Стилет [Гарольд Роббинс] (fb2) читать онлайн

Гарольд Роббинс СТИЛЕТ

РОМАН

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

^{_{Гарольд Роббинс — известнейший американский писатель, автор многих приключенческих романов и повестей. Его популярность в этом жанре уступает, пожалуй, лишь славе Дж. X. Чейза. Но в отличие от «чистых» триллеров последнего, основные темы Роббинса — жизнь светского общества, бизнес, приключения, эротика.}}

^{_{Книги Роббинса разошлись по всему миру многомиллионными тиражами, многие его произведения были экранизированы, некоторые из его романов и повестей награждались специальными премиями и призами ассоциации литературных критиков США. Среди самых известных книг Гарольда Роббинса можно назвать «Торгаши мечтой», «Искатели приключений», «Бетси», «Парк-авеню, 79», «Куда ушла любовь», «Не любите незнакомцев»…}}

^{_{Отличительными чертами художественного стиля Роббинса считаются неослабевающее напряжение сюжета, выверенная логика поступков героев, исключительная наглядность каждого эпизода повествования, легкий стиль. В этом вы убедились сами на примере одного из самых известных и увлекательных романов Роббинса — «Стилет».}}

_{^{Перевод этого романа специально для еженедельника «Контакт» осуществил журналист ОЛЕГ ЛАСТОЧКИН.}}

ГЛАВА 1

В одиннадцатом часу вечера в бар, в котором у стойки стояли трое мужчин, а еще один сидел за столиком в глубине комнаты, вошла местная шлюшка. Вместе с ней в холл проник порыв холодного ночного воздуха.

Она взобралась на стул перед стойкой бара и слегка приспустила с плеч тоненькое зимнее пальтишко.

— Дайте пива, — сказала она.

Бармен молча налил стакан и поставил перед ней. Он взял со стойки серебряную монету в 25 центов, сунул ее в карман.

— Будет сегодня работа, Джимми? — Она взглядом обвела мужчин в баре, в поисках ответа на свой вопрос.

— Не сегодня, Мария, — бармен покачал головой. — Сегодня воскресенье — все туристы сидят по домам. — Он отошел и стал протирать стаканы под стойкой. Он смотрел, как она допила свое пиво. Мария. Так он называл их всех. Девушки из Пуэрто-Рико с блестящими темными глазами, упругой грудкой и соблазнительным задом. Он спрашивал себя, когда она последний раз делала себе прививку.

Шлюшка больше не смотрела на мужчин у стойки бара. Она повернулась к сидящему за столом. Он сидел спиной, но по внешнему виду и одежде она смогла определить, что он не местный. Она вопрошающе взглянула на бармена. Тот пожал плечами; она соскользнула с высокого стула и направилась к столику.

Когда она перед ним остановилась, мужчина смотрел на свою рюмку виски.

— Вам одиноко, синьор? — спросила девушка.

В тот момент, когда он медленно поднял голову, она уже знала его ответ. Голубые глаза, загорелое лицо и чувственные губы. Такие мужчины никогда не покупали себе развлечения — они их просто брали.

— Нет, благодарю вас, — вежливо сказал Сезар.

Девушка неловко улыбнулась, кивнула и вернулась к стойке. Она вновь забралась на стул и вынула сигарету. Невысокий, крепко сбитый бармен зажег для нее спичку.

— Я же говорил, — улыбаясь, прошептал он. — Сегодня воскресенье.

Девушка глубоко затянулась и медленно выпустила из легких дым.

— Знаю, — бесцветно ответила она. У нее на лице появился первый смутный знак для беспокойства. — Но я должна работать. Это дорогая привычка.

В телефонной будке по соседству со стойкой зазвонил телефон. Бармен отошел от нее, чтобы ответить. Потом он вышел из будки и подошел к столику Сезара:

— Вас, синьор.

— Mil gracias, — ответил Сезар, направляясь к телефону. — Алло, — закрыл он дверь будки.

Женский голос казался шепотом. Она говорила по-итальянски.

— Это будет утром, — говорила она. — Перед тем, как он предстанет перед судом.

— А больше нигде? — Сезар отвечал на том же языке.

— Нет, — несмотря на всю нежность, ее голос был четким и ясным. — Мы не смогли установить, откуда он появится. Мы только знаем, что он предстанет перед судом в одиннадцать часов.

— А другие? — спросил Сезар. — Они все там же?

— Да, — ответила она. — В Лас-Вегасе и Майами. У тебя уже есть план?

— У меня все готово, — ответил Сезар.

— Этот человек, — голос женщины стал жестким, — должен умереть до того, как сядет на скамью для свидетелей. Другие тоже.

— Скажи дону Эмилио, — коротко рассмеялся Сезар, — чтобы он не волновался. Считайте, что они уже мертвы.

Он повесил трубку и вышел на ночную улицу испанского Гарлема. Он поднял воротник, прячась от холодного зимнего ветра, и зашагал по улице. В двух кварталах отсюда — на Парк-авеню — он остановил одинокое такси.

— В отель «Эль Марокко», — сказал он водителю.

Он откинулся на сиденье и закурил. В нем поднималось азартное возбуждение. По-настоящему. В первый раз после войны, это было сейчас по-настоящему. Он вспомнил, как это произошло впервые. Первая девушка и первая смерть. Странно, что и то, и другое обычно уживались вместе. Реальность жизни никогда не бывает сильнее, чем, когда в руках ты крепко держишь смерть…

Это казалось таким далеким. В 1935 году ему было только пятнадцать лет. В тот день у подножия горы в маленькой деревушке на Сицилии был парад. Фашисты всегда проводили парады. Кругом трепетали знамена и портреты дуче: хмурое лицо, злые кулаки и поросячьи глазки. «Живите с риском!», «Будь итальянцем!», «Италия — это сила!».

Как-то Сезар возвращался домой. До подножья горы он добрался вечером. Он взглянул вверх. Недалеко от вершины на самом краю пропасти стоял замок. Витиеватый, безобразный. Как все шестьсот лет, что был построен. С тех пор, как давно забытый предок — первый граф Кардинали — взял в жены дочь семьи Борджиа.

Он начал подъем в гору — мимо виноградников Гандолфо сквозь тяжелое благоуханье черных гроздей винограда. Он до сих пор помнил, как той ночью в нем гремели барабаны и поднималось сладостное возбуждение. В мозгу вертелись непристойные рассказы старого сержанта-вербовщика об оргиях во дворце дуче.

— Гигант! — ликовал старый солдат. — За всю историю Италии никогда не было таких половых гигантов! За одну ночь он сменил пять разных девочек. Я это знаю, потому что приводить их к нему была моя обязанность. И каждая деваха выходила на полусогнутых, как будто ее одолел бык. А он-то, он! Он проснулся утром в 6 часов — сильный и свежий — и повел нас в бой уже через два часа. — От увлечения он брызгал слюной. — И вот что я вам скажу, ребятки. Если вы хотите наслаждаться женщинами — носите форму итальянской армии. Тогда каждая девчонка будет думать, что спит с частью самого дуче!

И тут Сезар увидел эту девушку. Она вышла из дома Гандолфо через задний выход. Он видел ее и раньше, но никогда в таком возбуждении собственных мыслей и желаний. Она была высоким, сильным, полногрудым животным, эта дочь винодельца. Она несла куль с вином в дом для охлаждения, что стоял на задворках поля у ручья. Увидев его, она остановилась.

Он стоя глядел на нее. В нем еще не остыл дневной пыл, и тыльной стороной руки он обтер с лица капельки пота.

— Может, синьор хочет выпить прохладного вина? — голос ее был очень мягким и уважительным.

Он молча кивнул и подошел к ней. Он высоко поднял куль с вином, и оно само потекло ему в горло, брызгая по подбородку. Он чувствовал, как красное вино обожгло его внутренности. Оно и согрело его, и в то же время охладило. Он вернул ей куль. Они молча стояли друг против друга, глядя друг другу в лица.

Медленно на лице ее появился румянец, и она опустила глаза. Он видел, как вдруг под простой крестьянской блузкой напряглись соски ее полной груди.

Он отвернулся и зашагал в лес. Глубоко в нем заговорил опыт многих поколений. Он больше не сомневался в своей способности обладать и владеть.

— Идем!

Послушная, как автомат, девушка последовала за ним. Далеко в лес, туда, где деревья настолько стары, что сквозь их листву с трудом видится небо. Она опустилась на траву рядом с ним и не произнесла ни слова, пока его пальцы устраняли одежду с ее тела.

Какое-то мгновенье он стоял перед ней на коленях: сильные мускулистые линии тела, полная грудь с сосками, как слива, ровный крепкий живот, который то вздымался, то падал, тяжелые сильные ноги. В нем поднялся поток чувств и эмоций, и он бросился на нее.

Для него это было в первый раз. Но не для нее. Дважды в агонии он кричал, а она крепко прижимала его тело к своему; и затем, выдохшись, откатывался в сторону и лежал, тяжело дыша, на влажной траве рядом с ней.

Она молча повернулась к нему, целуя и лаская его пальцами. Сначала он оттолкнул ее, потом его руки дотронулись до ее груди и там остались. Не отдавая себе отчета, он крепко сжал их. Она крикнула от боли.

И тут он впервые посмотрел ей в лицо. Ее широко открытые глаза влажно блестели. Он опять сжал ее грудь. Она вновь закричала. На этот раз с закрытыми глазами. В их уголках стояли слезы, но рот ее был приоткрыт в задыхающемся экстазе — она как будто руками искала в воздухе опору.

Чувство силы, которое раньше было ему неизвестно, обуяло его. Он жестоко сдавил пальцами ее грудь. На этот раз от ее крика взлетели птицы в листве. Она резко открыла глаза и уставилась на него, а потом — в поклонении — изогнула голову к его неожиданно пробужденному органу.

Когда он уходил от нее, было уже темно. Он чувствовал себя сильным и довольным. Трава под ногами казалась паркетом. Он почти дошел до небольшой полянки, когда его остановил ее голос:

— Синьор!

Он обернулся. Она уже стояла на ногах, и ее обнаженное тело блестело в темноте, будто возникнув из самой земли. Глаза казались светящимися сосудами на лице. На губах была полуулыбка, скрывающая глубокую гордость и удовлетворение: ей все позавидуют, когда она им об этом расскажет. Сейчас это была не работница, не сборщик урожая — ведь она имела дело с будущим графом, чистокровным Кардинали.

— Grasia! — искренне произнесла она.

Он коротко кивнул и стал продираться сквозь кусты. Она еще не успела собрать свою одежду, а он уже исчез.

Через шесть недель на школьном деревенском дворе Сезар опять услышал о ней. Маэстро фехтования давно перестал учить Сезара, который умом и мастерством превосходил всех своих сверстников и посещал уроки только для того, чтобы лишний раз попрактиковаться. Открылась дверь, и вошел молодой солдат.

Он прошел в небольшой фехтовальный зал и огляделся. В этой древней атмосфере шпаг и мечей его современная военная форма казалась неуместной.

— Кто из вас известен под именем Сезара Кардинали? — голос был напряженным и решительным.

Неожиданно в комнате воцарилась тишина. Двое сражающихся юношей прекратили бой и повернулись к незнакомцу. От стены, где стояли силовые тренажеры, медленно двинулся Сезар.

Он остановился напротив солдата.

— Это я, — сказал он.

Солдат уставился на него.

— Я здесь в качестве доверенного лица своей кузины Розы, — жестко сказал он.

Сезар посмотрел на него. Такое имя ему было неизвестно.

— А кто это? — вежливо спросил он.

— Роза Гандолфо! — имя злобно сорвалось с солдатских губ. — И меня вызвали со службы в Риме, чтобы заставить на ней жениться, потому что ты, видите ли, сделал ей ребеночка!

Сезар с минуту соображал, глядя на солдата. Потом слегка расслабился.

— И это все? — спросил он со странным чувством внутренней гордости. — Я поговорю с отцом. Он граф. Он даст вам денег. — Сезар отвернулся и пошел прочь.

Солдат схватил его за плечо и резко повернул к себе.

— Деньги? — закричал он ему в лицо. — Ты думаешь, мне только это и надо? Деньги? Нет!

Сезар холодно на него взглянул.

— Как хотите. Тогда я не буду говорить с отцом.

Солдат хлестнул его по лицу:

— Я требую удовлетворения.

Лицо Сезара вдруг побелело. На нем отчетливо проступила краснота от удара. В его взгляде не было страха.

— Члены семьи Кардинали не будут пачкаться дуэлью с простолюдином.

— Члены семьи Кардинали, — злобно выплевывал слова солдат, — это трусы, сводники и развратники. А ты, ублюдок, похож на них больше, чем они сами! Дуче был прав, когда сказал, что итальянские аристократы — это больные декаденты, и что им необходимо уступить дорогу силе!

Рука Сезара сверкнула, как молния. Хотя солдат весил фунтов на двадцать больше, он распластался на полу. Сезар презрительно смотрел на него сверху. Лицо стало странным образом меняться, глаза потемнели так, что, казалось, белый цвет был им чужд. Он перевел взгляд на маэстро. Уже давно никто не смел упоминать о его незаконном рождении.

— Дайте ему шпагу, — спокойно сказал он. — Я буду с ним драться.

— Нет, синьор Сезар, нет! — Маэстро был напуган. — Граф, ваш отец, не…

— Дайте ему шпагу, — перебил его Сезар. Голос был тихий, но в нем явно слышалась властная мощь. — Дайте ему шпагу. Моему отцу не понравится, если с нашего имени не смоют это пятно!

Солдат уже был на ногах. Он улыбнулся Сезару:

— В итальянской армии нас тренируют согласно традициям. Шпага в правой руке, стилет — в левой.

— Пусть так.

Солдат начал снимать жилет — обнажились крепкие руки и плечи. Он очень уверенно смотрел на Сезара.

— Позови священника, мой юный насильник, — сказал он, — ибо ты уже мертв.

Сезар ничего не ответил, но в глубине его жестоких глаз появилась дикая радость. Он сбросил на пол рубаху:

— Готовы?

Солдат кивнул. Маэстро развел их в стороны. На фоне тяжелого загорелого тела солдата белая фигура Сезара казалась маленькой и хрупкой.

— En garde!

У них над головой с блеском пересеклись шпаги. Маэстро отошел. В сильном выпаде сверкнуло лезвие солдата.

Сезар защитился, и шпага скользнула мимо. Он громко засмеялся. Солдат выругался и ударил наотмашь. Сезар легко ушел от удара и пригнулся для атаки. Он быстрым круговым движением сплел шпаги и, резко дернув рукояткой в сторону, выбил оружие из рук солдата. Шпага с бряцаньем упала на пол.

Сезар прижал конец своего оружия к груди соперника:

— Сдаетесь, сэр?

Солдат выругался и отбил его шпагу своим стилетом. Он крутанулся в сторону, чтобы завладеть лежащей шпагой, но Сезар уже вновь стоял перед ним.

Солдат уставился на него и снова выругался. Сезар еще раз засмеялся. Сейчас в нем была радость, которой никто никогда не замечал в нем прежде. Сезар бросил свою шпагу в угол, где уже валялось оружие его соперника.

Она еще бряцала по полу, а солдат уже набросился на Сезара, блестящий стилет нацелен прямо в лицо. Сезар сделал легкое движение, и стилет разорвал пустое пространство.

Сезар мягко передвигался по земле, легко держа в руке свой стилет. Теперь и солдат стал выжидающе ходить кругами. Он сделал выпад. Сезар с легкостью парировал удар.

Сезар дернулся вперед, солдат отступил, а затем, увидев возможность для атаки, сделал резкий шаг вперед. Два тела соединились в гротесковом объятии. Казалось, Сезар неминуемо проиграл, когда руки солдата обхватили его сзади. Так они стояли лишь какой-то момент, качаясь взад и вперед, как будто неприлично обнимаясь. И потом руки солдата стали медленно падать.

Из его бесчувственных ладоней выпал стилет, он опустился на колени, хватаясь за ноги Сезара. Сезар отступил.

И только сейчас все увидели стилет в его руке.

Солдат упал лицом вниз, к нему торопливо бросился маэстро.

— Позовите врача! — тревожно крикнул он, встав на колено перед солдатом.

Сезар поднял свою рубашку и повернулся к учителю.

— Не беспокойтесь, — тихо сказал он и направился к выходу. — Он мертв.

Выходя из дверей в темную ночь, он машинально сунул стилет себе в жилет.

На дороге, где она делала последний поворот к замку, его ждала девушка. Он увидел ее и остановился. Они молча смотрели друг на друга. Затем Сезар свернул с дороги и пошел в кусты. Девушка послушно последовала за ним.

Когда дорога была уже не видна, Сезар повернулся к ней. Ее большие глаза светились от возбуждения. Он сорвал с нее кофточку и грубо сжал ее обнаженные груди.

— А-а-а!! — выкрикнула она, чуть не потеряв сознание.

И тут боль пронзила и его разбухшие органы. Он неистово сбросил с себя штаны, но семя уже текло на траву.

Яркая сицилианская луна высоко поднялась у них над головой, когда он сел в темноте и потянулся за своим бельем.

— Синьор, — прошептала она.

Он не ответил. Руки нащупали штаны. Он встал и натянул их на себя.

— Синьор, я пришла, чтобы предупредить вас. Мой двоюродный брат…

— Знаю, — перебил он, глядя сверху на нее.

— И он сказал, — в ее голосе был испуг, — что убьет вас.

— А я вот он, здесь, — чуть слышно рассмеялся он.

— Но, синьор, он обнаружить вас в любую минуту. Даже здесь. Он очень ревнивый и очень гордый.

— Уже нет, — ровным голосом сказал Сезар. — Он мертв.

— Мертв? — голос девушки превратился в визг. Она вскочила на ноги. — Вы убили его?

Сезар застегивал рубашку.

— Si, — коротко бросил он.

Она накинулась на него, как тигрица. Она била и царапала его руками. Она пинала его ногами. Она наполовину рыдала, наполовину визжала.

— Вы дьявол! Лежите со мной, когда на ваших руках еще не обсохла его кровь?! Вы даже не животное! За кого я теперь выйду замуж? Что делать мне с тем, что вы бросили в мой живот?

Он схватил ее за руки и крепко их держал. Он вдруг понял, что сделает.

— Ты сама этого хотела. Если б не хотела — этого бы и не было, — сказал он.

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он уже знает. Она откинула голову и плюнула ему в лицо.

— А сейчас я не хочу! — кричала она. — Это будет чудовище, ублюдок, как и его отец!

Резким движением колена он почувствовал мягкую теплоту ее живота. Боль хрипела в ее горле. Она упала. Ее стала колотить судорога. Началась рвота.

Он посмотрел на нее. Руки сами потянулись к карману жилета. Стилет все еще лежал там. Он вынул его.

Она взглянула на него. В глазах вспыхнул страх.

— Что ж, — его губы растянулись в холодной улыбке, — если ты не хочешь, возьми это и вырежи его. — Он бросил рядом с ней стилет. — Это тебя очистит. Кстати, на нем все еще есть его кровь.

Он повернулся и пошел к дороге.

Утром нашли мертвую девушку. Она лежала в лесу, зажав руками стилет, а на ногах уже высохла кровь, которая стекала к земле.

Через два дня Сезар уехал учиться в Англию. Ему нельзя было возвращаться в Италию, пока через пять лет не началась война.

А между тем семья Гандолфо построила новый винодельческий заводик за десять тысяч лир, которые дал им граф Кардинали.

…Такси остановилось перед входом в отель «Эль Марокко». Огромных размеров швейцар открыл дверцу. Он увидел Сезара и улыбнулся.

— А, граф Кардинали, — тепло поприветствовал его он. — Добрый вечер. Я уж подумал было, что мы вас сегодня не увидим.

Сезар заплатил таксисту и вышел из машины. Он взглянул на часы. Половина двенадцатого. Он улыбнулся про себя. Мысль о женщине, которая ждала его в ресторане, тоже частью входила во всеобъемлющее удовольствие. Ее прекрасное тело несло в себе реальность жизни.

ГЛАВА 2

Специальный агент Джордж Бейкер выключил свет в своем кабинете. Дойдя до двери, он немного поколебался, затем вернулся к письменному столу и поднял трубку телефона. Это была прямая линия с капитаном Стренгом из полицейского управления.

— Как дела? — спросил он.

— Разве ты еще не дома? — загремел в трубке тяжелый голос Стренга. — Уже больше одиннадцати.

— Знаю, — ответил Бейкер. — Нужно было кое-что прояснить. Я подумал, что перед уходом хорошо бы связаться с тобой.

— Беспокоиться не о чем, — уверенно басил полицейский. — Все под контролем. В районе суда все спокойно — в каждом доме, на каждом прилегающем углу я расставил своих людей. Они будут наблюдать всю ночь и все утро, пока мы не привезем свидетеля в суд. Поверь моему опыту — никто не приблизится к нему на десять шагов, пока он не войдет в здание суда.

— Хорошо, — сказал Бейкер. — Утром я сразу поеду в аэропорт и сяду на самолет. Встретимся у суда в одиннадцать часов.

— О'кей. А ты перестань волноваться и постарайся выспаться, — сказал Стренг. — У нас тут все под контролем.

Но когда Бейкер приехал в свой гостиничный номер, он не смог уснуть. Он сидел в постели и думал о том, чтобы позвонить жене. Потом отбросил эту мысль. Ее бы очень расстроил телефонный звонок посреди ночи. Он вылез из кровати и сел в кресло.

Лениво вынул пистолет из перекинутой через спинку кобуры, проверил его. Покрутил барабан и сунул пистолет обратно в кобуру. Он знал, что находится на грани срыва — слишком долго занимался этим делом.

Последние шесть лет его освободили от всех других обязанностей. Только это дело.

— Переломи хребет мафии, обществу, синдикату или как там зовется организация, управляющая всем подпольным миром Америки, — сказал ему тогда шеф.

Тогда он был молодым, по крайней мере, казался таковым, ибо сейчас считал себя стариком. Когда он впервые занялся этим делом, его сын ходил в начальную школу, а в этом году он уже заканчивает колледж.

Время прошло, стремительно исчезали улики, как будто кончились патроны. Но невозможно добраться до вершины — к донам. Конечно, всякая мелочь постоянно падала в ловушки, но крупная рыба всегда срывалась.

И вдруг появилась надежда. Раскололся человек, знающий об убийстве двух федеральных агентов по борьбе с наркотиками на борту небольшого судна, идущего в Нью-Йорк. Они стремительно последовали его указаниям, и вот сейчас — впервые за всю историю организованной преступности — судили четырех ее лидеров из высшего эшелона. За убийство и за подстрекательство к убийству.

Он мысленно видел папку с уголовным делом на каждого из обвиняемых. «Джордж «Большой голландец» Верман, 57 лет, 21 арест, не осуждался, настоящее место работы — деятель профсоюза; Олли «Подкупатель» Фарго, 56 лет, 1 арест, 1 осуждение, 1 условное наказание, настоящее место работы — агент по заключению контрактов и соглашений; Николас «Данди Ник» Паппас, 54 года, 32 ареста, 9 — за убийство, 2 осуждения, 20 дней в тюрьме, настоящее место работы — не имеет, известен как игрок в азартные игры; Эмилио «Судья» Маттео, 61 год, 11 арестов, 1 осуждение, 5 лет в тюрьме, выслан из страны, настоящее место работы — на пенсии».

