – К тому же я обещал Лису веселье.

– Арго убьет твоего Лиса, – фыркнула Лотос. – По рукам.

– Что ж, уговор, – улыбнулся Безликий и щелкнул пальцами, меняя одежду.

– Ты же говорил, что не любишь египетскую моду?

– Схенти^[2] не так уж плохи, – хмыкнул демон и направился к проходу.

Лотос закатила глаза: Безликий не изменял себе. Обычное схенти прикрывало лишь бедра, но это одеяние струилось до самого пола, а расцветка осталась такой же, как у его кимоно. Золото на черном под стать маске на его лице. Теперь, когда на Безликом были лишь маска и схенти, защитная магия легко его пропустила.

Лотос проводила взглядом его широкую спину с гладкой бледной кожей. В истинном обличье его позвоночник шипами выходил наружу, как и локтевые суставы, но сейчас он выглядел по-человечески, как и они все. Еще одно из новых правил, за которые они будут сегодня голосовать, – не являть свой истинный облик в мире смертных.

– Думаешь, он добивался боя с тобой или подошел бы слуга любого другого аристократа? – спросила Лотос у Арго.

– Трудно сказать наверняка.

Стоило Лотос и Безликому вместе появиться на балу, как среди гостей пробежал шепоток.

– Все судачат о вас с Безликим, – тут же донес Арго. – Боятся, что вы объединитесь.

– Глупцы, – буркнула Лотос. – Плодят пустые слухи. У палача нет союзников, это всем известно.

– Думаю, основой для слухов стало то, что Безликий спас вас в запретной зоне.

– Я бы предпочла забыть об этом, – поморщилась Лотос.

Она прекрасно знала, что именно о ней болтают. И даже догадывалась, кто распустил эти слухи. Кейси, чтоб ее! Королева суккубов, сладострастия и сплетен.

– Мне не нужно было спасение. А сплетникам бы хорошо вспомнить, что в запретной зоне все общими усилиями пытались выжить. Я лично вытащила на себе полумертвого Лао, но почему-то никто не приписал мне союз с ним.

Арго со скепсисом посмотрел в сторону Лао. Тот отпускал колкости и хохотал. Он не изменял себе: успел поболтать с каждым третьим демоном на балу и вывести из себя каждого второго. Более скользкого типа найти было сложно.

– Никто в трезвом уме не заключит союз с Лао. Члены его альянсов быстро умирают, – серьезно сказал Арго. – А от его экспериментов дурно даже аристократам.

– То ли дело Безликий, – саркастично ответила Лотос. – Мечта, а не союзник. За кого они меня принимают?! Никогда не свяжу себя обязательствами ни с одним из первородных!

Арго хотел еще что-то сказать, но музыка резко оборвалась, а затем забили в барабан. Кирино призывал демонов занять места за столами переговоров.

Лотос с облегчением вздохнула – давно было пора начать.

Демоны вальяжно проследовали к своим местам. По пути третий круг успел завязать спор со вторым, Вагис пихнуть плечом Нуара, а Лао отпустить замечание относительно мрачного наряда слуги Безликого. Ферайя следила, как коршун, за Лотос, Черные Близнецы громко ругались между собой. Переговоры перерастали в склоку, даже не успев начаться.

– Братья и сестры! – громко взревел Кирино, перекрывая поток брани. – Оставим споры в эту ночь. У нас есть общая проблема, давайте решим ее раз и навсегда, а затем как следует повеселимся на балу! Пусть ссоры останутся за пределами этого места.

Кирино говорил громко, заглушая всех, не делая пауз, не позволяя кому-то прервать его, и мало-помалу ему удалось завладеть всеобщим вниманием. Лотос слушала внимательно, хотя и знала, о чем пойдет речь. Еще пару недель назад она, Кирино и еще трое из круга первородных обсудили новые правила. Теперь оставалось убедить остальных демонов их принять и принести нерушимую клятву, которая обяжет их эти правила соблюдать.

– Хаос жестоко наказал нас за то, что мы нарушили баланс и вмешались в людскую историю – часть преисподней, нашего дома, больше не пригодна для проживания. Если мы хотим сохранить то, что осталось, то должны быть осмотрительнее. Отныне мы не вмешиваемся в дела людей, не являем без необходимости свой истинный облик и магию, но самое главное: мы не воюем в мире смертных. По крайней мере, не с таким размахом, как это было раньше. Хаос показал нам, что за разрушение этого мира мы поплатимся частью своего.

– Это что же получается, людишек и убивать нельзя? Может, еще молиться на них начнем? – возмутилась Ферайя.

– Если тебя кто-то оскорбит, можешь наказать обидчика, но нельзя явиться перед целым городом смертных, объявить себя богиней, а затем стереть его в порошок, потому что тебе надоело с ними играть! – рыкнула Лотос.

– А если я хочу наказать тебя как своего обидчика?

– Всегда пожалуйста, – ощерилась Лотос. – Но воюем либо в преисподней, либо в безлюдном месте, так, чтобы никто не пострадал! Шестнадцать лет назад Кирино, Черные Близнецы, Кейси и Вагис сошлись в битве в Помпеях. Напомнить, чем это обернулось?

Ферайя поджала губы, но ничего не ответила, зато за столами демонов второго и третьего круга поднялся гомон. Те возмущались, что ограничения нужны первородным, а они вообще никогда никуда не вмешиваются. Лао начал препираться с Кирино, настаивая на том, что раз он не участвовал в битве при Помпеях, то и правила ему не нужны. Нуар снова цеплялся к Вагису, который зло шипел в ответ. Безликий неотрывно смотрел на взбешенную Лотос, едва клыками не скрипевшую от досады, думая о том, что ее окружают идиоты.

Будто шестнадцати лет хватило, чтобы забыть, как часть преисподней обрушилась, превратившись в бездну. Как всех аристократов и, хаос знает сколько еще, демонов второго и третьего круга затянуло в воронку, а потом выбросило в место, где были только боль и страх. Черная пустыня, огненный песок, затягивающий их ноги, и багровый ядовитый туман, высасывающий силы. Запретная зона. Она кишела жуткими тварями, которых никто раньше не видел. Чудовища нападали на всех без разбора, с легкостью рвали на куски даже сильных демонов, а тех, кому удавалось отбиваться, обгладывала до костей сама запретная зона.

Лотос вспомнила, как упала на раскаленный песок, который тут же стал затягивать ее. У нее не осталось ни сил, ни воли, чтобы сражаться. Она просто лежала, когда какая-то тварь прыгнула на нее, собираясь отгрызть ей голову, но тут появился Безликий и разорвал монстра голыми руками. Он спас ее. И это было позорно, ведь что бы она ни говорила, если бы не он – она бы уже развеялась в вечности.

Выжить тогда удалость только первородным, и то лишь потому, что они объединили усилия. Забыв былые обиды, они вместе, как один, пробивали себе дорогу вперед.

И после этого такие, как Ферайя, все еще верят в то, что они боги? Есть лишь один бог – хаос, Лотос очень четко это осознала. И только хаос решает, как они будут жить. И если ему не по нраву их поведение в мире смертных, то демонам, вне зависимости от статуса, стоит заткнуться и смириться. Есть сила, которая больше, чем они. Больше, чем все.

– А если геенна образовалась не из-за нас? Не из-за разрушения Помпей?

В гомоне Лотос даже не разобрала, кто это спросил. Вместо нее ответил Кирино:

– Уничтожим что-нибудь еще и посмотрим, куда нас затянет в этот раз? – предложил он.

Демоны снова начали спорить. Лотос не понимала, к чему эти затянувшиеся переговоры, если и решать-то нечего? Либо клятва, либо рано или поздно вся преисподняя станет сплошной запретной зоной. А учитывая, что пополнять силы, ковать оружие и восстанавливаться после битв демоны могут лишь в преисподней, то… выбора не было. Им нужно защитить свой дом.

Лотос внимательно посмотрела на Безликого. Они всегда стояли напротив друг друга за столом. Она не могла знать наверняка, какое выражение лица скрывала маска, но ей казалось, что он скучал, словно ему было плевать на все. Зато его слуга нетерпеливо поглядывал поверх плеча Лотос, туда, где стоял Арго.

Ей показалось, что до начала голосования прошла целая вечность. А затем и само голосование длилось несколько часов.

Демоны третьего круга толкали много пафосных речей, словно не понимая, что их голоса мало что значат, – их присутствие на балу было необходимо, чтобы обязательства клятвы затронул всех, даже низших демонов, ведь они, как представители, берут на себя ответственность за весь круг. К тому же они должны будут распространить информацию среди своих.

Голоса демонов второго круга имели больший вес – многие из них были сильными, с ними приходилось считаться, но все же и они переоценивали собственную значимость на этом мероприятии, а их речи были долгими и нудными.

Первородные проголосовали кратко. Все, кроме Кейси и Лао, которые обожали поболтать и высказать свое возмущение по поводу и без.

Кирино подвел итоги: большинство согласилось принять новые правила и связать себя клятвой на пятьсот лет. А по истечении этого срока они проведут новое собрание, чтобы решить, нужно ли принести ее вновь.

Лотос вздохнула с облегчением и зачем-то снова посмотрела на Безликого. Он, как и обещал, проголосовал «за». Перехватив ее взгляд, он странно улыбнулся. Лотос лишь дернула уголком губ в ответ и покинула стол переговоров сразу после того, как все повторили вслед за Кирино слова клятвы.

Кирино произнес заключительную речь, а затем объявил, что официальная часть завершена и все могут предаваться развлечениям.

Началось веселье. Кто-то танцевал, кто-то переговаривался о своем, кто-то плавал в купелях, а иные обнимались с бывшими врагами, стягивая одежду. Демоны веселились, расслабленно общаясь между собой, не опасаясь получить в спину отравленный нож.

– Безликий и его слуга за вами наблюдают, – шепнул Арго Лотос.

– Знаю, – ответила демонесса. – Готов разорвать Лиса на части?

– Да, повелительница.

– Твои видения не сбылись. Переговоры прошли так, как я хотела. Раз катастрофа меня не ждет, то и тебя минует смерть. Ты победишь.

– Да, – коротко кивнул Арго, не став напоминать, что бал еще не закончился и беда все еще может найти его хозяйку.

– Идем, – приказала Лотос. – Хочу, чтобы ты стер ухмылку с лица этого рыжего гаденыша, раз ему не терпится сразиться с тобой.

Лотос сделала шаг навстречу Безликому, который только этого и ждал. Демон тут же направился к арене, окруженной факелами, где раб Ферайи ловко разобрался со слугой Крона из второго круга.

– Лотос, мой Лис желает сразиться до победы или смерти с твоим слугой Арго, – громко, чтобы все слышали, объявил Безликий. – Если, конечно, ты не против. Ведь мы соблюдаем условия бала и действуем открыто и добровольно.

Лотос едва не передернуло от его слов. Безликий всем видом давал понять, что чихать хотел на правила и играет в формальность на потеху себе, а не потому, что уважает бал перемирия. Назло ему хотелось отказаться, но демонесса уже пообещала, что битва их слуг состоится. Договор есть договор.

– Принимаю вызов, – громко ответила она. – Лис против Арго. До победы одного и смерти другого. Еще пожелания будут? – дерзко спросила она.

– Я бы посмотрел на бой на отравленных ножах, если, конечно, Арго не боится.

– С превеликим удовольствием.

Демоны, слышавшие их разговор, зашептались. Все знали, что Арго владел холодным оружием лучше любого из присутствующих слуг первородных, вдобавок он был невосприимчив практически ко всем ядам. У Лиса же не было таких умений. Яд на него действовал, а любимым оружием были лук и стрелы. Так зачем Безликий изначально усложнил задачу собственному слуге?

Этот вопрос буквально читался на лицах многих демонов, и они стали стягиваться к арене, чтобы посмотреть на бой. Лотос же держалась отстраненно, но все же было заметно, что ее удивили условия.

– Палач, хочу показать тебе, как слаб твой слуга, – глубокий, вкрадчивый голос Безликого заполнил ее уши, когда демон склонился над ней и прошептал эти слова так четко, что они достигли самого нутра демонессы.

– Отойди от меня, – прошипела Лотос, чувствуя, что ее ухо горит от его дыхания.

Она посмотрела на его лицо, на маску, скрывавшую глаза, на нахальную улыбку. Гнев стал подниматься внутри Лотос. Безликий ее бесил. Демон же выпрямился в полный рост и продолжил стоять спиной к арене, но лицом к Лотос.

– Что ты делаешь? Тебе настолько неинтересно смотреть схватку наших слуг? – возмутилась она.

Арго уже скрестил ножи с Лисом, а она отвлекалась на Безликого.

– Я же знаю, чем все закончится, на что мне смотреть?

Лотос чуть не задохнулась от бешенства. Столько надменности и самодовольства было в позе, голосе и каждом жесте, что ей захотелось самой выйти с ним на арену и как следует избить. А еще она хотела, чтобы Арго размазал Лиса по арене и выжег улыбку с губ Безликого.

– Когда Арго убьет Лиса, я погляжу, как твоя маска треснет от досады, – не удержалась Лотос, делая шаг к Безликому, забыв о бое на арене.

– Арго – ничтожество, палач. Он не достоин чести быть сопровождающим аристократа на балу. Тем более такого хилого, как ты. Тебя должен защищать кто-то посильнее, иначе быстро подохнешь, – спокойно сказал Безликий, чем окончательно разъярил Лотос.

– Ты забыл, с кем разговариваешь?! – рявкнула она.

– О, я всегда помню о твоих способностях, палач, – Безликий молниеносно схватил ее за кисть и перевернул ладонью вверх.

Тонкое запястье, нежная кожа, покрытая тонкой вязью рун, которые сейчас не горели. Лотос мгновенно вырвала руку и прижала к груди.

– Не трогай меня без моего позволения!

– Меня смешит твоя бравада.

Лотос хотела ответить, но рык и лязг оружия на арене отвлекли ее. Она увидела, что Лис уже использовал свое особое умение – он мог во время боя разделить свое тело, создавая девять своих двойников по количеству хвостов. Они были из плоти и крови, искусно сражались, но не разговаривали и не обладали своей волей, являясь продолжением хозяина. Они заполнили арену и окружили Арго, который только и успевал, что уворачиваться от отравленных ножей.

Лотос внимательно следила за Лисом, в сотый раз поражаясь тому, что Безликому удалось заманить к себе на службу кицунэ. Эти духи были хитрыми и крайне свободолюбивыми и никогда не соглашались служить добровольно, а если кому из демонов удавалось их поработить, то они всеми силами пытались испортить хозяину жизнь. Этот же добровольно таскался за Безликим, словно собачонка, да еще и согласился стать демоном. Немыслимо!

Лотос не нравилось то, что первородные повадились брать на службу созданий, не рожденных в преисподней. Все-таки духи, русалки, джинны и прочие создания принадлежали миру смертных. Они были аномалиями, появившимися оттого, что демоны воевали и погибали на земле, – высвободившийся хаос не мог вернуться в преисподнюю и порождал иные формы жизни. Поэтому-то демоны первого и второго круга должны убивать друг друга только в преисподней. Хаос к хаосу.

Именно поэтому на балу бои были разрешены только в пределах арены – Кирино заколдовал ее так, чтобы сдержать высвободившийся хаос и вернуть его домой. Лотос заметила демонов в темных плащах, которые обновляли руны после каждого сражения.

Она снова перевела взгляд на арену. Арго был силен, умен и очень ловок: ему уже удалось прикончить двух двойников и нанести Лису несерьезную, но неприятную рану. И все же Лис был очень опасным соперником – кицунэ имели много секретов, а их магия была неизученной.

Лотос непроизвольно сжала кулаки.

– Нервничаешь, палач? – Безликий встал перед ней, вновь загораживая собой арену. – Или размышляешь, какого раба поставишь на место убитого? Выбирай тщательно, я легко разберусь с каждым твоим слугой.

– Что тебе от меня нужно? – спросила Лотос, возвращая холодное спокойствие в голос.

– Ты слабая, – хмыкнул Безликий. – Ты полагаешься на свои таланты палача, но если будешь рассчитывать только на них, умрешь.

– Тебе какое дело?

– Ты часть круга первородных аристократов, не позорь его.

Это было последней каплей в чаше терпения демонессы.

– Слушай, ты, если хочешь выйти на арену со мн…

Слова Лотос потонули в гоготе и криках толпы, сомкнувшей плотное кольцо вокруг арены. Даже первородные с интересом смотрели на бой. Лотос протиснулась мимо Безликого и замерла, глядя наарену.

Повсюду была кровь убитых двойников Лиса, которые лежали на песке, а сам Лис стоял среди них. Из десятков ран текла черная кровь, а в руке он сжимал оторванную голову Арго, намотав его волосы на кулак.

Лотос смотрела, как тело слуги растворяется в вечности, – Лис разрушил его окончательно, без права на восстановление в преисподней. Арго проиграл и погиб, а она даже не видела его последнюю битву, потратив время на дурацкую болтовню с Безликим.

– Победа за тобой, Безликий, – дерзко прохрипел Лис.

Тот обернулся к арене и взглянул на раненого слугу.

– Ты позоришь меня своими увечьями, – резко сказал он Лису. – Возвращайся в замок и вылечи свои раны.

Лис молча кивнул и ушел с арены. Рыжие волосы свалялись от свежей крови – Арго сильно ударил его по голове. Каждый шаг отдавался болью из-за яда от отравленного оружия, но Лис пытался идти прямо и гордо, хоть победа и не радовала. Позже Безликий скажет ему, что думает об этой жалкой битве, где его чуть не прикончили. Он явно преподал ему урок за самонадеянность и излишнюю веру в свои силы. Урок был усвоен. Повелитель, как всегда, был прав – нельзя недооценивать врага, особенно если это слуга кого-то из первородных, – они берут к себе только лучших. Унижение жгло сильнее, чем яд, растекавшийся по телу, и Лис надеялся, что ему удастся покинуть бал до того, как он потеряет сознание на глазах у всех, опозорив Безликого.

Шум стих, демоны уже планировали новый бой, а Лотос смотрела перед собой невидящим взором. На миг она застыла, охваченная печалью, что потеряла такого преданного слугу, как Арго. Кто теперь будет занудствовать и жужжать ей на ухо предостережения? Кто будет шпионить и доносить полезную информацию? У демонов нет друзей, но годами он был верен ей, как никто. Она уважала его даже в те моменты, когда хотелось дать ему по уху за излишнюю веру в видения.

Получается, его пророчество относительно собственной смерти сбылось? Или оно ослабило его в бою, лишив веры в свои силы? Теперь уже не узнать. Да и не важно.

– Я же говорил, палач, твой слуга ничтожество, а ты слабая, – повторил Безликий.

– Ублюдок! – Лотос импульсивно, быстрее, чем подумала, ударила Безликого кулаком в голый торс.

Демон принял ее удар и даже не дрогнул, хотя знал, что она усилила удар магией. По всей площадке прокатился, как смерч, его хохот.

– Это все? – спросил он сквозь дикий смех.

Другие демоны не разделили веселье Безликого – Лотос нарушила условия бала, напав на демона вне арены. Колонны по всей площадке затрещали от магии, тут же превращаясь в каменных титанов, готовых ее выпроводить.

– Ты нарушила условия бала! – взревел Кирино. – Убирайся, Лотос! Ты больше не можешь оставаться с нами. Вдобавок предлагаю, чтобы следующие три собрания круга голос Лотос не учитывался.

– Да, накажем ее, – тут же подхватила Ферайя, радуясь позору тринадцатой.

– За что? Да она его почти погладила, – фыркнул Лао. – Тут вообще рукоприкладство не приветствуется? Мы стали скучными и мягкотелыми, друзья мои.

– Тут нет друзей! – фыркнула Ферайя.

– С такими речами у тебя даже приятелей никогда не будет, милая, – возмутился Лао.

– Заткнитесь! – крикнула Лотос. – Я нарушила условия, я ухожу с бала. Можете не учитывать мой голос хоть следующие пять столов переговоров. Плевать.

Демонесса развернулась и гордо пошла на выход, туда, где еще недавно шел Лис, капая на мраморный пол кровью.

Злость жгла сущность Лотос до кончиков пальцев. И все же Арго ошибся. Она получила то перемирие, что хотела. А потеря Арго… с этим ей придется смириться. Как ее ни печалила потеря слуги, она не могла назвать это катастрофой.

Глава 2 Танец жриц

Хаос не лишен чувства юмора. Как иронично наделить самыми выдающимися способностями ту, что не может воспользоваться силой по собственному усмотрению. Палач – единственная, кто может чертить руны прямо в воздухе, не используя ни крови, ни чернил, но при этом не может противостоять зову рун, что высечены на ее руках.

Из заметок чернокнижника

Лис выругался сквозь сжатые зубы, осознав, что переместился не в замок Безликого, а в зеленый лабиринт в его окрестностях. Повезло еще, что ему хватило сил, чтобы перенести себя в земли повелителя, – если он потеряет сознание тут, то его хотя бы не прирежут его враги. Он шевельнул пальцами – те едва слушались, но он смог бы нарисовать руны и телепортироваться, если бы не одно маленькое «но».

Яд Арго не просто разъедал тело, он каким-то образом блокировал связь с хаосом, и Лис чувствовал, что не сможет воспользоваться магией. Он вообще всегда плохо переносил яды и, зная эту свою слабость, научился не подставляться и убивать до того, как его коснется меч соперника. Обычно у него получалось, но сегодня все пошло не так. Бой был тяжелым, а победа – жалкой.

И до замка ему придется идти пешком.

Лис сделал несколько шагов на плохо слушающихся ногах, и его вывернуло черной кровью на куст белоснежных роз. Он упал на четвереньки, отполз в сторону живой изгороди и привалился спиной к плотной стене вечнозеленых растений.

– Безликому не понравится, что тебя стошнило на его цветы, – ехидно пропели над ухом.

– Отвали, Теон, – прохрипел Лис, закатывая глаза от боли.

Его внутренности горели будто в агонии, и у него не было сил прогнать надоедливого мальчишку. И почему Безликий обратил «это» в демона? Бывший человечек шестнадцати лет – жертва несостоявшегося ритуала. Перед смертью он поклялся заплатить любую цену в обмен на то, что ему позволят поквитаться со старейшинами своего племени.

Лис до сих пор не мог понять, каким образом Безликий услышал его просьбу и почему согласился исполнить, но вот уже двадцать лет Теон – один из его приближенных. Работает обычно в одиночку, как и Лис, предан Безликому, как и Лис, и считается гением среди других слуг повелителя, как и Лис. Но, по мнению Лиса, Теон – мелкий выскочка, в котором куда больше человеческого, чем демонического.

– Смотрю, бал перемирия прошел для тебя не очень гладко, – не сдавался приставучий мальчишка. – А я ведь предлагал Безликому взять меня.

– Тебя? – Лис от возмущения закашлялся кровью. – Ты бы там сдох.

– Этого мы уже не узнаем.

Теон, который до этого расхаживал вокруг Лиса в своей любимой форме орла, резко остановился, принял облик человека и пристально уставился на кицунэ, словно пытаясь что-то разглядеть. Его глаза скользнули по его узкому лицу, потом внимательно изучили раны от ножей Арго, которые и не думали затягиваться, а потом остановились где-то в районе груди.

– Тебе нужна помощь, – серьезно сказал он.

– Ну так позови кого-нибудь.

– Я могу тебя вылечить, если Безликий желает, чтобы ты выжил, – хмыкнул Теон и протянул руку к Лису.

Тот попытался отмахнуться, но завалился набок и упал в лужу собственной крови. Именно поэтому Лис всегда предпочитал работать в одиночку, чтобы никто не видел его в моменты слабости, – лучше сдохнуть. Давно он не чувствовал себя таким униженным и жалким. А Теон так и тянул к нему свою треклятую руку.

– Мне не нужна помощь человеческого отребья, – высокомерно пропыхтел кицунэ, скрипя клыками от боли.

– Другим демонам ты не нравишься, Лис, слишком часто задираешь их, – заметил Теон, нисколько не обидевшись на его грубость. – Не думаю, что они станут тебе помогать.

– Безликий сказал…

– Безликий, я так понимаю, все еще на балу, а прямого приказа помочь тебе не было. Уверен, они не будут торопиться с лечением, пока не станет слишком поздно.

– Что значит – поздно? – Лис страдал от ран, но понимал, что они не смертельны. Если ему не помогут, то он просто будет корчиться от боли, пока его тело не восстановится самостоятельно. Может, несколько дней, а может, недель. Неприятно, но ему не привыкать. – Мои раны…

– Дело не в них. Не знаю, кто тебя отделал, но на тебе мощное проклятье, рыжий, – фамильярно изрек Теон. – И оно разрастается, отравляя твою сущность, так что тебе очень нужна помощь. И побыстрее.

– И ты можешь меня спасти? – Сама эта мысль показалась Лису отвратительной.

Почему из всех слуг Безликого его нашел именно Теон? Будь на его месте Райху, Игги, Стеро – да кто угодно, было бы легче. Всех их Лис хоть раз, да вытаскивал из передряг. Они были ему должны. А этот мальчишка… он никогда не просил его о помощи.

– Да.

– Что хочешь взамен? – сдался Лис, чувствуя, что его вот-вот снова вырвет.

Теон был прав. Стоило ему отвлечься от боли, терзавшей тело, как он ощутил странное воздействие проклятия, которое до этого не замечал. С ним происходило что-то очень паршивое – хаос будто вытекал из его тела вместе с кровью. Если это не остановить, то он отправится прямиком в объятия вечности.

Поглоти пламя этого урода Арго и его магию! Он получил слишком легкую смерть.

– Взамен? – Теон нахмурился на мгновение, а потом его лицо озарила широкая улыбка. – Никак не привыкну, что за помощь нужно просить что-то взамен. Хотел просто так подсобить, чтобы тебе стало стыдно звать меня человеческим отребьем. Но раз ты сам спрашиваешь, да и стыд тебе неведом… хм…

– Быстрее, – прохрипел Лис.

Мало того, что опозорился на арене, подвел Безликого, получил смертельное увечье, так еще какой-то малолетний ублюдок будет над ним глумиться! Как он мог так встрять?

– Ладно, рыжий, сейчас тебя подлатаем, – весело сказал Теон.

Он опустился вниз рядом с Лисом и положил его голову себе на колени. Лис не сопротивлялся, хотя все его нутро восставало против происходящего. И все же, как бы он ни презирал Теона, считая, что он недостоин быть приближенным Безликого, невозможно было не признать, что у него дар к магии.

Ему не нужны были ни руны, ни заклинания, – он просто положил руки на виски Лиса, и магия заискрила на кончиках его пальцев. Она вливалась в него, восстанавливая силы и подавляя проклятие. Боль сразу же отступила, но вместо облегчения Лис испытал злость: мальчишка так и не сказал, какую плату хочет, а отказаться не получится – он уже ему помогал.

– Что ты хочешь взамен?

– Станешь мне другом, – пожал плечами Теон.

– Совсем сдурел?! – округлил глаза Лис, решив, что во время боя слишком сильно ударился головой. – Я даже не знаю, что значит это слово!

– Ну у тебя полно времени, чтобы узнать, что значит слово «друг».

– Бессмертия не хватит, чтобы научиться такому, как я, дружить с таким, как ты, – тихо прохрипел Лис, теряя сознание. – И зачем тебе друг?

Теон только улыбнулся от уха до уха, продолжая лечение. Если он что и понимал, так то, что, где бы ты ни оказался, тебе нужен друг. И этот рыжий придурок отлично подходил на эту роль.

* * *

Безликий с усмешкой наблюдал, как Лотос спешно покидает бал: ее злость привычно грела его. Дерзость палача ему нравилась, не нравилось только то, что рядом с ней вечно крутились слабаки. Когда она уже поймет, что рядом с такой, как она, должны находиться сильные демоны, а не шваль типа Арго? Бесполезный, никчемный демон. Лис правильно сделал, что попросил бой с ним до полного уничтожения.

– Безликий!

Демон раздраженно обернулся на противный голос Лао. Этот скользкий червяк вызывал у него омерзение.

– Чего тебе? – бросил Безликий, размышляя, а не покинуть ли и ему это паршивое место вслед за Лисом и Лотос.

– Давай заключим сделку? – Лао расплылся в сладкой улыбке, вызывающей тошноту. – Я тебе дам тридцать своих лучших слуг на выбор, а ты мне покажешь, что у тебя под маской?

– Катись в бездну, – отмахнулся Безликий. Он не раз получал подобные предложения, и хоть бы кто предложил взамен что-то стоящее.

– Да ладно тебе! – не сдавался Лао. – Я никому не расскажу, что ты прячешь! Скажи честно, там проклятье? Кто его наслал? Я мог бы помочь разобраться с обидчиком? Давай заключим союз? Давай…

– Давай ты отойдешь от меня, пока я не разозлился?

– А если Кейси отдаст тебе свою королеву суккубов? Ты же помнишь ту красотку…

– Лао, бал перемирия не вечен. Я не нападу на тебя здесь, но если выкажешь интерес к моему лицу еще раз, я найду тебя после и вырву глаза.

– Ты такой зануда! И я все равно уверен – ты проклят! Кейси! – Лао позвал демонессу, которая подслушивала разговор, притаившись за колонной. – Кейси, он отказался!

– От ночи с моим лучшим суккубом? – Демонесса выплыла из укрытия и подошла к ним поближе. – Она что, не в твоем вкусе? Быть не может.

– Суккубы воняют сладостью и дешевой похотью, как и их создательница, – хмыкнул Безликий, окинув надменным взглядом пошлый наряд Кейси.

Она, как всегда, выставляла себя напоказ – вместо одежды на ней были украшения. Многослойное ожерелье из затейливо переплетавшихся цепочек спускалось от шеи к груди, не столько что-то прикрывая, сколько подчеркивая. На бедрах был пояс из золотых монеток, которые позвякивали и подрагивали при каждом движении, обнажая загорелую кожу.

Слова Безликого ожидаемо взбесили Кейси – суккубы были ее творением, и она, разумеется, считала их совершенными, как и саму себя. Ее глаза вспыхнули яростью.

– Раз так, то ни один суккуб никогда не разделит ночь с тобой, урод! – выплюнула она, поджав кроваво-красные губы.

– Какая жалость, – саркастично процедил Безликий. – Оставь себе своих чаровниц – я предпочитаю настоящую страсть, а не сладкий дурман.

– А вот я не против окунуться и в сладкий дурман, и в похоть. – Лао встрял в спор, потушив назревавший скандал. – Кейси, познакомь меня со своей красоткой, в долгу не останусь.

Кейси хотела сказать Безликому колкость, оставив последнее слово за собой, но тот уже развернулся и направился к выходу.

– Уже уходишь? – удивился Кирино, заметив, куда он идет. – Веселье только начинается.

– Так веселись – шутов здесь достаточно. А мне пора по делам.

– Я надеюсь, ты помнишь, что мы заключили соглашение? Держи свое безумие в узде. Натворишь глупостей – палач может отправить тебя в запретную зону.

– Кирино, держи свои советы при себе, – в тон ему ответил Безликий и ушел не прощаясь.

Оказавшись в блаженной тишине, демон медленно побрел по каменистому берегу. На балу делать было нечего, но и в замок возвращаться пока что не хотелось. Ночь была прекрасной, и ее хотелось продлить. Повеселиться и еще немного позлить палача. Только сначала нужно было найти эту бестию – она всегда хорошо пряталась.

Безликий коснулся ладонью живота там, куда его ударила Лотос. Отпечаток ее магии был очень слабым, но он мог попробовать ее отследить, если она все еще в мире смертных, а не в своих владениях в преисподней, куда вход без приглашения ему заказан.

Демон выпустил когти и начертил руну прямо у себя на животе собственной кровью. Выяснить точное местоположение Лотос не получилось, но он мог провести простенький ритуал и переместиться к ней, не зная, где в итоге окажется.

– Ладно, – Безликий провел ладонью по животу, собирая капли крови из затягивавшейся раны.

Брызнув кровью на плоский камень, он начертил на нем несколько рун и телепортировался.

Ритуал перенес Безликого на высокий холм, заросший выжженной солнцем травой. Не понимая, где он, демон подошел к краю, осматриваясь. Он увидел холмы с виноградниками, а ниже равнину, где простирался крупный город.

– Греция? – удивился Безликий.

Он плохо знал эту часть света и не представлял, что тут забыла палач, но любопытство одержало верх, и демон спустился к городу.

Горели тысячи факелов, шло веселье, пахло молодым вином и едой – человечки явно что-то праздновали. Безликий напрягся, пытаясь ухватить след тринадцатой, но ничего не почувствовал. Она, конечно, могла телепортироваться, почуяв его приближение, но зная палача… Нет, она замаскировалась, чтобы найти его первой и отомстить за своего никудышного Арго. Рассчитывает одолеть его, застав врасплох? Что ж, пусть попытается.

Безликий вошел в город и заметил, что по улицам бегают девушки и мужчины, разодетые в белые и золотые одежды, с масками на лицах. Недолго думая, демон схватил за руку одну смертную и спросил, что происходит в городе и почему люди так странно нарядились.

– Отпустите! – вскрикнула девушка, возмущенная его наглостью и напуганная его видом. Он явно был чужаком, хоть и говорил на их наречии. А еще в прорезях его странной маски не было видно глаз – только пугающая тьма. – Сегодня праздник урожая! Все жрецы возносят хвалу богам.

– А маски зачем?

– Это часть традиции! – Девушка попыталась вырваться. – Отпустите немедленно, иначе я позову стражу! Никому нельзя касаться помощниц старшей жрицы!

Безликий отпустил ее, пока шум не привлек к нему ненужное внимание, и свернул в темный проулок. Чтобы найти палача до того, как она его обнаружит, нужно слиться с толпой. Для начала он сменил схенти на белое одеяние, как у горожан, а затем преобразил свою маску – теперь она скрывала все лицо, а чтобы не пугать смертных, Безликий навел простенький морок, и в прорезях можно было разглядеть голубые глаза. Ему повезло, что маска – атрибут праздника, ведь на нее он мог воздействовать как угодно, в отличие от своих глаз, на которые не действовала никакая магия.

Этот маскарад обманет смертных, но не тех, в чьих жилах течет хаос. Особенно Лотос. У нее, как у демонического палача, были особые способности, которые помогали ей находить и наказывать преступников.

Она могла отыскать кого угодно и где угодно – брала след как гончая и никогда не упускала того, кого требовал покарать хаос. А еще лишь она одна могла скрыть свой хаос, чтобы не выдать себя, даже стоя у противника за спиной. И эта ее способность пугала и восхищала даже сильнейших демонов, ведь никто не смог придумать, как спрятаться от вездесущего взора палача. Никто, кроме Безликого.

Он потратил немало времени, но все-таки нашел способ подавить хаос в своей крови и стать невидимкой. Был лишь один нюанс: стоит ему воспользоваться магией – и маскировке конец. Но город небольшой, так что он сможет обойти его и без магии.

Безликий начертил руну на предплечье, сковав свои силы. Теперь он был хилым, точно обычный человек, – странное ощущение. Безликий усмехнулся, подумав, что, наверное, именно так обычно себя чувствуют доходяги из третьего круга.

Он вынырнул из проулка в праздничную толпу. Кругом кружились пьяные и веселые смертные. Наивные, радостные и беспечные, они пили на улицах, голосили во все горло песни и благодарили богов за большой урожай винограда. Некоторые обжимались в проулках, некоторых тошнило вином, кто-то чуть не угодил под повозку, а кого-то утаскивала под руки стража. Праздник чем-то отдаленно напоминал бал перемирия демонов – и там, и там Безликого раздражали гости.

К центру города толпа становилась плотнее, а на главной площади у каменного храма жители купались в фонтанах, несмотря на ночную прохладу. Звучала нескладная, режущая слух музыка. Кто-то предложил Безликому кувшин вина, а какие-то девушки махали руками, зазывая пойти за собой. Почти все были в масках. Безликий догадался, что те, у кого маски были получше, – жрецы и жрицы, а те, кто надел простенькие, явно сделанные из подручных материалов, – простые смертные.

Безликий пробирался через толпу, выискивая глазами палача, – затеряться в гуще смертных было бы неплохой идеей, но если она собиралась напасть на него, то точно поджидала бы где-нибудь на окраине. Там, где поменьше смертных, – палач вечно переживала за них и не подвергла бы их такому риску, как битва двух аристократов.

Безликий понял, что на главной площади ему делать нечего, и уже собирался уйти, но толпа вдруг образовала плотный круг вокруг площади. Музыка стала громче и ритмичнее, а люди захлопали в ладоши.

– Сейчас будет ритуальный танец! – радостно выкрикнул тощий юнец, пролив вино под ноги демона. Пара капель попала на край его одеяния.

Безликий рыкнул, собираясь преподать человечку урок, но тот восторженно вскрикнул, тыча рукой в центр круга.

– Жрицы!

Толпа загудела, хлопая еще громче, и Безликий обернулся, заинтересовавшись тем, что так всех восхитило. Из храма выбежали девушки и закружились в веселом танце. Демон только скривил губы – зрелище его не впечатлило. Он в который раз поразился тому, как примитивны смертные, но тут в круг вбежала еще одна жрица и завладела его вниманием.

Гибкая, как лань, и грациозная, словно лебедь, она двигалась так легко, будто ее ноги не касались земли. Маска скрывала лишь половину ее лица, и Безликий видел улыбку на ее красиво изогнутых губах. Длинные золотистые волосы развевались за ее спиной. Она танцевала не так, как остальные, – казалось, ее тело и музыка были единым целым, да и движения неуловимо отличались от заученного жрицами танца.

В ней была настоящая страсть, которую Безликий так редко видел. Она заворожила толпу, она околдовала даже демона, который, не моргая, жадно наблюдал за ней, забыв о палаче, ради которой прибыл сюда.

Безликого охватило влечение, которое жгло, словно огонь геенны, и ему так захотелось приблизиться к смертной, что становилось не по себе. Теперь все мысли занимала эта жрица. Он не мог уйти, не мог отвернуться. Ему нужно было с ней заговорить.

Музыка сменилась, ритуальный танец закончился, и толпа хлынула вперед – все хотели потанцевать со жрицами. Кто-то даже устремился к желанной Безликому девушке, но он опередил всех.

– Прошу, подари мне танец, – нежно, чтобы не испугать смертную, попросил демон.

Девушка кивнула, легко поклонилась и начала танцевать. Безликий на ходу учился странным движениям, и они кружились вместе, будто танцевали в паре целую вечность. И с каждым движением, с мимолетным касанием их рук страсть внутри демона разгоралась сильнее, как костер, который раздувает ветер.

Нестерпимо хотелось узнать, что скрывалось под маской, которая напоминала его собственную, – ту, что он обычно носил. Ему хотелось увидеть лицо девушки, все целиком. Узнать, какого цвета ее глаза. Каким взглядом она смотрит на него. Догадывается ли, что он уже решил, что сделает ее своей?

Он бы танцевал с ней всю ночь напролет, но музыка оборвалась, а какой-то донельзя важный смертный стал толкать речь. Девушка отвернулась и бросилась бежать через толпу.

– Стой! Подожди! – крикнул Безликий.

В толпе возмущенно шикнули – люди хотели послушать оратора. Демон бы снес их всех волной чистого хаоса, но он не хотел напугать девушку, что бежала от него, и привлекать внимание палача, которая тут же найдет его, если он применит силу. Он всегда был готов к встрече с Лотос, но сейчас у него была другая цель.

И он бросился в толпу. Бежал как простой смертный, расталкивая людей локтями, пытаясь угнаться за жрицей, что бежала резво, как антилопа в саванне. И все же он оказался быстрее.

Девушка свернула в темный проулок, едва не столкнувшись с пьяным мужчиной в грязной одежде.

– С ума сошла! – заорал тот, намереваясь оттолкнуть жрицу.

Безликий схватил его за руку до того, как он успел коснуться ее. Сжал запястье так сильно, что мужчина застонал от боли.

– Убирайся, если хочешь жить, – рявкнул демон.

Мужчина не стал спорить и ушел, бубня неразборчивые ругательства себе под нос. Безликий тут же забыл о нем – он смотрел на девушку.

– Почему ты от меня убежала? Мы отлично танцевали. Я тебя не обижу.

Безликий поразился тому, как мягко звучал его голос. Не хотелось пугать смертную, которая выглядела такой тонкой и хрупкой рядом с ним.

– Мне нельзя с тобой говорить, – грустно ответила девушка и мило закусила губу. – Тебе лучше уйти.

Безликий проигнорировал ее слова и сделал шаг к ней.

– Я не хочу уходить, – улыбнулся он, запоздало сообразив, что она не видит его улыбку, – сейчас все его лицо скрыто маской.

Зато он увидел, как губы девушки дрогнули в улыбке. У нее были безумно красивые губы, сводящие с ума.

– Тогда я уйду, – не сдавалась жрица и сделала шаг в сторону.

Безликий положил руку на стену дома, преграждая ей путь. Жрица поджала губы и хотела сделать шаг в другую сторону, но он повторил то же действие правой рукой. Теперь демон нависал над ней, а она упиралась спиной в стену, заключенная в ловушку его рук.

Девушка резко выбросила колено, собираясь ударить его между ног, но реакция Безликого была молниеносной – он перехватил ее ногу на подлете. Не успела смертная издать и звука, как он притянул ее за бедро на себя, недвусмысленно прижимая к себе вплотную.

– Зачем ты пытаешься ударить меня? Я же сказал, я тебя не обижу.

– А я могу навредить тебе. Дай мне уйти, прошу тебя.

Безликий едва не рассмеялся, услышав эти слова, – ему вообще мало кто мог навредить. Правда, откуда смертной об этом знать.

– Ты мне не навредишь, обещаю. Как тебя зовут?

– Не скажу!

– Тогда как мне уснуть этой ночью, не зная твоего имени? – Безликий нагло коснулся пальцами ее губ.

Они были такими манящими, так хотелось их поцеловать.

– А ты не спи, – дерзко ответила жрица.

– Не спать? Как пожелаешь.

Безликий закрыл глаза, приподнял маску, а затем резко наклонился и вслепую поцеловал ее, попадая в уголок губ.

Девушка застыла, как статуя, будто решаясь на что-то, а затем принялась жадно его целовать. Безликий с удовольствием отвечал, целуя с все большей настойчивостью. Смертная обвила руками его шею и вдруг ловко закинула на него вторую ногу, обвивая его торс. Сделав шаг вперед, он прижал ее к стене дома, а она впилась пальцами ему в плечи, притягивая к себе. От ее поцелуев перехватывало дыхание – такого с ним еще не случалось. Но эта смертная была особенной.

Безликого восхитила ее страсть в танце, но страсть, с которой она его целовала и требовала большего, сводила с ума. Он не видел ее, но чувствовал жар ее кожи. Вдыхал едва уловимый, но дурманящий запах редких горных цветов. Цветы… он был одержим цветами, и она пахла ими. Легко, словно пушинку, удерживая ее одной рукой, второй он стягивал белое одеяние жрицы, с трудом сдерживаясь, чтобы не разорвать его в клочья.

Безликий оторвался от губ смертной лишь для того, чтобы покрыть поцелуями шею, а затем спуститься ниже к ключицам. Он приоткрыл глаза и увидел ее обнаженную грудь – она была совершенной, как и сама девушка. Он целовал ее, обводя языком сосок, а его руки жадно исследовали ее тело. Гладили бедра, сжимали ягодицы. Он пытался быть нежным, но знал, что на тонкой коже все равно останутся следы, хотя он как мог сдерживал себя, чтобы не выпустить когти или клыки.

Смертная выгибалась навстречу его рукам и губам, принимая его ласки. Ее стоны ласкали его слух, распаляя все сильнее.

– Быстрее, – прошептала она, сжимая его плечи.

Безликий усмехнулся и закрыл глаза, снова целуя ее. Влажно и развязно. А потом вошел одним резким, мощным толчком. Смертная всхлипнула, крепче сжимая его ногами, а демон стал двигаться быстро и рвано, срывая с губ громкие стоны.

Она принимала его так, будто была создана для него, будто они – единое целое. Темноту переулка заполнили громкие вздохи, стоны и влажные шлепки. Они будто горели заживо в желании, цепляясь друг за друга до боли в пальцах, оставляя синяки на коже. Пламенная ночь уступала место бледно-розовому рассвету, а они все не могли насытиться.

– Назови свое имя, – хрипло попросил Безликий, чувствуя, что вот-вот кончит.

Глава 3 Лицо под маской

Все мы носим маски. Вопрос не в том, что мы пытаемся скрыть, а зачем мы это делаем? Боимся показать свою истинную сущность или же стыдимся обнажить свои страхи?

Из заметок чернокнижника

Лотос не ответила, – растворяясь в удовольствии. Ей хотелось хоть раз за целую вечность забыть, кто она. Не быть палачом, не думать о том, что ей закрыт вход на будущие переговоры, не горевать о потере верного слуги. Сегодня ей хотелось раствориться среди тех, кто ничего о ней не знал, и она направилась в этот город, который когда-то покорил ее своей красотой и простотой.

Она изменила цвет и длину волос, добавила себе роста, скрыла руны на своих ладонях, оделась как все и использовала силу палача, чтобы никто из демонов ее не потревожил. Она не могла скрыть искру хаоса в своих глазах, но этот праздник был подарком – здесь все были в масках. И она подумала, что тоже может надеть маску и притвориться смертной.

Пока остальные лицемерили и плели интриги на балу, она веселилась на простом празднике людей, который обернулся неожиданной близостью.

Такое с ней было впервые: не смогла устоять перед обычным человеком. Хотя не такой уж он и обычный. Слишком хорош для простого смертного, хотя ей не удалось толком рассмотреть его лица – смотреть на мир сквозь узкие прорези маски оказалось очень неудобно. Лотос не нужно было зрение, чтобы оценить то, как он танцевал, как нежно говорил и как страстно желал к ней прикоснуться… Она не смогла его оттолкнуть, хотя должна была.

Лотос чувствовала силу в его руках, ощущала под ладонями крепость его мышц, но знала, что одно движение ее пальцев – и от смертного останется лишь горстка пепла.

Он впился губами в ее шею, оставляя засос, толкаясь в нее еще быстрее, и она застонала, запрокинув голову. Настойчивый и удивительно выносливый – если бы он был демоном… Было искушение открыться ему, предложить сделку, но он пробудил в ней сильные эмоции, и это могло стать проблемой. Ей не нужны слабости.

И все же так хотелось продлить миг сладкого наслаждения. Лотос решила, что позволит ему любить себя, пока не взойдет солнце, а после исчезнет. Жаль, что он закрыл глаза. Интересно, все смертные так делают во время близости? Странная привычка.

И все же так даже лучше. Проще будет не вспоминать эту ночь.

– Назови свое имя, – настойчиво прошептал смертный ей на ухо, доводя исступления своими ласками. – Назови, ты не пожалеешь. Я могу сложить мир к твоим ногам.

– Сложишь мир к моим ногам? Смелое заявление, – выдохнула Лотос. – Все мужчины так говорят?

– Я не все мужчины, – он толкнулся в нее особенно жестко, заставляя закусить губу.

– Еще одно смелое заявление, – растянула губы в улыбке Лотос, чувствуя, как по телу разливается наслаждение. – А что, если я сама могу сложить мир к твоим ногам?

Он замер на мгновение и тихо засмеялся. Такое девушки ему явно никогда не говорили.

– Я бы на это посмотрел. И поучаствовал, когда понадобится моя помощь. Но давай для начала ты назовешь свое имя?

– Тогда я хочу видеть твои глаза.

Лотос знала, что ей не стоит просить об этом, но не смогла удержаться. Удовольствие затмевало голос разума, твердившего, что ей ни к чему запоминать его лицо – это всего на одну ночь. И все же ей так этого хотелось.

Она застонала, когда он толкнулся особенно глубоко, и они кончили вместе, цепляясь друг за друга так, словно пытались слиться воедино. Он продолжал держать ее на весу и оставался внутри, пульсируя жаром. Кожа горела как в огне.

Это была определенно лучшая ночь. Лотос и не помнила, когда ей было так легко и хорошо.

– Я открою глаза, а ты сними маску и назови свое имя, – не сдавался он, опуская ее на землю, но не убирая рук с ее талии.

Быстрее, чем успела передумать, Лотос запустила руку в волосы и развязала маску, позволяя ей упасть к их ногам.

– Меня зовут Лотос.

Едва она выдохнула эти слова, как земля под ногами содрогнулась, и Лотос ощутила мощь, которую не спутала бы ни с чем. Она знала хаос каждого из круга тринадцати, и этот… неудержимый, бушующий как океан, который не укротить и не остановить. Она узнала его до того, как он распахнул глаза и уставился на нее.

Впервые за все время своего существования Лотос увидела не прикрытые маской эмоции Безликого. Изумление, шок, а затем гнев – все это промелькнуло на его лице за то мгновение, которое понадобилось ему, чтобы прийти в себя и вернуть на лицо привычную черно-золотую маску.

И Лотос хватило этого мгновения, чтобы понять, почему он никогда ее не снимал.

– Безликий, – она поразилась тому, как сдавленно и испуганно прозвучал ее голос.

Она сбросила руки Безликого со своей талии и щелкнула пальцами, возвращая себе привычный облик и одежду. Больше всего ей хотелось исчезнуть, но Безликий не позволил ей – он схватил ее за горло и вжал в стену дома так, что доски затрещали.

– Ты увидела мое лицо! – прорычал Безликий, сдавливая ее шею. – Кажется, не понравилось зрелище? Но разве это не то, чего вы все так хотели?

– Что?! Нет! Я не знала, что это ты! – прохрипела Лотос, пытаясь высвободиться из его хватки.

Ее попытки разжать его пальцы были попросту смешными – охваченный яростью Безликий мог в одиночку сокрушить небольшую армию. И сейчас он был так зол, что мог запросто размазать ее по стене этого дома.

– Не знала, – прошипел демон. – А может, это был твой план?

– О чем ты? – пропыхтела Лотос, извиваясь, пытаясь сбросить его руки со своего горла. – Я бы ни за что не… Если бы я знала, что это ты!

– Вот как? Но ты теперь знаешь, как выглядит мое лицо. Может, мне убить тебя?

– Не бойся. Я никому не скажу про твои глаза.

Лотос до сих пор была в ужасе от увиденного – перед глазами так и стояло его лицо без маски. Левый глаз зеленый, будто чистый изумруд, с искрой хаоса, как у всех первородных. Вокруг радужки золотой ободок. Красиво и необычно даже по демоническим меркам. Но правый…

Он поверг ее в ужас, какой, она думала, не способна испытать. Правый глаз Безликого был словно из другого мира. Мира куда страшнее запретной зоны преисподней.

Он был полностью черным, без цветной радужки и зрачка. Он источал такую холодную и всепоглощающую тьму, таил в себе такую древнюю силу и бесконечную боль, что сомнений больше не было – это проклятье. И оно страшнее всего, что Лотос вообще могла себе вообразить.

– Бояться стоит тебе, палач!

Кулак Безликого ударил в стену рядом с ней, проделав внушительную дыру. Лотос не знала, как ей быть: призвать меч и принять бой или попытаться провести переговоры. Сражаться здесь, в мире смертных, в полную силу точно не стоило, тем более сразу после соглашения на балу перемирия. К тому же сам Безликий все еще не призвал свой меч.

В Лотос вспыхнула надежда, что они смогут уладить это мирно, но тут она ощутила, как Безликого охватывает ярость. Раньше она считала, что он просто безумен, но теперь, узнав о проклятье и стоя так близко, она почувствовала, как изменился его хаос. Он уже не был похож на океан, скорее на вязкую тьму, которая была готова поглотить все, к чему прикоснется.

Приступы ярости второго всегда заканчивались одинаково: смертями и разрушениями. Но только сейчас Лотос убедилась, что он был в них не виноват. Безликий не властвовал над собой в эти моменты.

– Безликий! Останови это! – отчаянно крикнула Лотос, понимая, что это бесполезно, – он ее уже не узнавал.

Взревев как зверь, Безликий швырнул ее с такой силой, что она едва не пробила собой стену соседнего дома, а затем упал на колени и ударил кулаками по земле. А потом еще. И еще.

Город содрогнулся. Деревянные постройки кренились, люди бежали и истошно кричали, решив, что началось землетрясение.

Лотос едва устояла на ногах и призвала свою катану – она должна была немедленно остановить Безликого. Если он разрушит город, если опять нарушит баланс, то хаос их покарает. В преисподней может образоваться еще одна запретная зона наподобие геенны. Или еще что похуже.

Лотос крепче сжала рукоять меча, отгоняя страх. Увидев его проклятый глаз, она по-настоящему осознала, насколько опасное проклятье лежит на Безликом. Ей не одолеть его в одиночку, но она может попытаться перенести сражение. Лотос бросилась к нему, сжимая меч в одной руке, а второй чертила в воздухе руны призыва. Чтобы осуществить задуманное, ей понадобятся самые сильные демоны из тех, что были у нее в услужении.

Они сразу откликнулись на призыв, телепортируясь один за другим, выстраиваясь полукругом. Быстро оценив обстановку, демоны материализовали оружие и направили на обезумевшего Безликого. Никто не выказывал страха, но Лотос чувствовала их ужас и не осуждала, понимая, что, скорее всего, потеряет весь отряд, прежде чем уведет сражение в другое место.

– Любой ценой защитите город! Смертные должны выжить! – Лотос обрушила меч на Безликого, но он отбил его шипом, выросшим из его локтя. – Вы двое, чертите круг, живо! Мне нужно перенести его в преисподнюю! – Выкрикнула Лотос, прогибаясь в спине, чтобы уйти от когтей второго, – он явно намеревался оторвать ей голову. – Дайте сигнал, когда будет готово, я затащу Безликого домой.

* * *

Половина ее отряда полегла, прежде чем им удалось осуществить задуманное. Лотос спасла город ценой жизни своих лучших слуг, а ведь это было только началом.

В преисподней биться стало сложнее: дома Лотос подпитывал хаос, но он так же питал и Безликого. Камни под его ногами обращались в крошку от разрушительной силы, а привычный оранжевый туман в низинах наполнился запахом крови, которую он проливал, поддавшись древнему проклятию. Магия на него не действовала, оружие отскакивало от отвердевшей кожи, но вот если удар наносил он… Слуги Лотос растворялись в вечности один за другим, и смерть их была чудовищной. Их крики терзали ее слух, но она призывала все новых и новых им на замену, чтобы и они пали в этой битве.

Когда каменистая равнина превратилась в пустыню из песка, а от сотни лучших демонов Лотос осталась жалкая горсть израненных выживших, она смогла наконец достать Безликого катаной. Изо всех сил рубанула по плечу, рассекая его торс наискосок, и демон упал лицом в песок.

Лотос сплюнула кровь из разбитой губы и с противным хрустом вправила сломанный нос, – сейчас ей не стоило тратить магию на заживление ерундовых ран, и так слишком много сил ушло на то, чтобы вырубить Безликого, и сейчас с трудом стояла на ногах.

– Госпожа, – хромая, к ней подошел один из уцелевших слуг. – Убейте его. Или давайте скинем его в ущелье запретной зоны?

Лотос была почти готова согласиться – Безликий очень сильно ее разозлил. Его приступ безумия дорого ей обошелся: ей нужно будет накопить силы и восстановить поредевшую армию, ведь как только аристократы прознают о ее бое с Безликим, непременно захотят этим воспользоваться и попытаются напасть. К тому же она вполне могла убить первородного здесь, в преисподней, новые правила этого не запрещали.

Лотос перевела взгляд на распростертое у ее ног тело. Безликий был без сознания, и сейчас она держала его судьбу в своих дрожащих после долгой битвы руках. Хотя… его судьба уже была предрешена. Лотос поняла это, когда увидела его правый глаз, окутанный тьмой.

А еще она поняла, почему ее руны не горели. Ни сейчас, ни в прошлые разы, когда Безликого охватывало безумие и он крушил все на своем пути, хаос не требовал наказать его. Лотос всегда задавалась вопросом: «Почему?» Теперь она знала ответ.

Проклятье Безликого такое сильное и древнее, что полностью берет под контроль его разум, превращая в монстра. В таком случае наказывать самого Безликого не за что – он действует неосознанно.

Но даже если хаосу было не за что наказать его, у самой Лотос были причины. Он называл ее слабой, вечно оскорблял, его слуга убил Арго, а он сам нанес ее армии такой урон, что уйдут века, прежде чем она сможет набрать и обучить новых слуг взамен тех, кого потеряла сегодня.

И все же Лотос медлила. Сомневалась. Ненависть и сочувствие разрывали ее на части. Неужели ей так его жаль, что она не воспользуется ситуацией?

Или все дело в том, что она знала: проклятье Безликого рано или поздно его убьет.

Лотос стиснула рукоять катаны – эта мысль вонзилась в нее как отравленная игла. Первородные воевали столько, сколько она себя помнила, но их все еще было тринадцать. Как бы они ни мерялись силой, они все были так или иначе равны, потому никто не мог одержать верх.

Было странно думать о том, что Безликий погибнет не в бою, а от проклятья.

Она прикрыла глаза, вспомнив круглый стол. Ее место с номером тринадцать напротив второго. Что будет, если аристократов станет двенадцать? И кому под силу наложить подобное проклятье на первородного? Что, если это была воля самого хаоса?

Но почему тогда проклятые руны не горят?

– Госпожа? – позвал ее слуга, не понимая, почему она медлит.

– Мои руны не требуют его наказать.

– Госпожа, убейте его. Вы аристократ, мы в преисподней – вы можете его убить. Вам за это ничего не будет.

Лотос и без него это знала. А еще понимала, что такой возможности может больше не представиться.

Прежде чем она на что-то решилась, Лотос почуяла запах и угадала приближение отряда Безликого.

– Справа! – крикнула Лотос, и ее слуга успел отпрыгнуть в сторону до того, как лишился головы.

– Поразительное чутье, – послышалось сверху, а через мгновение на песок перед ней спикировал орел, тут же превращаясь во взъерошенного парня.

Лотос сразу поняла, что он обращенный демон, к тому же очень сильный. Странно, что она никогда не видела его раньше в свите Безликого, – он любил показать, как хороши его слуги.

– Меня зовут Теон, а вы, судя по прекрасным глазам, та самая Лотос? – нагло улыбнулся юнец.

Про прекрасные глаза он, впрочем, врал. Смотреть в глаза палача было невыносимо, и он старался фокусировать взгляд на ее остром подбородке.

Лотос молча направила меч в его сторону. Теон не шелохнулся, а за ним уже выросло с десяток демонов Безликого. Лотос заметила, что Лиса среди них нет, и понадеялась, что тот подох от ран, нанесенных Арго.

– Проваливай! – рявкнула демонесса.

– С удовольствием, но только вместе с Безликим, – дерзко улыбнулся Теон, молча отдав сигнал. Часть демонов принялась чертить круг, а остальные обступили Лотос и ее слуг.

– Твой господин пересек черту моего терпения. – Лотос прищурилась, думая, позволить им уйти или нет.

– Не сомневаюсь, – Теон окинул взглядом побоище и оценил масштаб разрушений. – Но я не могу позволить его убить.

– Встанешь на пути у палача? – усмехнулась Лотос.

Все слуги Безликого были необычными, но этот мальчишка был какой-то чересчур странный. Тощий, невысокий, темноволосый и смуглый, будто долгое время провел под палящим солнцем в мире смертных, он напоминал вороненка, хотя Лотос видела, как он превращался в крупного орла. И, несмотря на то, что выглядел он достаточно жалко, Лотос чувствовала, что он опасный враг. Хаос, что тек в его жилах, был не похож ни на что из того, что ей доводилось видеть.

Бывший смертный, ставший демоном. Смертный, в котором жил дух орла. Невероятное сочетание.

– Ни за что, – нагло ухмыльнулся Теон, показывая, что не боится ее. – Молюсь, чтобы палач никогда не пришла по мою душу. Если, конечно, у меня осталась душа, – спорный вопрос.

Он широко улыбнулся, обнажая белые ровные зубы, и Лотос в ответ растянула в улыбке разбитые губы. А потом резко ударила проклятьем, как плетью, по Теону. Сил у нее осталось мало, но наглец так ее разозлил, что она вложила все, что было, в этот удар.

Теон попытался увернуться, но Лотос удалось задеть его ногу, и его отбросило прямо на Безликого, который все еще лежал без сознания.

Прежде чем ее слуги сцепились с демонами Безликого, Лотосвскинула руку, запретив двигаться.

– Это предупреждение, Теон, – пропела она опешившему демону, который попытался встать, но раненая нога его не слушалась. – Еще раз надерзишь мне, и я выжгу твою душонку, или что там от нее осталось после сделки с Безликим, дотла. Забирай своего господина и, когда очнется, передай ему, что в следующий раз за попытку разрушить город смертных я отправлю его гнить в запретной зоне, даже если руны на моих руках не будут гореть.

Лотос развернулась и приказала своим слугам возвращаться домой. Они телепортировались один за другим, Лотос исчезла вслед за ними.

Оказавшись в своем замке, она наконец-то почувствовала себя в безопасности. Она не просто так выбрала это место для возведения своего убежища – густой оранжевый туман преисподней, усиленный магией, надежно скрывал его от посторонних глаз, а острые пики скал вокруг делали почти неприступным. Разумеется, телепортироваться в окрестностях могли лишь Лотос и ее доверенные слуги – всем прочим было нужно приглашение, но палач не принимала гостей.

Лотос прошла в свои покои и нарисовала в воздухе несколько рун – двери захлопнулись, а сверху их накрыли печати, чтобы ее точно не побеспокоили. Лотос вдохнула – воздух здесь был плотным, наполненным магией, и сейчас это было то, что ей нужно.

Зал был полностью выполнен из темного мрамора. Повсюду в воздухе висели черные плиты – они были испещрены рунами, украшены магическими узорами или инкрустированы зачарованными камнями. Лотос несколько веков экспериментировала с рунами, изучала свойства тех или иных камней и мягко, но уверенно приручала магию, концентрируя ее так, как нужно ей. В результате она создала это место, которое придавало сил ее измученному сражениями телу и успокаивало дух.

Лотос щелкнула пальцами, и вся ее одежда и оружие исчезли. Она ступала босыми ногами по прохладному мрамору, чувствуя, как затягиваются мелкие раны и срастаются переломы, – физическое тело постепенно возвращалось в первозданную форму.

Дойдя до центра зала, Лотос вошла в круг из тринадцати малахитовых колонн – в центре был круглый бассейн, выложенный мозаикой. Вода в нем была вязкой и серебристой, словно ртуть. Лотос провела пальцами по поверхности воды, чувствуя, что дышать становится легче, а хаос в ее жилах бурлит от наслаждения.

Вода из волшебного озера забвения обладала невероятными исцеляющими свойствами – даже если нырнуть в нее на последнем вздохе, сможешь выжить. Лотос пришлось пожертвовать многими отборными демонами и проявить смекалку, чтобы тайно перенести эту воду к себе в замок.

Было бы идеально сделать такой же бассейн и в ее замке в мире смертных, но Лотос подозревала, что это невозможно – почти наверняка вне преисподней вода утратит свои целительные силы.

Стоило ей лечь в бассейн, как энергия хлынула в тело. Лотос окунулась с головой, опускаясь на дно и закрывая глаза. Теперь, когда она позаботилась о ранах, ей нужно было многое обдумать.

Например, то, что она провела ночь с Безликим! И более того, наслаждалась ею. Кто бы мог подумать, что он такой хороший любовник. А еще, приняв ее за смертную, он был необычайно нежен и сдержан. Кто же знал, что этот безумец способен на такое? Даже его голос был… он был таким мягким и ласковым, что Лотос его не узнала. Хотя это неудивительно – демоны могли менять свои тела, голоса и даже запах, так что никто особо не обращал внимания на эти признаки. Они узнавали друг друга по глазам и уникальному отпечатку хаоса, текшего в их жилах, обращая внимание скорее на содержание, чем на форму.

Как она могла проявить подобную беспечность и не отличить первородного от смертного? Лотос стукнула кулаком по стене бассейна, вспомнив, что подавила свое чутье перед балом. Сама виновата. Но Безликий? С чего он решил снизойти до обычной девушки? Все знали, что он был безразличен до людей.

Он не испытывал к ним ненависти, как Нуар, не изучал, как Лао, не пытался заставить их следовать за собой, как Ферайя. Дела смертных его не интересовали. Почему он вообще оказался на празднике? Сбежал с бала и чисто случайно перенесся туда же, куда и она?

