Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
Ноябрьский ветер пробирал до костей. Николай чувствовал, как подошва ботинок примерзает к заледенелой поверхности моста, но не сходил с места. Тянул руку. Худощавый парень, в красном свитере и чёрной замызганной жилетке, терял контроль над замёрзшим, трясущимся телом.
– Просто возьмись! Не нужно прыгать.
– Какое твоё дело? – парень посмотрел на него красными, пустыми глазами.
– Придётся прыгнуть за тобой. День был так себе, не хочу портить его ещё больше.
– Что? – губы парня затряслись и косой шрам на щеке пошёл гармошкой. – Ты не понимаешь! Не лезь!
– Вода холодная, но я вытащу тебя, не сомневайся.
– Мне нельзя! Мне край! – парень затрясся сильнее, и одна нога соскользнула.
– Стой! – Николай рванул к нему.
Вцепившись в жилетку, перекинул через перила на мост. Пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить. Даже когда спускались, спасённый не переставал вырываться и жутко выть.
– Они придут за мной! – кряхтел он, выпучив на Николая покрасневшие глаза.
Сойдя с моста, Николай усадил его на скамью остановки, и нащупав в кармане вибрирующий телефон, повернулся к дороге.
– Да, – ответил, махнув рукой. – Я вас вижу.
Съехав с моста, скорая остановилась. Открыв пассажирскую дверь, с переднего сиденья спрыгнула девушка.
– Вы звонили? – спросила она.
– Да.
– Где пострадавший?
– Здесь, – Николай повернулся.
Скамья опустела. Спасённый бежал по улице, сбивая и отталкивая пешеходов.
– Думаю, ему уже лучше, – выдохнула девушка. – Был под чем-то? – спросила.
Николай не ответил, поморщившись. Оставшийся путь до дома, провёл с давящим чувством незаконченности.
– Борисыч! – окликнул его кто-то возле подъезда.
Повернувшись, Николай увидел Савелия, обнажившего в улыбке забор редких зубов. Поставив метлу к стене, он снял перчатку, и тщательно вытерев руку о верхнюю часть оранжевого жилета, подошёл к Николаю.
– Здорово! – Николай улыбнулся, пожав холодную, костлявую пятерню.
– На работе что приключилось? – спросил Савелий.
– Ничего нового. С чего ты взял?
– Написано на лице.
– Всё нормально, – кивнул Николай
– Слушай, – Савелий почесал недельную щетину, – письмо пришло. Знаю, ты не пьёшь, уже давно, но мне компания нужна. Хоть посиди со мной.
– Письмо? – Николай с подозрением посмотрел на Саву.
– Письмо! – глаза Савелия заблестели. – Дочь нашлась! Ни слуху ни духу двадцать пять лет. С женой ведь я тогда развёлся. Уж восемь лет как нет её. Соседи мне писали, что похоронили. Думал, из родных я сам себе. Один на свете. А тут, такое! И молчала ж мне, про дочь. Меня как током шибануло! К себе зовёт. В Ростов. И внуки есть. Двойняшки.
– А ты? – Николай улыбнулся.
– Поеду! – Савелий всхлипнул, вытирая правый глаз.
В тот вечер они долго сидели у него в каморке. Савелий смаковал настойку, Николай пил чай. Слушал планы Савы. Много планов. Жалел немного, что уедет. Но, радовался за него.
– Ты б не частил! – Николай, кивнул на быстро убывающую бутылку.
– Ничего! – смеялся Савелий. – Сегодня можно. Такой день!
В последнее время они сдружились. Как никому, бывало, Николай доверял Савелию то, что горело внутри. А больше и некому было. С женой третий год не жили. Не смогла стерпеть его постоянных отсутствий. Дочь забрала с собой, в Самару. По началу они созванивались часто, но, когда алкоголь стал составляющей каждого дня, звонки прекратились. И, даже когда смог вернуться к прежней жизни, лучше не стало. Один раз в месяц, десять минут, всё что у него было. И Сава. Старый, худой, но такой родной и близкий. Закончив с настойкой, Савелий потянулся к куртке, но Николай остановил его.
– Хорош, – удержал за руку. – Хватит на сегодня.
– За маленькой! – засмеялся Сава. – И всё!
Наутро, когда дежурный сообщил о трупе, Николай не мог оторвать себя от стула. Приехав на место, долго стоял над Савелием, бледный как снег.
«Как же так, старый! Как же так!» – повторял про себя.
Единственный свидетель, водитель такси, видел, как возле круглосуточного магазина, ранним утром, худощавый парень в чёрной жилетке и красном свитере, ножом ударил дворника, вырывая зажатые в руке купюры. В тот день, до позднего вечера Николай искал его, но, ничего.
Над остывающей поверхностью утреннего чая струился пар. Николай смотрел на стакан. Тошнота подступала к горлу. С трудом задавил, быстро и глубоко вдыхая. Голова раскалывалась.
«Поправиться бы» – скользнула мысль, и червячком поползла туда, где со вчерашнего дня не было ничего, кроме водки и приготовленных на скорую руку бутербродов.
Под письменным столом в верхнем ящике тумбы, лежала бутылка коньяка, под рамкой с семейной фотографией. Раньше, он наливал его по особым случаям. Немного. Или когда совсем хреново. Открыв ящик, посмотрел на улыбающееся лицо дочери.
– Коль! – в кабинет ввалился Иннокентий. – Всё норм, прикрыл тебя.
Положив на письменный стол две серые папки, поправил ремни кобуры, стянувшие свитер, и с довольным видом,
Последние комментарии
4 часов 53 минут назад
15 часов 12 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 13 часов назад