Мысль о последнем вызвала на губах горькую улыбку. «На пенсии» — гласил отчет. На пенсии после чего? После убийства, после наркотиков, после участия почти во всех видах нелегальной деятельности, мыслимой и немыслимой? Не Судья, не Дон Эмилио, как иногда звали его соратники.

Депортация в Италию после войны вместе с Лючиано и Адонисом лишь развязала ему руки для воровства. Какую бы помощь Маттео не предоставил правительству в его планах итальянского военного вторжения, им нельзя было соглашаться на его выход из тюрьмы. Когда этого человека «закрыли», самое разумное было выбросить ключ.

Бейкер вспомнил, как он бессчетное количество раз облетал страну, как только до него доходили слухи, что Маттео вернулся; но никогда его не находил. Однако все указывало на то, что он именно здесь. Наркотики и трупы. Молчаливое доказательство. Но в этот раз все было по-другому. На этот раз у них было доказательство, которое все расскажет ради спасения своей жизни. И именно из-за этого доказательства Маттео вернулся из Италии.

Это заняло очень много времени, но сейчас оно было у них в руках. Три свидетеля, чьи показания почти наверняка означали для подсудимых смертную казнь. Оставалась только одна забота — привезти каждого свидетеля в суд. Живым.

Бейкер беспокойно встал с кресла, подошел к окну и выглянул на темнеющий город. Он слишком хорошо знал Маттео. Он был уверен, что где-то там, где-то в городе, ждали убийца или убийцы.

Но как? что? когда? где? и кто?

♦ ♦ ♦

Усатый метрдотель раболепно поклонился.

— Мисс Ланг, — промямлил он, — граф Кардинали уже здесь. Пожалуйста, идите за мной.

Он повернулся, и она медленной грациозной походкой манекенщицы последовала за ним. Ее длинные распущенные рыжие волосы сверкали на плечах. Она шла медленно, смакуя поворачивающиеся на нее головы и одобрительные взгляды сзади.

— Эту девушку называют «Дым-и-пламя», — услышала она шепот одной величественной дамы. — Барбара Ланг. Ну, ты знаешь, дорогой. Та, что на рекламных плакатах косметики.

Метрдотель вел ее вдоль зеброполосатого банкетного зала к тому месту, где за столиком сидел Сезар. Увидев ее, тот встал. Он улыбнулся и поцеловал ее руку, пока обслуга подобострастно отодвинула для них столик. Она села, позволив пальто соскользнуть на стул.

— Шампанское? — спросил Сезар.

Она кивнула и оглядела ресторан. Мягкий свет, обвешанные драгоценностями женщины, круглолицые, откормленные, и в то же время голодные мужчины. Это — элита. Это — «Эль Марокко». И она сидит здесь с настоящим графом. С настоящим, а не фальшивым, полуслюнявым самозванцем, который одной рукой придерживал свое жирное подбрюшное имущество, а другой норовил залезть под столом ей под платье.

Она подняла к губам бокал и повернулась к нему. Сезар — это граф Кардинали, который мог проследить за своей родословной на шестьсот лет до времени Боргиасов, который гонял на гоночных автомобилях по всему свету и который ежедневно встречал свое имя в колонках «светских новостей» всевозможных газет.

— Ты будешь готова утром? — улыбнулся он.

— Я очень легка на подъем, — она ответила ему улыбкой. — Мои сумки уже уложены.

— Хорошо, — кивнул он и поднял бокал. — За тебя.

— За наше счастье. — Она улыбнулась. Она задумчиво отпила шампанское. Но такое было не всегда. Еще не так давно единственным «искрометным» напитком для нее было только пиво. Казалось, лишь позавчера школа манекенщиц, в которой она училась, работая служащей магазина в своем родном Буффало, обратилась к ее услугам. Для нее это был шанс получить хорошую работу и набраться опыта для дальнейшего воплощения в реальность ее мечты стать кинозвездой.

♦ ♦ ♦

…Она отпросилась с работы после обеда и отправилась в отель для интервью. Она очень нервничала, стоя в коридоре у самого большого гостиничного номера. Она слышала хриплые взрывы хохота, доносившиеся из номера. Чтобы окончательно не потерять самообладание, она быстро нажала на звонок. Дверь открыл высокий молодой человек.

Она глубоко вдохнула воздух и выпалила:

— Я — Барбара Ланг. За мной послали из агентства. Они сказали, что им нужна девушка для работы на публике.

Некоторое время молодой человек просто стоял и смотрел на нее. Затем улыбнулся. Это была приятная улыбка, которая придала его бледному лицу милый, нежный вид. Он отступил и пошире открыл дверь.

— А я — Джед Голиаф, — сказал он. — Работа с публикой — моя обязанность. Проходите, я вас представлю.

Она переступила порог с надеждой, что ее нервозность не будет заметна. На верхней губе выступила влага — как всегда в таких ситуациях. Она выругалась про себя. В гостиной сидели еще трое мужчин, а на столике в углу были заметны следы встречи за коктейлем.

Голиаф подвел ее к человеку, сидевшему в кресле у открытого окна. Несмотря на улыбку, лицо этого человека было омрачено мученическим беспокойным выражением. Это был Мендел Бэйлис, автор и режиссер картины. Беспокойный взгляд исходил от того, что в картину он вложил собственные деньги.

— Привет, — сказал он. — Жарко. Выпьете?

Второго человека она узнала сразу. Это был «второй банан» в еженедельном телешоу. Его называли «дитем с опущенным членом». Он только что зашел повидаться с режиссером, в чьем безуспешном шоу играл несколько лет назад.

Третьим человеком был Джонни Глисан. Он был местным менеджером кинокомпании. Он был высокий, рыжий и очень пьяный. Когда их знакомили, он встал, поклонился и чуть не упал через стоявший перед ним кофейный столик.

Джед ободряюще улыбнулся Барбаре, когда аккуратно водрузил менеджера на диван.

— Мы пьем с восьми утра, — объяснил он.

Она выдавила из себя улыбку, будто подобные вещи в ее жизни случались каждый день.

— Агентство сообщило, что в фильме есть какая-то рекламная роль, — она все же пыталась вернуть встрече деловой характер.

— Правильно, — ответил Джед. — Нам нужна девушка Никогда-Никогда.

— Что? — изумленно выдохнула она.

— Девушка Никогда-Никогда, — объяснил он. — Это название нашей картины. «Никогда, никогда…»

— Вы высокая, — сказал Бейлис.

— Метр семьдесят два, — ответила она.

— Снимите туфли, — приказал он, вставая.

Она скинула обувь и стояла, держа их в руке, а он подошел к ней.

— Во мне метр семьдесят восемь, — гордо изрек он. — Для всех рекламных проспектов мы не можем взять девушку выше меня. Придется вам носить обувь на низком каблуке.

— Слушаюсь, сэр, — согласилась она.

Он вернулся к креслу и сел. Глаза оценивающе рыскали по ее фигуре.

— Купальник захватили? — спросил он.

Она кивнула. Это был стандартный набор в экипировке манекенщицы. Она повсюду носила его за собой.

— Наденьте его, — коротко приказал он. — Давайте взглянем на ваши прелести.

На это мгновенно прореагировало «дитя с опущенным членом». Он проковылял к ней и пристально посмотрел ей в лицо. Он расплылся в счастливой улыбке.

— Мы также не будем возражать, — громко прошептал он, — если ты покажешься нам и без купальника, крошка.

Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, и беспомощно посмотрела на Джеда. Он опять ободряюще ей улыбнулся и проводил к спальне.

— Вы можете переодеться здесь, — он закрыл за собой дверь. Она быстро переоделась, лишь на секунду задержавшись перед зеркалом в ванной, чтобы быстрым профессиональным взглядом проверить себя. Она еще раз поблагодарила золотой загар, который не успел сойти с лета. Она достала салфетку, промокнула с верхней губы пот и вышла в гостиную.

Когда она открыла дверь, все глаза впились в ее фигуру. На мгновенье она оробела, затем походкой манекенщицы проскользнула к центру комнаты и медленно повернулась кругом.

— У нее хорошая чистая фигура, — сказал режиссер.

— По-моему, сиськи маловаты, — сдавленно рассмеялось «дитя с опущенным членом».

Режиссер асе еще наблюдал за ней.

— А чего ты ожидал от манекенщицы высшей моды? Без них шмотки болтаются на них лучше. У нее они еще больше, чем у большинства. — Он посмотрел ей в лицо. И спросил: — Сорок шестой?

Она кивнула.

— У меня лучший глаз в Голливуде, — улыбаясь, режиссер встал. — Не ошибался ни разу за двадцать лет. — Он повернулся к Джеду. — Она подойдет.

«Дитя с опущенным членом» подошел, чтобы вглядеться в ее грудь.

— Спасибо за грудки, — пропел он немелодичным голосом.

— Хватит паясничать, — засмеялся Бейлис. — Ладно, пора бы нам чего-нибудь перекусить. — Он направился к двери.

«Дитя с опущенным членом» и режиссер последовали за ним. У выхода Бейлис обернулся и обратился к Джеду:

— Скажи ей, что делать, и приведи на пресс-конференцию к пяти часам.

За ними закрылась дверь. Они с Джедом переглянулись. Он улыбался.

— Не хотите ли присесть и перевести дыхание? — спросил он.

Она вдруг почувствовала огромную слабость в ногах. Она благодарно ему улыбнулась и погрузилась в кресло, в котором сидел режиссер. Оно было еще теплым.

Джед бросил в стакан кубики льда и вылил в него бутылку кока-колы. Поднес ей.

— Благодарю, — сказала она, приняв стакан и сделав несколько глотков.

— Они сумасшедшие, — он все еще улыбался, глядя на ее белый купальник и длинные загорелые ноги.

— Они всегда такие? — спросила она.

Джед продолжал улыбаться, но ей показалось, что она уловила в его голосе слабую нотку горечи.

— Всегда, — ответил он. — Это большие люди. Они всегда что-то доказывают.

На следующей неделе она стала самой известной девушкой в Буффало. Ни дня не проходило, чтобы ее фотография не появлялась в газетах. Дважды за неделю она попала в газету «Ниагарский водопад». Ее приглашали во все радио- и телешоу. Она встречалась со всеми важными газетчиками и влиятельными лицами района.

Всегда рядом был Джед. Он ненавязчиво устроил ей пробные съемки и режиссера — порознь и вместе. Где-то в рекламной картине всегда была лесенка к кинофильму. В ту первую ночь она добралась до дома только в три часа ночи. Следующим вечером она вообще дома не ночевала. Она проводила ночь в комнате Джеда.

Это была сумасшедшая, ужасно напряженная неделя работы, и когда она окончилась, все казалось спокойным и бессмысленным. Из всех людей, с которыми она познакомилась за ту неделю, никто, казалось, не помнил ее в универмаге, где она работала — даже завсегдатаи еженедельных представлений моды.

Она помнила, что сказал ей Джед в последнюю ночь.

— Ты выросла из этого деревенского города, Барбара, — сказал он. — Поезжай в Нью-Йорк. Этот город как раз для такой девушки, как ты.

Он дал ей свою визитку и визитку знакомого фотографа. Через полгода она переехала в Нью-Йорк. Менеджер дома Джеда сказал, что он уехал жить в Калифорнию, но фотограф был еще здесь. Самое забавное было то, что Джед оказался прав: Нью-Йорк — это город для нее. За две недели она добилась того, что ее фотографию поместили на обложке журнала «Вог». За год она стала самой престижной манекенщицей в Нью-Йорке. Ее гонорар составлял 60 долларов в час, и за год она заработала почти двадцать тысяч.

Она работала очень упорно и очень редко выходила из дому. Объектив был слишком жесток и безжалостен, обнажая все изъяны, когда она не была достаточно отдохнувшей. По выходным она летала домой в Буффало и слонялась по двору нового дома, который купила для матери.

И однажды днем она представляла новые модели напротив отеля «Плаза». В качестве инвентаря они пользовались ярко-красным спортивным «альфа-ромео». Когда она позировала, открывая дверцу, к ней подошел технический директор агентства. А вместе с ним высокий, стройный, похожий на иностранца мужчина. Вид этого мужчины был красивым и диким, улыбка обнажала крепкие белые зубы.

— Барбара, — сказал технический директор, — познакомься с графом Кардинали. Он был добр и занял нам для съемок этот автомобиль.

Барбара посмотрела на него. Имя было ей знакомо. Граф Кардинали. Одно из тех имен, что частенько попадаются в газетах. Почти легенда, как Де Портаго и Пигнатари, хотя вы никогда не надеялись, что это настоящие имена.

Сезар взял ее руку, поцеловал ее.

— Очень рад с вами познакомиться, — он улыбнулся.

Она тоже улыбнулась, кивнула и вернулась к работе. Вечером она сидела в брюках перед телевизором, когда раздался звонок.

— Алло, — подняла она трубку.

— Барбара? — Его акцент по телефону казался заметнее. — Это Сезар Кардинали. Вам бы не хотелось сегодня поужинать со мной?

— Я… Я не знаю, — при ответе она неожиданно зарделась. — Я просто слоняюсь по квартире.

— Очень хорошо, — его голос был очень уверенным. — Я заеду за вами не раньше одиннадцати. Поедем в «Эль Марокко».

Он положил трубку до того, как она успела ответить. Она пошла в ванную и включила воду. Лишь в горячей ванне она сообразила, что действительно хочет увидеть его сегодня вечером.

Позже, когда они сидели в ресторане, он поднял бокал шампанского.

— Барбара, — серьезно сказал он, — по городу ползут упорные слухи, что ты хочешь стать женщиной с беспорядочными половыми связями. Мне это нравится. И мне бы это понравилось еще больше, если б ты позволила мне частично помочь тебе в этом вопросе.

— Что-что? — испуганно посмотрела на него Барбара.

Но он уже улыбался, и она поняла, что он подтрунивал над ней. Она тоже заулыбалась и подняла свой бокал. Ему еще придется многое узнать об американских девушках…

♦ ♦ ♦

Голос Сезара вернул ее из мечты.

— Я буду в девять тридцать, — говорил он. — Сначала я заеду в суд за своими бумагами. А потом мы поедем в аэропорт.

— Прекрасно, — сказала она. — Я буду готова.

ГЛАВА 3

Сезар подкатил красную «альфа-ромео» к стоянке только для служебных машин. Он ухмыльнулся Барбаре.

— Не возражаешь, если я оставлю тебя на несколько минут? Мне нужно забежать за бумагами.

Она согласно кивнула. Но со страхом от официальных знаков и приказов, типичным для людей среднего класса, она сказала:

— Только побыстрей. Я не хочу, чтобы меня отсюда прогнали.

— Не будут, — с уверенностью сказал Сезар, выходя из машины. Он пошел к зданию. Его альпийская шляпа по-туристски сидела у него на голове.

Она посмотрела ему вслед. Он вошел внутрь. Над входом висела надпись «Американский департамент по иммиграции и натурализации». По-своему он напоминал маленького мальчика.

Так было, когда на прошлой неделе он ей позвонил. Он как раз вернулся из Европы, где посетил свой родной дом. Он уже решил. Он станет американским гражданином. А чтобы отметить это событие, когда он на руки получит необходимые бумаги, ему бы хотелось, чтобы она провела с ним неделю отпуска в том месте, где сияет солнце.

Она согласилась не задумываясь, но, положив трубку, улыбнулась себе. Может, на этот раз он серьезно подумал о девушке. Конечно, она слышала о многих других, но целая неделя вдвоем! Многое может случиться за неделю.

За углом послышался какой-то шум, и она посмотрела в том направлении. Там собиралась толпа людей. Мимо прошел полицейский. Он остановился у автомобиля и взглянул на нее.

— Вы здесь надолго, мисс? — спросил он.

— Нет, офицер, — быстро ответила она. — Мой друг только что зашел за своими первыми бумагами.

Полицейский кивнул и пошел дальше. Из-за угла послышался рев. Она позвала его:

— Что там происходит, офицер?

Он посмотрел на угол, а затем опять на нее.

— Это площадь Фоли, мисс. Сегодня утром здесь начинается большой процесс над этими гангстерами. Похоже, что все в Нью-Йорке хотят набиться в здание суда.

♦ ♦ ♦

Сезар вошел в первую приемную. Клерк за стойкой оторвался от бумаг.

— Я — Сезар Кардинали, — сказал он. — Я пришел за своими бумагами.

— Первыми бумагами? — кивнул служащий.

— Да, — ответил Сезар.

Клерк проверил на своем столе папку с бумагами. Он вынул небольшую карточку и взглянул на него.

— Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Кардинали. Они будут готовы минут через десять.

Сезар улыбнулся.

— Прекрасно. — Он немного поколебался, затем спросил: — Простите, где здесь туалет?

Служащий улыбнулся и указал на дверь:

— Вниз по коридору и налево.

— Благодарю вас, — ответил Сезар, уже направляясь туда. — Я сейчас вернусь.

Он пошел вниз по коридору. Напротив комнаты для мужчин он остановился и огляделся. Никто за ним не наблюдал. Он быстро прошел мимо и открыл дверь с надписью «пожарная лестница». Дверь закрылась за ним, и он через одну ступеньку начал подниматься вверх.

♦ ♦ ♦

Ко входу в здание суда подкатил черный лимузин и остановился. Его сразу окружила толпа. Бейкер выглянул со своего места рядом со свидетелем, потом вновь к нему повернулся:

— А вы отличная приманка, — сказал он.

Свидетель Динки Адамс с длинным лошадиным лицом откинулся на сиденье и натянул на глаза шляпу.

— Большое дело, — без улыбки проворчал он. — Моя жизнь не будет стоить и двух центов, когда они узнают, кто я такой.

— Вас никто не потревожит, — успокаивающе сказал Бейкер. — Мы же вам сказали, что вы будете под охраной. И пока мы все делали правильно.

Набежавший отряд полицейских освобождал пространство вокруг автомобиля. Капитан Стренг прислонился лицом к стеклу.

— О'кей, — сказал он. — Пошли.

Первым вышел Бейкер, за ним — еще три агента. Они какое-то время стоя смотрели по сторонам, потом Бейкер кивнул, и из машины начал выходить свидетель.

Рев признания прокатился по толпе. Агенты и полицейские окружили его и начали продвигаться сквозь живую массу. Фотографы и репортеры выкрикивали вопросы, но они продолжали подниматься по лестницам, вошли в здание суда и двинулись по коридору.

— Сюда, — сказал Стренг. — Лифт ждет.

Они вошли за капитаном в пустой лифт. Быстро закрылись двери, и кабина стала подниматься вверх. Все ощутили, как исчезло напряжение. Бейкер посмотрел на Стренга.

— Ну вот, у нас все получилось, — сказал он и улыбнулся.

Полицейский кивнул и тоже ему улыбнулся:

— Худшее позади. Теперь нам надо только пробиться сквозь толпу репортеров наверху.

Динки затравленно посмотрел на них. Его лицо было белым и все еще испуганным.

— Всю оставшуюся жизнь я буду вам благодарен, ребятки. Если буду долго жить.

Улыбка слетела с лица Бейкера. Детективы посмотрели один на другого и с серьезным видом повернулись к двери. Она начала открываться.

♦ ♦ ♦

Сезар слез с лестницы на третьем этаже, повернулся и быстро ринулся к лифтам. Он взглянул на толпу у суда. Там стояли двое полицейских. Он втянул правую руку в рукав своего полосатого пальто и почувствовал, как холодный металл стилета обжег пальцы. На губах стала формироваться странная улыбка.

Он чувствовал, как в груди громко застучало сердце. Так бывало, когда автомобиль шел на обгон в узкое пространство между полосами, и ты не был уверен, что обгон благополучно удастся. Он глубоко вдохнул, и улыбка застыла на губах.

Дверь лифта открылась, и к ней хлынула толпа. Сезар не двинулся с места. Он знал, что в этой кабине их нет. Он обладал полной информацией. Слишком плохо, что у него не было времени как следует подготовиться. Он спиной прислонился к стене между вторым и третьим лифтами.

Открылась следующая дверь. Из нее фалангами вышли детективы, окружая свидетеля. Сезар быстро сделал за ними шаг, и толпа потащила его к ним. Здесь у него не было шансов — между ним и свидетелем стоял детектив. Репортеры прямо визжали вопросами, на которые никто не отвечал. Фотовспышки мелькали, когда фотографы подпрыгивали, пытаясь сфотографировать свидетеля. Он мог только надеяться на удачу. Когда этот человек войдет в зал суда, будет уже слишком поздно.

Они сейчас были около двери; стилет холодил руку Сезара. Он давно затаил дыхание. Его легкие не нуждались в кислороде. Сдавило уши, казалось, все движется, как в каком-то медленном танце.

Группа на мгновение остановилась перед закрытой дверью. Детектив позади свидетеля чуть сдвинулся в сторону. Воздух со свистом вырвался из легких Сезара. Толпа толкнула его в спину, выбросив вперед. Сейчас! Сейчас пора!

Сезар даже не почувствовал, как двигалась его рука. Как будто она ему не принадлежала. Стилет скользнул в сердце свидетеля легко, как в масло. Лезвие тут же нырнуло обратно в рукав: онобыло за рукоятку привязано мягкой пружиной — ему нужно было только разжать пальцы.

Свидетель слегка споткнулся, когда двое полицейских двинулись к открытой двери зала суда. Сезар начал протискиваться к лестнице. Фотовспышка ослепила его лицо, на миг он потерял ориентацию, но потом зрение вернулось к нему и он продолжил движение.

♦ ♦ ♦

По залу суда прокатился шепот. Они слышали, как из коридора поднимался какой-то шум. Звук голосов стал громче.

Маттео посмотрел на других подсудимых. «Большой голландец» нервозно играл своим галстуком, Элли Фарго ногтями одной руки ломал ногти на пальцах другой, даже «Данди» Ник барабанил пальцами по желтой перегородке перед собой. Шум стал громче.

К нему нагнулся «Большой голландец».

— Интересно, кого это они ведут, — сказал он.

«Данди» Ник ухмыльнулся. Это была нездоровая от страха улыбка.

— Скоро ты узнаешь, — сказал он.

Маттео жестом приказал им заткнуться; его глаза не отрывались от двери. Остальные тоже уставились на нее.

Сначала в проходе показались два детектива, затем свидетель. Он чуть запнулся, и полицейский поддержал его за руку.

— Это Динки Адамс! — от злости «Большой голландец» вскочил на ноги.

— Сукин сын!

По столу застучал молоточек судьи. Свидетель сделал еще несколько шагов в зале суда. Казалось, лицо его обмазали страхом. Он опять споткнулся. Он посмотрел в сторону столика для обвиняемых. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, но не издал ни звука. Только в углу рта появилась крошечная струйка крови. Безумный взгляд; он еще раз запнулся и стал падать. Руками он ухватился за плащ Бейкера. Но не смог удержаться и соскользнул на пол.

В зале суда началась такая суматоха, что даже молоток судьи не смог призвать людей к порядку.

— Закройте двери! — вопил Стренг.

«Большой голландец» наклонился к Маттео и что-то сказал.

— Заткнись! — одернул его Маттео. На его безразличном лице бешено сверкали глаза.

♦ ♦ ♦

Клерк увидел Сезара в дверях и улыбнулся.

— Ваши бумаги готовы, мистер Кардинали. Подпишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Сезар взял ручку из его пальцев, нацарапал на бумаге имя и вернул ручку клерку.

— Благодарю вас, — сказал он, взял бумаги и вышел на улицу.

Когда он ступил на залитую солнцем улицу, чувство скованности еще держалось в груди. Он захлопал глазами. Из машины ему помахала Барбара. Он улыбнулся и помахал в ответ бумагами, сверкающими на солнце.