Лотос рассмеялась в воду, пуская пузыри. Нет, он явно искал ее – не бывает таких совпадений. Зачем? Хотел убить вслед за Арго? Возможно, но не в мире смертных. Скорее всего, планировал найти ее и всласть поиздеваться. Наверняка для этого он скрыл свой хаос… Как он вообще это сделал, да еще и так искусно, что она ничего не заподозрила? Лотос всегда была уверена, что на это способна она одна и то лишь потому, что она палач. Дура! Никогда нельзя недооценивать аристократов. Особенно Безликого – никто не знает, что у него на уме.

А что, если его планом было соблазнить и унизить ее? Вполне похоже на правду, если не учитывать один маленький нюанс.

Безликий показал ей свое лицо. Добровольно.

Он бы точно этого не сделал, знай, кто перед ним. К тому же она видела, как он был изумлен, когда она раскрыла себя. А после взбесился, и его охватило безумие.

Лотос нахмурилась, задумавшись о природе его проклятия. Обычно проклятия делились на два типа: простейшие, которые срабатывали здесь и сейчас, и отложенные, посложнее, которые начинали действовать при определенных условиях или с некой цикличностью.

Прошлый приступ у Безликого случился, когда он столкнулся с Кирино и Кейси около семидесяти лет назад. Лотос не знала подробностей их конфликта, лишь то, что закадычная парочка разозлила Безликого так, что он утратил контроль и неделю крушил все вокруг. Кирино и Кейси потеряли легион, пытаясь справиться с ним, а затем сбежали, оставив слуг Безликого разбираться с хозяином.

Но до этого триста лет все было спокойно… Цикличность исключается, значит, условие.

Почему проклятье начало действовать? Из-за злости? Чушь! Безликий злился чаще, чем у него случались приступы.

Нет, проклятье срабатывало всегда неожиданно, то через триста лет, то дважды за один век. Безликий, очевидно, сам не мог предугадать, когда это произойдет, – он будто жил на спящем вулкане и никогда не знал, когда случится извержение.

Зато он точно знал то, что сегодня открылось Лотос, – проклятье не только извращало саму суть первородного хаоса Безликого, неуловимо меняя его структуру, оно медленно убивало его. Но кто мог сотворить такое с сильнейшим из первородных? Неужели сам хаос? Но зачем?

Лотос ничего не понимала: Безликий всегда ходил в маске. Мог ли хаос проклясть его при рождении? Значит ли это, что он создал второго настолько могучим, что испугался собственного творения и наградил такой слабостью?

Лотос раздраженно ударила затылком о дно бассейна – ей не нравилось, что она испытывает жалость к Безликому, а перед ее мысленным взором стояло его лицо.

Лицо без маски. Лотос много раз его представляла, но никогда бы не подумала, что оно окажется таким красивым. Черты острые, яркие, утонченные и одновременно будто высеченные. Высокие скулы. Губы, которые она привыкла видеть скривленными в усмешке, оказались чувственными и манящими. Темные брови, густые черные ресницы и глаза…

Лотос знала, они теперь никогда не дадут ей покоя, ведь она единственная знает секрет Безликого. Проклятый ублюдок! Что будет, когда он очнется?

Лотос резко вынырнула из глубокого бассейна и ухватилась руками за борт, переваливаясь через него по пояс. Арго был прав: бал обернулся смертью для него и катастрофой для нее. Она потеряла слишком много слуг в битве, ее тело исцелилось, но силы… они так быстро не восстановятся. А еще ей обеспечена ненависть Безликого за то, что она раскрыла его секрет.

А хуже всего было осознавать, что, если Безликий сейчас затеет с ней полномасштабную войну, ей не выстоять.

Лотос вновь обреченно опустилась под воду. Неужели ей придется залечь на дно и какое-то время не высовываться, будто слабому бесу? Нет, так не пойдет!

Она не привыкла бояться и прятаться. Она не привыкла проигрывать. Она – демонический палач.

Лотос закрыла глаза, пытаясь предаться забвению и остудить вскипавший от размышлений разум, но против воли в голове снова возник образ Безликого. Его лицо, его глаза и губы, поцелуи и ночь, усыпанная звездами. Лотос закричала под водой, не в силах вытеснить мысли о Безликом и танце на площади города смертных.

Будь проклят этот бал и его лицо под маской. Лучше бы она его не видела!

Глава 4 Шесть хвостов кицунэ

Вопрос, который веками не дает мне покоя: почему хаос избрал палачом одну из тринадцати первородных? Есть ли в этом какой-то особый смысл или это случайность? Хотя вечность научила, что в хаосе нет ничего случайного.

Из заметок чернокнижника

Теон вливал магию в свою ногу, недобрым словом поминая Лотос. Палач была вымотана битвой, а все равно умудрилась запустить в него таким мощным проклятьем. К тому моменту, как ему с отрядом удалось добраться до покоев Безликого и передать его в руки целителей, ногу раздирало от невыносимой боли. И хотя внешне она выглядела так же, как и обычно, Теон чувствовал, что проклятье медленно, но верно расползается под его кожей.

Он не стал обращаться за помощью – его сил вполне хватало на то, чтобы справиться самому, но будь на его месте кто-то другой, итог был бы плачевным. Одной встречи с палачом Теону было достаточно, чтобы понять, что с ней шутки плохи.

Но ведь и он сам многому научился за те годы, что служил Безликому, поэтому быстро очистил себя от проклятья и твердо встал на обе ноги.

Он перевел взгляд в центр комнаты, туда, где парила ритуальная плита, на которой лежал Безликий. Демоны-целители, тихо перешептываясь, чертили вокруг него руны, чтобы он скорее пришел в себя. Теон знал, что все они связаны с повелителем кровью, а потому никто не сможет помочь ему лучше них. И они точно не воспользуются тем, что он без сознания, и не причинят вреда.

Теон покинул покои, понимая, что ему сейчас здесь делать нечего. Безликий в полной безопасности в своем замке – крепости неприступнее просто не существует. Особенно когда здесь собрались командиры его легиона. Насколько Теон знал, они сейчас были в зале собраний, а потому направился прямиком туда.

– Тебе здесь не место! – рыкнул главнокомандующий Райху, увидев его на пороге.

Теон нагло зашел, игнорируя его злобный взгляд. Райху он видел редко, но знал, что тот был старшим из трех командиров армии Безликого. Демон-исполин, который мастерски владел всеми видами оружия, и, по совместительству, выдающийся стратег. Служил давно и преданно и лез из шкуры ради одобрения повелителя, но Безликий все равно выделял не его, а Лиса и других ассасинов^[3], у которых не было под началом не то что армии, даже отряда.

– Ты глухой? – Игги, второй командир, вырос перед Теоном как скала, выпуская пар из широких ноздрей. Уродливый, но жутко крепкий тип: его тело покрывал непробиваемый панцирь, а кулак мог запросто размозжить Теону голову с одного удара.

И все же Теон его ни капли не боялся.

– Тебе напомнить, кто первым нашел раненого Безликого и вернул домой? – нахально спросил он.

– Мальчишка прав, – подал голос Стеро. Третий из командиров и мастер шпионажа. – Он принес повелителя после битвы с палачом и заслужил право быть на собрании.

– Ему просто повезло! – возмутился Игги, хлопнув по каменному столу так, что тот пошел трещинами. – И вообще, где прохлаждался Лис? Он должен быть рядом с повелителем, когда тот впадает в безумие! Кицунэ нас подвел.

– Лис все еще не пришел в себя после битвы на балу перемирия, – напомнил Теон.

Хоть он и остановил распространение проклятья, тем самым сохранив Лису жизнь, кицунэ предстояло долго оправляться от его воздействия и полученных ран. Лис так и не пришел в сознание, и Теон беспокоился, как бы его исцеление не затянулось на долгие месяцы.

– Слабак, – недовольно фыркнул Игги.

– Хочешь выйти с ним на арену? – усмехнулся Райху.

Игги промолчал, а Теон мысленно сделал пометку, что Райху уважает Лиса и признает его силу. А вот Игги много выпендривается, но на предложение выйти с рыжим на арену промолчал. Интересно.

– Мы обсуждаем дальнейшие действия, Теон, – пояснил Стеро, дипломатично сменив тему. – Пока повелитель оправляется после очередного приступа безумия, мы продолжаем защищать его интересы. Он избрал нас на эту роль много веков назад. Если желаешь, ты, как его приближенный, можешь остаться, но твой голос не имеет веса.

Теон кивнул, надеясь, что ему объяснят, про какие приступы безумия идет речь. Игги смерил его недовольным взглядом, но не стал спорить со Стеро, а продолжил разговор, начатый до появления Теона.

– Мои войска будут охранять территории замка. Я отправлю несколько отрядов во все прочие владения – когда круг первородных узнает о том, что случилось, они могут попытаться напасть.

– Согласен. Безопасность земель повелителя на тебе, – кивнул Райху. – Я разберусь со всеми сделками, что были заключены, и наведаюсь к должникам. Часть своих войск направлю на помощь Блэйзу, как и обещал ему повелитель. В остальном будем придерживаться выжидательной тактики, как обычно.

– Мои отряды займутся шпионажем и сбором ценных сведений. Когда владыка очнется, нужно порадовать его полезной информацией, – задумчиво протянул Стеро.

– Сколько Безликий пробудет без сознания? – не выдержал Теон.

Он не понимал, почему эта троица говорит так, словно сбросили повелителя со счетов не на пару часов, а на несколько дней. Или даже недель. Палач была сильна, но она не могла нанести Безликому такой ущерб.

Или все-таки могла?

– Почему это человеческое отребье лезет с вопросами? – раздраженно спросил Игги, не глядя на Теона.

– Полегче, командир, – хамским тоном заявил Теон. – Это человеческое отребье двадцать лет как в ваших рядах. Мы все здесь верны Безликому.

– То, что повелитель позволяет тебе звать себя по имени, не дает тебе права верить, будто ты нам равен.

Теон едва не ляпнул, что считает себя выше этих болванов, но Стеро устало встал между ним и раздраженным Игги. Он кинул взгляд на Райху, без слов прося разрешения поведать Теону тайну Безликого.

Главнокомандующий кивнул. Нравится ему Теон или нет – не важно. Безликий ему доверял, а значит, мальчишка достоин того, чтобы узнать его секрет. Он резко шагнул к нему и схватил за запястье с такой силой, что Теон поморщился, но руку не выдернул. Райху прошипел слова на древнем языке, и Теон почувствовал, как одеревенел его язык.

– Теперь ты тоже хранитель тайны, – объявил Райху. – Ты не расскажешь о ней никому и никогда, и унесешь этот секрет с собою в вечность.

Теон кивнул, потому что все еще не мог сказать и слова. Этого оказалось достаточно – Райху отпустил его. На запястье Теона вспыхнула тонкая вязь рун, которая тут же исчезла. Он не успел разобрать письмена, но чувствовал, что его связала клятва.

Любопытство рвало его на части, но он не успел начать сыпать вопросами. Стеро сам заговорил.

– Теон, у нашего повелителя есть тайна, которую хранят самые приближенные его слуги. На Безликом лежит древнее проклятье. Когда оно берет над ним верх, он впадает в ярость и крушит все вокруг. Никто, даже аристократы, не знает, в чем истинная причина его приступов – они считают его безумцем. Возможно, они догадываются о проклятии, но не могут знать наверняка. Наша задача сохранить это в секрете.

Теон нахмурился, переваривая услышанное. То, что он услышал, потрясло его. Несколько мгновений он молчал, нервно теребя пальцами орлиное перо, висевшее на шее, а потом задал очевидный вопрос:

– Почему вы не ищете лекарство?

Игги с трудом сдержал язвительное замечание, которое крутилось на кончике его раздвоенного языка. Теон доводил его до бешенства одним своим видом. Будь его воля, он бы ни за что не допустил этого юнца до собрания, а то и вовсе пообщипал бы ему перья за то, что посмел заявиться и лезть с дурацкими вопросами.

– От этого нет лекарства – мы веками искали его, но тщетно, – пояснил Стеро. – Все, что нам остается, это переживать вспышки неконтролируемой ярости и по возможности сдерживать повелителя. Безликий не просто так избрал Лиса своим хранителем – благодаря уникальным способностям кицунэ тот помогает ему быстрее восстановиться после приступов. В этот раз Лис не может ему помочь, поэтому кто знает, сколько повелитель будет приходить в себя. Возможно, на это уйдет пара месяцев.

Теон удивился тому, какая важная роль была отведена Лису, и догадался, что именно по этой причине его так не любят остальные, а он сам вечно задирает нос. Рыжий был важной шишкой, кто бы мог подумать.

– Про проклятье ясно, – кивнул Теон. – Одного только не пойму: почему мы не идем войной на палача, которая чуть не убила Безликого?

– Объявить войну первородному может только первородный либо свободный демон, мы же все подчиняемся Безликому, а потому не можем без его разрешения заявиться с армией во владения Лотос, – терпеливо продолжил Стеро.

В отличие от Райху и Игги ему Теон казался интересным, хоть и до ужаса наглым. Безликий что-то в нем разглядел, хотя Стеро никак не мог понять, что именно. Перевертышей в армии повелителя хватало, но в этом, видать, было нечто особенное.

– Ну, может, хоть пойдем малым отрядом и дадим под зад за оскорбление? – не сдавался Теон.

– Под зад пока что получил только ты, надерзив ей! – сплюнул Игги. – Я видел, как ты подволакивал ногу, будто побитый щенок, и мне доложили о твоей выходке. Ты должен был вынести повелителя на себе, а не подвергать его и отряд риску!

– Она тоже была ранена. И она нанесла вред Безликому, а любой, кто пойдет против него, будет иметь дело со мной! – вызверился Теон.

Его черные глаза пожелтели, становясь орлиными. По телу пробежала дрожь, на кончиках пальцев заискрила магия.

– Глупец! – рявкнул Райху, устав от этих дебатов. – Ты так ничего и не понял за эти двадцать лет! Палач – одна из тринадцати аристократов. Она первородная – ее сила колоссальна. Такому, как ты, не удастся не то что убить, даже ранить ее как следует. А если каким-то чудом тебе удастся уничтожить ее тело, то она возродится в озере забвения и придет мстить. Чтобы развеять ее дух в вечности, нужно что-то посерьезнее, чем твоя пустая бравада.

– Даже мы, второй круг, – имея огромные силы, не выступаем против аристократов в одиночку, – подхватил Игги. – А такие, как ты, обращенные сделкой людишки, и рядом не стояли с настоящими демонами.

– Они правы, Теон, – ты слаб. Не смей выступать против палача и делать глупости в ущерб повелителю. Лучше присмотри пока за его садами, – посоветовал Стеро.

Теон сжал кулаки от ярости.

– Мне плевать – первый круг, не первый, – я сражусь с каждым. Даже если это будет сам хаос.

Игги, Райху и Стеро расхохотались в голос, все трое сразу.

– Человеческая душонка бросает вызов самому хаосу? Ты – пыль под ногами, – загоготал Райху. – Иди лучше следить за цветами. Назначаю тебя ответственным. Если повелитель проснется и увидит хоть одну увядшую розу, я скажу, с кого нужно спустить шкуру.

– Я присмотрю за садами, – процедил Теон сквозь зубы. – Но только потому, что это важно Безликому, – на твои приказы мне плевать. У меня только один хозяин.

Он спешно покинул зал собрания, не видя, что Стеро удерживал Игги от драки.

– Я убью его, – зарычал Игги.

– Сам сдохнет, – ответил Райху.

Теон их уже не слушал, размашистым шагом топая по каменным коридорам. Мерзкие увальни разозлили так сильно, что он все-таки обернулся орлом и вылетел в окно, выписывая круги вокруг замка Безликого. Теперь Теон понимал, почему повелитель никогда не выделял никого из своих командиров, – они трусливые слабаки, которые способны лишь на то, чтобы выполнять приказы и дрожать при одной мысли о том, чтобы сделать что-то выходящее за пределы установленных незнамо кем правил.

Им и неведомо, что Безликий откликнулся на предсмертный зов Теона и заключил с ним сделку как раз потому, что Теон обещал стать кем-то большим, чем он есть. Разрушить все границы, но подняться над собой. Стать воином, а не жалкой марионеткой в руках судьбы. Безликий в него поверил, и он отплатит ему преданностью. Он не подведет.

Теон спикировал в центр цветочного сада, снова обращаясь человеком. Повсюду, куда падал взгляд, цвели розы. Они украшали живые изгороди, росли у подножия диковинных деревьев, вдоль аллей и вокруг фонтанов, источая чарующие запахи. Теон, как и прочие, не понимал одержимости розами, но твердо решил: если это важно для Безликого, будет важно и ему. И раз первородный ухаживал за садом почти не применяя магию, то и Теон будет делать так же, пока Безликий не очнется.

– Ни одна роза тут не загнется, господа, – бодро хмыкнул Теон, обращаясь к цветам и одновременно надеясь, что ему не придется копаться в земле несколько месяцев, как предрекали командиры.

Два года спустя

Безликий очнулся и первым делом коснулся маски, проверяя, на месте ли она. Затем уже слез с ритуальной плиты и с наслаждением размял шею. Мышцы казались каменными, но в целом он был в порядке. Кошмары наконец закончились.

Если это вообще были кошмары. Каждый раз после приступов безумия он терял сознание и ему снились бесконечные сражения с чудовищами во тьме. А еще он испытывал невыносимую боль во всем теле, от которой было невозможно убежать или спрятаться. Иногда Безликому казалось, что в этих снах он снова и снова проживает свое рождение во тьме и жуткую битву, которая иногда казалась сном, а порой он думал, что проклятье переносит его куда-то и он бьется по-настоящему. Хотя это было неважно до тех пор, пока ему удается побеждать.

Но что, если однажды он проиграет? Сможет ли он тогда очнуться? Или канет в вечность, так и не придя в себя после очередного приступа? Безликий знал, что проклятье медленно пожирает его, по чуть-чуть отравляя его хаос, обгладывая, словно гиена кость. И каждый раз оно откусывает все больше. Когда-то он пытался найти лекарство, надеясь исцелиться, но быстро понял, что надежда – та еще глупость. Мечтать о чудесах присуще смертным, демонам же свойственно сражаться и действовать, несмотря на любые обстоятельства.

Он снова очнулся, и этого достаточно.

– Безликий.

Демон обернулся на голос Лиса, единственного, кто был с ним в его покоях. Кицунэ стоял неподвижно, словно тень, а на лице застыла невыносимая мука стыда. Он был бледным, и, казалось, даже его огненно-рыжие волосы потускнели под гнетом вины.

– Пришел за покаянием? – хрипло фыркнул Безликий. – Ты опозорился в битве с Арго – слабак едва не убил тебя.

– Прости, – Лис склонил голову, бледнея еще сильнее и опуская глаза в пол. – Я дорого заплатил за тот бой. И тебе пришлось заплатить вместе со мной.

– Объяснись. – Безликий обошел ритуальную плиту и встал рядом с ним.

Лис был высоким, крепким и хорошо сложенным, но рядом с повелителем смотрелся провинившимся мальчишкой, пытающимся съежиться от страха, как когда-то давно при их первой встрече.

Ореховые глаза вспыхнули огнем, когда кицунэ частично трансформировался, демонстрируя последствия встречи с Арго.

Безликий недовольно цокнул языком, увидев всего шесть рыжих хвостов.

– Я потерял три из девяти хвостов, Безликий. Потерял бы больше, если бы не Теон, – признался Лис, до крови прокусив губу клыками: на самом деле он бы умер, если бы перевертыш не помог ему. – Теперь я могу создавать лишь одного двойника для боя и лишился некоторых способностей… Я не знаю, восстановятся ли они со временем. Я… я больше не могу быть твоим хранителем.

Кицунэ виновато прижал огромные лисьи уши к голове, а Безликий молча зашел ему за спину, внимательно рассматривая хвосты, которые нервно подергивались, показывая, как взволнован Лис.

– Это еще не все, Безликий, – сдавленно продолжил он. – Ты приказал никогда не носить тебя для исцеления к озеру забвения…

– Я помню, что приказывал.

– Твой приказ выполнили, и потому ты провел в забытьи два года. Я очнулся две недели назад и все это время был здесь, применяя свою силу для твоего пробуждения, но… два года, Безликий. Я подвел тебя, прости.

Лис склонил голову, обнажая шею перед повелителем, – он был готов принять смерть от рук того, кто когда-то его спас. Он не испытывал страха, лишь жгучий стыд за то, что подвел единственного, кто в него верил.

– Почему мой хранитель блеет, как перепуганный козел? – недовольно поинтересовался Безликий, встав к Лису лицом и до боли сжимая его плечо. – Я выбрал тебя, маленького духа – лисенка, на горе Фудзи. У тебя тогда не было ни одного хвоста, но ты обещал быть моим хранителем, как настоящий кицунэ. Ты забыл, что я тебе сказал в тот день?

– Последний может стать первым, – процитировал Лис, поднимая голову вверх. – Но я…

– Облажался, верно, – закончил за него Безликий. – Хочешь принять смерть или будешь служить мне дальше?

– Но шесть хвостов…

– Я выбрал тебя не за хвосты! Ты был достойнее, чем тот ублюдок, что хотел убить тебя. Или я ошибся в своем выборе?

Лис выпрямился и взглянул прямо в прорези маски Безликого. Выражение лица было бесстрастным, но в голосе звучала решимость, когда он обратился к повелителю:

– Клянусь, я больше не подведу тебя.

– Умерь свое рвение, Лис. – Безликий отмахнулся и сел на ритуальную плиту, скрещивая руки на груди. – Вечность стирает в порошок любые обещания, а жизнь любит бросать вызовы.

– Тогда какую клятву мне дать?

– Никакую. Достаточно того, что ты усвоил урок и готов служить мне дальше. Я тоже усвоил урок: слуги палача не такие хилые, как мне казалось. Хоть что-то приятное.

Лис нахмурился, не зная, что сказать на такое замечание, и решил промолчать.

– Значит, я спал два года, а ты пришел в себя две недели назад. Что-нибудь узнал или все время находился здесь?

– Замок и все твои владения под охраной войск Игги. Как ни странно, попыток напасть на нас не было. Райху успешно ведет твои дела, а Стеро разослал шпионов сразу после бала перемирия. У него есть новости, но он хотел бы передать их лично. Он сейчас в садах – тренирует Теона.

– Тренирует Теона? – усмехнулся Безликий. – Внезапно.

– Стеро видит в нем потенциал, так же как и ты.

– А что видишь в Теоне ты? – с интересом спросил Безликий.

– Он не такой никчемный, каким кажется на первый взгляд, – помог мне выжить после битвы с Арго, а еще именно он нашел тебя после приступа, – честно сказал Лис. – Но меня бесят его заносчивость, неуправляемость и человеческая сущность. У него тупое чувство юмора, и сам он кретин.

– То есть ты видишь в нем сходство с юным собой?

– Нет! – ощерился Лис, закипая от злости. Куриноголовый придурок его бесил до белого каления. За последние две недели он засунул свой любопытный нос в личные покои Безликого раз пятьдесят. И был первым, кого увидел сам Лис после своего исцеления – довольная рожа Теона явно не то зрелище, на которое он рассчитывал после почти двухлетнего сна. – Нет, между нами нет никакого сходства! Он силен, но до меня ему далеко. Кстати, Райху поручил Теону заботиться о твоих садах…

– Мои сады! – взревел Безликий, хватая Лиса за ворот рубашки и легко, словно пушинку, отрывая его от земли. – Мои розы…

– Цветут пышно, как и раньше, – спешно сказал Лис, и его поставили на пол. – Все выглядит так же, как и два года назад.

Безликий испытал облегчение, услышав это. Его так взволновала судьба его роз, что он прервал Лиса, хотя собирался расспросить его о палаче. Он помнил, из-за чего впал в неистовство: Лотос увидела его без маски. Неужели за два года она ни с кем не поделилась тем, что узнала? Ждала его пробуждения, чтобы поторговаться за молчание? Или у нее на уме что-то иное?

– Я помню, что сражался с палачом, когда начался приступ. Где она сейчас? Чем занимается? Она пыталась выйти на контакт и предложить встречу? – сыпал вопросами Безликий. – Призови всех демонов, кто что – либо знает о ней.

– Все не понадобятся, – Лис качнул головой. – Палач и есть та информация, что добыл Стеро. Он хочет сообщить вам лично.

– Тогда заглянем на тренировку, – кивнул Безликий и вышел в коридор.

Лис тенью последовал за ним, держась чуть позади.

Они шли по тускло освещенным коридорам замка – могли бы телепортироваться, но Безликому хотелось размять ноги, а заодно посмотреть, изменилось ли что-то за эти два года. Он старался не думать о том, что впервые пробыл в беспамятстве так долго. С тех пор как Лис стал поддерживать его во время приступов, они проходили легче и быстрее, и Безликий поверил, что проклятью не одержать над ним верх. По крайней мере, он выигрывал бесценное время, в котором так нуждался.

Безликий не боялся смерти, но пока что ему нельзя было умирать.

Выйдя в сад, демон придирчиво рассматривал розы. Они были так же прекрасны, как и два года назад.

– Теон справился, – удовлетворенно сказал он, не оборачиваясь к Лису.

Кицунэ не ответил, но был рад, что хоть кто-то из них двоих не облажался. Как бы его ни раздражало, что Теон метил в любимчики Безликого, он явно этого заслуживал.

Они пересекли зеленый лабиринт, оказавшись в той части садов, где не росли розы и можно было тренироваться, не опасаясь за цветы. Запахло гарью и кровью, а воздух был тяжелым от магии.

– Кажется, тренировка переросла в побоище, – заметил Лис, подозревая, что Теон допек даже терпеливого Стеро.

Безликий не ответил и вышел на поле, заваленное выкорчеванными деревьями. В кругу из горевшей земли дрались Теон и Стеро. Оба грязные и избитые, но Теон выглядел хуже – на нем не было живого места. Безликий догадался, что Стеро разозлился не на шутку. Он выглядел лучше Теона, но дрался одной рукой – вторая висела плетью, скованная заклинанием Теона.

– Заканчивай с ним! – приказал Безликий.

Каждый воспринял приказ на свой счет, и они сцепились с новой волной ярости. Оба при этом едва заметно улыбались, радуясь, что повелитель наконец очнулся от долгого сна и наблюдал за их боем.

– Теон рисуется перед тобой, как сын перед отцом, – фыркнул Лис, отметив, что Теон из последних сил применяет самые сложные приемы из тех, которым успел обучиться.

– Он еще ребенок, Лис, – дернул уголком губ Безликий. – Душой так точно ребенок.

Лис саркастично закатил глаза, хотя не мог не согласиться.

Теон извернулся и бросил в Стеро орлиное перо, которое вонзилось в горло демона как дротик. Маленький укол быстро превратился в зияющую дыру – края раны расползлись так, будто горло Стеро полоснули когтями, а не проткнули пером. Стеро кое-как прохрипел заклинание и махнул рукой, отбросив Теона прямо к босым ногам Безликого.

– Теон, – качнул головой Безликий.

Теон не смог встать и с трудом перекатился на спину. Раненый Стеро уже бежал к нему, чтобы нанести сокрушающий удар.

– Еще не все, – просипел Теон и сжал кулак.

Из земли вылетел корень дерева и обвил голову Стеро, зажимая глаза и виски, словно обруч. Как Стеро ни пытался, проклятый корень не получалось ни разорвать, ни разрубить – он лишь сильнее сдавливал его голову.

– Древесная магия? – поразился Лис – он не знал, что мальчишка так умеет.

– Редкий дар, – улыбнулся Безликий, убедившись в том, что был прав относительно потенциала Теона. – Древесной магии нельзя обучиться – к ней либо есть способность, либо нет. Даже в кругу первородных почти никто не владеет ею дальше основ. Вы закончили!

Теон тут же разжал кулак, и древесный обруч упал на землю, а Стеро медленно подошел к повелителю и с трудом поклонился.

– Стеро, почему ты позволяешь детям себя избивать? – усмехнулся Безликий. – Не надо давать малышам фору, иначе начнут зазнаваться.

Стеро кивнул, а Теон нисколько не обиделся, продолжая лежать на земле и с обожанием смотреть на Безликого. Он не скрывал радости от того, что спустя долгих два года Безликий очнулся и полон сил.

– Молодец, Теон. Продолжай тренироваться и следить за садом. И изучи глубже древесную магию, – приказал Безликий. – Лис, помоги ему привести себя в порядок, а затем ждите моих указаний. Стеро, за мной.

Безликий пошел в глубь сада, и Стеро поспешил за ним, оставив Теона блаженно улыбаться похвале, а Лиса – залечивать его раны.

Когда Безликий убедился, что они со Стеро остались вдвоем, он начертил на своей руке руну, чтобы никто их не подслушал, а потом спросил про палача.

– Я хочу знать про нее все. Что она делала после нашей стычки? Заключала ли союзы или, может, воевала с кем-то? Что ты выяснил?

Стеро захрипел, пытаясь прошептать заклинание и залечить разорванное Теоном горло, но Безликий, потеряв терпение, сам залечил рану, желая как можно быстрее выяснить, чем занималась Лотос.

– Говори уже, я жду.

– Спасибо, повелитель, – поблагодарил Стеро. – Палач исчезла почти два года назад. Никто не знает, где она. Скорее всего, жива, но нет возможности ее найти.

– Исчезла?! – взревел Безликий. – Что это значит?!

– Шпионы выяснили, что после битвы с вами она понесла большие потери в армии и вернулась в свои владения в преисподней. А спустя несколько дней ее замок и прилегавшие к нему земли были превращены в руины. Все слуги, что были с ней тогда, убиты, а сама палач пропала. Я лично пришел все проверить с помощью моего нюха, но ничего не нашел. Никаких следов. Такое могли сделать только…

– Аристократы, – рыкнул Безликий, чувствуя, как его нутро захлестнула волна бешенства.

– Верно. И подозреваю, что их было несколько, но за два года я так и не выяснил, кто это был и почему. Они явно что-то сделали с палачом. Может…

– Она жива, я знаю, – Безликий в упор посмотрел на Стеро. – Кто из круга вне подозрений?

– Это не мог быть Блэйз – сразу после бала Райху предоставил ему обещанные вами войска, и все эти два года они вместе воюют. Вагис и Нуар поссорились между собой еще на балу и все еще дерутся за кладку черных алмазов в преисподней. Остальные явно что-то знают, но молчат. Мы проникли в их армии, но даже их приближенные ничего не знают, – что бы ни случилось, все строго между аристократами.

– Поразительно, – протянул Безликий. – Первородные сделали что-то лично, не привлекая слуг. Да еще и тайно. И молчат, скованные общим делом. Зачем они полезли к палачу?

– Вероятно, решили воспользоваться ее слабостью после битвы с вами.

– Нет, тут явно все не так просто, – Безликий хрустнул кулаком, представляя, как допрашивает причастных. – Кто под подозрением больше прочих?

Стеро на минуту замолчал, Безликий не стал его торопить. Он знал, что список желающих поквитаться с палачом огромен. Весь мир – ее враги, но кто осмелился прийти к ней в дом и не просто его уничтожить, но и похитить саму Лотос? Кого ему пытать в первую очередь, чтобы выяснить, где она?

– Ферайя, – наконец сказал Стеро. – Я почти уверен, что на развалинах владений палача вы тоже учуете ее. Она пахнет перезрелыми оливками.

– Значит, снесу ей голову в первую очередь.

– Я бы предложил вам организовать мирную встречу для разговора. Ферайя хитра, к тому же у нее сильный альянс с Кейси и Лао. Лучше заинтересуйте ее возможной сделкой – она их обожает.

– Пустая трата времени.

– Нет, это сэкономит время. Пойдете войной – она может затянуться.

– Ладно, – согласился Безликий. – Отправляйся к Ферайе и передай мое предложение об аудиенции. Откажет – обращу ее легион в пыль.

– Как прикажете. Повелитель, позволите спросить? – Стеро выглядел бесстрастно, но в голосе звучало любопытство. – Разве вы не рады возможной смерти палача? Она не раз сурово наказывала вас и ранила в последней битве, когда…

– С палачом у меня незаконченный разговор, – ответил Безликий. – Я сам решу, убивать ее или нет. А все, кто встанет у меня на пути, пожалеют.

– Я понял, повелитель. Передам всем вашим слугам искать палача и при встрече не трогать. И последнее, – Стеро замялся, не зная, как подать дурную весть.

– Что еще?

– Вы были без сознания два года, а до этого в ярости уничтожили армию палача и…

– И?

– У круга первородных больше нет сомнений в том, что на вас лежит проклятье. После вашего длительного отсутствия они догадались.

– Пусть так, – задумчиво сказал Безликий, размышляя о словах слуги. – Они не видели моего лица без маски.

– Не видели, – повторил Стеро.

Безликий не смог сдержать улыбку. Где бы ни была палач, она никому не рассказала о нем.

– Хорошо. Ступай исполнять приказ.

Глава 5 Скорпионы в банке

Изучая особенности истинного оружия первородных, не могу не отметить тот факт, что меч Безликого, который он зовет Аса, – самое опасное оружие в преисподней. Он разрушает не только тела, но и саму сущность бессмертных, и крайне опасен для первородных. Очевидно, что именно поэтому никто не осмеливается бросить ему вызов, хотя как минимум половина первородных жаждет его смерти.

Из заметок чернокнижника

Безликий, задумавшись, пнул мыском сапога кусок отполированного мрамора, который раньше служил Лотос зеркалом. Некогда неприступная крепость превратилась в руины, а самая защищенная территория в преисподней теперь считалась нейтральной.

Стеро, Лис и Теон добились у Ферайи согласия на встречу, но с условиями, что они с Безликим будут говорить наедине, предварительно дав клятву о ненападении, которая будет действовать до конца переговоров. Место встречи выбрал Безликий.

Он прибыл на несколько часов раньше, чтобы осмотреться, но кругом лишь булыжники и песок. Ничего и никого не осталось, лишь мертвая тишина. Он принюхивался, пытаясь уловить какие-то следы присутствия других аристократов, но отчетливо чуял лишь запах перезрелых оливок, который усилился, когда в шаге от Безликого вспыхнул оранжевым пламенем круг телепортации.

Ферайя вышла из него, скрестила руки на груди, звякнув десятками золотых браслетов, и уставилась на Безликого, не скрывая, что не слишком-то рада его видеть.

– Приветствую, – противно заскрежетала она. – Мы с Кейси так и не смогли догадаться, зачем тебе понадобилось увидеться со мной… Так что тебе нужно?

Безликий понял, почему ему казалось, что в воздухе витает сладость. И как он сразу не догадался, что тут не обошлось без Кейси? Он скривил губы, красноречиво показывая, что думает об их союзе. Интересно, кто еще был с ними заодно?

– Где палач? Что тут произошло? – сразу перешел к делу Безликий. – Я знаю, что ты причастна к этому.

– Знаю или не знаю… А может я уже ничего и не помню? – хрипло хохотнула Ферайя.

У Безликого сам собой в руках материализовался меч. Ферайя продолжала усмехаться, но он заметил проблеск страха в ее глазах. Она знала, что один удар его клеймора^[4] выпишет ей билет в вечность без права восстановления в озере забвения.

Эта способность истинного оружия Безликого пугала аристократов даже больше, чем его приступы безумия.

– А если я снесу тебе голову, вспомнишь?

– Ты не посмеешь – мы заключили пакт о ненападении.

– Да, но палача-то нет, – усмехнулся Безликий. – Кто меня накажет за нарушенную договоренность?

Ферайя прикусила язык, начиная нервничать. Безликий всегда был сумасшедшим, но открыто заявлять, что сделка для него – ничто, это перебор. Взгляд демонессы против воли скользил по широкому лезвию клеймора, который Безликий легко держал в одной руке. Они стояли слишком близко, чтобы она могла уйти от удара, если он решит воплотить свою угрозу.

– Я могу просто уйти. – Она отступила на пару шагов, готовясь бежать от безумца.

– Успокойся. – Безликий убрал меч. – У меня с палачом есть дела, начатые два года назад, и мне надо их закончить. Скажи мне, где она, и я тебя не трону.

– Пожалуй, я все-таки уйду.

– Если скажешь, как найти палача, я дам тебе подарок, который ты оценишь, – пообещал Безликий, борясь с желанием просто придушить заносчивую аристократку.

Внешне Ферайя всегда напоминала ему помесь жабы и лошади из мира смертных. У нее был огромный рот, который она могла растягивать в жуткой улыбке до ушей, напоминая земноводное, при этом у нее было слишком вытянутое овальное лицо с далеко посаженными глазами. И этот ее скрипучий голос… То ли лошадь ржет, то ли когтями по стеклу скребут. А от ее темных, кудрявых волос и смуглой кожи так приторно пахло оливками и маслами, что Безликому стоило труда не зажать нос.

– Что за подарок? – прищурилась демонесса, не скрывая любопытства.

– Я дам тебе клятву один раз выполнить твое желание о ненападении. Бессрочное. В какой бы ситуации или битве мы ни оказались, если ты пожелаешь, чтобы я не нападал на тебя, я тут же отступлю.

– Одного раза мало, – сразу же начала торговаться Ферайя. – К тому же у тебя проклятье или я не знаю что, но ты себя не контролируешь… И ты только что угрожал, что нарушишь нашу договоренность, значит, сможешь легко нарушить и эту клятву. Не знаю, не знаю.

– Ферайя! – рявкнул Безликий, теряя терпение. – Одно желание ненападения – отличный подарок за информацию о палаче. Что до моих приступов… Имей мозги не попадаться мне под руку во время безумия. А по поводу нарушения: эту клятву я дам на своей крови, ее невозможно разбить. Идет?

– Ну, мне нужно подумать.

Еще никогда лицо Ферайи не казалось Безликому настолько мерзким. Он легко мог вообразить, как его меч сносит ее голову, и та летит в воздухе, скалясь жабьей улыбкой.

– Ты бесполезная, – клацнул клыками демон. – Я предложу сделку другому аристократу. Может, твоей подружке Кейси?

– Стой! Кейси не согласится после того, как ты оскорбил ее на балу, – Ферайя поняла, что уступок больше не будет. – Я согласна.

Безликий хмыкнул, а потом выпустил когти и стал чертить руны на своей левой ладони. Он вырезал слова клятвы на древнем языке прямо на коже, его кровь стекала по ним, делая его обещание нерушимым. Можно было просто порезать ладонь и воспользоваться одним из тех заклинаний, которые придумал Вагис, но Безликий всегда больше доверял рунам.

Они с Ферайей скрепили сделку рукопожатием, а после она принялась выполнять свое обещание. Демонесса начертила круг и долго шептала заклинания, а после тоже применила свою кровь, которую, в отличие от Безликого, пустила ритуальным кинжалом. Когда она брызнула ею в круг, по нему пробежала рябь.

Безликому круг показался очень странным, но он ничем не выдал своего изумления. Мало ли что могло измениться за два года, что он спал. Первородные стремительно осваивали магию, изобретая все новые способы укрощения хаоса.

– Зайди в круг, он перенесет тебя к палачу, – пропыхтела Ферайя. – Быстрее, я не смогу долго удерживать его.

– Если это ловушка, – Безликий двинулся в сторону круга, – ты пожалеешь.

– Я же тоже поклялась, – просипела Ферайя. – Ты просил сказать, как найти палача, я предоставила тебе портал, который тебя туда перенесет. Это больше, чем ты хотел.

– Я уверен, что это какая-то западня. Но ты же знаешь, в какой бы бездне я ни оказался, я вернусь и приду за тобой, если мне не понравится твоя ловушка.

– Возможно, малыш. Но теперь я избегу твоего гнева, ведь ты должен мне одноненападение. Пока.

Стоило Безликому вступить в круг, как он тут же ощутил поток ледяного воздуха. Странная магия затягивала как в воронку. Безликий предполагал, что совсем скоро окажется в очень паршивом месте, но любопытство разгоралось в нем жарким огнем. Что же случилось с палачом и где она?

Перемещение произошло быстро. Руины замка Лотос и мерзкое лицо Ферайи растворились в магической дымке, а Безликий очутился на мягком песке. Алые, вечно затянутые облаками небеса преисподней сменились на серые грозовые тучи. Демон запрокинул лицо, различая за тучами солнце, и понял, что он в мире смертных.

Под ногами был белый песок, за спиной сосновый лес, перед глазами бушевало грязное зеленое море. Порывистый ветер швырнул песок в лицо и взъерошил волосы. Безликий разглядел полупрозрачную границу вокруг острова. Она уходила ввысь в пасмурное небо – остров был под магическим куполом.

Безликий ради интереса попробовал призвать слуг, но у него ожидаемо не получилось. Также он не смог телепортироваться даже на метр в сторону и заметил, что магия подчиняется плохо. Если обычно хаос с готовностью откликался на любое его желание, то сейчас едва-едва шевельнулся. Безликому удалось призвать меч, но он сейчас был бесполезен, так что он отозвал его обратно.

Демон осмотрелся, решая, идти ли в лес, бродить по линии побережья или же направиться прямо к скалам. Палач могла быть где угодно. Он не чувствовал ее присутствия, впрочем, это было неудивительно – она всегда была неуловимой и очень скрытной.

Безликий вспомнил их встречу на празднике людей. Он ведь до последнего думал, что делит ночь со смертной девушкой. Поглоти ее геенна!

Демон сделал шаг в сторону леса и тут же угодил в ловушку, которую кто-то ловко замаскировал под толщей песка. Невидимое лассо обхватило ноги. Безликий хотел призвать меч, чтобы разрубить его, но ощутил, как в его спину, укрытую плащом из кожи гидры, уткнулся кончик меча.

– Назови мне хоть одну причину, почему я не должна тебя убить! – зло прошипела Лотос. – Не двигайся, Безликий!

Демон раздраженно замер – палач явно не шутила. Если он дернется, ее катана по имени Лайза принесет ему большие неприятности. Как будто палачу мало особых умений, так еще и ее Лайза при ранении на время обездвиживает жертву. Лотос вполне хватит времени, чтобы уничтожить его тело. Конечно, она не сможет развеять его сущность, но если убьет тело, то он будет несколько недель перерождаться в озере забвения. Потеряет много времени и сил. Не говоря о том, что сам процесс перерождения – это сплошная мука и ужасная боль.

– Я пришел не сражаться, палач. Убери свою зубочистку от моей спины, – медленно сказал Безликий.

Палач явно обиделась на «зубочистку» и провела мечом между его лопаток, легко разрезая его прочный плащ. Безликого ослепила боль, он не мог шевельнуться, а Лотос подставила ему подножку, чтобы демон упал спиной на песок, а после снова приставила меч. На этот раз к его горлу.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спросила она.

– Искал тебя. Поговорить. Ты видела… лицо без маски. Прошло два года… ты никому не сказала.

Безликий говорил медленно, чуть ли не по слогам, – язык одеревенел и едва ворочался во рту. Проклятая Лайза! Меч палача всегда его раздражал, но к удаче, Безликий быстро оправлялся от его парализующего воздействия.

Лотос опешила, будто не ожидала, что он заговорит о маске. Ее короткого замешательства хватило, чтобы Безликий сбил ее с ног заклинанием, призвал свой клеймор, а затем поднялся на ноги и сразу же приставил меч к ее горлу.

– Повторяю, я пришел не сражаться, – Безликий красноречиво воткнул Асу в песок в сантиметре от щеки демонессы.

Спина с кровоточащей раной ныла – регенерация работала плохо, а любая магия давалась с большим усилием. Безликий понимал, что с этим островом что-то не так, но это они обсудят позже. Сейчас важнее сложить оружие.

– Поговорить, – ехидно пропела Лотос, упрямо глядя голубыми глазами, полными ненависти, в его лицо. – Хорошо, давай поговорим, раз ты пришел не за тем, чтобы убить меня.

– Вставай, – Безликий отозвал Асу. – Еще раз наставишь на меня Лайзу, разрублю тебя надвое.

Лотос демонстративно фыркнула, но катану убрала.

– Зачем ты искал меня спустя два года после битвы? – спросила демонесса, поднимаясь с песка и прожигая Безликого злым взглядом.

– Я два года был без сознания, – нехотя ответил Безликий.

Он не желал делиться с палачом тем, как ему приходилось расплачиваться за вспышки своего безумия, но если он рассчитывал на честные ответы с ее стороны, то и ему нужно было соответствовать. Лотос чуяла ложь за много миль, как пиранья – кровь.

– Вот как, – палач удивленно приподняла брови. – Заслужил.

– Заслужил?! Если бы ты гнусно не узнала мой секрет, я бы, может, и не вышел из себя.

– Гнусно?! Я не знала, что это ты! У меня не было плана увидеть твое лицо! А вот ты едва не разнес город в щепки! И это я молчу про то, что ты убил моих лучших демонов.

– Я тебе не верю, палач, – покачал головой Безликий. – И я не собирался уничтожать город смертных или твой легион – это было проклятье. И ты это знаешь. Так что мы квиты.

– О нет, мы не квиты! Моя армия разбита, мой замок разрушен, я в тюрьме! А ты проспал два года и являешься сюда, чтобы поговорить о своей драгоценной маске? Пошел ты, Безликий!

Демон нахмурился, услышав про тюрьму. Вопросов все еще было больше, чем ответов, но теперь стало очевидно, что палач пропала не по своей воле – ее заточили тут, на этом острове. Так вот для чего магический купол.

– Почему аристократы разрушили твой замок и сослали тебя сюда?

– А для их ненависти нужна причина, помимо очевидной? Ты забыл, кто я и чем занимаюсь? Каждый из них хоть раз провинился и испытал на себе гнев хаоса. А кто оружие хаоса? Кто его палач? Я. Избавятся от меня – будут в выигрыше.

Безликий кожей чувствовал, что она недоговаривает. Маленькая бестия утаивала нечто важное. Но ничего, он обязательно доберется до правды.

– Почему же они тебя не развеяли в вечности? Их было несколько, как я понимаю, против тебя одной, им бы хватило сил.

Безликий заметил, как Лотос дернулась, не совладав с собой, а на ее лице читалось недовольство от неудобного вопроса. Не похоже на нее – обычно она лучше скрывала свои эмоции. Кажется, палач была не в лучшей форме после всего, что с ней случилось.

– Ты же знаешь, Кейси не может видеть будущее аристократов, но порой ее видения связаны с нами. Она сказала, что тот, кто уничтожит меня, умрет настолько мучительно, что круг никогда не оправится. Никто не захотел рисковать своей вечностью ради моего убийства, поэтому меня отправили в эту тюрьму.

– И что же это за тюрьма? В чем особенность?

Безликий с самого начала знал, что в его сделке с Ферайей будет подвох, – палача, в отличие от других демонов, тяжело сковать надолго. Если хаос призовет ее к работе и руны на ее руках вспыхнут, никакая тюрьма ее не удержит. Получается, круг придумал что-то за гранью возможного специально для нее. А он добровольно залез к ней в клетку. Ферайя дважды выиграла от их сделки: получила подарок от него и закрыла его в тюрьме с палачом.

– Семеро первородных демонов из тринадцати создали границу вокруг острова на своей крови. Руны, печати, заклинания – сюда вложили такое количество магии, что даже наших с тобой совместных сил не хватит, чтобы разбить купол. Уверена, изнутри он прочнее, чем снаружи, да только вот тут блокируются призывы. Мы не сможем отсюда сбежать, позвать помощь, телепортироваться, и, как ты заметил, колдовать здесь тоже трудно. Перед тем как сослать меня, они сказали, что есть лишь один способ разбить купол. Я должна сломать Лайзу и высвободить всю ее магию. Но я никогда этого не сделаю!

Безликий кивнул – он понимал. Ни один первородный не уничтожит свое истинное оружие. Он и сам бы скорее сгорел заживо, чем позволил кому-то лишить его Асы. Лайза для палача была продолжением руки. Наверняка Лотос предпочтет остаться здесь, чем потерять ее. Круг знал это.

– Ты не сможешь переместиться, даже если на твоих руках загорятся руны?

– Скорее всего, нет – слишком сильная граница. Проверить пока не удалось: демоны ведут себя неожиданно примерно, – невесело усмехнулась Лотос.

– А если я уничтожу твое тело… Как думаешь, ты переместишься в озеро забвения, чтобы переродиться?

– Рискованно, – с сомнением протянула Лотос. – Если магия острова настолько сильна, то я могу оказаться привязана к границе и стану тут призраком. Не хотелось бы проверять эту теорию.

– Паршиво, – подытожил Безликий. – Нам нужен план, чтобы выбраться отсюда.

– Нам? – Голубые глаза палача округлились в удивлении. – Что еще за «нам»?!

– Мы заперты на этом острове под куполом магии, как два скорпиона в стеклянной банке, – вдруг развеселился Безликий. – И у нас есть два варианта. Первый: поубивать друг друга, и это будет на руку нашим врагам. Второй: заключить перемирие и придумать, как связаться с моими слугами. Они смогут разбить границу извне.

– Мне не нужно перемирие с тобой, – фыркнула Лотос, надменно глядя на него снизу вверх.

Безликий находил это забавным, но сдержал смех. Он пытался заручиться ее поддержкой, а не взбесить окончательно.

– Либо перемирие со мной, либо потеряешь меч в попытках выбраться отсюда. Тебе еще повезло, что руны пока не горят. Сколько ты уже здесь сидишь?

– Два месяца.

– Ну, раз за два месяца ты не придумала, как вытащить свою шкуру отсюда, объединяйся со мной. Заодно обсудим то, что ты знаешь мой секрет.

– Да уже все догадались, что ты проклят! Твои раны в битве со мной были не такими серьезными, чтобы потерять сознание!

– Ну и что? Это все еще их предположение. Видела только ты.

Безликий видел, как она колеблется, не желая признавать его правоту, но выбора у нее не было. И они оба это знали. Либо вместе насолят кругу, либо круг победит. Не важно, что произошло между ними два года назад, сейчас нужно разгребать последствия своей неосторожности и глупости.

– Это временный союз, понял? – дерзко сказала палач, протягивая руку для пожатия. – Только пока мы на острове.

– Разумеется.

Безликий дернул уголком губ в ехидной улыбке и сжал своей большой ладонью ее узкую прохладную кисть с изящными пальцами.

Глава 6 Невыполненный приказ

Пару дней назад наведался на руины замка Лотос – горькое зрелище. Неудивительно, что она спряталась, – сейчас это единственный способ выжить. Я пытался отыскать ее, даже создал особое заклинание поиска, но тщетно. Невозможно найти палача, если она сама не желает встречи с тобой.

Из заметок чернокнижника

Лотос всматривалась в лицо Безликого и не находила ответа на свой вопрос. Почему она бросила вызов аристократам, но не выполнила их приказ? Она ненавидела его всем своим нутром за смерть Арго, за выходку на балу перемирия и за то, что случилось между ними после. Она желала его смерти и все же… И все же она предпочла потерять свои владения и армию, два года терпела пытки, но отказалась подчиниться приказу первородных. И вот Безликий стоит перед ней, полный сил и могущества, отдохнувший после двухлетней спячки, как всегда самодовольный, и насмехается над ней, даже не подозревая, что ей пришлось вынести.

Хотя какая ему разница? Будто бы он что-то сделал! Будто бы ему не было плевать, узнай он, какой именно приказ она не выполнила. Наверняка круг ничего ему не сказал – они ведь боятся его. И поэтому пришли к ней.

– Как ты сюда попал? – спросила Лотос, хотя догадывалась, каким будет ответ.

– Мои шпионы обнаружили следы магии Ферайи на руинах твоего замка. Я встретился с ней и дал кое-что в обмен на сведения о твоем местоположении.

– Вот как, – медленно протянула Лотос. – Эта паршивка даже в такой ситуации выиграла дважды. Ты дал ей что-то, чтобы оказаться в ловушке. Ты идиот, Безликий.

– Полегче, – хмыкнул демон. – Ферайя поплатится за свою наглость позже – этот остров долго меня не удержит.

– И как же ты собрался выбираться отсюда? Купол слишком прочный даже для тебя.

– Нужно осмотреться. Затем решу, – небрежно бросил Безликий, а потом шагнул к ней и резко спросил: – Палач, что вы с кругом скрываете от меня?

– То, что тебя не касается, – фыркнула Лотос. – У меня с ними свои счеты. Если жаждешь узнать сплетни, лучше спроси у них. Я тебе ничего не расскажу.

– Я все равно узнаю, – просто сказал Безликий. – Ладно, оставим это на потом. Расскажи, что ты знаешь про остров?

Лотос нахмурилась и скрестила руки на груди – у нее не было никакого желания с ним разговаривать. Будь ее воля, они бы разошлись в разные концы острова, чтобы ей не приходилось смотреть на его раздражающую усмешку. Но сколько бы она ни делала вид, что ей не нужен союз с ним, не могла не признать тот простой факт, что за без малого два месяца ей пока не удалось придумать, как выбраться отсюда, не пожертвовав Лайзой.

– Палач, сэкономь нам время и просто расскажи – у нас же сейчас перемирие. Если не хочешь торчать тут вечно, делись информацией.

Лотос скрипнула зубами от досады, признавая его правоту.

– Остров дикий: ни смертных, ни бессмертных тут нет. Постройки тоже отсутствуют – кругом камни и песок. Из растительности в основном сосны, какие-то заросли кустарников и трава. Судя по всему, аристократов беспокоил лишь купол, на самом острове не было никаких ловушек. Все, что есть, сделала я на случай незваных гостей – Лотос выразительно посмотрела на Безликого. – Самое неприятное, с чем я столкнулась тут, – странный туман в полнолуние. От него… – Лотос сама не верила, что произносит это вслух. – От него хочется спать.

– Спать? Но демоны не спят.

– Сама удивилась, – буркнула Лотос. – Но когда туман пришел, я уснула на несколько часов, и меня укусила змея. В обычное время их почти не видно, мне кажется, они приходят вместе с туманом. Их яд ядовит для нас. Не смертельный, но очень болезненный. И еще… я не поняла, что это – змеиный яд или туман, но оно высасывает силы. А может, и сам остров, но в полнолуние это ощущается острее.

Лотос вспомнила, как проснулась в окружении змей. Измотанная и как будто побитая. Ранка от укуса неприятно пульсировала, хотя ей было далеко до той боли, которая сопровождала ее последние месяцы.

– Когда следующее полнолуние?

– Должно быть через неделю.

– Надо выбраться раньше.

Лотос заметила, как Безликий поджал губы и застыл, задумавшись. Она никогда не видела полный спектр эмоций на его лице, не считая того мгновения в городе смертных… Некстати вспомнилась та ночь, момент, когда он снял перед ней маску и открыл ей свои глаза. Глаза, которые теперь не забыть. Если сосредоточиться, можно представить, будто он и сейчас без маски. Наверняка он хмурит брови, левый глаз пытливо смотрит вперед сквозь время и пространство, просчитывая варианты побега с острова. А правый… о нем думать не хотелось.

Лишнее напоминание о проклятии, которое может в любой момент превратить Безликого в безумца. Один на один она не выстоит – ей потребовался легион, чтобы обуздать его в прошлый раз. А ведь тогда она была в лучшей форме, чем сейчас.

– Я обойду остров, изучу купол, – сказал Безликий, отвлекая ее от размышлений. – Встретимся здесь же через три дня. Если, конечно, не хочешь пойти со мной.

– Уверена, ты справишься без меня, – холодно ответила Лотос. – Закончу строить укрытие.

– Укрытие?

– Скоро полнолуние – значит, опять придет туман. Я готовлю убежище и ловушки. Раз уж в этом месте раз в месяц приходится спать, как какому-то человеку, нужно обезопасить себя от змей. К тому же я не исключаю, что тут может появиться что-то похуже.

– Ясно. Делай что хочешь. Встретимся через три дня.

Безликий пошел в глубь леса, оставив Лотос одну.

Она смотрела ему вслед. Плащ с порезом от ее меча развевался на ветру. Рана на спине все еще сочилась черной кровью. Он ушел, больше не спрашивая ее о своей маске. Решил оставить разговор на потом? Странно, он ведь искал ее именно из-за того, что она узнала его секрет.

– Неважно, – Лотос тряхнула головой.

Ей нужно достроить убежище – по крайней мере, это отвлечет от мыслей о том, в каком жалком положении она оказалась. И все из-за Безликого, будь он неладен.

Три дня спустя

Лотос стояла на песке и думала о том, успел ли Безликий придумать, как им сбежать, не уничтожая истинного оружия. Пока она занималась укрытием, встретила несколько огромных змей, хотя раньше их там не замечала. Ей казалось, что в это полнолуние их будет больше, чем в прошлый раз. Что, если они подпитываются магией, которую остров вытягивает из нее и Безликого?

В таком случае им надо убираться отсюда как можно скорее.

Сегодня было ветрено, как и в день появления Безликого. Лотос поплотнее запахнула темно-синюю накидку и поправила длинные рукава свободной рубашки, натянув их до кистей. Не хватало еще, чтобы Безликий увидел ее шрамы от оружия первородных. Он и так считает ее самой слабой, незачем давать ему новый повод для насмешек.

Лотос нахмурилась, думая о том, что шрамы и ожоги исчезнут лет через двести, не меньше. И все это время они будут болеть, напоминая о том, что пришлось пережить.

– О чем задумалась, палач? – послышался голос, а затем из леса вышел Безликий.

Он был одет так же, как и три дня назад, только без плаща. Свободные черные штаны по щиколотку, подпоясанные белым шнуром, черный хаори^[5], наброшенный на голый торс и расшитый на спине узором из роз, и белые кожаные тапочки на плоской подошве.

– Думаю, можно ли тебе доверять, – фыркнула Лотос.

– Мне? Конечно нет, палач, – уверенно ответил Безликий. – Но лучше я, чем остальные первородные, верно?

– Ты меня раздражаешь, – не сдержалась Лотос.

– Это взаимно, – самодовольно улыбнулся демон. – Но перемирие есть перемирие. У меня для тебя хорошие и плохие новости.

– Давай сначала хорошие, – закатила глаза Лотос, не разделяя его веселье.

– По моим подсчетам с острова мы выберемся месяца через четыре, не раньше.

– И это хорошие?! – Лотос не представляла, как выдержит с ним вдвоем в этой клетке четыре месяца, – он достал ее за несколько минут. – Так, а плохие?

– Один шанс к тысяче, что удастся передать послание моему слуге.

– Не так уж плохо.

Лотос не лукавила – демоны часто успешно использовали и меньшие шансы. Один к тысяче звучало вполне обнадеживающе.

– Ты не поняла, – весело сказал Безликий, растягивая губы в безумной улыбке. – Один к тысяче, что мы отправим послание, а вот шанс на то, что мой слуга его прочитает, – один на миллион.

– Что?! Безликий, ты издеваешься?! – Лотос нестерпимо захотелось пнуть его самодовольный зад. – Твой слуга настолько тупой, что читать не умеет?

Улыбка на лице Безликого погасла.

– Никогда не называй моих слуг тупыми! – потребовал он.

– И не подумаю извиняться. Объяснись, – твердо сказала Лотос.

– Я проверил – остров блокирует передачу посланий, но есть лазейка – самая редкая, наполовину земная магия.

– Ты про древесную? Она же неподвластна даже аристократам. – Лотос во все глаза уставилась на Безликого, который не переставал ее удивлять, и не смогла сдержать ехидный комментарий: – Или ты, пока цветы выращивал, обнаружил в себе талант?

– Нет, владею только основами, но их хватит, чтобы передать послание моему слуге, Теону. Он открыл в себе дар к древесной магии. Если у нас с тобой получится вырастить дуб, мы сможем попробовать с ним связаться.

– Ты в своем уме? – Лотос опешила от того бреда, что услышала. – На острове одни сосны и…

– Я нашел росток дуба.

Безликий протянул руку и показал ей даже не росток, а жалкую травинку.

– Немыслимо! И как мы его вырастим тут? На песчаной земле, без пресной воды и магии…

– Палач, не занудствуй. Почву добудем, морскую воду сделаем пресной. Проведем ритуалы, чтобы рос быстрее. Магия здесь подчиняется туго, но если сконцентрироваться и действовать сообща, управимся месяца за четыре.

– А этот Теон сможет прочесть послание?

– Будем в него верить. Он способный. Перед тем как отправиться на твои поиски, я приказал ему обучаться древесной магии. Чтение посланий – основы; возможно, он уже их изучает.

– Чушь, – покачала головой Лотос. – Одной веры недостаточно. И почему мне вообще говорит о вере такой, как ты?

– Потому что я лично выбрал Теона, значит, он достоин моей веры.

Лотос припомнила это имя. Кажется, это тот нахал, что надерзил ей, когда пришел спасать Безликого. Противный перевертыш, похожий на побитого вороненка, который скалил зубы и пытался смотреть ей в глаза.

– Мне все это не нравится. Но раз другого выхода нет… Чем я могу помочь?

– Я добуду почву, а ты сделай воду пресной.

– Сначала покажу место, где будем растить дуб. Лучше делать это рядом с укрытием. Идем.

Лотос повела Безликого на западную часть острова к скалам. Лес здесь был редким, а земля неровной и холмистой, зато место для убежища казалось отличным. Змеи встречались редко, а укрытие Лотос смастерила прямо в скале, углубив расщелину и закрыв ее валуном. Земля вокруг была утыкана ловушками, большую часть из которых она сделала своими руками без магии, потому что та едва откликалась на ее зов.

– Неплохо, – хмыкнул Безликий. – Но это место не подходит для дуба.

– Это место подходит для того, чтобы спрятаться от тумана. А дуб лучше растить поблизости, чтобы всегда был на виду.

Безликий явно хотел с ней поспорить, но почему-то промолчал. Он над чем-то задумался – Лотос угадала это по тому, как он едва заметно поджал губы. И ей не понравилось то, что она стала пытаться его понимать. Ее устраивало быть врагами, молча ненавидеть друг друга и обмениваться колкостями при встрече.

– Принесу воду, – сказала она, чтобы скорее покинуть его общество.

– Принесу почву. И чтоб ты знала, то, что я выращиваю розы, не значит, что я учился древесной магии. Я почти всегда растил их собственными руками.

– Я знаю, – бросила Лотос через плечо. – Все это знают. А еще говорят, безумец Безликий ценит цветок выше жизни.

– Смотря чьей жизни, палач.

Лотос не ответила и ушла.

Она не поняла, что он имел в виду. Что жизнь розы ценнее ее собственной? Или наоборот?

Лотос вспомнила, как Арго сообщил ей, что Безликий убил десяток отборных демонов за то, что они погубили пару розовых кустов в его отсутствие, и усмехнулась.

Дело не только в проклятии, Безликий всегда был безумным и странным.

Четыре дня спустя

Дни тянулись для Лотос ужасно медленно и тяжело. Приходилось постоянно находиться рядом с Безликим, и она не расслаблялась ни на миг, ожидая удара в спину. Она за всю свою жизнь не проводила с ним столько времени, если не считать того раза, когда все первородные сражались вместе, пытаясь вырваться из геенны. И вот теперь они плечом к плечу проводили ритуалы для ускорения роста дубка, возводили вокруг него ограждения, рыли песок на холмах в поисках лучшей почвы, выпаривали соль из морской воды для полива и без конца концентрировались, обуздывая бунтующую магию.

Лотос изо всех сил делала вид, что его не существует. Если он заговаривал с ней, отвечала односложно, сама ни о чем не спрашивала и внимательно следила за каждым его действием, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Несмотря на заключенное перемирие, она упорно ожидала, что он ее предаст.

К счастью, Безликий перестал расспрашивать ее о том, что случилось у нее с аристократами. Он явно не спешил делиться с ней своими тайнами и пока что с уважением относился к ее секретам. Он даже больше не заговаривал о своей маске. Казалось, он полностью растворился в работе, и она тоже делала вид, что ее заботит только спасение с острова.

– Сегодня полнолуние, – Безликий нарушил долгое молчание, когда они закончили очередной совместный ритуал над ростком, который пока что не вытянулся и на сантиметр. – Туман скоро потянется, я чувствую.

Лотос кивнула. Она тоже ощущала, как воздух наполняется чужой магией.

– Через пару часов спрячемся в скале и закроем вход валуном. Змеи туда точно не заползут, да и туман не должен просочиться. Переждем ночь и будем надеяться, что не уснем.

– А если не сработает?

– Тогда уснем до утра, но, по крайней мере, змеи нас не тронут.

– Мне не нравится, что дуб останется без присмотра.

– Вряд ли он интересен змеям, – Лотос говорила спокойно, но внутри все сжималось от напряжения.

Это юное дерево было их единственным шансом к безболезненному побегу с острова. Не хотелось рисковать им.

– Почему круг первородных так поступил с тобой, палач? – Безликий все же озвучил вопрос, который не давал ему покоя. – И где ты была два года до ссылки сюда?