Барбара горестно ему улыбнулась, пока он пересекал тротуар, идя к машине:

— Поздравляю, граф Кардинали!

Ом засмеялся, обошел автомобиль и сел за руль:

— Ты не читаешь газеты, дорогая. Нет больше графа Кардинали. Просто мистер Сезар Кардинали.

Она громко рассмеялась, а он включил двигатель.

— Всего лишь Сезар. Мне это нравится. По-моему, очень по-домашнему.

Сезар взглянул на нее и выехал на полосу движения:

— Знаешь, мне кажется, ты смеешься надо мной.

— Нет, что ты! — быстро ответила она. — Я в самом деле очень тобой горжусь.

Напряжение прошло, когда они завернули за угол.

— Прикури мне сигарету, дорогая, ладно? — попросил он. Бедра охватил жар, в паху он почувствовал пульс.

Она сунула ему в губы зажженную сигарету.

— Интересно, что подумала бы моя мама, — легко сказала она. — Уезжаю с каким-то мужчиной на целую неделю. Не с мужем. Даже не с женихом.

Краем глаза он заметил ее улыбку:

— Твою маму не обеспокоит то, о чем она не знает.

— Конечно, — Барбара продолжала улыбаться. — Она еще смогла бы понять, если 6 я уехала с графом. Европейцы в этом отношении несколько другие люди. Но просто с каким-то мистером…

— Знаешь, о чем я думаю? — перебил ее Сезар.

— Нет, — она смотрела на него широко открытыми глазами. — О чем?

Боль в паху становилась невыносимой. Он взял ее руку и положил ее на твердый мускул своих бедер. Улыбка сразу исчезла с ее лица, когда она ощутила его напряжение. Он повернул к ней лицо, и на мгновение в его глазах она увидела сотни лет. Затем их покрыла дымка.

— Я думаю, твоя мама — сноб, — сказал он.

Она засмеялась. Они замолчали, когда он свернул в туннель в центре города, ведущий к аэропорту. Он вел машину по привычке, автоматически, а его мысли блуждали по Сицилии, по своему родному дому. Он там побывал всего лишь несколько недель тому назад. Но уже казалось, будто прошли годы.

Как это однажды дон Эмилио назвал его дядю? Ростовщик. Он в душе засмеялся. Интересно, что сейчас думает Эмилио о нем?

Человек, лежащий мертвым перед ним, четко представлял собой принципиальную оплату долга. Проценты с этого долга — две жизни. Накопившиеся проценты за двенадцать лет. Три жизни за одну. Об этой оплате скажет любая книга для мужчин.

Он вспомнил ночь, когда дон Эмилио зачитал свое условие.

ГЛАВА 4

Двор замка Кардинали был пуст, когда Сезар остановил машину напротив дома. Дверь открылась и из нее высунулся старик. Сезар выключил мотор. Увидев Сезара, лицо старика расплылось в широкой счастливой улыбке. Он кряхтя поспешил навстречу.

— Дон Сезар, дон Сезар! — кричал он древним голосом.

Сезар повернулся к нему с улыбкой:

— Джио!

Старик суетился вокруг него.

— Надо было предупредить нас о вашем приезде, дон Сезар, — говорил он. — Мы бы приготовили дом для вас.

Сезар криво улыбнулся:

— Это непредвиденный визит, Джио… Я останусь только на одну ночь. Завтра я должен уехать домой.

— Домой, дон Сезар? — Лицо старика стало серьезным. — Ваш дом — здесь.

Сезар пошел к дому.

— Да, — мягко сказал он. — Все время забываю. Но сейчас я живу в Америке.

Джио взял с заднего сиденья чемодан и поспешил за Сезаром.

— Что произошло на гонках, дон Сезар? Вы выиграли?

— Нет, Джио, — покачал головой Сезар. — У меня сгорел генератор. Пришлось сойти. Вот откуда у меня время, чтобы заехать сюда.

Он пересек большой прохладный холл и остановился под портретом отца. Какое-то время он смотрел на худое лицо патриция, глядевшее на него с полотна. Его сломила война. Духовно и физически. Он выступал против немцев, и дуче приказал конфисковать его земли. Вскоре старик умер.

— Обидно за ваш автомобиль, дон Сезар, — доносился сзади голос Джио.

— Автомобиль? А, да. — Сезар отвернулся от картины и пошел в библиотеку. Он не думал об автомобиле, и даже об отце, — он осознавал, как все кругом переменилось.

Он вернулся после войны, и все пропало. Владельцем всего стал его дядя: банк, земли… Всего, кроме замка и титула. Его дядя никогда не простил своего брата за то, что тот легализовал рождение Сезара, тем самым лишив его титула.

Об этом никогда не говорилось вслух, но все знали, каким несчастным чувствовал себя владелец валютного банка. Сезар горько вспомнил, как он ездил навещать своего дядюшку.

— Синьор Раймонди, — надменно говорил он, — мне сказали, что вы кое-что должны моему отцу.

Раймонди пристально на него прищурился через грязный черный стол.

— Вы неправильно поняли, племянничек, — сказал он тонким насмешливым голосом. — По правде говоря, все совсем наоборот. Покойный граф — мой добрый брат, — к сожалению, умер, задолжав мне огромную сумму. Здесь, в моем столе, лежат закладные на замок и все его земли.

И это была правда. Все было верно и в полном порядке. Пусть Раймонди Кардинали отвечает за все. Три года после войны Сезару пришлось жить под пятой старика. Зависимый от него даже за свое существование, он возненавидел его. Ему даже приходилось одалживать деньги на ремонт любимого автомобиля и на входной билет на соревнования по фехтованию.

Однажды таким днем Сезар и встретил Эмилио Маттео. Он находился в банковском кабинете его дяди, когда снаружи разразился страшный переполох. Он обернулся и посмотрел через стеклянную дверь.

Изящно одетый седовласый мужчина шел к нему. Пока он шел, ему многие кланялись, его многие приветствовали.

— Кто это? — спросил Сезар.

— Эмилио Маттео, — ответил Раймонди, вставая для приветствия.

Сезар с любопытством поднял брови. Он никогда не слышал об этом человеке.

— Маттео, — нетерпеливо объяснял его дядя. — Один из донов Общества. Он только что вернулся из Америки.

Сезар улыбнулся. Они называли это Обществом. Мафия. Взрослые люди, а играют, как дети: смешивают кровь, называют друг друга Дядей, Племянником и Кузеном.

— Не улыбайся, — рявкнул его дядя. — В Америке Общество очень влиятельно. Маттео — самый богатый человек во всей Сицилии.

Открылась дверь, и вошел Эмилио.

— Bon giorno, синьор Кардинали, — он говорил с сильным американским акцентом.

— Я польщен вашим визитом, синьор Маттео, — поклонился Раймонди. — Как вас обслуживать сегодня?

Маттео обследующе посмотрел на Сезара. Раймонди поторопился с ответом:

— Разрешите представить моего племянника графа Кардинали. А это синьор Маттео из Америки.

Маттео посмотрел на него оценивающим взглядом.

— Майор Кардинали?

— Это было во время войны, — кивнул Сезар.

— Я о вас слышал.

Теперь удивляться была очередь Сезара. Очень немногие слышали о его деятельности во время войны. Только те, у кого была особая информация. Ему стало интересно, сколько знает этот человек.

— Для меня это большая честь, сэр, — сказал он.

Раймонди не терпелось заняться бизнесом. Он нетерпеливо спроваживал Сезара:

— Зайди завтра, — важно сказал он. — Я посмотрю, смогу ли снабдить тебя деньгами.

Сезар сжал губы, его голубые глаза потемнели, стали холодными. Его тело на секунду напряглось. Когда-нибудь старик зайдет слишком далеко. Он и так присвоил себе слишком много привилегий. Когда он шел к двери, спиной чувствовал взгляд Маттео.

Открывая дверь, он услышал голос Раймонди:

— Прекрасный мальчик, но обходится очень дорого. Реликвия прошлого; ничему не обучен, ничего не умеет делать… — Дверь закрылась, отрубив меценатский голос.

Джио развел огонь в библиотечном камине. Сезар стоял перед огнем, держа в руке стакан с брэнди.

— Ужин будет готов через полчаса, — сказал старик.

Сезар кивнул. Он пересек комнату, подошел к столу и взял с него фотографию своей матери. Он помнил ее глаза. Они были голубые, как у него, но мягче, теплее, добрее. Он вспомнил, как однажды днем она подошла к нему в саду. Тогда ему было только восемь лет.

Он увлеченно наблюдал за большой зеленой мухой, которую булавкой приколол к дереву и которая пыталась с нее слезть.

— Сезар! Ради бога, что ты делаешь?

Он повернулся и увидел стоящую рядом маму. Он счастливо улыбнулся и показал. Ее глаза последовали за его пальцем.

Она побледнела, затем разозлилась:

— Сезар, прекрати сейчас же! Немедленно отпусти ее! Это жестоко!

Сезар вынул из дерева булавку, но муха все еще болталась на ней. Он с любопытством взглянул на мать, потом на муху. Он быстро оторвал ей крылышки, бросил на землю и наступил на нее.

— Сезар, — мать сердито уставилась на него, — зачем ты это сделал?

Его лицо стало серьезным, пока он думал, затем искривилось в победной улыбке.

— Мне нравится убивать, — сказал он.

Мать долго на него смотрела, потом отвернулась и вошла в дом. Через год она умерла от лихорадки, и после этого граф взял его к себе жить. Последовали ряды учителей, лекторов, но никто не смел разговаривать с ним безнаказанно.

Он поставил фотографию на место. Его одолевало беспокойство. Здесь жило слишком много воспоминаний. Замок был пропитан прошлым. Ему следует продать его и стать гражданином Америки. Только так можно общаться с прошлым. Вырезать его, как ножом, чтобы внутри не оставалось никаких о нем намеков.

Он думал о послании, которое привело его сюда. Послание, которое оторвало его от гонок, которое мешало ему встретить Илеану на Ривьере. Он улыбнулся про себя, когда подумал об Илеане. Было все-таки что-то в этих румынках. Сейчас она наверняка уже на полпути в Калифорнию со своим богатым техасцем.

Джио открыл дверь библиотеки.

— Ужин готов, Ваше Высочество, — сказал он.

ГЛАВА 5

Столовое белье было снежно-белым и мягким; свечи мерцали золотым светом; столовое серебро было натерто до блеска. Джио гордился собой. На ужин подали холодные кусочки угря и дымящееся скампи в кастрюле.

Джио облачился в свою пурпурно-зеленую ливрею и гордо стоял рядом, держась за кресло у изголовья длинного, белого, пустого стола, накрытого исключительно для Сезара.

Сезар сел и потянулся за салфеткой.

— Прими мои поздравления, Джио. Ты и вправду гений своего дела.

Джио гордо поклонился.

— Стараюсь, Ваше Высочество. — Он стал открывать бутылку белого «орвието». — Сейчас уже не то. Раньше, бывало, стол был заполнен каждый вечер. Ах, как давно это было!

Сезар попробовал вино и одобрительно кивнул. Да, как давно это было! Время не стоит на месте, даже для Джио. Он повернулся к столу.

♦ ♦ ♦

Все изменилось после войны. До нее они считали себя счастливчиками, если на столе вообще была пища и хоть какая-нибудь скатерть. Он припомнил, как однажды вечером его навестил Маттео. Это случилось в тот же день, когда он познакомился с ним в конторе своего дяди. Сезар сидел за этим же столом, ел сыр с хлебом и яблоками, лежавшими на пустой деревянной поверхности.

Снаружи донесся звук автомобиля, и Джио пошел открывать дверь. Через секунду он вернулся.

— Ваше Высочество желает видеть синьор Маттео, — произнес он.

Сезар приказал Джио пригласить его. Маттео вошел в комнату, в момент оглядел комнату — ничто не ускользнуло от его оценивающих глаз. Голый стол, дешевая пища, стальной нож. Сезар ни о чем не мог догадаться по выражению его лица.

Сезар указал ему на стул и пригласил разделить с ним скромную трапезу. Маттео сел и покачал головой: он уже поужинал. Сезару было абсолютно все равно. Он принадлежал к той категории людей, для которых бедность никогда не являлась пороком. Она просто выводила из себя, но не смущала. Он надежно чувствовал себя в своем положении.

Закончились церемонии, Джио очистил стол, а Сезар откинулся в кресле, вгрызаясь своими крепкими белыми зубами в спелое яблоко.

Маттео посмотрел на него. Он видел перед собой подтянутое лицо щеголя, темные до черноты голубые глаза, мощную челюсть молодого человека. Он также увидел в руках, держащих яблоко, дикую силу.

— Вы говорите по-английски, майор? — спросил он на этом языке.

— Перед войной, — кивнул Сезар, — я обучался в Англии.

— Хорошо. Если вы не возражаете, то мы, в таком случае, поговорим на этом языке. Мой итальянский… э-э… я оставил его здесь в трехлетием возрасте.

— Не возражаю.

— Полагаю, вы удивлены моим приездом? — спросил Маттео.

Сезар молча кивнул.

Маттео рукой обвел комнату.

— Мой отец частенько рассказывал мне о чудесах замка Кардинали. Как люди смотрели на него из деревни внизу, как он радостно сверкал на солнце.

Сезар положил огрызок яблока на стол и пожал плечами.

— Ему очень повезло во время войны.

— Или вашему дяде, — быстро добавил Маттео.

— Ох уж этот мне меценат, — презрительно фыркнул Сезар. — Сейчас он владеет всем.

— Пока жив, — Маттео смотрел Сезару прямо в глаза.

— Люди такого сорта очень цепко держатся за жизнь. И долго.

— В Америке, — улыбнулся Маттео, — у нас есть специальное название для таких людей. Ростовщик. Накопитель денег для настоящего дела.

— В Америке все выражения всегда очень смачны. Ростовщик. Это очень хорошо, — Сезар тоже улыбался.

— Ваш дядюшка, — продолжал Маттео, как ни в чем не бывало, — одинок, у него нет семьи, нет других родственников, кроме вас. И у него есть банк, в котором лежат двести миллионов лир.

Сезар взглянул на него пристальней. В этом человеке он узнал себя.

— Я много раз об этом думал. Эта свинья не заслуживает жизни. Но если я убью его, мне это ничем не поможет.

— Правильно, — серьезно сказал Маттео. — Но если он умрет, когда вы находитесь, скажем, в ста пятидесяти метрах от него, наблюдая соревнования по фехтованию, то вы опять станете богатым.

Сезар некоторое время молча смотрел на него, затем встал.

— Джио! — позвал он. — Принеси бутылку «Наполеона». Мы пойдем в библиотеку.

Когда за Джио закрылась дверь и они остались одни перед потрескивающим огнем камина, Сезар повернулся к Маттео.

— Зачем вы сюда приехали? — напрямую спросил он.

Маттео улыбнулся и поднял рюмку с коньяком.

— Я о вас наслышан, майор.

— В каком плане?

— Вы, конечно, помните тот момент войны, перед которым войска союзников вторглись в Италию? — Он не стал ждать, пока Сезар ответит. — Один мой приятель, ныне живущий в Неаполе, вместе со мной предоставил американскому правительству список тех, кто готов оказать помощь по вторжению в страну. Эти люди были членами подпольной организации, которая существовала задолго до войны, даже до первой мировой. Мафия.

Сезар молча слушал.

— Я узнал, что вы были одним из итальянских офицеров секретной службы при высшем командовании Италии. В вашем распоряжении было девять человек, за безопасность которых вы отвечали головой. Пятерых из них вы убрали.

— Они отказались подчиняться, — быстро сказал Сезар. — Я доложил об этом в своем рапорте.

— Меня не интересуют официальные объяснения, — улыбнулся Маттео. — Я сам давал их столько, что потерял всякую в них веру. Но мы-то с вами знаем, что было на самом деле. Понимаете, официальные лица никогда не видели тела убитых вами людей. А мои друзья видели.

Маттео поставил рюмку с коньяком и взглянул на Сезара.

— Вот почему я ничего не понимаю в отношении вашего дяди, — продолжал он. — Когда смерть из ваших рук приходит так радостно и легко, я не понимаю, почему вы позволили ему жить так долго?

— Тогда было проще, — посмотрел на него сверху Сезар. — Была война.

— Война была для вас только предлогом, — улыбнулся Маттео. — Были и другие. Солдат в деревне, когда вы были еще ребенком, молодой англичанин, которого вы сбили автомобилем на дороге, когда доучивались в школе, немка — любовница вашего командира в Риме, когда она пригрозила все ему рассказать. — Он взглянул Сезару в лицо. — Видите, у меня надежные источники информации. Более точные, чем у властей.

Сезар медленно сел в кресло напротив. Он глотнул коньяку и улыбнулся.

— Итак, вы владеете информацией. Вам она ни к чему, как вы можете ее использовать?

— Я и не собираюсь что-то с ней делать, — Маттео пожал плечами. — Я рассказал вам все это только для того, чтобы вы поняли, что я в вас заинтересован. Мы, видите ли, могли бы здорово друг другу помочь.

— И что же?

— Обстоятельства заставили меня вернуться на родную землю, но я американец в душе, а не итальянец. По своим деловым интересам я тоже американец. К сожалению, некоторое время мне нельзя возвращаться в Америку. То есть нельзя легально. Я, естественно, могу приезжать туда на короткие периоды, но это весьма опасно, и мне нельзя оставаться там слишком долго. К тому же я предвижу время, когда мне понадобится союзник, вроде вас, которого никто бы не связывал с моим именем, и который при необходимости мог бы пригодиться.

— А ваши приятели? — пристально разглядывал его Сезар. — Ваши друзья по Обществу? Ведь у вас наверняка там много союзников?

— Правильно, — опять кивнул Маттео. — Но они все известны. Друг другу и полиции. Рано или поздно между ними не остается никаких секретов.

Маттео поднялся и подошел к камину. Он повернулся к огню спиной и осмотрел Сезара.

— Вам наверняка уже наскучила бедность вашего существования, — сказал он. — Она утомляет, выбивает из сил и совсем не подходит вашему характеру. Что бы вы сделали, если б освободились от этого?

— Не знаю, — посмотрел на него Сезар. — Быть может, начал бы путешествовать. Я бы купил несколько автомобилей и участвовал в гонках. Ле Ман, Турин, Себринг. Это очень меня привлекает.

Маттео рассмеялся.

— Я имею в виду, чем бы вы зарабатывали себе на жизнь? Деньги, знаете ли, не вечны.

— Никогда не думал об этом, — покачал головой Сезар. — Мне никогда не нравился бизнес.

— Ах, молодежь, бездумная юность, — Маттео вынул сигару и прикурил. Его голос стал приятным и отцовским. — У меня имеются кое-какие проценты одной автомобильной компании, недавно приобретенные легальным путем через своих приятелей. Через несколько лет они выйдут на мировой рынок. Если к тому времени вы завоюете себе репутацию автогонщика, то, возможно, смогли бы стать главой американской компании. Вас интересует что-либо подобное?

— А почему бы и нет, — ответил Сезар. — Но что мне нужно делать в ответ?

— Услугу. Иногда.

— Какую услугу? Мне не нужна часть вашего дурацкого бизнеса, все эти игорные штучки, порошочек…

— Даже если это принесет богатство, которое вам и не снилось? — перебил его Маттео.

— Богатство? — засмеялся Сезар. — Кому оно нужно? Я заслуживаю того, чтобы делать то, что мне нравится.

— Хорошо, — засмеялся с ним Маттео. — Тогда вы не амбициозны. Еще очко в вашу пользу. Вас некому бояться.

— Вы так и не сказали, — вновь взял рюмку Сезар, — что за услугу я должен буду оказать?

Маттео посмотрел на него. Их глаза встретились и не двинулись дальше.

— Только вернуть мне услугу, которую я окажу вам завтра вечером, когда умрет ваш дядя, а вы будете на соревнованиях по фехтованию.

Наступила долгая пауза.

— Хорошо, — наконец улыбнулся Сезар. — Договорились. Заметано.

— Вы примете клятву? — лицо Маттео стало серьезным.

— Я поклянусь.

— У вас есть нож? — спросил Маттео.

В руке Сезара вдруг оказался стилет. Маттео удивленно уставился на оружие. Сезар улыбнулся, перевернул его в руке и протянул Маттео рукояткой.

— Это мой брат, — сказал он. — Мы всегда вместе.

Маттео взял оружие.

— Дайте вашу руку.

Сезар протянул руку. Маттео положил левую руку Сезару на ладонь. Быстрым движением он проткнул их указательные пальцы. Кровь с их пальцев выступила на конце и одной струей потекла им на ладони.

— Наша кровь смешалась, — взглянул на него Маттео. — Сейчас мы принадлежим одной семье.

Сезар кивнул.

— Я умру за тебя, — сказал Маттео.

— Я умру за тебя, — повторил Сезар.

Маттео убрал руку и вернул ему стилет. Он посмотрел Сезару в лицо. Он сунул палец в рот, чтобы остановить кровь.

— Отныне, племянник мой, — сказал он, — мы встретимся только по моей просьбе.

— Да, дядя, — кивнул Сезар.

— Посчитаешь необходимым связаться со мной — отправь послание почтальону в деревне. Я свяжусь с тобой.

— Понимаю, мой дядя.

♦ ♦ ♦

Это было почти двенадцать лет назад. Маттео не обманул. На следующий вечер, когда Сезар смотрел соревнования по фехтованию, умер его дядя. Быстро пролетели пять лет. Гонки и автомобили. Гала-приемы и любовные увлечения. А затем — в 1953 году, как и сказал Эмилио, — его пригласили стать главой американского агентства автомобильной компании. Пресса сильно раздула его назначение. Дикая жизнь и опасные гонки сделали его всеобщей фигурой славы. Дважды он бился на дуэлях из-за женщин. Для Америки он был человеком другого мира.

Лишь один раз за эти двенадцать лет он видел Маттео. В прошлом году его вызвали к телефону в административной комнате над баром в испанском Гарлеме. Здесь обычно обменивались дружескими приветствиями и пожеланиями. Маттео был доволен успехом Сезара. Он оказался здесь ненадолго. Его ждал самолет на Кубу, откуда он вернется на Сицилию. Они расстались, и он не получал больше известий от Маттео до того дня, когда клочок бумаги сказал ему немедленно вернуться в замок. Его ему сунули в руку перед самым стартом гонки.

♦ ♦ ♦

Блюдо из цыпленка было легким и деликатным, поджаренный омар сочным и ароматным. Он только положил на стол салфетку, когда во двор въехал автомобиль.

Он не мог не наблюдать за Джио, когда тот вернулся от двери. В своей руке тот держал конверт.

— Это почтальон из деревни. Он сказал, что у него специальное письмо для вас.

Сезар взял его и распечатал. Две страницы тесно отпечатанных инструкций. Он быстро прочел, затем еще раз. Он медленно положил письмо на стол и потянулся за расписанием движения самолетов.

Прошло двенадцать лет. И дон Эмилио представил свой счет об оплате долга. С процентами.

ГЛАВА 6

Лас-Вегас — город ночной. За стенами отелей плещутся голубые чистые бассейны. Но у них никто не сидит, кроме туристов и проституток, которые обслуживают этот отель и чей загар является своего рода макияжем в их профессии. А внутри отеля ночь постоянна.

Кто-то однажды сказал: «Им нельзя видеть солнечный свет». Есть все же что-то в ярком свете дня, что мешает чувству реальности тех, кто сидит за игральным столом. Реальность кружащейся рулетки, тупого бряканья игральных костей по твердым столам, реальность победной лихорадки, реальность зыбкого песка пустыни, в которой был построен этот город.

Здесь можно найти приз, великое приключение, обещания всей последующей жизни. Свободные деньги. А все остальное — второстепенно: секс, бизнес, смех. Свободные деньги. Дерни ручку игрального автомата. Возможно, на этот раз тебе повезет.

Они вышли из театра, продолжая смеяться, вспоминая комедию одного из величайших комиков. Они ненадолго остановились, чтобы взглянуть в холл казино.

Было десять часов вечера, и в зале «Махараджи» столики были заняты людьми, вышедшими из театра. Сезар изучил комнату.

— Ты не слышал, что я спросила? — услышал он голос Барбары.

Сезар повернулся к ней. Его глаза сияли странным огнем.

— Нет, не слышал, дорогая. Ты о чем?

Барбара посмотрела ему в глаза. Другой мужчина на его месте извинился бы или стал возражать, что он слышал. А он просто заявил, что не слышал.

— «Кости или рулетка?» — я спросила.

— Рулетка, — он сразу улыбнулся. — Я уже достаточно выложил за эти ненормальные кубики из слоновой кости. Мне они не даются.

Они пошли к столикам с рулеткой.

— Очень жаль, что здесь не играют в баккара. Это действительно игра для цивилизованного существа. Для нее необходимо еще и мастерство — просто удачи недостаточно.

Барбара подошла к столику.

— Не этот, — взял он ее за руку. — Здесь слишком тесно. Вон тот.

Это был столик как раз напротив того, который выбрала она, но он оказался прав: здесь было не так много людей. Он выдвинул для нее стул, и она села.

— Чувствуешь сегодня удачу? — улыбнулась она.

Он кивнул и вернул улыбку.

— Очень чувствую, — перед ней он поставил столбик фишек.

♦ ♦ ♦

В Нью-Йорке на столе Бейкера зазвонил телефон. Он поставил кофейник и взял трубку.

— Это Джордан из Лас-Вегаса, — сказал оператор.

— Соедините, — ответил он.

— Привет, Джордж, — узнал он знакомый голос Теда Джордана. — Как наши дела?

— Ничего хорошего, — устало ответил Бейкер. — Мы завязли по уши. Никак не можем вычислить, каким образом был убит Динки Адамс. А как там твой дружок?

— Просто великолепно, — засмеялся Джордан. — В эту минуту он у рулетки делает такие ставки, будто живет последний день.

— Он надежно прикрыт? — с беспокойством спросил Бейкер.

— По каждую руку от него я посадил по человеку, и еще один стоит у него за спиной. Никто даже приблизиться к нему не сможет.

— И все же я нервничаю. Мы тоже думали, что Адамс надежно прикрыт, и посмотри, что случилось.

— Если уж ты так беспокоишься, Джордж, — сказал Джордан, — почему бы его просто не «закрыть» на время. Тогда он будет вдалеке от всех.

— Ты сам все прекрасно понимаешь, — ответил Бейкер. — Если мы это сделаем, защита сразу узнает о наших свидетелях еще до того, как мы привезем их в суд. А если они узнают, свидетели говорить не будут. И прощай, наше дело.

— Маттео, должно быть, умирает от хохота в эту минуту, — сказал Джордан.

— Он перестанет, когда мы вернемся в суд, — пообещал Бейкер.

— Мой парень дает двадцать к одному, что никогда не доберется до этого суда, — сказал Джордан.

— Ты хочешь сказать, что они вправду верит, что его убьют? — голос Бейкера стал недоверчивым. — И продолжает посещать казино?

— Да, — коротко ответил Джордан. — Он говорит, что с этим ничего нельзя поделать, поэтому он хотя бы хочет пожить всласть, пока еще может.

Бейкер положил трубку и вернулся к кофейнику. В них он никогда не мог понять лишь одно: это были трусы, развратники, убийцы, но все же что-то в них говорило, что в жизни надо быть фаталистом. Может, смерть? Он просто не знал.

♦ ♦ ♦

«Лгун» сидел за рулеткой, упершись взглядом в колесо. Оно остановилось, и шарик упал в «красное» двадцать. На маленьком клочке бумаги он сделал еще одну пометку. Он быстро сверил колонки. Он был прав: сегодня колесо бежало к «черному». Пора и ему сделать свой ход. Он вывалил на «черное» небольшую горку фишек.

Он услышал, как сзади подошел Джордан. Не стал оборачиваться.

— Заменил бы ты меня на несколько минут, Тед, — попросил его телохранитель за спиной. — Мне нужно в сортир, пока я не взорвался.

Ответа Джордана он не услышал. Шарик упал на «красное». Он проиграл. Он посмотрел под руки и сдвинул еще одну кучку фишек на «черное».

♦ ♦ ♦

Пока Барбара уткнулась в крутящееся колесо, Сезар повернулся, чтобы посмотреть на «Лгуна». Записка Маттео была очень точной. Сезар уже целых три дня наблюдал за «Лгуном».

Телохранители были рядом. Они всегда были рядом. По одному с боков и один спиной к его спине с постоянно беспокойным взглядом. Сейчас этот куда-то ушел, но его место занял другой. Сезар отвернулся, когда этот человек начал поворачиваться в его сторону. Он видел уже достаточно. Если чуточку повезет… Он улыбнулся про себя, когда эта фраза вспыхнула в мозгу. Здесь каждый пользовался удачей. Если чуточку повезет, он сегодня завершит свой бизнес в этом городе.

Он слегка постучал Барбаре по плечу.

— Принесу тебе чего-нибудь выпить, — сказал он.

Она взглянула на него, улыбнулась и, увлеченная игрой, повернулась к рулетке. Он пошел к холлу. Обогнув стол, за которым сидел «Лгун», он бросил взгляд через плечо.

Теперь он видел лицо «Лгуна», как оно было напряжено. Напротив «Лгуна» сидела тучная блондинка. Сезар смотрел на нее некоторое время. Девушка навалилась на стол, и он увидел, как ее могучая грудь натянула две тоненькие штрипки, которые держали платье. Он вдруг заулыбался. Он понял, как он это сделает. Все из-за шутки. Очень старой шутки, которую рассказывали каждому, кто приезжал в Лас-Вегас.

♦ ♦ ♦

Джордан устало посмотрел кругом. Он мечтал поскорее закончить эту работу. Придя на работу в ФБР из института свеженьким и набитым пропагандой, он рисовал себе будоражащую жизнь с преследованием преступников и шпионов. И никогда не думал, что три месяца проведет шеф-нянькой мелкого правонарушителя.

Он взглянул на стол, стоящий перед ним. Эта парочка опять здесь. Приятная парочка. Он вспомнил, что заметил их в первый вечер. В них было что-то знакомое. Он как будто видел их раньше. Со свойственной ему тщательностью он навел о них справки.

Девушка оказалась одной из знаменитейших манекенщиц в Америке. Барбара Ланг, девушка «Дым-и-огонь», чье лицо он встречал в тысячах косметических реклам, мужчина — это Сезар Кардинали. Граф Кардинали, гонщик из высшего общества.

Он увидел, как Сезар что-то сказал спутнице и пошел по проходу. В памяти вспыхнули кое-какие детали о жизни этого человека, прочитанные в прессе. Этот парень живет по-настоящему. Ох уж эти богатые европейцы! Им на всех плевать. Для них везде веселье и праздник. Вот он, сидит тут с одной из самых красивых женщин Америки и совершенно спокоен на этот счет! Он опять посмотрел на девушку. Все мечты, которые несли в себе рекламы, здесь были налицо. Ох, и везет же некоторым!

♦ ♦ ♦

Сезар подождал, пока блондинка не выпрямится на стуле. Она обиженно повернулась к своему спутнику — такому же толстому, как и она. Из толстой стопки он отсчитал ей несколько банкнот; она вернулась к столу. Сезар направился из холла, держа в левой руке напиток.

Он прошел по проходу за спиной у блондинки и на секунду замешкался. Крупье крутанул колесо и бросил шарик. Рука Сезара быстро дернулась за спиной блондинки, и он стал огибать стол, направляясь к своему.

В висках у него застучала боль. Так бывало всегда. Сначала боль возникала в висках, а потом, шаг за шагом, спускалась в его тело. Сейчас он знал эту боль и давно уже перестал ее бояться. Это была боль возбуждения, опасности, взгляда в бездну времени, чертовского забвения.

Он стоял позади «Лгуна», который, поставив на край стола локти, положил в ладони подбородок. К нему стал поворачиваться телохранитель, и в этот момент раздался вопль.

Охранник резко развернулся. Рука уже была на кобуре. Сезар все делал очень быстро. Через стол блондинка с визгом пыталась прикрыть платьем свои прелести. Но эту битву она проигрывала. Ее было слишком много, а платья — слишком мало.

Сезар выпустил стилет и почувствовал, как нож нырнул обратно в рукав. «Лгун» продолжал тихо сидеть на стуле и не двигался. Охранник повернулся обратно. Сезар видел, что ом улыбается, когда подавал Барбаре бокал.

Блондинка прошуршала мимо их столика. За ней семенил толстячок. Ее пронзительный голос долетел и до них.

— Они не порвались, говорю же, они не порвались! Они обрезаны! Кто-то…

— Тс-с-с! Прошу тебя, крошка. Все же на нас смотрят! — умолял толстячок.

— А мне плевать! — возражала блондинка, торопясь добраться до холла.

Сезар и Барбара рассмеялись. И она повернулась к столу, чтобы сделать еще ставку.

Джордан развернулся и посмотрел на «Лгуна». Тот сидел без движения, держа голову в ладонях. Колесо остановилось. На «черном». Крупье подтолкнул стопку фишек к кучке на столе. «Лгун» не шевелился.

Опять закрутилось колесо. Джордан посмотрел на одного телохранителя. Человек пожал плечами.

— Делайте ваши ставки, леди и джентльмены! — призывал крупье мягким монотонным голосом. На столе появились несколько новых ставок, и крупье бросил шарик в рулетку. Кучка фишек перед «Лгуном» росла. Опять выиграло «черное». Он не двигался.

♦ ♦ ♦

Боль охватила грудь Сезара, ему стало трудно дышать. Он взглянул на Барбару.

— Не стоит так попусту тратить нашу последнюю ночь в Лас-Вегасе, — сказал он. — В таком людном месте среди всех этих глупцов.

Она снизу посмотрела на него. Тень улыбки мелькнула в уголках губ.

— Что именно у тебя на уме? — спросила она.

— Только вдвоем, — Сезар заставил себя улыбнуться. — Одни.

В ее глазах начало расти возбуждение. Она чувствовала флюиды желания, исходящие от него, но все же не могла над ним не подтрунивать.

— Это все из-за той блондинки. Не удержался бы ни один мужчина.

— Это неправда, — быстро ответил он и взял ее за руку.

Его ладонь была горячей и влажной, будто его лихорадило. Она сразу посмотрела ему в лицо.

— С тобой все в порядке?

— Со мной все замечательно, — ответил он. — Мне просто наскучило это, наскучили эти люди, которые ни о чем другом, кроме денег, не могут думать. Я хочу побыть с тобой. Хочу почувствовать жизнь внутри тебя.

У нее неожиданно пересохли губы. В ней вдруг вспыхнуло пламя. А в голове вертелся ослепляющий образ его мускулистых телодвижений. Она крепко сжала его руку и посмотрела прямо в глаза.

Сейчас в нем была напряженность, которой она не заметила раньше.

— Холодное шампанское — до, — сказал он, — и теплый коньяк — после.

Она соскользнула со стула. Ей стало жарко. Ноги почему-то плохо слушались. Она попыталась ему улыбнуться.

— А потом опять холодное шампанское, да? — прошептала она.

♦ ♦ ♦

Джордан взглянул на «Лгуна». «Черное» выиграло уже в четвертый раз. Фишки напротив «Лгуна» выросли в горку стоимостью почти девять тысяч долларов.

— Не испытывай удачу, Джейк. Лучше собери хоть часть добычи. — Он улыбнулся и хлопнул свидетеля по плечу.

Свидетель гротесково уткнулся лицом в стол, выбросив руки вперед. Фишки рассыпались. Голова упала на них.

Закричала женщина. Джордан поднял голову «Лгуна». Его глаза были открыты, в них стояла пустота. Джордан уронил руку с ужасной ношей.

— Помоги мне его вынести, — рявкнул он.

Быстро действовали охранники. Они привычным движением подняли тело «Лгуна» и направились к конторе помощника управляющего. Был краткий миг истерии. Но только миг.

Спокойные монотонные голоса обслуги громко и спокойно уверяли:

— Все в порядке, господа. Этот человек всего лишь без сознания. Все в порядке.

Таково обещание Лас-Вегаса: свободные деньги, мечта о завтрашнем дне — стоит только вновь закрутиться колесу удачи, и человек забыт даже теми, кто сидел с ним за одним столиком.

Кончилось тем, что на следующее утро всего лишь был уволен крупье за то, что украл пять тысяч долларов из стопки фишек, лежавших напротив «Лгуна».

♦ ♦ ♦

Они обернулись, когда мимо них люди торопливо пронесли тело «Лгуна». Барбара посмотрела на Сезара.

Его холодные глаза блестели, рот слегка приоткрыт, будто в кривой улыбке. Он проводил их взглядом, потом повернулся к ней.

— Почему ты так смотришь? — по спине у нее пробежала дрожь.

Его лицо тут же смягчилось, а губы изогнулись в настоящей улыбке.

— Просто я подумал, что у них тут все рассчитано. Что бы ты ни делал, ты не сможешь выиграть.

Он глубоко вздохнул. Боль достигла паха. Он едва сдерживался, чтобы не крикнуть.

— Идем, — сказал он. — Для нас здесь больше ничего нет.

♦ ♦ ♦

Телефон на столе Бейкера вновь зазвонил, когда он уже собирался уходить. Он вернулся и поднял трубку.

Это был Джордан. В трубке его голос в волнении хрипел.

— Они только что убили «Лгуна»!

— Убили? — Бейкер медленно опустился в кресло. — Но как?

— Стилет! Точно так же, как и Адамса, — голос Джордана был почти разбит. — Мне очень жаль, Джордж. Мы не спускали с него глаз. Даже не знаю, как им это удалось. Сегодня в казино было более тысячи человек.

Мозг Бейкера вдруг прояснился.

— Послушай, — сказал он. — Перезвони мне через час. Мне нужно позвонить в Майами и удостовериться, что с Ваниколой все нормально.

Он нажал на телефонный рычаг и почти сразу его отпустил. Раздался голос оператора.

— Соедините меня со специальным агентом Стэнли в Майами-Бич, — сказал он.

Они знают свидетелей, думал он про себя, пока его соединяли. Они знают. Вся секретность задания, все предосторожности летят к чертовой матери.

Они знают.

ГЛАВА 7

В комнате было тихо. Только ее тихое сопение во сне нарушало тишину. Он смотрел на потолок широко раскрытыми глазами. Прошло столько лет, что он почти забыл.

Война. С тех пор ничего похожего на нее в его жизни не было. Все остальное было заменой. Заменой смерти. Страшная опасность, величайшее возбуждение, чувство власти, которое одолевает твое тело знанием смертельной силы внутри тебя, вырывающейся наружу, чувство, которое и самого тебя подталкивает ближе к своей судьбе.

В темноте он медленно улыбнулся. Его тело пропиталось наслаждением. Он потянулся за сигаретами на ночном столике. Пачка оказалась пустой.

Он тихо выскользнул из постели, пересек комнату к шкафу, достал сигарету и закурил. Через стеклянную дверь террасы первые серые полоски рассвета раздвигали горизонт.

— Сезар, — донесся с постели ее шепот.

Он повернулся. В темноте он ее не видел.

— Что?

— Открой вторую бутылку шампанского. — Голос был хрипловат ото сна.

— Мы уже ее открыли, — сказал он.

— Но я жажду, — сказала она голосом маленькой девочки.

— Ненасытная ты женщина, — почти беззвучно засмеялся Сезар.

Он услышал шелест постельного белья: она села в постели.

— Что я могу поделать, если мне хочется пить?

— Думаю, ничего, — вновь рассмеялся он и вышел на террасу.

Ночь была тиха; вдалеке он услышал стрекот сверчков и слабый сухой шепот пустынного ветра. Темная синева неба светлела утренними пятнами. Он перегнулся через перила, глядя на пустыню.

Она вышла на террасу следом. Он не стал к ней поворачиваться. Она подошла близко к нему и, обхватив его сзади руками, прислонилась головой к его обнаженной спине.

— Скоро наступит утро, — сказала она.

— Я знаю.

Она прижалась губами к его плечу.

— Твоя кожа гладкая, чистая и мягкая. Иногда я не понимаю, откуда в тебе исходит вся огненная сила. Не знала, что мужчина может быть таким, как ты.

— Это, вероятно, от того вина, что я пил в детстве, — засмеялся он и повернулся. — Вино Сицилии полезно для крови и кожи.

Она взглянула ему в лицо. Было в нем что-то такое, что она никогда не поймет.

— Почему, когда занимаешься со мной любовью, ты всегда говоришь, что умираешь? — с любопытством спросила она. — Так страшно слышать что-либо подобное в такую минуту!

Он улыбнулся ей.

— Именно так мы, итальянцы, называем это дело. Маленькая смерть.

— А почему? — спросила она. — В эту минуту все в тебе раскрывается и заново рождается. Чем это похоже на смерть?

— А разве нет? — улыбка сошла с его губ. — Разве каждое рожденье — это не начало смерти? Разве ты не чувствуешь ее боль?

— Нет, — покачала головой Барбара. — Только поднимающуюся радость. Может, в этом и есть различие между нами. — Она посмотрела ему в глаза. — Может, поэтому я чувствую — даже в минуты теснейшей близости с тобой, — что какая-то часть тебя существует далеко-далеко, в мире, о котором я ничего не знаю.

— Это глупо.

— Нет, не глупо, — быстро сказала она. — Например, когда мимо нас проносили того человека. Одно мгновенье я как будто чувствовала тебя внутри себя, когда мы были в переполненной комнате. А в следующую секунду они прошли, и ты ушел с ними. Он ведь был мертв, правда?

— Почему ты так думаешь? — он уставился на нее.

— Он был мертв, — прошептала Барбара. — Я определила по выражению твоего лица. Ты знал. Никто еще не знал. А ты уже знал.

— Какой-то глупый разговор, — легко сказал он. — Как бы это я мог знать?

— Не знаю, — она покачала головой. — Но у тебя на лице было то же выражение, как и в тот день, когда ты вышел из здания и мы отправились в это путешествие. Потом в самолете мы развернули газету и прочитали про человека, которого убили в суде за углом.

Она положила голову ему на грудь и не видела, как постепенно напряглось его лицо.

— И мне не нужно читать завтрашнюю газету, чтобы узнать, что тот человек в казино был убит, — сказала она. — Я это чувствую. Интересно, как будет в Майами?

Он боялся, что онауслышит, как тяжело стучит сквозь обнаженное тело его сердце. Он заставил свой голос звучать легко и просто.

— Как всегда. Солнечно и тепло.

— Я не это имела в виду, дорогой, — она посмотрела ему в лицо. — Умрет ли и там кто-нибудь? Вот что я хочу знать.

С глаз его исчезла поволока, и она смотрела в их глубины.

— Каждый день где-то умирают люди, — сказал он.

Она была словно загипнотизирована.

— Дорогой, ты ведь не ангел смерти, а?

Он вдруг рассмеялся и на глаза вернулась поволока.

— Совсем сумасшедший разговор!

— Не так уж и сумасшедший, — медленно говорила Барбара. — Я однажды прочитала рассказ, где девушка влюбилась в ангела смерти.

Он схватил ее затылок и крепко прижал ее голову к своей груди.

— И что с ней случилось? — спросил он.

Ее губы двигались на его груди.

— Она умерла. Когда он понял, что она догадалась, кто он такой, ему пришлось забрать ее с собой. — Она вдруг подняла на него глаза. — Ты возьмешь меня с собой, Сезар?

Его рука еще крепче сжала ее длинные волосы, свисавшие с плеч. Он оттянул ее голову настолько, что лицо смотрело прямо на него.

— Я возьму тебя с собой, — он грубо прижал свои губы к ее.

Он слышал ее выдох от боли, когда рукой добрался до ее груди. Она отвернула от него лицо.

— Сезар! — громко крикнула она. — Ты делаешь мне больно!

Он уткнул ее лицо в свою грудь и медленно начал закручивать ее голову вокруг тела, не ослабляя хватки на ее груди. Она тихо стонала, а в нем стал подниматься поток. Она, не останавливаясь, стонала, потом медленно опустилась на колени.

Его мускулы продолжали напрягаться.

— Сезар! — крикнула она. — Перестань, ну, пожалуйста! Боль, я не переношу боль!

Он уже улыбался. В нем была власть. И жизнь. И смерть. Его голос казался чужим ему самому.

— Пора бы тебе узнать, моя дорогая, насколько изысканным может стать наслаждение болью!

— Не надо, Сезар, не надо! — Ее тело затряслось от диких конвульсий. — Я не переношу боль! Я умираю!

Он сверху посмотрел на нее и неожиданно отпустил. Она чуть не упала, затем обвила его руками за бедра, прижалась к нему.

— Сезар, я люблю тебя! — всхлипывала она. — Я люблю тебя!

ГЛАВА 8

Майами-Бич — это солнечный город, выстроенный на стерильной полоске океанного песка побережья Флориды. Каждый год, благодаря искусственному оплодотворению капиталом, он рождает какой-нибудь новый отель. Новорожденный этого года — отель «Сан Тропез».

Расположенный между отелями «Фонтенбло» и «Эден Рок», «Сан Тропез» поднимает в чистое голубое, как океан, небо все свои одиннадцать этажей. Своей архитектурой он отдаленно напоминает наброски Пикассо дворца в Монте-Карло. Жители Флориды, которые судят о красоте по счету за проживание в гостиничном номере за сезон, называют его самым красивым отелем, который когда-либо был построен на их земле. Проживание в комнате стоит восемьдесят долларов в день.

Отель имеет свой пляж, шириной в восемь футов, на котором в несезонье никого, кроме туристов, и не увидишь. Здесь также есть шикарный бассейн — самый большой из всех когда-либо построенных, и окруженный четырьмя рядами игральных домиков, которые как бы отступили от воды, чтобы не загораживать солнце. В каждом домике установлены свои ванны, телефон, карточный столик, кресла и небольшой холодильник.

К трем часам пополудни каждый игральный домик забит игроками азартом. Игроки обычно сидят в креслах в шортах или купальниках, отгороженные от солнца и увлеченные ставками за взятку. Вокруг бассейна в длинных деревянных шезлонгах расположились обожатели загара: их тела блестят на солнце от масла и лосьонов. Эти на полную катушку используют свои набитые выигрышами карманы.

Сэм Ваникола стоял у окна гостиничного номера «Сан Тропеза» и смотрел на бассейн. Это был крупный мужчина. Уже в подростковом возрасте, когда был панком и бегал по поручениям бруклинского Лепке, он казался крупным. Тогда в нем было свыше двухсот двадцати фунтов. Сейчас при росте 190 сантиметров он весил двести сорок фунтов.

Он презрительно хрюкнул и вернулся в комнату, где трое мужчин играли в карты. Он посмотрел на них.

— Все это чушь! — заявил он.

Специальный агент Стэнли посмотрел на него.

— У нас свои приказы, Сэм, — беззлобно сказал он.