– Не твое дело!

– Что будешь делать, когда выберемся? У тебя сейчас ни армии, ни замка. Ничего, кроме меча.

– Не твое дело, – с нажимом повторила Лотос. – Лайзы мне более чем достаточно.

– Достаточно против кого, палач? – Безликий обернулся к ней, встречаясь лицом к лицу. – Ты слабая. Я говорил тебе: ищи сильных слуг и союзников, иначе они все сдохнут, как Арго. Так и вышло. С таким раскладом сама быстро развеешься в вечности.

Голубые глаза Лотос вспыхнули пламенем от злости и уставились на самодовольную рожу. Она пыталась выжечь его улыбку, да только без толку. То ли его маска позволяла выдерживать ее смертельный взгляд, то ли на него ее жуткие глаза не действовали, но черные прорези маски смотрели на нее в упор, а рот растягивался в широкой улыбке.

– Тебе не все ли равно? – холодно спросила она.

Лотос не могла понять, почему он вообще ею интересуется. Какой у него мотив? Что ему нужно? И сможет ли она противостоять его замыслам?

– Не все равно, – неожиданно спокойно сказал Безликий. – Демонам нужен палач, особенно первому кругу. Только ты сдерживаешь этих монстров от нарушения сделок, вседозволенности и разрушений. Лишь твоя сила палача может сдержать такое чудовище, как я.

Лотос сглотнула, ощущая, что в горле пересохло. Ей даже показалось, что впервые за всю свою бессмертную жизнь она испытала настоящую жажду, как какая-то человеческая девушка, но на самом деле у нее внутри все горело от его слов. Эта речь не подходила Безликому. Он всегда смеялся, называя ее слабой, а сейчас объявил ей, что она ценна для круга. И для него.

– Что насчет твоего секрета? Кажется, ты хотел убить меня за то, что я увидела твое лицо? Ты же за этим пришел сюда?

– И вот мы добрались до сути, – серьезно сказал Безликий, встав в полный рост и возвышаясь над ней. – Я не хочу тебя убивать, палач. Ты нужна первому кругу. Поэтому говори, что ты хочешь в обмен на молчание о моем лице?

Лотос захотелось рассмеяться от его слов. Нужна она, как же!

– Семеро из тринадцати первородных пытали меня почти два года и развеяли бы в вечности, если бы не предостережение Кейси о том, что тот аристократ, который убьет меня, сам погибнет в муках. Давай, скажи мне, как сильно я нужна кругу! Испугались стереть меня в порошок своими руками, так забрали все, что смогли, и засунули сюда, надеясь, что я от безысходности уничтожу свое истинное оружие. Я ничего не хочу в обмен на твой секрет, Безликий. Я скорее умру, чем скажу им хоть что-то. Презираю всех первородных. Вы все одинаковые!

От злости Лотос выпалила то, что не собиралась ему рассказывать. Она в тысячный раз задалась вопросом: почему хаос сделал палачом именно ее? Лотос все ненавидели и пытались если не убить, то хотя бы ранить посильнее. И все это лишь за то, что хаос вершил правосудие ее руками. Она не просила об этом, но именно ей выпала роль карающего меча. И поэтому она была вечным изгоем.

– Назови мне семь имен и причину, почему тебя пытали два года.

– Зачем? Жалеешь, что тебя там не было? – вспыхнула Лотос, не обращая внимания на туман, который уже начинал окутывать низину под холмом.

– Жалею, – рыкнул Безликий. – Я бы сказал, что думаю о бойне, где семеро бьют одного.

– Не лезь, Безликий. Это тебя не касается. Мне не нужна твоя помощь даже в обмен на молчание о маске.

– Гордыня и упрямство, как всегда, туманят тебе мозги, палач, – снисходительно покачал головой демон. – Я предлагаю тебе настоящий союз и свое покровительство.

– Мне это не нужно, – Лотос сжала кулаки от злости. – Повторяю, я и так никому ничего не скажу.

Меньше всего ей хотелось втягивать этого безумца в свои разборки с кругом. Это опасно. Если он узнает всю правду, последствия могут быть непредсказуемыми. Безликий может опять утратить над собой контроль. Нет. Пусть все останется так, как есть.

– Пожалеешь, что отказалась. Я сильнейший первородный.

– И определенно самый тщеславный и… Безликий, туман за тобой!

Безликий обернулся одновременно с тем, как плотный магический туман укутал их с Лотос. Все произошло слишком быстро.

Глава 7 Семь имен

Меня не перестает поражать жадность первородных: если освоят особое умение, ни за что не раскроют его секрет остальным. Лично я всегда готов поделиться своими открытиями – как никак, именно я создал магию в том виде, в котором она существует. Без меня у них бы не было заклинаний, которые гораздо удобнее рун.

Конечно, я бы мог оставить столь ценные знания при себе, стать сильнейшим… но это было бы так скучно. В конце концов, что есть вечность без достойного врага?

Из заметок чернокнижника

Едва ли не впервые за всю свою вечность Безликий был рад своему проклятию – благодаря ему он не упал на землю, как палач, предавшись беспробудному сну. Он лишь почувствовал, как здоровый глаз под маской закрылся сам собой.

Одновременно с туманом на холм стали сползаться сотни змей: огромные неповоротливые анаконды с горящими алыми глазами, мелкие, но юркие гадюки, толстокожие белые питоны, наподобие тех, что обитали в реках преисподней, и даже многоголовые гидры. Все твари были ядовитыми и явно магического происхождения.

Некоторые попадались в расставленные палачом ловушки, но их все равно было немерено. Безликий понял, что не может отнести Лотос в укрытие в скале, – если оставит дубок снаружи без защиты, змеи попросту его раздавят.

– До рассвета так далеко, – блаженно сказал Безликий, призывая огромный меч. – А вам всем так не повезло, что я очень зол.

Он быстро очертил кончиком лезвия круг вокруг спящей Лотос и ростка дуба.

– Аса, щит, – шепнул он на древнем языке и воткнул меч в землю.

Клеймор вспыхнул зеленым, и вокруг круга, что начертил Безликий, образовалась незримая стена. Две гидры попытались пробиться сквозь нее, но защита отшвырнула их. Тогда все змеи скопом кинулись на Безликого.

Демон скинул хаори, принимая истинную форму. Его позвоночник вышел длинными шипами наружу, из локтей выросли костяные кинжалы, а вокруг шеи образовался ошейник из шипов. Штаны порвались на коленях, обнажая костяные наросты.

Первой на него бросилась длинная анаконда, но он поймал ее на лету и разорвал когтями. Окружившие демона гидры зашипели, обнажая клыки, с которых капал яд. Безликий в ответ открыл рот, демонстрируя им свои удлинившиеся клыки, и зарычал, приглашая тварей к веселью.

Змеи накинулись на него, и по холму полились реки крови, которые не могла скрыть даже завеса тумана.

Безликий сражался со змеями до самого рассвета. Стоило первым лучам солнца показаться на горизонте, как туман рассеялся и все твари исчезли. Сотни разорванных на куски змей пропали, будто их и не было. Даже кровь испарилась.

Демон вернул себе привычный облик и поморщился от боли, наклонившись, чтобы подобрать и накинуть на плечи хаори. Он все еще тяжело дышал – убивать гидр без магии и меча оказалось сложнее, чем он себе представлял изначально. Зато ярость, которая охватила его, когда Лотос сказала, что сделали с ней первородные, немного утихла. Он все еще был зол, но теперь мог мыслить более трезво. Вот выберется из этой дыры и вытрясет из паршивцев-аристократов ответы на все свои вопросы.

Безликий, хромая, подошел к кругу, чтобы убедиться, что Лотос и росток не пострадали, и отозвал Асу. Палач все еще спала. Точнее, судя по ее виду, мучилась кошмарами. Она крутилась на земле, лицо кривилось, а изо рта вырывались хрипы и болезненные стоны.

Безликий присел на корточки рядом с ней. Из раны на его ноге тут же полилась черная кровь – одной из анаконд удалось крепко укусить его. Мало ему пореза на спине от меча палача, теперь еще и нога будет гореть – регенерация на острове работала очень медленно. Можно было бы применить магию и исцелиться, но тратить силы на это казалось демону глупым. Лучше сберечь их для ритуалов, которые помогут скорее вырастить дуб.

Безликий внимательно посмотрел на Лотос. Она была до невозможности беззащитна сейчас. Он не знал, что именно ей снится, но ему хотелось разбудить ее и вырвать из кошмара. Он, как никто другой, знал, какую боль могут причинять видения.

– Очнись, палач, – позвал Безликий, положив ей руку на плечо, укрытое накидкой.

– Я не буду, Кирино! Я не стану этого делать, – прохрипела Лотос, не просыпаясь.

– Кирино? – жадно повторил Безликий, прислушиваясь к ее стонам. – Кто еще там был? Лотос!

– Нет! Не буду! Я не буду этого делать, – снова и снова сипло шептала Лотос и никак не приходила в себя, балансируя между сном и явью.

Безликий нахмурился – это был его шанс получить все ответы. Гипноз не действует на первородных, но Лотос без сознания, к тому же не в лучшей своей форме, – она пробыла на острове намного дольше, чем он, и совсем ослабла. Он не мог этим не воспользоваться. Вероятно, этим поступком он положит конец их перемирию… Но кто не рискует, тот не лицезрит головы врагов на пиках.

Сосредоточившись, Безликий коснулся пальцами горячего, как при лихорадке, лба Лотос и произнес нужные слова на древнем языке.

– Назови мне имена тех, кто мучал тебя два года, – нежно пропел он ей на ухо.

Лотос продолжала стонать и корчиться от боли. Безликий сделал глубокий вдох, стараясь отвлечься от ее мучений и боли в месте укуса, которое пульсировало тем сильнее, чем больше магии он вкладывал в свой голос.

– Лотос, назови мне имена первородных, которые мучали тебя два года.

– Кирино, – против воли зашевелила губами демонесса, откликаясь на его гипноз. – Кейси, Лао, Черные Близнецы, Ферайя, Ясон.

– Зачем они пытали тебя?

Безликий едва сдерживал нетерпение. Гипноз требовал осторожности: голос должен был быть мягким и ровным, а вопросы – простыми и четкими.

– За отказ выполнить приказ.

– Почему они тебе что-то приказали? – опешил Безликий.

Круг никогда не собирался для того, чтобы что-то приказать палачу, – она подчинялась только хаосу и рунам. Если они загорались, то она приводила приговор в исполнение. С чего вдруг круг решил ей что-то поручить? Она им не подчиняется – они все свободные аристократы.

– Глас круга. Если большинство аристократов принимают решение, которое не противоречит правилам хаоса, то палач обязан выполнить этот приказ. Семеро из тринадцати сделали выбор. Руны не принуждали меня подчиниться, но и не оспорили решение аристократов наказать меня. Все по справедливости хаоса, – медленно, еле слышно шептала Лотос.

– Что за приказ ты не выполнила?!

Безликий потерял самообладание и прорычал эти слова. Чары тут же развеялись.

Лотос резко проснулась. Голубые глаза пылали от ярости, сияя на утреннем солнце словно драгоценные камни.

– Безликий! – взревела Лотос.

Она вскочила на ноги и ударила его с такой мощью, что он отлетел в скалу. Сомнений не осталось – перед ним была не рассерженная демонесса, а палач. На ее ладонях горели руны.

– Ты нарушил перемирие! Ты, поглоти тебя геенна, нарушил нашу сделку! – рычала Лотос, подскакивая к нему и хватая за горло.

Руны на ее руках прожигали его плоть, но еще сильнее жег взгляд. Безликий никогда не боялся глаз палача, но когда она была «на работе», смотреть в них было невыносимо даже ему. У демонов нет совести, но взгляд палача заставлял их гореть изнутри, вынуждая ощутить тяжесть содеянного.

– Я не нарушал перемирия!

– Нет, ты нарушил его! Хаос требует тебя наказать! – Лотос подняла руку вверх, показывая вязь древних символов, что пылали на ее ладони. – Как ты посмел воспользоваться моим сном и нарушить сделку?! Ты забыл закон? Пока у нас перемирие, ты не имеешь права применять ко мне гипноз!

– Мне были нужны ответы, палач, – нисколько не стыдясь и не боясь, ответил Безликий, чувствуя, что ее пальцы сжимают его горло с чудовищной силой.

– Это считается принуждением – ты нарушил наше соглашение и предал сделку!

– Ну так накажи меня, – рявкнул Безликий сквозь боль в горле. – Я приму кару. Но, может, исполнишь долг, когда выберемся с острова?

– Это не мне решать, а ты сам виноват, – процедила Лотос с горечью на языке.

Безликий скривил губы, понимая, что ее гнев оправдан. За всю неделю их перемирия она ни разу не повернулась к нему спиной. И, получается, ее опасения не были напрасными – едва она уснула, он применил гипноз.

Он не гордился этим, но и не жалел – ему нужны были ответы. Пусть и такой ценой.

– Тридцать лет ты не сможешь призывать свой меч, Асу, и любое другое оружие, выкованное в преисподней. Скажи спасибо, – бросила Лотос, заметив, как он недовольно поджал губы. – Если бы ты причинил мне реальный вред, я бы отправила тебя в геенну.

Лотос ударила Безликого раскрытой ладонью в живот. Руна обожгла его, на короткий миг отпечатавшись у него на коже, а после погасла. Демон знал, что наказание исполнено, и он действительно не сможет призывать меч тридцать долгих лет.

Лотос отступила. Ее глаза потухли, а руны на руках погасли.

– Как же ты порой невыносима, палач, – буркнул Безликий, потирая шею.

– Я не шучу, Безликий! Нет ничего священнее сделки демонов. Нарушишь еще раз и отправишься в запретную зону преисподней.

– Может, обсудим круг первородных, палач? – привычным дерзким тоном спросил Безликий, понимая, что эта фурия снова стала собой. – Или поговорим о том, как я спас твою шкуру от гидр, пока ты спала?

– Мы ни о чем больше не будем говорить! Понял? Все оставшиеся четыре месяца мы будем молча растить этот дурацкий дуб, чтобы ты передал послание своему слуге! И на острове нет никаких гидр, я проверяла!

– Плохо проверяла, – рявкнул Безликий, тоже переходя на повышенные тона. – Тебе либо повезло в прошлый раз, либо, что более вероятно, так как я не верю в случайности, с каждым полнолунием твари становятся сильнее. А ты лишила меня меча! Меча, который тебя защищал, пока я разбирался с проблемами!

– Ты и есть ходячая проблема! – заорала палач, теряя терпение.

– Зато проблема не засыпает от тумана, в отличие от некоторых!

– Да, проблема применяет гипноз!

– В следующий раз я не буду тебя спасать.

– Я и не просила!

– Отлично!

– Отлично! – Лотос резко развернулась и пошла вниз с холма.

– Перебесишься, принеси пресной воды для дерева.

– Выжми из своей головы – у тебя там болото, а не мозги! – посоветовала Лотос, скрываясь за грядой камней.

– Прибью, – рыкнул Безликий, тяжело оседая на землю.

Все раны невыносимо ныли.

Месяц спустя

– Как же мне все это надоело!

Лотос с досадой пнула камешек мыском сапога, и тот отлетел в сосну, отбивая внушительный кусок коры.

– Кто-то с утра не в духе? – ехидно спросил Безликий. – Что именно тебе надоело? Остров, ссылка, мое присутствие, а может, месяц молчания?

– Все сразу, – закатила глаза Лотос. – И ливень этот меня уже достал.

Последние двое суток они сидели под дождем, проводя ужасно сложный ритуал, завершить который удалось только с третьей попытки. У нее болело все тело, от костей до кончиков клыков, шрамы от оружия аристократов противно ныли, а в глазах двоилось от усталости. Проклятая древесная магия, которая совсем ей не подчинялась даже на уровне азов, и этот остров опустошили ее так, что Лотос не была уверена, сможет ли сейчас поднять собственный меч. Все, чего хотелось, – это упасть в озеро забвения, но путь туда заказан. А треклятый дуб за месяц вырос всего на метр. Лотос была так истощена, что решила отпустить свою злость на Безликого и поговорить с ним о чем угодно, лишь бы сделать небольшой перерыв.

– Не любишь сырость? – спросил Безликий. – Кто бы мог подумать, что ты неженка, палач.

Лотос сразу же пожалела, что заговорила с ним, – он опять выводил ее из себя. Но им нужно было обсудить приближающееся полнолуние: уже сегодня придет сонный туман, а с ним и змеи.

Она внимательно посмотрела на Безликого. Он по-прежнему был в той же одежде, в которой появился на острове, предпочитая не тратить магию на такие мелочи, как переодевание. Мокрый от ливня хаори облепил его мускулистое тело, но хоть выглядел чистым. А вот странные белые тапки были в грязи и песке и явно переживали свои не лучшие времена.

Как и она сама.

– Ты знаешь, что я не неженка, – отмахнулась Лотос. – Но меня раздражает, что я не могу остановить этот ливень. С каждым днем остров вытягивает силы, и это паршивое дерево меня тоже раздражает. Оно не может расти быстрее?!

– Ты совсем ослабла, – беззлобно цокнул языком Безликий.

– Ну конечно! Что еще ты мог сказать, – вспыхнула Лотос.

Безликий вместо ответа начертил знак, затем сложил пальцами символ крыши. Ничего не вышло. Тогда он сжал кулак, вкладывая больше сил, словно борясь с чем-то. Магия поддалась – над ними с Лотос дождь прекратился. Затем Безликий щелкнул пальцами, и их одежда высохла.

– Не благодари, – улыбнулся он, без слов демонстрируя ей, что в нем еще полно энергии.

– Показушник, – фыркнула Лотос, кутаясь в сухую накидку.

Вообще-то она никогда не обращала внимания на холод, но здесь… здесь все было не так. И она сама была не такой, как обычно. Лотос все сильнее напоминала себе смертную: слишком часто выходила из себя, мерзла и беспокоилась о боли от старых ран. Слишком часто чувствовала себя слабой.

– Не завидуй, – продолжил улыбаться Безликий, глядя на юное деревце. – Дуб рос бы быстрее, если бы мы лучше владели древесной магией, но имеем то, что имеем. Месяца три еще придется поторчать здесь. Сегодня полнолуние, палач, а ты не боец, да и туман тебя опять усыпит. Думаю, укрытие в скале не спасет от него.

– Исчерпывающий монолог. И что ты предлагаешь?

– Очерти мечом защитный круг вокруг себя и дуба, как я сделал в прошлый раз с Асой. И лучше сделай это заранее, чтобы туман не застал нас врасплох, – посоветовал он. – Я останусь снаружи и буду биться со змеями.

– Я не умею, – нехотя призналась Лотос после недолгого молчания. – Лайза другая, не как твой клеймор. Я не могу выставлять ее в защиту.

– Проклятье, палач, и ты молчала?! Я мог тебя обучить, а ты месяц ничего не говорила!

– Ты? Обучить меня таким знаниям? – поразилась Лотос.

Первородные никогда не выдавали своих секретов. Если кому-то из аристократов удавалось изучить что-то новое, то он ни за что не делился знаниями просто так. Исключением был разве что Вагис, и то, он делился своими заклинаниями больше длятого, чтобы показать свое превосходство, – ведь именно он их придумывал, за что и получил прозвище «чернокнижник». С другими аристократами было два пути: украсть секрет или обменять на что-то ценное. А Безликий вот так запросто сам предложил обучить!

– Да, потому что без этого наш единственный шанс выбраться отсюда может не пережить эту ночь! Если мы не защитим дуб, его либо уничтожат змеи, либо я задену во время боя. Так что вставай, призывай Лайзу и слушай, что я говорю.

– Хорошо.

Безликий, к удивлению Лотос, был отличным учителем, а к его изумлению, она оказалась невероятно способной ученицей. Им потребовалось семь часов, и Лотос смогла овладеть техникой. Только совсем побледнела от усталости.

– Отдохни. Через три часа выставишь защиту, – сказал Безликий, удовлетворившись ее результатами.

– Спасибо за этот урок. Полезный навык, – искренне поблагодарила Лотос. – Что ты хочешь получить взамен?

Он не просил с нее плату заранее, так что она могла не предлагать, но быть у него в долгу не хотелось. К тому же он поделился с ней действительно стоящим умением.

– Ответ, что за приказ ты не выполнила, – тут же сказал Безликий.

– Попроси что-то другое.

– Я хочу это.

– Да брось, Безликий. Неужели это все, что тебя интересует? Могу дать тебе другую полезную информацию. Я много чего знаю.

– Не сомневаюсь, – хохотнул демон и неожиданно повернулся к ней, ухмыльнувшись. – Ладно, палач. Тогда расскажи мне, зачем после бала перемирия ты сменила личину и танцевала, будто смертная, на празднике людей?

Лотос удивленно вскинула брови. Она думала, он спросит что-то поважнее.

– Я была зла на тебя и расстроена потерей Арго. А еще… в ту ночь мне хотелось забыть, что я палач демонов. Люди были так просты и незатейливы: они пили вино, радуясь урожаю, мастерили смешные маски, танцевали и верили, что их боги присматривают за ними. Там было весело и легко. Мне хотелось почувствовать их радость и разделить ее с ними.

– А в итоге ты разделила ночь со мной, – хмыкнул Безликий.

– Не напоминай. Было и было, забудем это, – Лотос опустила взгляд, пряча в глазах неловкость.

– Почему же? Это было вполне неплохо, хотя я и не показал всех талантов. Я же думал, что с человеком, был нежен и осторожен, – буднично сказал Безликий, вспоминая их ночь.

– Да что ты говоришь, – ехидно протянула она. – Способен на больший подвиг?

– Хочешь проверить? – он наклонился к ее лицу, выдыхая вопрос ей в губы.

– Это предложение? – Лотос уставилась на него немигающим взглядом, гипнотизируя его красиво очерченные губы.

Безликий на мгновение замолчал, продолжая смотреть на нее, а Лотос решала, нужно ли повторять то, что стало толчком к катастрофе два года назад. Отрицать было глупо: им явно понравилось. Она помнила, как он довел ее до исступления и как горячи были поцелуи. Она бы повторила.

И все же ей отчаянно не хотелось перед ним раздеваться. Ей не нужны ни лишние вопросы, ни очередные насмешки о том, как она слаба. А еще, – Лотос было стыдно признаваться в этом даже самой себе, – ей не нравилось, как сейчас выглядело ее тело.

– Если не попросишь снять маску, то мы можем развлечься, – решил Безликий.

– Вот как. Тогда я не стану раздеваться.

Безликий вопросительно на нее посмотрел: это было что-то новенькое – демонов никогда не смущала нагота.

– Не хочу, чтобы ты видел шрамы, – пояснила Лотос. – А почему ты упрямишься с маской? Здесь же никого нет, а я твое лицо уже видела.

– Ты испугалась зрелища. И я не собираюсь больше снимать маску, – процедил Безликий, вспомнив, с каким ужасом она смотрела на его проклятый глаз.

– Это было от неожиданности. Меня не пугают твои глаза. Но если это принципиально, можешь не снимать. Плевать.

– А ты разденешься?

– Нет. Либо оба закрыты, либо оба обнажены.

Лотос была уверена, что он откажется, но Безликий кивнул. Длинные пальцы коснулись маски, и она исчезла.

Лотос жадно уставилась на его лицо, рассматривая его и запоминая в мельчайших подробностях. Такие разные глаза завораживали, но правый глаз, окутанный тьмой, больше не пугал. От него по-прежнему веяло холодом и ужасом, но Лотос открыто смотрела в него. Она вдруг поняла, что лицо Безликого прекрасно, даже несмотря на отпечаток проклятия: холодная красота, которая так контрастировала со страстью, что пылала в здоровом глазу.

По насыщенно зеленой радужке пробегали золотые искорки, выдавая его нетерпение.

– Твоя очередь, – улыбнулся демон. – Или тебе помочь?

Лотос как-то заторможенно скинула накидку и принялась медленно расстегивать пуговицы и развязывать шнурки, не применяя магии. Она не спешила, почти неотрывно глядя на его лицо, которое из-за маски всегда видела лишь наполовину. Ее поражало то, как нахальная улыбка меняла выражение его лица, как переливалась сила хаоса в его левом глазу.

– Я сейчас не в лучшей форме, – с досадой призналась Лотос, снимая всю одежду.

Безликий застыл, рассматривая ее. Улыбка погасла на его губах, а кулаки сжались сами собой. Затянутый тьмой правый глаз на миг вспыхнул алым, но тут же погас, а левый пылал изумрудным пламенем от ярости.

Безликий подошел к ней и осторожно коснулся пальцами плеча с жутким алым рубцом, от которого тянулись воспаленные черные зигзаги.

– Я знаю след этого оружия… Кирино стрелял в тебя из лука, используя как мишень, верно?

– Не задавай мне вопросов! – ощерилась Лотос, жалея, что разделась. – Если тебе что-то не нравится, то…

Лотос не договорила – Безликий наклонился и зажал ей рот ладонью, призывая замолчать.

– Я просто опять вынужден сдерживаться. Ты слишком хрупкая и слабая сейчас.

Он сказал это весело, но в его взгляде читался гнев. А еще Лотос всегда чуяла ложь и знала, что его злят ее раны. Она выпустила клыки и попыталась укусить его, чтобы он убрал руку, но не успела. Он отнял руку раньше и впился в ее губы наглым, обжигающим поцелуем.

И этого было достаточно, чтобы Лотос задрожала от желания. В груди что-то тягуче сжималось, в горле нарастал ком, а из головы вылетели все мысли. Она забыла про то, что до наступления тумана всего пара часов. Все, о чем удавалось думать, – это губы Безликого, покрывавшие ее горячими поцелуями, и его настойчивые пальцы, которые невероятно нежно и непростительно нагло скользили по ее коже, аккуратно обходя шрамы и невесомо сжимая ребра.

– Ты можешь не сдерживать себя, – хрипло прошептала она. – Ожоги не болят.

– Лжешь, они болят. Поэтому в этот раз лучше ты не сдерживай себя, – хмыкнул Безликий, снова накрывая ее губы новым поцелуем.

Тонкие, изящные и цепкие пальцы Лотос вцепились в него, словно она захотела отщипнуть его кожу по кускам и содрать до костей. Она впивалась когтями в его широкие плечи и сжимала изо всех сил, даря Безликому боль и наслаждение одновременно. Она не просто хваталась за него, впаиваясь в его тело, она сжимала пальцами что-то намного глубже и рвала на части. Слой за слоем. И ей это нравилось до искр из глаз, до дрожи.

А он ей позволял.

Безликий коснулся ее шеи, мягко сжимая. Она была тонкой, такой же хрупкой, как и вся Лотос. Хотелось свернуть ей шею за то, какие чувства она в нем вызывала, и хотелось держать в своих руках, чтобы она не ушла. Не исчезла, будто видение за туманом. В мутном сознании мелькнула вспышка злости на то, что с ней сделали аристократы, но почти сразу погасла, уступив страсти.

Почему-то злость и страсть пахли для Безликого одинаково.

Пальцы Лотос сжали кожу у его ребер. Намертво. Не разжать.

Он отпустил ее шею и прошелся ладонями по спине, вызывая мурашки, на секунду задержался на талии, очертил пальцами изгиб поясницы. От его прикосновений она выгнулась ему навстречу и выдохнула в ключицу, а потом прижалась лбом к его груди. Лотос продолжала цепляться за него, а Безликий вдруг опустил руки и крепко сжал ее ягодицы.

– Туман…

Лотос не договорила, потому что Безликий снова зажал ей рот, не дав озвучить крамольную мысль.

– Туман будет позже, – сдавленным от охватившей его страсти голосом сказал он. – У нас еще есть время.

Лотос извернулась и прихватила острыми клыками его ладонь. Не больно, но достаточно, чтобы распалить еще сильнее. Безликий продолжал зажимать ей рот одной рукой, а второй подхватил под ягодицы, отрывая от земли, и прижал спиной к скале, а Лотос срывала с него одежду.

Лотос снова укусила его ладонь, на этот раз от неожиданности, когда его пальцы слишком резко и грубо прошлись по внутренней стороне ее бедра.

Дыхание участилось, когда Безликий медленно провел ими по ее мокрой, скользкой от страсти промежности. Лотос дрожала и цеплялась за его плечи, выпуская когти точно кошка.

Безликий был уверен, что она оставит синяки и ссадины на всем его теле, но его члена она коснулась так легко и невесомо, будто шелковый платок скользнул. Не сдержав стон, демон толкнулся вперед, желая, чтобы Лотос крепче обхватила его, но она медлила, будто издеваясь. Это было так невыносимо, что хотелось рычать. От нетерпения и переполнявшего его желания он продолжал трогать ее между ног все настойчивее. Его пальцы намокли, а уши горели от ее стонов и всхлипов.

Безликий убрал руку от ее рта, чтобы обхватить ее грудь, которая так идеально ложилась в его ладонь. Он оставлял засосы на горячей, бледной коже, разрисованной шрамами.

– Больно, – сдавленно прошептала Лотос, когда он случайно надавил на ожог от плети Кейси на ключице.

– Я буду нежнее, – выдохнул он, улыбаясь, когда она убрала руки от его члена и когтями впилась ему в ребра, чертя красные борозды вниз к прессу. – А ты продолжай в том же духе.

Она не ответила, лишь подняла лицо вверх, надеясь, что он наклонится и поцелует ее. Так же пьяняще, как в первый раз. Чтобы его язык прошелся по ее зубам и сплелся с ее языком, чтобы колени задрожали, а дышать стало невозможно. Чтобы опять хотелось выпрыгнуть из собственной кожи, а каждый оголенный нерв звенел. Чтобы все горело как в пожаре.

И Безликий, почувствовав, поцеловал так, как она хотела, а затем бережно опустил на свое расстеленное на траве хаори.

Полностью обнаженные, они прижимались друг к другу, сплетаясь в единое целое. Остановиться было невозможно. Ни когда он вел горячим языком по ее клитору, ни когда она страстно стонала его имя, ни когда он вошел в нее, полностью заполняя собой.

В это застывшее мгновение они были в руках и во власти друг друга, растворяясь в страсти.

Глава 8 Секрет за секрет

Нет ничего хуже, чем перерождение в озере забвения. Мучительно и медленно твоя сущность, которую кто-то заботливо отделил от тела, обрастает плотью, пока ты плаваешь в вязкой, мутной воде. Порой в весьма сомнительной компании.

Из заметок чернокнижника

Месяц спустя

Ночь в лесу была темной, а небо – полным звезд. Огромный лис сидел на сухом пне и, запрокинув голову, наблюдал, как острый серп луны то показывался, то прятался за одиноким облаком. Ветер усиливался, срывая с деревьев зеленую листву, и его порывы приятно холодили шкуру зверя.

Неожиданно с неба спикировал крупный орел и ловко приземлился прямо перед пнем, на котором сидел лис. Мгновение животные молча и не мигая смотрели друг на друга, а потом орел превратился в худощавого парня.

– Что за секретность, рыжий?

Теон мотнул головой, и его темные волосы растрепались еще сильнее. В изодранной, заляпанной грязью одежде, лохматый и босой, он скорее напоминал человеческого оборванца, чем одного из лучших демонов Безликого.

– Ты опоздал. – Лис фыркнул, принимая человеческий облик.

– Пришлось кое-кого убрать, чтобы нас никто не подслушал. Ну что там у тебя? Ты пропал, потом прислал послание с просьбой встретиться не в замке. Что происходит? Где ты был? Выяснил, куда пропал Безликий?

Теон нервно теребил орлиное перо, которое болталось на шнурке у него на груди, с потрохами выдавая свое волнение и недовольство. Он не выносил быть не в курсе того, что происходит. Его карие глаза так внимательно смотрели на Лиса, словно он рассчитывал увидеть у него на лбу все ответы.

– Как всегда, много болтаешь, – хмуро заметил кицунэ. – Возьми. Я добыл это для тебя.

Он кинул Теону зашифрованный пергамент, который тот тут же спрятал за пазуху и подозрительно уставился на Лиса.

– Что там?

– Перед своим исчезновением Безликий приказал тебе учить древесную магию. Ты слишком медленно обучаешься…

– Прошло всего два месяца! – возмутился Теон. – Смотри, что я уже могу.

Он взмахнул рукой. Пень, на котором недавно сидел Лис, зашевелился, вытащил корни из земли и отряхнулся, как мокрая собака, а потом стал бегать кругами, перебирая корнями как лапами.

– Жалкие фокусы. Ты даже не знаешь основ. Слуги Ферайи владеют настоящей древесной магией и превращают дубовые рощи в энтов^[6]. Ты когда-нибудь сражался с ними? Их не берет яд, на них нельзя воздействовать магией, а своими корнями они пробивают броню из стали, отлитой в преисподней. А ты заставил пень бегать по поляне и считаешь это достижением?

Теон с трудом сдержался, чтобы не топнуть ногой от злости, – знал, что Лис посмеется над ним. После того как Теон вылечил его, кицунэ больше не называл его человеческим отребьем, но все равно смотрел свысока и посмеивался над его горячностью.

И все же ему было очень обидно, что Лис не оценил его стараний. Он неделями выворачивался наизнанку, не вылезая из леса, чтобы продемонстрировать это умение, до которого дошел своим умом, ведь учить его было некому. Древесная магия была непохожа ни на какую другую, а потому осваивать ее приходилось наугад: методом проб и бесконечных ошибок.

– Рыжий, ты назначил мне встречу ночью на нейтральной территории, чтобы сказать, что мне далеко до слуг Ферайи? Не занудствуй – у нее всего трое таких умельцев, у Вагиса один. Большая часть демонов, которые владеют древесной магией, никому не служит.

Лис скривился в ответ на его рассуждения – Теон все еще был мальчишкой, а не беспощадным демоном. А еще он, как всегда, слишком эмоционален – никакой выдержки. Его сила и преданность Безликому были неоспоримы, но его человеческий дух не изменился даже под влиянием хаоса – все такой же невыносимый поганец.

– В свитке, который я добыл, заклинания по древесной магии. Изучи их. Они помогут познать основы, дальше будет проще.

– Что? – И без того большие глаза Теона стали еще больше от удивления.

Лис самодовольно хмыкнул. Конечно, Теон был изумлен. Информацию о древесной магии было не достать. Возможно, свиток, который он добыл, существовал в единственном экземпляре.

– Где ты его нашел?! Ты поэтому пропал на два месяца?

– Да. Это в уплату моего долга за то, что спас меня от проклятия. И потому что Безликий делает на тебя ставку. Я выменял эти знания у слуги Вагиса, а в обмен убил одного из приближенных Нуара. Не вздумай никому об этом сказать, – предупредил Лис, сверкнув ореховыми глазами.

– Игги поддерживает Нуара в стычке с Вагисом, – прищурился Теон. – Ты поэтому пока не появляешься в замке?

Лис прикрыл глаза, молча соглашаясь. Чтобы получить помощь у слуги Вагиса, ему пришлось убить того, кто задолжал Игги. Не хотелось ссор в своих же рядах.

– Ты сильно рисковал ради меня, рыжий, – восхищенно сказал Теон.

– Не обольщайся, – отрезал Лис. – Это ради Безликого, чтобы его не постигло разочарование, когда вместо могучих энтов его любимчик продемонстрирует ему бегающие наперегонки пни. Изучи пергамент. И, Теон, начни с основ. Ты не поднимешь в бой дубовые рощи, если сначала не изучишь что-то простое. Например, тайные послания с помощью желудей или ускоренный рост деревьев.

– Да кому нужны послания с помощью желудей, когда можно просто телепортировать свиток? – закатил глаза Теон.

– Знания дают силу, – терпеливо сказал Лис. – Построй мощный фундамент, и тогда замок выстоит в любую непогоду.

– А крыша и стены, по-твоему, не нужны? Тоже мне философия! – Теон спорил уже просто из принципа.

– Крыша строится в последнюю очередь, олух! – рявкнул Лис.

Теон подавил порыв закатить глаза. Лис, конечно, был прав, но признавать это очень не хотелось.

– Ладно. Спасибо, рыжий, я все изучу. Даже эти дурацкие послания с помощью желудей. Буду потом кидать их тебе в карманы. Хм… кицунэ едят желуди?

– Кицунэ едят души назойливых людишек!

– Врешь.

– Мне пора возвращаться – нужно замести следы, – Лис коротко кивнул, без слов прощаясь, и развернулся к нему спиной. – Когда вернусь в замок, устроим тренировочный бой. Если не научишься ничему полезному, я тебя убью.

– Лис, подожди! – окликнул его Теон. – Мне не нравится, что Безликий пропал после встречи с Ферайей. Нужно что-то делать. Я чую, дела плохи.

Лис остановился и обернулся к Теону, который снова принялся крутить в руках орлиное перо.

– Теон, Безликий – сильнейший демон преисподней. С ним все в порядке. Если он пропал, это часть его плана. Он не обязан сидеть рядом с тобой.

– Я просто волнуюсь. Он два года был без сознания. Что, если…

Неозвученное предположение повисло в воздухе. Теон обеспокоенно смотрел на Лиса, а тот в который раз подумал, что пацан и вправду привязан к Безликому, как сын к любимому отцу. Ему всегда казалось, что лишь он один настолько же предан повелителю. Но, видимо, Безликий был прав – в чем-то они с Теоном действительно были похожи.

– Теон, ты знаешь, в чем особенность кицунэ? Мы можем иметь особую связь с кем-то, поэтому нас и зовут духами-хранителями. Это сложно объяснить, когда-нибудь увидишь вживую. Но сейчас просто поверь мне: если Безликий будет в опасности, я это почувствую.

– Хорошо. Я внимательно изучу заклинания и продолжу ухаживать за его садами.

– И не вздумай никому сказать об этом разговоре.

– Я всегда прикрою Безликого и тебя, – кивнул Теон. – Ты ж мой друг.

– Я тебе не друг, – если будет нужно, я не моргнув глазом убью тебя.

Лис снова принял животное обличье и исчез в чаще леса. На мгновение Теону показалось, что он увидел, как в темноте мелькнули шесть лисьих хвостов. Три так и не восстановились после битвы с Арго, хорошо еще ему удалось спасти остальные.

– Это пока что, рыжий, – хмыкнул Теон, выпуская из рук орлиное перо.

Два месяца спустя

– Палач, что ты сделала?!

– В этот раз будешь сидеть со мной в защитном кругу! – твердо ответила Лотос, втыкая катану в землю.

Теперь она, Безликий и огромный дуб были надежно укрыты магическим куполом.

– Я три полнолуния сражался со змеями в тумане. Думаешь, не выдержу четвертую луну? – оскорбился демон.

– После третьего полнолуния ты едва стоял на ногах! – напомнила Лотос. – Туман становится все сильнее, как и змеи. Через три дня мы проведем ритуал и отправим послание твоему слуге. Я не могу сейчас тобой рисковать! Сиди смирно под защитой моего меча!

– Я справлюсь и с десятком полнолуний на этом острове, – зарычал Безликий.

Голубоглазая фурия заперла его в кругу, пользуясь тем, что он не сможет выйти. Если нарушит линию, тогда дерево и Лотос окажутся под ударом. А проклятый туман вот-вот придет.

– Хочешь быть разукрашенным шрамами, как я? – Лотос кивнула на змеиные укусы на его теле.

Раны с прошлого полнолуния заживали едва-едва: Безликий не исцелялся, предпочитая отдавать все силы на ритуалы для ускорения роста дуба. Все его тело было покрыто следами от змеиных клыков.

– Меня шрамы не заботят. Но если ты переживаешь за мое тело, могла бы просто сказать, – ехидно пропел он.

– Кому ты нужен, – закатила глаза Лотос. – Я просто хочу скорее убраться отсюда. И будет досадно, если мы растили дерево четыре месяца, чтобы тебя сожрала гидра.

– Ты будешь спать и даже этого не увидишь.

– Это тоже досадно, я бы хотела посмотреть, – также ехидно заметила она.

Безликому стало весело. За время, проведенное на острове, Лотос начала ему нравиться. Ее язык был острее ее меча, а характер паршивей, чем у всего круга аристократов. Большей частью это действовало на нервы, но с ней точно не было скучно. А ночи, проведенные вместе, отдавались жаром внутри. Он даже не мог представить, что ему настолько понравится.

– Тебе будет грустно, если меня разорвут змеи.

– Как-нибудь справлюсь.

– Кого тогда ты будешь умолять подарить тебе наслаждение? – игриво спросил Безликий, упиваясь злостью, вспыхнувшей в ее глазах.

– Я тебя ни о чем не умоляла!

– Правда?

– Да.

Лотос скрестила руки на груди и сердито отвернулась.

Безликий лег на песчаную землю и посмотрел на огромный дуб над ними. Желуди были почти готовы для передачи послания. Лишь бы Теон справился и верно все истолковал. Безликий верил в его талант как никто. Он знал: пройдут века и из Теона выйдет лучший из демонов, но сейчас он еще так юн и неопытен. Оставалось надеяться, что Лис будет рядом и подскажет ему. Кицунэ хоть и не владел древесной магией, но кое-что знал о ее применении. Если не Теон, то он-то точно все поймет, когда увидит желуди.

– Безликий?

Голос палача прошелестел над ухом легким ветром. Ни за что бы ей не сказал, но голос Лотос ни с кем не спутать. В нем есть глубина, особая звонкость и очарование.

– М-м?

– Все хочу спросить: зачем ты растишь розы, да еще не применяя магию? В смысле, почему именно розы? Чем они тебе так нравятся? Это всего лишь цветы из мира смертных.

Лотос пожала плечами, выражая свое равнодушие к цветам. И это было забавно, ведь она сама пахла именно ими. Горные цветы – запах, вскруживший Безликому голову на празднике смертных, который не был ни мороком, ни колдовством. Это был запах Лотос, который он узнал бы из тысячи.

– Я отвечу, но только если ты расскажешь, что тебе приказал круг.

– Тогда забудь, – отмахнулась Лотос и тоже легла на песок под дуб рядом с Безликим.

– Зря, – загадочно сказал он, пытаясь разжечь в ней любопытство. – Ты ведь не думаешь, что я ращу их просто так? Неужели ты такая же, как остальные аристократы? Тоже думаешь, что я просто питаю слабость к цветочкам? Да, розы наделены красотой, и за века я по-настоящему ими проникся, но все это изначально продиктовано кое-чем другим.

Похоже, ему удалось ее заинтересовать. Палач вся подалась вперед, чуть ли не нависая над ним своим гибким телом, которое он еще вчера сжимал в объятиях, предаваясь страсти.

– Секрет за секрет? – закусила губу Лотос, борясь с собой. – Почему ты так одержимо хочешь узнать о невыполненном приказе?

– А ты сама подумай. Семь из тринадцати образовали альянс для общего дела. Это пока что самый крупный союз за всю нашу историю. Что такого они от тебя хотели, что забыли обиды и объединились, чтобы разгромить твои владения и армию, а потом похитить и пытать? Да еще так искусно, что твоим рунам палача не к чему придраться? Если они способны на такое, то мне, Блэйзу, Вагису, Нуару и Стину нужно оставить наши стычки и создать свой альянс. Ведь сегодня они приходят к тебе и отправляют в эту дыру, а завтра они могут прийти к любому из нас.

– Вот как, – понимающе кивнула Лотос. – Ты боишься, что они сделают с тобой то же, что со мной. Один с ними не справишься.

– Я их не боюсь, – честно сказал Безликий. – Один, семь, десять – мне все равно. Со мной они не смогут сделать то, что сделали с тобой. Но мне не нравятся их игры, и я хочу знать, что они замышляют.

– Как всегда, излишне самолюбив и самонадеян. Ладно, я скажу, что за приказ не выполнила, но взамен ты расскажешь про розы, вытащишь меня с этого острова, не уничтожая мой меч, и, когда выберемся, залечишь мои раны.

Лотос знала, что просит многого, но это был ее шанс выторговать себе жизнь после того, как выберется отсюда. Путь в преисподнюю к озеру забвения в таком состоянии ей заказан: нравится ей это или нет, но сейчас она не сможет себя защитить. А если не избавится от шрамов, которые не только причиняли боль, но и по чуть-чуть опустошали ее, то не сможет снова собрать армию и отстроить новую крепость.

– М-м, сколько желаний в обмен на один секрет, – улыбнулся Безликий, мысленно уже согласившись. – Предоставишь мне хотя бы нейтралитет, если уж не союз?

– Так и быть, – скрипнула зубами палач. – Нейтралитет после того, как выберемся. Будешь вести себя хорошо и не увидишь меня очень долго.

– Ну я был бы не против иногда встречаться, – хохотнул Безликий, получая от нее тычок в больное ребро.

– Говори уже, пока туман не опустился на холм и я не уснула.

Безликий поднялся с земли и уселся поудобнее, привалившись к дубу спиной.

– Очень давно… уже и не вспомню точный год. Кажется, это было во время очередной войны за дележку территорий. Я узнал, что есть одно место, а в нем ущелье, которое сейчас стало запретной зоной, но тогда, конечно, геенны там еще не было. Так вот, я узнал, что там есть проход. Если спуститься и пройти много километров, все время поворачивая направо, сразиться со всеми тварями, что там обитают, то можно выйти к подземной реке. Ее течение приведет к истоку. И…

– Колодец хаоса, – выдохнула Лотос. – Это миф. Как только мы родились там и вышли наружу, его запечатало. Хаос никого туда не пускает.

– Если очень постараться, то можно пробраться туда и задать вопрос. Хаос скажет, как исполнить любое желание. Я свое загадал и получил ответ.

– И при чем тут розы?

– Чтобы исполнить мое желание, я должен вырастить одну особую розу, – Безликий впервые сказал об этом вслух. И вообще впервые раскрыл кому-то этот секрет. – Проблема в том, что я бьюсь столько времени, но мне все еще не удалось этого сделать. Но я обязательно исполню то, что загадал. Твоя очередь. Говори быстрее, туман уже рядом.

Лотос завороженно смотрела на пелену, которая густой завесой поднималась по склону. Безликий открыл ей поистине ценный секрет – колодец желаний оказался не мифом. Он все еще существовал.

Оба понимали, что теперь она тоже захочет найти путь к нему и что-то загадать.

– Круг приказал мне убить одного из первородных. Не только разрушить тело, но и развеять сущность в вечности. Имя я не назову, но это и неважно. Важно лишь то, что я отказалась. Я не их личный убийца, я палач хаоса. И лишь хаос может мне приказывать, – на одном дыхании сказала Лотос.

– Что?! – Безликий резко схватил ее за плечи, собираясь вытрясти из нее имя, но она уже уснула.

Туман накрыл купол, и в этот раз он был другим. Темным и вязким, а шипение змей, что он привел с собой, было таким громким, что Безликий понял: в этот раз ночь будет долгой и трудной.

Три дня спустя

Догадка Безликого оказалась верной – туман не рассеялся к рассвету. Пошли третьи сутки, как демон держал оборону. Его силы были на исходе: он одновременно усиливал магией защиту круга, одной рукой держа Лотос, которая металась в кошмарах, норовя выкатиться за пределы круга, а второй – раз за разом пытался отправить послание Теону.

Ничего не получалось. Безликий скрипел зубами так, что искры летели. Времени почти не осталось – он едва держался, сознание становилось мутным, и ему было все сложнее концентрироваться, чтобы использовать магию.

– Я не буду этого делать!

Безликий уже сотни раз слышал этот отчаянный крик палача, которая снова и снова переживала пытки в своих страшных снах. Он оставил желуди в покое и обхватил Лотос обеими руками, укладывая ее себе на колени. Ему нужно было сосредоточиться на послании, а не думать о том, кого же из первородных она отказалась убивать. Вагиса, с которым веками сохраняла нейтралитет, или Блэйза, который за всю вечность всего раз подвергся ее наказанию? А может, любителя иллюзий, Стина? Неважно. Это сейчас неважно.

– Не дергайся, палач, – пропыхтел Безликий, сжимая ноги Лотос своими, чтобы она не пнула свой меч. – Их здесь нет, я рядом с тобой.

Он положил свою дрожащую от напряжения руку ей на лоб. Как ни странно, это помогло – Лотос затихла и перестала биться. Безликий воспользовался моментом и перестал подпитывать магией защиту круга, доверившись Лайзе. Он поднял с земли два желудя, сжал их в ладонях и вложил в послание все свои оставшиеся силы. В этот раз получилось – желуди исчезли. Теперь очередь была за Теоном. Оставалось надеяться, что он не подведет.

Огромный белый питон бросился на магический купол. Безликий сцепил зубы, пытаясь усилить защиту своей магией, но ничего не вышло. У него не осталось сил. А змеи снова и снова били по защите. Лайза держалась, но Безликий не знал, насколько ее хватит, и очень рассчитывал, что его слуги успеют появиться до того, как катана палача сломается. Кто знает, что еще подкинет этот туман.

Купол держался еще два дня. Меч не ломался, но купол стал рябить: еще день – и твари пробьют границу. Безликий продолжал держать на коленях спящую Лотос, бездумно перебирая пряди ее мягких волос. Это простое действие помогало ему сосредоточиться. Ее темные шелковистые локоны, выбившиеся из длинной сложной косы, струились сквозь его пальцы и собирали помутившееся сознание воедино. К тому же так она больше не кричала от боли.

Безликий мысленно решал, как ему лучше поступить, когда змеи прорвут защитный круг. Принять истинный облик, взять палача на руки и бегать по острову от змей до тех пор, пока туман не рассеется, или дать бой? У него есть шанс победить, к тому же он уже отправил послание, и ему не придется думать о защите дуба.

Но как же палач? Она еще спит. Змей слишком много – он может не успеть ее защитить, а она в таком плачевном состоянии, что может не выдержать, если на нее нападет гидра.

Безликий никогда не боялся – считал это глупым. Либо мертвый, либо первый, и никак иначе. Из любой схватки он выходил победителем. Он бы смог расправиться со змеями, но не мог рисковать Лотос.

– Ты слишком слабая, – вздохнул он, проводя пальцами по ее щеке.

Безликий стиснул зубы. Что бы ни случилось, он будет защищать Лотос до тех пор, пока твари не разорвут его на куски.

Вдруг остров потряс чудовищный взрыв. Туман не исчез, змеи не уползли, но Безликий понял, что границу острова прорвали с той стороны. Магия острова все еще блокировала его силы, но он чувствовал, что его слуги близко. Он издал громкий рев, чтобы демоны услышали его и скорее пришли на зов.

Змеи отреагировали на его рык и стали с удвоенной силой бить по защите, снова и снова кидаясь на купол.

– Наконец-то, – улыбнулся Безликий, почувствовав раньше, чем увидел.

Огромная лиса мчалась сквозь змей, разрывая их на части зубами и когтями. Кицунэ то превращался в человека, кружась юлой и стреляя из любимого лука в головы гидр, то принимал облик лисы и перегрызал горла питонов.

Безликий с одобрением следил за зрелищем. Туман не подействовал на Лиса – он успел использовать один из шести оставшихся хвостов для защиты, окружив себя красным ореолом.

Змеи оставили попытки разорвать круг и бросились на Лиса, который сложил печать, сотворив своего двойника. Единственного, на которого был сейчас способен, но его оказалось достаточно. Вдвоем они справлялись намного быстрее. Вниз по холму полилась кровь, а песок усыпало разорванными тушами.

Двойник Лиса размозжил питона о защиту круга и на мгновение замер перед Безликим, который сидел под дубом.

– Разберись с ними, – лениво приказал демон, продолжая с интересом наблюдать за сражением.

Двойник не ответил – он тут же кинулся в атаку.

Когда последняя змея на холме была убита, уставший Лис растворил своего двойника и подошел к Безликому.

– Что теперь?

Едва он спросил, как острый слух уловил шипение – к ним приближались новые змеи.

– Выведи нас с палачом к берегу, – приказал Безликий и поднялся с земли с Лотос на руках.

Затем он вышел из круга, нарушая границу, и Лайза тут же исчезла. Лис двинулся вперед, принимая по пути бой со змеями и расчищая дорогу.

– Ты пришел один? – осведомился Безликий.

– Теон, Игги и отряд уснули на берегу. Что это за место и что за туман? Я успел выставить защиту, но… – Лис не знал, как объяснить то, что ощущал на этом острове. – Этот остров… он…

– Туман усыпляет, а остров вытягивает силы, – пояснил Безликий. – Здесь не работают телепортация и призыв.

– Мы прорвали границу, – доложил Лис. – Можно выплыть за пределы действия магии и телепортироваться оттуда.

– Согласен.

На берег они выбежали одновременно со змеями, от которых отбивался Лис. Безликий пересчитал спящих воинов в тумане – шестеро.

– Я возьму Игги и палача, ты – остальных, и поплыли, – приказал он.

Кицунэ принял облик огромной лисицы, обернул хвосты вокруг спящих и поднял их над землей. Теона же поволок в воду, вцепившись зубами за шкирку, – один хвост он все еще использовал для защиты от тумана.

Безликий взвалил на спину крупного Игги, одной рукой обхватил Лотос и бросился в воду.

Змей там не было, и они быстро доплыли до прорванной границы магического купола. Они не успели телепортироваться – палач пришла в себя. Она мгновенно высвободилась из хватки Безликого и отплыла подальше.

– Все получилось, палач, – ухмыльнулся Безликий. – Никогда больше не сомневайся в моих слугах.

– Отлично, – сказала Лотос, подозрительно посматривая на плывущего рядом кицунэ и спящих демонов, которых он держал хвостами. – Наш нейтралитет в силе. Теперь я ухожу.

– Я обещал вылечить твои раны.

– Через две недели встретимся на том же месте, где танцевали, – коротко сказала Лотос и растворилась, будто ее и не было.

– Увидимся, – улыбнулся Безликий и приказал Лису перенести их всех в замок.

Глава 9 Темный альянс

Безликий снова завел себе необычного слугу. Обратил демоном смертного, который был связан с духом орла, и теперь в его распоряжении очень одаренный перевертыш. Он даже имеет склонность к древесной магии. Как будто мало лисьего духа, которого он завербовал в свои ряды! Я пытался взять к себе на службу кицунэ, но эти упрямые твари не хотят быть на службе у демона. Даже у первородного.

Как Безликому это удается? Я бы на месте его слуг бежал от безумца куда глаза глядят, а они смотрят ему в рот. Меня это раздражает.

Из заметок чернокнижника

Блэйз неспешно шел по аллее сквозь розовый сад к замку Безликого. С одной стороны, ему льстило, что безумец имел с ним настолько крепкий союз, что его единственного из всех аристократов приглашал в свои владения. А с другой, Блэйз не любил бывать один не на своей земле. Разумеется, их с Безликим альянс был нерушимым – они не раз выручали друг друга, но все же девятого из круга тринадцати безмерно напрягало безумие Безликого, над которым тот был не властен. И ни враги, ни соратники не знали, чего ожидать от второго в следующую минуту.

Блэйз остановился на краю сада – его внимание привлекла необычная роза. Черно-алые лепестки были настолько насыщенного цвета, что даже такой равнодушный до флоры демон, как Блэйз, отметил, что растение прекрасно.

– Любуешься моими цветами?

Безликий, следуя правилам гостеприимства, вышел ему навстречу, а не появился сбоку или за спиной.

– Никогда не пойму эту твою блажь. Приветствую, Безликий.

– Приветствую, Блэйз. – Безликий кивнул в знак искреннего уважения и сразу перешел к делу. – У нас есть проблема, которую надо решить.

– Мы наконец разбили армию Стина и отвоевали Алый хребет. Территория наша. Поделим поровну, как договаривались. Какие тут могут быть проблемы?

– Дело не в Стине, – нетерпеливо сказал Безликий. – Проблема с другими первородными.

Безликий быстро рассказал Блэйзу, что семеро из тринадцати аристократов заключили тайный альянс и пришли к палачу, чтобы воспользоваться гласом круга приказать убить одного из первородных. А когда она отказалась, разрушили ее замок, убили слуг, ее саму пытали, а после отправили в ссылку на остров, чтобы вынудить сломать свое истинное оружие.

– Ублюдки! – выплюнул Блэйз, закипая от ярости. – Мне не нравится Лотос, и все же… никто, кроме хаоса, не должен приказывать палачу. Глас круга… не слышал о таком, но раз руны палача не воспротивились, значит, это правда. Проклятье! – Девятый прищурил глаза, пожалуй, самые завораживающие из тех, которые можно было увидеть у творений хаоса. Их радужка представляла собой хаотичное движение зеленого, голубого, алого и серого цветов – отражение его особого умения. Блэйз владел магией стихий. Причем не какой-то одной, а всеми сразу. – Если круг сможет приказывать палачу, то сам хаос не знает, куда нас это приведет! Когда на ее ладонях горят руны, с ней не справиться. Очень опасная игра. И кого именно из первородных они хотели убрать? Меня? Тебя? Вагиса?

– Блэйз, плевать на палача и кого там они хотели убрать! – отмахнулся Безликий. – Опасно то, что семеро объединились и вместе пришли к палачу. Конечно, она не справилась. И ты не справишься, если завтра они решат скопом напасть на тебя.

– Я понял. Ты хочешь собрать альянс против них? Вагис, Нуар, ты, я и, очевидно, палач?

– Блэйз, забудь о палаче – она сейчас не боец. Позовем Стина.

– Стина?! После того, как разбили его войско и унизили, забрав хребет?! Да он скорее с ними объединится.

– Нет, если мы придем раньше и предложим перемирие. А в качестве подарка отдадим Алый хребет, за который воевали.

– Да ты бредишь! – Блэйз сжал кулаки, погасив вспыхнувшее от возмущения пламя на ладонях. – Это безумие. Стин зол на нас, и я не хочу отдавать ему хребет, ради которого пожертвовал лучшими своими демонами. А Вагис и Нуар? Эти двое перегрызут друг другу глотки раньше, чем мы предложим им объединиться – они ни за что не вступят в общий альянс.

– Вступят, если поймут, что остались без поддержки. К тому же, Вагис поссорился с Лао, а с палачом у него нейтралитет. Он примет предложение вступить в наш темный альянс.

– Темный альянс, – передразнил Блэйз и задумался. – Ладно, тогда я сам поговорю с Нуаром – он мне должен. Ты прав, если против Кирино и компании будем ты, я, Вагис, Нуар и этот придурок Стин, то они к нам не сунутся.

– Это только начало, Блэйз.

Увидев хищную улыбку на губах Безликого, Блэйз понял, в чем его истинный замысел. Безумец хочет не просто альянс – он хочет войны первородных.

* * *

Лис раз за разом оборачивался человеком и стрелял из лука по мишеням, а потом с рыком превращался в лисицу и носился по тренировочному полю, круша все на своем пути и ломая собственные стрелы.

Перед глазами кицунэ так и стояло недовольное лицо Безликого. Когда они вернулись в замок, он увидел, что одна змея укусила Лиса в плечо.

Он снова подвел повелителя. Опять сражался недостаточно хорошо. И ему было плохо от яда – не так, как после битвы с Арго, но все же… Он снова пропустил удар. Ему пришлось на мгновение ослабить защиту, когда он подбирал спящий отряд, и этого хватило, чтобы получить укус. Хорошо еще, не уснул в тумане.

Все еще не первый.

Безликий сказал: «Последний может стать первым», но сколько бы времени ни прошло, сколько бы заданий ни выполнил Лис, он не чувствовал, что стал первым. Все еще недостаточно силен. Все еще слишком импульсивен. Как бы Лис ни пытался казаться выдержанным, ему не удавалось унять горячий лисий нрав и заменить на ледяное хладнокровие.

Лис почуял Теона за секунду до его появления. Он тут же взял под контроль свои эмоции и обернулся человеком.

– Эй, рыжий, скучаешь?

– Еще раз назовешь меня рыжим, и я отправлю тебя к праотцам.

– Кто-то не в духе? – ничуть не обиделся Теон. – А я принес тебе снадобье. Выпей, плечо пройдет, а еще должен появиться иммунитет от этого яда. Я поколдовал с…

– Ты зря старался – я очень восприимчив к ядам. Это моя особенность и слабость, – зло ответил Лис.

Жизнерадостное лицо Теона раздражало еще больше обычного. Всего двадцать два года как демон, а уже во всем его превосходит! Да еще и каждый раз, когда он оступается, именно Теон приходит к нему на помощь с этой своей дурацкой улыбкой от уха до уха. С чего он вообще проявляет такую заботу? Все еще верит, что Лис станет ему другом?

Кто-то должен был объяснить куриноголовому, что у демонов не бывает друзей.

– Уверен, я смогу что-нибудь придумать, чтобы это исправить. Дай свою кровь – я поэкспериментирую, – предложил Теон.

– Не получишь ты мою кровь!

Лис оскалился, не понимая, как Теону вообще пришло в голову такое предложить. Имея кровь, отданную добровольно, можно наколдовать такое… Кровь можно давать лишь тому, кому безоговорочно доверяешь, вот только среди демонов доверие было не в цене.

– Да что с тобой? – насупился Теон, дергая орлиное перо, висевшее на груди. – Дай хоть что-то полезное сделать. И так погано себя чувствую – ты спасал Безликого, пока я дрых на берегу вместе с остальными.

Лис прищурился. Пока он злился на себя за то, что подвел Безликого, Теон завидовал тому, что он смог быть полезным. Иронично.

– Давай свое снадобье, – сдался кицунэ.

Он залпом опустошил флакон, который протянул Теон, и сразу же почувствовал облегчение. Все-таки мальчишке не было равных в целительстве. А еще ему почти не вредили яды. Идеальный воин. Лиса уколола зависть – он бы многое отдал, чтобы избавиться от своей проклятой слабости.

– Вот бы у меня был такой чудо-хвост, которым можно обернуться как щитом, и не поддаться усыпляющему туману, – присвистнул Теон.

– Мой хвост не чудо, олух, – беззлобно бросил Лис.

Слова Теона придали уверенности, смягчив его провал. И все же в следующий раз он все сделает идеально, без единой царапины. Ни одна дрянь больше не пустит в него яд.

Теон вдруг приблизился к нему и шепотом спросил:

– Я тут кое-чего подслушал… Рассказать?

– Куда ты опять засунул свой клюв?

Лис держался так, будто ему совсем не интересны сплетни, но внутри все загорелось от любопытства. Еще одна лисья черта, с которой он с таким трудом справлялся, но так и не смог подавить до конца.

– Безликий отправил Игги, Стеро, Райху и еще четверых на секретное задание. А еще я видел Блэйза у нас в замке. Страшный тип. Рожа как у деревянных идолов в моей деревне. Ну или как у тебя, когда бесишься.

– Теон! – зарычал Лис, мечтая его придушить.

– Что? Я правду говорю. А еще Безликий опять исчез. А мне сказал продолжать изучать древесную магию. Клянусь, рыжий, эти желуди меня доконают и…

Лис уже не слушал Теона. Он догадывался, что грядет что-то серьезное. Он чувствовал кончиком каждого из своих хвостов – на острове что-то произошло, и догадывался, что это как-то связано с палачом.

– Блэйз появляется у нас в замке не первый раз, но каждый его визит заканчивается войной с кем-то. Тренируйся, как и приказал Безликий, – сказал наконец Лис, думая о том, что ему и самому не повредит отточить навыки. Если он прав, то скоро начнется заварушка покруче прошлой войны за территории.

– Не зря мне не понравился этот тип. Говорю же, морда противная, – вздохнул Теон. – А ты слышал, что у нас теперь нейтралитет с палачом? Немыслимо! Я же собирался поквитаться с ней за Безликого, а он приказал всем ее не трогать. Великодушие нашего повелителя безгранично, – продолжал болтать Теон.

– Ты когда-нибудь замолкаешь?

– Я делюсь новостями с товарищем.

– Ятебе не товарищ!

Две недели спустя

Лотос стояла посреди площади, где больше двух лет назад танцевала с Безликим. В свете дня город выглядел совсем иначе – сейчас тут кипела торговля. Смертные носились по площади, словно встревоженные пчелы в улье: кричали, заключали сделки, шумно ссорились и бурно мирились.

Губы демонессы тронула легкая улыбка. Когда Безликий спросил ее, зачем она пришла на праздник, она назвала ему одну из причин. Во второй она бы ни за что ему не призналась – он бы поднял ее на смех, но… Она питала слабость к людям.

Их жизнь – короткий миг, песчинка в вечности, но какой яркой она была. Как горячо и отчаянно бились их сердца. Лотос слышала их стук со всех концов площади. Вот влюбленный спешит на встречу к возлюбленной, и с каждой секундой биение двух сердец ускоряется. Вот малыш испугался прохожего и спрятался за юбкой матери, – его сердечко стучит часто-часто, словно у крольчишки. Вот пожилая дама бранится на сорванца, потрясая кулаком, и ее сердце бьется медленно, степенно, словно чувствует, что вскоре ему суждено остановиться.