— Приказы, наказы! — опять хрюкнул Ваникола. — Послушай, помнишь, когда закрыли Абе Релеса в его гостиничном номере в отеле «Хаф Мун» в Бруклине? И ничего не помогло. Они все равно добрались до него.

— С чего ты взял, Сэм? — вновь улыбнулся Стэнли. — Он выпрыгнул из окна, и все говорили, что это самоубийство.

— Хрен собачий! — ответил Ваникола. — Я-то знал его. Парня скинули. Он бы сам никогда не выпрыгнул.

— А кроме того, — настаивал Стэнли, — все это было двадцать лет назад. Сейчас все по-другому.

— Уж это точно, — засмеялся Ваникола иронично. — Динки Адамс получает свое по пути в зал суда, Джейк «Лгун» в комнате с тысячью других людей… И ты говоришь мне, что все по-другому.

Стэнли молчал. Он переглянулся с другими агентами. Те тоже молчали.

Ваникола вынул из кармана сигару, пересек комнату и сел на диван. Он откусил кончик сигары и сплюнул его на пол. Затем закурил и откинулся на спинку, глядя на них. Его голос стал не таким резким.

— Вот что, парни. Я тоже плачу налоги. Правительство ежедневно тратит две моих кровных сотни, чтобы содержать меня в этом гнездышке. Зачем же оно тратит бабки, если никому от этого нет никакой пользы?

Стэнли встал с кресла.

— А ты бы предпочел сидеть в камере?

— Не смеши меня, Стэнли, — уставился на него Ваникола. — Сделай так, — и мне крышка. У тебя уже нет шансов, чтобы меня спасти.

— Да что с тобой в самом деле, Сэм? — крикнул Стэнли в отчаянии. — Что ты имеешь против того, чтобы остаться в живых?

Глаза Ваниколы стали вдруг серьезными.

— Я вообще смотрю на это просто. Я уже мертв с того дня, когда вы приехали за мной. Если б я не заговорил, вы бы пришили мне убийство; если заговорил, то до меня доберутся братья. Это только вопрос времени. А сейчас время у меня кончается очень быстро. Поэтому позвони-ка лучше своему боссу и скажи, что я только лишь хочу каждый день часок-другой полежать на солнышке у бассейна. Во всем остальном я буду делать то, что мне скажут.

Стэнли подошел к окну и выглянул на бассейн. Народу было, как обычно. С дивана раздался голос Ваниколы.

— Там ко мне никто не сможет приблизиться. Вы можете прикрыть каждый выход. Их только два.

Стэнли повернулся и прошел в соседнюю комнату. Закрыл за собой дверь. Ваникола посмотрел на двух агентов, сидящих за карточным столиком. Они снова взяли в руки карты. Он молча дымил своей сигарой.

Через несколько минут вернулся Стэнли. Он прошел по комнате и остановился напротив Ваниколы.

— О'кей, Сэм, — сказал он. — Ты получишь то, что хочешь. Но помни: если увидишь что-нибудь, чего не заметим мы — узнаешь кого-нибудь, например, — сразу сообщишь нам. Мы не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Ваникола встал с кресла и подошел к окну. Посмотрел на бассейн.

— Конечно, конечно, — быстро согласился он. — Я не так уж тороплюсь перекинуться.

Стэнли вернулся к карточному столику и сел. Ваникола смотрел ему вслед. Он улыбнулся, но в глазах не было радости.

— Хоть в одном-то я буду уверен, — сказал он.

— В чем, Сэм? — посмотрел на него один из агентов.

— Что неплохо подрумянюсь на солнышке, — ответил тот. — И кто бы ни пришел по мою душу, не сможет догадаться, где я провел эту зиму.

♦ ♦ ♦

Барбара стояла на балконе и смотрела на океан. Зазвонил телефон в комнате. Она зашла в номер и подняла трубку.

— Нью-Йорк вызывает графа Кардинали, — сказал оператор.

Она прикрыла трубку рукой.

— Сезар, — крикнула в спальню, — подойди к телефону.

Он в плавках вышел в комнату. За эти несколько дней темный загар покрыл его тело и контрастировал с белыми одеждами. Он взял у нее трубку.

— Кардинали слушает, — ответил он.

Голос оператора затрещал в трубке.

— Хорошо, — сказал Сезар. — Соедините. — Он взглянул на Барбару. — Это мисс Мартин, моя секретарша.

Барбара кивнула и опять вышла на балкон. Она слышала короткие фразы их разговора. Речь шла о каком-то автомобиле на Палм-Бич. Через несколько минут он положил трубку. Но не вышел к ней. Когда она обернулась, он сидел за письменным столом и делал какие-то записи. Она вернулась в комнату.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Прости, — сказал он. — Бизнес.

Она взглянула на него и медленно кивнула. Сегодня был последний день их запланированной недели.

— Жаль, что неделя уже кончается, — сказала она.

— Мне тоже.

— Даже думать противно, что завтра мы вернемся в Нью-Йорк, где будет холодно и уныло. И придется снова ждать до лета. Мне бы хотелось остаться здесь навсегда.

— В этом-то вся и загвоздка. — Он улыбнулся. — У праздников должен быть конец.

— И у наших? — спросила она, говоря совсем не о праздниках.

Он понял, что она имела в виду.

— И у наших, — тихо ответил он. — Мне нужно вернуться к своему бизнесу. У тебя тоже есть работа.

В ней стояла какая-то печаль. Она поняла, что пыталась обмануть сама себя, когда решилась на эту неделю. Для него это было не более чем просто развлечение.

— Кто-нибудь знает тебя на самом деле, Сезар?

В его взгляде вспыхнуло удивление.

— Забавный вопрос, — ответил он.

Ей вдруг захотелось дотронуться до него, заставить его почувствовать реальность ее существования. Она отвернулась, чтобы руки сами не потянулись к нему.

— И совсем нет, — сказала она. — Большинство людей считают тебя плейбоем. Я знаю, что ты не такой.

Сезар обошел стол и подошел к ней.

— Мне очень в жизни повезло. Моему бизнесу только на пользу то, что мне самому нравится делать.

Она взглянула в его глаза.

— И это причина для твоих отношений с девушками, как я? Девушки и быстрые автомобили — на этом строится твоя репутация? Потому что это помогает твоему бизнесу?

Он взял ее за руки.

— Таких, как ты, больше нет.

— Нет? — она злилась на себя, что не может прекратить этот ненужный разговор. — А баронесса? Де Бронски или как там ее? Месяц назад все газеты трубили о том, как ты гоняешься за ней по всей Европе.

— Илеана? — Он беззвучно засмеялся. — Я знал ее, когда она еще была ребенком. Мы давно дружим семьями. Сейчас, к тому же, мне до нее мало дела. Она сейчас в Калифорнии со своим богатым техасцем. У нее слабость к богатым техасцам.

— Извини, — ее взгляд потух.

Он взял ее за подбородок и поднял ее голову.

— Есть идея, — сказал он. — В Палм-Бич стоит одна машина, на которую мне надо взглянуть. Вместо того, чтобы лететь сегодня в Нью-Йорк, давай сядем в этот автомобильчик и поедем домой на нем. Сказать по правде, мне надоели самолеты. А так мы сможем продлить наш праздник.

Она заулыбалась. Может, она ошибалась в нем. Может, это не просто развлечение.

— Было бы прекрасно!

Он взглянул на часы.

— Уже почти три, — сказал он. — Мы еще можем разок окунуться. Поужинать можем в Палм-Бич. К утру будем в Джексонвилле.

♦ ♦ ♦

Ваникола вышел из игрального домика. На нем были плавки с ярким гавайским рисунком. Он стоял под тенью домика и посмотрел на людей из ФБР.

— Мне можно теперь немножко позагорать?

Агенты переглянулись. Стэнли обернулся и проверил людей у входа. Они перехватили его взгляд и кивнули. Он встал.

— По-моему, можно, — нехотя согласился он.

Другие два агента тоже встали. Ваникола направился к бассейну, аккуратно огибая вытянувшихся на шезлонгах загорающих. Они были повсюду. Он прихватил с собой пенопластовый матрас, который сейчас бросил в воду. Потом по ступенькам спустился в бассейн и неуклюже вытянулся на матрасике.

Стэнли изучал окружающих. Младший из агентов спросил:

— Что-нибудь видите, шеф?

Стэнли покачал головой.

— Нет. Кажется, все достаточно безопасно. На них не слишком-то много одежды, чтобы укрыть какое-нибудь оружие.

Молодой ухмыльнулся, пробежав глазами по нескольким девочкам, отдыхавшим на краю бассейна.

— На некоторых из этих крошек тоже не слишком много одежды, чтобы укрыть даже их оружие.

Стэнли не улыбался. Его сейчас ничего не забавляло.

— Я же говорил вам, парни, — разговаривал с ними Ваникола, растянувшийся на спине на своем плотике в воде, — нечего бояться. — Он ухмыльнулся. — Мы уже здесь третий день, и ничего еще не случилось. Скажете, когда кончатся десять минут — я перевернусь. Не хочу пригорать.

— Ладно, — ответил Стэнли. Он сел в кресло рядом с бассейном. Как он будет рад, когда вся эта работа закончится!

Ваникола отплыл дальше. Агенты лениво наблюдали за пловцами; их напряжение постепенно стало ослабевать.

♦ ♦ ♦

Сезар видел их с другой стороны водоема. Он взглянул на Барбару. Та лежала на животе, спиной к солнцу, с закрытыми глазами. Его сердце стало стучать сильнее. Он опять посмотрел через бассейн.

Ваникола плыл к центру, где бесилась небольшая группа подростков. До Сезара доносились их голоса. Его рука непроизвольно упала к поясу. Под плавками он чувствовал спрятанный стилет в кожухе. Он быстро одернул руку.

Один из телохранителей начал вставать. Он что-то крикнул Ваниколе. Ваникола неуклюже сел на матрасе и чуть не упал в воду. Он перевернулся и вытянулся на плотике лицом вниз. Охранник снова сел.

Сезар бросил взгляд на Барбару. Она по-прежнему тихо лежала. Он резко встал, глубоко вздохнул и нырнул в воду. Он ушел на глубину и открыл под водой глаза. Он плыл к центру бассейна.

Барбара села, когда услышала всплеск воды.

— Сезар, — позвала она.

Но он уже исчез. Его путь прочерчивали только пузырьки воздуха, выходившие на поверхность воды. По-своему он напоминал маленького мальчика. Уже три дня он упражнялся тем, что пытался переплыть бассейн туда и обратно под водой. Она взглянула на часы, висевшие на стене их домика. Было без двадцати четыре. Она стала собирать вещи. Время шло, и скоро им нужно уезжать.

Она только подправила помадой губы, как рядом с ней над краем бассейна появилась его голова. Его рот открыт в странной усмешке. Он с трудом глотал воздух. Он как бы смотрел на нее издалека.

— На этот раз получилось? — улыбнулась она.

— Получилось, — он выбрался из воды.

— Сезар! — Она была потрясена.

Вспышка страха мелькнула в его глазах. Рукой он нащупывал стилет. Он здесь, опять в кожухе. Он посмотрел на нее, затем, следуя ее глазам, перевел взгляд опять на себя. Он поймал халат, который она ему бросила, и быстро влез в него. Она уже смеялась, когда он шел к ней.

— Сезар, ты, как ребенок, — шутила она. — Твое возбуждение сразу видно всем.

Он усмехнулся, не смущаясь. Взял ее за руку и помог ей подняться.

— Разве я тебе не говорил, что мы, сицилийцы, очень основательны. — Он рассмеялся.

Она взяла свою пляжную сумку, и они, смеясь, пошли к отелю.

♦ ♦ ♦

В игральном домике зазвонил телефон. Стэнли поднялся с кресла.

— Приглядывайте за ним, пока я разговариваю, — приказал он другим агентам.

Те кивнули, и он вошел в домик. Молодой агент огляделся и сказал напарнику:

— Я бы с удовольствием сюда вернулся в свободное от работы время.

— Вряд ли ты смог бы себе это позволить, — улыбнулся его напарник. — Здесь все дорожает.

Вернулся Стэнли. Впервые за последние несколько дней он улыбался.

— А ну-ка, — сказал он им, — давайте его сюда. Вечером мы вылетаем в Нью-Йорк.

Один охранник вскочил на ноги. Они все повернулись к бассейну.

— О'кей. Сэм. — обратился к пенопластовому матрасу. — Выходи. Твои десять минут истекли!

Но для Сэма истекли не только десять минут. Гораздо больше. Сэм Ваникола на медленно дрейфующем плотике был мертв. Его прижатое к пенопласту лицо глядело в воду. В его мозгу не осталось ни одного воспоминания. Глаза не помнили улыбающегося Сезара, который подплыл из глубины бассейна. И сразу вслед за этим разрывающая боль пронзила сердце. Невыносимая боль.

ГЛАВА 9

Дорога от Майами к Форт Пирсу лежит меж болот, топей и цитрусовых плантаций, которыми пестрит атлантическое побережье штата Флорида. Очень часто по ночам ранней зимы из неожиданно охлажденных вод поднимается дымка, которая вместе с дымом пепелищ образует чарующий туман, опустившийся на шоссе, подобно пуховому покрывалу.

Мощный двигатель их автомобиля убаюкивающе мурлыкал. Барбара протянула руку и включила радио. Салон заполнила музыка. Она пристально посмотрела на дорогу. Сильный свет фар прорезал первую дымку.

— Идет туман, — сказала она.

— Можем поднять верх, — кивнув, предложил Сезар.

— Пока не надо, — ответила она. — Мне и так хорошо.

Несколько минут они ехали молча. Голос комментатору прервал музыку.

— А сейчас — новости из Майами, — объявил диктор.

Сезар посмотрел на Барбару. Она управляла автомобилем, серьезно сосредоточившись на дороге.

— Из-за убийства Сэма Ваниколы в плавательном бассейне отеля «Сан Тропез», происшедшем сегодня днем, — продолжал диктор, — сегодня в Нью-Йорке правительство объявило, что уголовное дело в отношении четырех человек, обвиняемых в том, что они являются лидерами Синдиката, полностью развалилось. Обнаружено также, что в каждой из смертей убийца пользовался стилетом. Стилет — это оружие мести, которое ведет свою родословную из Италии времен Боргиасов. Он очень удобен для наемных убийц благодаря тому, что его особая форма служит обильному внутреннему кровотечению, хотя на поверхности рана тут же затягивается в момент, когда оружие вынимают из жертвы. Полиция и ФБР уделяют этому факту огромное значение и проверяют каждую доступную им улику, которая могла бы указать убийцу или убийц. Тем временем в Вашингтоне…

Сезар выключил радио.

— Как все-таки тупы новости нашего времени! — он коротко засмеялся. — Все время убийства и преступления. Неужели больше не о чем говорить?

Барбара не отвечала. Казалось, ее взгляд привязали к дороге.

— Проснись, засоня, — опять рассмеялся он. — Ведь ты управляешь автомобилем.

— Я не сплю.

— Какая радость! — улыбнулся он. — Мне сразу полегчало.

— Просто я задумалась, — ее голос был задумчив.

— О чем?

— О том человеке, который умер в бассейне. Пытаюсь вспомнить его. Интересно, видела ли я его или он — меня?

— Странная мысль, — сказал Сезар. — Почему это пришло тебе в голову?

— Быть может, — ее глаза не отрывались от дороги, — если б мы разговорились, я бы смогла его предупредить. Не знаю.

— И о чем бы ты его предупредила? — коротко рассмеялся он. — Ведь ты же не знала, что произойдет позже.

Она взглянула на него. В глубоких глазах стояла тревога.

— Я могла бы рассказать ему про ангела смерти. Как он следовал за нами из Нью-Йорка в Лас-Вегас, а потом — в Майами, — ее слегка знобило. — Как ты думаешь, Сезар, он еще гонится за нами?

— Какая же ты глупая! — сказал он. — Остановись-ка лучше — я поведу. Тебя почему-то расстраивает вся эта ерунда.

Она молча включила указатель правого поворота и стала тормозить. Она съехала на обочину и остановилась. Повернулась к нему.

— Ну вот, — сказал он. — Я просто хорошо знаю дорогу впереди. Там будет узкий мост, а туман усиливается.

— Я и не спорю, — тихо сказала она. — Веди ты. Но будь осторожен.

— Я буду осторожен, — сказал он и притянул ее к себе. Поцеловал ее.

Ее губы были холодны. Она жадно прильнула ими к его.

— Мне все равно. Пусть ты даже ангел смерти, — шептала она. — Когда я с тобой, я счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Он не смог подавить в себе вопрос, который уже слетел с губ.

— А что б ты сделала, если я на самом деле был им?

— Нет, это ты глупый, — она подняла на него глаза.

Но что-то влекло его дальше и дальше. Может, если б она знала, если б она понимала, это все не казалось таким пустым. Почему только он чувствует то, что он чувствует?

— Убийцей мог быть и я, — медленно произнес он. — В конечном итоге мы были везде, где случалось какое-нибудь из этих убийств.

Она уставилась на него, потом заулыбалась.

— Там были и сотни других. Иногда, Сезар, я думаю, что ты такой же сумасшедший, как и я.

Он засмеялся и вышел из машины. Он подошел с той стороны, где сидела она, и взглянул на нее. Она вынула свою помаду и начала подкрашиваться.

— Будь любезен, посвети мне, пожалуйста, — сказала она, не поднимая головы. — Боюсь, я сейчас тут намалюю.

Он вспыхнул зажигалкой и посмотрел на нее. Он чувствовал, как у него напряглись губы.

Она взглянула на него.

— На что ты смотришь? — с любопытством спросила она.

— На тебя, — жестко ответил он. — Ты так красива!

— Это заслуживает того, чтобы еще раз поцеловаться, пока я не нанесла помаду, — улыбнулась она.

Он перегнулся через борт автомобиля и поцеловал ее. Ее губы стали теплее, работая на его.

— Сезар, — прошептала она. — Боюсь, что я влюбилась в тебя настолько, что уже не имеет значения, ты убил этих людей или нет.

Он выпрямился, а она повернулась, чтобы заняться наконец помадой. Он посмотрел вниз. Как раз там, где короткие волосы завивались в нежные локоны на шее, он увидел белое чистое тело. Раскрыв кверху ладонь, он поднял правую руку. Он уже ничего не мог поделать. Она составила вместе слишком много фактов. Смерть ведет к смерти, а убийство было похоже на сконцентрированные круги от всплеска в бассейне, которые расходились все дальше и дальше, пока насовсем не ускользали от жертвы и ее насильника. Он резко встряхнул рукой злым режущим движением.

Помада пулей вылетела у нее из рук и ударилась о приборную доску. Затем, прыгая, упала на пол автомобиля. Он смотрел на нее. В груди гулко стучало сердце.

Она распласталась на руле, еще держась за него одной рукой. Голова как-то странно уткнулась в приборную доску. Он был рад, что не видит ее глаз. Он быстро огляделся вокруг. Никаких других машин. Он обежал машину с другой стороны, влез в нее рядом с ней. Потянувшись, он повернул ключи — двигатель завелся с ревом.

Он вновь огляделся. Дорога все еще была пуста. Он потянулся в рукав и вынул стилет с проволочным крюком, которым тот крепился в пиджаке. Быстрым движением руки он забросил его далеко в темноту и услышал, как он шлепнулся в болотную жижу с другой стороны. Он включил передачу и, управляя со своего кресла, вывел его на шоссе.

Он ногой придавил педаль газа. Менее чем через милю отсюда должен быть мост. В какой-то момент автомобиль шел со скоростью восемьдесят миль в час. Он внимательно вглядывался в туман. Тело Барбары навалилось на него.

Вот и мост. Невнятно чертыхаясь, он ткнул ее под рулевое колесо. Убрал свою ногу с газа и поджал обе ноги под себя. Он крепко держал руль, направляя автомобиль прямо в бетонное ограждение по краю моста.

Почти в ту секунду, когда автомобиль врезался в бетон, он высоко подпрыгнул вверх. Он по инерции вылетел из салона и неловко полетел через ограду в воду.

Треск покореженного металла донесся до него почти в тот момент, как он долетел до воды. Она была холодная, черная и мрачная. У него перехватило дыхание. Бурное течение влекло его ко дну, легкие разрывались без воздуха. Он уже боялся, что не всплывет. Руками он стал беспорядочно шарить по поверхности. Тина и водная растительность опутывали его. Но наконец он увидел над головой небо.

Он с трудом добрался до берега. Все его тело сейчас пронзала острая боль. Он почувствовал под ногами твердую землю и упал на дно коленями. Медленно выполз из воды и растянулся на берегу. В рот набилась грязь, лицо горело от многочисленных царапин.

Берег был влажным и холодным. Его прохлада передавалась Сезару. Его стала бить дрожь. Пальцами он вцепился в землю, будто боясь сорваться в пропасть. Потом он закрыл глаза, и его окутала ночь.

♦ ♦ ♦

Бейкер откинулся в кресле и уставился в окно. Белое зимнее солнце блестело на строениях. Прошло три дня с тех пор, как умер Ваникола, а они так и застряли на месте. Он посмотрел через стол на людей, сидевших напротив него. Капитан Стренг из нью-йоркской полиции, Джордан из Лас-Вегаса и Стэнли из Майами.

— Такие вот дела, — развел он руками на столе, как бы принимая свое поражение. — Я не виню никого из вас, ответственность лежала на мне, я это понимаю. Завтра утром я должен быть в Вашингтоне — со мной хочет увидеться шеф. Его трясет сенатор Браттон, и ему нужен доскональный отчет.

— Что ты собираешься ему сказать, Джордж? — спросил Стэнли.

— А что я могу ему сказать? — риторически ответил Бейкер. — Я знаю не больше его. — Он поднял со стола конверт. — Вот здесь мой рапорт об отставке. Вручу его завтра.

— Да подожди ты, — перебил его Джордан. — Шеф ведь не просил тебя снимать с себя скальп.

— Ладно уж, Тед, — криво улыбнулся Бейкер, — не будь наивен. Ты не хуже меня знаешь шефа. Он не любит неудач.

Все молчали. Бейкер с отсутствующим видом нажал кнопку на внутренней стороне стола. На стене ожила картинка: набитый коридор здания суда.

— Что там у тебя? — спросил Джордан.

Бейкер медленно нажал на кнопку.

— Фотографии коридора, сделанные фотокорреспондентом, когда Динки Адамс входил в здание суда. — Он нажал другую кнопку, и картинки переменились. — Я смотрел их сотни раз. Можно было надеяться, что, имея столько фотографий, мы сможем что-то обнаружить. Никто не сделал фотографий в тот момент, который нам нужен. — Он вновь переменил фотографии. — А я, кстати, совсем забыл, что вы-то их еще не видели.

Он какое-то время смотрел на стену, затем опять нажал кнопку.

— А ну-ка подожди, — возбуждаясь, сказал Стэнли. — Ты можешь вернуть предыдущую?

Бейкер надавил кнопку. Стэнли встал, подошел к стене и внимательно посмотрел на фотографию. Он пальцем указал на какого-то человека.

— Ты можешь увеличить изображение вот этого парня в зеленой альпийской шляпе? — спросил он.

Бейкер презрительно засмеялся. Опять впустую.

— Шляпа не зеленая. Это просто краска на стене.

— Она была зеленая, Джордж, — перебил капитан Стренг. — Я помню, что еще обратил на нее внимание в толпе.

Бейкер быстро переменил линзы. Сейчас на экране было только лицо этого человека. Он был снят сбоку, лишь часть лица видна, но в шляпе трудно было ошибиться.

— Я видел эту шляпу раньше, — произнес Стренг.