Смертные завораживали Лотос. Они рожали детей, чтобы оставить после себя след, отчаянно сражались за то, что было дорого их сердцам, созидали и строили, даже не зная, увидят ли результат своих трудов. Аристократы презрительно называли их пылью под ногами, а Лотос находила очаровательными. И больше всего она любила людской смех: искренний и звонкий. Демоны на такой не способны.

Когда в твоем распоряжении вечность, все видится иначе, победы не приносят радость, ведь невозможно забыть, какой ценой они дались, а печаль гложет тебя веками и никогда не утихает до конца. Лотос до сих пор скучала по Арго и знала, что эта тоска останется с ней на века. Бессмертные живут долго и помнят долго, в отличие от людей, чья память еще короче, чем быстротечная жизнь.

И все же в каждой из этих жизней был смысл.

Лотос наблюдала за смертными и по-настоящему гордилась тем, что спасла город от Безликого. Она единственная из всех считала, что появление геенны – справедливое наказание для демонов за то, что разрушили Помпеи. И надеялась, что после урока, который преподал им хаос, демоны станут чтить клятву, которую дали на балу перемирия.

– Нужен баланс, – прошептала Лотос, стирая с лица улыбку.

Она почувствовала присутствие Безликого за мгновение до того, как он появился на другом конце площади. Высокий и мощный, он выделялся среди всех не только телосложением, но и одеждой в его излюбленных черно-золотых цветах, которая разительно отличалась от той, которую носили горожане. Его маска сверкала в лучах полуденного солнца.

Разумеется, сейчас он не потрудился хоть сколько-то соответствовать окружению.

– Показушник, – буркнула Лотос и двинулась к нему, твердо решив, что, как только получит то, о чем они договорились, сразу уйдет. И попытается забыть все, что было между ними.

– Приветствую, Безликий.

– Зачем мы встретились здесь, палач?

Безликий не поприветствовал ее и назвал палачом, но странным было не это, – Лотос должна была привыкнуть к тому, что он всегда так делает. Удивительным было то, что в этот раз ее это задело.

– Закончим там, где начали, – как можно равнодушнее бросила Лотос. – Идем.

– Куда? В тот же проулок?

Губы Безликого тронула хитрая улыбка. Она не видела его глаз, но почему-то легко представила, как он слегка прищурился.

– А ты собрался лечить мои раны на площади перед смертными? Да, пойдем в тот же проулок. Его так и не восстановили после нашей битвы – там никого нет.

– Мне плевать на смертных, но на проулок я бы взглянул.

Лотос оставила его слова без ответа и направилась к узкой улочке на краю площади. Безликий шел рядом с ней, и она была ему за это благодарна – ей все еще не нравилось, когда кто-то был у нее за спиной.

Когда они остановились в проулке, где когда-то предавались страсти, притворившись людьми, Лотос окинула его взглядом. Дом, в стену которого швырнул ее Безликий, так и зиял провалом и казался нежилым. То, что демоны разворотили за несколько минут, людям пришлось бы восстанавливать годами, но они предпочли этого не делать.

– Смертные считают это место проклятым и суеверно обходят стороной, – зачем-то сказала она Безликому. – Не уверена, что они отмечают праздник урожая в те же даты. Боятся гнева богов.

– Богов, – эхом повторил Безликий. – Мы не боги.

– Ферайя считает по-другому, – напомнила Лотос, втайне радуясь, что Безликий солидарен с ней.

– Ферайя – самовлюбленная, трусливая дура. Она показывает силу лишь тем, кто не может ей ответить. Сказала бы она мне, что считает себя богиней, – хищно улыбнулся Безликий, – я бы сбил с нее спесь.

– Не сомневаюсь.

Лотос щелкнула пальцами, и вся ее одежда исчезла.

Безликий замер – он не ожидал, что она так резко разденется. Лотос не видела его взгляд, но чувствовала, как он ее рассматривает. Можно было бы подумать, что он изучает шрамы, но она была уверена, что смотрит он не на них.

Лотос со стыдом поняла, что ее волнует то, как он разглядывает ее обнаженное тело.

– Так и будешь стоять и смотреть? Ты обещал исцелить меня.

– Я помню все свои обещания, палач, – бархатно прошептал Безликий.

Ему хотелось вылечить ее, сжать в своих руках, а затем уничтожить тех, кто попытался ей что-то приказать, но вместо этого он принялся чертить круг.

Лотос внимательно следила за каждым его движением, ожидая подвоха. Все еще не верилось, что у нее нейтралитет с таким, как он, – Безликий не заключал союзов и смотрел на всех свысока. Да и, откровенно говоря, из-за невыносимого характера желающих заключить с ним союз не находилось. Из всех первородных разве что Блэйз водил с ним подобие дружбы. Но Блэйз и сам был мутным, как вода в озере забвения, сам хаос и тот не знал, что у него на уме. А тут Безликий собирается ее лечить в уплату за такой бесценок, как ее нейтралитет.

– Не смотри на меня так, будто я собираюсь принести тебя в жертву, палач, – хохотнул Безликий. Он присел на корточки и начертил на земле знак своей кровью.

– Как будто ты не принесешь меня в жертву, если тебе это будет выгодно?

Безликий посмотрел на нее снизу вверх. Его губы дрогнули в усмешке.

– Я же говорил тебе, палач: меня не интересует твоя смерть – меня интересует твоя жизнь.

– Сделаю вид, что верю, – холодно сказала Лотос.

Кирино тоже говорил ей, что она важна для круга. И это не помешало ему разорвать в клочья их нейтралитет, а затем стрелять в нее из лука.

– Готово.

Лотос отвлеклась от своих мыслей и крайне подозрительно заглянула внутрь огромного, почти с ее рост металлического котла, который Безликий призвал в самый центр круга.

– Что это за вонючая жижа? – скривилась она, учуяв запах гнилых растений из преисподней. – Выглядит как кровь смертных, а несет как от их немытых тел.

– Мое личное изобретение, – фыркнул Безликий. – Хочешь избавиться от увечий после оружий первородных и восстановить силы, тогда залезай по самый подбородок.

– Я думала, ты будешь использовать магию, – подозрительно прищурилась Лотос, не спеша забираться в котел с алой зловонной жидкостью.

– Я не всесилен, палач. Ты и сама знаешь, что шрамы от оружия первородных нельзя залечить, как прочие раны. Тут нужен особый подход.

– И что же это за подход? – Лотос ткнула пальцем в сторону котла.

– Я понимаю твое недоверие, но если ты хочешь восстановить тело, не спускаясь к озеру забвения, делай, что я говорю. Кстати, скорее всего, воды забвения не избавят тебя от ожогов, которые оставил хлыст Кейси.

Лотос видела, с каким трудом он сохранял терпение. И все же она ни на грамм ему не доверяла.

– Дай клятву, что эта слизь мне поможет, а не сделает хуже, – упрямо потребовала она, скрестив руки на груди.

– Какая же ты невыносимая! – все-таки потерял самообладание Безликий. – Ты же понимаешь, что от моего проклятия страдают не только мои враги, но и те, кто мне верен? Я создал это зелье, чтобы слуги, которые пострадали от вспышек моего безумия, могли быстро восстановиться. Зелье исцеляет даже раны, нанесенные Асой. А если хочешь клятвы, то вот: клянусь, это не сделает тебе хуже. Довольна?

Лотос вздрогнула от его слов. Кто бы мог подумать: Безликий заботился о своих слугах, лечил их раны и берег от самого себя. Ради них он создал это зелье. А еще она вспомнила, что он позволял слугам обращаться к нему по имени, будто они равные. И это при том, что он вечно всех унижал и считал ничтожествами. Поразительно.

– Лечишь слабаков, – тихо буркнула она, ловко запрыгнув в котел и погружаясь в вонючее варево. Вязкая жижа странно покалывала кожу.

– Мои слуги не слабаки, – отрезал Безликий, все же услышав ее комментарий. – И могла бы сказать «спасибо» – это последний котел из моих запасов.

– Почему не можешь сделать еще? – удивилась Лотос, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажать нос. Она никогда не была брезгливой, но этот запах еще долго будет ее преследовать. Не хотелось знать, что Безликий намешал в этом котле, но она чувствовала, что зловонная жижа работает. Она обволакивала ее тело будто одеяло, согревая и забирая боль, которая была с Лотос последние два года. Против воли она испытала прилив благодарности к Безликому.

Удивительно, что он тратил на нее подобную ценность. Похоже, в отличие от Кирино и прочих, для него обещания не пустой звук.

– Помимо воды из озера забвения, моей крови и прочих ингредиентов, сюда входят травы и камни с Алого хребта, – между делом пояснил Безликий, расхаживая вокруг котла, в котором сидела Лотос.

– Алый хребет? – Лотос припомнила, что как раз за него Блэйз с Безликим бились против еще одного первородного, Стина.

– На Алом хребте растет множество ценных трав, а у подножия залежи полезных камней. К тому же это стратегически важный пункт, учитывая, что он огибает геенну. Но теперь хребет в единоличном владении Стина, так что добывать ингредиенты для зелья будет сложнее. Да и воду из озера забвения так просто не перенести.

Лотос едва не выпрыгнула из котла – она была уверена, что Блэйз и Безликий выиграют битву за хребет. Стин был силен, но не против этой парочки.

– Твои эмоции читаются на твоем лице слишком легко.

– Я и не пыталась их скрыть, – огрызнулась Лотос. – Мне непонятно, как ты мог проиграть Стину.

– Ты мне льстишь, палач, – губы Безликого растянулись в добродушной улыбке.

А затем он наклонился и уперся ладонями в скругленный край котла. Его лицо было непозволительно близко к ее лицу. Если бы Лотос подняла над зельем руку, то коснулась бы пальцами его подбородка, но она по-прежнему сидела смирно, принимая необычное лечение. И лишь ее ярко-голубые, до всего внимательные глаза следили за тем, как губы Безликого слишком приблизились к ее губам.

– Я и не проигрывал, – игриво шепнул он ей в губы, замирая в паре сантиметров от касания.

– Тогда почему хребет у него? Что вообще происходит в преисподней? – спросила Лотос, отчего-то тоже переходя на шепот.

– В обмен на хребет Стин будет сражаться за меня в войне с Кирино.

Безликий невесомо провел пальцем по пухлым губам Лотос, и по телу пробежала дрожь. Она сама не поняла, что стало тому виной: возмущение от того, что он снова нагло касался ее без спроса, или слова, которые он произнес.

Она выпрыгнула из котла, и ей чудом удалось сдержаться, чтобы не заехать кулаком прямо по самодовольной роже.

– Какая еще война с Кирино?! Безликий, остановись! Не смей начинать очередную войну первородных – после прошлой образовалась геенна! Нам не нужна еще одна запретная зона.

Безликий вместо ответа щелкнул пальцами, отправив котел обратно в подземелье замка.

– Я выполнил условие – твои шрамы исчезли.

Он улыбнулся самой самодовольной улыбкой из тех, что были в его арсенале, наслаждаясь тем, как Лотос осматривает свое тело. Ее кожа снова была гладкой, а тело совершенным.

Она провела пальцами по ключице, где еще недавно был уродливый ожог, но кожа была гладкой и нежной. А еще она впервые за два года чувствовала себя полной сил. И ей бы радоваться, но она все еще была зла на Безликого. Который, пользуясь случаем, снова разглядывал ее, оценивая результаты своих усилий.

Лотос щелкнула пальцами, и на ней появилась ее привычная черная одежда. Безликий разочарованно поджал губы – ему куда больше нравилось видеть ее обнаженной.

– Благодарю. Но еще раз повторяю: Безликий, нам не нужна новая война.

– Ты не примешь в ней участие, палач. Просто не суйся в преисподнюю ближайшие годы, а может, века. Мой тебе совет: обоснуйся в мире смертных. Обустрой крепость – здесь много особых мест, которые для этого подойдут. Собери новую армию. У тебя есть на это время. Много времени. Круг к тебе не сунется – они будут немного заняты.

– Что ты несешь? – прошипела Лотос, призывая Лайзу. – Зачем тебе война с Кирино?

– Кого из первородных они приказали тебе развеять в вечности? – вопросом на вопрос ответил Безликий.

– Это неважно.

– Ты права, важно другое. Вагис думает, что ты защитила его, а Блэйз подозревает, что его. Я же думаю, что пусть это останется загадкой – так мой темный альянс будет сражаться злее и беспощаднее.

– Безликий, ты…

– Не зазнавайся, палач. Ты не единственная причина начала этой войны. Сначала мы отобьем твою независимость, чтобы круг больше не пытался использовать тебя в своих целях, а потом решим пару неурядиц.

– О чем ты…

– Каждый преследует свою цель, – Безликий начертил знак в воздухе, собираясь уходить.

– Какая цель у тебя?

– Оставлю это интригой, как и имя того, кого ты отказалась убивать, – хмыкнул Безликий, растворяясь в воздухе. – Еще увидимся, палач.

– Безликий! – прорычала Лотос, но его уже не было.

Она осталась одна. В голове взрывались тысячи вопросов, и ответов не было ни на один. Какую игру круг затеял в этот раз? Нет, не так. Какую игру ведет Безликий и чем это обернется для всех первородных?

Часть II 10 век н. э. Король преисподней

Глава 10 Войны длиною в вечность

Мы зовем себя бессмертными, но это не так. Все порождения хаоса рано или поздно вернутся к нему: тела обратятся в прах, а наши сущности вновь станут частью прародителя, слившись с ним в вечности. Лишь первородным дано право перерождаться вновь и вновь, прочие демоны лишены подобной роскоши.

Возможно, оттого они так крепко держатся за жизнь? Ведь если твой конец – лишь новое начало в озере забвения, то ценность жизни становится сомнительной.

И все же… никто не хочет умирать.

Из заметок чернокнижника

Дождь стоял стеной третий день кряду и не думал останавливаться. Теону казалось, что он слился с ним, став частью бесконечного потока, но, в отличие от дождя, демон был готов сдать позиции и безвольно рухнуть. Даже извечное упрямство нисколько не держало на плаву. Он смертельно устал.

– Ну же, парни! – крикнул Теон выжившим. – Осталось продержаться совсем немного!

Ему хотелось, чтобы его голос звучал бодро и поднял боевой дух измученного и значительно поредевшего отряда, но больше было похоже на скулеж. Теон сам-то едва стоял на ногах, что говорить о тех, кто был ранен или слабее него. А почти все выжившие были слабее Теона. Они все еще удерживали мост лишь благодаря особо прочному куполу, который он создал с помощью древесной магии, и его навыкам целителя – он как мог поддерживал воинов, залечивая самые опасные раны.

– Нужно отступить! – взмолился Каспий, кашляя черной кровью.

– И бросить двести наших раненых в бастионе?!

– Без них есть шанс спастись хотя бы нам. Лучше, если выживет хоть кто-то! – замычал Лекс. Половина его лица была зияющей раной, и потому говорить у него получалось с трудом. – Безликий не осудит.

– Безликий приказал держать оборону! Всем стоять на месте! – рявкнул Теон.

Он кинул взгляд на бастион, который им с таким трудом удалось отбить, оттеснив суккубов Кейси. Его отряд вложил все силы в яростный рывок, чтобы отбросить демонесс. Это сработало, но потери были колоссальными, и теперь они могли лишь пытаться удерживать мост, – Кейси заблокировала телепортации, а ее суккубы день и ночь били плетьми по куполу, который Теон без конца подпитывал магией.

Теон не знал, что делать: броситься в атаку они не могли – войска Кейси задавят их числом. Отступить – значит сдать позиции и оставить раненых в бастионе на растерзание суккубам. Оставалось лишь стоять до последнего и ждать подмогу, но вот придет ли она?

Безликий с Лисом сейчас воюют с Кирино, слуги Вагиса и Стина сцепились с отрядами Лао, Райху шпионит за Черными Близнецами, Блэйз держит натиск Ясона, а проклятый выродок Нуар предал их альянс. Эта война длится почти тысячу лет. Когда же наступит перемирие?

– Теон, если мы… – Каспий не договорил, забулькав кровью.

Теон обернулся и увидел, как демон со стрелой в горле падает с моста в пропасть. И в тот же миг он почувствовал, что купол прорвали одним мощным ударом, – Кейси лично явилась за их головами.

– Отступаем к бастиону! – закричал Теон, защищаясь от града стрел щитом, за мгновение вырастив его из желудя, который теперь всегда носил на груди рядом с орлиным пером.

Никто не последовал приказу – остаток его отряда лег замертво.

– Нет, нет, нет!

Теон был в панике – он снова потерял доверенных ему демонов. Всех до единого. А теперь потеряет и двести раненых в крепости.

– Сука! – взревел Теон, вкладывая в удар все силы.

Волна магии снесла суккубов, обращая в пепел, и мост на мгновение расчистился. Но прежде чем он успел сделать хоть шаг, перед ним выросла Кейси. Она щелкнула своей плетью, и ногу Теона обожгло болью. Он до крови закусил губу, чтобы не закричать.

– Ну, кто тут у нас? – пропела демонесса, снова щелкая хлыстом. Острый наконечник ужалил Теона в плечо, заставив снова поморщиться от боли. – Маленький любимчик Безликого, выбившийся из сил, совсем один. – Плеть снова вонзилась в плоть Теона, на этот раз она оставила ожог на его руке. – Ты пожалеешь, что посмел уничтожить моих суккубов. Я вырву твои глаза и заставлю сожрать, прежде чем убью!

Плеть обвилась вокруг торса Теона, и он все-таки закричал от боли, рухнув на колени. Кейси нарочно била так, чтобы не прикончить его сразу, а растягивала удовольствие, нанося мучительные раны. Теон стоял на коленях и не мог подняться – он потратил все силы на купол и исцеление раненых.

– Знаешь, ты такая страшная, что я не против, если вырвешь глаза, – лишь бы морду твою не видеть, – нагло заявил Теон, растягивая перемазанные в крови губы в жуткой улыбке.

Кейси побелела от ярости – никто не смел ничего говорить о ее внешности.

– Молись о быстрой смерти, выродок! – выплюнула она, замахиваясь, чтобы ударить его по глазам, которые он гордо поднял вверх. Хотелось выжечь его нахальный, бесстрашный взгляд.

– Молиться стоит тебе!

Голос Лотос заставил Кейси замереть. Теон и повелительница суккубов во все глаза смотрели на палача, которая возникла между ними, запросто нарушив запрет на телепортации.

– Лотос, – прошипела Кейси, пятясь назад.

Теон с опаской смотрел на палача, – он не видел ее без малого тысячу лет. Сколько бы ни спрашивал, никто ничего не знал о ней. Она не участвовала в войне. Не явилась на бал, на котором триста лет назад круг аристократов признал ее независимость и дал клятву больше не пытаться ей приказывать.

И все же это была палач собственной персоной. Одета в черное, на руках горели руны. Она плавно наступала на Кейси и источала чудовищную мощь.

– Ты провинилась, Кейси, – объявила Лотос. – И ты будешь наказана.

– Я ничего не сделала!

– Да неужели? – прохладно осведомилась Лотос.

Теон не успел глазом моргнуть, как обе демонессы исчезли, скрывшись на другом краю моста. Он остался один. Ливень резко прекратился, суккубы исчезли, а еще Теон ощутил, что запрет на телепортации снят.

– Надо вытащить раненых, – прохрипел Теон и попытался встать на ноги, но не смог.

Рухнул на мост, разбив лицо. Тело горело от ран и едва слушалось. Он из последних сил подтянул руки, пытаясь приподняться, и снова упал. Кровь из разбитого подбородка капала на тыльные стороны его ладоней.

– Надо встать, – приказал сам себе Теон, из последних сил поворачивая голову вбок и глядя на бастион, где его ждали раненые товарищи. – Надо встать, – повторил он, чувствуя, как угасает его сознание.

Странно. Ему показалось или он видел на мосту рыжую лису?

* * *

Лотос бежала по сухой земле преисподней как голодный хищник на запах жертвы. Руны на ладонях горели, требуя наказать виновного, а глаза полыхали голубым огнем, словно два факела в ночи. Кейси было не скрыться. Неделей позже или неделей раньше, но Лотос найдет эту мерзавку и отправит туда, где ей самое место.

Лотос почуяла опасность раньше, чем увидела. Она взмахнула руками и присела, касаясь ладонями земли. Над ней тут же образовался невидимый магический купол, который защитил от сотни выпущенных в нее стрел. Затем демонесса начертила в воздухе руну, и с ее рук сорвались голубые молнии, которые ударили прямо по суккубам Кейси.

Воздух наполнился запахом горелой плоти и стонами раненых. Лотос призвала Лайзу и двинулась вперед, переступая через тлевшие на земле тела.

– Долго еще будешь прятаться за своими суккубами? – кинула Лотос во тьму. – От меня не сбежать.

В нее полетел огромный огненный шар, но она развеяла его взмахом руки.

– Заканчивай с фокусами, Кейси. Тебе светит сто пятьдесят лет спячки в нашей новой тюрьме. Заодно опробуешь ее, пророчица, – усмехнулась Лотос, не скрывая злорадство в голосе.

Давно она так сильно не жаждала кого-то наказать. Изворотливая, расчетливая Кейси, способная в огне видеть будущее всех, кроме первородных, наконец-то оступилась в своих играх за власть. Мастерски обманывая хаос и собственных соратников, Кейси веками удавалось избегать кары, но не в этот раз. Сегодня она заплатит за то, что отравила демонов второго круга на нейтральной территории.

И за то, что с наслаждением пытала ее тысячу лет назад.

– Попалась! – Лотос нарисовала руну, и от ее руки отделилось гибкое серебряное лезвие.

Оно устремилось вперед, следуя за целью, где бы она ни была, – новое умение, которое Лотос усердно оттачивала. Вдалеке раздался крик – лезвие достало Кейси, которая сделала себя невидимой и пряталась за валуном.

Лотос неторопливо шла к ней, чувствуя, как руки жжет от нетерпения наказать третью из круга первородных. Она что есть сил ударила ладонью с горящими рунами по щеке Кейси, оставив огненный отпечаток. – Катись на сто пятьдесят лет в тартар!

– За что так много?! – взвизгнула пророчица, скорчившись от боли.

– Ты нарушила соглашение с Блэйзом. Он дал тебе кожу морских василисков для изготовления плетей твоим суккубам, а ты взамен обещала не подсматривать будущее двадцати слуг из списка, что он дал. Но ты не удержалась и выяснила местоположение того, чье имя было под запретом.

– Всего один раз! Не будущее, всего лишь местоположение! Проклятый ублюдок убил моих шпионов.

Голос Кейси был едва различимым шелестом, – она растворялась прямо в воздухе, но даже в таком положении не смотрела в глаза палачу. Знала, что взгляд Лотос причинит ей невыносимые страдания.

– Ты предала священную сделку, а еще подстроила само появление тартара своими интригами. Так что вали туда поспать!

Лотос щелкнула пальцами, и Кейси исчезла, а руны на руках погасли, свершив возмездие.

Лотос посмотрела на огромную гору из серого камня, которую оплетали два железных многоглавых дракона. Гора, названная тартаром, окруженная едким даже для дыхания демонов туманом, выглядела жутко. И хотя Лотос стояла на почтительном расстоянии, туман все равно обжигал глотку. Лотос отошла подальше, – если долго дышать этой отравой, можно попасться в капкан иллюзий и кошмаров.

Она выполнила работу, пора возвращаться в свой замок в мире смертных. Лотос невольно последовала совету Безликого, обустроившись там, а не в преисподней. Сколько же веков назад это было?

Кажется, с десяток. Вечность летела быстро и одновременно тянулась мучительно долго.

В преисподней времени не было: за войнами, интригами, стычками, балами и битвами никто не считал часы, месяцы и даже годы. Все были бессмертны, не старели и не менялись, а те, кого убивали… Скорбь по ним еще долго отзывалась злой тоской. Потеря ценного слуги или интересного врага ощущалась дырой, которую нечем заполнить.

У смертных все было по-другому. Время в их мире тянулось будто густая смола, порой часы ощущались как годы в преисподней. И сами смертные казались медленными, нерасторопными. Они так долго растут, так быстро стареют, – миг их расцвета очень краток. А когда они умирают, память о них гаснет так быстро. Забываются города, цивилизации, войны, люди, и все идет по кругу. Снова и снова.

За прошедшие века Лотос так и не смогла определиться, кто ее больше раздражает: демоны или люди? И у тех и у других была общая черта, которая неимоверно ее раздражала. Каждый хотел получить хоть какую-нибудь крохотную власть, чтобы возвыситься над остальными. Она опять взглянула на серую гору. Вот то, чего она боялась и о чем предупреждала еще на самом первом балу перемирия.

Войну давно пора прекратить. Еще триста лет назад альянс Кирино признал ее независимость и принес клятву, что круг больше не посмеет ничего приказывать палачу. Черные Близнецы устроили бал перемирия, на который Лотос не пошла, но, разумеется, подослала шпиона. Поначалу все было сносно: они забыли старые обиды, поделили спорные земли и уже были готовы договориться о ненападении… А потом Блэйз сцепился с Кирино.

Аристократам пришло в голову выбрать главу первого круга – короля или королеву преисподней, чей голос станет решающим во всех спорах. Лотос не нравилось это даже на уровне идеи, ведь каждый первородный мнил себя главным, а у преисподней был лишь один хозяин – хаос. Если бы он хотел сделать кого-то главным, то создал бы не тринадцать сильнейших, а одного. Но глупцы-первородные так и не поняли сути вещей. Зато им постоянно нужно было доказывать себе и всем окружающим, что они лучшие из лучших.

Блэйз объявил новую войну Кирино, Вагис опять сцепился с Нуаром, устав от вынужденного перемирия ранее. Ферайя поспорила с Ясоном, а Стин перешел дорогу интересам Кейси. Безликий поддержал Блэйза, как тот когда-то его. Новые альянсы, жестокие стычки и коварные интриги привели к еще более кровавой войне в битве за главенство одного из аристократов. Они перешли черту терпения хаоса, снова устроив побоище в мире смертных.

Тартар вырос неожиданно и утянул на пятьдесят лет Лао, Вагиса, Нуара, Кирино, Ясона, Ферайю и Блэйза.

Шпионы Лотос доложили, что, когда гора позволила им выбраться, они были не в себе, и рассказывали, будто стояли внутри горы застывшими изваяниями, не в состоянии шевельнуться, и каждую секунду мучились от кошмаров, что плавили их сущность. Гора назвала себя тартаром, выгравировав письмена на древнем языке на камнях у подножия. Текст гласил, что любой вошедший погрузится в сон добровольно, на сколько пожелает, либо в качестве наказания на столько, сколько будет назначено.

Хаос снова наказал их за то, что нарушили хрупкое равновесие сил, а они снова потеряли часть преисподней. Теперь у них было уже две запретные зоны. Казалось бы, самое время Безликому и Кирино утихомирить свои альянсы, но даже выбравшись из тартара, аристократы не успокоились, изобретая все более изощренные способы безнаказанно вести войны. Глупцы. Скорей бы уже решили, кто будет главой круга. Лотос надеялась на победу Блэйза, – обиду на Кирино не стерли века. Она никогда не проголосует за него.

Лотос вскинула руку, намереваясь нарисовать руну и перенестись домой, но неожиданно она почувствовала запах, который не спутала бы ни с чем.

Так пахла гроза в мире смертных.

– Безликий, – шепнула сама себе Лотос.

Безумец сражался где-то рядом. И, судя по второму запаху, который отдавал гнильцой, как и его обладатель, бился он с Кирино.

Лотос передумала возвращаться домой, развернулась и бросилась к ним, предварительно скрыв себя полностью. За века она отточила этот навык еще лучше, – никто так и не смог найти ни ее владения, ни ее саму в мире смертных.

Перемещаясь быстрее молнии, она достигла равнины предгорья. Чуткий слух улавливал стоны раненых, а запах грозы смешался со смрадом крови. Лотос заняла наблюдательную позицию прямо на равнине, зная, что ее никто не обнаружит, пока она сама не покажется.

Зрелище открылось невероятное. Сотни демонов Кирино били магией по Безликому, которого окружал алый защитный ореол. Похоже, его верный кицунэ был рядом. Лотос метнула взгляд в сторону и увидела огромную рыжую лису с пятью хвостами, которая носилась по равнине, разбивая стан врагов, отвлекая слуг Кирино на себя. Лотос недовольно сморщилась, – перевес сил был внушительный. И не в пользу Безликого. Она обернулась к нему и отметила, что ему сильно досталось.

Безликий был в своей истинной форме. Его тело кровоточило от ран и пестрило рунами, которые он чертил на своей коже. В ноге и животе торчали стрелы Кирино. Скверно. Раны от истинного оружия Кирино были очень болезненными, уж ей ли было не знать.

Кирино тоже был потрепан битвой. Лотос заметила, что его ноги передвигались медленно, а руки едва успевали отражать атаки Безликого. Один глаз был выбит, а вся левая сторона лица стерта до черепа.

– Безликий! – заорал Кирино, уклоняясь от разрушительной волны чистого хаоса, что направил на него второй. – Прими мою власть в круге. Блэйзу не стать главой аристократов. Чего ты хочешь? Давай договоримся!

Безликий вместо ответа разразился безумным смехом, а затем воткнул свой клеймор в землю.

– Аса, в пыль! – любовно приказал он мечу.

Руны на лезвии клеймора загорелись зеленым огнем. Безликий коснулся рукояти меча, и вся равнина задрожала, как от землетрясения. Камни взрывались, демоны отпрыгивали и уворачивались от осколков. Безликий нацарапал когтем руну на своем плече, и от меча, воткнутого в землю, потянулись языки черного пламени. Огонь охватывал все вокруг, стремительно приближаясь к Кирино и его слугам. Они пытались тушить пламя магией, но оно не подчинялось. И словно в насмешку, сквозь огонь на них налетал кицунэ в животном обличье и рвал в клочья. Крики боли тонули в вое горящих заживо демонов. Огонь настиг даже Кирино, – он не успел вовремя увернуться, пламя охватило его ноги, и он упал на колени.

Лотос едва сама не попала под удар, но вовремя выставила невидимый защитный купол, который затрещал, сдерживая огонь. Второй стал сильнее. Лотос представить себе не могла насколько.

Безликий вытащил свой меч из земли и пошел к Кирино, не обращая внимания на стрелы, торчащие из его тела, хотя Лотос знала, что он должен испытывать чудовищную боль.

– Ты не будешь главой круга, урод! – Безликий взмахнул мечом и…

Промахнулся.

Лотос сама не поняла, что произошло. Кирино стоял перед Безликим на коленях, а в следующее мгновение исчез, хотя она отчетливо ощущала его запах. Кирино не сбежал с поля боя.

– Сверху, урод! – дерзко передразнил Кирино.

Лотос задрала голову одновременно с Безликим и потеряла дар речи. Безликий впал в ступор, не веря тому, что видит. Даже кицунэ и слуги Кирино прекратили бой, замерев в изумлении.

Кирино завис в нескольких метрах над землей с натянутым луком, а у него за спиной были крылья! Огромные кожистые крылья трепетали за спиной, а холодные глаза глубокого синего цвета сияли в ночи превосходством.

Глава 11 Одержимость

Истинный облик – дар хаоса своим детям. Никто не знает, чем руководствуется наш прародитель, наделяя нас теми или иными чертами, но, думается, все не просто так. Мои рога скромного размера и потому бесполезны в бою, а хвост с отравленной пикой… я бы с радостью променял его на броню или шипы на теле, было бы больше пользы. Но мы не в силах изменить облик, данный нам при рождении.

И все же хаос наделил меня кое-чем особенным. Мои руки идеальны для отравителя: им не страшны ожоги или яды, а потому я могу спокойно проводить эксперименты.

Возможно, хаос намекнул, что мое оружие – мой острый ум?

Из заметок чернокнижника

– Как ты?.. – Безликий был так ошарашен, что продолжал стоять как истукан.

Лотос и сама не знала, как это возможно, и очень надеялась, что Кирино даст ответ на вопрос второго.

Все знали, что истинный облик Кирино – человекоподобное существо, все тело которого покрыто плотной коричневатого цвета чешуей, служащей броней. Он был похож на уродливого ящера с когтистыми лапами и двойным рядом острых зубов. Кирино осознавал, как безобразен его облик, и предпочитал выглядеть как человек. Но сейчас…

Не было чешуи, волосы оттенка запекшейся человеческой крови не исчезли, и даже зрачки сапфировых глаз не стали вертикальными. Зато у него выросли гигантские крылья. Ни у кого из первородных не было крыльев. А еще никто не мог изменить истинный облик, данный хаосом при рождении.

Как Кирино удалось обойти это правило?

Лотос терялась в догадках, глядя на прекрасные крылья со смесью восхищения, зависти и ужаса.

– Все еще считаешь меня недостойным стать главой? – ухмыльнулся Кирино и без предупреждения выпустил в грудь Безликого пять стрел подряд.

Кицунэ обернулся человеком и выхватил собственный лук, ловко выпуская стрелы наперехват. Ему удалось сбить три, но две пробили защиту и вонзились в грудь Безликого. Зарычав, Лис кинулся на помощь, но его тут же окружили выжившие после атаки Асы демоны, вынуждая сцепиться с ними.

– Что ты сделал с собой? – пропыхтел Безликий, наблюдая за полетом Кирино.

– Слышал когда-нибудь о колодце хаоса? Я нашел его и спустился вниз.

– Ты загадал желание, – хрипло прошептал Безликий.

Лотос похолодела от его шепота. Колодец хаоса. Быть такого не может! Почти тысячу лет назад Безликий сказал ей на острове, что тоже был в колодце у истока. Но почему же на его желание хаос велел растить розы и ничего ему не дал? А Кирино спустился и сразу получил крылья? А ей самой колодец не открылся вовсе: она тайно искала его последние двести лет – и все без толку.

– Да, Безликий, загадал. И оно исполняется. Я стану главой круга, хочешь ты или нет. Я склоню головы аристократов… уже почти все дали мне клятву. Блэйз никогда не станет королем преисподней.

Безликий занес руку с мечом, готовясь отдать еще один разрушительный приказ, но ему в запястье вонзилась стрела.

Лотос смотрела, как еще две стрелы летят прямо в прорези его маски. Она понимала, что Безликий не успеет уклониться, а Лис не успеет прийти ему на помощь.

– Чтоб тебя! – выругалась она и сжала кулаки.

От рук потянулись молнии, разрушив стрелы на полпути. Скрываться дальше было бессмысленно, и Лотос явила себя. Одной рукой она обхватила рукоять катаны, а второй начертила в воздухе знак, и мощное ветряное лезвие устремилось ввысь, оставляя порезы на крыльях Кирино.

– Ты? – Кирино удивленно смотрел на нее сверху вниз. – Что ты здесь делаешь?!

– Палач? – Безликий, утыканный стрелами, попытался выпрямиться, но тяжело завалился на одну ногу.

– Не лезь к моему союзнику, Кирино. Иначе пожалеешь, – твердо соврала Лотос.

Вообще-то у них с Безликим был нейтралитет, а не союз, но зачем Кирино это знать? Крылатому выскочке пора указать на его место, а заодно отомстить за старые обиды.

– Ты выступишь против меня? Ты?

Лотос начертила в воздухе символ призыва, и через мгновение всю равнину заполонили ее слуги. Сильные, опасные и очень злые.

– Я вырву твои крылья и воткну тебе в одно место, если ты сейчас же не отступишь, – процедила Лотос.

– Я так понимаю, ты пока тоже не готова голосовать за мою кандидатуру на пост главы круга?

– Я когда-то поддержала тебя, Кирино, – напомнила Лотос. – У нас был нейтралитет. А ты растоптал его и пытал меня два года.

– Это было тысячу лет назад, Лотос. Я прошу прощения, – нехотя сказал Кирино, не отводя глаз от разъяренной армии за ее спиной. – Мы приняли твою независимость еще триста лет назад. И всю тысячелетнюю войну тебя никто не трогал.

– Лишь потому что вы были заняты!

– Но ты в итоге оправилась и собрала войско. Я верил в тебя, – надменно кричал Кирино, все еще летая над ними с луком наготове.

– Пошел вон! – Глаза Лотос зажглись голубым пламенем, в которое было невозможно смотреть.

– Мы еще вернемся к голосованию. Пожалуй, мне стоит для начала разобраться с моим главным соперником – Блэйзом.

Лотос не успела ответить ему. Кирино улетел, а за ним позорно сбежали выжившие демоны. И лишь лиса, скаля зубы, кинулась к Лотос, не испугавшись ее войска. Рассерженный кицунэ встал между Лотос и Безликим, готовый до конца защищать хозяина.

– Успокойся, Лис, – устало вздохнула Лотос и отозвала своих слуг.

На равнине остались только она, Лис и потерявший от ран сознание Безликий.

Кицунэ обернулся человеком, настороженно глядя на нее, но избегая смотреть ей в глаза.

– Ты помогла Безликому.

Лис даже не пытался скрывать подозрение, звучавшее в его голосе. Ему было непонятно, с чего вдруг палач решила помогать, раз не принадлежала к их альянсу. И если она на стороне Безликого, то почему не вмешалась в битву до того, как Кирино нашпиговал его стрелами?

– Как и он мне когда-то. Ему нужна помощь – слишком много стрел Кирино попало в тело.

– Я их вытащу, – Лис не моргая следил за ее руками, явно опасаясь, что она сейчас призовет меч и зарубит Безликого.

– И потеряешь хвост, – цокнула Лотос.

– Я пожертвую их все, если потребуется.

– Не сомневаюсь. Но жертва должна быть оправданна безвыходным положением, а не глупостью. Береги хвосты – они тебе понадобятся.

– Чего ты хочешь?

– Я заберу его в безопасное место и вылечу.

– Я пойду с тобой, – заявил Лис, скрестив руки на груди.

Даже это было рискованно. Палач могла заманить их в ловушку… А могла помочь Безликому в благодарность за то, что он отвоевал ее независимость. И тогда он сохранит хвост и сможет лучше защищать повелителя, – войне не видно конца, ему понадобятся все его силы. А возможно, он потеряет больше, если доверится ей, а она их подставит.

И все же лисье чутье подсказывало, что палач не врет.

– Нет, – качнула головой Лотос. – Ты должен опередить Кирино и предупредить Блэйза о его крыльях. Если он не будет готов… Ты же видел, что сейчас произошло.

– Я не оставлю Безликого.

Лотос устала препираться с упрямым кицунэ, который скалил зубы и не думал отступать. С другой стороны, она слышала, что он хранитель Безликого. Это чего-то да стоило.

Тогда она выставила обе руки вперед, раскрытыми ладонями вверх, показывая, что они пусты.

– Я даю слово, что позабочусь о Безликом и его безопасности до тех пор, пока он не поправится от ран после этой битвы.

Лис вытянулся, глядя на ее ладони, – давно ему не выказывали этот жест. Так смертные почитали кицунэ в те редкие моменты, когда им удавалось их видеть. И почему-то его оказалось достаточно, чтобы довериться Лотос.

– Сдержи слово, и я буду в долгу, – он почтительно поклонился и снова обернулся лисой, уносясь с равнины.

Лотос проводила его взглядом, а затем начертила в воздухе символ призыва. Через мгновение перед ней появился демон в сером плаще с капюшоном, надвинутым на глаза, и такой же серой одежде и обуви.

– Есть задание, Акира.

Она прошептала приказ ему на ухо. Демон кивнул и растворился в воздухе, будто его и не было, а Лотос занялась Безликим. Он тяжело дышал, тело била дрожь. Она взвалила его на себя и охнула – Безликий был тяжелым даже по меркам демонов.

Она перенесла их в чистое поле в мире смертных, а после начертила несколько сложных рун и сжала кулаки. Перед ними возникла дверь, расписанная символами на древнем языке.

– Откройся, – приказала Лотос.

Дверь бесшумно отворилась. Лотос шагнула в нее, и они с Безликим исчезли вместе с дверью, но на самом деле демонесса вошла в свое скрытое ото всех убежище.

Зеркальный дом. Она создала его пятьсот лет назад. Невидимый лабиринт, испещренный защитными рунами и символами, – одно из десяти ее тайных убежищ на земле. О нем не знали даже ее приближенные слуги. Здесь Лотос обуздывала хаос, открывала новые тайные знания и оттачивала техники. Место было настолько хорошо спрятано и укреплено магией, что найти его было невозможно. И это было лучшее место, чтобы заняться ранами Безликого, – тут их никто не потревожит.

Лотос прошла сквозь вереницу зеркальных галерей и путаных коридоров, в которых разбиралась лишь она. Наконец демонесса дотащила Безликого до мраморного зала – сердца зеркального дома, где хранила ритуальное оружие, редкую кровь порождений хаоса и свитки с рунами.

Уложив Безликого на широкую мраморную плиту, она тут же потянулась к склянкам с кровью на каменных полках. Действовать нужно было быстро – стрелы, выпущенные из истинного оружия Кирино, обладали весьма паршивым эффектом. Они разрушали любые артефакты, а значит, могли как-то повлиять на маску Безликого, которая, судя по всему, была мощнейшим из них. А еще достать стрелы было не так-то просто даже первородному.

К счастью, у Лотос были века, чтобы придумать, как противостоять оружию Кирино.

Как она и думала, маска Безликого уже вступила в конфликт со стрелами в его теле – из-под маски по лицу Безликого текла черная кровь. Собственный артефакт обернулся против него. Плохо. Будет сложно.

– Безликий! – Лотос принялась чертить кровью руны на его теле. – Очнись!

Смешав свою кровь с его собственной и ритуальной кровью животных из преисподней, Лотос смогла привести его в чувство. Безликий заворочался и издал громкий выдох, словно вынырнул из реки.

– Палач? – удивился Безликий, оглядываясь. – Это пыточная? – спросил он, заметив оружие и руны на стенах.

– Нет, это безопасное место. Ты ранен, мне нужно убрать стрелы Кирино. Сними маску.

– Нет, – твердо сказал демон, игнорируя кровь, которая текла по его лицу.

– Не глупи, – в твоем теле пять стрел, – магия истинного оружия уже воздействует на твою маску. Сними, и я смогу их вытащить.

– Нет. Я сам, – Безликий попытался встать, но тут же упал обратно на плиту, застонав от боли.

– Сам ты скорее разрушишь свое тело и отправишься перерождаться в озеро забвения.

– Нет.

– Упрямый баран! – разозлилась Лотос. – Я принесла тебя в свое убежище! Сюда никто не войдет. Клянусь, я помогу тебе. Послушайся меня хоть раз и сними маску!

– Зачем ты мне помогаешь? – спросил Безликий, игнорируя ее просьбу. – Последний раз я видел тебя триста лет назад, когда ты отправила меня на неделю в геенну. А могла бы сказать спасибо за то, что мой альянс добился твоей независимости от приказов аристократов. Ты даже не появилась на балу в честь этого.

– Я отправила тебя на неделю в геенну за то, что ты устроил побоище рядом созером забвения! – возмутилась Лотос. – А на бал не пришла, потому что карала демонов второго круга, которые устроили резню в мире смертных.

– Вот как, – протянул Безликий. – Почему же появилась сейчас?

– Я отправляла Кейси в тартар, услышала ваш бой с Кирино и пришла. И ты тоже можешь сказать мне спасибо за помощь. А теперь сними маску, пока не сдох от ран.

– Я убью Кирино, – зло прошипел Безликий, снова пытаясь встать.

– Ты убьешь себя, если меня не послушаешь.

– Как этот урод получил крылья в колодце хаоса?

– Безликий! – Лотос навалилась на него всем телом, заставляя лечь. – Мы разберемся с Кирино после того, как я вылечу тебя. Дай мне оплатить свой долг перед тобой!

– Насколько это место защищено? – Безликий нехотя уступил и позволил ей уложить себя на плиту.

– За пятьсот лет никто его не нашел.

– Ладно.

Безликий снял маску, и Лотос закусила губу от досады. Кожа под маской была сожжена, из глаз текла черная кровь, контрастируя с побелевшей кожей. Все это время Безликий страдал от невыносимой боли и все равно с ней спорил.

– Доверься мне, – зачем-то сказала Лотос, поводя лезвием ритуального кинжала по своей ладони.

– А ты стоишь моего доверия?

– Нет. Я стою куда большего, – хмыкнула Лотос.

Ей потребовалось несколько часов, чтобы провести ритуал и удалить стрелы. В полном молчании она чертила руны, снова и снова пускала себе кровь и прижигала раны от стрел. Он морщился от боли, но ничего не говорил. Исцелив его, Лотос уничтожила стрелы, а пепел ссыпала в склянку. Позже она развеет его в преисподней.

Закончив, она вытерла тряпицей свою кровь с ритуального кинжала и рук, а затем сожгла ее.

– Помимо стрел, на тебе было три проклятия от магов Кирино, – устало сказала она.

Безликий же, который так противился снимать маску, сейчас сидел на мраморной плите и вертел ее в руке, не спеша надевать обратно.

– Ты одна видела меня без маски. Да еще несколько раз. Как же так получается, палач?

Лотос внимательно посмотрела на его лицо, перепачканное кровью. Замученное, но красивое. Даже проклятый глаз не отталкивал, а усмешка, которая раньше выводила из себя, почему-то казалась… милой?

Она скучала по нему и часто о нем думала. Разумеется, она не собиралась говорить об этом вслух, но себе-то можно было признаться: она волновалась за этого дурня и была рада, что он в порядке.

– Я везучая, Безликий, – хмыкнула Лотос. – Зачем ты носишь маску?

Она много думала об этом, пока коротала века в одиночестве, а потому и задала вопрос, хотя особо не надеялась на правдивый ответ.

– Причин много.

– Назови хоть несколько, – попросила Лотос, глядя ему в глаза.

– Может, я просто не хочу видеть свое лицо, палач? Как тебе такая причина? – Безликий встал в полный рост, возвышаясь над ней. – А может, я веками коплю магию в этом артефакте на случай, если буду сражаться с тем, кто опаснее меня?

Он так резко наклонился к ней, что Лотос едва не сделала шаг назад. Ее голубые глаза неотрывно следили за красивым зеленым и проклятым черным. Почему же ее жуткий взгляд вводит в ужас все живое, но не действует на него? Раньше она думала, его защищает маска, но вот он перед ней без нее и все равно не отводит взгляд.

– А может, ты просто боишься? – тихо шепнула Лотос.

– Чего я, по-твоему, боюсь?

Слова вертелись на языке, но она молчала. Пока Безликий в маске, все думают, что он всесилен, но стоит ему показать свое лицо, и все поймут, насколько сильно он страдает от проклятия. Тьма в его правом глазу древнее и страшнее бездны, и рано или поздно он ей проиграет.

– Демоны не любят показывать свои слабости, – дипломатично сказала Лотос, не желая его злить. – Но они есть у всех нас.

– У меня нет слабостей, – грубо сказал Безликий.

– Как же, – Лотос отошла от него и стала дерзко загибать пальцы. – Скудоумие, хамство, тщеславие, самовлюбленность, – мне пальцев не хватит перечислить все.

– Ты нарываешься, – заметил Безликий, скрестив руки на груди.

Но Лотос видела искры веселья в его здоровом глазу. Было приятно видеть его лицо целиком, а не угадывать эмоции по губам. Хотя она уже здорово в этом преуспела.

– И это вместо спасибо, – съехидничала она.

– Тебе доставляет удовольствие играть с огнем, палач?

– В вопросе ответ, Безликий. Я демонический палач. Игра с огнем – это наименьшее из удовольствий, что мне доступны.

– А что доставляет тебе истинное удовольствие?

Глаза Безликого смотрели точно на ее губы.

– Когда из ничего рождается что-то, – Лотос взмахнула руками, указав на бесчисленные свитки. – Создавая что-то новое, познавая природу вещей и обретая знания, я чувствую родство с прародителем.

– Нравится играть в бога? – усмехнулся Безликий, вспомнив вечный спор Лотос и Ферайи.

– Нравится его понимать и быть его частью.

– Интересно. Думал, тебя возбуждают лишь возмездие и торжество справедливости.

– Возбуждают меня другие вещи, а истинная страсть куда шире примитивных понятий.

– Я был бы не против отдаться примитивной страсти сейчас.

– Это намек? – Лотос поперхнулась своими словами.

– Предложение.

Лотос собиралась отказать, как и десятки раз до этого. За прошедшие века Безликий много раз передавал ей послания через ее слуг, предлагая союз, сделки или развлечения. Он искал ее в том числе для постельных наслаждений, но она не отвечала на эти предложения и догадывалась, что он злился. Похоже, ночи, проведенные вместе на острове, ему очень понравились. Да и ей тоже. Но она не хотела играть в эти игры.

Ей нужно было держаться от Безликого подальше – мысли о нем странно отзывались у нее внутри. Ей это не нравилось. И все же они время от времени встречались. Правда, приходила она без приглашения и в качестве палача, чтобы отправить его в очередное наказание.

И сейчас ей нужно было ответить твердым отказом, но она медлила. Она ведь на самом деле соскучилась по нему.

– А как же война с Кирино? – спросила она, надеясь, что он перестанет так откровенно на нее смотреть.

– Война почти закончилась. Совсем скоро все решится, – пожал плечами Безликий.

– Раненый, ты говорил другие вещи, – напомнила Лотос.

– И я от слов не отказываюсь. Кирино поплатится за каждую стрелу в моем теле и за потерю каждого ценного демона, но сейчас я хочу отдохнуть и расслабиться. А ты?

– Я палач, Безликий. Я никогда не расслабляюсь.

Она сказала это скорее себе. Рядом с ним она вела себя не так, как положено палачу. Слишком сильно им интересовалась, и это было неправильно.

– Заключи со мной союз. Настоящий союз, а не нейтралитет. И я помогу разобраться с твоими врагами. Будешь больше отдыхать и расслабляться, – хохотнул Безликий.

– Вот как, – хмыкнула Лотос, дернув плечом. – Я не заключаю союзы. Это бессмысленно. Я действую в интересах хаоса, а не в интересах таких, как ты.

– Таких, как я? – Безликий встал с плиты и приблизился к ней. – Зачем тогда сказала Кирино, что у нас союз?

– Хотела его позлить – он слишком много о себе думает.

– Поэтому главой круга должен стать Блэйз. С Кирино я разберусь.

– Нет! – разозлилась Лотос. – Я сама с ним разберусь – вызову его на поединок.

Взгляд Безликого неожиданно потемнел. Даже его красивый зеленый глаз заволокло пеленой злости.

– Не дури, палач! – рявкнул он. – Ты слабая. Тебе не одолеть Кирино, тем более теперь, когда у него есть крылья.

Лотос вспыхнула как от пощечины. Ну конечно! Сколько бы веков ни прошло, а Безликий не устанет напоминать ей, что на самом деле о ней думает.

– Может, сначала мне стоит вызвать на поединок тебя? – Лотос оскалилась, демонстрируя ему клыки.

– Не надо, – покачал головой Безликий, смягчая взгляд. – Я разберусь с Кирино, – повторил он.

– Тогда найди заодно кого-то сильнее, чем я. Не надо развлекаться со слабыми, – ехидно сказала Лотос, собираясь выставить его вон из своего зеркального дворца.

– Но я хочу тебя, – почти промурлыкал Безликий.

Лотос хотела высказать все, что думает о его сладком голосе и о нем самом, но он резко запечатал ее губы поцелуем. От такой наглости Лотос укусила его до крови и ударила, отбросив в сторону. Безликий врезался спиной в стену, но уже через мгновение снова стоял рядом с Лотос. Он улыбался перемазанными кровью губами и смотрел на нее с нескрываемым желанием.

– Не смей целовать меня без разрешения, – прошипела Лотос.

Она смотрела на Безликого снизу вверх, чувствуя себя уязвленной. Он ее возбуждал, к тому же очень сильно, настолько, что хотелось немедленно снять с него одежду и самой впиться губами в его губы, но сделала над собой усилие и нацепила собственную невидимую маску бесстрастия. Из принципа и обиды на его слова.

– Я собираюсь сделать не только это без твоего разрешения. – От его интимного шепота внизу живота Лотос разлился жар. – Тебе понравится.

Он рывком потянул ее на себя, а потом уложил на плиту. Не дав ей опомниться, Безликий опустился на нее сверху, прижимаясь всем телом, и впился в ее губы, искусывая их до крови и срывая поцелуи, врываясь своим языком между ее зубов, сплетаясь с ее. Лотос попыталась вырваться, но сила Безликого была аномальной. Он удерживал ее, вдавливая в плиту и не обращая внимания на ее жалкие попытки освободиться, легко подчиняя ее себе и своим желаниям.

Его руки беспощадно и нагло шарили по ее телу, срывая одежду, даже не пытаясь снять, а пальцы впивались в кожу, собственнически исследуя ее тело.

Лотос перестала вырываться. Она не могла противостоять Безликому не только физически, но и морально. Его руки, беззастенчиво трогающие ее тело, жадные поцелуи и тяжелое дыхание были ее слабостью, которую она не желала признавать и принимать. Он был ее слабостью.

Она не смогла сдержать сдавленный стон, когда его руки сжали ее грудь, а потом еще один, когда его пальцы проскользнули между ее бедер. Безликий ловил ее стоны губами, и его ласки становились все более настойчивыми. Лотос изо всех сил изображала безразличие, безучастно лежа под ним, хотя ее тело горело от его прикосновений.

Гордость Лотос была задета хуже некуда – она не просто всегда проигрывала Безликому, сейчас она проигрывала собственной страсти к нему. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Его глаза прожигали ее. Черный и зеленый. Безумные, страстные, опасные и возбужденные. А его руки лишали остатков разума – он знал ее тело как никто и знал, как поднять ее на самую вершину наслаждения.

Безликий оторвался от ее губ лишь для того, чтобы прочертить языком дорожку по ее шее, а потом спуститься к груди. Он обхватил губами ее сосок, а его пальцы, которые гладили ее между ног, чуть надавили на влажный вход. Лотос заерзала, желая большего, но он убрал руку.

Лотос сдалась.

– Я убью тебя, – хрипло простонала она, выгибаясь дугой, когда он невыносимо медленно обвел пальцем ее клитор, явно дразня ее.

– С нетерпением буду ждать покушения, – усмехнулся Безликий, зная, что ей нравится все, что он делает.

Лотос сжала его шею, собиралась придушить, но в последний момент передумала и стянула с него хаори. Втянув когти, нежно провела пальцами по крепкой груди, а потом ниже, остановившись у пояса штанов.

– Чего ты ждешь? – хрипло прошептал Безликий.

Лотос коснулась его члена, скрытого штанами, и едва ощутимо провела по нему ладонью. Безликий зарычал, толкаясь в ее руку, но Лотос намеренно продолжала гладить его медленно и дразняще. Его зеленый глаз почернел, – зрачок расширился, заполнив собой радужку, а дыхание сбилось. Он был на грани, как и она сама, но они продолжали эту игру в невесомые прикосновения, которые жгли тела словно лесной пожар.

Безликий не выдержал первым. Он вошел в Лотос двумя пальцами, заставляя выгнуться дугой от охватившего наслаждения. Не выдержав, она сама поцеловала его: жадно и страстно. Влажные языки сражались совсем недолго, а затем просто мягко доставляли удовольствие. Губы посасывали губы, глаза смотрели в глаза, не мигая и не разрывая контакт.

– Раздвинь ноги, палач, – пошло сказал Безликий, желая, чтобы она подчинилась.

Лотос послушно сделала это, закусив губу.

– Тебе идет быть подо мной, – еще более нагло заметил он, избавляясь от штанов.

Лотос застонала, зажмурив глаза, когда он заполнил ее собой. Его толчки доставляли ей такое удовольствие, что затмевало стыд и убивало гордость.

Она хотела ему подчиняться. Она хотела быть с ним.

Она стала им одержима.

Глава 12 Западня

Верность – чуждое демонам понятие. Мы чтим клятвы лишь потому, что боимся расплаты, и по той же причине не нарушаем сделки. Но хранить верность просто так без всякой выгоды – удел скудоумных людишек.

Из заметок чернокнижника

Теон тяжело дышал, с трудом переставляя ноги по узкой тропе, петлявшей между холмами, – каждый шаг давался с неимоверным усилием. Он знал, что нужно спешить, что их вот-вот нагонят слуги Кирино, но он не мог заставить раненого Лиса идти быстрее.

– Оставь меня, – прошелестел кицунэ. – Тогда успеешь скрыться.

Теон с трудом сдержался, чтобы не врезать Лису локтем в ребро, – он знал, что, если бы был один, уже бы достиг непролазной чащи, в которой можно спрятаться. Но бросать раненого товарища он не собирался, а потому упрямо волочил его за собой.

– Заткнись, рыжий, – посоветовал Теон, вытирая рукавом кровь, которая безостановочно текла из пореза на лбу. У него не было сил на то, чтобы залечить его. – Прорвемся.

Страх стучал в висках словно молот. Теон гнал его прочь, убеждая себя, что они с Лисом выбирались из таких мест, где жарко даже первородным. Смогут и в этот раз. Но паника все равно держала за горло, а внутренний голос шептал, что им не спастись.

Это их последний бой.

– Теон, я не могу… Не могу больше идти.

Лис споткнулся и стал заваливаться. Он бы рухнул на землю, но Теон удержал его, обхватив за пояс израненными руками.

– Чтоб тебя! Не вздумай скопытиться!

Теон рывком закинул Лиса себе на спину. Тот застонал от боли, когда Теон задел рукой стрелу Кирино, которая засела в его плече, а потом обмяк, потеряв сознание.

Теон прогибался под тяжестью Лиса, изо всех сил вцепившись в него, чтобы тот не упал. Он сомневался, что сможет поднять кицунэ еще раз. Он стискивал зубы, стараясь идти быстрее, но чаща все еще была слишком далеко, а враги неумолимо приближались.

Проклятый Кирино, проклятая война, проклятый Блэйз, который проиграл поединок! Они с Лисом до последнего сдерживали натиск магов крылатого первородного и не успели отступить, когда выжившие слуги Блэйза кинулись врассыпную. Их загнали в западню.

Теон поморщился, кое-как утирая кровь с лица. Вся его жизнь последнее время как бесконечная западня, из которой он пытается выйти живым.

Теон почувствовал приближение заговоренного кинжала раньше, чем тот вонзился в Лиса, безвольной куклой болтавшегося на его спине, и, не раздумывая, спрыгнул с тропы. Ноги поехали по склону, он потерял равновесие. Они с Лисом кубарем покатились вниз, а потом упали в овраг с двойным дном.

Мягкая земля под ними провалилась, и они упали в пустоту под ней. Теон первым шмякнулся в болотистую воду, которая противно хлюпнула, смягчив удар, и до крови прокусил губу, чтобы не закричать, когда Лис упал на него сверху. Все раны на теле вспыхнули болью, но Теон не скинул кицунэ с себя, наоборот, одной рукой обхватил его, не давая укатиться вбок, а второй зажал рот, заглушая стоны.

Второе дно – их шанс на спасение. Главное, не выдать себя. Теон чувствовал, как дрожит земля под ногами слуг Кирино – они совсем близко. Он зажмурился и затаил дыхание, когда услышал голоса поблизости, и мысленно просил о помощи, сам не понимая у кого. Отчаянно и глупо, но он так хотел жить. Выбраться отсюда вместе с Лисом, дыхание которого становилось все слабее.

Теон сжимал его тем крепче, чем слабее вздымалась его грудь, словно это могло удержать лисий дух, что, казалось, вот-вот отделится от тела. Они столько пережили вместе, прошли столько битв… они не могут погибнуть вот так.

Он не знал, сколько времени демоны Кирино прочесывали окрестности и как долго они с Лисом пролежали притаившись на втором дне оврага, но в какой-то момент все стихло. Теон еще какое-то время оставался неподвижным, а затем, убедившись, что слуги Кирино далеко, скинул Лиса с себя.

– Где мы?

Лис очнулся и попытался приподняться, но потерпел неудачу и закашлялся кровью. Он смотрел на земляной потолок, не понимая, как они тут оказались.

– Все еще во владениях Кирино, – скривился Теон.

Он на четвереньках подполз к Лису и осмотрел его плечо. Стрела вошла еще глубже после неудачного падения, а рана выглядела очень скверно. Как и сам Лис. Его лицо было бледнее и острее, чем обычно, даже ореховые глаза, которые обычно светились надменностью, поблекли.

– Почему ты еще не улетел? Обернись орлом и…

– Не зли меня, придурок, – зло прошипел Теон, мечтая лично вырвать все хвосты из зада пустоголовой лисицы.

На Лиса было тяжело смотреть, но Теон не отводил взгляд. Он даже хотел отпустить какую-нибудь шутку в своем духе, но слова застряли в горле, будто репей. Колючий репей, раздирающий изнутри и мешающий говорить обычным веселым тоном. Теону почему-то хотелось сорваться на крик и трясти рыжего придурка до тех пор, пока тот не придет в себя.

– Я не просил идти за мной, и я не просил оставаться, – просипел Лис.

– Издеваешься, да? Я не мог не пойти за тобой, а сейчас тем более не оставлю.

– Я приказываю тебе.

– Мне приказывает только Безликий.

– И он велел тебе слушаться меня! – оскалился Лис.

– Как я приду к нему без его любимого хранителя?

– Лучше, чтобы мы оба сгинули в землях Кирино? Безликого нужно предупредить, что Блэйз проиграл, а Нуар сговорился с Кирино и устроил западню Вагису. Все, кроме Безликого и Лотос, присягнули ему. Он станет главой круга.

– Да этот урод уже, считай, глава. Чего стоят два голоса против одиннадцати клятв?

Теон ударил раненой рукой по земле и сморщился от боли. Его захлестнула волна злости на собственное бессилие. Он не мог залечить свои раны, не мог исцелить Лиса, не мог вывести их отсюда. Он ничего не мог.

Телепортироваться из владений Кирино без его разрешения нельзя, попытается – только выдаст их местоположение. Магия ему сейчас недоступна – он выжат настолько, что вообще не мог ею воспользоваться. Потратил последние силы на попытку вытащить стрелу Кирино из плеча Лиса, но лишь изранил ладони и сам чуть не развеялся в вечности. Истинное оружие первородных было ему не по зубам.

– Кирино хочет клятву каждого аристократа, чтобы власть была неоспоримой, – продолжил Лис.

– Тогда удачи ему. Безликий выбьет из него дух и откусит крылья, а палач кинет в геенну.

– Оставь браваду! – Лис снова тяжело закашлялся. – Безликий был сильно ранен в последней битве.

– Ты что, не веришь в нашего Безликого? Он сильнее всех. Он…

– Теон, я не верю – я знаю, что Безликий победит Кирино. И Кирино это знает, поэтому он наверняка подстроит ловушку.

– Тем более ты должен выжить! – горячо зашептал Теон. – Ты нужен Безликому. Никогда не пойму этой вашей связи хранителя и… Лис, ты не можешь тут сдохнуть! Еще чуть-чуть посидим, и я вытащу нас отсюда.

– Не глупи, Теон! – Лис скорчился от пронзившей боли. – Я… я не дотяну.

Теон хотел возразить, но из приоткрытого рта не вышло и звука. Он смотрел на корчившегося в агонии кицунэ и не мог ему врать. Если Лиса срочно не доставить в замок к Безликому, он умрет. А срочно они могут только умереть вместе. До границы владений Кирино, где можно будет телепортироваться, идти очень долго. Если обернется орлом, не утащит Лиса – слишком слаб сейчас.

– Я не брошу тебя, – упрямо сказал Теон. – Отдохну минутку и потащу дальше.

Лис посмотрел на него долгим, немигающим взглядом, а потом устало спросил:

– Зачем?

– Ты ж мой друг, рыжий. Я своих не бросаю.

Теон хотел улыбнуться, но у него не вышло. Однажды он уже смотрел смерти в лицо. И вот они встретились снова. Теон уже прожил в десятки раз дольше, чем мог, если бы остался человеком, но ему все равно было ужасно страшно.

– Мы не друзья, – Лис повторил слова, которые Теон слышал от него раз сто за последние тысячу лет. – И я бы тебя бросил – передать сведения Безликому важнее. Так что вали отсюда.

– Врешь. Ты бы меня тоже не оставил, – твердо сказал Теон.

– Не обманывайся, – разозлился Лис. – У демонов нет друзей, нет любимых, нет родных. Тебе больше тысячи лет, а мозгов не прибавилось. Почему после всего, что с тобой произошло, ты все еще рассуждаешь как наивный человечек? Никогда этого не пойму. Сколько я видел людей, обращенных в демонов… Хаос меняет их буквально за неделю. Неужели ты настолько туп, что хаос махнул на тебя, юродивого, рукой?

Он выдал эту гневную тираду, а потом снова зашелся кашлем. Струйки черной крови текли из уголков его рта. Теон видел такое столько раз, что и не сосчитать, но именно сейчас внутри все сдавило.

– Ты пытаешься вывести меня из себя такими речами, чтобы я ушел, – неожиданно спокойно сказал он. – Но я не уйду, рыжий. А ты хоть раз подумай о том, что, может, хаос просто не справился со мной? Может, я сильнее, чем ваши пресловутые законы мирозданья?

– О да. Райху любит вспоминать, как ты сказал, что бросишь вызов самому хаосу, – усмехнулся Лис. – Он прав. Ты просто наглая человеческая душонка. Сделай милость, перережь мне горло, – мне не нужен такой друг, за словами которого ничего не стоит.

Теон окаменел. Лис смог его задеть за живое. За то самое живое, что в нем осталось от человека.

Теон не обращал внимания на пустые слова командиров Безликого, но мнение Лиса всегда было важным. И Лис был важным. Он учил его, спасал, давал советы, прикрывал спину, рисковал ради него. Долг Теона перед ним был таким, что за вечность не расплатиться. И потому он присоединился к отряду, который Безликий направил в помощь Блэйзу. Он чувствовал, что Блэйз проиграет. Догадывался, что, раз Кирино устраивает поединок на своей земле, будет западня. Все так зациклились на его новом обличье и крыльях, что забыли о том, как хитры его слуги.

Все вышло так, как предсказал Теон. Победив, Кирино отпустил раненого Блэйза после того, как он присягнул ему, но не пощадил ни его слуг, ни отряд сопровождения от Безликого. Очередная кровавая бойня и личная вендетта Кирино за то, что устроили слуги Безликого тысячу лет назад в тот день, когда Безликий пригласил за стол мирных переговоров семерых первородных. Тех, что пытали палача.

В разгар вечера он приказал принести подарки, и аристократам подали семь блюд под серебряными крышками. Когда первородные их подняли, то каждый увидел мертвую голову своего самого преданного и сильного слуги. Кирино в ужасе держал голову своего лучшего командира Ланселя. А затем за спиной Безликого выросли союзники его темного альянса и объявили войну.

Все запомнили тот день. Особенно Кирино. Он обещал Безликому покарать его слуг за убийство Ланселя. Позже он выяснил, что убийцей был Стеро, и бедняга погиб мучительной смертью. Но Кирино этого было мало, – все знали, что Лис – хранитель Безликого. И Кирино одержимо хотел убить кицунэ.

Сейчас у него были все шансы. А рыжий придурок вместо того, чтобы пытаться выжить, делал все, чтобы мечта Кирино исполнилась.

Теон приблизился к Лису, собираясь как следует его пнуть, а потом трясти до тех пор, пока тот не извинится за свои мерзкие слова, но встретился с ним взглядом и передумал.

Ореховые глаза смотрели так, будто ждали чего-то. Теон понял – Лис надеялся, что Теон прекратит его агонию и убьет. Потому и пытался разозлить. Он хотел погибнуть от его руки, а не от стрелы Кирино или его слуг.

А еще он хотел оставить Теону шанс выжить.

– Ждешь, что я тебя убью, а сам спасусь с чистой совестью? – возмутился Теон. – Не выйдет, рыжий. Поиграешь в жертвенность в другой раз. Я сказал, что не брошу, значит, не брошу.

Вместо ответа кицунэ оскалился, обнажая клыки, а затем закашлялся кровью.

– Ну раз решил позволить мне умирать медленно и мучительно, прекрати болтать и тащи в сторону замка Безликого! – приказал он.

– Кто тут еще наглая душонка, – проворчал Теон, с трудом взваливая Лиса на спину.

Отдых не помог. Сил по-прежнему не было, и Теон не представлял, как им выбраться не то что из лесов Кирино, – для начала хотя бы из этой ямы. Не успел он сделать и шагу, как услышал крики и топот – их нашли. Раздался грохот и земляной потолок над их головами взорвался, осыпав комьями земли.

Теон как мог аккуратно положил раненого Лиса, готовый обернуться орлом и сражаться. Это было единственным, что он мог сейчас, но оказалось лишним. Сражаться было уже не с кем.

Что-то просвистело в воздухе, а затем в яму скатилось двадцать отрубленных голов – половина отряда, который преследовал их с Лисом.

– Какого…

Теон даже договорить не успел. К ним в овраг спрыгнул демон, которого он никогда раньше не видел.

Он был с ног до головы одет в темно-серую одежду и такого же цвета плащ с капюшоном, надвинутым на лоб. Низ лица скрывал шарф, и из узкой прорези были видны лишь глаза. Черные с красноватым отливом.

На шее болтался небольшой черный медальон с вкрапленным в него голубым топазом, а в руке он держал окровавленный, длинный, чуть изогнутый меч, напоминающий катану палача, Лайзу.

– Ты еще кто? – Теон готов был принять бой, хоть и понимал, что ему не выиграть.

– Госпожа Лотос приказала помочь, – высокомерно ответил незнакомец, так и не представившись. – Тропа на запад расчищена. Кратчайший путь к границе владений Кирино. Идите туда, я разберусь с теми, кто еще здесь есть.

Теон опять ничего не успел сказать – незнакомец исчез за деревьями раньше.

* * *

– Быстрее! – взревела Лотос, разрубая мечом воздух, и ветреное лезвие полетело прямо в голову демонов.

Большая часть отряда смогла устоять на ногах, но двое получили серьезные раны. У повелительницы был сегодня такой боевой настрой, что тренировка уже давно перетекла в бой не на жизнь, а на смерть.

Лотос часто и жестко тренировала своих ассасинов, но в этот раз она придумала что-то изуверское. Она создала шторм и поставила условие, что ни одна капля дождя не должна упасть на нее во время боя. Сложность была в том, что Лотос постоянно перемещалась, а магический шторм ее преследовал. Демонам приходилось не только отражать атаки Лотос, но постоянно концентрироваться на том, чтобы сдержать стихию. За несколько часов тренировки они еще не проиграли лишь потому, что Лотос поддавалась, желая довести отряд до предела возможностей.

Неожиданно на территории мелькнул Акира, привлекая внимание, и тут же отошел подальше, ожидая, когда ему уделят время.

Лотос заметила его и нахмурилась. Она резко сжала кулак и начертила в воздухе руну. Шторм взревел. Демонов ударило мощным порывом ветра, отбросив в стену замка, и на них тут же обрушился ливень.

– Вы должны были уничтожить шторм, а не держать его! – рявкнула Лотос. – Приведите себя в порядок и продолжайте тренировку, – приказала она, глядя на мокрых и грязных демонов.

– Да, госпожа, – нескладным хором ответили ей.

Лотос жестом велела Акире следовать за ней и покинула тренировочную площадку.

– Говори, – приказала Лотос, когда они уединились на дальней аллее ее замка.

– Задание выполнено, – сказал Акира, поклонившись своей госпоже. – Я проник в земли Кирино, проследил за его боем с Блэйзом. Он действительно проиграл, как вы и предрекали. Я убил столько демонов Кирино, сколько встретил, и вывел трех раненых слуг Безликого к границе. Слугам Блэйза помогать было поздно.

– Подробнее. Кого именно спас, скольких слуг Кирино убил и в каком состоянии Блэйз?

Акира не выказал удивления ее нетерпению, но заметно напрягся. Прошло четыреста пятьдесят два года с тех пор, как Лотос пришла на эти земли покарать отца Акиры за вероломное предательство. Госпожа была в тот день прекрасна как цветок лотоса, распустившийся в непогоду, и беспощадна, как смерч, но к нему проявила милосердие и предложила службу.

За проведенные с ней годы Акира привык, что Лотос была холодна и остра, как и ее катана, и сохраняла спокойствие, но последнее время с ней творились странные вещи. Ее взгляд и раньше будто блуждал в вечности, ища ответы на какие-то вопросы. Она могла исчезнуть на несколько лет, оставив Акиру за старшего командира, а потом появиться как ни в чем не бывало и дать новое задание.

Но сейчас все было по-другому. Госпожа нервничала, а дух ее метался. Голубое пламя в глазах горело ярче и беспощаднее, чем обычно. Задания и тренировки стали еще жестче. Она к чему-то готовила себя и своих демонов. Вот только к чему?

– Я убил тридцать восемь демонов Кирино, – отчитался Акира. – Блэйз сильно ранен – ему пришлось дать клятву. Мне удалось вывести командира Безликого – Райху, затем перевертыша и кицунэ. Слышал, что перевертыша зовут Теон. Очень необычный демон. Я видел тех, в ком живет дух животного, видел первых оборотней, которых не так давно вывел Нуар. Но этот Теон… Я вижу, что древний дух орла слился с ним воедино, чую силы, данные при обращении в демона, ощущаю в нем огромный потенциал к древесной магии и колоссальную невосприимчивость к ядам. И все же… – Акира сделал паузу, подбирая слова. – С ним что-то не так. Он мог сбежать с земель Кирино, но тащил на себе раненого кицунэ. Кстати, его подстрелил Кирино, так что он может не дожить до помощи.

– Доживет, – хмыкнула Лотос. – Мы расстались с Безликим примерно в то же время, как ты вытащил его слуг. С Теоном будь осторожнее – я наслышана о его талантах и сумасбродстве.

Акира вздрогнул от неожиданности. Госпожа призналась, что была вместе с Безликим. Какие же у них отношения? Лотос как-то давно говорила не нападать на его слуг, потому что у них нейтралитет. А еще она должна ему. Но неужели у них не просто нейтралитет, а настоящий союз?

– Госпожа, какие будут приказы дальше? – наконец спросил Акира.

– Я брошу вызов Кирино. Выиграю и потребую, чтобы он отказался от титула короля преисподней.

– Не делай этого!

Акира выпалил это раньше, чем осознал, насколько дерзко и нагло прозвучат его слова. Лотос не отличалась терпением к нахалам. Она позволяла Акире многое и была по-своему добра, но приказной тон она не терпела ни от кого, тем более от слуги.

– Повтори, – зарычала Лотос, медленно закипая.

– Прости, госпожа, – Акира побледнел и поклонился ей. – Прошу, не делай этого. Не бросай вызов Кирино. Пусть мой отряд разобьет его войска. Мы ослабим его, отравим изнутри, лишим поддержки. Мои химеры сильнее его демонов – я принесу тебе его раненым, а ты отрубишь голову! Только не бросай ему вызов напрямую. Он невероятно силен сейчас.

– Ты посмел сомневаться в моей силе? – прищурилась Лотос, злясь все сильнее.

– Никогда, госпожа, – Акира поднял свои черные с красноватым отливом глаза к ее лицу и тут же отвел в сторону, не в силах смотреть. – Но в тебе есть честь, а в нем нет. Он обманет тебя так, что сам хаос не накажет его. Он уже загнал в ловушку Вагиса и получил его клятву. Он стравил Лао и Ферайю и получил их голоса вероломством, а они даже не поняли этого. Он бросил вызов Блэйзу, зная, что тот ранен после последней битвы, и специально вызвал на свои земли, которые ослабили его еще больше. Вызовешь его на поединок, он найдет способ обмануть и тебя.

– Акира, – протянула Лотос, усмиряя свой гнев. – Неужели ты думаешь, что я такая наивная? Я познала изворотливость и лживость Кирино еще задолго до твоего рождения. Я веками копила силы и училась противостоять первородным и их оружию. Я создала тебя и твой отряд химер для того, чтобы вы могли противостоять аристократам.

– Но у Кирино крылья и невероятные силы после того, как он спустился к колодцу хаоса! – не сдавался Акира.

– И что с того? – изогнула бровь Лотос. – Легионы Кирино поредели. Как и легионы прочих первородных. Тысячелетняя война измотала их всех. Крылья, что он выторговал в колодце желаний, – попытка падающего уцепиться за хвост змеи.

– Я беспокоюсь за тебя, госпожа, – вздохнул Акира, понимая, что ему ее не переубедить. – Лишь ты достойна править кругом аристократов. А не он.

– Как же ты мне иногда напоминаешь Арго, – вдруг сказала Лотос, дернув губами в подобии улыбки. – Если так беспокоишься, ступай к Кирино и передай, что я хочу встретиться с ним один на один рядом с западным входом в геенну. Пусть приходит, если будущий король преисподней не боится палача.

Глава 13 Цена предательства

Колодец хаоса. Исток. Место, где были рождены первородные. Существует легенда, что если найти его, то хаос исполнит любое твое желание. Ответит на любой твой вопрос. Звучит заманчиво, не так ли?

Только есть одна проблема: никто не помнит, где то место, даже первородные. Я безуспешно искал его столько веков, что уже почти поверил, что это всего лишь легенда, чья-то выдумка.

А потом появился Кирино с крыльями, которые даровал ему хаос. Почему колодец открылся ему? Я недостоин или же мое желание неинтересно хаосу?

Из заметок чернокнижника

Лотос ждала ответа Кирино три дня. Вестей от Акиры не было, палач начала беспокоиться – она надеялась, что в случае отказа Кирино от поединка ее гонцу удастся вернуться живым и невредимым. Лотос никогда этого не показывала, но все ее слуги были ей очень дороги. Особенно Акира.

Лотос мерила шагами территорию своего любимого замка, расположенного в мире смертных. Слуги называли его «цветочная крепость». Небольшой, укрытый высоко в горах, он был надежно защищен со всех сторон и украшен цветами лотосов, которые Акира выгравировал на камнях и вырастил в прудах в низине.

Возможно, именно поэтому этот замок был у Лотос любимым. Не только безопасный, но и красивый.

– Ену, – Лотос окликнула беса, что пробегал мимо.

Он тут же застыл, вытянувшись в струну, ожидая ее приказаний.

– Иди к Безликому с поручением от меня. Скажи… – Лотос осеклась.

Ену незачем идти в земли Безликого. Что она хочет передать ему? Спросить, выжил ли его кицунэ, и сказать, что ему помог выбраться ее слуга? Нет, это лишнее. Предложить встретиться, чтобы обсудить действия Кирино? Нет, не нужно. Безликий не знает, что она собралась бросить вызов Кирино, и лучше пусть живет пока в неведении, а то принципиально решит сразиться с ним первым. Может, ей справиться о том, как Безликий себя чувствует? Чушь! Она и так знает, что он полностью восстановился, – сама же его исцелила.

Проклятье!

– Госпожа? – бес все еще ждал приказа.

– Нет, ничего, – наконец сказала Лотос. – Не нужно идти к Безликому. Ступай на стену к остальным.

Ену убежал, а Лотос так и стояла столбом, кусая губы. Что на нее нашло? Она думала о Безликом еще чаще, чем раньше. О его войнах с другими, о его проклятии, которое он так и не смог побороть. О нем в целом. Об их близости в ее зеркальном доме. Стоило ей закрыть глаза, и она представляла его лицо без маски.

Когда она так сильно увлеклась им?

– Хотя бы в этот раз я спасала его от ран, а не он меня, – буркнула Лотос.

Она ведь соврала ему – триста лет назад она не пришла на бал перемирия не потому, что карала демонов второго круга, а потому что ей показалось, что она близка к разгадке его проклятия. Она пропустила бал, ухватившись за ложную надежду, но ничего не получилось.

– Госпожа.

Лотос обернулась на голос Акиры. Он вернулся домой целым и невредимым. Правда, выглядел он еще более хмурым, чем обычно.

– Задание выполнено. Кирино готов на закате алых небес встретиться в преисподней у западного входа в геенну. Один на один. Он просит разговор, не поединок.

Акира явно собирался добавить что-то еще, очевидно поделиться какими-то опасениями, но Лотос взмахнула рукой, призывая его умолкнуть.

– Прекрасно. Пора собираться – у меня не так много времени до заката. Акира, будьте с химерами наготове. В случае чего – призову.

– Да, госпожа, – Акира поджал губы, но спорить не стал.

Лотос пошла вперед, чувствуя на себе его недовольный взгляд. Нежная улыбка тронула губы. Ну кто бы знал, что четыреста пятьдесят два года назад она отправится убивать наглого смертного, заключившего сделку с демоном и обманувшего его, а в итоге получит аномалию? Ребенок, рожденный от того, кто продал душу в безлунную ночь, еще при жизни имел необычные силы. Он пожелал поступить к ней на службу и стал уникальным демоном. Лотос и представить не могла, что Акира будет настолько ей предан.

И она платила тем же. Она решила, что в этот раз она не потеряет свою армию. Ни Кирино, ни кто другой не ворвутся к ней в дом и не перебьют ее слуг. Крылья не помогут первому, как и весь его альянс. Тысячу лет назад она не позволила им приказать ей убить Безликого. И сейчас не позволит никому указывать ей.

Лотос взяла несколько артефактов, которые могли помочь в бою с Кирино, призвала Лайзу и отправилась на место встречи, не теряя ни минуты.

И, как ни странно, Кирино уже был здесь. Тоже пришел заранее, не дожидаясь заката алых небес. Стоял в своем новом истинном обличье, раскинув крылья.

– Приветствую, Лотос, – вежливо сказал он.

– Приветствую, Кирино, – холодно ответила Лотос, не спуская глаз с его крыльев и лука, который он держал наготове.

Она заняла оборонительную стойку и выставила вперед руку с мечом, готовая в любой момент отбить его стрелу.

– Давай сложим оружие? Я пришел поговорить. – Кирино принял человекоподобный облик и отозвал лук. – Я никогда не хотел сражаться с тобой, Лотос.

– Ложь всегда легко слетала с твоих губ.

– Не с тобой. Палачу врать бессмысленно.

– Как вежлив ты становишься, когда знаешь, что за моей спиной легион, а за твоей побитое войско.

– Лотос, в поединке один на один я сильнее, ты это знаешь, – раздражающе спокойно ответил Кирино. – Я был сильнее тысячу лет назад, я сильнее и сейчас, особенно с крыльями, данными самим хаосом. Я не хочу с тобой драться. К тому же тебе все равно меня не победить.

– Мы это проверим, – рыкнула Лотос, обнажая клыки и выпуская когти.

– Обижаться на правду – дело неблагодарное и бесполезное. Лучше прими ее с честью.

– Что ты знаешь о чести?! У нас был нейтралитет, я поддерживала тебя и твои идеи! А ты предал меня и первым выстрелил мне в спину из лука. И все лишь потому, что я живу по законам хаоса. Ублюдок! Никогда тебя не прощу. Никогда не приму твое правление в круге.

– Умерь пыл, Лотос! – Кирино все же тоже потерял самообладание и перешел на повышенный тон. – Ты делаешь из меня монстра, но я всегда следовал законам хаоса, как и ты. Я приказал убить Безликого, потому что он слишком опасен для всего круга и преисподней. Он не контролирует свое проклятье! У тебя, как у палача, были силы его остановить, но ты пошла на принцип, подвергнув опасности весь круг тринадцати! Безликий почти развеял тебя в вечности в приступе безумия. Ты забыла это?!

– Он болен! И он один из нас. Руны никогда не требовали наказать его после приступов, и я не позволю его убить. И не надо рассказывать мне сказки про то, что ты хотел защитить круг тринадцати. Я тоже аристократ! Я тринадцатая! А вы уничтожили все, что у меня было, пытали, а потом сослали меня на остров, чтобы я уничтожила свой меч.

– Я был против того, чтобы добивать твое раненое войско, но я не мог перечить им всем, – нехотя признался Кирино. – Остров был идеей Кейси и Лао, они злились, что не смогли тебя сломать. Хотели лишить меча.

– Ты еще и трус, Кирино. Ты недостоин править кругом! – Лотос выплюнула эти слова, глядя прямо в сапфировые глаза демона.

– А кто достоин?! – разъярился Кирино. – Сумасшедший Безликий? Сумасбродный Блэйз? Неуемно азартный до всего Вагис? А может, такой изгой, как ты? Покажи мне достойного претендента, Лотос? Ты видишь во мне наглеца, посягнувшего на трон, но что, если мне одному хватит сил управлять этим балаганом? Я спустился в колодец хаоса, и сам прародитель посчитал меня достойным. Мне было предсказание – я буду править кругом. Я родился первым из вас, я всегда чтил хаос больше вас. Я получил крылья, я…

– Слишком много твоего «я», – скривилась Лотос. – Кругу аристократов не нужен глава. Мы все равны. Хаос пожелал создать тринадцать первых демонов равных друг другу по силе, и пусть будет так. Ты жалок, раз вечно пытаешься то обхитрить хаос, то управлять им.

– Хорошо, Лотос, – Кирино вдруг успокоился и заговорил сдержанно. – Раз доводы разума тебя не пробивают и ты все еще живешь обидами прошлого, давай заключим старую добрую сделку, как истинные демоны?

– Почему ты так не хочешь поединка со мной? – подозрительно спросила Лотос.

– Это одно из условий, – устало вздохнул Кирино. – Мне дарованы крылья, и трон будет моим, но я должен собрать клятвы двенадцати первородных, и клятва палача должна быть добровольной. Видишь, Лотос, насколько я честен с тобой?

– Тогда ты идиот, раз сказал мне это. Не дам клятву добровольно, ты не станешь главой. Прощай.

– Стой! Я могу предложить очень высокую цену за твой голос.

– Мой голос? Ты сам сказал на первом балу перемирия, что мой голос не будет учитываться несколько столов переговоров? Мы вроде сошлись на пяти?

Лотос уже откровенно потешалась над Кирино, который теперь казался ей таким беспомощным. Она ни за что не отдаст ему свой голос добровольно, а значит… а значит, ему не стать королем преисподней.

– Ты знаешь, что за последние века было несколько собраний, так что твой голос снова важен, – фыркнул Кирино. – Лотос, прекрати глумиться и выслушай мое предложение. Тебе понравится, обещаю.

– Удиви меня, – засмеялась Лотос.

– Отдай мне свой голос, и я поклянусь, что никогда не буду приказывать тебе как палачу. Гласом круга отныне будет считаться лишь общее решение аристократов. Всех, включая тебя. А еще я дам клятву, что никогда не обращу гнев на твоего союзника Безликого, если он что-то сделает под влиянием своего проклятия. Также я обязуюсь чтить законы хаоса и как верховный аристократ буду уважать всех демонов и все соглашения. Я буду править преисподней мудро и по справедливости. Все решения, как и раньше, будет принимать круг, но мой голос будет решающим в спорах. И, как глава круга, я получу возможность призывать к себе аристократов на аудиенцию без их предварительного согласия.

Лотос вскинула брови. Почему хаос решил наделить Кирино такой властью над ними, что дал ему возможность призывать любого из аристократов по своему усмотрению? Это могло бы показаться мелочью, но на самом деле существенно меняло все.

Может ли быть, что хаос так устал от затянувшейся войны первородных, что решил воспользоваться амбициями Кирино, чтобы положить ей конец, выделив одного из тринадцати?

– В моих интересах прекратить войны и сделать так, чтобы все три круга демонов жили в мире, – добавил Кирино, словно догадавшись, о чем она думала.

– Звучит хорошо, но если захочешь, ты найдешь способ схитрить, – жестко сказала Лотос.

Каждому было известно, что во всей преисподней нет никого изворотливееКирино.

– Я честен с тобой. Но если тебе этого мало, то как насчет того, что в знак моих добрых и искренних намерений я сообщу тебе… – он выдержал небольшую паузу, придавая значимость своим словам, – только тебе я расскажу, как безопасно пробраться к колодцу хаоса и загадать желание? – Кирино выложил последний козырь на их стол переговоров.

– Что?! – Глаза Лотос вспыхнули от изумления.

– Ты слышала. Я расскажу, как тебе спуститься к колодцу желаний, чтобы ты смогла заключить свою сделку с хаосом. И да, я готов рискнуть до такой степени. Знаю, ты пожелаешь что-то стоящее, и уверен, что это не нарушит баланс, к которому стремлюсь я. Давай же, Лотос, мне нужно двенадцать голосов, и тогда не придется бросать вызов Безликому. Он может не давать мне клятву и не признавать меня. Плевать.

Кирино смотрел на нее со смесью надежды, алчности и предвкушения, а Лотос стояла как вкопанная.

Она не хотела соглашаться, она злилась и презирала Кирино, но проход к колодцу перевешивал все. Она сможет попросить у хаоса лекарство для Безликого и избавить его от проклятья. К тому же Кирино принесет клятвы, которые оберегут и Безликого, и ее. Ей нужна эта сделка. Плевать на ее гордость. Пусть Кирино станет главой. Ее руны не противятся, а значит…

Кирино не врет, он хочет править мудро и честно.

А ей очень нужно попасть к колодцу. Сама она его найти не смогла, Безликий ни за что не даст ей координаты, к тому же он спускался туда до появления геенны – того прохода уже нет. Да и был ли это на самом деле колодец, если желание Безликого так и не исполнилось? Кирино же сразу получил, что хотел.

Эта сделка – ее единственный шанс. Но если присягнет Кирино, то разозлит Безликого. Он точно откажется от нейтралитета, и она навсегда потеряет его благосклонность. Как минимум до тех пор, пока не принесет ему лекарство.

Лотос неудержимо хотелось дать самой себе хорошего пинка. Почему она беспокоится из-за Безликого? Ей не должно быть дела ни до его чувств, ни до него самого.

– Лотос, ну же! Мы с тобой – истинные любимцы хаоса. Ты его меч, а я щит. Тринадцатая и первый. Мы будем защищать баланс хаоса вместе. Всегда. Доверься мне и забудь то, что было тысячу лет назад, – я был молод и глуп и слишком много слушал Кейси. Я никогда бы не указал ей путь к колодцу. Только тебе.

Лотос прямо посмотрела в лицо Кирино, глаза в глаза. Ему тут же стало больно, но он не отвел взгляд, терпя муку. Теперь Лотос видела правду. В его невозможно синих глазах были надежда и раскаяние. Похоже, Кирино что-то осознал, а может, хаос помимо крыльев подарил ему еще и мозги. Как бы то ни было, Кирино не врал.

– Лотос, я так устал от войн, – в последней попытке достучаться до нее сказал Кирино. – Я хочу мира.

– Хорошо, – сказала Лотос. – Сделке быть. Я признаю тебя как главу круга в обмен на твои обещания и клятвы, Кирино. Но если ты оступишься и нарушишь нашу сделку, покараю жестче, чем любого другого виновного. Ведь, как говорят люди, истинный правитель должен быть готов и к короне, и к плахе.

– Из твоих рук я приму веревку, и неважно, которой ты вытянешь меня из бездны или велишь обмотать шею.

Кирино искренне улыбнулся. Пожалуй, впервые с момента ее рождения она видела на его лице такую улыбку. И все равно она ему не доверяла. Она согласилась на сделку, но никогда не станет относиться к нему так, как до его выстрела ей в спину.

– Оставь лесть суккубам, – Лотос порезала ладонь когтем и протянула Кирино для пожатия.

Кирино же прокусил клыками губу и склонился, неожиданно целуя руку Лотос и смешивая их кровь, скрепляя клятвы.

– Это лишнее, – Лотос брезгливо вырвала руку. – Мог просто пожать.

– С поцелуем я передал тебе знания о том, как пройти к колодцу хаоса. И я просто захотел скрепить сделку именно так.

– Слишком много у тебя желаний, – хмыкнула Лотос и взмахнула рукой.

На ладони действительно проступили координаты колодца. Она снова взмахнула рукой, и письмена исчезли.

– Дело сделано, – удовлетворенно кивнул Кирино. – Я собираюсь устроить второй бал перемирия. Надеюсь, ты придешь. Повеселимся с размахом. Объявим о конце войн, заключим перемирие, поделим по справедливости спорные земли. Кстати, вскоре нужно обновить соглашения не убивать первородных в мире смертных и не вмешиваться в людскую историю. Я сделал выводы после появления тартара – ты была во всем права. Больше никаких временных соглашений, пусть этот запрет будет вечным. Создадим новые правила.

– Создадим? – прищурилась Лотос. – Мы?

– Ты палач, и ты лучше всех знаешь, что понравится хаосу, а что нет. Конечно, я хочу твоей поддержки. Вместе мы…

Кирино замолчал. Лотос тоже напряглась – в воздухе появился знакомый запах. Гроза в мире смертных. Так пахло за мгновение до появления разъяренного Безликого.

– Кирино! – Безликий возник прямо между ними. От него исходили волны ярости. – Отойди от нее! – Безликий оскалился и направил на Кирино клеймор. – Ты не усвоил урок? Не лезь с приказами к палачу.

– Как ты нас нашел? – удивился Кирино, мгновенно направив на него лук с натянутой стрелой и распахнув огромные кожистые крылья. – Успокойся. Мы просто беседовали.

– Опустите оружие, оба, – прошипела Лотос, встав между ними.

– Кирино, ты правда думал, что за века войны я не внедрю в твои ряды своих шпионов? – ядовито спросил Безликий. – И они не доложат мне, что ты принял приглашение от палача вступить в поединок? А ты, – Безликий дернул подбородком в сторону Лотос. – Я же сказал тебе, что разберусь с ним, и он ничего нам не сделает.

– Не помню, чтобы разрешала тебе мне приказывать. И я сказала, что сама разберусь.

– Тише-тише, не ссорьтесь, – ухмыльнулся Кирино. – Безликий, Лотос права, мы уже все решили без тебя. Мирно, словами и взаимными клятвами.

– Что ты сказал? – опешил Безликий.

– Я сказал, что мы с Лотос заключили клятвы. Она верит, что я буду достойным правителем, а я дал ей кое-что взамен.

– Палач, он врет? – Голос Безликого дрогнул в неверии. – Скажи, что он врет. Это же Кирино! Ты не могла купиться на его ложь? Он же пытал тебя! Он скользкий, как червяк. Крылья не сделали его краше – он все та же чешуйчатая ящерица.

– Заткнись, ублюдок! – Кирино готов был выпустить стрелу, но Лотос остановила его взмахом руки.

– Безликий, мой нейтралитет с тобой в силе. Но мне нужна была сделка с Кирино, я…

Лотос не договорила, Безликий бросился на Кирино, собираясь разорвать его на куски.

– Мне не нужен поединок с тобой. Я уже глава круга, хочешь ты или нет, – Кирино отпрыгнул в сторону и резво начертил символы на земле прямо наконечником стрелы.

– Безликий успокойся, дай мне объяснить, – попросила Лотос, опасаясь, что его проклятье снова овладеет им. Он был безумно зол.

Но Безликий действовал осознанно. Он схватил Кирино за ногу в момент перемещения и телепортировался с ним в мир смертных. Они вдвоем оказались в сосновом бору.

– Я убью тебя! – прорычал Безликий, разрубая мечом стрелы на подлете.

– Мы в мире смертных – убьешь меня, надолго окажешься в геенне. Безликий, давай поговорим.

– Что ты сделал с палачом? Она бы никогда не признала твою власть по доброй воле.

– Но она признала! – Кирино увернулся от удара и метнул шар огня в Безликого. – Добровольно. Может, союз со мной ей интереснее, чем с тобой?

– Нет, – зло усмехнулся Безликий, отбиваясь и нападая снова. – Она слишком хорошо тебя знает.

– А может, ты плохо знаешь ее? Всех можно купить, даже палача. Вопрос цены. Всегда вопрос цены.

– Я убью тебя! Ты ответишь за раны палача и моего кицунэ, за смерть Стеро и всех моих слуг! Я буду убивать тебя долго и мучительно, Кирино. И геенна меня не пугает.

– Зря.

Кирино знал, что палач вот-вот появится, учуяв их местоположение, как и был уверен в том, что она не позволит Безликому развеять его дух в вечности. Она успеет остановить его.

Кирино собирался пойти на большой риск: ему нужно получить от Безликого смертельную рану, такую, чтобы отправиться перерождаться в озере забвения, но недостаточно сильную, чтобы умереть окончательно. Ведь все знали, клеймор второго – единственное оружие, которое способно полностью уничтожить первородного: и тело, и сущность.

Но чем выше риск – тем слаще награда. Если все получится и Безликий разрушит его тело здесь, в мире смертных, то палач надолго отправит его в геенну. И он, единственный, кто не склонился, подохнет там.

Облизнувшись в предвкушении истинной победы, Кирино подставился под удар. Клеймор рубанул по плечу и вошел в плоть, как в масло, рассекая торс наискосок. Боль была невыносимой, и Кирино не смог сдержать крик.

– Я развею тебя в вечности, недокороль преисподней! – Безликий занес клеймор над его головой, собираясь отделить ее от тела.

– Нет! – Лотос скрестила Лайзу с Асой раньше, чем Безликий успел нанести сокрушающий удар.

Кирино не смог порадоваться тому, что план сработал, – его тело растворилось, а дух отправился перерождаться в озеро забвения.

– Что ты наделал?!

Лотос в ужасе смотрела на Безликого. Она готова была придушить недоумка.

– Что ты наделал, палач?!

Безликий плюнул себе под ноги и, не говоря больше ни слова, начертил на своем теле руну и перенесся в свой замок.

– Идиот, ну какой же ты идиот! – крикнула Лотос в пустоту.

Руны на ее ладонях вспыхнули, призывая к работе. Безликого ждала кара.

* * *

Безликий переместился на территорию своего замка в преисподней, не помня себя от ярости. Внутренности жгло от злости на палача.

– Райху! – взревел Безликий, призывая своего верного командира.

Райху возник перед повелителем. Безликий отметил, что тот все еще не восстановился после битвы на землях Кирино. Все целители занимались Лисом, который находился при смерти, раны же Райху были хоть и многочисленны, но не опасны. Двухметровый демон старался держаться достойно и не показывать слабости, но Безликий заметил, что он не опирается на правую ногу.

– Безликий, – Райху слегка склонил голову, приветствуя повелителя.

Он не показывал страха, но чувствовал, что тот вот-вот взорвется, – от его ярости дрожал воздух.

– Собери мою армию в тронном зале. Всю армию!

– Но многие на заданиях… – начал было Райху, совершенно не понимая приказа.

У Безликого был огромный тронный зал в замке, но им пользовались всего однажды. Тысячу лет назад, когда Безликий собрал у себя семерых первородных и объявил им войну, преподнеся на серебряных блюдах головы их командиров. Обычно все аудиенции проходили в садах, а не в замке.

– Я сказал, собери армию в тронном зале, – процедил Безликий.

Райху вытянулся в струну, смотря в черные прорези маски повелителя.

– Как прикажешь, – выдохнул он и бросился исполнять.

Спустя несколько часов в огромном тронном зале собрались сотни сильнейших слуг Безликого. Сам первородный сел на резной черно-золотой трон, в цвет своей маски, призвал клеймор и воткнул его в пол прямо перед собой.

В зале висела звенящая тишина. Никто не решался ее нарушить – все замерли в ожидании.

– Расчистить проход. Мы ждем предателя, – приказал Безликий.

Демоны тут же засуетились, выстраиваясь так, чтобы образовать коридор от входа в зал до трона. Райху незаметно отпихнул Игги и встал ближе к подножию трона. Теон превратился в орла и уселся на выступ под потолком, наблюдая сверху. Лис стоял у трона с противоположной стороны от Райху, но максимально близко к Безликому.

Райху молча кивнул кицунэ, показывая, что, несмотря на раны, готов всех разорвать в клочья за повелителя. Лис также незаметно кивнул, подтверждая, что недавняя пляска со смертью в прошлом. Он силен и будет сражаться на равных со всеми.

Прошло еще несколько часов в тишине. Ничего не происходило, но никто не выказывал нетерпения. Все ждали и гадали, что на этот раз задумал Безликий.

Все разом почуяли появление чужака во владениях.

– Граница нарушена, – решился озвучить Райху.

– Убрать все ловушки и преграды. Пустить ее в замок.

Игги и Райху порезали ладони и кровью начертили руны на полу, снимая ту часть защиты, что держалась на них. Еще часть снял сам Безликий, привычно начертив руны когтями на своей коже.

Палач вошла в замок. Запах горных цветов наполнил легкие Безликого. Он чувствовал, что она совсем близко. Снова пришла наказать его. Но в этот раз он впервые был по-настоящему зол на нее и ее паршивые руны.

– Поприветствуем предательницу! – громко объявил Безликий.

Палач вошла в тронный зал под шипение сотен демонов всех мастей. Они разом обнажили оружие, готовые принять бой.

– Безликий! – рявкнула Лотос так, что все услышали. – Ты посмел разрушить тело Кирино на земле смертных и высвободил его хаос там. И тебя ждет наказание! – Лотос подняла раскрытую ладонь, демонстрируя горящую на ней руну.

– И я бы уничтожил не только его тело, если бы не ты, палач! – зарычал Безликий. – А теперь, благодаря тебе, он переродится в озере забвения!

– Ты совсем ничего не понимаешь? – закричала Лотос, стремительно шагая к трону через зал, не обращая внимания на свист слуг Безликого. – За уничтожение первородного в мире людей полагается сто лет геенны! Я сократила твой срок до десяти. Десять лет ты будешь пребывать в геенне за то, что не можешь унять свою злость!

Свист затих. Все замерли, услышав жуткий приговор. Десять лет геенны не сильно отличаются от ста – даже такой сильный демон, как их повелитель, не выдержит там столько. Все понимали, что палач приговорила Безликого к смерти.

Тот, кто погибнет в геенне, не возродится в озере забвения. Монстры, обитающие там, пожирают не только тело, но и дух.

Безликий обречен.

Лис и Райху осознали это первыми и кинулись к Лотос, намереваясь остановить ее любой ценой.

– Назад! – приказал Безликий, пресекая их благородный порыв к самоубийству.

Райху и Лис были в шаге от того, чтобы сцепиться с палачом, которая смотрела на них как на досадную помеху. Они огромным усилием воли подчинились приказу и пропустили ее вперед, потирая глаза от боли.

Сегодня пламя в глазах палача жгло сильнее, чем когда-либо.

– Ты предала меня, палач, – сказал Безликий, глядя на нее в упор. – У нас был нейтралитет! У нас был союз! Я сражался за твою независимость, веками теряя своих верных демонов. Еще несколько дней назад ты уверяла меня, что не присягнешь Кирино на верность! Я же сказал тебе, что разберусь с ним! Поглоти тебя бездна, как ты могла дать ему клятву?!

Безликий больше не мог скрывать эмоции, – обида и унижение выжигали его дотла. А палач будто издевалась над ним: ее шаги стали тяжелее и медленнее. И она молчала. И ее молчание сводило его с ума.

– Сколько ты стоила, палач? – спросил Безликий. Его губы искривились в злом оскале. – За сколько чешуйчатый урод купил твою честь и твой меч?

Эти слова задели ее за живое. Лотос вздрогнула и покраснела от ярости, неотрывно глядя на маску на его лице. Она не видела его глаз, но знала, как он на нее смотрит.

– У меня были причины, Безликий, – сказала Лотос, поднимаясь на постамент к трону. – У меня всегда есть причины на все, что я делаю. Мои намерения…

– Намерения – ничто. Важны лишь поступки. Только в них красноречие, – прошипел Безликий. – Я вернусь из геенны. И мы еще поговорим о твоих, палач.

– Я буду ждать, – тихо сказала Лотос, занося над ним руку с горящей руной.

Но прежде, чем она коснулась его, они оба услышали тихий стук. Он раздался точно из груди Лотос. Едва различимый, неуверенный. Безликий подался вперед, решив, что его подводит слух. На мгновение он забыл о приговоре и о десяти годах геенны. Он перестал замечать все вокруг.

Он смотрел прямо в глаза Лотос и слышал стук ее черного сердца. Сердца первородных не бьются, но ее ожило. Почему?

Для кого?

– Ты…

Безликий не договорил – она ударила его рукой с руной раньше, переместив в геенну. Когда его затягивало в воронку, он видел ужас в голубых глазах. Палач поняла, что он услышал ее бьющееся сердце.

И ей было страшно.

Глава 14 Колодец желаний

Я так и не смог понять, для чего Безликий растит розы своими руками. На интерес даже сам вырастил одну. Скука смертная. А Безликий – дурак.

Из заметок чернокнижника

Лотос брела по выжженной пустыне преисподней, едва переставляя ноги. Она не знала, сколько прошла после того, как покинула земли Безликого, и сколько пройдет еще. Просто шла, не различая дороги, и надеялась, что встретит какого-нибудь монстра, – пусть сожрет ее вместе с ожившим сердцем. Что угодно, лишь бы больше не слышать этот оглушающий стук.

Отчаянный. Тяжелый. Мучительный.

Лотос давно смирилась со своей ролью палача. Она приняла силу, что дал ей хаос, и следовала путем, который он ей указывал. Снова и снова карала виновных. Смотрела им в глаза, заставляя корчиться в агонии, расплачиваясь за грехи. Изгоняла, лишала сил, мучила и убивала.

На ее руках было столько черной крови демонов… Больше, чем у любого другого аристократа, но она никогда не сомневалась в том, что делала. Она была мечом хаоса. Беспощадным и неудержимым. Лотос веками играла эту роль, и ее рука ни разу не дрогнула. Даже сегодня.

И она ненавидела себя за это.

При одной мысли, что она лично отправила Безликого в геенну на смерть, ее ожившее сердце вновь захлебнулось от боли.

– Сердце, – жалобно прошептала Лотос, касаясь пальцами груди. – Почему? Почему оно забилось у такой, как я?

Это из-за Безликого. Ее сердце забилось из-за него и для него. За миг до того, как она своею же рукой отправила его на смерть.

К горлу подкатил ком, а грудь сдавило от боли, не похожей ни на что. Невидимая глазу рана горела огнем, и Лотос понятия не имела, как ее исцелить. Только знала, что пойдет на что угодно, лишь бы вытащить Безликого из геенны.

Но как его спасти? Даже если отправит ему на помощь всех своих слуг, они не спасут его, – геенна поглотит их быстрее, чем они смогут его отыскать. Лотос помнила, как сильнейшие демоны второго круга рассыпались в прах, оказавшись в геенне. Она высасывала их мгновенно, обгладывая до костей.

Лотос была готова сама спуститься в запретную зону за Безликим, но знала, что хаос ей не позволит. Палач не может отрубить голову, а потом приставить ее обратно. Сделанного не воротишь.

– Но и сердце не усмирить. – Лотос закусила губу, остановившись и запрокинув голову к алым небесам.

Рано сдаваться. Она не может потерять Безликого. Пусть его сердце никогда не забьется в ответ, а все, что он испытывает к ней, – это ненависть, она не позволит ему так просто сгинуть. Он должен жить. Она пошла на сделку с Кирино, чтобы найти для него лекарство, а не для того, чтобы потерять его в геенне.

– Колодец хаоса, – выдохнула Лотос.

Она может спуститься к нему и попросить все что угодно. Нужно только провести ритуал, следуя указаниям, которые передал ей Кирино. Лотос раскрыла ладонь, на которой проступили координаты, а потом полоснула по ней когтями. Все значимое всегда оплачивается кровью. В этот раз ее понадобится много.

Закончив, Лотос с опаской смотрела на витиеватые письмена, которые образовывали не круг, а спираль, – она никогда не видела ничего подобного, а добрая половина рун была ей незнакома. На миг она засомневалась – что, если Кирино смог ее обмануть? Что, если это ловушка?

Она стиснула зубы. Не попробует – не узнает, а вот Безликий совершенно точно умрет.

Лотос сжала кулаки, до боли впиваясь когтями в ладони, а потом брызнула кровью в спираль из рун. Та вспыхнула черным пламенем, которое становилось все выше с каждой секундой. От него исходил такой невыносимый жар, что Лотос была уверена – шагнет в него и сгорит дотла.

Прежде чем страх победил ее решимость, Лотос представила перед собой самые красивые глаза в преисподней. Черный и зеленый. Она коротко выдохнула, а потом сделала шаг.

Перенос был слишком долгим и странным: Лотос бесконечно падала. Тело будто окаменело – она не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, только летела и летела вниз. В ушах свистел ветер, а перед глазами была осязаемая темнота. Падение прекратилось так же резко, как и началось, и Лотос рухнула на четвереньки у истока первой реки преисподней.

Палач поднялась на ноги и огляделась. Пещера, в которой она оказалась, была полностью серой: от камней на полу до кристаллов на потолке. Лотос посмотрела на озеро, в котором бил гейзер, – вода в нем была серебряной, но ярче той, что в озере забвения. Лотос осторожно подошла ближе и посмотрелась в свое отражение.

Вода пошла рябью, хотя ветра здесь не было, а затем вода в истоке показала истинный облик Лотос: клыки, когти, черные руны на ладонях. В отличие от других первородных Лотос не сильно менялась: у нее не было хвоста и рогов, как у Вагиса, не появлялись огромные шипы и костяные наросты, как у Безликого. Даже в этом она отличалась от остальных аристократов, и хаос это показывал ей.

– Мне нужна помощь, – тихо сказала Лотос, и эхо усилило ее голос, заполняя им всю пещеру.

Лотос не знала, что должна сделать. Нужно ли выказать уважение? Или молчать? А может, зайти в воду? Кирино ни о чем таком не говорил и не предупреждал.

Тринадцать аристократов родились тут, у истока. Лотос не помнила этого места, но знала, что уже бывала здесь. Чувствовала, что сама бездна смотрит на нее, но не догадывалась, чего сейчас ждет от нее хаос.

Вода тем временем снова пошла рябью, а затем на поверхности серебряной воды зажглись письмена на древнем языке.

Тебе здесь не место.

Едва Лотос успела прочитать огненную надпись, как она исчезла.

– Мне везде не место, но… помоги мне спасти Безликого, – взмолилась Лотос, отчаянно падая на колени перед водой. – Ты моя последняя надежда.

Не пристало моему палачу питаться надеждами, подобно человеку.

Лотос прочитала следующую надпись, которая также исчезла с поверхности воды.

– Но мое сердце забилось из-за него.

Не пристало палачу любить. Ты должна быть беспристрастна.

Щеки Лотос побелели от прочитанного.

– Я веками верно исполняла долг, но сейчас… Я готова на все, чтобы спасти его.

Огненная надпись долго не проступала на воде, и Лотос казалось, что вечность замерла вместе с ней. Она будто слилась с серой пещерой в ожидании ответа.

Ты заслуживаешь один вопрос. Задай его.

Лотос сжалась от напряжения. Хаос считает ее недостойной желания, как Кирино, но готов ответить на вопрос. Нужно задать его верно.

– Как спасти Безликого в геенне? Как спасти от проклятия? – выпалила она скороговоркой, смешивая свое отчаянье в разные по сути вопросы.

Ты задала два вопроса вместо одного. Выбирай один ответ.

– Что? – Лотос встала с колен, читая исчезающую надпись.

Вода забурлила. Из нее поднялись огромные серые весы с двумя плоскими чашами и зависли над серебристой гладью озера.

Лотос внимательно посмотрела на обе чаши. На одной лежали три розы: ярко-синяя, перламутровая, словно жемчуг, и бледно-розовая. На второй пузырек с неизвестным алым содержимым и три кинжала, окруженные тусклым оранжевым свечением.

Рядом с весами на воде снова вспыхнула огненная надпись.

На одной чаше весов три особенные розы, олицетворяющие любовь, надежду и верность. Ты можешь взять их, выжать масло из их лепестков и приготовить лекарство, которое навсегда избавит твою любовь от проклятия. На второй чаше три хвоста кицунэ и эликсир от яда тех, кто обитает в геенне. Ты можешь дать хвосты и эликсиры хранителю, и тогда твоя любовь выживет в геенне. Выбери одну из двух чаш.

В этот раз надпись не исчезла после прочтения. Она горела на воде, выжигая нутро Лотос.

Выбор, предоставленный хаосом, был ужасно жестоким. На расстоянии вытянутой руки было лекарство, которое Лотос искала веками, но сейчас она должна была взять хвосты и эликсиры против ядов.

Почему же Кирино получил крылья, силу и власть по щелчку пальцев, а она не может просто спасти Безликого? Возьмет цветы – он освободится от проклятья, но умрет в геенне. Возьмет хвосты – и ему придется десять лет сражаться за жизнь в запретной зоне, а после все равно погибнуть от проклятья, которое пожирает его. Так или иначе ее любовь умрет. Не сейчас, так позже.

Эта мысль резала грудь как отравленный кинжал. А сердце колотилось, будто хотело пробить ее ребра.

Вода качнулась, словно от волны, и неожиданно появилась еще одна надпись. Хаос ответил на вопрос, который ей не хватило бы смелости озвучить.

Сердце твое, может, и бьется, а любовь эгоистична и труслива, – ты не заслуживаешь большей помощи сейчас. Сделай выбор и навсегда покинь это место.

Страх сменился злостью. Лотос отняла руки от груди, выпрямилась и гордо посмотрела на весы перед собой.

– Я сама добуду для него эти цветы и сделаю лекарство, – холодно сказала она. – И в моем сердце нет эгоизма и трусости. А сейчас я выбираю хвосты кицунэ и эликсир против ядов, чтобы спасти его в геенне.

Весы исчезли, как и надписи, а вода вдруг стала подниматься, грозясь обрушиться волной на берег. Лотос смотрела на бушующие серебряные воды и вспоминала, как на миг усомнилась, что Безликий спускался к колодцу.

Горькая усмешка искривила ее красивый рот. Безликий был здесь, но так же, как она, не получил того, что желал. Хаос счел их обоих недостойными.

Но почему ему нужно было вырастить всего одну розу, а ей добыть целых три?

Потому что он загадал другое желание. Не лекарство.

– Что?!

Последний вопрос остался без ответа. Мир погас, а серая пещера исчезла.

* * *

Теон летел высоко, но все равно не терял Лиса из виду. Если он чем и мог похвастаться перед рыжим, который всегда был сильнее его, так это зрением. Кицунэ больше ориентировался на чутье и слух, Теон же доверял орлиным глазам, усиленным магией. Никто не мог скрыться от его глаз. Даже рыжий, который скрытно пробирался сквозь густую чащу к краю владений Безликого.

Теон в образе орла спикировал ниже, прячась в листве деревьев. Он должен был узнать, что замышляет друг, – в последнее время Лис вел себя очень странно. Когда палач отправила Безликого в геенну, все поддались панике, но Лис сохранял полное спокойствие. Всю эту неделю они с Райху и Игги проводили тайные собрания, на которые не звали Теона.

И его это бесило до жути. За те века, что он служил Безликому, он завоевал уважение его приближенных и был уверен, что не уступает в силе самому Райху. Он прошел столько битв бок о бок с сильнейшими, не раз спасал самого Лиса, а теперь его не звали на собрания командиров.

Теон был очень обижен на Лиса. Он вытащил его из засады на землях Кирино, тащил раненого на себе, не бросил, хотя легко мог в одиночку сбежать, а Лис не пускал его на собрания. Почему? Неужели он ему не доверял?

Чушь, если противный кицунэ и доверял кому, так это ему. Но почему же так странно себя вел? Страннее поступала только палач, будь она проклята. Сначала подослала своего странного слугу, чтобы вытащить их из западни, а потом отправила Безликого в геенну. Сволочь лицемерная.

Теон тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Безликий сильнейший из всех демонов преисподней. Он выживет. Теон верил в него всей своей душой или тем, что от нее осталось. Он не желал думать о смерти Безликого.

Безликий непобедим. И так будет всегда.

Лис меж тем остановился на небольшой поляне и обернулся лисой, распушив все шесть хвостов. Он разрыл лапами землю, очертив круг, и уселся в центр. Теон, не издав ни звука, взмахнул крыльями и перелетел на ветку точно над Лисом, пристально наблюдая за ним немигающим взглядом желтых глаз.

Лис ударил лапами о землю, и в кругу один за другим стали появляться артефакты. Кираса^[7] из алой стали, которая показалась смутно знакомой, а затем два черных кинжала. Теон едва не подпрыгнул от удивления, увидев их, – кинжалы подозрительно походили на любимое оружие Игги. Он бы ни за что не отдал их Лису. Да и Лис предпочитал лук и стрелы, а не холодное оружие.

Не в силах больше держаться в тени и молчать, Теон спикировал на землю и остановился точно перед кругом, в котором сидел кицунэ.

– Что ты делаешь, рыжий?! – бесцеремонно спросил он.

– Ты что тут забыл? Не суй клюв не в свое дело! – разозлился Лис, тут же отзывая артефакты.

– Что ты задумал? – не сдавался Теон. – Рассказывай!

Они одновременно приняли человеческий облик. Лис скрестил руки на груди, пряча ладони в широких рукавах кимоно, сердито глядя на Теона.

– Ты следил за мной? – недовольно спросил кицунэ.

– Я тебя спас, а ты мне не доверяешь! – возмутился Теон, не скрывая обиду в голосе. – Заносчивому Игги и лебезящему Райху веришь больше?

– Неправда! – вспыхнул Лис.

– Я видел, как вы секретничали. Мог и меня позвать в ваш кружок избранных! Столько веков прошло, рыжий, а ты все ведешь себя как придурок!

– Теон, ты не понимаешь, – устало сказал Лис. – Я пытаюсь придумать, как помочь Безликому.

– Так тем более! Ты же знаешь, я готов на все ради него! Нужна помощь, скажи мне, – к чему эта скрытность?!

– Я не хочу, чтобы ты помогал!

– Чего?!

– Я решил найти Безликого в геенне, – выдавил Лис, глядя куда-то в чащу леса. – Пусть у меня всего шесть хвостов, но я все еще его хранитель. Есть небольшой шанс, что мне удастся отыскать его и передать ему свои силы и артефакты до того, как меня там убьют.

Теона затрясло от охватившей его ярости. Выходит, Лис собирает артефакты, чтобы в одиночку отправиться в геенну? Безумие! И как только этот полоумный рыжий придурок умолчал о такой затее?

– Почему мне не сказал? Я с тобой!

– Нет! – рявкнул Лис. – Ты останешься здесь вместе с Райху и Игги. Теон, ты нужен здесь!

– Я нужен тебе и Безликому, осел! – упрямо сказал Теон. – Я помогу. Я равен тебе, ты же знаешь. Мы пойдем вместе – один ты долго не протянешь.

Теон не знал, что злило сильнее: то, что Лис собрался пойти помирать в геенну, или то, что он решил сделать это в одиночку. Наверное, второе.

– Я знаю, что ты равен мне по силе, Теон, – медленно сказал Лис, улыбнувшись. – Поэтому прошу остаться здесь. Ты должен присмотреть за его садами, за войсками – за всем. Я могу рассчитывать только на тебя: Райху все еще ранен, Игги слишком импульсивен. В тебе же есть все, чтобы защитить то, что важно Безликому.

– Пошел ты со своими изречениями, рыжий! – Теон потерял всякое самообладание и схватил Лиса за плечи, до боли сжимая их пальцами. – Не буду я выращивать розы, пока ты умираешь за него в геенне. Идем вместе!

– Я готов там умереть! А ты нет! – Лис отпихнул его с такой силой, что Теон едва смог устоять на ногах.

– Кто ты такой, чтобы решать за меня? – прорычал Теон. – Я тоже готов там умереть.

– Нет, – качнул головой Лис, мягко высвободив руку. – Я его хранитель, а ты его любимчик. Ты должен жить.

Теон задохнулся от возмущения.

– Нет уж! Я пойду с тобой, рыжий! На дно морское, в геенну огненную, в тартар ледяной, – куда угодно, но с тобой, понял?! Вместе мы сможем его отыскать! Сможем…

– Не сможете.

У Теона все похолодело внутри. Ни у одного убийцы не было такого нежного голоса, как у палача. Лотос возникла из ниоткуда, а они с Лисом допустили промах и не почуяли ее. И эта ошибка могла стоить жизни, потому что лезвие ее острой катаны прислонилось к его горлу.

– Что тебе нужно? – осторожно спросил Лис, не двигаясь. – Отпусти его – он ни в чем не провинился перед хаосом.

– Это верно. Я не трону его, если поклянешься не звать на помощь. Я пришла поговорить с тобой, кицунэ. Насколько я помню, ты сказал, что в долгу передо мной.

– Лис, не верь ей. Беги отсюда, я…

Теон резко замолчал – меч палача оставил царапину на его горле, но этого хватило, чтобы его парализовало от кончиков когтей до языка. Лотос отозвала Лайзу, а Теон рухнул на землю. Все, что ему теперь оставалось, – молча наблюдать и кипеть от бешенства.

– Я не позову на помощь. Говори, что тебе нужно.

Лис опустился перед Лотос на корточки и показал раскрытые ладони.

Теон когда-то давно видел этот жест. Кажется, он означал, что кицунэ настроен мирно. Идиот! Ему бы бежать подальше от палача, а не любезничать с ней. Она уже отправила Безликого в геенну, теперь тайно проникла в его владения. Кто знает, что у нее на уме и что ей нужно от рыжего.

– Я знаю, как Безликому выжить десять лет в геенне, – неожиданно сказала она, поразив этим и Лиса, и Теона. – Я пришла помочь.

– Почему я должен тебе верить? – ощерился Лис. – Ты двуличная, палач. Весь легион Безликого был на твоей стороне. Мы семь веков сражались за твою независимость, а ты предала его, принеся клятву Кирино, и отправила на смерть.

– А еще я спасла его в битве с Кирино, послала своего слугу вам на помощь и не позволила Безликому отправиться в геенну на сто лет. Ты знаешь, что он заслужил наказание. Я не выбираю кару, но я сделала все, чтобы она была меньше!

Теон скривился. Ну точно двуличная девка. Лис прав: она то помогает, то предает.

– Зачем ты присягнула Кирино? – прищурился Лис, глядя то на нее, то на парализованного Теона.

– Это тебя не касается, – отрезала Лотос. – Просто знай, причина была веской. Я не предавала Безликого и теперь пытаюсь ему помочь выжить. Будешь дальше спорить и терять драгоценное время или примешь мою помощь?

– Не вздумай! – прохрипел Теон, возвращая себе способность шевелить языком.

– Слабо порезала, – фыркнула Лотос, делая шаг в его сторону.

– Оставь его, – остановил ее Лис. – Что ты предлагаешь?

– Я слышала, что ты собирался идти в геенну искать Безликого. В своем нынешнем состоянии ты погибнешь раньше, чем найдешь его, и никакие артефакты тебе не помогут. Так что возьми это.

Лотос бросила к ногам Лиса черный мешок, из которого выпал пузырек с алой жидкостью и три странных кинжала.

– Что это? – Теон смог перекатиться и мучительно медленно пополз поближе к содержимому мешка, желая рассмотреть.

Лиса будто подменили. Теон очень удивился, когда рыжий буквально подпрыгнул к мешку и вцепился в странные кинжалы. Его руки дрожали, когда он прижал их к груди.

– Это невозможно! – прошептал он и, забывшись, прямо посмотрел в глаза палача, но тут же отвернулся. – Этого быть не может.

– Да что происходит? – Теон, превозмогая боль, встал на четвереньки и медленно двинулся к кицунэ.

– Знаешь, – надменно протянула Лотос, обращаясь к Лису. – Я была так счастлива, что Арго уничтожил три твоих хвоста. Эта мысль грела меня веками, – я ведь знаю, как вы, кицунэ, бережете их. Потерять хоть один – значит не просто лишиться части себя, это страшный позор. Я думала, Безликий не оставит на службе шестихвостую лису. Слабый хранитель, а ведь он так презирает слабых. Но нет, ты все еще тут, демон-кицунэ. Я знаю твою историю. Ты тщательно скрываешь ее, но я все знаю про тебя.

– О чем она, рыжий? – спросил Теон. – Что это за кинжалы?

– Безликий шел на гору Фудзи, чтобы взять на службу другого кицунэ: самого сильного из всех – Белого Рэму. Но ему не понравилось, что Рэму пытался убить слабого юного духа, чтобы поглотить его силу. Белый Рэму убивал всех духов на горе Фудзи, и его хвосты были прокляты. Безликий убил его и предложил мне стать его хранителем. У меня тогда был всего один хвост, и я был жалок, но Безликий сказал, последний может стать первым, – пояснил Лис Теону. – Я не стыжусь этой истории, – обратился он уже к Лотос.

– Вот же ирония. Безликий, который ненавидит слабых, вечно их защищает и благоволит им, – усмехнулась Лотос. – Но еще большая ирония в том, что я ненавижу тебя за смерть Арго, но именно я дарю тебе три хвоста. У хаоса великолепное чувство юмора.

– Хвоста? – переспросил Теон.

На его глазах Лис плотнее прижал кинжалы к груди, будто вдавливая в себя, и они вдруг исчезли. Ореховые глаза на мгновение вспыхнули алым пламенем и погасли, а кицунэ обернулся огромной девятихвостой лисой.

Затем он снова превратился в человека и встал перед Лотос на колени.

– Я не знаю, как ты добыла эти хвосты, Лотос, – почтительно сказал Лис. – Но я не буду спрашивать тебя. Мой долг теперь перед тобой огромен, а благодарность бесконечна.

– Я знаю, – хмыкнула Лотос. – А теперь используй истинную силу хранителя и отправь свой дух в запретную зону к Безликому. Только сначала выпей эликсир от ядов чудовищ геенны.

– Рыжий, ты уверен, что стоит…

Лис даже слушать не стал Теона, тут же вливая в горло снадобье. После столь щедрого дара он не мог не доверять палачу, несмотря на все, что было до. Сейчас она делала все, чтобы защитить Безликого.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы его защитить, – пообещал он Лотос.

Лотос кивнула и исчезла с поляны, не прощаясь.

– Лис, нет, подожди! – крикнул Теон, извиваясь на земле. – Что с того, что она отрезала кому-то из твоего племени хвосты и дала какую-то настойку? Она все равно…

– Теон! – Лис присел рядом с ним и положил руку на плечо, призывая успокоиться. – Мы оба знаем, что она только что повысила шансы Безликого на выживание. План изменился. Идем за мной.

– Что ты задумал?! – Теон попытался встать, но тут же снова упал на землю. На этот раз лицом вниз.

Проклятые ноги все еще были как деревянные. Лис не стал дожидаться, пока пройдет его паралич, – каждая секунда была на счету. Он взвалил Теона себе на спину и побежал в розовые сады Безликого.

Они остановились под аркой из белых цветов. Теон старательно разминал конечности, а кицунэ уже обернулся девятихвостой лисой.

– Обычно лисьи духи становятся хранителями какого-то места, как Белый Рэму веками был хранителем горы Фудзи, – немного нервно заговорил Лис, неотрывно глядя на Теона. – Она давала ему силы, а он охранял ее. Когда Безликий обратил меня демоном, я стал его хранителем, Теон. Между нами неразрывная связь. Именно поэтому я всегда первым находил его после вспышек безумия и мог помочь ему быстрее прийти в себя, отдав часть своих сил. Особая магия, оставшаяся у меня как у бывшего духа. Лишившись трех хвостов в битве с Арго, я потерял эту способность, но сейчас… С девятью хвостами я смогу перенести мой дух прямо к нему в геенну. Я сольюсь с ним, отдавая свои силы для его защиты.

– Немыслимо, – пробубнил Теон, недоверчиво глядя на него. – А как же ты там будешь?

– Мое тело останется здесь, Теон. Защищай этот сад роз и мое тело. Если меня уничтожат здесь, я умру и там. Если я умру там, ты это увидишь – мое тело здесь превратится в пыль.

– Что?! Рыжий, ты…

– Тихо! – приказал Лис. – Теон, ты только что сказал, что пойдешь за мной куда угодно и готов на все ради Безликого. Если это правда, охраняй этот сад и мое тело ценой своей жизни. Чем дольше я смогу продержаться там, тем меньше Безликому придется быть там одному. Хотел помочь… так помоги! Я доверяю лишь тебе.

– Рыжий, ты же не всерьез там собрался сдохнуть? – подозрительно уточнил Теон. Ему не нравилось то, что Лис планировал продержаться подольше, а не до конца. – Помоги Безликому и сам возвращайся. Обещаю, я буду стоять здесь и охранять тебя. Ты только вернись, ладно?

– Не скучай, птицеголовый, – пошутил Лис, не желая давать надежд. – И будь осторожен. Скоро все узнают, что Безликого отправили на десять лет в геенну. На замок попытаются напасть. Кто-то будет говорить, что это конец, но ты не должен им верить. Я верну Безликого.

– Лис… – Теон покачал головой, не зная, что и сказать. – Я буду ждать вас здесь, – пообещал он.

Лис ему не ответил. Девятихвостая лиса замерла, обратившись в каменную статую, но Теону показалось, что он видел, как дух рыжего отделился от тела. Лиса взмахнула хвостами и исчезла.