— Таких шляп — куча, — сказал Бейкер.

— Но не таких лиц, — вдруг заявил Джордан. — Я его знаю. — Все повернулись к нему. — Это граф Кардинали. Автогонщик. Он сидел с нами за соседним столиком в Лас-Вегасе. Он был там с девушкой, которая работает манекенщицей во всех этих рекламных агентствах по косметике. Барбара Ланг.

Стэнли вскочил на ноги.

— В «Сан-Тропезе» они тоже были! Вот где я видел эту шляпу. Я стоял в холле, когда они получали ключи от номера, и на нем была эта шляпа!

Бейкер уставился на них. Может, еще не все пропало. Он поднял трубку телефона.

— Мне нужна полная информация на графа Кардинали, — сказал он. — Все виды деятельности с рождения и до вчерашнего дня!

Он повесил трубку, продолжая смотреть на них.

— Где, по-вашему, он может быть сейчас?

— Я знаю, — ответил капитан Стренг. Он вынул из кармана газету и развернул ее на столе. Он показал на верхний угол страницы.

Бейкер посмотрел туда. Над заголовком была помещена фотография Кардинали. Статья называлась «Знаменитый спортсмен выходит из больницы завтра». В короткой информации сообщалось о несчастном случае на автошоссе, в котором погибла девушка.

Бейкер поднял от газеты глаза и присвистнул.

— Если этот парень и есть Стилет, — серьезно сказал он, — то его не так-то легко будет зацепить. Он не оставляет за собой свидетелей. Своих собственных или чьих-то других!

ГЛАВА 10

Бейкер стоял на Парк-авеню, перед магазином по продаже автомобилей. В витринах сверкали своей отполированной новизной элегантные автомобили зарубежных компаний. На стеклянных входных дверях маленькими серебряными буквами были выбиты слова: «Сезар Кардинали. Импорт автомобилей».

Он открыл дверь в салон и вошел внутрь. Несколько покупателей рассматривали машины. Он тоже немного перед ними постоял. Один покупатель вышел, и к Бейкеру подошел служащий салона.

Это был высокий посеребренный сединой человек, одетый в плащ с цветком в петлице. Он скорее походил на биржевого маклера, нежели на продавца автомобилей.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр? — голос казался одновременно изысканно вежливым и отсутствующим.

Бейкер улыбнулся про себя, когда подумал о разнице в подходе к покупателям здесь и в магазине «Улыбчивый ирландец», где он купил свой автомобиль. Он слегка покачал головой.

— Я хотел бы видеть мистера Кардинали. Он здесь?

Неодобрительный взгляд пересек лицо служащего.

— Мистер Кардинали никогда не появляется в салоне, — надменно ответил он.

— Никогда? — улыбнулся Бейкер. — Где же мне тогда его найти?

— Вот этого я не знаю. Попытайтесь в конторе.

— А где она? — мягко спросил Бейкер. Он давно научился не раздражаться от снобов. Жизнь доказывала, что у них пустые котелки, когда устранялись их привилегии.

— На пятнадцатом этаже. Пройдите через эту дверь в лифт. — Служащий указал на вход сбоку.

— Благодарю.

— Не стоит благодарностей. — Служащий неторопливо направился к другому посетителю, только что вошедшему с улицы.

Бейкер прошел в холл, дождался лифт. Это было одно из новейших строений на Парк-авеню: полная автоматика, даже в лифтах звучала музыка. «Да, Кардинали — это не дешевка», — подумал он про себя.

Что же могло связывать этого человека с Синдикатом?

Он вспомнил выражение растерянности и полного замешательства на лице Стренга, когда они прочитали досье.

— Нет, не понимаю, — качал головой капитан. — У этого парня есть все. Титул, деньги, военная слава, успех. Не вижу точек соприкосновения с этой толпой убийц.

Именно это и беспокоило их всех. Но некоторые мелочи беспокоили только его. Легкие зацепки на твердых фактах: это простиралось к чему-то нефактическому. Например, военная деятельность. Кардинали тайно сотрудничал с войсками союзников перед вторжением в Италию. За это получил медаль. Но он избавился от пятерых своих помощников, хотя в других таких же группах — а их было более двадцати — посчитали необходимым уничтожить только четверых. Еще и дядя Кардинали, который тоже был убит. Конечно, сам Кардинали был в этот момент далеко от места убийства, но очень скоро после этого события он стремительно пошел в гору, хотя в конце войны едва сводил концы с концами. Гоночные автомобили и гонки, и почти сразу Кардинали стал влиятельнейшей фигурой светского общества. Правда, были и другие. К примеру, погибший в гонке Де Портаго. Сезар тоже участвовал в этой гонке. Но его отстранили за «безрассудно быстрое вождение, когда в этом нет необходимости». Были и еще гонки, где его отстраняли. Дважды ходили слухи о том, что он несет ответственность за смерть других участников гонки. Но ничто не указывало на его связь с темным миром.

Двери лифта открылись, и Бейкер вышел в залитую мягким светом приемную, стены которой украшали фотографии знаменитых автомобилей. В дальнем конце комнаты за столом сидела регистратор посетителей.

— Чем могу служить, сэр? — спросила она.

— Мне бы хотелось повидаться с мистером Кардинали.

— Вам назначено?

Бейкер отрицательно покачал головой.

— Можно узнать о причине вашего визита? — спросила девушка.

— Личное, — ответил Бейкер.

Девушка неодобрительно посмотрела на Бейкера и подняла трубку.

— Сейчас узнаем, здесь ли граф Кардинали, — высокомерно сказала она. — Ваше имя, пожалуйста.

— Джордж Бейкер.

Он ждал, пока девушка шепталась по телефону.

— Будьте добры, присядьте. Через несколько минут с вами встретится мисс Мартин. Это секретарь графа Кардинали.

Он подошел к удобному дивану и сел. Перед ним стоял столик, на котором лежали десятки разноязычных журналов по спортивным автомобилям. Он лениво взял в руки один из них. Полистал немного. Он взглянул на девушку, которая подошла к нему.

— Я мисс Мартин, — она вежливо улыбалась. — Секретарь графа Кардинали. Он принимает посетителей только по предварительной договоренности. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Он медленно встал, чувствуя на себе любопытные глаза девушки за столиком, молча сунул руку в карман и вынул свое удостоверение. Подал его мисс Мартин.

Она взглянула на корочки, затем на него. На ее лице появилось удивление.

— Мне очень жаль беспокоить графа, — успокаивающе объяснил Бейкер, — но есть некоторые детали, в которых он мог бы нам помочь.

Мисс Мартин вернула ему удостоверение, которое он тут же засунул на место.

— Подождите, пожалуйста, минутку — я посмотрю, нельзя ли для вас сделать исключение.

Она исчезла за дверью, а он снова сел. Она вернулась через несколько минут.

— Следуйте, пожалуйста, за мной, — пригласила она.

Он проследовал за ней в большой рабочий кабинет. Здесь за столами работали несколько девушек и молодых людей. Обычная рабочая комната. За этой комнатой был другой кабинет. Здесь стоял только один стол. Она провела его мимо стола в другую комнату. Эта принадлежала Кардинали.

У Бейкера от удивления расширились глаза, когда он оглядел мебель. Антиквариат был настоящий, лампы сделаны из чистого мрамора. Даже искусственный камин был отделан итальянским мрамором. Над ним стояли несколько призов и золотых кубков. Это была единственная уступка деловой обстановке всего кабинета. Кардинали не сидел за столом. Здесь вообще не было стола.

Он поднялся из удобного гостинного кресла, стоявшего рядом с телефонным столиком, на котором у аппарата лежали несколько записных книжек. Он протянул Бейкеру руку. Рукопожатие было мужским: твердым и решительным.

— Чем могу быть вам полезен, мистер Бейкер? — узнал он, рукой приглашая его сесть в кресло напротив.

Бейкер подождал, пока не выйдет секретарша, а потом сел. Несколько секунд он изучал сидящего напротив него мужчину.

Кардинали спокойно перенес его взгляд. Выражение лица не изменилось — все та же легкая улыбка на губах. Казалось, что в нем играет только вежливое любопытство по поводу этого незапланированного визита. Бейкер так и предполагал: любой человек, совершивший то, что совершил Стилет, должен иметь нервы из железа и льда. Он медленно улыбнулся.

— Вы улыбаетесь? — спросил Сезар.

Бейкер кивнул. В мозгу только что пролетела мысль, что все, к кому бы он здесь не обращался, начинали разговор с надменного вопроса: «Чем могу быть вам полезен?» Даже Кардинали. А его опыт подсказывал ему, что, если с самого начала предлагалась такая нарочитая вежливость, то в конечном итоге ее давалось очень мало.

— Я просто подумал, мистер Кардинали, — сказал он, — что ваш офис намного более комфортабелен, чем многие из тех, в которых я побывал. Здесь столько всяких удобств, что это даже может затруднить работу.

— Вообще-то верно, — улыбнулся Сезар. — Но мой стиль работы — «не стоит утруждать себя механическим бизнесом». Поэтому я по возможности стараюсь придать своему офису непохожий на него самого вид. Главным образом из-за того, что я очень эгоистичен и очень люблю комфорт.

Бейкер кивнул. Все, что говорил и делает этот человек, было абсолютно верно. Нет смысла говорить с ним полунамеками. Кардинали смог бы выдержать это хоть целый день. Он выпрямился в кресле.

— Хочется верить, что вы уже благополучно пережили тот несчастный случай?

— Вполне, благодарю вас, — кивнул Сезар.

— Ужасное происшествие, — продолжал Бейкер.

— Не то слово, — слова Сезара неожиданно прозвучали очень серьезно, как будто он их подбирал. — Это трагедия. Никогда не прощу себе этого.

— Вы могли бы это предотвратить? — быстро спросил Бейкер. Ему показалось, что глубоко в глазах Сезара он уловил быструю насмешку над собой.

— Думаю, что да, — ответил Сезар. — Нельзя было разрешать ей садиться за руль. Эта модель была не для нее.

Именно в этот момент Бейкер все понял, он нашел ответ на множество вопросов. Он хотел, чтобы Сезар увлек его в прямое расследование, и преуспел в этом, ничем не выдавая своих подозрений.

— Рад, что для вас это так кончилось, — тихо сказал Бейкер. — Что ж, не заняться ли делом?

— Безусловно, — кивнул Сезар.

— В результате этого несчастного случая, — сказал Бейкер, — через газеты мы узнали, что прошлую неделю вы провели в отеле «Махараджа» в Лас-Вегасе и «Сан Тропезе» в Майами-Бич.

— Верно, — подтвердил Сезар.

— И Что в прошлый понедельник вы были на нью-йоркской площади Фоли в здании Федерального суда.

— Ваши люди здорово работают, — чмокнул языком Сезар. — И это тоже верно.

— Вы не догадываетесь, почему я говорю именно об этих трех местах?

— Я был бы последним идиотом, — улыбнулся Сезар, — если бы стал притвориться. Я ведь тоже читаю газеты.

— В таком случае вы знаете об убийствах свидетелей процесса над преступниками из Синдиката?

— Знаю, — кивнул Сезар. — Но я не понимаю, как могу быть вам полезен в связи с этим.

— Что вы делали в тот день в здании суда? — посмотрел на него Бейкер.

— А вы не знаете? — коротко засмеялся Сезар, не отводя глаз от взгляда Бейкера. — Я зашел туда за своими первыми бумагами о гражданстве.

— Отдел иммиграции находится на первом этаже, — сказал Бейкер. — А вас почему-то видели на четвертом, в коридоре, около зала для заседаний.

— Это тоже достаточно просто, — опять рассмеялся Сезар. — Понимаете, на первом этаже туалет был занят. Мне сказали, что на четвертом тоже есть туалет. Поэтому я поднялся на четвертый. Когда я увидел толпы народа, я вновь спустился.

— Когда вы были на четвертом этаже, — спросил Бейкер, — вы ничего необычного не заметили?

— Для меня все было необычно, — ответил Сезар. — Если вы имеете в виду что-то особенное, какое-нибудь происшествие, например, то — нет. Просто толпы людей, люди, выходящие из лифта, а я пытался протолкнуться обратно к лестнице.

— А почему вы остановили свой выбор именно на этих отелях? Почему не на других в Вегасе или Майами?

— Отели, мистер Бейкер, — посмотрел на него Сезар, — это дело престижное. А в моем бизнесе мне приходится думать и о таких вещах. — Он достал сигарету из пачки, лежавшей на столе. — Я точно так же могу спросить, почему этим свидетелям разрешили жить в этих отелях.

— Вы их не видели? — спросил Бейкер.

Сезар закурил и покачал головой.

— Насколько могу судить, нет. Да если б даже и видел, то как бы я их распознал? Я даже не знаю, как они выглядели. — Он немного поколебался. — Кажется, в Вегасе я видел одного из них. Не знаю. Но когда мы с мисс Ланг уходили из казино, мимо нас пронесли какого-то человека.

— Это был один из свидетелей, — сказал Бейкер.

— В самом деле? — вежливо удивился Сезар. — Жаль, что я тогда этого не знал. Ведь мог же я посмотреть на него пристальнее.

— Ну хоть чем-нибудь вы могли бы нам помочь? Может, вы заметили других людей?

— Мне очень жаль, мистер Бейкер, — с сожалением покачал головой Сезар, — ничто не приходит мне на ум. Вы же понимаете, я был в отпуске с очень красивой женщиной и, боюсь, меня не интересовало ничто другое.

Бейкер понял, что он в тупике. Интервью окончено, и он ничего не узнал. Бесполезно допытываться правды от этого человека. Не тот случай. Бейкер встал. Когда он вставал, то заметил пару пересеченных кинжалов на стене позади Сезара.

— Что это? — спросил он.

Сезар даже не повернулся.

— Стилеты, — сказал он.

Бейкер подошел к стене и пристально на них посмотрел. На них от древности выступил бронзовый налет.

— Стилеты, — повторил Бейкер. — Свидетелей убили именно этим оружием.

— Я читал об этом, — невозмутимо сказал Сезар.

— Они давно у вас?

— Это наследие семьи. Здесь, в Нью-Йорке, у меня их целая коллекция. И еще в Италии. Стилет — любимое оружие Боргиасов, которые тоже внесены в список моих предков.

— Понимаю, — сказал Бейкер. — Думаю, что вы должны прекрасно с ними обращаться.

— Полагаю, так и есть, — улыбаясь, Сезар встал. — Но в нашем обществе не так уж много места, чтобы стать настоящим специалистом этого дела. Оружие, наряду со многими другими вещами, тоже можно отнести к предметам шика. — Он подошел к Бейкеру и снял со стены один стилет. Подержав несколько мгновений в руках, он дал его Бейкеру.

— А игрушечки, которыми мы торгуем внизу, в месяц убивают больше людей, чем все стилеты со времени своего появления во Флоренции.

Бейкер взглянул на изящное лезвие в своей руке, затем опять на Сезара. Смутное воспоминание зашевелилось у него в мозгу.

— Вы не тот Кардинали, который когда-то был чемпионом Италии по фехтованию?

— Еще один древний вид спорта, которым я увлекаюсь, — кивнул Сезар. — Вы не фехтуете?

— Фехтовал когда-то, — ответил Бейкер. — Даже входил в сборную колледжа. — Он нежно положил стилет на телефонный столик. — Я должен идти. Большое вам спасибо за сотрудничество, граф Кардинали.

— Извините, что не смог помочь вам больше, — вежливо ответил Сезар.

Стилет все еще лежал на небольшом столике, когда после ухода Бейкера в кабинет вошла мисс Мартин. Она сперва посмотрела на стилет, потом подняла глаза на Сезара.

— Что ему нужно? — спросила она с оттенком фамильярности, рожденной от долгой работы вместе с Сезаром.

Сезар поднял стилет и повесил его на прежнее место. Он улыбался, когда повернулся к ней.

— Я, кажется, очень неосторожно выбрал маршрут своего отпуска, — сказал он.

♦ ♦ ♦

Бейкер откинулся в своем кресле.

— Я ни черта не разузнал, — признался он.

— Ты ведь и не рассчитывал? — улыбнулся Стренг.

— Думаю, ты прав. Единственное, что я сделал, — это убедил самого себя. Этот парень — Стилет. Я это знаю.

— Знать и доказать — разные вещи, — сказал Стренг.

Бейкер склонился над столом и вынул из ящика несколько фотографий разбитого автомобиля. Он небрежно бросил их Стренгу.

— Взгляни. Их прислали из Флориды.

— Ну и что?

— Видишь, как за рулем втиснута девчонка? Видишь, как двигатель врезался в салон — почти до кресел? Так вот, если во время катастрофы Кардинали спал, как он утверждает, то где, черт побери, находились его ноги? Совсем не на полу, как можно подумать! Иначе он никогда бы не вылетел из машины. Его ноги раздавило бы в тот момент, когда на него выдавился капот.

— В своей жизни я видел достаточно автокатастроф, чтобы допустить, что возможно всякое, — возразил Стренг.

— Может быть, — согласилсяБейкер. — Но я готов поспорить на свою последнюю рубашку, что ноги Кардинали были на сиденье под ним до той секунды, когда автомобиль врезался, а он выпрыгнул.

— А девушка? — спросил Стренг. — Ведь за рулем была она.

— Мы можем быть уверены в одном, — посмотрел на него Бейкер, — она была за рулем.

— И все равно ты ничего не можешь доказать.

— Сейчас — нет. Но у меня есть ряд идей.

— Хочешь посадить кого-нибудь ему на хвост?

— Это бесполезно, — покачал головой Бейкер. — В тех кругах, в которых вращается этот парень, любой хвост будет заметен, как башня в пустыне. Да и работа эта грязная. Ты ведь знаешь, как осторожен шеф, если речь идет о «шишках»!

— Так что ты предлагаешь? — спросил Стренг.

— Первое, — улыбнулся Бейкер. — Надо, чтобы в газеты просочилась информация о том, что его допрашивали. Далее. Подыщи кого-нибудь, кто мог бы втереться к нему в доверие и, может, разнюхать что-нибудь. Это могло бы нам помочь.

— Кого, например?

— Женщину, — ответил Бейкер. — Он к ним явно неравнодушен. Кстати, у нас тут есть одна. Девочка что надо! Из высшего общества! Интересуется гоночными автомобилями. Его работой, наконец.

— Если он действительно тот самый Стилет, для нее это будет слишком опасно, — возразил Стренг.

— Она говорит, что сможет с ним разобраться, — ответил Бейкер. — Я уже взглянул на ее досье и, поверь мне, если не сможет она, то тогда никто не сможет.

ГЛАВА 11

Вечер был в самом разгаре, когда Сезар вошел в кают-компанию. Он стоял в проходе и искал глазами хозяйку. Они увидели друг друга почти одновременно. Она быстро подошла к нему, протягивая руки для приветствия.

— Сезар, дорогой мой мальчик, — сказала она, пока он целовал ей руку. — Я так рада, что ты смог выбраться ко мне!

— Я скорее бы умер, чем не отозвался на приглашение мисс Мадам, — улыбнулся он.

Она ответила ему улыбкой. Ее темные глаза сияли под пышной шапкой седых волос. Она понизила голос до того уровня, когда он очень напомнил Сезару телефонный разговор несколько недель назад.

— Эта кают-компания расположена по соседству с его номером, — прошептала она. — Между двумя ванными есть общая дверь. Он будет на борту через десять минут.

Он молчал, а она снова заговорила громко, когда прибыл новый гость.

— И спасибо за прекрасный букет! — сказала она напоследок Сезару.

— Рад, что вам понравилось, Мадам, — ответил он.

Он наблюдал, как она отвернулась и направилась к другим гостям. Когда-то она была очень красивой женщиной, одной из самых знаменитых в высшем обществе. Ее имя до сих пор пробуждало воспоминания о великолепных балах и принцах. Но сейчас она принадлежала дону Эмилио.

Он медленно направился к ванной комнате. Открывая дверь, он услышал ее смех. Сколько же других женщин, подобно ей, осторожно ступали по границе двух миров? А сколько мужчин, подобно ему?

♦ ♦ ♦

Эмилио Маттео поднял против дувшего с холодной реки Гудзон ветра воротник своего пальто, когда выходил из такси напротив пирса. Он угрюмо посмотрел на судно, когда вместе с ним из такси вышли и детективы. Одному из них он молча вручил банкноту для водителя.

— Сюда, — указал детектив и пошел на пирс.

— Я знаю дорогу, — горько сказал Эмилио.

Невысокого роста стюарт проводил их по коридору первоклассного корабля. Звуки веселья доносились из-за дверей, где веселились люди, готовые к путешествию через океан. Лайнер «Италия» отплывает через час. Стюарт открыл дверь.

— Сюда, синьор. — Он поклонился.

Эмилио зашел в каюту в сопровождении детективов. В углу комнату расположился небольшой бар.

Стюарт зашел следом.

— Синьор всем доволен? — спросил он Эмилио.

— Все отлично, — сказал тот и вручил ему банкноту.

Стюарт поклонился и вышел. Два детектива осмотрелись кругом. Тот, что постарше, повернулся к Эмилио.

— А здесь нехило, Маттео, — сказал он.

— Ничего, кроме лучшего, — улыбнулся Эмилио. Он пересек комнату по направлению к бару. — Ты ведь, надеюсь, не думал, что я приму одну из тех вшивых кабин, за которые платит правительство?

— Нет, не думал, — усмехнулся тот.

Эмилио открыл бутылку и налил себе. Залпом проглотил содержимое бокала.

— О, — выдохнул он, — это хороший виски. Он согревает после этого холодного ветра на причале. — Он повернулся к детективам. — Выпьете?

Те переглянулись и улыбнулись.

— Не возражаем, — сказал старший, направляясь к бару.

— Тогда не стесняйтесь, — Эмилио подтолкнул к нему бутылку. Он снял пальто и бросил его на кресло. — Кажется, я и в самом деле старею — почки уже не те. Я — в сортир.

Он открыл дверь в ванную. К нему подскочил молодой детектив. Эмилио отступил.

— Старикам нужно уступать, — с сарказмом сказал он. — Может, ты сперва пороешься там?

Детектив заглянул внутрь. Он повернулся с глупым выражением лица.

— Все в порядке, — сказал он.

— Благодарю вас, — демонстративно сказал Эмилио. Он вошел в ванную комнату и закрыл дверь. — Некоторые вещи человеку все же полагается делать без посторонней помощи.

Когда за ним закрылась дверь, из соседней каюты донесся какой-то шум.

— Там сумасшедшая вечеринка, — сказал молодой, наливая себе виски.

— Для этого только нужны деньги, — сказал старший. Он поднял свой бокал. — Шаланта!^[1]

— Шаланта! — ответил другой. Они проглотили свои напитки. — Действительно хороший виски.

— Как говорит Маттео, — с горечью сказал молодой, — ничего, кроме лучшего.

Молодой долго смотрел в свой бокал.

— Да уж, — иронично сказал он. — Преступление не платит.

♦ ♦ ♦

Эмилио подошел к раковине и включил воду. Он подождал и послушал. Из комнаты доносилось невнятное бормотание детективов. Он быстро прошел в дальний конец ванной. Здесь была дверь, которая соединялась с соседней каютой. Закрыто.

Он поцарапал ногтями по двери.

— Сезар! — шепнул он.

До него донеслось ответное царапанье ногтей по поверхности двери. Он быстро повернулся и открыл дверку аптечки. На верхней полке лежал ключ. Он воткнул его в дверь и повернул. На его стороне щелкнул тумблер. Через секунду щелчок донесся и с другой стороны.