Глава 15 Печать на сердце

Древесная магия родилась в мире смертных из-за аномальных выбросов хаоса, и потому создания преисподней не могут ей овладеть. За редким исключением, к которым я, к сожалению, не отношусь. Я изучаю ее уже несколько веков, но не скажу, что сильно преуспел.

Радует лишь то, что прочие аристократы не владеют даже основами. Это дает мне преимущество.

Из заметок чернокнижника

Спустя пять лет после ссылки Безликого в геенну

Теон поморщился, услышав очередной взрыв, – предупреждения Лиса сбылись. На границах земель Безликого шла ожесточенная схватка. Это был уже третий набег. Сначала Стин пришел на разведку с десятком демонов, но Райху дал им пинка, и примерно год никто к ним не совался. Затем Черные Близнецы проверяли на прочность защиту земель, но в бой не вступили. Скорее, убедились, что слуги Безликого все еще преданно охраняют его владения, и отступили без потерь.

Но в этот раз дела были плохи. Лао и Ферайя объединились и привели к границам свои отряды, взяв в тиски с двух сторон. Теон сходил с ума оттого, что не мог ничем помочь, – он поклялся защищать Лиса и ни разу не покинул свой пост. Лишь иногда оборачивался орлом на несколько минут, чтобы взлететь повыше и оценить обстановку.

Лао теснил Райху на востоке. Часть леса у границы уже обратилась в пепелище, пострадав от разрушительной магии демонов, но зачарованная стена пока держалась. Игги с малочисленным отрядом держал оборону у южных ворот. Ферайе пока не удалось пробиться сквозь них, но это было вопросом времени. Командиры делали все, что могли, но противостоять первородным могли лишь первородные. Слугам оставалось лишь отбиваться и уповать на крепость стен, которые когда-то возвел Безликий лично.

Взрывы гремели все ближе. Теон с отчаяньем посмотрел на каменную лису, не в силах совладать с тревогой, которая свербела внутри.

– Что же мне делать, рыжий?

Каменная лиса выглядела очень плохо. В первый же год по очереди исчезли два хвоста, еще один пошел сеткой трещин, которая постепенно захватывала лапы статуи. Лису явно приходилось в геенне очень несладко. Теона разрывали бессилие и желание сделать для него хоть что-то. Хоть как-то помочь продержаться эти десять лет.

Он не знал, сработает ли его затея, но все равно оплел статую корнями деревьев и попытался направить в них свою магию. Это было труднее всего, что он делал до: из носа лилась кровь, а руки горели, словно он держал их в огне. Он едва стоял на ногах, но не останавливался, надеясь, что хоть какие-то крупицы его целительной магии достанутся Лису.

В какой-то момент сетка трещин на статуе остановилась. И тогда Теон направил все свои силы на то, чтобы поддерживать ее в текущем состоянии, пообещав себе, что Лис больше не потеряет ни одного хвоста. Каждый день он подпитывал кицунэ, отдавая все, что у него было. О том, чем он на самом деле занимался, знали только Игги и Райху – лишь их он посвятил в тайну Лиса. Остальные считали его трусом, который отсиживался в саду, пока остальные сдерживали натиск врагов.

Все знали, что его древесная магия могла бы перевернуть ход битвы, но никто не догадывался, что ему нечем сражаться.

А даже если бы и было, Теон все равно не оставил бы Лиса. Он ведь пообещал защищать его ценой своей жизни.

– Я буду здесь, – пообещал Теон, глядя в каменные глаза лисицы.

Он сел на свое привычное место напротив, – там образовалась плешь в траве от его коленей, – и запустил пальцы в землю. Закрыв глаза, он снова стал отдаватьсвою магию Лису, стараясь не думать о том, что взрывы гремят все ближе. Даже если Ферайя смогла прорвать защиту ворот, он все равно никуда не уйдет с этого места.

Лишь когда взрыв раздался едва ли не у его уха, Теон вскочил на ноги и принял оборонительную стойку. В саду был чужак. И не просто чужак – сама Ферайя обошла Игги и пробралась сюда, в самое сердце владений Безликого.

К счастью, она не обратила внимания на каменную лисицу – в саду было очень много фонтанов и статуй, и демонесса не могла осознать ценность одной-единственной.

– Что будет, если я сожгу его розы, малыш? – противным скрипучим голосом спросила она Теона. – Ой, ничего не будет. Он же не вернется из геенны.

У Теона похолодело внутри от ее кровожадной улыбки. Рот первородной растягивался широко, как у жабы, а острые зубы блестели от яда. Она видела его страх и наслаждалась им, предвкушая, как сожжет розы.

Он был один. И он не мог отступить.

Теон медленно потянулся к желудю, который висел на шее рядом с орлиным пером. У него всего одна попытка. Нужен быстрый, внезапный и очень меткий бросок. Элемент неожиданности – все, что у него есть.

На выдохе он сорвал с шеи желудь с особой взрывной руной и швырнул его прямо в раскрытый жабий рот. Ферайя подавилась криком, когда он взорвался, разнеся ей челюсть.

– Бум, – хмыкнул Теон, сунул руки в карманы, набитые желудями, и стал обстреливать Ферайю.

Этого было мало, чтобы нанести ей реальный урон. Жуткая рана на разорванном лице сама собой затягивалась, а Ферайя злобно смотрела на Теона, продумывая, как изощреннее убить его за подобную наглость.

– Пошла вон с наших земель, – одними губами сказал ей Теон. – Безликий вернется и сотрет тебя в порошок, первородная мразь.

Ферайя прочитала его слова, зверея от бешенства, и сжала кулаки. Теон бросился в атаку, надеясь продержаться до тех пор, пока не прибудет помощь.

Спустя десять лет после ссылки Безликого в геенну

Лотос сидела у воды, ожидая появления Акиры. Пруды уже зацвели, распустились первые розовые кувшинки, но демонесса не могла оценить их красоту – последние десять лет ее интересовали лишь три цветка во всем мире. Три розы, что она увидела на весах в колодце хаоса. Она искала их, без конца рассылая шпионов во все уголки преисподней и земли смертных, и даже пыталась вырастить сама, но все без толку. Пустая трата времени.

Она научилась скрывать стук своего сердца, но оно не знало покоя все эти десять лет. Лотос верила хаосу, но все равно боялась за Безликого. Сначала, что он не выживет в геенне, а сейчас, когда срок его заключения подошел к концу, она снова и снова думала о том, что так и не нашла для него лекарства.

– Задание выполнено, госпожа, – послышалось за ее спиной.

Лотос улыбнулась, – Акира научился подкрадываться так, что даже она не замечала его приближения. Она вырастила прекрасного шпиона, возможно, самого лучшего из всех.

– Поговорим не здесь, – не оборачиваясь бросила она и перенесла их ко входу в зеркальное убежище.

Убедившись, что нет слежки, она начертила руны, призвав дверь, а потом приказала ей открыться. Они с Акирой быстро прошли по зеркальным лабиринтам и вскоре достигли центрального зала – самого безопасного места, по мнению Лотос.

– Ты уже третий раз здесь, а удивление на лице, будто первый, – улыбнулась Лотос, заметив, что Акира напряжен.

– Я удивлен не местом, а тем, что твое сердце так неистово бьется. Моей магии хватает максимум на три года.

Лотос прикрыла глаза, без слов соглашаясь. Акира был единственным, кому она доверила свой секрет. И не только потому, что он был самым преданным ее слугой, – лишь он мог ей помочь скрыть ее слабость, о которой никто не должен узнать.

Он уже трижды запечатывал ее сердце, но из-за постоянного беспокойства о Безликом оно срывало печати и начинало биться снова, и приходилось повторять все сначала.

Лотос подошла к ритуальной плите и начала чертить на ней руны собственной кровью.

– Пока я готовлюсь, расскажи, как прошло последнее задание.

Еще один секрет, который она пока что успешно хранила от других первородных: она тайно защищала земли Безликого все эти годы. Ее химеры так искусно справлялись, что даже слуги Безликого ни о чем не догадывались.

– Бой был тяжелым – мы потеряли троих из отряда, но северным вратам ничего не угрожает. Пришлось убить одного из демонов Безликого, – перехватив вопросительный взгляд госпожи, Акира пояснил: – Он нас засек, но мы все равно существенно сократили их потери. После того как пять лет назад прорвали южные врата, набеги стали жестче, но думаю, это последние попытки урвать что-то до возвращения Безликого.

Лотос кивнула. Аристократы как с цепи сорвались, пытаясь уничтожить как можно больше слуг Безликого до его возвращения. Крайне опрометчиво с их стороны. Он все еще самый сильный демон преисподней и заставит их заплатить за содеянное.

– Его командиры, разумеется, записали наши достижения на свой счет, – продолжил доклад Акира. – Райху и Игги при полном параде расхаживают у главных ворот и ободряют потрепанное войско речами о том, что повелитель скоро вернется. Теона я там не заметил.

– Теон… Как часто я слышу это имя. Занятный демоненок.

– Занятный не то слово. Половина аристократов мечтает увидеть его голову на пике, некоторые хотят сманить к себе на службу. Я слышал, Нуар жаждет заполучить его кровь, чтобы провести эксперименты, а Ферайя грезит о его мучительной смерти – первородные до сих пор посмеиваются над тем, как он взорвал желудь у нее во рту. – Акира скривился, всем видом показывая, что думает о нелепых выходках перевертыша. – Теон заработал дурную славу еще в войне первородных, а сейчас и вовсе слетел с катушек без присмотра хозяина.

– Забавно, – Лотос улыбнулась, вспомнив, как они с Безликим растили дуб на острове, чтобы именно этот демоненок вытащил их.

– Нисколько, – безэмоционально заметил Акира. – У Безликого есть оправдание его безумств в виде проклятия, а у его слуги нет головы на плечах от рождения. Он неуправляемый. Не подчиняется своим же командирам.

– Ну-у… Очевидно, у него есть мозги, раз не слушает Райху и Игги, – хмыкнула Лотос. Она всегда была невысокого мнения об умственных способности двух приближенных Безликого. – Пора.

Лотос закончила подготовку к ритуалу и легла на мраморную плиту. Акира приблизился к ней, активируя силу химеры. Он стал полупрозрачным, будто призрак, только более плотный.

Лотос зажмурилась. Дыхание перехватило, когда Акира запустил руку в ее грудь и сжал ее сердце. Он держал его в одной руке, а второй чертил на нем призрачными пальцами руны, запечатывая его и заглушая стук. Работа была тонкой и очень трудной – сердце трепетало в его руках до тех пор, пока он не прочертил когтем последнюю руну, завершив печать.

Когда Акира закончил, то едва стоял на ногах.

– В этот раз должно хватить года на четыре. Я вложил все силы, – хрипло сказал он, снова став видимым и осязаемым.

– Молодец, – кивнула Лотос, все еще лежа на плите.

Ей это давалось еще тяжелее, чем ему. Сердце сопротивлялось рунам, и Лотос казалось, что ее раздирает изнутри. Но лучше так, чем кто-то узнает о ее слабости. Достаточно того, что Безликий знал. Он точно слышал ее сердце, и оставалось надеяться, что он будет молчать так же, как она молчит о его маске.

Первородный, у которого бьется сердце, ближе к человеку, чем к демону. Лучше такое скрывать.

Лотос медленно встала с плиты и на слабых ногах пошла к полкам с зельями. После тяжелого ритуала ее шатало из стороны в сторону, но она была в порядке, а вот Акире нужна была помощь. Учитывая, что путь к озеру забвения неблизкий и опасный даже с телепортацией, ему необходимо сначала немного окрепнуть. Лотос потянулась к одному из зелий, которое сделала специально для него, как взгляд ее зацепился за крохотную золотую точку.

Она сразу поняла, что тут что-то не так. Выпустив когти, она аккуратно подцепила золотую песчинку. Прямо на глазах песчинка превратилась в небольшой золотой желудь. Голубые глаза демонессы округлились, пылая бешенством.

– Безликий, – прорычала она, сжимая кулак от ярости, стирая желудь в пыль.

Хитрый поганец. Десять лет назад она принесла его сюда, чтобы исцелить раны, нанесенные Кирино. Пока они предавались здесь страсти, он незаметно подложил ей на полку один из желудей Теона, да еще замаскировал.

– Госпожа? – побледневший Акира бесшумно приблизился к ней. – Что случилось?

– Проклятье! Мой зеркальный дом больше не безопасен, – выругалась Лотос, показывая ему пепел от желудя. – Безликий подбросил мне желудь! Это значит, теперь по следу этой древесной мерзости они легко обнаружат зеркальный дом. Даже полумертвый, он не упустил возможности вызнать мои секреты! Ублюдок!

Лотос так сильно злилась, что ей хотелось заявиться во владения Безликого и разнести их в щепки. И это в благодарность за все, что она для него сделала?

– Госпожа!

Акира дрожащей от усталости рукой выхватил меч и направил в угол зала, туда, где лежал пепел от желудя.

Лотос обернулась и замерла, уставившись на черную воронку, которая медленно разрасталась. Такой тяжелый перенос означал лишь одно – с той стороны прикладывают немало усилий, чтобы разрушить ее защитные печати и проникнуть в ее убежище.

– Это Безликий, – прошептала Лотос.

Немыслимо! Неужели первое, что он собрался сделать по возвращении из десятилетней ссылки, так это заявиться в ее зеркальный лабиринт? Зачем? Он даже не знает, здесь ли она.

– Госпожа, если это второй, нам лучше уйти, – твердо сказал Акира. – Мы только после ритуала. Ваши силы пока в смятении, а я истощен. Ловушек в этом убежище мало – вы потратили все силы на его скрытность, а не защиту.

Лотос стояла как вкопанная, что с ней случалось редко, и не знала, как поступить. Она хотела увидеть Безликого и убедиться, что он в порядке. Что геенна не изменила его, а проклятье не стало хуже. Вопреки логике и здравому смыслу, все эти десять лет, каждый день она боялась, что он не вернется. И мечтала увидеть его еще раз.

Это был ее шанс.

Но и Акира прав – Безликий опасен и непредсказуем. Если первое, что он захотел после ссылки, – это увидеть своего палача, ту, кто его туда отправила, неизвестно, что он задумал.

– Акира, возвращайся в главный замок, – приказала Лотос. – Я догоню тебя.

– Госпожа?

– Делай, что велела! Быстро! – Лотос кинула ему пузырек с живительным снадобьем, чтобы хватило сил на побег.

Акира осушил его одним глотком, но не успел уйти. В зале появился Безликий. За его спиной стояли Лис и Теон. Перевертыш выглядел жалко – похоже, ему стоило немалого труда перенести сюда своего повелителя и кицунэ.

– Мы не закончили наш разговор, палач, – ехидно бросил Безликий, делая шаг к Лотос.

Его демоны молчаливыми тенями держались за его спиной.

– Как ты посмел заявиться сюда?

Лотос жадно рассматривала его с головы до ног. Это был все тот же Безликий. Шутка ли, но этого безумца не изменила геенна: не ослабила и не поработила разум. Она его закалила в битвах и сделала только сильнее. От него веяло мощью и злостью. Лотос разрывало от смеси радости за то, что хаос исполнил ее желание и вернул его из ссылки, и боли от того, какой ценой она получила его обратно.

– Заявиться сюда? – едко переспросил Безликий. – Не терпелось узнать, во имя чего ты присягнула Кирино, предав меня? Не позволила мне уничтожить его, а потом помогла моему слуге спуститься за мной в геенну? И, поглоти тебя пламя, почему я слышал стук твоего сердца?

Лотос не знала, что соврать и как оправдаться, а сказать правду было страшнее, чем заглянуть в бездну. Хаос сказал, что ее любовь эгоистична и труслива. Поэтому она не может найти треклятые розы? Но как не трусить, когда любишь того, кто не ответит взаимностью? Того, чье сердце не забьется в ответ?

Все застыли, ожидая ее оправданий. Надо было что-то сказать. Что-то в меру честное, чтобы Безликий понял, что она ему не враг. Что она на его стороне.

– За мой голос Кирино пообещал показать безопасный проход к колодцу хаоса, чтобы я загадала желание, и еще…

– Ты идиотка! – взревел Безликий, молниеносно приближаясь к ней вплотную. – Ничего хорошего там нет! Хаос не помогает, лишь дает новые испытания и говорит загадками. Я был там больше тысячи лет назад и получил только бесконечную борьбу и разочарование! Ты продалась Кирино за бесценок!

– Я была в колодце и получила то, что хотела! – рявкнула Лотос.

– Вот как! – хмыкнул Безликий. – И что же ты получила, палач? Зачем ты туда пошла?

Лотос стояла на том же месте, продолжая сверлить его взглядом. Он, как всегда, прямо смотрел в ее пылающие глаза, а она, как всегда, вглядывалась в черноту прорезей его маски, представляя его взгляд.

– Я не предавала тебя, – наконец медленно сказала Лотос. – Поверь мне, – совсем тихо попросила она.

От близости Безликого свежие печати дрогнули, и сердце Лотос болезненно сжалось. Всего мгновение. Никто этого не слышал. Никто, кроме Безликого, который своим острым слухом уловил тихий удар у нее в груди. Его губы вдруг растянулись в страшном оскале, обнажая клыки, а воздух вокруг него стал тяжелым от ярости, что волнами расходилась вокруг.

– Что движет твоим сердцем, палач? Почему оно бьется? – угрожающе спросил он.

Лотос не смогла произнести слово «любовь», но Безликий прочитал ответ на ее лице.

– Ты же не человек, палач. Людское тебе чуждо.

Лис и Теон во все глаза уставились на нее, не веря в то, что слышали. Они ждали, что Лотос опровергнет слова Безликого. «Ты же палач» – читалось в их глазах. «У тебя-то точно нет сердца и слабостей».

– Может, любовь не чужда даже демонам, – едва слышно прошелестела Лотос, признавая свой крах. – Безликий, я…

Лотос опять не договорила. Безликий попытался схватить ее, но Акира успел поймать госпожу за запястье и оттянуть к себе.

– Беги, я задержу их! – крикнул Акира.

Он толкнул Лотос к выходу, а сам наставил меч на незваных гостей.

– Это, – Безликий брезгливо кивнул в сторону Акиры, – твоя любовь? Грязь под ногами!

Теон уже готов был кинуться на Акиру, но Безликий остановил его взмахом руки.

– Я сам его убью! – рыкнул он.

Лотос призвала меч и тут же оказалась впереди Акиры, закрывая его собой. Она не потеряет еще одного верного слугу. Не так.

– Убирайся отсюда! – рявкнула она, взяв себя в руки. – Ты ничего не знаешь, Безликий! Не лезь к моим слугам!

– Я убью каждого из них, пока ты не скажешь, кто заставил твое сердце биться, Лотос! – ухмыльнулся Безликий. – А потом мы вылечим твое больное, слабое сердце и вернем тебя в первозданный вид! Ты палач, а не жалкая влюбленная дура!

Боль рванула грудь Лотос – слова Безликого ранили ее острее любого меча. Но сейчас нужно было сосредоточиться на их с Акирой спасении.

Она начала чертить руны для портала, но Безликий схватил Акиру до того, как Лотос смогла утащить его с собой. Химера был еще слаб и не мог использовать свое особое умение, чтобы улизнуть. Он даже дернуться не мог – такой сильной была хватка Безликого.

– Отпусти его!

Безликий не слушал Лотос. Он уже призвал Асу и готов был снести голову Акиры своим мечом.

Внезапно Лис переместился к Безликому и схватил его за запястье, удерживая от удара.

– Дай им уйти сегодня, – твердо сказал он. – Я в долгу перед Лотос. А мой долг – это твой долг, Безликий.

– Лис, ты чего… – Теон в ужасе смотрел на Лиса, который посмел встать между рассерженным повелителем и его добычей.

– Лис! – хрипло, едва сдерживая ярость, начал Безликий. – Отпусти, пока я не убил тебя.

– Я десять лет сражался вместе с тобой в геенне, – упрямо сказал Лис, изо всех сил удерживая Безликого. – Я твой хранитель и предан тебе, но мы оба должны палачу. Дай ей и ее слуге сегодня уйти.

Безликий заколебался, но не убрал лезвие меча от горла Акиры. Лотос медленно, шаг за шагом приближалась к нему со своей катаной наготове, а Теон обходил их всех с другой стороны.

Лотос лихорадочно обдумывала, как ей вытащить Акиру и сразиться с Безликим так, чтобы не навредить ему и не погибнуть самой. И вдруг она снова это почувствовала. Хаос Безликого изменился – его разум охватывало проклятье. Его меч исчез, и демон взревел, принимая истинную форму.

– Уходите! – Лис тоже принял истинную форму, вздыбив все семь хвостов, что остались у него после геенны.

Лотос буквально швырнула Акиру в портал, а потом активировала все защитные руны и печати, что были в зеркальном доме. Ей нужно было любой ценой сдержать Безликого и не позволить ему вырваться наружу.

Иронично, что это опять происходило в мире смертных. И она снова была рядом с ним. В этот раз ей не удастся перенести его в преисподнюю – он сейчас полон сил, а она… Она все еще слишком слаба после ритуала. И слишком сильно влюблена, чтобы биться с ним всерьез.

– Лотос, уходи! – крикнул Лис, подскакивая к ней. – Я доверился тебе, теперь ты доверься мне! Вытащи Теона наружу! Я удержу Безликого!

– Чего?! Я останусь! – Теон кинулся вперед, но Лотос схватила его за плечи.

Лис был прав. Он хранитель, и он справится. А у нее нет ни сил, ни желания сражаться с Безликим. Она проиграла ему еще тогда, когда позволила своему сердцу забиться ради него. Но если понадобится, она даст ему бой, чтобы не позволить навлечь на себя гнев хаоса.

Лотос кинулась к порталу, утаскивая за собой сопротивляющегося Теона, очень надеясь, что поступает правильно.

– Нет! Нет! – орал Теон, исчезая вместе с ней.

Едва они переместились в поле, где их ждал Акира, Теон попытался напасть на нее, но она начертила руну, и его отшвырнуло порывом ветра.

– Лис не справится один с Безликим! Ты первородная мразота! – рычал Теон. – Мы должны были остаться и помочь!

– Замолчи! – раздраженно сказала Лотос, призывая своих сильнейших слуг. – Если не справятся, будем сражаться с ним здесь.

– А как же Лис?!

– Я верю ему! – вспыхнула Лотос. – А ты?

– Не важно, верю я или нет, – ему нужна помощь. А ты бросила его! И Безликого! Двуличная крыса! – совсем разъярился Теон. – Клянусь, я вместе с Безликим буду искать этого ублюдка, которого ты любишь, и на твоих же глазах буду смеяться, когда Безликий вырвет ему сердце!

Лотос остановила Акиру в его желании убить Теона за эти слова. Она вскинула руку до того, как химера двинулся с места, угадав его намерение по легкому повороту головы. Тот позволил себе выказать недовольство решением госпожи, едва заметно дернув плечом.

– Удачи в поисках, – процедила Лотос, не глядя на Теона.

Тот обернулся орлом и взмыл ввысь, кружа над полем.

Лотос призывала новых и новых демонов, стараясь не обращать внимания на то, как земля дрожала под ногами, но ее мысли против воли обращались к Безликому.

Сколько на этот раз продлится его безумие? Как долго он будет потом приходить в себя? Сумеет ли она достать для него лекарство до того, как станет слишком поздно?

И сможет ли она выдержать ненависть того, кого любит?

Глава 16 Цветок надежды

Недавно Нуар снова отправил меня перерождаться в озеро забвения. Плавая в его вязких водах, я подумал вот о чем: наши сердца не бьются, мы не умеем любить и плакать, так зачем, хаос меня раздери, нам испытывать боль? Чтобы мы познали страх? К чему нам, первородным, венцу творения хаоса, нужны подобные ограничения? Зачем приравнивать нас к жалким людишкам, если во всем прочем мы превосходим их во сто крат?

Чтобы мы не забывали свое место?

Из заметок чернокнижника

Лотос устало смотрела на свои руки, перепачканные землей. Очередная неудача. Целая аллея разноцветных роз распустилась в окрестностях ее замка, но все они были самими обычными. Ни намека на хоть одну из тех, что она видела в колодце хаоса. От досады Лотос сжала кулаки, и розы охватил огонь, с шипением сжигая дотла все кусты.

– Проклятье!

Прошел месяц с тех пор, как Безликий впал в безумие в ее зеркальном доме, уничтожив его до основания. Все ее снадобья, зелья, книги, магические камни – все кануло в небытие. Впрочем, это было неважно. Главное, Лис смог удержать Безликого там и выжил сам, потеряв при этом один хвост. Теперь их снова было шесть, как и после боя с Арго, но в этот раз Лотос не злорадствовала. Безликому нужен сильный хранитель. Теперь ей нужно не только искать лекарство, но и следить, чтобы кицунэ был в состоянии выполнять свою работу.

Лотос прижала к груди перепачканную землей ладонь. Сердце, сдерживаемое печатями Акиры, не билось, но она все равно ощущала беспокойство. Нужно было спешить. Нужно найти эти треклятые цветы. Сколько еще приступов переживет Безликий, прежде чем потеряет себя и умрет? Сколько еще мучений ему уготовано, пока она медлит?

Лотос закусила губу. В этот раз она вместе с Теоном ждала, когда приступ закончится. Бесконечно долго стояла в поле, чувствуя дрожь земли под ногами. Безликий крушил ее любимое убежище, а ее волновало лишь то, выживет ли он. Когда все закончилось, она убедилась, что он жив, и позволила Лису с Теоном унести его домой.

Вернувшись в цветочную крепость, Лотос сразу же приказала самым верным слугам возобновить поиски цветов. А когда Акира восстановился после ритуала, отправила его тайно следить за владениями Безликого. Сама же она впустую тратила время, снова пытаясь вырастить особенные розы.

После вспышки ее ярости от них остался лишь пепел. Лотос смотрела на выжженные проплешины вдоль аллеи и не могла понять, как же Безликому удавалось так терпеливо веками растить розы своими руками? День за днем, год за годом, век за веком, не обращая внимания на войны, проклятия, интриги, он упорно пытался вырастить один-единственный цветок.

Хаос сказал, что он попросил не лекарство… Тогда что? Что могло быть желаннее и важнее, чем избавиться от проклятья, которое его убивает? И почему хаос сразу не дал то, что он попросил, а потребовал вырастить розу? Тоже посчитал его недостойным?

Лотос поморщилась. По такой логике самый достойный среди них – Кирино, раздери его геенна. Хотя не ей жаловаться – ее желание тоже исполнилось. Безликий пережил ссылку. Но он по-прежнему болен.

– Мой выбор, – сжала кулаки Лотос. – Выбор мой, а последствия у Безликого.

Неожиданный шорох заставил ее отвлечься от невеселых размышлений. К ней подбежал Ену.

– Госпожа, простите, что беспокою, – он поклонился так низко, что едва не задел лбом собственные колени.

– Говори, – приказала Лотос, заметив, что бес сжимает в правой руке бархатный мешочек.

– Акоя из отряда химер, выполняя ваше задание, встретил слугу Вагиса. Шестой просит срочной встречи с вами. Он напомнил о вашем нейтралитете, а также передал подарок в знак признательности и добрых намерений.

Ену развернул мешочек и показал Лотос литой черный браслет из редкого металла, который добывали в одном из рудников преисподней. Браслет был искусно украшен прозрачными, как слезы, алмазами и витиеватыми узорами на металле.

– Несмотря на нейтралитет с Вагисом, ваши мастера уже проверили эту вещь: никаких следов магии. Браслет чист.

– Малыш Гис, как всегда, щедр на подарки и красивые жесты, – хмыкнула она, взяв браслет из рук слуги. – Решил купить срочную встречу со мной жалкой цацкой.

– Такие прозрачные алмазы – невероятная редкость, – залебезил Ену. – Оставьте себе подарок, госпожа, а с Вагисом встретьтесь, когда пожелаете.

– Я не спрашивала твоего совета, – спокойно сказала Лотос, призывая беса замолчать. – Передай Вагису, что я встречусь с ним на поляне за озером забвения. Сегодня ночью, раз он так срочно хочет меня видеть.

Ену убежал исполнять, а Лотос задумчиво покрутила браслет в руках, а затем переместила в свое хранилище – надевать его не хотелось.

* * *

Когда Лотос появилась на поляне, Вагис уже был там. Она улыбнулась – шестой редко просил встреч с ней, но всегда приходил без сопровождения и без оружия. И всегда предварительно присылал ей подарок.

– Хоть бы раз порадовала меня и надела то, что я тебе дарю, – хитро улыбнулся он, сверкнув лукавыми, ярко-фиолетового цвета глазами.

– Ты ни разу не дарил мне того, что поистине пришлось бы мне по нраву, – в тон ему усмехнулась Лотос. – Алмазами меня не удивить.

– Давай пари? – загорелся Вагис. – Найдешь до следующего бала первородных алмаз чище тех, что в моем подарке, и я дам тебе книгу с моими новыми заклинаниями. А не найдешь, тогда придешь на бал в моем браслете и всем скажешь, что я дарю лучшие украшения.

– Ты готов всю вечность потратить на азартные игры и пари?

– Это разбавляет скуку, Лот, и дает искру веселья. Особенно, когда я побеждаю.

– Но ты позвал меня не для простенького пари, – закончила бесполезную светскую беседу Лотос. – Что за срочность, Гис?

Почему-то от самого рождения они, бывая наедине, называли друг друга сокращенными прозвищами. Приятелями они никогда не были, но взаимное уважение не могли стереть ни время, ни сама вечность. Вагису не нравилось многое из того, что делала Лотос, но он всегда улыбался, стоило ему вспомнить, как она отвесила затрещину Нуару, который много выпендривался. А Лотос ценила в Вагисе то, что, в отличие от прочих аристократов, он гонялся за новыми знаниями, а не за властью. К тому же всегда щедро делился своими открытиями с остальными первородными, которых звал братьями и сестрами, будто все они большая дружная семья.

– Мне нужна твоя помощь, – тут же посерьезнел Вагис. – Подозреваю, что руны на твоих руках не горят, но в этот раз лучше не жди, пока хаос призовет карать грешников. Нужно действовать на опережение.

– Дай угадаю, – закатила глаза Лотос. – Опять Нуар начинает дикую пляску?

– Ты не понимаешь! Нуар перешел черту! Он вывел новый вид! Лотос, я видел его первые удачные творения: это хуже суккубов Кейси и проклятых ведьм Кирино. Нуар выводит оборотней. Не обычных перевертышей, в которых заключен дух какого-то животного, типа этого Теона, который на службе Безликого. А сильных, живучих тварей, способных превращаться в огромных волков. И они могут плодиться как людишки!

Лотос чуть не вздрогнула от упоминания Безликого, но сохранила бесстрастное выражение лица.

– Все это слышали. Пока не особо впечатляет.

– А ты прояви фантазию, – разозлился Вагис. – Нуар выводит вид, который сильнее людей, способен обращаться в волков, не уступает по силе демонам третьего круга, может быстро плодиться, но самое главное, они все служат ему! Ему не нужна клятва верности – они по рождению подчиняются его воле. И еще мои слуги выяснили, что он проводит эксперименты над монстрами на границе с геенной, выводит каких-то чудовищных тварей. Лотос, его надо остановить!

– Чего ты от меня хочешь? – раздраженно спросила Лотос, не желая вмешиваться в разборки Гиса и Нуара. Они с самого рождения что-то делили. – Руны не горят, значит, он не нарушает правил. Как палач я сейчас бессильна.

– А как первородная, у которой сейчас самая мощная армия и которая со мной в нейтралитете, ты можешь вместе со мной дать ему под зад! Я и один справлюсь, но с тобой это будет быстрее и эффективнее. Ну же, Лот, – уговаривал Вагис, сверля ее взглядом. – Помоги мне его приструнить. А я могу помочь тебе. Назови цену.

– Нет, Гис, – покачала головой Лотос. – Мне сейчас не до разборок с Нуаром, на которого ты в очередной раз обижен. У меня есть дела важнее.

– Да брось. Что там у тебя? Очередная ссора с Безликим? Весь круг судачит и делает ставки, когда вы друг друга наконец поубиваете. Я, кстати, поставил на тебя. Один я ставлю на тебя.

– Вагис, оставь свои игры! И я не пытаюсь убить Безликого!

– Поэтому отправила на десять лет в геенну? – ехидно спросил шестой.

– Он там выжил!

– Да, к сожалению. Этого чокнутого сам хаос в клешни не возьмет. Смирись, ты одна не справишься. Помоги мне с Нуаром, а я помогу тебе с Безликим!

– Нет, – твердо сказала Лотос. – Разберись с Нуаром сам. Я приду, если руны того потребуют, а пока что я пошла сама разбираться с Безликим.

– Ну и катись! – взвился Гис, зверея. Он принял истинное обличье и раздраженно бил по земле тонким хвостом. – Вспомнишь еще мое предупреждение, но будет поздно! Пока вы с Безликим, как одержимые любовники, выясняете отношения, избивая друг друга, Нуар плетет интриги, которые затронут всех аристократов!

Голубые глаза Лотос опасно вспыхнули. Она взглянула в глаза Гиса, выворачивая наружу все его нутро. Шестой скорчился от боли и отвернулся, лишь бы не смотреть в голубое пламя.

– А чем ты лучше? Каждый раз, как в первый, пытаешься мне соврать, но так и не понял, что меня нельзя обмануть! – Голос Лотос звучал все жестче. – Ты тоже кое-кого вывел, не так ли? Некроманты… Чем они лучше оборотней Нуара? Не так совершенны? Не могут размножаться?

Вагис замер на месте – Лотос явно застала его врасплох.

– Как ты узнала?

– Может, из моих слуг шпионы лучше, чем из твоих? – надменно заявила Лотос, вскинув брови. – Не суй нос в мои дела с Безликим, иначе нашему нейтралитету конец и я приду не за головой Нуара, а за твоей, понял?! Если ты еще не догадался, я знаю об интригах аристократов… То, что было тысячу лет назад, не повторится. А еще знаю, что ты не делал на меня ставку. Не ври мне, никогда!

– Лот, – стыд был Вагису неведом, но он все еще не мог заставить себя взглянуть на нее. Он поднял руки, показывая, что сдается. – Все время забываю, какая ты вездесущая заноза.

– Не делай глупостей, Гис, – предостерегла его Лотос.

– Наподобие участия в войне за твою независимость? – колко спросил он.

Теперь уже она дрогнула от его заявления. Демоны не любили быть в долгу, это обязывало. Но она ведь не просила никого воевать.

– Это было твое решение вступить в темный альянс Безликого.

– Тогда хотя бы расскажи, кого именно ты отказалась убивать, – потребовал Гис, хитро улыбаясь. – И лучше скажи, что меня, иначе я совсем разочаруюсь в том, что решил быть на твоей стороне.

– А ты угадай, – предложила Лотос, растягивая губы в широкой улыбке. – Ты же обожаешь головоломки.

Гис внимательно посмотрел на нее, а потом его рот изумленно приоткрылся.

– Не-е-е-т, – протянул Вагис, все еще не веря. – Ну нет! Ну не его же, Лот!

– Еще увидимся, Гис. Надеюсь, нескоро.

Лотос телепортировалась, но успела услышать, как он кричит, что она сволочь.

Палач вернулась в своей замок злая и опустошенная. Вагис догадался про Безликого. Он не мог знать о ее чувствах к нему, но понял, что их что-то связывает. Вагис мастак совать нос не в свое дело, – если начнет рыть под нее, рано или поздно все узнает. Хорошо, что сейчас ему не до игр, – у него серьезный конфликт с Нуаром.

Нуар, поглоти его бездна! Лотос уже знала об экспериментах, которые он проводил на границе геенны, пользуясь тем, что туда никто не суется. Хаос знает, кого он там выводит. И Гис прав, с этим надо разобраться, но сейчас ей некогда. Она должна найти розы и исцелить Безликого. Остальное подождет.

В конце концов у преисподней теперь есть король, так пусть он и разбирается. Кирино хотел власти, пусть расплачивается. А ей нужен только Безликий.

Рука опять сама собой потянулась к груди. Лотос пока слабо понимала, чем ей грозит ожившее сердце, но догадывалась, что любовь первородного отличается от любви смертного. Было страшно и больно, и она не знала, что будет дальше. За десять лет, что Безликий был в геенне, она чуть с ума не сошла. Она была готова на все, лишь бы ему помочь. И даже ее помощь в защите его владений от набегов была обусловлена тем, что ей нужно было оберегать все, что связано с ним.

Гис прав. Она стала одержимой Безликим.

А он никогда не ответит ей взаимностью. Он уже сказал, что думает о ее бьющемся сердце, в зеркальном доме. Рано или поздно она подставится и умрет от своей любви.

– Пусть так. Но сначала я его вылечу, – пообещала себе Лотос.

Она прикрыла глаза, но сразу почувствовала присутствие Акиры за спиной и резко обернулась.

– Госпожа, – Акира поклонился, и ни один из амулетов, что она дала ему для защиты, не звякнул, а его одежда не издала ни единого шелеста. – Я с хорошими вестями.

Лотос кивнула, поощряя его продолжить доклад.

– В саду Безликого распустился необычный куст роз. Из вашего описания это очень похоже на розу надежды, которую мы ищем.

– Бледно-розовая, полупрозрачная, как кварц? – жадно облизнула пересохшие губы Лотос. – Уверен?

– Да. Куст необычный. Он вырос в том месте, где Теон десять лет охранял статую кицунэ, пока тот был в геенне с Безликим. Полагаю, его надежда породила эту розу.

– Безликий был прав – мальчишка имеет непростую душу, – сказала сама себе Лотос, глупо улыбаясь. – Ведь не просто так дух орла слился с ним, отдавая свои силы.

Вот же ирония. Безликий с проклятьем в одном глазу и в маске на пол-лица видит куда лучше других. Глаза Лотос обнажают все прегрешения – ей открыто все плохое и гадкое, что есть внутри. Но что, если Безликий видит все лучшее? Он брал на службу, казалось бы, слабых изгоев, но под его началом они становились кем-то особенным. Они все преданы ему, и, очевидно, дело не только в клятве. Они зовут его по имени, как равные, дают советы и спорят с ним, как равные. Все его слуги становятся лучше и сильнее рядом с ним.

Ее сердце забилось рядом с ним.

Безликий – истинный король преисподней. Лотос сделает все, чтобы он избавился от проклятия, а потом… Потом она встанет на колени и присягнет ему на верность.

– Госпожа, какие будут приказы? – осторожно спросил Акира, заметив, что она ушла в себя.

Лотос тряхнула головой, отгоняя наваждение. Фантазии о будущем эфемерны, реальность, как всегда, сурова. Безликий ее ненавидит. Скорее всего, если она встанет на колени, принеся ему свое сердце и верность на блюде, он снесет ей голову своим мечом. Тем более после того, что она намеревается сделать.

– Где сейчас Безликий? – спросила она, догадываясь об ответе.

– Все еще без сознания после приступа безумия. Лис с ним, Теон и Райху стерегут покои. Игги и основные силы сторожат земли у замка.

– Это нам на руку. Как и то, что его войска поредели за последние десять лет набегов, – Лотос тяжело вздохнула, недовольная собственным решением. – Собирай весь отряд химер. Мы украдем розу надежды из его сада, пока он без сознания!

Глава 17 Кровавые слезы

Лотос отказалась выступить со мной против Нуара! Когда его твари, эти паршивые оборотни, заполонят весь мир смертных, я пальцем о палец не ударю, чтобы ей помочь. Она, хранительница баланса, игнорирует подобную угрозу!

Нуар заигрывает с хаосом, создавая подобные аномалии. И это я молчу о его экспериментах с чудовищами, которых он выводит на границе запретной зоны. Эти твари мало чем уступают обитателям геенны. Рано или поздно бездействие палача приведет нас к новой войне, из которой мы не сможем выйти победителями.

Из заметок чернокнижника

Безликий разлепил веки и сразу же прикоснулся к лицу, проверяя, на месте ли его маска. Ощущение металла под пальцами привычно его успокоило, но он никак не мог сфокусировать зрение. Все плыло перед глазами, а он сам будто балансировал на грани яви и кошмара, в котором должен сражаться до тех пор, пока не победит. Только вот монстры в его снах никогда не заканчивались. Как в геенне. Убиваешь одного – и на смену ему сразу же приходит другой.

Безликий сел на ритуальной плите, выхватив зрением размытое рыжее пятно. Он догадался, что это Лис. Хранитель был рядом, но Безликий все равно ощущал на себе путы кошмара, который не желал отпускать его. С каждым приступом безумия возвращаться было все тяжелее – проклятье прогрессировало. Однажды тьма его поглотит, но он не хотел думать об этом. В этот раз он вернулся. У него еще есть время, чтобы исполнить то, что он должен.

Взгляд наконец прояснился, и Безликий окаменел, увидев шесть огненных хвостов. Он точно помнил, что, когда они вышли из геенны, их было семь. Что произошло?

– Лис! – хрипло позвал он.

Кицунэ вышел из транса, внимательно посмотрел на повелителя, а потом встряхнулся, приняв человеческий облик. Ореховые глаза запали, а лицо было изможденным. Роль хранителя давалась ему тяжело.

– Что случилось? – спросил Безликий.

Лис сразу понял, что он спрашивает о хвостах.

– Я пытался сдержать тебя в лабиринтах зеркального убежища палача. Ты нанес прямой удар по мне и уничтожил один хвост.

Голос Лиса звучал спокойно: без обвинений, без жалости к себе. Он просто констатировал факт, но Безликому все равно стало тошно. Не сосчитать, сколько вернейших демонов пострадали от его безумия, но сейчас он был противен себе как никогда до.

Лис пошел за ним в пекло геенны. Лишь благодаря ему он смог продержаться эти долгие десять лет. А что он дал ему взамен?

Безликий должен был защищать своего хранителя, а не губить.

– Кто еще пострадал от меня? – спросил он, радуясь, что маска скрывает сожаление и стыд в его глазах.

– Я был один, – сказал Лис. – Мне помогли защитные печати и магия зеркального дома палача. К тому же в этот раз приступ длился недолго.

– Один?! – Безликий спрыгнул с ритуальной плиты и подошел к кицунэ. – Похоже, последний все-таки стал первым.

Лис не знал, с каким уважением на него смотрит Безликий, но видел одобрительную улыбку на его лице.

– Рад слышать, – кивнул он, пряча смущение в легком почтительном поклоне.

– Мне жаль, что ты снова потерял три хвоста.

– Мне не жаль терять их рядом с тобой, – я готов пожертвовать все хвосты, если потребуется, – честно сказал Лис.

Тяжелая рука опустилась на его плечо, чуть сжимая. Улыбка Безликого была теплой, как летнее солнце в мире смертных.

– И без хвостов ты всегда был первым, но больше мы не потеряем ни одного.

Лис не успел ответить – тяжелые двери резко распахнулись, ударяясь в стены.

– А если бы меня брали с собой, не потеряли бы и эти хвосты!

Теон ворвался в покои как ураган, придирчиво рассматривая Безликого и Лиса. За его спиной на пороге переминался Райху, не решаясь зайти без приглашения.

– Как ты подслушал? – возмутился Лис. – Здесь же запретные печати!

Теплая улыбка Безликого превратилась в ехидную усмешку. Он щелкнул пальцами, и из дальнего угла зала от стены отлепилась незаметная золотая крошка. Она упала ему в ладонь и превратилась в желудь.

– Теон, не зли меня своими фокусами, – пригрозил Безликий, растирая пальцами желудь в порошок.

Райху смотрел на них и едва сдерживал злорадство, надеясь, что орлу наконец пообщипают перья. Теон же скрестил руки на груди, смело глядя в лицо повелителя, и явно нисколько не стыдился своей выходки.

– Моя душа была полна волнений. Вы тут оба месяц лежали как два трупа.

– Ты просто наглый стервятник! – Райху все же зашел в зал, собираясь задать Теону хорошую трепку.

– Замолчите оба! – приказал Безликий. – Теон, найду еще один желудь в этом зале, проращу дуб в твоем горле. Райху, сотри улыбку с лица, – ты должен следить за войском, а не за мной.

– Но Игги, – начал было оправдываться Райху. – Игги там…

– Ты первый командир или Игги? – осведомился Безликий.

– Я, повелитель! – Райху вытянулся по струнке и ретировался, пробормотав что-то невнятное про доклады шпионов.

Безликий его не слушал – его мысли занимало нечто более важное. Он посмотрел на Теона и задал единственный вопрос, который его волновал:

– Что с палачом?

– Эта бестия вытащила меня из лабиринта и не дала помочь Лису!

– Скажи ей спасибо, – ощерился на него Лис.

– Ты не дал Безликому убить ее слугу! – взвился Теон. – Ты вообще на чьей стороне?

– У нас перед ней долг! – парировал Лис.

– Она стерва, каких мало!

– Теон! – рявкнул Безликий.

Теон поджал губы, а потом пробормотал нескладные извинения за свою несдержанность.

– Ты слишком добр, – пробубнил Теон, насупившись. – И…

– Заткнись, – посоветовал Лис, ткнув его локтем в бок.

Любимчик или нет, но Теон слишком часто проходил по тонкой грани терпения Безликого. Тот, однако, даже не слушал их, задумавшись о чем-то своем.

– Значит, палач не пострадала, – протянул он.

При мысли о ней ему стало не по себе. Он все еще не мог до конца поверить в то, что услышал. Как она могла полюбить? Кого?! Этого червяка в серых одеждах, который едва стоял на ногах?

– Безликий, – Теон, был не в силах помолчать и минуту. – Хотел кое-что показать. Это связано с твоим садом.

– Что там? – Безликий напрягся.

– В саду выросла необычная роза. Она начала расти, еще когда ты был в геенне. Я думаю, что это как-то связано со мной – она выросла рядом с тем местом, где я ждал вас. И она… она какая-то странная.

– Что?! Какого она цвета?! – Безликий нетерпеливо схватил Теона за плечи, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать его отрясти. Надежда, которую он давно оставил, вспыхнула в нем, захватив все его существо. – Где она? Немедленно покажи.

– Она бледно-розовая, какая-то прозрачная. И от нее исходит необычный запах. Идем за мной.

– Бледно-розовая? – Безликий ощутил укол разочарования.

Снова не та. Что бы там ни вырастил Теон – это не то, что ему нужно. И все же стоит взглянуть. Вдруг выводы поспешны?

Безликий пошел за Теоном и Лисом в сад. Искорка надежды разгоралась внутри. Может, роза и вправду особенная? Та самая? Вдруг она скоро примет нужный цвет, и его желание исполнится?

Он всегда знал, что Теон способен на невероятные подвиги. Если ему удалось вырастить ту самую розу, он озолотит его, возвысит, отдаст все, что есть. Безликий впервые подумал о том, что хаос не приказывал растить розу лично. Что, если это суждено было сделать Теону?

– Безликий, почти приш… – Теон осекся. Он заметил, что листва шевелилась неправильно.

Лис тоже напрягся – его острый слух уловил нехарактерный шорох. Едва различимый, будто от ветра, но другой. Здесь кто-то был.

Безликий и увидел, и услышал. А еще он почуял едва уловимый, но такой приятный запах горных цветов. Запах палача. Она явно заглушила его, применив свою особую силу, но она все же была на его земле. Тут никто не мог скрыться от него. Даже Лотос.

– У нас гости, – оскалился Безликий, первым бросившись вперед.

Он увидел куст бледно-розовых роз. Они пышно цвели и сияли волшебным цветом, как редчайшие артефакты, завораживая своей красотой. Это были не те розы, нужные ему, но они тоже были особенными – в них пульсировала непостижимая магия. И палач знала это. Ей отчего-то тоже нужны были эти цветы, иначе бы она не проникла сюда как воровка, да еще не одна.

Безликий увидел, как Теон кинулся на одного из ее слуг, одетого в серое и скрывающего лицо под платком, – лишь черно-красные глаза сверкали в прорезях. С еще большим удивлением Безликий отметил, что Теон пролетел сквозь слугу как через призрака. А затем «призрак» вполне ощутимо врезал Теону кулаком в живот, отбросив в живую изгородь.

– Палач! – взревел Безликий. – Как ты посмела прийти ко мне без приглашения и красть мои розы?!

Понимая, что скрываться больше смысла нет, Лотос явила себя. Безликий попытался схватить ее, но она ускользнула,отпрыгивая назад. Цветов в ее руке не было – похоже, она еще не успела ничего украсть.

Теон оценил обстановку и оплел розы шипастыми ветвями, формируя защитный кокон, чтобы никто не посмел к ним прикоснуться. Лис уже начертил руны, призвав подмогу. Спустя мгновение в саду появился Райху с отрядом демонов, которые тут же обнажили оружие.

– Отступаем! – приказала Лотос, и десяток ее слуг бросились в леса за замком, чтобы покинуть пределы владений Безликого и телепортироваться.

– Догнать и перебить! – приказал Безликий, отправив Райху с отрядом в погоню.

Безликий, Лис и Теон окружили Лотос.

– Безликий, прости, – попросила палач. Голос ее дрожал от отчаяния и унижения. – Мне нужна эта роза. Всего одна. Я не возьму весь куст. Дай мне всего одну, прошу тебя.

– Смеешь просить после того, как пыталась меня обокрасть? – Безликий снова попытался ее схватить, но она снова уклонилась.

Теон с Лисом перекрыли ей пути к отступлению, наблюдая за поединком первородных, который скорее напоминал смертельный танец.

Безликий пытался поймать Лотос, но она лишь уворачивалась. Пока они не обнажали оружие и не применяли магию, но воздух между ними искрил от напряжения.

– Безликий, так нужно. Поверь.

Лотос не спускала с него глаз, шаг за шагом отступая от него легко, будто танцуя.

– Дай угадаю, очередная веская причина? У предательства всегда есть причина. Как правило, паскудная и смахивающая на оправдание бесчестия.

Пальцы Безликого почти коснулись ее шеи, но Лотос прогнулась в спине, пропуская его руку над собой.

– Ты не понимаешь!

Лотос мягко оттолкнула его руку и оказалась у него за спиной. Безликий тут же развернулся к ней, почти схватив ее за запястье, но она снова ускользнула.

– Да, не понимаю предательств. Я предлагал тебе союз, помощь, верность своего слова, – грубо перечислял Безликий, снова и снова хватая пальцами воздух. – А ты мне только ножи в спину и вероломство.

– Неправда!

– Ты любишь Кирино? Твое сердце бьется для него? – Безликий обошел ее со спины и взял в захват, обхватив рукой ее горло. – Поэтому не дала мне его убить и присягнула на верность? И это после того, как он пытал тебя!

– С ума сошел?! – Лотос утекла из его рук, словно вода. От прикосновения Безликого сердце заныло несмотря на сдерживающие его печати. – Нет, конечно!

Она снова стояла напротив Безликого, глядя прямо в прорези его маски. Он чувствовал, что она не врет. Но она, как обычно, не говорила ему правды.

– Тогда кто? Тот червяк из убежища? Ты боялась за него! И он был здесь. Райху принесет мне его голову.

– Нет, Акира тут ни при чем! Оставь его в покое! – вспыхнула Лотос, снова кружа вокруг него, ловко уходя от его рук. Ей казалось, что если он дотронется до нее, то печать на ее сердце не выдержит.

– Тогда кто?! Зачем тебе эта роза?! Зачем ты пришла сейчас?!

Безликий устал играть в эти игры. Он взмахнул руками, и земля под ногами Лотос разверзлась. Она потеряла равновесие, одна нога соскользнула. Безликий сжал кулак, чтобы земля сомкнулась вокруг ее лодыжки, призвал Асу и приставил клеймор к ее горлу.

– Бьющееся сердце делает тебя жалкой! Где палач, которую я знал? Кого мне убить, чтобы вернуть тебя назад?

– Тебе не понравится ответ, – сдавленно ответила Лотос.

Ее умоляющие, полные отчаяния глаза стали последней каплей в чаше его терпения. Смотреть в них было невыносимо, но не из-за пламени, а из-за боли в них. Лотос была сама не своя. Любовь сжигала ее изнутри, а Безликого сжигало то, что он не смог это предотвратить.

Он слышал стук ее сердца, оно будто билось у него в висках. И его сводила с ума мысль о том, что сердце Лотос кому-то принадлежит.

– Убирайся, – Безликий отозвал меч и вырвал ее из ловушки. – Убирайся!

– Безликий, надо поговорить, – голос Лотос был тихим и ломким. Его звучание терзало его слух.

– Убирайся! – заорал Безликий. – Это последняя фора, палач! За то, что помогла мне в геенне. Но после… готовь свою армию, я приду за ними. Я буду уничтожать все, что тебе дорого, до тех пор, пока ты не скажешь мне, кого любишь. И тогда я убью его и снова обращу твое сердце в камень. Преисподней не нужен палач, проклятый любовью!

– Проклят тут только ты!

Безликий замер, будто молнией пораженный. Лотос впервые сказала это вслух. Она единственная знала, что скрывает его маска. Лишь ей было ведомо, насколько сильное проклятье на нем лежит. Она много раз смотрела в его глаза, но только сейчас Безликий разглядел, как отвратительно ей было от того, что таилось в нем.

– Ты слышала, что я сказал. Убирайся! – рявкнул он, не в силах больше выносить жалость в ее взгляде.

Лотос развернулась и молча кинулась прочь. Теон хотел последовать за ней, но Лис остановил его. Тогда Теон вздохнул и отозвал защиту с куста, ради которого заявилась палач.

Безликий скользнул взглядом по бледно-розовым бутонам. Этот куст вдруг стал раздражать его. Как и весь его сад до последнего лепестка.

Демон рухнул на колени и оперся руками о землю. Тело сдавливали спазмы, они начинались где-то в груди и подкатывали к горлу, будто тошнота.

– Безликий!

Он услышал голос Теона, который бросился к нему, но его оттащил Лис. Кицунэ схватил его за плечо и поволок прочь, сказав, что повелителю надо побыть одному. Как хранитель, он чувствовал, что Безликому не угрожает очередной приступ. Это было что-то другое, то, с чем он не мог ему помочь.

Безликий смотрел то на землю, то переводил взгляд на розы всевозможных оттенков, и его переполняла горечь, отравляющая словно яд. Спустя столько веков он так и не смог исполнить свое желание, что загадал в колодце хаоса. Перед глазами стояла надпись, которая зажглась на серебристой воде в ответ на его просьбу.

Встань на колени и присягни на верность синей розе.

Но где бы он ни искал, как бы ни старался, он не мог найти синюю розу. Ни отыскать, ни украсть, ни вырастить. От отчаяния он красил розы, колдовал над ними, но что бы ни делал, все было без толку.

И все это ради нее. А она раз за разом отбрасывала его руку, предавала, еще и посмела кого-то полюбить. Какого-то недостойного хиляка, который отпустил ее на его земли за каким-то цветком. Демон, которого она полюбила, должен защищать ее и идти первым в бой, а не прятаться за ее спиной!

– Я же говорил, палач, – хрипло шептал Безликий. – Ищи сильных слуг. Они должны защищать тебя от меня, иначе умрешь.

Он отыскал колодец желаний, чтобы узнать, как ему защитить Лотос. Спросил хаос, как сделать ее самой сильной первородной, чтобы она могла противостоять другим аристократам. Чтобы могла выстоять против него и его проклятья. Чтобы она стала непобедимой.

Несмотря на все свои умения, Лотос была такой хрупкой. У нее так много врагов… Кто придет к ней на помощь, когда он окончательно сойдет с ума?

Почему хаос дал ему такое идиотское задание? Он же даже не для себя просил!

– Проклятая синяя роза! Как мне ее найти?!

Из-под маски что-то потекло вниз по щекам к подбородку. Безликий коснулся пальцами кожи и поднес их к глазам, рассматривая. На кончиках пальцев была черная кровь. Почему она вдруг потекла из его глаз?

Безликий растер ее пальцами, понимая, что она была не такой, как из открытой раны, а была она будто… будто слезы.

Часть III 14 век н. э. Сердце демона

Глава 18 Бал траура

Что важнее: поступок или намерение? Порой даже самый благородный импульс может привести нас в бездну, а иногда из, казалось бы, гнилой затеи вырисовывается что-то стоящее. Намерение придает смысл поступку, задает его направление, но все-таки лишь у поступков есть последствия.

Никто не судит и не хвалит нас за наши намерения. Лишь за наши дела.

Из заметок чернокнижника

Спустя триста пятьдесят лет

– Почему желтый? – ворчал Теон. – Терпеть не могу яркие цвета – я в них как попугай!

– Ты и есть попугай! – едко сказал Лис.

– Этот попугай сейчас клюнет тебя в темечко! – насупился Теон, недовольно одергивая желтого цвета штаны, заправленные в кожаные сапоги.

Безликий обернулся к склочной парочке, взглядом приказывая заткнуться. Ему нужно было сосредоточиться, чтобы нарисовать особый круг для активации свитка-приглашения.

– Скажи спасибо, что тебя вообще позвали, – тихо шикнул Лис.

– А сам-то, – шипел как кобра Теон. – Ты на балах кучу веков не был!

– И оба не будете еще дольше, если услышу хоть писк! – рявкнул Безликий. – Мы идем на бал траура, а не на прогулку.

Лис виновато отвел взгляд и притих, Теон же, как всегда, не смог сдержать свое неуемное любопытство.

– Зачем идти и лицемерно изображать скорбь по тому, кто никогда никому не нравился? – спросил он у Безликого, который уже был готов треснуть его свитком по лбу.

– Потому что Нуар был первородным. Каким бы ни был гаденышем, но аристократом! И он был убит, да еще и в мире смертных. Такого еще никогда не случалось, и у этого будут последствия. Я хочу знать какие.

– За убийство Нуара палач отправила виновного в геенну на сто лет. Вторую виновную в тартар на пятьсот. Разве этого недостаточно? – осведомился Теон.

– Все не так просто. Этот бал важен. За мной! – приказал Безликий и бросил свиток в круг.

Тот вспыхнул пламенем. Когда оно поглотило свиток, круг обратился в портал. Безликий шагнул в него первым, Лис и Теон последовали за ним.

Они перенеслись к центральному входу в белую пирамиду – последнее убежище Нуара при жизни. Раньше внутри нее обитали ручные монстры, а по периметру патрулировали песчаные духи-стражи из его армии, но сейчас пирамида была пуста, а все земли Нуара временно объявлены нейтральными. Безликий слышал, что на них уже претендовали сильнейшие демоны второго круга. У Лао, Ферайи и других аристократов были свои планы. Самые жадные до власти уже пилили владения Нуара, как старое дерево, чтобы растащить их по частям.

Безликий посмотрел на огромную резную арку, украшенную волчьими головами, и хмыкнул. Нуар всегда занимался самообожанием. В истинном обличье у него была голова шакала, и поэтому во всех его творениях, во всем, чего он касался, появлялось что-то звериное.

– Безвкусица, – озвучил его мысли Теон.

– В кои-то веки согласен с тобой, – бросил Лис, поправляя свое многослойное кимоно.

Безликий перевел взгляд на своих сопровождающих. В этот раз он ради разнообразия решил соблюсти все условия, которые были в приглашении на бал.

Прийти безоружным. Взять с собой не более двух слуг, которые также не должны брать с собой оружия. Отдать дань памяти Нуару и одеться в его любимые цвета. Принести клятву о ненападении на балу и прибыть открыто, используя свиток-приглашение.

Теон был одет в черную рубашку, золотого цвета штаны, черные сапоги и золотые наручи. Почти идеально. Картину портил только выбритый висок, где пестрела алым свежая рана от последней стычки с любимой химерой палача.

Акира. Это имя полынью горчило на языке Безликого. Он гонялся за приближенным Лотос с того самого дня, как она заявилась к нему в сад, чтобы украсть особенную розу. Безликий был почти уверен, что Лотос влюбилась в этого слюнтяя и зачем-то пыталась своровать розу для него. Не зря же она так оберегала химеру, а тот, как верная собака, сидел подле ее ног. Сегодня она точно придет сюда с ним, и Теон вызовет его на смертельный поединок и прикончит.

А когда сердце палача освободится от ненужных чувств, Безликий поможет ей склеить его и превратить в камень, как раньше.

Демон кровожадно улыбнулся этой мысли и перевел взгляд на Лиса.

Кицунэ надел одежду, которую Безликий создал своими руками и подарил ему. Длинное, в пол, кимоно с накинутым на плечи хаори. Снизу цвет был бледно-желтым, но поднимаясь выше, он магическим образом переливался все ярче к золотому, на груди и плечах превращаясь в огненно-оранжевый, сливаясь с его рыжими волосами, собранными в сложную прическу. Если смотреть с одного ракурса, то Лис был будто восходящее солнце из мира смертных, а если зайти с другого, то он напоминал заходящее солнце. Лучшее олицетворение его хранителя. Он был зарей для соратников и последним закатом для врагов.

– Пошли, – бросил Безликий и направился внутрь пирамиды.

Повсюду были волчьи головы и морды чудовищ из преисподней. Сотни факелов подсвечивали это уродство. Безвкусно оформленный зал был полон гостей. Как и на всех подобных балах, от второго и третьего круга присутствовали лишь избранные представители. Они должны были выражать скорбь, но вместо этого обменивались сплетнями. Шок от того, что Нуар был убит, уже сменился перемыванием костей Вагису, а ведь прошло всего несколько дней.

– Теон, растворись в толпе и шпионь, – тихо приказал Безликий. – Лис, следи за входом. Доложи, когда появится палач.

Теон тут же исчез, Лис сдержанно кивнул и тоже ушел. Безликий же решил пока пройтись по залу и осмотреться.

Он уже и не помнил, когда в последний раз на балу первородные присутствовали не полным составом. Несмотря на вечные склоки и войны, они всегда собирались вместе для принятия совместных решений. Сегодня же их будет десять из тринадцати. Нуар развеян в вечности. Кейси пятьсот лет проспит в тартаре, – наконец-то палач дала ей наказание, достойное ее поганой натуры. Вагис отправлен на сто лет в геенну. Сто лет – большой срок, ему там не выжить. Тем более без истинного оружия.

Можно сказать, траур не только по Нуару, но и по Вагису. Теперь их одиннадцать.

Не то чтобы Безликий скорбел по-настоящему: Нуар его большей частью раздражал, с Вагисом они никогда не были ни друзьями, ни врагами. И все же глупо получилось. Глупо и бездарно, хоть и закономерно. Эти двое враждовали с самого рождения, – преисподняя была слишком тесной для них двоих. Кто-то должен был умереть. Безликий почему-то не сомневался, что рано или поздно именно Вагис прикончит Нуара, но вот причина…

Причина его поразила.

Вагис вслед за палачом смог полюбить. Немыслимо! Еще один первородный с бьющимся сердцем. Вагис размяк так же, как и Лотос. Убил Нуара, сломал свой меч, перед ссылкой в геенну заставил весь круг дать клятву, что они не тронут его любимую. Что же делает сердце с высшим демоном? На какие сумасбродства толкает? Кто бы мог подумать, что скользкая, азартная до всего змея Вагис полюбит так, что будет готов пожертвовать собой?

Безликий нахмурился, но никто этого не заметил – маска скрывала его полный тревоги взгляд. Он беспокоился о палаче. Ее нужно спасать – как бы и она не наделала глупостей. Ему бы только найти ее слабость. Найти и посмотреть на того, кого она полюбила.

– Приветствую, Безликий.

Лао. Вот уж кого надо отправить в геенну до скончания времен.

– Приветствую, – нехотя ответил Безликий.

От золотого костюма пятого рябило в глазах.

– Что думаешь о моей организации бала траура?

– Думаю, отвратительно, – процедил Безликий.

– Я этого и добивался, – захохотал Лао. – Но это только в этом зале. Когда официальная часть закончится, пройдись по остальным галереям. В одной найдешь оргию. Там все в масках, похожих на твою.

– Ты раздражаешь меня.

– А ты меня забавляешь своим серьезным видом, – не унимался Лао. – Почему ты такой скучный? Бал все-таки. Надо отдать должное Нуару. Шакал любил оргии, я лишь провожаю его в последний путь.

– В последний путь его уже проводил Вагис.

– И то верно. Все еще не верится, что малыш Вагис влюбился. Он же порождение хаоса – нам неведома любовь. Вагис – бракованный аристократ, – Лао все не отлипал от Безликого, с извечным любопытством рассматривая его маску на лице.

– Может, мы все способны на любовь? Просто Вагис сделал неприятное открытие первым, – хмыкнул Безликий, бережно храня секрет палача и ничего не говоря о ней.

– О, я бы хотел посмотреть на влюбленного тебя. Вдруг и ты, как Вагис, найдешь смертную и отдашь ей свое сердце.

– Не сравнивай меня с Вагисом – я бы не влюбился в простого человека, как он. Мне нужна только королева.

– Думается мне, хаос еще не создал королевы, достойной такого безумца, как ты, – хихикнул Лао.

«Создал», – пронеслось в голове Безликого. Он не удостоил Лао ответом, но тот уже забыл о нем. Он во все глаза смотрел на вход в зал.

Безликий обернулся, желая узнать, что заставило пятого перестать смеяться, и у него перехватило дыхание.

Пламя обуяло саму сущность Безликого. Он был благодарен своей маске за то, что она скрывала его широко распахнутые глаза. Его одержимость, его палач пришла на бал, и его разрывало на две части. Он был зол, что она пришла без сопровождения, и одновременно поражен тем, насколько она прекрасна в этом платье. Насколько изящен каждый изгиб ее тела. Насколько сильно он хочет спрятать ее, чтобы Лао и другие не смотрели с тем вожделением, с каким он сам смотрел на нее.

– Она явилась в фиолетовом.

Скрипучий голос Ферайи прошелся по его ушам как ржавый нож. А затем пришло осознание, и Безликий посмотрел на Лотос без тумана страсти.

Она и правда единственная пришла полностью в фиолетовом. Из золотого на ней были лишь украшения в волосах и сандалии, явно надетые лишь для того, чтобы ее пропустили на бал.

– Она надела любимый цвет Вагиса в день траура по Нуару, – поддакнул Ферайе Лао. – Вот же бестия.

Безликий не мог решить, что его раздражало сильнее: то, что Лотос опрометчиво расхаживала на балу без сопровождения, или ее неподдельная скорбь по Вагису?

Безликий припомнил все, что могло их связывать. Кажется, эти двое никогда не воевали, напротив, у них был нейтралитет. Когда Вагис узнал, что палача пытала половина круга за отказ убить первородного, он решил, что она отказалась убивать его. И даже вступил в темный альянс Безликого, несмотря на то что Нуар тоже был в альянсе. Он семьсот лет воевал наравне с ним, выбивая для Лотос независимость.

И почему Безликий никогда не думал о том, что их связывало? В голову не приходило, что Вагис что-то испытывал к Лотос? Так он и не испытывал, – теперь все знали, он полюбил смертную и отчасти поэтому отправился в геенну. Но Лотос… Что, если она полюбила Вагиса? Ей явно было жаль отправлять его в геенну. А пятьдесят лет назад, когда круг наказывал его и Нуара за войны в мире смертных, Лотос едва ли не единственная была против наказания для Вагиса, считая, что Нуар его подставил.

Так должен ли он радоваться сейчас, что Вагис сдохнет в геенне, а сердце Лотос освободится от невзаимной любви? Или ему стоит присмотреть за ней, ведь она может попытаться помочь Вагису, как когда-то помогла ему?

– Безликий.

Лис стоял за его правым плечом.

– Я уже вижу ее, – Безликий не обернулся, следя за каждым шагом палача.

– Она без сопровождения. Кирино уже спросил ее, почему она одна.

– Что она сказала? – жадно спросил Безликий.

– Что, если кто-то на балу нарушит клятву ненападения и помешает ей скорбеть, она лично уничтожит его без помощи слуг. Она не боится здесь никого, – процитировал Лис слова палача.

– Упряма и самонадеянна, как обычно. Иди за мной.

Безликий твердым шагом направился прямо к Лотос, но его опередила разъяренная Ферайя. Он замедлился, решив понаблюдать за ними. А еще в очередной раз убедился, что Лотос уступает в росте всем аристократам. Ферайя была выше на голову и выглядела как скала, нависшая над миниатюрным палачом.

– Изгой и король всегда выделяются, кто видом, кто жестом, – Ферайя напала без приветствия, недовольно глядя на фиолетовое платье палача.

– Какая умная мысль. Кто-то подсказал или сама додумалась?

– Ты пришла в любимом цвете того, кто уничтожил аристократа в мире смертных. Геенна разрослась, а что, если появится еще одна запретная зона? Когда хаос покарает нас всех за ошибки идиота Вагиса, ты тоже будешь носить фиолетовый цвет?

– Нет. Тогда я облачусь в черный и буду выполнять свою работу, – процедила Лотос. – Например, карать таких, как Кейси, которые думают, что могут обхитрить хаос.

– На что ты намекаешь?

Ферайя нервно дернула плечом, чувствуя себя некомфортно под пристальным взглядом палача, которая видела ее насквозь: все ее замыслы и потаенные желания.

– И ты, конечно, не проявляла интереса к слугам Нуара, которые остались без хозяина? – прищурилась Лотос.

– Я считаю, что они могут пополнить ряды моего легиона, – поджала губы Ферайя.

– Алчно, – хмыкнула Лотос.

Безликий не смог сдержать усмешку. Бал траура – лишь красивое название для сборища стервятников. Кто-то хочет земли Нуара, кто-то хочет поработить его бывших слуг, кто-то уже ищет ценные артефакты из его коллекции, – каждый хочет урвать свой кусок.

– Лучше думай не о моих амбициях, а о себе. Похоже, у тебя скоро будет много работы, – бросила Ферайя, желая оставить последнее слово за собой.

– О чем ты?

– Я слышала, что Кирино хочет провести голосование и отправить тебя убивать монстров, которых Нуар выводил на границе с геенной. Многие из них неразумные, но зато очень кровожадные. Лучше истребить их до того, как они прогневают хаос.

Клыки Безликого непроизвольно удлинились от ярости – Кирино не усвоил урок. Опять решил провернуть грязное дело руками палача. Придется отвлечься от поисков фаворита Лотос и оторвать крылья королю преисподней.

– Ты меня утомляешь своими разговорами. Отойди от меня, – устало сказала Лотос.

Она демонстративно помассировала виски и выглядела ничуть не удивленной словами Ферайи. Зато у Ферайи глаза на лоб полезли, когда она увидела браслет на руке Лотос. Она попыталась схватить палача за руку, но та увернулась, и цепкие пальцы Ферайи ухватили лишь воздух.

– Откуда у тебя эти алмазы?! – заорала Ферайя, привлекая внимание не только Безликого, но и половины зала. – «Слезы преисподней» добываются только на моих землях! Ты посмела украсть их у меня?!

Безликий удивленно уставился на литой черный браслет на руке палача. Красивый, необычный и действительно инкрустированный «слезами преисподней» – редкими алмазами, названными так за свою прозрачность. Их было очень тяжело найти, и почти все залежи были на землях Ферайи.

– Мне его подарили.

Ферайя едва не захлебнулась от злости, а Безликий – от желания узнать, кто посмел делать палачу такие подарки.

– Кто? Кто будет дарить подарки такой, как ты?!

Ферайя махнула руками, на которых поблескивали десятки браслетов, но все камни в них уступали в прозрачности тем, что были в браслете Лотос.

– Мне подарил его Вагис, – ошарашила всех собравшихся Лотос. – И он всегда дарит лучшие украшения. Жаль, тебе такие не светят.

– Тебе тоже! Он сдохнет в геенне!

Ферайя почти забыла о клятве ненападения и хотела броситься на палача. К ее удаче, Лао вмешался в ссору до того, как Безликий вышвырнул Ферайю с бала, и отозвал на якобы срочный разговор.

Остальные слушатели продолжили с любопытством шептаться и пялиться на Лотос и ее браслет. Кто-то громко говорил, что палач нарывается на неприятности, а кто-то посмеивался над униженной Ферайей.

Лотос собиралась уйти в глубь зала, но Безликий преградил ей дорогу, а Лис молча встал рядом.

– Приветствую, Безликий, – спокойно сказала Лотос.

Безликий прочел в ее взгляде, что она недовольна тем, что он слышал ее стычку с Ферайей. Тонкие пальцы палача чуть подрагивали, а он не мог отвести взгляда от браслета на ее руке. И все же ее безопасность стояла в его приоритетах выше, чем злость на нее.

– Решила не позорить бал траура присутствием своих слабаков и пришла одна, палач?

– Когда ты уже отстанешь от меня и моих слуг, Безликий? – вспыхнула Лотос.

– Когда ты назовешь мне имя, мои слуги прекратят охоту на твоих ублюдков. – Безликий склонился к ней, едва не шепча на ухо. – Посмотри, что случилось с Вагисом. Хочешь закончить так же?

Лотос вздрогнула и отшатнулась, едва не ударившись о грудь Лиса, который обошел ее и встал со спины.

– Я говорила тебе, среди моих слуг нет того, кого ты ищешь! – прошипела Лотос. – Оставь их в покое. Триста пятьдесят лет преследований! Тебе не надоело? Ты не объявлял мне официальную войну, но все, что ты делаешь, отравляет моих приближенных и мешает мне спокойно жить!

– Правильно, палач, – вдруг почти нежно сказал Безликий. – Я никогда не дам тебе спокойно жить. Я всегда буду за твоей спиной, так близко, что ты будешь слышать мое дыхание. Тебе не скрыться, пока я не добьюсь того, чего хочу.

– Мое сердце не мешает мне быть палачом!

– Твое сердце мешает мне.

– Так вырви его и уничтожь! Но хватит преследовать моих демонов!

– Не-е-е-т, – протянул Безликий. – Я говорил тебе, мне нужна твоя жизнь, а не смерть.

– Ты безнадежный безумец.

Лотос сжала кулаки, а Безликий снова посмотрел на ее браслет.

– Мои слуги прекратят охоту на твоих. Возможно, ты не врешь, и среди твоих воинов его нет. Это Вагис? Скажи мне!

Безликий был всегда быстрее Ферайи и в скорости давно не уступал Лотос. Он схватил ее за руку с браслетом, и она не успела увернуться.

– Это не Вагис! – отчеканила по слогам Лотос. – Отпусти мою руку! Немедленно!

– Тогда почему ты скорбишь по нему? Почему пришла в его цвете и с украшением, которое он подарил? Его сердце тоже бьется, но не для тебя. Не будь жалкой! – все сильнее злился Безликий.

– Вагис всегда относился ко мне лучше, чем другие аристократы! С ним у меня был настоящий нейтралитет – его слово крепче стали преисподней! И мне искренне жаль, что из-за проклятых игр Кейси и Нуара он умрет в геенне!

– Слова крепче стали, говоришь, – Безликий непроизвольно сжал пальцами ее тонкое запястье. – Когда ты уже научишься смотреть на поступки, а не слушать пустые клятвы? Память стирает слова, время хранит дела.

– Триста пятьдесят лет гонений моих демонов – это твои поступки, Безликий? За попытку взять одну-единственную розу в твоем саду? За мое сердце, которое тебе не дает покоя?

– Ты смотришь на меня с закрытыми глазами, открой их хоть раз по-настоящему! – не выдержал Безликий. – Твой обожаемый Вагис создал армию некромантов – живых мертвецов, владеющих черной магией, чтобы воевать с такими, как ты или я. Не делай из него мученика. А я пошел тысячелетней войной за твою независимость.

Когда она уже поймет, что ей нужно быть рядом с ним? Даже несмотря на его проклятье, он даст ей больше, чем другие. Он никогда ее не предаст.

– Чего ты от меня хочешь, Безликий?

Ее. Всю ее. Он хочет сжечь ее бьющееся сердце и заполнить собой каждую крупицу ее сущности. С первого взгляда, от рождения в преисподней и до этого дня, он хочет защитить ее от аристократов, от своего проклятия, от слабаков, от любви, от самого хаоса с его приказами, что горят на ее руках.

– Для начала, – бесстрастно сказал Безликий, привычно скрывая свои истинные эмоции, – чтобы ты сняла эту похабную вещь.

Зрачки Лотос вытянулись, как у змеи, когда Безликий сорвал с нее браслет и раздавил его, сминая металл, словно бумагу, в своей ладони.

Вагис действительно сделал обычный браслет, не укрепляя его магией или заклинаниями. На раскрытой ладони Безликого лежали уцелевшие алмазы, которые выдержали его силу, и несуразный комок металла.

– Твои поступки мне противны, – отчеканила Лотос.

Она развернулась и ушла, не став забирать алмазы с его ладони. Безликий швырнул их на пол, а после обратился к своему хранителю.

– Лис, палач пришла одна, – на время бала ты ее сопровождение. Если кто-то будет ее доставать, вызови на бой и вырви ему руки и язык. Если ее оскорбит первородный, доложи мне, я разберусь сам.

Кицунэ кивнул и тенью последовал за палачом. Безликий обернулся, ища глазами Теона. Его нигде не было видно. Безликий хотел уже призвать его, но тут волчьи головы на стенах завыли, а факелы вспыхнули ярче. Три стола переговоров замерцали выгравированными цифрами на них, призывая демонов начать собрание.

Безликий не успел занять свое место за столом – к нему подбежал обеспокоенный Лис.

– Ее призвали!

– Что значит – ее призвали?! – рявкнул Безликий.

– Пол под ногами вспыхнул, тело стало светиться, а потом она растворилась, как будто…

– Как будто кто-то призвал ее, чтобы заключить сделку, – закончил за него Безликий.

Как такое было возможно? И почему именно сейчас? И почему палача?

Глава 19 Сделка

Нет ничего честнее сделки. Нельзя врать, оговаривая условия. Нельзя причинять вред хозяину сделки, пока она не завершена. И само собой, согласившись на сделку, демон обязан выполнить ее условия в полном объеме.

А еще любой демон, даже высший, обязан явиться на призыв.

Из заметок чернокнижника

Лотос была так обескуражена, что не сразу поняла, что происходит, – ее тело словно связали невидимые путы, полностью обездвижив. Лишь когда ее против воли утянуло в воронку-портал, она догадалась, что ее призвали. Ее, одну из тринадцати первородных, призвали, словно мелкого беса!

Призвать свободного демона против его воли способны лишь существа из мира смертных: русалки, духи или люди. И, разумеется, король преисподней – Кирино, но он был на балу.

Значит, кто-то пожелал заключить сделку. Кто-то достаточно сильный, чтобы призвать аристократа. И совершенно бесстрашный, раз осмелился ее потревожить. Согласно правилам хаоса, демон не может навредить хозяину сделки, но был нюанс…

Чтобы заключить сделку, нужно обладать достаточной силой, чтобы удержать демона в кругу до того, как он тебя прикончит. Потому-то с людьми обычно сотрудничали бесы и прочая шушера из третьего круга. А еще они сами были охочи до сделок со смертными, ведь, по сути, это был их единственный способ получить себе души в услужение. Демоны второго и первого круга получали слуг в боях.

Перенос вышел отвратительным – ощущения были такими, будто Лотос связали по рукам и ногам и тащили по земле. Тому, кто ее призвал, явно недоставало сил. Видимо, просто повезло.

А может, наоборот. Лотос так вызверилась, что была готова стереть в порошок нахала, который посмел ее потревожить. Она сменила платье на черную одежду палача и призвала Лайзу, представляя, как снесет голову тому несчастному, кто вытянул ее с бала.

Но стоило Лотос открыть глаза и увидеть, кто именно ее призвал, как злой оскал сменился улыбкой. Похоже, не только она готова на все ради своей любви. Похоже, не только Вагис готов пожертвовать собой. Кое-кто согласен встретиться даже с демоническим палачом, цепляясь за отчаянную надежду спасти свою любовь.

* * *

Безликий расхаживал по саду, не обращая внимания на цветы. Он не находил себе места, нетерпеливо меряя шагами аллеи, снова и снова прокручивая в голове события бала траура.

Палача кто-то призвал перед самым началом собрания. Она исчезла, а потом появилась и как ни в чем не бывало заняла свое место за столом переговоров. Спокойно выслушала предложение Кирино о том, что она, как палач, должна заняться зачисткой монстров, которых выводил Нуар, и сразу согласилась разгрести бардак, оставленный шакалом. Она даже не стала дожидаться голосования аристократов, просто покорно согласилась на грязную и опасную работу, лишь бы хаос не прогневался сильнее, – ее беспокоило то, что геенна разрослась после того, как первородного убили в мире смертных.

Сумасбродная идиотка!

Он бы ни за что не позволил кругу отправить ее на борьбу с монстрами, если бы она начала противиться этому решению, а не кивать в знак одобрения!

А после официальной части Лотос решила окончательно добить его своими неординарными выходками и сама подошла для разговора. Хотя это было в ее духе. Сначала кричать, как он отвратителен, а потом шептать на ухо, что ей нужна личная встреча после бала. Что она опять задумала?

И почему он опять повелся на ее красивые глаза?!

– И раз так хотела тайной встречи, где ее носит? – раздраженно проворчал Безликий, запрокинув голову и глядя на затянутое облаками ядовитое небо преисподней.

Он специально сказал ей прийти к нему в замок. Немедленно. А Лотос что-то не торопилась. Ей не приходило в голову, что он может передумать?

– Безликий, – неуверенно позвал Игги.

Он все никак не мог привыкнуть, что ему дозволили обращаться к хозяину по имени. А еще он чувствовал, что Безликий очень недоволен. Игги был у него на службе достаточно давно, чтобы научиться угадывать настроение по тому, как он стоит или ходит.

– Что?!

– Палач на границе владений, говорит, ей назначена встреча с тобой.

Игги не стал добавлять, что все, кто был у ворот, направили на нее оружие, готовые стоять насмерть и дать отпор. Они понимали, что им не выдержать еще одну ссылку Безликого. Игги даже вызвал Теона, чтобы тот помог противостоять палачу, – за прошедшие века он убедился, что перевертыш один стоит небольшого легиона. К тому же Теон ненавидел Лотос и ее паршивых химер так же, как и сам Игги.

– Сними ограничения, пусть переносится сразу сюда. Живо! – нетерпеливо сказал Безликий, поразив этим приказом командира, который на мгновение застыл с приоткрытым ртом.

Игги до последнего думал, что это какая-то уловка палача. Но раз Безликий действительно ее ждал, то ему не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он кивнул и телепортировался, а через несколько секунд Лотос перенеслась в сад.

– Ты не слишком спешишь на встречу, о которой сама же просила, – саркастично сказал Безликий, рассматривая ее.

Она успела переодеться после бала, но, к его удивлению, она явилась не в привычном черном наряде, а в голубом струящемся платье под цвет ее глаз и черном корсете. На ногах были высокие сапоги из тонкой черной кожи без каблука.

Лотос всегда казалась ему необычайно красивой, и неважно, была ли она по колено в грязи и крови своих врагов или в шелках и со сложной прической. Но увидев ее в этом платье, он невольно вспомнил их танец на празднике смертных.

Сейчас эта бестия будоражила его кровь особенно сильно.

– У меня были дела.

– С твоей любовью?

– С провинившимся, Безликий! Я демонический палач, если ты не забыл, – закатила глаза Лотос.

– Не знаю, последнее время больше похожа на человека, – фыркнул Безликий, хотя на самом деле думал, что она еще красивее, чем обычно.

– Держи язык за клыками, пока не подрезала, – хмыкнула Лотос.

– Попробуй, я посмотрю, – Безликий наклонился к ней и демонстративно провел своим языком по верхней губе.

– Ты вульгарен.

– А ты пришла сюда не за тем, чтобы меня оскорблять. Говори, что хотела.

Лотос тут же стала серьезной и как-то побледнела. Ее голубые глаза засияли ярче на контрасте с фарфоровой кожей.

– Нас не должны подслушивать, – сказала она, оглядевшись по сторонам. – Это серьезно.

– Не сомневаюсь. Ты наступила себе на горло, преодолев омерзение ко мне, и пришла что-то просить. – Безликий не смог удержаться от ехидства, глядя на ее растерянное, почти смущенное лицо. – Идем за мной.

Он провел ее вдоль аллеи, замечая, с каким любопытством она осматривала его прекрасные сады, пока нарочно не остановился у того самого куста с особенными розами, что были ей так желанны.

Взгляд палача устремился к нему, и она нахмурилась, увидев, что он находился под защитой магического круга. А Безликий убедился, что, как и триста пятьдесят лет назад, Лотос по-прежнему были нужны эти розы.

– Защита от воров, – усмехнулся он. – Здесь нас не смогут подслушать – говори.

Лотос сжала кулаки, а потом на одном дыхании выпалила:

– Помоги Вагису пережить сто лет геенны!

– Что? – Безликий думал, у него маска на лице треснет от удивления. – С чего такая отчаянная просьба? Это как-то связано с тем, что тебя смогли призвать прямо на балу?

– Как ты?.. А, Лис заметил, – догадалась Лотос, вспомнив, что хранитель Безликого следовал за ней на балу.

– Неважно, кто заметил. Я знаю, что тебя призвали для сделки, и предполагаю, ты намерена согласиться, раз по возвращении затребовала встречу со мной, а теперь имеешь наглость просить меня о немыслимом.

– Хорошо, я буду честна с тобой. Смертная, которую полюбил Вагис, с помощью его слуг смогла призвать меня, чтобы заключить сделку. Она просит помочь ему пережить ссылку. Не смей смеяться, Безликий! – возмутилась Лотос, увидев усмешку на его губах. – Девчонка в отчаянии – она любит Вагиса и готова на все.

– Сопли и слюни, – скривился Безликий. – Круг дал Вагису клятву, что никогда не тронет его возлюбленную, но надеюсь, ты убила его слуг за то, что посмели призвать тебя?

– Да послушай!

– Нет, ты послушай, Лотос, – он назвал ее по имени, выделив его голосом. – Нам запрещены сделки с ней. Мы дали клятву! Ты что – ей просто так решила помочь спасти Вагиса, да еще моими руками?

– Все не так. Мы не заключили сделку… назовем это дружеским соглашением. Я помогу ей, а она мне. Да прекрати уже смеяться! Вагис полюбил не просто смертную – она аномальный оборотень. Не обращается в полнолуние, зато имеет одну особенность: она может проходить сквозь любые магические барьеры.

– Лотос, она бесполезный человечишка с короткой жизнью и явным отсутствием мозгов, раз влюбилась в Вагиса. А ты слишком добрая для демона – меня это одновременно умиляет и раздражает.

– А может, я просто хочу помочь Вагису и его возлюбленной? – вспыхнула Лотос, скрестив руки на груди, словно пытаясь защитить свое ожившее сердце. – Я знаю, каково быть в отчаянии.

Безликий убедился, что их никто не увидит, снял маску и посмотрел прямо на Лотос.

– Даже имея вот это, – Безликий взмахнул рукой, показывая жуткий правый глаз, – я отказываюсь быть в отчаянии. Почему же ты или Вагис тонете в пучине безнадежности? Выход есть даже из бездны.

– Я ищу выход каждый день! Но Вагис не протянет сто лет в геенне, как бы ни старался, а ты можешь ему помочь. Ты сильнейший демон. Я это знаю, ты это знаешь. Ты был там десять лет. Ты мог бы спускаться в геенну раз в несколько лет и давать Вагису сил на борьбу, а я продлю срок жизни его возлюбленной, чтобы она его дождалась. Я бы сама это сделала, но мне, как палачу, запрещено напрямую помогать тем, кого я караю.

– И зачем мне это делать, учитывая, что ты любишь Вагиса?

– Да не люблю я его! – разозлилась Лотос. – Никогда его не любила. Клянусь тебе!

Безликий с трудом сдержал радость, вспыхнувшую в нем, когда палач порезала руку, скрепив свое слово кровью. Она не лгала – Вагис ей неинтересен. А он-то думал, между ними что-то было.

– Пусть так, но мне неинтересна судьба Вагиса. А спускаться и терять все силы в геенне каждые несколько лет я не имею никакого желания.

Безликий вернул маску на лицо, пряча и свое проклятье, и свои чувства. Даже если она влюблена не в Вагиса – что с того? Пусть ее сердце бьется не ради шестого… Оно все равно бьется не для него. И это было тем единственным, что Безликий по-настоящему в ней ненавидел.

– А если я предложу равнозначную цену, поможешь?

Безликий ощутил болезненный укол. Лотос была готова рискнуть его жизнью в обмен на спасение Вагиса, которого даже не любила. Неужели он настолько ей безразличен? Или во всем виновато ее размякшее сердце, которое тает от жалости к обреченным возлюбленным?

– И что же ты дашь за мою помощь этому кретину в геенне?

Безликий усмехнулся, но в глубине своей темной сущности напрягся, понимая, что готов на все, что попросит Лотос, и без всяких сделок. Он упрямился сейчас не из страха или принципа, а потому что понимал: сила, которую он будет оставлять Вагису в геенне, в любой момент может понадобиться для спасения Лотос, если аристократы снова что-то выкинут. Он всегда должен оставаться самым сильным демоном преисподней, чтобы защитить ее. Помогать Вагису – большой риск.

Однажды он уже пропал на два года, и все это время Лотос пытали первородные. Больше такого не повторится.

– Если поможешь Вагису выжить в ссылке, я заключу с тобой союз на сто лет. Моя армия станет твоей, твои враги станут моими врагами, за исключением тех моментов, когда я исполняю роль палача. Я дам тебе свою кровь, чтобы ты всегда мог найти меня, где бы я ни была. И вдобавок, – голос Лотос едва заметно дрогнул, но Безликий заметил, – я буду помогать тебе найти способ остановить мое сердце. Может, у тебя и получится это сделать.

– Тысяча.

– Что?

– Я хочу союз на тысячу лет, – медленно сказал Безликий, смакуя каждое слово. – Союз верности, Лотос.

Безликий растянул губы в широкой улыбке и сделал шаг к ней. Лотос не отпрянула, она стояла, замерев, и смотрела на него во все глаза. Она не дернулась, даже когда он склонился к ней так, что между их губами были какие-то жалкие миллиметры, и она почувствовала его дыхание на своей коже.

– Я согласна, – как-то неуверенно сказала Лотос. – Но ты сам-то этого хочешь? Тысяча лет взаимной верности? Демонесс много – не заскучаешь за тысячу лет с одной?

– Демонесс много, и все одинаковые. Палач одна, – спокойно, не выдавая охватившего его возбуждения, сказал Безликий. – И потом, я хочу знать, что тысячу лет ты будешь со мной, а не с тем, по ком бьется твое сердце. Это часть плана по спасению тебя от ненужных эмоций.

– Почему ты так жаждешь спасти меня от любви? – тихо спросила Лотос.

«Потому что я и только я тебя по-настоящему люблю». Безликий не мог озвучить ей истинную причину, а потому как можно более холодным тоном назвал очевидную:

– Потому что любовь делает демона слабым и уязвимым. Ты должна быть сильной. Я же говорил тебе.

– Ясно. Тогда по рукам? – спросила Лотос, протягивая ладонь.

– По рукам.

Безликий поймал ее руку за запястье и завел себе на пояс, а потом жадно поцеловал, царапая ее и свои губы клыками, чтобы смешать кровь и скрепить сделку. Лотос не сопротивлялась поцелую, страстно отвечая, но, оставаясь верной своей манере быть занозой в его пятой точке, выпустила когти и проткнула ими его одежду, впиваясь в ребра.

Безликий уже хотел сорвать с нее платье прямо здесь, но Лотос резко отпихнула его и посмотрела на свои ладони. Руны горели, призывая палача к работе.

– Мне нужно срочно уйти.

– Стой. – Безликий ухватил ее за локоть, останавливая.

– Что?

– Когда моим разумом будет овладевать проклятье, ты и твои слуги должны прятаться от меня. Не вступай со мной в бой и не останавливай. Это часть нашей сделки.

– Нет, – Лотос поджала губы.

– Обещай мне, иначе сделке не бывать. Делай что должно, как палач, если кто-то из моих слуг провинится – наказывай. Союз останется нерушим. Но если я буду не в себе, уходи. Не теряй легион, как тогда в Греции.

– Я стала сильнее!

– Я тоже! – взорвался Безликий. – Я не спрашиваю имя возлюбленного, а ты не лезь головой под гильотину! Мои приступы становятся хуже.

– Хорошо, – нехотя согласилась Лотос. – Учитывая, что сделка вступила в силу, своевременно закручиваешь новые условия. Что-нибудь еще напоследок?

– Да, – хитро улыбнулся Безликий. – Не трогай бледно-розовые розы, спрятанные в магическом кругу. Я знаю, что они тебе нужны для твоей любви. Я запрещаю тебе к ним прикасаться.

– Ты сволочь, – рыкнула Лотос, исчезая из его сада.

– Я знаю, – сказал Безликий ветру с запахом горных цветов.

Глава 20 Осознанный выбор

Союз верности –самое нелепое изобретение демонов. Насмотревшись на людишек, захотели создавать подобие семьи, но так как любовь нам неведома, все построено на клятве, которая обязывает на заранее оговоренный срок делить с избранником все: власть, врагов и ложе. Слышал, это очень распространено у демонов второго круга, которые хотят общими усилиями забраться повыше, потому и пытаются объединяться, и у тех демонов, которые до обращения были людьми. Наверное, они по старой памяти цепляются за прошлые привычки.

В любом случае, ни один уважающий себя первородный не стал бы заниматься таким. Это унизительно – отдавать так много. И не факт, что ты получишь что-то равноценное взамен.

Из заметок чернокнижника

Теон даже не пытался скрыть свою неприязнь к новому союзнику, которого ему навязали, и если бы не Лис, он бы уже точно сцепился с Акирой.

В голове никак не укладывалось то, что Безликий объявил неделю назад. Нерушимый, геенна его поглоти, союз с палачом! Объединение войск, территорий, артефактов – вообще всего. А все слуги Безликого теперь служат Лотос, и наоборот. Противная химера палача может теперь спокойно разгуливать по их замку!

О чем думал повелитель, когда согласился заключить союз верности с палачом? Из всех первородных она, конечно, лучший кандидат на роль его женщины, но не на тысячу же лет? Да еще с приданым в лице ее мерзких воинов и ворохом проблем.

– Хватит пялиться на химеру! – шикнул Лис, пихнув Теона в бок.

Теон красноречиво повернулся к нему так, чтобы продемонстрировать свежий шрам на виске после недавней битвы с Акирой. Битвы, где Теона уделали под орех, а проклятая химера улизнула без единой царапины.

– Думаю, я разгадал его секрет. В следующий раз он получит от меня! – мстительно прошипел Теон, злясь, что раны, полученные в битве с химерой, заживают так же паршиво, как от оружия первородных.

– Следующий раз наступит не раньше, чем через тысячу лет, олух! – цокнул кицунэ. – Теперь он наш союзник.

– В выгребной яме я видел таких союзников!

– Тихо! Палач рядом – услышит и разозлится на тебя, – рыкнул Лис.

Теон принципиально хотел выдать колкость в ее адрес, да погромче, но сумел сдержаться. Сейчас не время и не место – они рядом со входом в запретную зону. Еще одна причина быть не в восторге от таких союзников. Едва палач появилась в их жизни, как тут же что-то нашептала Безликому, и тот, как послушная овца, пошел в геенну. Сам! Без наказания! Буднично объявил своим командирам, что будет отсутствовать неделю, и приказал Лису и Теону встретить его в этом месте.

– Да что ж такое, рыжий! – шепотом ругался Теон. – Безликого делает безумцем не проклятье, а эта голубоглазая фурия! Стоит ей появиться, и он теряет голову! И наши войска теряют головы, правда, в прямом смысле этого слова.

– Ты оспариваешь решения Безликого? – холодно спросил Лис, едва заметно дернув подбородком в сторону палача, которая все прекрасно слышала, хоть и стояла достаточно далеко от них.

– Нет, ну могу я быть против этого неравного брака? – насупился Теон.

– Что ты несешь? Какой еще неравный брак?! – Брови Лиса поползли вверх от той нелепости, что он услышал.

– Да я тут в мире смертных на задании был, услышал, как на площади люди кричали «неравный брак», «остановите это», «она ему неровня». Я тоже так хочу! И вообще, могу я хотя бы тебе высказать недовольство?!

– Недоумок пернатый. У демонов нет брака! Только союзы верности с заранее оговоренной продолжительностью. Это хуже брака смертных – у демонов обязательств намного больше, а нарушение клятвы верности карается очень жестко. Ты можешь возмущаться сколько тебе угодно, но все решено. Теперь Безликий скорее уничтожит тебя, чем сделает шаг в сторону от Лотос.

– Вот чем она его так зацепила, рыжий? Ей же в глаза не взглянешь – выжигают дотла! По Безликому не скажешь, что он любит, когда ему причиняют боль.

– Ты прекратишь болтать? Безликий скоро должен появиться. Возьми себя в руки!

Теон замолчал, всматриваясь в темную завесу входа в геенну. Он не видел, что там, но от нее исходило нечто настолько темное и опасное, что у такого прожженного сражениями демона, как Теон, зашевелились волосы на голове. Желудок скрутило от охватившей паники и зловония, которое просачивалось из запретной зоны. Даже находиться поблизости было физически тяжело, а в голову лезло всякое.

И как только Лис выдержал десять лет там? Как Безликий смог вынести не одно и не два изгнания? Почему этот Акира так равнодушно смотрит туда? Да и палач сохраняет спокойствие. Почему только он один говорит без умолку глупости, лишь бы заглушить страх за Безликого?

– Как тебе удается, Лис? – тихо спросил Теон.

– Мне не удается. Я просто лучший обманщик, чем ты, – хмыкнул кицунэ.

Теон недоверчиво прищурился, и Лис показал ему шесть хвостов, которые дрожали от беспокойства, и тут же снова сделал их невидимыми. Внешне облик рыжего оставался непроницаем, но теперь Теон знал, что он волнуется не меньше его самого.

– Чтоб тебя! Давай, скажи еще что-нибудь умное и нудное, как всегда, чтобы я окончательно почувствовал себя никчемным.

– Страх – это всего лишь эмоция, а эмоции можно контролировать, – нравоучительно сказал Лис.

– Да-да, то что надо, рыжий, – закатил глаза Теон.

Ему не стало спокойнее, но теперь из чистого упрямства ему хотелось подражать Лису и стоять с грозным лицом, делая вид, что он ничего не боится.

Теон продолжал упорно смотреть на вход в геенну, но ничего не видел. Лис и Лотос среагировали первыми, – почувствовав приближение Безликого, они одновременно кинулись к нему. Теон рванул за ними, а Акира остался, чтобы убедиться, что никто не нападет на них со спины.

Лотос добежала первой. Безликий буквально вывалился из темного прохода и упал ей в руки.

Теон сжал кулаки – это было неправильно и странно. После десятилетней ссылки Безликий выглядел лучше, чем сейчас, спустя всего неделю пребывания в геенне. Что произошло?

Он потерянно смотрел на Безликого, который безвольной куклой висел на руках Лотос, пока Лис занимался самыми серьезными его ранами. Теон впервые видел повелителя таким ослабленным и избитым. Какая-то тварь выгрызла ему кусок плеча, и его рука болталась беспомощной плетью. От одежды остались обугленные лохмотья, а все его тело было в укусах и рваных ранах.

– Теон! – рявкнул Лис, нервно дернув челюстью.

Он старался не подавать вида, но тоже был в ужасе от состояния Безликого.

Теон очнулся и кинулся помогать Лису. Вместе они исцелили его плечо и укусы ядовитых тварей, – кожа вокруг них уже начинала чернеть. Лотос сжимала руку Безликого, делясь с ним своими силами.

– Может, в озеро забвения? – неуверенно предложил Теон.

– Нет, – прохрипел Безликий, услышав его предложение. – Отнесите меня в замок.

Лис кивнул и стал чертить круг для переноса, а Лотос помогла Безликому встать на ноги. Он опирался на ее плечо, а она не отрывала от него обеспокоенного взгляда. Теон бы мог поверить, что ей жаль, но ведь она сама загнала Безликого в геенну!

– Госпожа.

Теон вздрогнул, услышав голос Акиры за спиной, и снова начал на него злиться – его бесило то, как неслышно подкрадывалась химера.

– За нами кто-то следил, – доложил Акира.

Лотос бросила взгляд вдаль, словно надеялась кого-то разглядеть, а потом чуть заметно тряхнула головой и потащила Безликого в портал.

* * *

– Ты была права, дорогая, – Лао вальяжной походкой короля шел по тронному залу белой пирамиды Нуара.

Владения седьмого все еще были спорными, а потому нейтральными. Лао, Ферайя, Черные Близнецы и Ясон временно обосновались здесь.

– Я всегда права, Лао! – гаркнула Ферайя, сидя на вычурном троне Нуара, украшенном головами чудовищ.

– Что выяснил? – уточнил Ясон.

– Ходят слухи, что палач с Безликим заключили союз. Это проблема, – нахмурился Лао. – Но! Безликий зачем-то ушел на неделю в геенну и выполз оттуда полумертвым. Я только что наблюдал, как его зверье во главе с палачом встречали его раненым. Он очень ослаб там.

– Что он забыл в геенне? – задумчиво спросил один из Черных Близнецов, Неро.

– Этого я еще не выяснил – в войска палача и Безликого сложно внедрить шпиона. С вами, ребята, проще, – хихикнул Лао, жутко разозлив этим заявлением всех присутствующих.

– Не нарывайся! – крикнул Ясон.

– Спокойно! – Лао поднял когтистые руки вверх. – У нас сейчас общее дело.

– Согласна, – нетерпеливо кивнула Ферайя. – Палач совсем скоро отправится на зачистку монстров Нуара в предгорье геенны. Для магического барьера все готово, ловушки тоже… Вы все сделали, о чем я говорила?

– Сделали. И хватит вести себя как главная! – возмутился Ясон, которому не нравилось отчитываться перед ней.

– Я и есть главная. Это мой план! Мы захватим палача и кинем подыхать в геенну. Хаос ничего нам за это не сделает, как и Кирино.

– Тихо-тихо, главная, – хохотнул Лао. – Твой план хорош. Но Безликий может доставить нам неприятности даже раненый. Насколько сильна твоя магическая граница?

– Ты сомневаешься во мне?! Моя граница идеальна – Лотос не сможет призвать своих слуг, не сможет сбежать, а близость геенны будет по чуть-чуть опустошать ее.

– Близость геенны и нам не даст бить в полную силу, – заметил Неро.

– А твоя граница не так прекрасна, не ври. Внутри нее можно призвать союзника, с которым есть особая связь. Если Лао не ошибается насчет союза, то Лотос сможет позвать Безликого, а тот своего хранителя, – напирал второй Черный Близнец, Найт.

– И что? Что смогут палач, раненый Безликий и шестихвостый кицунэ против пяти первородных? Мы сильнее. Загоним их в ловушки, выпустим монстров Нуара из подземелий, убьем обоих выродков одним махом. А кицунэ выпотрошу лично – он меня бесит.

– Оставь его мне, хочу его кровь для экспериментов, – алчно облизнул клыки Лао.

– Я все-таки предлагаю нам взять побольше слуг, – предложил Ясон. – На всякий случай. Безликий может впасть в безумие, а палач за последние века научилась новым трюкам. Вдруг и у нее есть пара сильных хранителей? Мы не можем рисковать.

– Мы это уже обсуждали, Ясон. Прекрати трусить! Возьмем большие отряды и не сможем скрыть их, используя зловоние геенны как прикрытие. Палач учует ловушку и сбежит. Только мы впятером сможем спрятаться.

– Ферайя права, – сказал Неро. – Действуем по первому плану. Загоним в ловушку палача и пару ее слуг, если таковые будут при ней. Если Безликий и кицунэ появятся, справимся сами или пожертвуем частью монстров Нуара для отвлекающего маневра.

Все кивнули, соглашаясь.

– Ну тогда идем, – блеск в глазах Ферайи горел ярче огней преисподней.

Как долго она хотела отомстить Лотос за все. В этот раз она перехитрит жуткое предсказание Кейси. Пророчица сказала: тот, кто убьет палача, умрет в муках, но если Ферайя загонит Лотос в запретную зону, ее или сожрут монстры, или сама геенна выпьет до дна. Пророчество ее не коснется. И Безликий тоже не проблема. Ведь обещание, которое он дал ей много веков назад, еще не исполнено. Одно ненападение. Все сложилось просто идеально.

Совсем скоро за столом аристократов станет намного просторнее.

* * *

Лис и Теон уложили Безликого на ритуальную плиту в его покоях под пристальным взглядом Лотос. Он попытался было встать, но демонесса в десятый раз приказала ему не шевелиться и принялась чертить своей кровью руны на плите, чтобы ускорить его исцеление.

Безликий вел себя не как раненый, а как разъяренная оса: без конца дергался, жужжал и отдавал приказы, мешая ей.

– Ты можешь полежать смирно хоть пять минут? – взбесилась Лотос, когда он случайно толкнул локтем ее руку, и вместо аккуратной вязи рун получилась какая-то мазня.

– Я уже в порядке! – Безликий хотел встать, но она пригвоздила его к плите. – Что случилось за неделю моего отсутствия?

– Ничего примечательного, если не считать того, что серые хмыри палача шлялись по твоему саду и топтали твои розы, – наябедничал Теон, сильно преувеличивая то, как Акира случайно задел мыском сапога одну веточку.

– Да. И совсем ничего примечательного в том, что ты успел вырастить свои дубовые рощи вокруг моего замка в мире смертных, – сердито напомнила Лотос.

– Это для защиты ваших земель, госпожа палач, – шутливо поклонился Теон.

– Или для твоего шпионажа? – с вызовом спросил его Акира.

– Я с тобой не закончил.

Теон сжал кулаки и уставился в черно-красные глаза Акиры. Тот уставился на него в ответ. Лис обошел Теона и встал перед Акирой, прервав их игру в гляделки.

– Прекратить возню! – рявкнул Безликий, снова пытаясь встать. Едва затянувшаяся косая рана на его животе снова открылась и стала сочиться черной кровью. Лотос оскалилась, без слов выражая все, что думает о его отвратительном поведении. – Теон, – Безликий улегся на плиту, но голос его звучал так грозно, будто он готов был прямо сейчас как следует проучить зарвавшегося перевертыша. – Не испытывай мое терпение.

– Да, Безликий.

Теон склонил голову, признавая, что был неправ. Безликий же уставился на Акиру, который сохранял свою обычную невозмутимость.

– Если хоть одна роза пострадает, отрежу тебе голову, – пригрозил он.

Акира холодно кивнул.

– Лис, забирай этих идиотов отсюда. Стой снаружи и никого не впускай.

– Но… – Теон хотел сказать, что может помочь с лечением, но легкий поворот головы Безликого заставил умолкнуть на полуслове. Он не видел его глаз, но почему-то чувствовал, что ему следует заткнуться.

– Теон, ты теперь личный защитник Лотос, – огорошил его Безликий. – Отвечаешь за ее безопасность головой. Выполняешь любые ее приказы и везде следуешь за ней.

– Что? – в один голос возмутились Лотос и Теон.

– Безликий, ты забыл, кто я? – прошипела Лотос, царапая удлинившимися когтями его запястье.

– Да, ты забыл, кто она? – поддакнул Теон.

Черные прорези маски снова обратились к нему, и Теон пожалел, что не родился немым. Прежде чем Безликий испепелил его за наглость, Лис схватил его за шкирку, как котенка, и выволок из покоев Безликого, спасая от верной смерти.

– Акира, выйди! – приказала Лотос, собираясь придушить Безликого без свидетелей.

– Есть вести от шпионов, – Акира выразительно посмотрел на свою повелительницу.

– Позже. У тебя есть задание, – напомнила Лотос, не менее выразительно глядя на него в ответ.

Акира кивнул и покинул покои, оставив аристократов вдвоем.

– Как ты смеешь приставлять ко мне своего перевертыша? – раздраженно спросила Лотос, продолжая чертить руны вокруг Безликого.

– У тебя есть дар попадать в неприятности, – хмыкнул он. – Теон один из лучших моих воинов. Много кричит и весьма сумасброден, но очень мне предан и прикроет твою спину.

– Спину нужно прикрывать тебе, Безликий. После геенны ты ослаблен.

– А кто в этом виноват?! Я отдал все свои силы Вагису, чтобы он протянул несколько лет до моего следующего визита, и помог ему заново выковать меч. Эта неделя далась мне сложнее, чем десять лет ссылки. И это, смею напомнить, твоя идея.

Лотос поджала губы от досады и случайно задела едва затянувшуюся рану на его плече. Безликий зашипел от боли, но ничего не сказал. А ее запечатанное сердце болезненно сжалось от вида его страданий.

– Знаю, – пристыженно сказала Лотос, злясь на себя за свою глупость.

Вагис не стоил того, чтобы она рисковала Безликим. Теперь ей нужно заботиться о безопасности любимого, а Безликому уж точно не стоит отдавать своих лучших слуг ей в защиту.

– Почему в твоих глазах печаль? – вдруг спросил Безликий, потянувшись здоровой рукой к ее подбородку и легко сжимая его пальцами.

– Это была ошибка – заключать сделку с возлюбленной Вагиса. Тебе не стоило соглашаться помогать ему сто лет. Я облажалась, – призналась Лотос. – Даже короткие походы в геенну опасны. В следующий раз бери с собой Лиса.

– Нет, у него снова шесть хвостов – он не выдержит спуска в геенну. И он достаточно за меня пострадал. Хватит. Я справлюсь сам, – непреклонно сказал Безликий. – Что до сделки с возлюбленной Вагиса… нечего сожалеть. Каждый сделал свой выбор, и каждому свои последствия.

Лотос ничего не сказала, но почувствовала, как в груди снова щемит от боли. Проклятое сердце трепетало от того, что Безликий был совсем рядом, а его прикосновения и голос казались такими нежными.

Она смотрела на его раны, которые плохо поддавались лечению, и стократно жалела о том, что попросила его помочь Вагису. Она не должна была обращаться к нему с этим, как и не должна была заключать союз, который неминуемо принесет ему проблемы.

С ней всегда были одни проблемы.

– Меня раздражает стук твоего сердца. Я снова его слышу, – недовольно сказал Безликий.

– Я не могу его унять – способностей Акиры уже недостаточно. Оно не поддается контролю, – печально ответила Лотос, присев на край плиты рядом с Безликим.

Он медленно поднес руку к своей маске и снял ее, положив рядом с собой. Затем внимательно посмотрел на Лотос здоровым глазом.

От этого взгляда ее сердце стукнуло особенно громко. Было невыносимо смотреть на второй, проклятый глаз, и думать о том, что у нее все еще нет для него лекарства. Она должна заниматься поиском роз, а не тратить свое время и силы Безликого на спасение Вагиса.

– Кто он? – спросил Безликий в сотый раз, пытаясь узнать ее секрет.

– Демон.

– Где он?

– Ближе, чем ты думаешь.

– Он тебя любит? – нехотя спросил Безликий.

– Нет.

– Тогда почему он еще жив? У самой рука не поднимается? Назови мне имя, я разберусь.

– Нет.

– Тогда как мне тебе помочь?

– Никак, я справлюсь.

Лотос не дала ему больше говорить. Быстро наклонившись, она поцеловала Безликого в губы. Медленно и нежно, утопая в отчаянии. А когда Безликий ответил на ее поцелуй с еще большей нежностью, Лотос решила, что сходит с ума.

Ее тонкие пальцы коснулись его волос, перебирая пряди и опускаясь на затылок. Она продолжала целовать его, думая о том, что не жалеет, что любит его. Это не была случайность или злой рок. Безликий всегда был ее осознанным выбором. В нем была свобода, которую она любила, уважение к своим слугам, которое ее восхищало, бесстрашие, которого ей самой порой так недоставало.

Хаос был прав, когда сказал, что ее любовь труслива и эгоистична. Лотос не могла и помыслить о том, чтобы признаться Безликому, который высмеивал любовь, считая ее слабостью. Но когда она приняла свое ожившее сердце и решила хранить верность Безликому несмотря ни на что, в ее саду распустилась прекрасная роза верности.

Это случилось задолго до того, как он предложил ей союз, и придало Лотос сил. Она не позволяла себе надеяться на взаимность, но решила, что любой ценой спасет Безликого от проклятья. Пусть он никогда не полюбит ее в ответ – это неважно.

Рука Безликого скользнула по ее шее вниз к груди, пальцы подцепили завязки корсета, поцелуи стали настойчивее. Он хотел ее здесь и сейчас. И она тоже, но заставила себя остановиться.

– Позже, – улыбнулась она, спрыгивая с плиты.

Сердце внутри протестовало, требуя остаться и продолжить начатое, и никакие печати с ним не справлялись. Лотос разрывалась от желания бросить все и остаться тут, но ей нужно было проверить задание Акиры и выполнить работу палача. И сделать это до того, как Безликий сможет встать. Больше она не подвергнет его опасности. Хватит и того, что вынудила его периодически спускаться в геенну ближайшие сто лет.

– Не будь жестока к раненому, – ухмыльнулся Безликий, возвращая маску на лицо, понимая, что эта бестия все равно сбежит, несмотря на его уговоры.

– Я обещала разобраться с тварями Нуара в предгорье геенны. И так затянула. Пора идти.

– Я с тобой.

Лотос положила руки ему на грудь до того, как он снова попытался сесть. Она знала, что он захочет пойти с ней. А еще твердо решила, что ни за что ему этого не позволит.

– Восстанови силы, ты все еще слаб.

– Я сильнее тебя, Лотос.

Она усмехнулась, отметив, что с тех пор, как они заключили союз, он почти всегда звал ее по имени. Удивительно. И очень приятно.

– Безликий, я палач. Меня ждет работа. Доверься мне. Я скоро вернусь.

– Я пойду с тобой, – упрямо рыкнул Безликий.

– Залечи сначала плечо до конца, – не менее упрямо сказала Лотос. – И верь в мои силы. Если долго не буду возвращаться, можешь прийти посмотреть, – у тебя же теперь есть моя кровь, найдешь меня где угодно.

– Ладно, – Безликий понял, что спорить бесполезно. – Но возьми с собой Теона.

– Ладно, – сквозь зубы согласилась Лотос. – Возьму Теона и Акиру. Доволен?

– Нет конечно. Мы могли бы предаваться страсти, но ты выбрала исполнять приказы Кирино.

– Не ревнуй, – Лотос игриво показала ему язык, направляясь к двери.

– Лотос, – позвал Безликий.

– М-м?

– Какой он?

Она знала, что он спрашивал про возлюбленного, и замешкалась, ища ответ, который бы его не разозлил. Она могла бы многое сказать и обязательно скажет, когда придет время… когда ей хватит сил и храбрости признаться. Но не сейчас.

– Особенный. Не похожий на других демонов, – наконец сказала она, стоя к нему спиной. – Он один из первородных, Безликий. Я назову тебе его имя. Позже.

Слова против воли сорвались с губ, и Лотос торопливо ушла, оставив Безликого в полном замешательстве после своего признания. Выйдя из покоев, она тут же столкнулась с Лисом.

– Ему нужно больше времени на восстановление, – сказала она кицунэ. – Твоя очередь помогать ему. Пока меня нет, не спускай с него глаз.

Лис кивнул. Ему не нужно было напоминать – он бы и так не оставил Безликого в таком состоянии. Чем слабее был повелитель, тем ближе он старался держаться. Их связь подпитывала Безликого, даже если Лис ничего не делал, достаточно было просто быть рядом.

– Отговаривай его идти за мной. Он не готов сражаться, – напирала Лотос, понимая, что выглядит глупо, но была не в силах обуздать беспокойство за упрямца.

– Если Безликий захочет пойти за тобой, его и тартар не остановит. – Лицо Лиса было непроницаемым, но в ореховых глазах искрилось веселье.

– А ты попробуй. Нам он нужен живым, а не мертвым! Никаких рисков.

Лис кивнул.

– Удачи с тварями Нуара.

– Палач берет в битву не удачу, а меч.

Лотос усмехнулась и телепортировалась в цветочную крепость, с неудовольствием отмечая, что дубы живой стеной закрыли его со всех сторон. Безликий был прав, его перевертыш очень силен. Возможно, он уже превзошел по силе всех древесных магов вместе взятых. Но Теон все равно жутко раздражал ее. Нахал.

– Госпожа, – голос Акиры донесся сбоку, а затем и сам химера вырос перед ней. – Задание выполнено.

– Покажи! – потребовала Лотос, даже не пытаясь скрыть от него охватившее ее нетерпение.

Акира достал из мешка бледно-розовую розу надежды. Ту самую, что выросла в садах Безликого и которую он прятал в магическом кругу.

Лотос жадно схватила ее и на мгновение залюбовалась тем, как переливаются на солнце ее лепестки, а затем начертила в воздухе руну и выжала из розы масло. Она налила его в пузырек, который уже был заполнен на треть, – там плескалось масло из перламутровой, как жемчуг, розы верности. Жидкости смешались, обретая бледно-голубоватый цвет. Лотос встряхнула пузырек, закупорила и спрятала.

– Осталась одна роза, – счастливо прошептала Лотос, наконец поверив в успех.

Спустя столько лет два из трех цветков собраны. После стольких веков неудач хаос смилостивился. Она смогла вырастить в своих садах розу верности, а затем заключила негласное соглашение с возлюбленной Вагиса, которая помогла ей выкрасть розу надежды. Это была судьба, не иначе. Зря Безликий думал, что Вагис полюбил простую смертную, – уникальные способности девчонки восхищали.

– Все как ты говорила, госпожа, – поклонился Акира, улыбаясь оттого, что Лотос счастлива. – Возлюбленная Вагиса и правда аномалия – она с легкостью прошла защитный круг и сорвала розу. Никто ничего не услышал и не поймал нас.

– С ней все в порядке? Где она?

– Я вернул ее под защиту слуг Вагиса и передал, что вы дадите ей сто лет жизни за оказанную услугу. Со смертной все в порядке – я надел на нее защитные амулеты, чтобы воздух и земля преисподней не поранили ее.

– Хорошо, навещу ее позже, – кивнула Лотос.

Теперь Лайнесс сможет дождаться Гиса из ссылки. Хорошо бы Безликому сказать ему об этом в следующий раз. Может, зная, что Лайнесс ждет его, он будет яростнее сражаться за свою жизнь.

Любовь всегда дает силы бороться – Лотос знала это, как никто.

– Госпожа, твои руки горят… они горят! – Акира в ужасе смотрел на ее ладони.

Лотос посмотрела вниз. В этот раз горели не руны, а ее ладони. Боль нарастала постепенно, будто тело не верило в то, что происходит, и сопротивлялось.

– Так вот как это, когда палач демонов нарушает сделку и вынужден наказывать сам себя, – задумчиво протянула Лотос, глядя на свою полыхающую ладонь.

– Что? Но почему? – Акира не моргая смотрел, как Лотос ударила сама себя ладонью по плечу.

– За кражу у союзника и предательство его доверия хаос приговаривает меня к наказанию. На сто пятьдесят лет мне запрещено призывать свое истинное оружие, Лайзу.

– Так много? Госпожа, ты знала, что так будет?

– Догадывалась, – поморщилась Лотос. – Но надеялась, что дадут лет пятьдесят. Хаос беспощаден ко всем. Исключений нет.

– Но ты просто взяла розу! – не сдавался Акира.

– Безликий запретил ее брать. Как союзница я должна была чтить его запрет, а вместо этого подослала две аномалии, чтобы тайно выкрасть цветок. Это предательство, Акира. И я очень легко отделалась: если бы я или мои слуги сделали хоть что-то, даже косвенно навредившее Безликому, я бы отправилась в тартар или геенну.

– Хаос несправедлив к тебе!

– Нет, скорее, он бесстрастен – по делам и воздаяния. А теперь идем. Нам давно пора…

– Вот ты где!

Огромный орел камнем рухнул вниз и обернулся человеком за миг до приземления. Он стоял напротив нее и сверлил пытливым взглядом.

– Теон, – фыркнула Лотос.

Он был недоволен, что долго искал ее, но он явно не слышал, о чем она говорила с Акирой. И уж точно не был в курсе про украденную розу. Пока что.

– Нравится нам двоим или нет, но Безликий хочет, чтобы я держался рядом с тобой. Поэтому отпускай на заслуженный отдых своего призрачного увальня. Я за него.

– Ты слишком наглый, – Акира выхватил катану и наставил на Теона, который уже полез в карманы за желудями.

– Хватит! – приказала Лотос. – Теон, запомни, я не буду отчитываться в своих передвижениях перед тобой. Так и скажи Безликому.

– Сама ему скажи.

– Будь повежливее с ней! – грубо сказал Акира.

– Я тебе сейчас двину промеж глаз!

– Умолкли оба! – прикрикнула Лотос. – Теон, я собираюсь взять отряд химер и отправиться на зачистку монстров Нуара. Если ты хочешь идти со мной и помогать, то помалкивай и исполняй мои приказы, или катись в замок Безликого, – мне все равно. Но если будешь задирать моих слуг, я убью тебя.

– Как скажете, повелительница, – едко сказал Теон. – Я весь в вашем распоряжении. Я буду… то есть не буду лезть к вашим бледнолицым оруженосцам.

Лотос возвела глаза к небу, ища в нем успокоения. Этот перевертыш мог поднять мертвецов из могил быстрее любого некроманта Гиса – они бы разбежались, лишь бы его не слушать.

– Акира, призови химер, выступаем. Теон, заткнись.

Глава 21 Ловушка для палача

Все мы однажды станем пылью, что развеется над иссушенными землями преисподней, – хаос к хаосу. Вопрос лишь в том, кто поставит нам шах и мат.

Из заметок чернокнижника

Теон еще на балу траура понял, что вкус у Нуара был так себе, но сейчас окончательно в этом убедился. Предгорье геенны, которое он выбрал в качестве места для проведения своих экспериментов, было просто отвратительным. Понятно, почему никто сюда не совался.

Из расщелин сочился черный дым, разъедающий глаза, а смердело хуже, чем из пасти Игги. В горах завывал ветер, то и дело свистели падающие камни, и Теону постоянно мерещилось чье-то присутствие. Близость запретной зоны ощущалась тут в разы сильнее, чем у того входа, где они недавно встречали Безликого. Тревога липкой паутиной опутывала его сознание, и в голове крутились мрачные мысли.

И как только палач по доброй воле согласилась пойти сюда? Чокнутая демонесса!

Теон покосился на Лотос, которая медленно шагала по потрескавшейся, иссушенной земле. Ее хмырь держался рядом, остальной отряд следовал за ними. Они уже битый час прочесывали предгорье в поисках входа в подземелье Нуара.

– Почему твои руны не горят? – спросил Теон, пытаясь привычно заглушить беспокойство разговорами.

– Потому что я пришла сюда не как палач. Убить монстров приказал не хаос, а круг тринадцати, – терпеливо пояснила Лотос.

– Значит, ты сейчас слабее?

– Хочешь проверить? – усмехнулась Лотос. – Не бойся, я легко справлюсь с парочкой экспериментов Нуара.

– Зачем вообще их убивать? Пусть лазают рядом с запретной зоной – может, провалятся туда и сами сдохнут.

– Они опасны, потому что в них нет разума. И мы не знаем, что именно Нуар делал в своих подземельях. Если вдруг там окажутся порталы, то твари могут прорваться в мир смертных. Лучше разобраться с ними до того, как они доставят нам проблемы.

– Мерзкий шакал, – поморщился Теон. Эта вылазка с каждой секундой нравилась ему все меньше. – А где твой меч?

– А где твой? – вклинился в их разговор Акира. – Ни разу не видел у тебя настоящего оружия.

– Мое оружие – мои таланты, – ощерился Теон. – Не все компенсируют слабости железом поострее.

– Отсутствие мозгов – это не талант, перевертыш! – Акира не смог удержаться от ответной колкости.

– Да что ты? Думаешь, один раз победил меня и можно верить в себя, гаденыш? Теперь я знаю твой секрет. Я все понял, когда рассмотрел тебя поближе в момент атаки.

– Ты про тот раз, когда я почти снес тебе голову? Скажи спасибо госпоже – она тогда приказала тебя не убивать. Ценит привязанность твоего повелителя к тебе.

– Прекратите! Теон, замыкай отряд, – приказала Лотос, понимая, что эти двое вот-вот сцепятся.

– Химеры… – скривился Теон, проходя мимо Акиры. – Вы обыкновенные мертвяки, которых госпожа палач воскресила и привязала к себе при помощи какого-нибудь грязного ритуала. Чем вы лучше монстров Нуара? Тем, что у вас есть зачатки мозгов?

– Ты ничего не знаешь, перевертыш, – разозлился Акира, нагоняя его в хвосте. – Я аномалия с рождения – дитя смертного, заключившего сделку с демоном. Я всегда был таким, как сейчас. И на службу к Лотос я пошел по собственному желанию. И все прочие стали химерами добровольно, – веско добавил Акира. Он помнил, как Лотос собрала отряд и предложила им стать самыми сильными ее воинами, получив силу химеры. Она подробно рассказала, как будет проходить ритуал и что станет с ними после. Лотос предупредила, что кто-то может не пережить трансформацию. Никто не колебался – все до единого согласились сразу. – Я служу Лотос по своей воле и умру за нее по своей воле.

Теон с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Вместо этого задрал голову к небу, затянутому черной завесой смердящего тумана, лишь бы не видеть противную рожу Акиры и не чувствовать на себе неодобрительные взгляды других химер, которые слышали их разговор.

В черном тумане что-то блеснуло. Теон среагировал мгновенно.

– Сверху! – заорал он и ударил кулаком в землю.

Весь отряд накрыл купол из переплетенных корней деревьев, в который тут же вонзились вражеские стрелы.

– Засада! – зло прошипела Лотос.

– Ты же первородная, как ты не почуяла?! – возмутился Теон.

– Предгорье пропитано смрадом геенны – вонь такая сильная, что в ней можно скрыться даже от меня.

– Это плохо.

– Это хорошо. Их мало – большой отряд я бы не пропустила. Убери защиту, – приказала Лотос.

Теон отозвал купол, а химеры стали полупрозрачными и обнажили оружие. Лотос начала чертить в воздухе руны, пытаясь призвать подмогу, но у нее ничего не вышло.

– Проклятье, – выругалась она.

– Не то слово, – Теон тоже попытался вызвать подкрепление, но тщетно. Он даже желудь с посланием отправить не смог, – едва попытался, тот сгорел у него в руке. – Как так? Это тоже из-за близости геенны?

– Нет, – Лотос стиснула кулаки, догадавшись, что произошло. Однажды она уже попалась в такую же ловушку. – Над нами магический купол. Ни призывов, ни телепортаций.

Теон оценил обстановку и едва не взвыл от досады, осознав, в каком положении оказался. Спереди гряда гор, стрелы прилетели оттуда, значит, враги засели там. За ними долина гейзеров, которые то и дело с шипением извергались. Он, палач и семеро ее химер, о которых он был не лучшего мнения, заперты на краю преисподней на границе с геенной, а где-то рядом рыскают твари Нуара.

Чутье подсказывало, что капкан, в который они попали, еще даже не начал захлопываться.

– Осторожно!

Лотос отпихнула Теона в сторону, почувствовав раньше, чем он, – земля в том месте, где он только что стоял, взорвалась. Будь он там, ему оторвало бы ноги. Сладковато-гнилостный запах этой магии был до боли знаком Лотос.

– Осторожно, могут быть еще ловушки. Здесь Ферайя, – предупредила она отряд.

– Повеселимся, – хмыкнул Теон. У него были старые счеты с этой жабой.

Он вытащил из кармана особый дубовый лист, покрытый рунами, и растер его между ладоней, а потом прижал их к щекам. Его кожа пошла трещинами и побурела, покрывшись панцирем из коры. Теперь он сможет выдержать мощные атаки Ферайи.

Лотос начертила руны в воздухе и взмахнула руками, отправив два огромных ветряных лезвия к горам, туда, откуда в них стреляли. Химеры бросились за ними в атаку, а Теон, напротив, отступил и бросил за спину палача горстку желудей.

– Зачарованный лес, – шепнул он и взмахнул руками вверх, затем вниз.

Земля задрожала, по всему предгорью разнесся жуткий, протяжный стон. За спиной Лотос выросло с десяток энтов. Теон шевельнул пальцами, и гигантские деревья пошли за химерами в бой, выдирая из земли могучие корни.

Лотос же вдруг исчезла. Теон не только не видел ее, но даже не чувствовал ее запаха.

– Эй! Не отходи от меня!

Он побежал вперед, решив, что она пошла за своим отрядом, а потом его отбросило взрывной волной. Теона впечатало в землю, и за те доли секунды, что он поднимался на ноги, обстановка сильно изменилась. Со стороны геенны на них мчалась орда тварей Нуара. Огромные многоголовые волки выли, приближаясь к ним, в небе кружило что-то невообразимо уродливое и, как подсказывало Теону чутье, жутко опасное.

Отряд химер замедлился, решая, как быть: вперед к горам, где должны быть враги, или сражаться с монстрами. Теон же быстро растер еще несколько листьев, снова укрепляя свою кожу. Битва обещала быть жаркой.

Голос Лотос вспорол воздух, оглушив Теона.

– Назад!