Слегка приоткрылась дверь, и в комнату быстро просочился Сезар, захлопнув за собой дверь.

— Дон Сезар! — улыбнулся Эмилио. — Племянник мой!

— Дон Эмилио! — тоже улыбался Сезар. — Дядя мой!

Они обнялись.

— Сколько лет, сколько зим! — сказал Эмилио.

— Действительно, — формально согласился Сезар.

— Ты славно поработал, племянник, — прошептал Эмилио. — Я горжусь тобой!

— Я просто сдержал клятву, дон Эмилио, — ответил Сезар.

— Сдержал, и семья будет довольна, когда я расскажу им про тебя. Теперь и тебе пора занять свое законное место в нашем совете.

— Я доволен уже одним тем, что сдержал наше соглашение, дон Эмилио, — Сезар покачал головой. — И я ничего не прошу от Братства.

На лице Эмилио появилось удивление.

— Ты станешь богат настолько, что даже себе не представляешь!

— Мне не нужно богатство, — ответил Сезар. — У меня есть больше чем достаточно.

— Но доны могут посчитать твой отказ противопоставлением им.

— Пусть они так не думают, — быстро сказал Сезар. — Ты объяснишь им. Я отплачу свой долг, когда меня об этом попросят, но не более.

— Ну так знай! Те три человека, которые были вместе со мной в суде, послали совету петицию, где просят разрешения твоей смерти! — сказал Эмилио. — Они чувствуют, что пока ты свободен, ты можешь быть опасен и для них. А в газетах они прочитали, что тебя уже расспрашивали власти.

— Полиция ничего не узнала, — презрительно фыркнул Сезар.

— Но все равно они обеспокоены.

— Объясни совету, что бояться нечего. Ни от кого из них мне ничего не нужно.

— Конечно, я сделаю, как ты просишь, — покачал головой Эмилио. — Но будь осторожен, пока не получишь от меня весточку. Эти люди опасны.

— Я буду осторожен, дон Эмилио, — улыбнулся Сезар. — И я надеюсь, ради собственного благополучия, они тоже будут осторожны.

— Я им передам.

— Хорошо, — кивнул Сезар. — А когда я получу весточку от тебя?

— В следующем месяце. Я передам тебе решение совета на гонках «Гран-при» в Мехико. Ты сядешь в свою «феррари». Твой механик задержится в Италии, а когда ты прибудешь в Мехико накануне гонок, получишь телеграмму о его болезни. Ты наймешь того, кого я тебе пришлю. Остальные инструкции получишь позже.

Сезар кивнул.

— Если мои планы изменятся, — сказал он, — я оставлю для тебя послание в ресторане в Гарлеме. Как обычно.

— Понятно, — улыбнулся Эмилио. Он обнял Сезара и взял его руку. — Я умру за тебя.

Сезар посмотрел на него и ответил:

— Я умру за тебя. — Он резко повернулся и выскочил за дверь.

Эмилио слышал, как щелкнул тумблер. Он быстро закрыл дверь со своей стороны и вернул ключ на полку. Потом выключил воду и вернулся в комнату. Отказавшись от дальнейшего сотрудничества с Братством, Сезар подписал себе смертный приговор. И теперь он тоже должен помочь Сезару умереть. Жаль, что у него нет времени, чтобы поставить в известность остальных о том, что сердце его стало другим.

♦ ♦ ♦

На Лексингтон-авеню в Манхеттене есть ресторан, где готовят лучшие в мире бифштексы, а спагетти даже превосходят настоящие итальянские. Понятно, что в таких ресторанах цены настолько высоки, что простой забредший с улицы посетитель едва ли сможет себе позволить даже хлеб с маслом.

«Большой голландец» послал в рот одинокий кусочек мяса и тщательно начал жевать. Из угла рта стекла капелька подливки. Он промочил ее кусочком хлеба, который вслед за этим тоже отправил себе в рот. Через несколько секунд он повернулся к двум своим спутникам.

— Меня не интересует, что вы там такое говорите, — пробубнил он. — Я говорю, что мы должны его кончить.

— Но ведь мы даже не уверены, что он тот самый парень, — уставился на него Элли Фарго. — Эмилио никогда не откровенничал и не говорил нам об этом.

«Большой голландец» наконец сглотнул мясо. Он начал отрезать следующий кусок.

— А какая разница? — спросил он. — У нас нет времени, чтобы его вычислять. Газеты уже сообщили, что ФБР расспрашивала этого парня. А что случится, если он запоет?

«Данди» Ник без удовольствия посмотрел в свою тарелку. Такая обильная пища не пошла ему впрок. Он вообще мало ел.

— Не нравится мне все это, — сказал он. — Эмилио сказал, что нам нужно тихонечко сидеть и ждать указаний из Италии. Он встретится со «Счастливчиком» и Джо.

— «Эмилио, Эмилио», — зло передразнил его «Большой голландец» с набитым ртом. Он быстро проглотил и продолжал: — Я начинаю уставать от инструкций Эмилио. Эти чертовы боссы сидят там на своих жирных задницах, пока мы тут рискуем собственной шеей. Они думают, что, если они все это начали, то им все можно!

«Данди» Ник непроизвольно огляделся вокруг. Кажется, никто их не подслушивает. Он заговорил шепотом:

— Не кипятись! Таким разговором ты только сам себя заведешь!

— Вы, ребята, можете поручиться, что они сейчас не рассчитывают нас? — тупо уставился на него «Голландец». — Может, они приказали этому парню избавиться от нас? Вы ведь знаете этих гадов!

«Данди» молчал. Он посмотрел на Элли. Тот упорно продолжал жевать, уткнувшись в тарелку. Потом поднял голову, аккуратно сложил вилку и нож.

— Это очень грязная работа, — мягко сказал он. — Это не какой-нибудь там подонок в твоем профсоюзе, «Голландец». Это важная шишка.

— Ага, — кивнул «Данди». — И если это не Стилет, мы сразу окажемся в очереди за ним. И в любом случае придется объясниться с Эмилио.

«Большой голландец» не прекращал своей трапезы. И все же пора им делать свой ход. Итальянцы давно уже сделали свой. Но организация-то находилась здесь, в Америке: работа, деньги и прочее. Пора им откалываться от мафии. Что они смогут сделать за три тысячи миль отсюда, если, к тому же, никто не станет с ними работать?

— Говорю вам, не стоит ждать. Мы кончим его сами. — Он не поднимал глаз от стола, продолжая есть. В общем-то жаль, что он был в тюрьме, когда они отпустили от себя Роджера Тохи. «Большой голландец» уже договорился с ним о встрече. С Тохи парни пошли бы против мафии.

У «Данди» Ника совершенно пропал аппетит. Он отодвинул от себя тарелку. Он знал, о чем думает «Голландец». По тому, как рассеянно вел себя за столом Элли, он знал, что и он догадывается. Это не просто убийство одного парня. Это может быть началом революции. Но он уже слишком стар, чтобы вновь начинать войну.

— А что мы скажем Эмилио? — спросил он в надежде все же отменить решение «Голландца».

«Большой голландец» сверкнул на него глазами, потом снова вернулся к еде.

— Что-нибудь придумаем, — сказал он.

— Не знаю, — Элли тоже волновала эта мысль. — Посмотри, что стало с Тохи. Они двадцать пять лет поджидали его.

— Тохи стал тряпкой, — презрительно фыркнул «Большой голландец».

— Ему сразу надо было браться за работу. Тогда все было бы по-другому. Его боялись. Вспомните, как он положил на лопатки Каноне!

— Но они все же до него добрались! — твердил «Данди».

— Естественно. На посмотри, как они это сделали, — возразил «Голландец». — Пара каких-то вшивых панков. Детишки были так возбуждены, что даже оставили в живых фараона. Сейчас они только располагают панками, которые добиваются их расположения. Даже этот Стилет. Он не подходит под их схему. А мы защищаем свой бизнес. Вся верхушка в нашей стране будет за нас.

Он положил вилку и нож и руками взял баранью косточку, которой помахал им. Пора им спрыгнуть с забора.

— Я говорю, что надо кончать, — подчеркнуто сказал он.

Элли посмотрел на «Данди», затем снова на «Голландца». Для обратной дороги нет ни места, ни времени.

— Ладно, кончаем, — согласился он.

Они повернулись к «Данди». Тот уже решил для себя. Их стало большинство. Пятьдесят процентов, что они проиграют, а пятьдесят — что выиграют. Оставалось только надеяться на лучшее.

— Кончаем, — сказал он.

«Большой голландец» улыбнулся. Это только первый шаг, но он сделал его и его поддержали. Стилет — это просто символ, а опасаться нужно всю мафию. Пора вернуть страну американцам, которым она и принадлежит. Но его мозг уже был занят расчетами по новому дележу зон влияния. От цифр у него раскалывалась голова. Он встал и сверху посмотрел на них.

— Не знаю, как у вас, ребята, — сказал он, — но сегодня моя старушка впервые разрешила мне выйти из дома с тех пор, как я выбрался из тюряги. И я собираюсь сейчас немножко позабавиться с Дженни.

Они ничего не ответили, он повернулся и вышел из ресторана. Когда он ушел, они переглянулись.

— Кофе, — приказал официанту «Данди» Ник.

Официант ушел, и он повернулся к Элли. Пора им воспользоваться страховым полисом. Они должны передать информацию для Эмилио.

ГЛАВА 12

На четвертом этаже нью-йоркского Атлетического клуба, что на улице Сентрал Парк Саут, в полном разгаре шла недельная сессия фехтовального клуба. По всему залу клацали клинки, и облаченные в белое люди танцевали взад и вперед с гротесковыми черными масками, скрывавшими их лица. Сверкнула шпага Сезара, пробила защитный блок его соперника и остановилась на красной отметине, изображавшей сердце на белой рубашке.

— Туше! — отступил его противник и поднял в воздухе свою шпагу.

Сезар сдвинул на затылок маску и улыбнулся.

— Ты был хорош, Хэнк. Но понаблюдай за своей кистью. Слишком свободна, на мой взгляд.

Его соперник тоже поднял маску. Он тяжело дышал и улыбался Сезару.

— Ты будешь участвовать в соревнованиях в следующем месяце, Сезар? — спросил он.

— Не думаю, — покачал головой Сезар. — Я записался на гонки «Гран-при» в Мексике и, вероятно, не успею вернуться. Да и к тому же это — ради бизнеса.

— Все равно жаль, — кивнул мужчина. — Без тебя наши шансы невелики. Во всяком случае, спасибо за сегодняшний урок.

— На здоровье, — Сезар повернулся к группке наблюдателей и усмехнулся. — Кто будет моим следующим голубком, как ты их называешь?

Те скромно засмеялись и переглянулись.

— Думаю, тебе придется дождаться Фортини, — упомянул один из них имя тренера по фехтованию. — Ты нам не по зубам.

— Что ж, ладно, — сказал Сезар, снимая маску.

— Может, разрешите мне попытаться, — раздался голос с порога.

Сезар обернулся. Там в форме стоял улыбающийся Бейкер.

— О, мистер Бейкер, — в голосе Сезара не было удивления. — Конечно.

Бейкер подошел, выбрал себе шпагу. Помахал ей в воздухе, расслабляя кисть руки. Взяв шпагу в левую руку, правую он протянул Сезару. Тот ее пожал. Рукопожатие Бейкера было решительным.

— Граф Кардинали, — сказал он. — Когда я узнал, что вы являетесь членом этого клуба, то не смог сдерживать искушения скрестить оружие с одним из величайших фехтовальщиков нашего времени.

— Для меня это большая честь, — медленно улыбнулся Сезар. — Вы очень любезны. Не хотите ли сперва немного разогреться?

— Спасибо, не стоит, — ответил Бейкер. — Я сейчас в превосходной форме. Надеюсь только, что вам не будет скучно.

— В этом я не сомневаюсь, — снова улыбнулся Сезар. Они прошли на свободный участок зала и заняли исходную позицию. — Не знал, что вы тоже член этого клуба.

— Боюсь, что я не слишком частый здесь гость, — улыбался Бейкер. — Обычно я очень загружен работой. — Он надвинул на лицо маску. — Готовы?

Сезар кивнул и тоже закрыл лицо. В знак приветствия они пересекли шпаги.

— En garde! — крикнул Бейкер.

Бейкер сделал выпад, Сезар уклонился от удара и сделал шаг назад. Он сразу понял, что Бейкер — это не просто любитель, и улыбнулся под маской. Он ждал нового нападения Бейкера. В конце концов, это его могло бы позабавить.

Со всех углов гимнастического зала к ним стали стекаться зрители. В комнате сразу зависло напряженное любопытство. Бейкер делал выпады с потрясающей осторожностью. Шпага Сезара постоянно блестела на свету, пока он отбивал атаку за атакой. Медленно, шаг за шагом, он начал терять нить боя, чем вызвал в зрителях чувство неловкости и беспокойства. По залу прокатилась волна расстроенного бормотания.

Бейкер продолжал наступать. Он почувствовал в себе уверенность. Казалось, Сезар совсем не так хорош, как его репутация. Он опять сделал выпад, и Кардинали скрестил с ним оружие. Бейкер пытался вырвать свою руку, но Сезар с легкостью держал его шпагу. Со всей силы Бейкер оттолкнул от себя человека, стоящего напротив него. Сезар не двинулся с места, как будто Бейкер тщетно бился о стальную стену. Он вдруг понял, что Кардинали просто забавляется с ним.

В ту же секунду Сезар оттолкнул его от себя. Бейкер судорожно отступил, но устоял как раз вовремя, чтобы закрыться от простейшего удара. Он изогнулся вперед, быстро повернув шпагу, но Сезар это ожидал. Он засмеялся.

— Очень хорошо, — покровительственно донесся его голос из-под маски. — Ваш учитель — Антонелли?

— Да, — внимательно наблюдая за соперником, ответил Бейкер. — Рим, 1951 год.

— Мои поздравления, — Сезар начал атаку. — Синьор Антонелли очень печется о своих учениках. И принимает только лучших.

Сейчас Бейкер только защищался. У него совсем не было времени для атаки.

— Я, кажется, не слишком прислушивался к его советам, — с трудом смог ответить он.

Сезар вновь рассмеялся.

— Шпага требует к себе особого внимания. А в наше время, как я уже говорил, в моде многие другие виды оружия.

Казалось, шпага Сезара вдруг обрела собственную жизнь. Бейкер понял, что выбивается из сил и теряет дыхание. Его шпага весила в руке, наверное, целую тонну. Сезар как будто уловил его слабость и стал атаковать менее активно.

Под маской по лицу Бейкера струились капельки пота, каждый вздох давался все труднее и труднее, каждое движение делалось с трудом, а Сезар все так же грациозно передвигался по полу и так же легко дышал. Он знал, что Сезар уже неоднократно мог закончить бой, но каждый раз намеренно отводил свою шпагу. Еще немного, думал Бейкер, и он утомленно рухнет на пол.

В нем проснулась злость, давшая новую силу рукам и ногам. Он собрал в себе все резервы для последнего броска. Он отбил шпагу Сезара и ринулся вперед.

— Touche! — крикнул кто-то из зрителей.

Бейкер вдруг остановился и посмотрел вниз. На его сердце отдыхал клинок Сезара. Укол был сделан настолько стремительно, что он даже его не увидел.

Он опустил свое оружие и поднял маску.

— Вы чересчур сильны для меня, граф Кардинали, — тяжело дыша, проговорил он.

Сезар отдал ему честь своей шпагой и улыбнулся.

— Мне повезло, что вы слишком заняты, чтобы часто практиковаться в фехтовании, — сказал он.

— Ну вот, — Бейкер выдавил из себя улыбку. — А теперь вы слишком любезны ко мне.

— Может, выпьете со мной, мистер Бейкер?

— Благодарю, — быстро ответил тот. — Хоть сейчас.

♦ ♦ ♦

Они сидели перед камином в холле. Сезар вытянул свои длинные ноги к огню и смотрел на Бейкера, сидевшего напротив.

— Ведь вы пришли сюда не просто пофехтовать, мистер Бейкер, — он поднял свой бокал.

Бейкер взглянул на него. Временами Кардинали совсем не был похож на европейца. Например, сейчас он сразу перешел к делу и откровенно высказал то, о чем думал.

— Это верно, граф Кардинали. Я, в общем-то, пришел предупредить вас и предложить нашу помощь.

— Это очень любезно с вашей стороны, — Сезар удивленно поднял брови, — но с какой стати я нуждаюсь в предупреждении?

— До нас дошли слухи, что ваша жизнь в опасности.

— Ох, как это мелодраматично! — засмеялся Сезар.

— Ничего смешного, — сказал Бейкер. — Определенные люди желали бы видеть вас мертвым.

— Меня? Какие люди?

— «Большой голландец», Элли Фарго, «Данди» Ник.

— А кто это? — Лицо Сезара не выражало никакого удивления.

— Подсудимые в том процессе, где были убиты все свидетели. Видите ли, они считают вас Стилетом.

— В таком случае, — смех Сезара казался искренним и ясным, — зачем же им нужно меня убивать? Если я тот, кто спас их несчастные жизни.

— Все очень просто. — Бейкер в кресле подался вперед. — Они боятся вас. Они думают, что вы можете обернуться и против них.

— Глупцы! — Сезар отпил из бокала.

— Но опасные, — серьезно сказал Бейкер. — Невозможно спастись от пули в спину.

Сезар встал.

— Я сам могу позаботиться о себе, — коротко сказал он. — Во время войны я избежал гораздо более страшных опасностей, чем эти люди. И вы об этом знаете. Говорят, ваша контора работает очень тщательно.

— Да, но все же нам хотелось бы помочь вам.

— Ваша контора уже помогла мне, насколько смогла, — голос Сезара стал холодным. — Вероятно, если бы вы так страстно не желали прорваться в газеты, эти люди даже не знали бы обо мне.

Бейкер встал.

— Нам очень жаль, граф Кардинали. Не знаю даже, как эти газеты пронюхали о нашем разговоре, но, если у вас будут какие-то затруднения, не стесняйтесь позвать нас на помощь.

Он протянул на прощанье руку, которую пожал Сезар.

— Благодарю вас, мистер Бейкер. Однако не думаю, что она сможет пригодиться.

♦ ♦ ♦

Сезар открыл дверь и вошел в небольшую прихожую своей квартиры.

— Тонио! — позвал он, снимая пальто.

Он подождал ответа, потом бросил пальто в кресло, подошел к двери в кухню и открыл ее.

— Тонио! — вновь позвал он.

Никакого ответа.

Недовольно качая головой, он вернулся в гостиную и прошел к спальне. Придется что-то сделать с этим мальчишкой, хотя он и племянник Джио. Слуга всегда должен находиться под рукой. А Тонио слишком часто куда-то убегал, когда он возвращался домой. Америка слишком его избаловала.

Он вошел в спальню, включил свет и направился к ванной. Он услышал звук воды, остановился:

— Тонио! — вновь позвал он.

Тишина. Он быстро подошел к двери в ванную и вдруг остановился. В голове вспыхнуло предупреждение Бейкера. Он сделал неуловимое движение рукой, и в ней оказался стилет. Он тихо подкрался к двери и резко ее открыл.

Девушка как раз выходила из душа, держа в руке полотенце. Она вскинула на него испуганные глаза.

— Сезар!

— Илеана! — Его голос был эхом ее удивления. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты в Калифорнии!

Илеана прикрыла полотенцем грудь.

— Принимаю душ, — сказала она. В его руке она заметила стилет. — Что ты собираешься делать этим ножом? Кто, по-твоему, мог быть в твоей ванной?

Сезар отпустил стилет, и он мгновенно исчез в рукаве. Илеана подбежала к нему, обняла мокрой рукой и, придерживая другой рукой полотенце, страстно его поцеловала.

— О, Сезар! Мне нужна твоя помощь!

Сезар посмотрел на нее скептически. Не слишком-то часто Илеана нуждалась в чьей-то помощи.

— А что случилось с твоим богатым техасцем?

— Ты злишься на меня, — Илеана посмотрела ему в глаза. — И это заметно. Это из-за того, что я не дождалась тебя в Монте-Карло.

Губы Сезара поползли в улыбке.

— Илеана, ты не ответила на мой вопрос, — мягко сказал он.

Она отвернулась от него, подошла к туалетному столику и села перед зеркалом. Взглянула на свое отражение.

— Пожалей меня, Сезар, — тихим голоском сказала она. — Я прошла сквозь ужасные испытания! — Она взяла из стопки небольшое полотенце и протянула его Сезару. — Будь любезен, протри мне спинку — я не дотягиваюсь.

Он взял полотенце.

— Техасец, Илеана. Что с ним?

Она широко раскрыла глаза.

— Не хочу об этом даже говорить. Это слишком ужасно. Как ты считаешь, Сезар, я не сильно похудела?

Он улыбнулся И стал полотенцем промокать воду у нее на спине.

— С тобой всё в порядке? Что произошло?

Илеана на секунду закрыла глаза.

— Какое облегчение! Я-то уж была уверена, что сильно похудела. — Открыв глаза, она повернулась к нему. — А техасец… Он женат.

— Ты знала это.

— Конечно, — резко возразила Илеана. — Я не ребенок. Но его жена — ужасная женщина. Ничего не желает понимать. И очень, очень провинциальна. Она даже донесла на меня в Департамент по иммиграции. Знаешь, Сезар, это очень глупые люди! — Сезар, продолжая улыбаться, молча покачал головой. — Они не могли понять, как это я, живя в этой стране уже восемь лет, могла обходиться без денег и без работы. Они сказали, что, если я не найду работу или какой-нибудь другой источник дохода, то они вышлют меня из страны на основании моральной распущенности.

— А что ты сказала им? — Сезар положил полотенце.

— А что я им могла сказать? — она пожала плечами. — Я им сказала, что работаю на тебя. Они не поверили, когда я сказала им, что не нуждаюсь в работе для своего существования. Сезар, дай мне какую-нибудь работу!

— Не знаю, — посмотрел на нее сверху Сезар, улыбаясь. — Что ты умеешь делать? Стенограф из тебя никудышный, машинистка — тоже. Как мне тебя использовать?

Она встала с кресла и повернулась к нему. Она все еще стыдливо держала перед собой полотенце. Взглянула в его глаза.

— Ты ведь имеешь дело с автомобилями?

Он кивнул. Она Придвинулась к нему плотнее.

— Значит, я все же что-то могу. У меня однажды был «роллс-ройс».

ОН захохотал. Он протянул ей руки, она с радостью кинулась в его объятья и стала его целовать.

— Хорошо, посмотрим, — сказал он. — Может, что-нибудь придумаем.

— Правда, Сезар? — Она была взбудоражена, как ребенок. — Ты прелесть! — Она потрепала его за щеку. — Я совсем тебе не буду мешать, Сезар. Обещаю. Только мне придется поработать довольно долго, чтобы получить статус социальной защищённости, как они это называют. Это все, что им нужно, чтобы узаконить мое существование.

Он еще крепче обнял ее и засмеялся.

— Ты и так узаконена. Ты всегда можешь им сказать, что я был знаком с твоими родителями.

Она быстро на него взглянула, чтобы удостовериться, что в его словах не было двойного смысла, но его глаза смеялись. К ее горлу подкатил какой-то комок, и впервые за долгое время, даже целуя его, она подумала о своих родителях.

Она вспомнила выражение лица своего отца, когда он однажды ночью открыл дверь спальни и увидел их всех в одной постели. Ее мать, ее и богатого американца.