Теон заставил себя оторвать взгляд от монстров, которые неслись к ним, и обернулся на ее голос. Внутри все похолодело от ужаса – перед отрядом химер выросли аристократы: Ферайя, Лао, Ясон и Черные Близнецы – Неро и Найт. Теон понимал, что им не выстоять против пяти первородных таким жалким отрядом. Если бы мог, то схватил бы палача и позорно убежал бы прочь.

Лотос же вдруг стала видимой. Она появилась за спиной Ясона и врезала ему с такой силой, что даже Безликий не смог бы лучше. Ясона отбросило на много километров вперед прямо под ноги наступающим чудовищам.

А затем химеры вступили в бой с первородными. И на мгновение Теону показалось, что бьются они на равных. Он хотел броситься им на подмогу, но перед ним вырос Акира.

– Лотос приказала нам с тобой разобраться с ними, – он кивнул на эксперименты Нуара, которые окружили Ясона.

– Хорошо, но энты пусть помогают Лотос!

Теон шевельнул пальцами, отдав приказ деревьям, а сам побежал за Акирой.

День обещал быть очень долгим, и Теону казалось, что он может не увидеть его заката.

* * *

Лис с огромным недовольством смотрел на Безликого, который вместо того, чтобы восстанавливаться на ритуальной плите, стоял в одних штанах в своей кузнице и бил молотом о наковальню.

Его плечо едва восстановилось, а он уже измывался над собой.

– Безликий, это может подождать, – попытался вразумить его кицунэ, хоть и знал, что этот призыв к отдыху повелитель пропустит мимо ушей, как и все предыдущие.

– Огонь, – пропыхтел Безликий.

Лис вздохнул и послушно призвал пламя, обжигая металл, над которым работал демон.

– Райху и Игги топчутся снаружи. Не выйдешь к ним?

Жар в кузне стоял такой мощный, что только Лис и Безликий могли спокойно тут стоять и работать.

– Подождут, – пробасил демон и снова ударил молотом.

Искры летели во все стороны, а Лис только качал головой. Безликий совсем потерял голову, заключив союз с Лотос. Его одержимость выходила за всякие рамки адекватности.

– Зачем ты куешь ей браслет? – Лис с интересом посмотрел на разложенные на столе камни, которые должны были послужить украшениями.

– Я сломал подарок Вагиса. Лотос нужен новый браслет: изящный, под стать ей, а не пошлый наручник, который сделал этот кретин.

Лис перевел взгляд на изделие, которое Безликий кропотливо делал уже несколько часов. Он вырезал тонкие звенья браслета и каждому из них придал форму цветка лотоса. Работа была сложной, но результат впечатлял. Драгоценный белый металл преисподней, обожженный магией кицунэ, стал еще чище и прочнее. Браслет переливался и выглядел так волшебно, что ему и камни не нужны были. Но Безликий собирался украсить его голубыми алмазами – самими редкими камнями. Если «слез преисподней» мало, но все же их можно найти в землях Ферайи, то голубых алмазов существовало всего штук двадцать, и почти все принадлежали Безликому.

– За такой браслет убьет любая демонесса, – заметил Лис.

И хотя он все еще считал, что браслет для палача можно было сделать позже, не мог не признать, что Безликий старался не зря.

– Лотос нужно самое лучшее, – Безликий мягко провел пальцами по камням и взял один, собираясь продолжить работу.

– Теон прав, твоя одержимость ею становится опаснее твоего проклятия.

Лис спрятал руки в рукава кимоно, не скрывая неодобрения ни в голосе, ни во взгляде. После десяти лет, проведенных вместе в геенне, Лис чувствовал себя вольно рядом с Безликим, словно они равны, и свободно высказывал свое мнение. Безликий отвечал тем же.

Иногда Лису казалось, что он, Безликий и Теон общаются будто друзья.

Лис дернул головой, отгоняя дурацкую мысль. Никакие они не друзья. Он хранитель Безликого и, как хранитель, беспокоится о его состоянии. Что до Теона, то пернатый ему не друг. Он абсолютно ему безразличен. И если надо будет, он его убьет, как и любого другого демона.

– Ты прав. Она моя одержимость.

Уши Лиса дернулись от услышанного. Он давно подозревал, что палач – величайшая слабость Безликого, но от того, с какой нежностью он об этом сказал, ему стало не по себе.

– Почему она?

– А нужна причина? Она совершенна.

Лис похолодел от его слов. Безликий буквально ходил по очень острому лезвию. Если кто-то узнает, насколько ему дорога Лотос, то у него будут большие проблемы.

– Она сказала, что любит кого-то из первородных. Есть идеи, кого? – вдруг спросил Безликий, продолжая возиться с браслетом.

Если бы Лис мог потеть, по его спине потек бы водопад. Первородный! Ну почему не смертный или какой-нибудь ничтожный демон. Почему аристократ? Что, если это Блэйз? Безликий пойдет на него войной, и это будет очень-очень плохо. А Безликий вполне может это сделать из-за сердца палача. Лучше уж Лао. Хотя нет, у него сильный альянс. Хуже всего, если это окажется Кирино, – Безликий не побоится бросить вызов крылатому королю преисподней. Снова война на века и море крови, а армия Безликого сейчас не в лучшем состоянии. Как и он сам.

– Может, она обманула? – предположил Лис, уповая на то, чтобы так оно и было.

– Нет, она говорила правду.

– Может, это ты? Может, она любит тебя? – в отчаянной попытке удержать Безликого от очередной войны спросил Лис. – Она же помогла тебе в геенне. И вступила с тобой в союз, и…

– Не давай мне ложных надежд!

– Ну как знать. Вдруг у нее плохой вкус на мужчин? – нервно пошутил Лис и тут же подумал, что века общения с Теоном дурно на него влияют. Юморит не ко времени и совсем не к месту, как пернатый олух.

Лис надеялся, что куриноголовый еще не довел палача. Она ведь терпением не отличалась, может и убить его, если зарвется.

– Лис, ты нарываешься на то, чтобы лишиться пары хвостов! Возьми себя в руки и подумай со мной: кто самый очевидный кандидат на сердце палач… – Безликий не смог договорить, согнувшись пополам от боли.

– Безликий!

Лис схватил его за плечи, пытаясь понять, в чем дело. На повелителе не было ран, видимых глазам, но и скрытых тоже, – как хранитель, Лис ничего не почувствовал. Безликий был слаб и измотан после геенны, но не более.

– В груди… боль… как от отравленных игл, – прохрипел Безликий, оседая на пол. – Лотос! – просипел он. – Нужно найти ее. С ней что-то случилось.

Он тут же забыл про браслет и выскочил наружу к маявшимся в ожидании Игги и Райху.

– За мной! – приказал Безликий, вычерчивая руны на своем голом животе.

Ничего не объяснив, он кинулся в портал. Лис, Райху и Игги последовали за ним.

Глава 22 Капкан захлопнулся

Истинное оружие первородных – продолжение нас самих. Каждый из нас выковал его сам, вложив в него частицу своего хаоса, и потому оно особенное. Мой Гектор не просто меч. Он продолжение моей руки. Мое величайшее сокровище. И никто, кроме меня, не смеет его коснуться, если не хочет лишиться руки. Потому что характер у него скверный, под стать мне.

Из заметок чернокнижника

Теон и Акира сдерживали монстров Нуара так долго, как могли, но те задавили их числом, вынудив отступить. Теон с Акирой присоединились к Лотос и ее химерам, которые пока не понесли потерь, сражаясь с первородными, но лишь благодаря поддержке энтов, которые принимали на себя магические атаки аристократов. Из десяти энтов уцелело восемь, но половина была в плачевном состоянии.

Теон стиснул зубы – новых энтов ему уже не поднять. Твари Нуара неплохо его потрепали, а ведь самое пекло впереди. Враги взяли их в кольцо. Капкан захлопнулся.

Он увидел, как Ясон метнул шар огня в Лотос, которая отбивала атаку Лао и не видела пламя, что летело ей в спину. Теон обернулся орлом и схватил Лотос за плечи, поднимая в воздух. Она начертила руны и обрушила шторм на голову Ферайи, но Лао успел ее прикрыть. Зато Черным Близнецам неплохо досталось.

А Акира смог воспользоваться сумятицей в рядах аристократов и ударить Ясона катаной по спине. Тот взревел, пытаясь нанести наглой химере ответный удар, но Акира пропустил его через себя и умчался, прячась за энтами, которые наступали на Черных Близнецов.

Теон снизился и разжал когти, отпуская Лотос. Она приземлилась на ноги и сразу же кинула проклятьем в Лао.Тот увернулся и метнул в нее отравленные иглы. Теон успел принять человеческий облик и в прыжке прикрыть Лотос дубовым щитом.

Она не успела его поблагодарить – Ферайя и Лао стали насылать на нее проклятья, которые она отбивала ветряными лезвиями. Теон заметил, что они уже не такие мощные, какими были в начале боя, и решил прикрыть палача со спины.

Нравится она ему или нет – Безликий ею дорожит. А значит, и он будет.

Теон кинул взрывные желуди в свору многоголовых волков, а потом отправил трех самых потрепанных энтов на помощь химерам, которые пытались сдерживать натиск выродков Нуара. Один энт едва полз – кто-то из первородных сильно порубил ему корни. Теон без сожаления отправил его на подмогу угодившей в ловушку химере – она билась о невидимую границу и не могла вырваться из западни. Энт разбил защиту, освободив ее, но сам рассыпался в труху.

– Палач, мы так долго не протянем! – крикнул Теон, прижимаясь к спине Лотос.

– Знаю! Их надо разделить, – пропыхтела она, призывая все новые ветряные лезвия, пытаясь удерживать первородных на расстоянии.

– И как же?

– Бери химер и энтов, уведите Черных Близнецов и Ясона в долину гейзеров. Я разберусь с Лао, Ферайей и оставшимися монстрами!

– С ума сошла? Отвратительный план!

– План отличный. Химерам не страшны удары Ясона и Черных Близнецов – они пропускают их через себя. Пока они будут отвлекать их атаками, вы с Акирой сможете нанести им серьезные раны. А еще лучше, если загоните их в гейзеры – извержения ядовитой воды нанесут существенный ущерб их телам. Я присоединюсь к вам, как только разберусь здесь.

– Палач, Ферайя застыла на месте и что-то шепчет. Засаду устроили ради тебя… она явно готовит тебе ловушку! Смотри, как Лао прикрывает ее, лишь бы никто не помешал!

– Тем более надо разобраться с ними в первую очередь. Уверена, если разбить их, то и магический купол падет. Лао и Ферайя лучшие по части устройства кругов и границ. Отброшу их в геенну, и сможем телепортироваться отсюда или призвать легион!

Теон стиснул зубы, не зная, как донести до упрямой демонессы, что ей не под силу одной справиться с двумя первородными и полчищем монстров Нуара. У него было плохое предчувствие. А еще его смущало, что палач не призывает свою Лайзу.

– Ну же, Теон, пока Ферайя занята, я смогу…

– А ты не забыла, что кинжал Лао высасывает силы, как пиявка кровь? Один порез и…

– Я выдержу больше ударов, чем любой из вас. Я первородная.

– И где твой меч, первородная? – не выдержал Теон, хлопая в ладони, чтобы два израненных энта слились друг с другом. Стволы деревьев срослись, закрывая раны, укрепились пострадавшие в бою с Ясоном корни, которые служили ногами. Энт издал рев и кинулся на Ясона, нанося удары усиленными ветвями. – Я не уйду. Кто-то должен прикрывать тебя.

Лотос улыбнулась краешками губ. Она знала, что не нравится перевертышу, но чувствовала, что Безликий был прав. Если придется, Теон защитит ее спину ценой своей. И потому она решила не говорить ему, что не может призвать меч. Тогда он точно не уйдет.

– Оставь мне энтов, – попросила она. – Они будут сдерживать монстров, пока я расквитаюсь с Лао и Ферайей. А вы с Акирой отправите в озеро забвения Ясона и Близнецов. Если не разделим первородных, они задавят нас.

– Чтоб тебя! – Теон нехотя кивнул и взмахнул руками, отдав энтам приказ защищать Лотос от монстров. Деревья выстроились за ее спиной и принялись расшвыривать многоголовых волков и сбивать летающих тварей. – Не лезь на рожон, палач!

Теон обернулся орлом и полетел к Акире, чтобы сообщить о новом плане. Лотос проводила их взглядом, надеясь, что эта парочка справится с заданием.

Несмотря на особые способности химер и таланты Теона, они уступали аристократам, но сейчас ей не оставалось ничего, кроме как верить в них. Они дали ей шанс разобраться с Лао и Ферайей, и она его не упустит.

Она кинулась на Лао, который отбивался от нее, не пытаясь нападать. Он изо всех сил удерживал Лотос на расстоянии от Ферайи, которая явно готовила что-то грандиозное. Лотос не могла понять, что это, но чутье подсказывало, что ничего хорошего. Ей нужно было вывести Ферайю из игры до того, как она закончит свой ритуал.

– Ты зря сюда сунулась, – оскалился Лао, наставив на нее свое истинное оружие.

Небольшой кинжал, мерзкий, под стать владельцу. Один порез, и врага покидали силы до тех пор, пока он не превращался в пустую оболочку, которую Лао, глумясь, добивал голыми руками.

– Так жаждете моей смерти? – сверкнула глазами Лотос, призывая небольшие смерчи, надеясь выбить кинжал из рук Лао.

– Лично я жажду получить себе монстров Нуара, но ты ведь не отдашь их мне, – наигранно пожаловался Лао, отпрыгивая. – Да и надоела ты мне, Лотос. Очень сильно.

Он оскалился, а потом внезапно перешел в атаку. Лао слишком привык полагаться на свой кинжал и прятаться за спинами слуг, потому его наступление вышло предсказуемым. Лотос отклонилась, позволив его кинжалу пройти в опасной близости от ее лица, а затем ударила его изо всех сил в живот. Лао кувыркался в воздухе до тех пор, пока не врезался в одного из энтов Теона, который тут же принялся хлестать его ветвями. Лотос самодовольно усмехнулась.

Она выиграла немного времени. Теперь она займется Ферайей.

Лотос кинулась к ней, предвкушая, как затолкает эту жабу в геенну, но тут над головой раздался вой – энты сбили несколько чудовищ Нуара. Целая стая кружила прямо в небе над Лотос. Палач отвлеклась всего на мгновение и тут же поплатилась за это – ее сбил с ног многоголовый волк, который прорвался сквозь энтов. Она снесла две головы ветряными лезвиями, но третья успела вцепиться ей в плечо. Лотос закричала от боли, разрывая руками уродливую пасть, а потом что-то укололо ее в ногу.

Лао достал ее своим поганым кинжалом. Порез был крохотным, но тело Лотос скрутило от боли, а потом она почувствовала, как силы вытекают из нее вместе с кровью, которая лилась из раны.

– Проклятье, – прошипела Лотос, отпрыгивая подальше.

Она не соврала, когда сказала Теону, что выдержит больше ударов, чем он или Акира, но не сказала, что у нее есть предел. Три или четыре, и она рухнет без сил, а то и сразу отправится перерождаться.

Лотос воспользовалась тем, что Лао отвлекся на энта, который пытался затоптать его корнями, и спряталась за валуном, чтобы перевести дух. Она не стала тратить время на то, чтобы остановить кровь, лившуюся из раны на ноге, – даже если она залечит порез, силы все равно будут вытекать из нее до тех пор, пока она не ляжет в озеро забвения. Поганый кинжал!

Лотос попыталась скрыть себя, но ей не удалось. Отчаяние сдавило грудь, комом встав в горле. Ей нужна помощь. Безликий… она сможет призвать его. У них союз верности – эта связь крепче ограничений купола Ферайи. Должно получиться.

Она посмотрела на свои дрожащие пальцы. Лао и Ферайя явно хотели не просто разрушить ее тело – они бы не стали устраивать засаду ради этого. Задумали ее убить, несмотря на предсказание Кейси? Нет, тут что-то другое… Они бы не напали, если бы у них не было плана, как прикончить ее, не подставившись самим. Это может кончиться очень плохо.

Лотос закусила губу, борясь с соблазном обратиться за помощью к Безликому. Он слишком слаб после того, как по ее просьбе спустился в геенну. Он сейчас не справится с пятью первородными.

Лотос сжала кулаки, усмиряя дрожь. Она еще поборется. У нее сильный отряд: Акира и Теон наверняка разберутся с Ясоном и Близнецами, а она надерет задницы Лао и Ферайе. Или умрет, пытаясь, но ни за что не подвергнет Безликого опасности.

– Готово! – воскликнула Ферайя.

Земля под ногами задрожала, валун, за которым пряталась Лотос, обратился в пыль, а потом Лао направил на нее волну огня. Лотос попыталась отскочить, но пламя все равно лизнуло ее тело. Всю правую сторону охватила боль, и Лотос рухнула на землю.

– Упс, – Лао возник перед ней и, гадко усмехнувшись, медленно прочертил острием кинжала борозду на ее щеке.

Лотос взвыла от ужасного ощущения. Ей казалось, что ее тело выжимают, как мокрую тряпку, силы утекали из него. Она попыталась отбросить Лао с помощью ветряного лезвия, но оно лишь взъерошило его волосы.

Лао так упивался ее жалким видом, что не заметил, как к нему приблизился один из трех уцелевших энтов Теона. Он отшвырнул первородного и встал между Лотос и Ферайей, защищая палача от огненных снарядов.

Лотос попыталась встать на ноги, но пошатнулась и упала. Тогда она принялась ползти, надеясь, что сможет прийти в себя, пока энт отвлекает Ферайю. Она так спешила, что не сразу заметила одну из ловушек.

Под ее ладонью вспыхнули оранжевые руны, и ее руку стало затягивать в странный магический круг.

– Лотос! – Голос Безликого рокотом прокатился по предгорью.

Демонесса прокляла тот день, когда дала ему свою кровь. Конечно, он ее нашел. Конечно, пришел даже раненым, чтобы показать, что он сильнее всех.

– Уходи отсюда! – взмолилась Лотос, чувствуя, что ее затягивает все сильнее.

Конечно, он ее не послушал. Безликий стоял перед ней, источая волны ярости. Он схватил ее, пытаясь вырвать из ловушки, и ему это удалось.

Он оттолкнул Лотос в сторону, но сам оказался в кругу. Маскировка исчезла. В воздухе вспыхнула вязь рун, оплетавшая невидимый купол словно паутина, а затем на Безликого упала металлическая сеть. Демона буквально прибило ею к земле.

– Нет! – Лотос попыталась разбить границу круга, но у нее не хватило сил.

Ее отшвырнуло с такой силой, что она упала на колени. Безликий дернулся, желая кинуться ей на помощь, но не смог шевельнуться. Сеть крепко прижимала его к земле, оплетая его руки и ноги и сдавливая горло. Он не мог даже кричать.

– Хм… я надеялась запечатать там тебя, но так даже лучше, – усмехнулась Ферайя, глядя, как Лотос с трудом поднялась на ноги. – Я плела ее много лет. Когда Черные Близнецы разберутся с твоими химерами, они отнесут Безликого, как пойманную рыбешку в сетке, в геенну. В этот раз он не вернется из нее, а ты отправишься за ним. Возможно, по частям.

Ферайя призвала свое истинное оружие – топор, который с легкостью рубил тела первородных на куски.

– Ферайя, отпусти его. У тебя обиды на меня, а не на Безликого! – крикнула Лотос, встав между Ферайей и бившимся в сети Безликим.

Краем глаза она заметила, что Безликий пришел не один. Лис и Райху схлестнулись с Лао, а Игги помогал энтам сражаться с монстрами Нуара.

– Безликий поплатится за семисотлетнюю войну, которую затеял из-за тебя! – рявкнула Ферайя, медленно приближаясь к ней.

Она не спешила, уверенная в своей скорой победе. Она буквально плыла по иссушенной земле, легко вращая в правой руке огромный топор, растягивая удовольствие и упиваясь паникой на лице Лотос. Она предвкушала, как одним махом избавится от двух самых несносных аристократов.

– Война была не из-за меня, а из-за вашего альянса! Вы, семеро, начали эту войну!

Ферайя зашлась истеричным смехом.

– Ничего бы этого не случилось, если бы ты, палач, хоть раз поработала нам на пользу! – воскликнула она. – Если бы ты выполнила наш приказ и убила Безликого, ничего бы этого не было!

Удавка на горле заглушила рев Безликого, но Лотос поняла, что он услышал. Теперь он знает, кого именно она отказалась убивать. Позже ей придется объясниться с ним… При условии, что они выживут.

– Безликий – первородный! И я не позволю его убить, особенно моими руками! – крикнула Лотос.

– Умрете вместе, как возлюбленные, – хохотнула Ферайя, бросаясь в атаку.

Лотос была без оружия, поэтому старалась держать ее на расстоянии. Она чертила руны, насылая на нее проклятья, одновременно уворачиваясь от взмахов ее топора. Ее тело двигалось медленнее, чем обычно, а потому лезвие то и дело мелькало в опасной близости от нее. Силы продолжали утекать, и удары не причиняли Ферайе особо вреда, но Лотос не сдавалась, нападая снова и снова. Она не позволит этой жабе навредить Безликому.

Никому не позволит.

В ней кипела ярость, которой она никогда не знала. Чистая, неудержимая, она толкала ее вперед. У Лотос не было больше козырей в рукаве, но в ней бурлила жажда крови. Она хотела разорвать Ферайю голыми руками за то, что та посмела напасть на ее возлюбленного.

В какой-то момент Лотос удалось начать теснить ее, но тут земля под ногами заходила ходуном – прямо на нее неслись Черные Близнецы. Они приняли истинную форму, слившись в одного исполинского демона. Теон с Акирой мчались за ним, пытаясь как-то замедлить, но в спину им дышал Ясон. Он выглядел так, словно его окунули в гейзер – все его тело было изъедено кислотой. Видимо, Близнецы обратились, чтобы вытащить его.

Лотос знала, что они могут недолго пребывать в истинной форме, но зато обладали невероятной мощью. И ей стало понятно, почему не видно других химер. Они положили весь ее отряд, никто, кроме Акиры, не уцелел.

Лотос издала отчаянный вопль, оплакивая своих химер. Каждый из них был для нее словно дитя. Она вырастила их, тренировала, учила, верила в них. И лишилась почти всех разом. Горечь затмила на мгновение все, и она пропустила удар. Лезвие топора скользнуло по ее бедру, оставив глубокий порез.

Лотос пошатнулась, и Ферайя занесла топор для нового удара, скалясь как шакал. Обе знали, что Лотос не увернуться, но вдруг промелькнуло что-то рыжее. Руки Лиса обвились вокруг талии Лотос и дернули, уводя из-под удара. Топор вонзился в землю, Ферайя выругалась, глядя, как Лис уносит Лотос все дальше.

– Надо вытащить Безликого! – крикнула Лотос. – Сделай двойника! Вместе…

– Уже, – прохрипел Лис, нанося удар по невидимому куполу над Безликим. – Он помогает Райху и Игги удерживать Лао.

– Тогда я буду прикрывать тебя. Вытащи его, пока Близнецы не добрались! Быстрее!

Лотос не знала, что противопоставить Ферайе, которая уже неслась к ней с топором наперевес. Не знала, как кицунэ в одиночку разбить магический круг и вызволить Безликого. Не знала, как долго израненные слуги Безликого и полуживой двойник Лиса смогут бороться с Лао.

Два изрядно потрепанных энта кое-как сдерживали Черных Близнецов, а Акира из последних сил бился с Ясоном.

Вдруг над ней промелькнула тень. Орел разорвал когтями двух летающих тварей Нуара, а потом камнем рухнул вниз, обратившись человеком, и встал между Лотос и Ферайей.

– Палач, вытащи Безликого. Жабу беру на себя! – крикнул Теон и кинул на землю желуди. – Зачарованный лес! – он взмахнул руками, падая на колени, отдав слишком много сил за раз. Его лицо скривилось от разочарования – ему удалось поднять всего двух энтов. Они вышли недорослями, но зато двигались шустрее предыдущих. – В бой! – просипел Теон и устремился к Ферайе.

– Не лезь на рожон, перевертыш, – шепнула Лотос, а потом присоединилась к Лису, который бил заклятиями по защите магического круга.

– Где твой меч? Разруби границу Лайзой! – крикнул кицунэ.

– Я не могу ее призвать, – призналась Лотос, проклиная себя. – Сто пятьдесят лет не смогу.

– Даже знать не хочу! – рыкнул Лис, пытаясь выжечь круг огнем кицунэ.

Лотос вложила все силы в удар, и защита не выдержала. Лис пытался стащить с Безликого сеть, но она не поддавалась. Лотос хотела ему помочь, но что-то вонзилось ей под лопатку одновременно с тем, как вокруг ее ног обмоталось лассо, и ее утянуло назад.

Глава 23 Расколотая маска

Порой приходится отдать пешку, чтобы затем выиграть партию. Но как быть, если потеря, казалось бы, никчемной пешки ощущается поражением?

Из заметок чернокнижника

Безликий в ужасе смотрел, как погибают его командиры. Лао снес голову Игги и швырнул ее в энта, словно мяч. Затем он исполосовал своим кинжалом грудь Райху, пользуясь тем, что тот уже получил один удар под ребро и почти лишился сил. Он раздавил его голову, а потом добил двойника Лиса, который заметно ослабел из-за того, что Лис направил все силы на разрушение магического круга.

Безликий не мог приказать кицунэ хватать Лотос и убираться подальше. Сеть сдавливала горло, и он мог только мычать, надеясь, что они поймут, что он хочет, чтобы они ушли. А они все били и били по защите, не видя, что Лао подбирался к ним со спины.

Безликий изо всех сил пытался вырваться из сети, но чем больше сопротивлялся, тем сильнее она его сдавливала. У него внутри все сжималось от того, что он не мог предупредить Лотос и Лиса об опасности. Он надеялся, что хоть кто-то успеет остановить Лао, который хищно ухмыльнулся, подкидывая на ладони кинжал.

Хаос услышал его мольбы. Акира заметил, что Лао подкрадывается к Лотос. Он совершил обманный маневр и ускользнул от Ясона, надеясь успеть предупредить госпожу. Ему пришлось стать видимым, чтобы направить все силы в скорость. Он уже открыл рот, собираясь закричать, но Ясон метнул отравленный дротик ему в спину. А потом еще один. Акира закашлялся кровью, но продолжил бежать, разевая рот в немом крике.

Ясон метнул на этот раз сразу три дротика, но их остановил Теон – он удлинил ветвь ближайшего к Акире энта, поймав их все. Теон обернулся орлом, надеясь, что ему хватит сил поднять в воздух химеру, которая шаталась, захлебываясь кровью. Акира замахал руками, пытаясь указать Теону, что Лотос в опасности, а потом его охватил огонь.

Ферайя сожгла химеру дотла, оставив только горстку пепла, одновременно с тем, как Лис и Лотос разбили границу круга.

– Тварь! – взревел Теон, бросаясь на нее.

Безликий попытался рвануться, но сеть по-прежнему прижимала его к земле. Он бессильно смотрел, как Лао метнул кинжал в спину Лотос, а потом обвил ее ноги лассо и потащил к себе, пользуясь тем, что Лис занят сетью, а Теона теснит Ферайя.

Безликий хрипел, дергая подбородком в сторону руки. Рука, ему нужна одна рука. Он видел, как Лао волочит Лотос в сторону геенны, и знал, что тот задумал. И ничего не мог поделать.

– Не дергайся, – потребовал Лис, пытаясь освободить его горло.

Безликий замер. В тартар руку, ему нужно только одно слово. Лишь бы он успел. Огонь кицунэ жег не только сеть, но и его глотку, но Безликий терпел. Он не знал, удастся ли то, что он задумал, но другого шанса не было. Как только Лис освободил его горло, он заорал так, что его крик слышала вся преисподняя.

– Аса! – крикнул он, вложив в призыв все свое отчаянье и страх за Лотос.

Клеймор услышал его желание и материализовался в руках Лотос.

– Как это возможно? – выпучил глаза Лао.

Все знали, что никто не имеет права касаться истинного оружия, кроме его владельца. Оно признавало лишь одну руку – ту, что его выковала.

Лотос поразилась, как легко огромный меч Безликого лег в ее ладонь, а потом сделала то, что видела сотню раз. Она вонзила меч в землю и начертила на рукояти руны.

– Аса, в пыль, – приказала она дрожащим голосом.

Меч засиял голубым пламенем под цвет ее глаз, а затем во все стороны от него полетели синие молнии, которые метили точно во врагов. Они уничтожили всех монстров Нуара, первородные отразили их своим оружием. Все, кроме Ясона. Его израненное тело не выдержало, обратившись в пыль, и его дух отправился перерождаться в озеро забвения.

На глазах у всех Лотос легко вытащила клеймор из земли и взмахнула им, отсекая Лао кисть. Пятый взвыл от боли и отступил, прижимая окровавленную культю к груди.

– Какой же ты трус! – проскрипела Ферайя, скрестив свой топор с Асой.

Безликий видел, каким трудом дается Лотос каждое движение. Она получила слишком много ударов кинжалом Лао и едва стояла на ногах. Пусть его меч и покорился ей, долго ей не выстоять. А Безликий лежит распятый под треклятой сетью.

– Лис, освободи мою руку, – потребовал он. – Только руку! Сожги сеть!

– Но тогда ты… – Лис видел, что шея Безликого вся в волдырях, и не мог понять, к чему ему рука, которую он прожжет до мяса, пытаясь расплавить сеть огнем кицунэ.

– Лис! Быстрее! – рявкнул Безликий, с ужасом глядя на Черных Близнецов. Они все еще были в истинной форме и только что прикончили последнего энта Теона. Перевертыш из последних сил удерживал их подальше от Лотос, но его надолго не хватит. Безликий видел, что Теон уже без сил, а его трюки на исходе.

Безликий прокусил клыками губу, чтобы не закричать от боли, когда Лис сжег сеть – металл стекал по руке, прожигая плоть до костей.

– А теперь отойди, – приказал Безликий и ухватился пальцами за край маски на лице.

– Что ты делаешь?

– Я убью их, – оскалился Безликий.

Он снял маску и раздавил ее, сжав в обожженной руке. Сила, которую он веками копил в артефакте, хлынула в его тело, сделав его сильнее, чем до спуска в геенну. Все раны затянулись, а тело горело от распирающей его мощи.

Безликий открыл глаза и встретился взглядом с Лисом. Тот прижал уши к голове то ли от страха, то ли от благоговения.

– Повелитель, – невнятно прошептал Лис, завороженный его разноцветными глазами.

Безликий принял истинный облик, а затем легко, словно тряпку, скинул с себя сеть и встал на ноги. У него на глазах Черные Близнецы схватили Теона, который кружил над ними в облике орла, пытаясь выклевать глаза, и сдавили в своем огромном кулаке, а потом отшвырнули, точно мусор.

Безликий поймал его, не дав удариться о землю, и передал в руки Лиса, а сам кинулся к Черным Близнецам. Одним ударом он раскроил их надвое, а потом схватил за горло. Правой рукой Неро, левой Найта. Они таращили на него напуганные глаза, а он скалился, предвкушая, как отправит их в озеро забвения.

– Безликий, – сдавленно просипел Неро, пялясь на его лицо. – Кто сделал это с тобой?

Безликий сжал руку, ломая ему шею, и дух Неро отправился перерождаться.

– Безликий, отпусти, прошу, – испуганно взмолился Найт. – Это была идея Ферайи. Мы просто хотели себе Белую пирамиду Нуара. Ничего личного. У нас старый союз с этой ведьмой, мы…

Найт не договорил – Безликий сжал левую руку, свернув шею и ему.

Одновременно с этим раздался оглушительный хлопок, а потом испуганный визг Лао:

– Геенна разрастается!

Безликий обернулся и увидел, что тьма ползла к ним. Она наступала стремительно, надвигаясь на них черным облаком. Хаос продолжал наказывать их за убийство Нуара в мире смертных, геенна все еще росла.

А с другой стороны к ним мчались новые монстры Нуара. И они были крупнее, быстрее и явно опаснее предыдущих.

– Ферайя, снимай купол – нужно уходить! – запаниковал Лао.

Он призвал кинжал в левую руку, но не спешил ни на кого нападать. Что бы там ни думала Ферайя, в отличие от нее он понимал, когда пора остановиться. Например, сейчас, когда с одной стороны геенна, а с другой разъяренный Безликий. А у него всего одна рука и никакого желания испытывать терпение второго, который сорвал свою маску и стал сильнее, чем когда-либо.

А его правый глаз. Тьма в нем была страшнее самой геенны.

– Хватит скулить! Сражайся! Эти двое сдохнут тут! – рявкнула Ферайя, ударив Лотос с такой силой, что та упала на землю.

Безликий бросился к ним, но Ферайя даже не дрогнула.

– Старый подарок, малыш, – пропела она, растягивая рот в улыбке. – Ты же помнишь о пакте о ненападении? Я использую его сейчас! Не лезь ко мне!

Стоило ей только это сказать, как Безликий понял, что не сможет напасть на нее. Клятва, данная на крови, удерживала его на месте, и он не знал, как ее обойти. Мог бы придумать, да только времени не было.

Если бы Лис и Теон были в лучшей форме, то могли бы попытаться сразить первородную вдвоем, но сейчас… Теон сидел на земле, привалившись спиной к ногам Лиса. Кицунэ держал один хвост на его макушке, а второй на шее и делился с ним силами. Оба были бледными и измученными.

Безликий сжал кулаки. Возможно, если он прикончит Лао, купол ослабнет, и ему удастся пробить его изнутри. Лишь бы Лотос продержалась подольше.

Каждый раз, когда она скрещивала Асу с топором Ферайи, у Безликого внутри все сжималось от страха за нее.

Лао понял, что замыслил Безликий, но бежать было некуда. Он попытался замахнуться на него своим кинжалом, но Безликий перехватил его руку, выворачивая так, что Лао застонал от боли. А потом дернул на себя, заглядывая в его острое, как бритва, и противное, как гниль, лицо.

Лао хрипел от ужаса, глядя в его проклятый глаз.

– Ты же так хотел увидеть, что под маской, – усмехнулся Безликий, а потом оторвал оставшуюся руку. – Запомни мое лицо – это последнее, что ты увидишь.

Безликий не рассчитал силы и снес Лао челюсть. Тело высшего развеялось от смертельного удара.

– Проклятье. Придется убить еще раз после перерождения. Твоя очередь, Ферай…

Речь Безликого оборвалась на полуслове. На его глазах Ферайя воткнула топор в грудь Лотос.

– Нет! – закричал он, увидев, что та занесла руку для нового удара.

Он не мог напасть на Ферайю, но мог унести Лотос. Быстрее молнии он подбежал к ней и подхватил хрупкое тело на руки. Черная кровь из раны на груди Лотос заливала его руки.

– Люблю… Люблю тебя.

Безликий прочел это послание на губах Лотос, а потом ее тело развеялось. Он сжал в пальцах пустоту, а потом обернулся к визжащей от злости Ферайе.

– Лед тартара! Теперь она переродится! – заметив, что Безликий направляется к ней, она вскинула топор. – А ну назад, Безликий! Пакт о ненападении все еще действует.

– Разумеется. Я просто возьму тебя за руку, и мы прогуляемся в геенну. Тем более, она сама спешит принять нас в свои объятия.

Он кивнул в сторону стремительно приближавшейся к ним тьмы и увидел ужас, зажегшийся в глазах демонессы. Правильно. Она должна бояться. Они все будут бояться произносить имя Лотос, потому что за ними всеми придет он.

И уничтожит каждого, кто ее тронет.

* * *

– Рыжий, дружище, как я рад, что ты пришел, – пыхтел Теон, поднимаясь на ноги. – Я уж думал, помру тут.

– У тебя еще есть все шансы, – мрачно пошутил Лис.

Теон не менее мрачно усмехнулся. С одной стороны, наступала геенна, с другой – орда новых монстров Нуара. А между – они двое, оба почти без сил. И оба смертные, в отличие от Безликого и Ферайи.

Если их поглотит геенна, то все, конец. Да и с монстрами им не справиться.

– Мне страшно, рыжий, – признался Теон. – И желудей почти не осталось.

– На, – Лис сунул руку в карман, а потом кинул несколько желудей в ладонь изумленного Теона. – И хватит подсовывать их мне! – рявкнул кицунэ, смерив его строгим взглядом.

– Это стратегический запас, – усмехнулся Теон.

Не то чтобы горстка желудей могла перевернуть ход битвы. А вот поддержка друга вполне.

– Лис, ты же рассмотрел Безликого без маски? Я вот не успел – поганые Близнецы…

– Теон, замолчи, – взмолился Лис. – Нас сейчас разорвут твари Нуара или поглотит геенна, а тебя волнует лицо Безликого?

– Ты прав, расскажешь мне потом, – решил Теон. – Надо прикончить Ферайю, тогда купол исчезнет и мы сможем телепортироваться.

– Разумно, – согласился Лис. – Только ты помнишь, что у Безликого долг перед ней? Он не может с ней сражаться. Уверен, она все еще жива потому, что использовала одно ненападение.

– Тогда новый план. Поменяемся местами с Безликим. Пусть он удерживает тварей, а мы загоним Ферайю в геенну или разрушим ее тело.

Он встретился с Лисом взглядами. Оба знали, что этот план почти обречен на провал – им не выстоять в бою с первородной. И все же нужно было попробовать.

Лис кивнул, словно прочитав его мысли, а потом обернулся шестихвостой лисицей. Теон обратился орлом и взмыл в воздух.

Страх стучал в висках. Смрад геенны смешивался с вонью монстров. Черный туман жег глаза. Но Теон махал крыльями, летя над Лисом, который мчался к Безликому.

– Теон!

Крик Лиса вонзился в Теона одновременно с топором Ферайи, который она метнула в воздух. Теон от боли обратился человеком, падая камнем вниз. Из глубокой раны на плече лилась кровь.

Ферайя вскинула руки, выкрикнув заклинание, и направила в Теона ледяные копья. Лис прыгнул и закрыл Теона собой, опасаясь, что он не выдержит еще одну рану. Копья пробили его задние лапы, и он заскулил, падая рядом с Теоном, который кривился от боли, но все же обратился орлом и с трудом взлетел.

Безликий призвал Асу, но не смог поднять меч на Ферайю. Клятва парализовала его, не давая шевельнуться, как он ни старался. Демонесса воспользовалась его замешательством и кинула в него обездвиживающим заклинанием.

– Ну что ж, – развеселилась Ферайя. – Сегодня все аристократы смогут переродиться в озере забвения. Чего не скажешь о твоих любимых слугах, Безликий. Ты ведь расстроишься, если они подохнут?

– Ты пожалеешь, Ферайя, – прорычал Безликий.

– Возможно. Но позже. Сейчас я согреюсь утешительным призом в парочке смертей. А заодно с упоением потом всем расскажу, как уродливо твое лицо под маской. Не зря ты его скрывал. И это проклятье… Мне кажется, оно тебя убивает.

– Не раньше, чем я убью тебя.

Лис обернулся человеком и призвал лук. Он уже не мог встать на ноги, но умел стрелять из любого положения. Поэтому прицелился и спустил тетиву.

– Не выйдет, кицунэ, – ухмыльнулась Ферайя, разрубая стрелу топором.

А потом еще и еще. Она хохотала, глядя на то, как Лис скривился от отвращения к собственной беспомощности.

– Эй, жаба!

Ферайя обернулась, а Теон кинул малюсенькую виноградную веточку точно ей в глаза. Он шевельнул пальцами, и лозы оплели лицо Ферайи словно обруч.

– Твои фокусы не помогут! – Ферайя вслепую кинулась на Теона. – Маленькое отродье! Я уничтожу тебя! – визжала Ферайя, сдирая с лица виноградный обруч и царапая Теона, который одной рукой отбивался от нее, а второй рылся в нагрудном кармане. – Человеческая душонка ничто по сравнению с высшим демоном!

Лис целился в Ферайю из лука, но никак не решался выстрелить, боясь задеть Теона. А тот вдруг широко улыбнулся и показал ему белый желудь. Лис такого еще не видел – какой-то совсем маленький и гладкий, как камешек.

Теон вскинул руку одновременно с тем, как кулак Ферайи насквозь пробил его грудь. Его глаза распахнулись от ужаса, а изо рта полилась черная кровь.

– Теон! – заорал Лис, стреляя в ногу Ферайи, затем в плечо. Он, обезумев от гнева, пускал в нее стрелу за стрелой, не веря своим глазам.

– У тебя вообще нет души, мразь! – прохрипел Теон и воткнул белый желудь в рот демонессы.

Он не увидел, как Ферайя скорчилась от боли, – его тело развеялось. Ферайя завыла, падая на землю, царапая когтями шею. Из белого желудя прямо в ее горле с невероятной скоростью прорастал дуб. Тело Ферайи не выдержало магии Теона и начало разрушаться. Одновременно с этим исчез магический купол, но Лис этого не заметил.

Его заполняла вязкая тьма, а в голове билась только одна мысль: «Теона больше нет».

Он закрыл глаза, принимая истинный облик. Он не позволит Ферайе переродиться в озере забвения. Уничтожит ее раз и навсегда за то, что она сделала. Главное, не позволить ее духу, который отделялся от тела, уйти. Надо задержать его здесь.

Лис вырвал один из своих хвостов, обратив его в кинжал. Боль была ужасной, но он думал лишь о мести. Он метнул кинжал, пригвоздив им дух Ферайи к земле, заключая в капкан.

– Ты останешься здесь, тварь!

Она убила Теона. Она заслуживала развеяться в вечности за это. Лис был готов вырвать все хвосты, если понадобится, чтобы прибить дух Ферайи к этому месту и удерживать тут до тех пор, пока геенна не поглотит ее.

– Довольно! – Безликий схватил его и рывком закинул на плечо.

– Отпусти! Я отомщу ей.

– Одного хвоста хватит – ей не уйти.

Безликий телепортировался до того, как их накрыла тьма запретной зоны. Когда он отпустил Лиса в саду у замка, кицунэ ударил его в грудь, заставив пошатнуться.

– Зачем ты мне помешал?! Я мог уничтожить ее! – Лис снова ударил Безликого и тут же упал, не устояв на раненых ногах. – Она убила Теона!

– Лис, – глухо позвал Безликий, опустившись перед ним на колени и направляя целительную магию в его ноги. – Если бы я промедлил, то потерял бы и тебя. Еще мгновение – и тебя бы разорвали на части либо монстры Нуара, либо геенна.

– Я бы отдал все хвосты! Я бы смог! – кричал Лис, снова пытаясь ударить Безликого.

– Ты бы погиб! – отрезал Безликий, перехватывая его кулак. – Теон не для того тебя спасал.

– Мы должны были что-то сделать! – Лиса трясло от бессильной ярости.

– Обещаю, если Ферайя смогла улизнуть, я убью ее, как только встречу, – твердо сказал Безликий.

– Зачем он к ней полез! Зачем? Пернатый олух!

– Лис, – Безликий положил руку ему на плечо и сжал, не зная, как еще ободрить. – Мне тоже жаль. Вы с Теоном, Игги и Райху давно не были просто слугами – вы стали намного ближе. Теон был мне дорог так же, как и тебе. Он был мне другом.

– Нет! – Лис зашипел как змея. – Не произноси это слово! Он тоже вечно мне твердил про дружбу! Идиот! Тупой болван! Ненавижу его!

Его так трясло от злости, что он то превращался в лису, то оборачивался человеком с лисьими ушами и хвостами, то бил кулаками по земле так сильно, что во все стороны летели искры.

– Лис! – Безликий ухватил кицунэ и отвесил оплеуху, выводя из истерики. – Наш друг погиб! Прими это с честью!

Безликий держал его за плечи, а Лис вырывался и отказывался это принимать, продолжая осыпать проклятиями то Теона, то Ферайю, то Безликого, пока его голос не осип.

Тогда он затих, а потом шепотом попросил Безликого его отпустить.

– Куда ты пойдешь? – спросил Безликий, убирая руки.

– Мне нужно побыть одному. Кицунэ скорбят высоко в горах в мире смертных. Я отправлюсь на гору Фудзи, туда, где ты меня нашел когда-то.

Безликий кивнул. А затем присел на корточки и показал жест открытых пустых ладоней.

– Я благодарен за службу, мой верный хранитель. Я отпускаю тебя. Ты свободен.

– Что ты делаешь? – горько усмехнулся Лис. – Я тебе нужен, как никогда. Твои лучшие командиры мертвы, твоей маски больше нет. Я вижу… твое проклятье пожирает тебя. И ты освобождаешь меня, стоя на краю бездны. Назвал меня другом, чтобы отослать?

– Я назвал тебя другом, потому что давно таковым считаю. А друзья не служат по клятве. Они приходят на помощь по доброй воле. Возвращайся и будь моим хранителем, когда пожелаешь и если пожелаешь. Я не отсылаю, я даю тебе самому решить, чего ты хочешь.

– Чего я хочу? – переспросил Лис.

Слова Безликого его огорошили.

– Найди ответ в своем лисьем сердце и приходи ко мне. Я буду ждать. И если тебе понадобится помощь, позови меня. Я всегда откликнусь на твой зов.

Лис поднялся на ноги и медленно кивнул. Он впервые видел все лицо Безликого целиком. И знал, что тот скорбит по Теону не меньше, чем он. Это читалось в опущенных уголках его губ, в хмурых бровях, но больше всего в глазах. От проклятого глаза веяло холодом, но зеленый… в нем была боль. Такая же боль, как та, что рвала Лиса изнутри.

– Безликий, – позвал он перед тем, как уйти. – Почему ты решил сделать его демоном?

– Я увидел в нем свое отражение, – улыбнулся Безликий. – Дух, который отказывался сдаваться, несмотря ни на что. Я буду по нему скучать и обязательно отомщу всем причастным к его гибели.

– Я присоединюсь к мести, а пока… мне нужно уйти, – Лис принялся чертить круг для портала. – Присмотри за Лотос, наверняка она совсем скоро переродится в озере и будет слабой. Ты ей нужен.

– Да, – кивнул Безликий.

– Кстати, – Лис уже вошел в портал и стал исчезать, но успел указать пальцем в сторону куста с бледно-розовыми розами. – Один цветок пропал. Она все-таки украла его.

Безликий вздохнул, принимая поражение. А Лис исчез.

Глава 24 На краю вечности

Истинное имя – первый звук, что слышит демон при рождении. Оно отражает нашу сущность и дает безграничную власть над нами тому, кому мы его называем. Именно по этой причине мы держим свои истинные имена в тайне и пользуемся теми, которые сами себе выбрали.

А жаль, мне нравится мое истинное имя, хотя в нем есть и некая доля иронии.

Из заметок чернокнижника

Месяц спустя

Безликий нетерпеливо мерил шагами свои сады, не зная, чем себя занять, чтобы не сойти с ума от нарастающей тревоги. Он то телепортировался к озеру забвения и высматривал там Лотос, то возвращался в замок, думая, что она перенесется сразу сюда после перерождения.

Ожидание выматывало. Этот месяц дался ему тяжелее, чем десять лет в геенне.

Подчиненные Лотос перешли к нему на время ее отсутствия, но он отправил их всех в цветочную крепость на случай, если Лотос вернется туда. А еще его раздражало то, как старательно они избегали смотреть в его лицо. Да и его подчиненным было явно не по себе.

Безликий не осуждал – он и сам никак не мог смириться с тем, что маски больше нет. Его раздражало то, что он стал главной сплетней преисподней и о его глазах судачат все – от аристократов до мелких бесов.

Блэйз и тот уже дважды приходил к нему под предлогом узнать о бойне в предгорье геенны, а на самом деле рассматривал его глаза. Кирино тоже явился, чтобы сказать, что планирует созвать собрание. Безликий напомнил, что половина аристократов перерождается в геенне, и король преисподней тут же сказал, что собрание будет позже. На вопрос, с чего он решил лично известить Безликого о своих намерениях, Кирино не ответил, опасливо глядя в тьму в его правом глазу.

Безликий пытался разузнать, что стало с Ферайей, но даже ее слуги не понимали, сгинула она в геенне или все-таки отправилась в озеро забвения. Безликий надеялся, что жаба переродится – ему не терпелось поквитаться с ней за смерть Теона, Райху и Игги. Он не снесет ей голову сразу, нет, он придумает что-то мучительное, чтобы она сполна заплатила за все.

Внутри запекло от ярости. Теон. Его лучший ученик, его лучший демон и соратник. Он мог избежать гибели, только вот Теон никогда не бежал от боя. Он летел в объятия битвы, танцуя со смертью как безумец, и всегда был готов выйти против любого соперника. Совсем как сам Безликий.

Безликий вдруг подумал, что благодаря Лотос и Теону стал относиться к смертным более уважительно. Лотос всегда питала к ним слабость, – прикрываясь балансом и правилами хаоса, она всегда пыталась защитить глупых людишек. Но если в мире смертных есть такие души, как Теон, то Лотос права. Людьми стоит восхищаться. Есть в них что-то такое, чего нет у сильнейших порождений преисподней. Не хаос возвысил Теона, нет. Душа Теона не изменилась под воздействием хаоса, наоборот, стала еще ярче. И тем горестнее, что его больше нет.

Безликий сказал Лису, что они должны принять смерть Теона достойно, но не знал, как ему смириться с ней. Он наконец понял, как ужасно поступил с Лотос на балу перемирия. Он же знал, что Арго был ее приближенный, он был ей как Теон Безликому. И, зная это, он специально, сгорая от ревности, убил его руками Лиса.

– Сколько же я натворил, – вздохнул Безликий.

Вина за все, что он сделал против Лотос, давила на плечи. Снедаемый ревностью и страхом ее потерять, он раз за разом пытался уязвить ее, доказать, что она нуждается в нем. Подавал ей руку помощи, а потом отталкивал посильнее, чтобы она не догадалась, как он боится за нее.

Безликий вспомнил, как увидел шрамы от оружия первородных на ее теле. А ведь если бы они нормально поговорили еще тогда на острове, если бы он знал, что она защищала его от круга… Она сказала, что любит его. Сердце Лотос билось для него столько времени, а он сделал все для того, чтобы она до последнего боялась ему в этом признаться.

Безликому стало тошно от самого себя. Он не знал, как все исправить и загладить вину за то, что натворил.

Он так и не смог вырастить синюю розу. Хаос сказал, если он хочет защитить Лотос и сделать сильнейшей первородной, то должен поклониться и дать клятву синей розе. Но синей розы не существует.

– Зато существует другая клятва, – усмехнулся Безликий.

Пусть колодец желаний катится в бездну! Судьба в его руках, а не в иллюзорных грезах и надеждах. Даже с проклятьем, даже без синей розы, он сам сделает Лотос сильнейшей. По его вине она веками теряла лучших слуг… Что ж, он даст ей взамен лучшего демона.

Он отдаст ей себя.

Безликий уже собирался снова перенестись к озеру забвения, чтобы дождаться Лотос там, но она вдруг появилась в его саду, наполнив его запахом горных цветов.

– Лотос, – хрипло позвал он, жадно ее рассматривая.

Она была бледной и слабой после перерождения, но это была она. Целая и невредимая. И на ней было белое греческое платье, точь-в-точь как то, в котором она танцевала с ним на празднике урожая в мире смертных.

– Приветствую, Безликий, – тихо сказала она, идя к нему навстречу.

– Приветствую, Лотос, – как-то медленно сказал он, делая шаг к ней.

– Ты без маски, – настороженно сказала Лотос. – Как же твой секрет? – Она вздохнула, собираясь с мыслями и не зная, с чего начать. – Безликий, нам надо о многом поговорить. Там, в предгорье геенны…

Лотос не договорила. Безликий обхватил ее за талию и прижал к себе, крепко обнимая. Он слышал, как громко бьется ее сердце, но теперь, когда он знал правду, ему нравился этот звук.

Он наклонился к ней и поцеловал в губы, пробуя на вкус, будто это был их первый поцелуй. Лотос нежно отвечала ему, а ее сердце затрепетало еще сильнее.

Ни секунды не сомневаясь в том, что делает, Безликий прервал поцелуй и опустился перед ней на колени.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Лотос, когда он выпустил когти и провел ими по своим запястьям, царапая до крови.

– Мое истинное имя, данное хаосом, Арестас, – тихо сказал Безликий, встречаясь с ней взглядом. – В знак своей вечной любви я отдаю его тебе.

Кровь на запястьях Безликого сложилась в тонкую вязь рун, а потом вспыхнула зеленым. Лотос почувствовала связь. Она натянулась между ними словно нить, связав прочнее, чем любая клятва. Тот, кто владеет истинным именем, владеет демоном. Навсегда.

– Что же ты наделал, глупый? – Лотос опустилась на колени и схватила его за запястья, рассматривая браслеты из рун, которые никогда не исчезнут. – Нельзя называть истинное имя. Ты… ты не должен мне служить!

– Я убил столько твоих слуг, что не сосчитать. Теперь я заменю их, Лотос, – Безликий улыбнулся. – Я же говорил тебе еще на празднике смертных: я сложу мир к твоим ногам.

Иронично, но ему вдруг стало по-настоящему свободно – вечное обязательство его не тяготило. Он вверил себя и всю свою любовь Лотос. Пусть распоряжается его именем как захочет. Он сделает все, что она прикажет, и станет ее мечом и щитом во всех войнах.

– Так не пойдет, – прищурилась Лотос и полоснула когтями по своим запястьям. – Тогда и я сказала тебе, что сложу мир к твоим ногам, Безликий. И я свое слово держу.

Она потянулась к нему и прошептала свое истинное имя ему на ухо. Его звучание ошеломило Безликого.

Он даже не смотрел на ее запястья, которые оплели браслеты из рун. Ему даже было все равно, что она назвала ему свое истинное имя в знак взаимной любви. Он думал только о том, что всю жизнь искал синюю розу не там.

Проклятый колодец сказал поклониться синей розе и дать ей клятву верности. Но как он мог знать, что истинное имя Лотос в вольном переводе с древнего языка означало «синяя роза».

– Безликий? – Лотос стушевалась под его отсутствующим взглядом. – Я хочу, чтобы ты тожезнал мое истинное имя. Это будет честно. И… Что с тобой?

– Синяя, поглоти ее геенна, роза, – взвыл Безликий, сокрушаясь. – Я бы спустился в этот колодец сейчас и взорвал его! И его загадки! Лотос, я идиот!

– Ты наконец стал самокритичен, – нервно пошутила Лотос, не понимая, почему он так странно себя ведет.

– Хаос только что исполнил мое желание, – признался Безликий. – Мне не нужно было растить синюю розу, мне…

Он замолчал, видя, что Лотос его не слушает. Округлившимися от изумления глазами она смотрела куда-то за его плечо.

– Кажется, хаос исполнил и мое желание, – прошептала Лотос дрожащими от волнения губами.

Безликий обернулся, пытаясь рассмотреть, что она там увидела. Его удивлению не было предела – посреди его сада выросла синяя роза. Она была не похожей ни на что из того, что он видел раньше. Ее лепестки переливались всеми оттенками синего: они то казались голубыми, как глаза палача, то почти черными, как грозовые облака в мире смертных.

Безликий зачарованно смотрел на розу, не понимая, почему она выросла сейчас. Зачем? Он уже исполнил свое желание, когда назвал Лотос свое имя. С ним она станет непобедимой.

– Это роза любви, – прошептала Лотос.

Она встала и безжалостно сорвала розу, выжимая из нее несколько капель масла в пузырек с нежно-голубой жидкостью. Безликий внимательно наблюдал за ней, ничего не понимая. А она подошла к нему, сияя словно звезда в ночном небе смертных, и улыбнулась так, как никогда раньше, протягивая ему пузырек.

– Я спускалась в колодец за лекарством для тебя. Я могла взять три цветка: розу верности, розу надежды и розу любви, чтобы исцелить тебя от проклятья, но ты был в геенне, и мне пришлось выбрать хвосты кицунэ, чтобы Лис смог помочь тебе пережить ссылку. Я поклялась, что найду розы сама. И вот, последняя у меня.

– Ты искала для меня лекарство? – не веря, спросил Безликий, принимая пузырек из ее рук. – Похоже, я дважды идиот.

Он вспомнил, как обвинял ее в предательстве, как смеялся над ней, когда она сказала, что присягнула Кирино, чтобы получить координаты колодца. Все это было ради него. Она все это время пыталась его спасти.

– Не-е-е-т, как минимум трижды. Хотя если посчитать все разы…

– Заноза, – весело хмыкнул Безликий.

Лотос хихикнула, а потом нетерпеливо кивнула на пузырек. Безликий запрокинул голову, залпом выпив его содержимое. Боль обожгла глотку, а потом устремилась в правый глаз Безликого. Резкая и острая, словно бритва, она ослепила его, а потом сдавила сердце. Безликий рухнул на колени, корчась в муках. Ему казалось, что его раздирает на части, будто из его глаза и сердца выходят наружу стальные шипы.

Сквозь пелену боли он слышал голос Лотос – она звала его по имени. А он терял явь и себя, снова переносясь в бесконечное сражение, а потом возвращаясь к ней. Это было хуже любого его приступа – он был и не здесь, и не там, а его разум раскалывался на части снова и снова.

Он упал на спину, выгибаясь дугой и хрипя.

– Безликий! Нет! Нет! – Лотос крепко сжимала его руки, не зная, как ему помочь. – Я с тобой. Я всегда буду с тобой! – горячо шептала она.

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем Безликий перестал биться в конвульсиях и затих. Он тяжело дышал, а она все смотрела на его лицо, надеясь и боясь одновременно.

А когда он открыл глаза, ее сердце захлебнулось от радости – тьмы больше не было. Лотос видела зеленые глаза с золотым ободком. Проклятье спало.

А потом Лотос вдруг услышала тяжелый удар сердца в его груди. Оно колотилось все быстрее, пока не стало биться так же часто, как и ее собственное.

– Твое сердце… – прошептала Лотос, робко улыбаясь.

– Оно всегда… всегда билось, – прошептал Безликий, сжимая ее руку в своей. – С тех самых пор, когда я впервые тебя увидел, но проклятье мешало услышать его стук.

Лотос легла на спину рядом с ним. Вокруг пышно цвели розы, пахло грозой и горными цветами. Безликий не отпускал ее руку, переплетая их пальцы. Его глаза были закрыты, а на губах играла загадочная улыбка.

Лотос тоже молчала, не зная, с чего начать. Хотелось о многом рассказать и спросить, но она просто вдыхала ароматы цветов и слышала стук их сердец, которые бились в унисон. Мелодия их вечности была прекрасной.

– Я люблю тебя, – сказал Безликий.

– Я люблю тебя, – эхом повторила Лотос.

Эпилог

Лис сидел на небольшом отвесном плато высоко в горах в мире смертных и прямо смотрел на первые лучи солнца, которое поднималось все выше. Порывистый ветер встрепал рыжие волосы, откидывая их назад. Утро выдалось холодным.

Прошло много дней с тех пор, как он ушел скорбеть на гору Фудзи. Безликий спросил: «Чего ты хочешь?», но ответа в лисьем сердце так и не было. Там была только тоска.

Когда-то давно он хотел силы. Хотел стать первым среди сильнейших. Он пошел на службу к Безликому, стал его хранителем, вырастил девять хвостов, как настоящий кицунэ. Он тренировался, побеждал, рвался вперед. Ему нужна была сила, чтобы никто не валял его в грязи, как Белый Рэму.

Последний стал первым.

Он научился выходить из боя без единой царапины, он стал лучшим. А потом его сгубило тщеславие – Арго уничтожил драгоценные хвосты и почти убил его. А какой-то вчерашний человеческий мальчишка спас от смерти и попросил в уплату дружбу.

Какая ересь.

Год от года, битва за битвой, Теон все твердил Лису, что он его друг. Болван пернатый, прилипший как репей. И раз за разом приходилось его вытаскивать и спасать, учить и присматривать за ним.

Безликий спросил: «Чего ты хочешь?»

Он не отвернулся, когда Лис потерял хвосты. Стал слабым, не мог быть полноценным хранителем. И птицеголовый олух не отвернулся. Год за годом, война за войной, теперь уже Лиса спасали и прикрывали спину. А ему почему-то было не жалко отдать за Безликого хоть все хвосты. Почему-то он сам лез в пекло спасать Теона.

Безликий спросил: «Чего ты хочешь?»

Конкретно сейчас? Убить Ферайю, убить первородных, в крошку разнести их круглый стол аристократов.

Когда-то Лис хотел девять хвостов, но сейчас отдал бы все до единого, чтобы вернуться в день бойни в предгорье геенны и не дать Теону погибнуть от рук Ферайи. Он бы отдал их все, чтобы снять проклятье с Безликого.

– Зачем сила, если не можешь спасти тех, кто дорог? – грустно спросил Лис ледяную тишину.

Безликий спросил: «Чего ты хочешь?»

«Хочу вернуть своего друга», – подумал Лис. Он даже не успел сказать Теону, что понял значение слова «друг».

Глупый, глупый перевертыш. Он так и не стал настоящим бездушным демоном. Все кричал, что сразится с самим хаосом, все бил себя в грудь, вопя, что всех победит. Ничего не боялся. И так глупо погиб.

«Ты ж мой друг, рыжий. Я своих не бросаю», – звенели в голове слова Теона.

Нет, не глупо. Он спас своих друзей. Он был воином, как всегда того и хотел. Лис вспомнил, как на одном из заданий Безликого, когда они, обессилевшие, валялись в грязи после трудного боя, Теон сказал, что хочет только одного: идти за Безликим и сражаться спиной к спине со своим другом. Лис тогда сказал ему, что он идиот.

Печаль заполнила все его нутро. Внутри была какая-то зияющая дыра, и он не знал, как ее заполнить. Ему нужно было вернуться к Безликому и попросить о задании. Чем сложнее, тем лучше. Может, хоть так он сможет избавиться от тоски.

– Эй, рыжий, скучал?

Лисьи уши дрогнули и прижались к голове: этот голос и это дурацкое прозвище он узнал бы даже в геенне.

Рука Теона опустилась на плечо, и зияющая дыра внутри затянулась. Глупая улыбка растянула губы Лиса – кажется, этот олух все-таки смог победить хаос.

– Скучал, придурок!

А все-таки у хаоса великолепное чувство юмора.

Из заметок Вагиса

От авторов

Дорогой читатель, спасибо за то, что прочел историю Безликого и Лотос. Мы надеемся, что тебе понравилось это приключение.

А если вдруг тебе снова захочется погрузиться в мир демонов и почитать что-то подобное, то мы предлагаем тебе познакомиться с книгой «Хозяин моей души» и окунуться в историю любви аристократа и смертной. А точнее, Вагиса и Лайнесс, которых ты встретил в этой книге.

А еще мы будем очень рады видеть тебя в нашем телеграм-канале: kovsh_books

До скорых встреч на страницах новых историй ♥

Примечания

1

Лис-оборотень, обладающий магическими способностями. (Прим. авт.)

(обратно)

2

Предмет одежды, набедренная повязка из неширокой полосы ткани, которую обертывали вокруг бедер и укрепляли поясом. (Прим. авт.)

(обратно)

3

Скрытный убийца, который работает в одиночку. (Прим. авт.)

(обратно)

4

Большой двуручный меч с длинной рукоятью и широким клинком. (Прим. авт.)

(обратно)

5

Короткая накидка, которую носят без запаха. (Прим. ред.)

(обратно)

6

Деревья, оживленные магией. (Прим. авт.)

(обратно)

7

Элемент доспехов, охраняющий грудь и спину. (Прим. ред.)

(обратно)

Оглавление

Часть I I век н. э. Игры бессмертных

  Пролог

  Глава 1 Бал перемирия

  Глава 2 Танец жриц

  Глава 3 Лицо под маской

  Глава 4 Шесть хвостов кицунэ

  Глава 5 Скорпионы в банке

  Глава 6 Невыполненный приказ

  Глава 7 Семь имен

  Глава 8 Секрет за секрет

  Глава 9 Темный альянс

Часть II 10 век н. э. Король преисподней

  Глава 10 Войны длиною в вечность

  Глава 11 Одержимость

  Глава 12 Западня

  Глава 13 Цена предательства

  Глава 14 Колодец желаний

  Глава 15 Печать на сердце

  Глава 16 Цветок надежды

  Глава 17 Кровавые слезы

Часть III 14 век н. э. Сердце демона

  Глава 18 Бал траура

  Глава 19 Сделка

  Глава 20 Осознанный выбор

  Глава 21 Ловушка для палача

  Глава 22 Капкан захлопнулся

  Глава 23 Расколотая маска

  Глава 24 На краю вечности

  Эпилог

От авторов

*** Примечания ***