ГЛАВА 13

Ее мать-англичанка уже в семнадцать лет вышла замуж за лихого румына барона де Бронски. Газетенки того времени назвали это событие «увлечением, достойным романа». Менее чем через год родилась Илеана, произошла революция, и роман окончился: жизнь вносит свои коррективы во всевозможные увлечения.

По правде говоря, она весьма поверхностно знала своих родителей в детстве. Она смутно предполагала, что ее мать — очень красивая девушка, а отец — весьма обаятельный молодой человек. Большую часть своего детства она провела вдали от них — в школах.

Сперва в Англии. Когда ей исполнилось пять лет, она уехала туда с началом войны. Ее отец поступил в Британские вооруженные силы, а мать настолько посходила с ума от великосветских раутов, что совсем о ней забыла.

После окончания войны они переехали в Париж, и ее отправили на учебу в Швейцарию. Предлогом послужило то, что ее отец — ныне почти калека от полученных на войне ран — будет слишком много времени уделять попыткам восстановить былые земли и состояние, чтобы они могли, наконец, осесть где-нибудь постоянно. Ей никогда не приходило в голову расспросить мать обо всем этом: та всегда была очень занята своими друзьями и светской деятельностью. К тому же в ее матери было что-то такое, что делало Илеану весьма скованной и вечно лишней в ее присутствии; из-за этого она даже не смела с ней заговорить.

Илеана приближалась к своему четырнадцатилетию, и школа в Швейцарии значительно отличалась от школы в Англии. В Англии акцент делался на академическое знание, в Швейцарии же — на социальную сторону жизни. Школа была набита богатыми молодыми леди из Англии и Америки, которых присылали сюда для того, чтобы они наложили на свою юношескую свежесть последний слой лоска и шика, немыслимого больше нигде в мире. Илеана научилась кататься на горных лыжах, плавать, ездить верхом. И еще она научилась одеваться, танцевать и принимать участие в беседе.

Когда ей исполнилось шестнадцать, ее красота начала приносить первые плоды. Фигурой и глазами Илеана была англичанкой, но грацию она унаследовала от отца. А прямо напротив их школы на другой стороне озера была подобная школа для мальчиков. Между этими двумя школами наладились тесные контакты, ибо они прекрасно дополняли друг друга.

В то лето, когда ей исполнилось шестнадцать, школы встретились на пикнике. Ее партнером был высокий темноволосый парень, наследник какого-то трона на Ближнем Востоке. У него было такое длинное имя, что никто не мог его запомнить, и поэтому все звали его просто Абом. Он был на год старше ее, голубоглазым и красивым. Их лодка причалила на маленький островок в стороне от других; они грелись на солнышке на песке в своих мокрых купальных костюмах.

Он лег на бок и посмотрел на нее. Она взглянула ему в глаза и улыбнулась: лицо его было серьезным. Затем он склонился над ней и поцеловал.

Она закрыла глаза, ее руки обвили его плечи и крепко прижали его тело к своему. Ей было хорошо: песок, солнце и его теплые губы. Она чувствовала, как он расстегнул ее тонкий купальник, и его рука оказалась у нее на груди. В ней зрело приятное возбуждение, в горле поднялся ком счастливого смеха.

Он поднял голову и так же серьезно посмотрел на нее — молодая сильная грудь, разбуженные соски. Он медленно провел по ним пальцами, потом поцеловал. Она улыбалась.

— Мне нравится, — мягко прошептала она.

— Ты еще девочка? — он не мигая смотрел в ее глаза.

Она не поняла, утверждает он или спрашивает. Поэтому молча кивнула.

— Почему? — спросил он. — Это как-то связано с твоей религией?

— Нет. Я не знаю, почему.

— Тебя зовут «ледышка» в нашей школе. Ты последняя девственница в своем классе.

— Это глупо, — сказала она, чувствуя, как сильно бьется ее сердце.

— Тогда это нужно исправить? — смотрел он на нее.

Она молча кивнула. Он встал.

— Я сейчас вернусь, — сказал он и направился к лодке.

Она видела, как он прошел по пляжу к линии воды и что-то достал из лодки. Она сунула руки под купальник, резким движением спустила его на ноги и отбросила ногой в сторону. Тепло грело солнышко. Она повернула голову к нему.

Он что-то положил в карман штанов и шел по пляжу к ней. Увидев ее, он остановился, держа что-то в руках.

— Что это? — спросила она.

Он раскрыл ладонь, чтобы ей лучше было видно.

— Чтобы ты не забеременела, — ответил он.

Ее это не удивило. Им все очень подробно объяснили в школе. Это была часть школьной программы, одним из важнейших последних штрихов к портрету вооруженных знанием молодых леди перед их выходом в свет.

Она отвернулась, когда он освобождался от своего белья.

Рядом с ней он встал на колени на песке, она повернулась к нему. Она какое-то мгновенье пристально смотрела на него.

— Ты красивый. — В ее голосе было удивление и восторг. Она потянулась к нему. — Красивый и сильный. Никогда не знала, что мужчина может быть так красив.

— Мужчины по природе своей всегда красивей женщин, — бросил он и наклонился к ней. — Но ты тоже очень красива.

Она привлекла его к себе; ее вены забила внезапная требующая лихорадка. Она стала необъяснимо дрожать.

Он поднял голову от поцелуя, думая, что она боится.

— Постараюсь не причинить тебе боли, — сказал он.

— Ты не причинишь мне боль, — хрипло ответила она, осознавая в себе способность к огромному наслаждению. — Я тоже сильная!

И это была правда. Намного сильней, чем даже думала. Лишь врач в Лозанне помог ей окончательно избавиться от девственности — на хирургическом столе.

♦ ♦ ♦

Ей уже было восемнадцать, когда она стояла перед дверью квартиры де Бронски в Париже. Ее образование ничем не уступало знаниям, полученным другими девушками в школе, а во многом она даже превзошла большинство студентов из-за своей красоты и потенциальных возможностей. Она нажала на кнопку звонка и стала ждать, пока откроется дверь.

Дверь открыла мать и не узнала ее.

— Вам кого? — спросила она тоном, каким спрашивают обслугу или низшее сословие.

На губах Илеаны играла полуулыбка. Ничего другого от своей матери она и не ожидала.

— Привет, мамуля, — сказала она по-румынски.

На лице матери вспыхнуло удивление.

— Это ты! — Она была поражена.

— Правильно, мамуля. Мне можно войти?

Мать, зардевшись, отступила в сторону.

— Мы ждали тебя только через месяц.

Илеана взяла свой чемоданчик и вошла в квартиру.

— Я послала вам телеграмму на прошлой неделе. Разве вы ее не получили?

— Телеграмма… — Мать закрыла дверь. — Ах, да. Твой отец что-то такое говорил до своей командировки.

— Папы нет дома? — впервые Илеана почувствовала разочарование.

— Он вернется через несколько дней. Какие-то дела с недвижимостью. Ну и ну! Ты даже выше меня! — с удивлением сказала она, впервые по-настоящему взглянув на Илеану.

— Я уже совсем взрослая, мамуля. Я больше не ребенок.

— Ради бога, Илеана, — голос матери стал раздражительным, — не говори на этом ужасном языке — изъясняйся по-французски. Ты же знаешь, что я никогда не понимала румынский.

— Конечно, мамуля, — ответила Илеана по-французски.

— Так-то лучше. Ну, дай-ка мне хорошенько тебя рассмотреть.

Илеана стояла очень спокойно, пока ее мать медленно кругами ходила вокруг нее. Она чувствовала себя лошадью на аукционе.

— Не слишком ли старо одеваешься ты для своих лет, дорогая? — спросила мать.

— Мне восемнадцать, мамуля. Чего ты от меня хочешь? Тельняшку с юбочкой?

— Сбавь пыл, Илеана. Я изо всех сил стараюсь привыкнуть к тому, что у меня взрослая дочь. Да и я не так уж старо выгляжу — нас еще могут принимать за сестер.

Илеана взглянула на мать. В чем-то та была права. Ей как-то удалось сохранить в себе юношеский задор, она не выглядела на свои тридцать шесть лет.

— Да, мамуля, — тихо согласилась она.

— И перестань называть меня «мамуля», — отрезала старшая женщина. — Это старомодно. Если тебе как-то нужно меня называть, называй по имени. А еще лучше Дорогулей, как зовет меня твой отец. Сейчас меня все так зовут.

— Да, ма… дорогуля.

— Это не так уж и страшно, правда? — улыбнулась ей мать. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Илеана проследовала за матерью по длинному коридору к маленькой комнатке на дальней стороне кухни. Не было необходимости объяснять, что это комната для обслуги. Об этом говорила обстановка и мебель.

— Когда мы приведем ее в порядок, это будет очень миленькая комнатка, — сказала дорогуля, взглянув на Илеану. По лицу Илеаны ничего нельзя прочитать. — В чем дело? Ты недовольна? — резко спросила она.

— Она маленькая, — сказала Илеана. Ее школьная раздевалка казалась больше этой комнаты.

— Что ж, придется с этим примириться, — отрезала дорогуля. — Ты же знаешь, что твой отец отнюдь не один из богатейших людей планеты. И совсем не так уж легко жить на те деньги, которые мы имеем.

Она направилась к выходу, и в ту же секунду зазвенел звонок. Она остановилась, затем повернулась к Илеане с испуганным лицом.

— Да, чуть не забыла. У меня назначена встреча с одним американским другом нашей семьи. Будь любезна, открой, пожалуйста, дверь и скажи ему, что я буду готова через минуту.

Она торопливо выскочила в коридор, сопровождаемая Илеаной. У своей комнаты дорогуля остановилась и посмотрела на Илеану.

— И еще, сделай мне услугу, дорогая. Не называй себя моей дочерью на этот раз. Скажи, что ты моя сестра и приехала меня навестить. Именно сейчас я не совсем готова к сложным объяснениям.

Дорогуля быстро закрыла дверь, прежде чем Илеана могла ответить. Илеана медленно прошла по залу через гостиную. Ей не нравилось, чтобы кто-то другой чертил за нее диаграммы. Этому ее тоже научили в Швейцарии.

♦ ♦ ♦

Когда на следующей неделе вернулся отец, Илеана была поражена, как он переменился. Когда-то высокий, теперь он ходил согбенный и напряженный от боли в его почти несгибающихся ногах. Он медленно передвигался с помощью тросточек и торопливо плюхался в кресло-каталку, как только входил с улицы. Он посмотрел на нее и улыбнулся, когда она встала рядом с ним на колени. Протянув руку, он привлек ее к себе.

— Илеана, — с любовью в голосе сказал он. — Как я рад, что ты наконец дома!

Несмотря на свою немощность, барон вынужден был очень много времени тратить вне дома. Нужно было утрясти вопрос с его недвижимостью; велись переговоры с нынешним режимом, которые, возможно, принесут частичную компенсацию за убытки, оставленные на родине, в Румынии. Возвращение невозможно.

Когда ее отец уезжал, Илеана занималась со своими друзьями. Она старалась уйти из дому при первой возможности и частенько пользовалась запасным выходом, когда слышала в гостиной веселые разговоры своей матери.

Почти через год она получила приглашение от школьных друзей провести с ними лето в Монте-Карло. Барон опять уехал, и она поторопилась с письмом в руках в комнату матери. Она возбужденно дала его прочитать.

— Это будет так здорово, — лепетала она, пока мать читала письмо, — просто уехать из Парижа и побыть на ослепляющей жаре! Пляж и море! Не могу дождаться!

Дорогуля сложила письмо и положила его на стол.

— Тебе нельзя ехать, — сказала она. — Нам это не по карману.

— Нельзя? — Илеана не могла в это поверить. — Но мне не нужны деньги. Меня приглашают в гости.

— Но тебе понадобятся платья, — посмотрела на нее дорогуля. — Нельзя же ехать, как оборванец.

— У меня есть что носить, — вспыхнула Илеана. — Все, что осталось со школы, еще прекрасно на мне сидит.

— Но мода переменилась. И все узнают, что ты не можешь себе позволить приличный гардероб. Черкни ей, что, к сожалению, у тебя другие намерения. Если хочешь, можешь воспользоваться моими канцелярскими наборами.

— Оставь свои чертовы наборы! — Илеана могла вот-вот расплакаться. — У меня и свои есть. — И выскочила из комнаты.

Она была еще в коридоре, когда позвонили в дверь. До нее долетел голос дорогули.

— Открой дверь за меня, дорогая. Я выйду через минуту.

Сжав зубы, Илеана подошла к входной двери. Это был еще один американский друг. Он уже был слегка навеселе. Илеана представилась сестрой дорогули.

Он прошел в комнату и сел на диван, глядя на нее.

— Баронесса никогда не говорила, что у нее такая красивая сестра.

Илеана рассмеялась над типично американской попыткой галантности.

— А моя сестра никогда не говорила мне, что у нее такой привлекательный друг.

Он самодовольно засмеялся.

— Очень жаль, что мне сегодня вечером нужно возвращаться домой, иначе мы бы обязательно познакомились получше.

— Тебе надо возвращаться, Джон? — донесся голос дорогули с порога. — Ах, как жаль!

Она вошла в комнату, и Джон с трудом поднялся на ноги.

— Меня позвали, — печально заявил он. — Чрезвычайное положение на предприятии.

— Очень, очень жаль, — сказала дорогуля, взяв его за руку.

— Очень жаль, — повторил он серьезно, глядя ей в глаза. — Трижды мы пили коктейль и ужинали вместе, и каждый раз я говорил себе: «В следующий раз». И вот мне надо возвращаться домой, а следующего раза уже никогда не будет.

— Ты ведь вернешься в Париж.

— Да, — ответил он, — но неизвестно, когда. — Он опять сел на диван и взглянул на дорогулю. — Я зашел в бар внизу и перед тем, как подняться к вам, опрокинул три порции виски.

Дорогуля засмеялась своим искусственным дребезжащим смехом, который так хорошо знала Илеана.

— С какой стати?

— Я должен спросить тебя о чем-то очень важном, — лицо его стало очень серьезным.

Дорогуля бросила взгляд на Илеану.

— Принеси, пожалуйста, из холодильника лед, дорогая. Джон любит, чтобы в виски было много льда.

Илеана повернулась и вышла из комнаты. Она выбила из формочек лед и насыпала его в сервировочную вазу. Когда она вернулась в комнату, Джон и ее мать оба молчали. Она начала ставить вазу на кофейный столик перед диваном, когда увидела стопку банкнот на нем. Это были американские доллары.

Она быстро взглянула на Джона. Тот молчал; в руке он все еще держал свой бумажник. Она вопросительно перевела взгляд на мать.

Джон заметил вопрос в ее глазах.

— Даю две с половиной тысячи долларов, — заговорил он с дорогулей, — если она присоединится.

И вдруг она поняла смысл его слов. Она вылетела из комнаты с пылающим лицом и закрыла за собой дверь своей комнаты.

Спустя несколько минут в комнату к ней зашла дорогуля: лицо холодное и жесткое.

— Почему ты так выбежала из гостиной? — зло спросила она дочь. — Ещеникто ничего не решил.

Илеана пристально посмотрела на мать.

— Но ведь ты знаешь, о чем он просил, мамуля. Это мерзко. Он хотел, чтобы мы легли с ним в постель.

— Незачем мне это объяснять.

— Ты ведь не ляжешь с ним в постель? — Илеана не могла в это поверить.

— С этим пьяницей?

— Лягу, — спокойно сказала дорогуля. — И ты тоже!

— Ни за что! — вскочила Илеана. — И ты не сможешь меня заставить сделать это!

— Ты знаешь, сколько это денег — две с половиной тысячи американских долларов? Полтора миллиона франков на черном рынке. И, кстати, как ты думаешь, на что мы живем все эти годы? На ежемесячные тридцать два фунта, которые в качестве пенсии по инвалидности получает твой отец от армии? Как, по-твоему, мы могли бы платить за лекарства и врачей для него? С недвижимости, которую он никогда больше не увидит? А что у меня за жизнь, как ты думаешь, когда я провожу свои дни с калекой, который не только не может передвигаться, но и не способен на то, что требуется от мужчины? — Мать зло потрясла Илеану за плечи. — С такими деньгами ты можешь поехать в Ниццу к своим друзьям, мы можем жить полгода, а твой отец может лечь на операцию, которую он столько раз откладывал!

Илеана грузно опустилась в кресло.

— Я этого не сделаю. Я не могу. Меня тошнит от одной только мысли об этом.

— О чем ты говоришь? — презрительно засмеялась дорогуля. — Не смеши меня. Ты совсем не невинная девочка! Я знаю, чем ты занималась в этой твоей драгоценной школе. Либо ты сделаешь, как я говорю, либо я ухожу, а ты можешь объяснить своему папаше, почему я не могу с ним больше жить. Посмотрим, оценит ли он твои поступки — да и поверит ли он тебе?! — Она повернулась и резко вышла из комнаты.

Илеана еще немного посидела, затем медленно встала и вышла в коридор. Она наткнулась на столик в темном проходе. Из гостиной до нее долетел голос матери:

— Это ты, Илеана?

— Да, — ответила она.

— Будь добра, принеси нам, пожалуйста, еще льда.

— Ладно, дорогуля, — ответила Илеана. За ней в кухню полетел дребезжащий смех матери.

♦ ♦ ♦

Слабый шорох заставил ее резко сесть в постели. Она бросила быстрый взгляд на мать. Та спала, прикрыв рукой глаза от света. Рядом с ней на животе лежал американец, тяжело дыша во сне.

Этот же звук повторился: слабый скрип, как будто по паркету шуршат колеса кресла-каталки. Холодный страх сжал сердце. Она протянула руки и быстро толкнула мать.

Дорогуля села, протерла глаза.

— Что, что такое?

— Быстрей, мамуля, — прошептала она. — В соседнюю комнату! Быстро!

Дорогуля мгновенно проснулась; ее глаза испуганно блестели. Она стала вылезать из постели, но вдруг замерла на месте. Слишком поздно! Дверь начала открываться.

На пороге, глядя на них, в своем кресле-каталке сидел барон. Его лицо казалось белым и безразличным ко всему, в глазах стоял холод.

Американец вылез из постели и трясущимися руками потянулся за брюками.

— Я… Я все объясню, — бормотал он.

— Вон отсюда! — губы барона почти не шевелились.

Мужчина испуганно выбежал из комнаты. Спустя секунду они услышали, как за ним захлопнулась входная дверь.

Барон сидел в кресле и смотрел на них. Они уставились на него: дорогуля сморщилась в постели, а Илеана подалась вперед, пытаясь прикрыть простыней грудь. Наконец, отец заговорил. Его глаза впились в жену.

— Тебе недостаточно, что я закрыл на тебя глаза, потому что однажды любил тебя и, как бы там ни было, чувствовал себя ответственным за твою судьбу. Но неужели ты так меня ненавидишь, что тебе надо превратить собственную дочь в шлюху?

— Отец, — начала было Илеана, — это я…

Отец посмотрел на нее. Печальнее его глаз она никогда не видела.

— Одень на себя что-нибудь, Илеана, — мягко сказал он, — и иди к себе.

Она молча выскользнула из-под одеяла, быстро накинула халат и направилась к выходу. Он немного откатил свое кресло, чтобы она могла пройти, и его рука коснулась ее: она была холодна, как тот лед, что она насыпала в виски американцу.

Она вышла в коридор, а он вкатил кресло в комнату и закрыл за собой дверь. Она уже почти дошла до двери своей комнаты, когда раздались выстрелы. Илеана бегом вернулась обратно и открыла дверь. Она истошно закричала. Мертвая мать лежала поперек кровати, а отец — в кресле. На полу еще дымился пистолет рядом с его вытянутыми пальцами.

♦ ♦ ♦

Отец не оставил ей никаких сбережений, но от матери ей досталось более шестидесяти тысяч долларов. Илеана взяла деньги, поехала в Монте-Карло и спустила их все за неделю. Избавившись от денег, она почувствовала себя лучше. Чище. Потом она поехала в Ниццу и погостила у своего друга.

Именно здесь она впервые познакомилась с Сезаром. Он занял второе место в ежегодной гонке. Именно здесь она обнаружила новый образ жизни. Как и ее мать. Всегда был какой-нибудь богатый мужчина, который с радостью мог бы ей помочь. А когда она поняла, насколько стала похожа на собственную мать, ее уже ничего больше не трогало и не волновало.

Единственное, что ее все же волновало, — сегодняшний день. И сколько денег она может из него выжать. Или в него впихнуть.

ГЛАВА 14

Сезар вернулся в гостиную.

— Тонио! — позвал он.

Тонио появился в проходе из столовой со свертком в руках.

— Ваше превосходительство! — выкрикнул он. — Вы вернулись раньше обычного! — Он понизил голос до конспиративного шепота и многозначительно взглянул в сторону спальни. — Баронесса де Бронски при…

— Я знаю, — перебил его Сезар. — Уже видел. А где ты был?..

— Я отправляла его за покупками к ужину, — донесся из спальни голос Илеаны. — Я подумала, что неплохо было бы сегодня вечером поужинать дома.

Сезар повернулся к ней. На ней были тореадорские черные в обтяжку штаны, блузка с золотой вышивкой и золотые туфли.

— Ты отправила, а? — переспросил он. — С чего ты взяла, что мне хочется ужинать дома? А может, я собирался поужинать сегодня в «Эль Марокко»?

Она, смеясь, покачала головой. Ее длинные черные волосы сверкали в свете люстр, когда она вышла к ним в комнату.

— Ну уж, нет, Сезар. Это невозможно. Невозможно именно сегодня.

— Это почему?

— Мне не в чем идти в «Эль-Марокко», — посмотрела она ему в лицо. — На мне все, что у меня есть.

— Все? — уставился на нее Сезар. — А где остальное?

Она взяла его лицо и нежно поцеловала в щеку. Потом подошла к дивану и села.

— Тонио, принеси нам какой-нибудь коктейль, — сказал Сезар.

— Слушаюсь, ваше превосходительство. — Тонио, дрожа всем своим существом, поклонился ему и исчез на кухне.

— Что случилось с твоей одеждой? — спросил Сезар.

— Она в Калифорнии, — просто ответила Илеана. — Я привезла с собой только это — и еще норковую шубку. Администратор отеля тоже не сразу все понял. Он вышвырнул меня из номера, когда мой кредит оказался урезан той женщиной. К счастью, в моем кошельке еще лежал обратный билет до Нью-Йорка. Поэтому я поехала в аэропорт, и вот я здесь. — Она ему улыбнулась. — Разве мне не повезло?

Он не успел ответить — вернулся Тонио.

— Ваш коктейль, синьоры, — объявил мальчик.

♦ ♦ ♦

Тонио поставил на небольшой столик перед диваном серебряный кофейник и крохотные чашки и, кланяясь, удалился в столовую. Сезар услышал, как он начал протирать посуду.

Илеана принялась разливать кофе. Он смотрел на нее. Он не понимал отчего, но ему было хорошо. Он чувствовал себя умиротворенным и расслабленным. Это ее заслуга. Между ними не было никакой натянутости или недомолвок, они прекрасно понимали друг друга. Это, безусловно, исходило от их европейского происхождения.

Она подала ему чашечку.

— Сахар?

Он отказался. Сезар медленно отпил напиток. Превосходно сваренный кофе слегка горчил во рту.

— Ты сегодня очень спокоен, mon cher, — сказала она по-французски.

— Устал, — ответил он на том же языке. — Очень тяжелый день.

Она подошла к нему и села рядом. Она нежно погладила его виски.

— Понимаю. Хорошо, что я решила поужинать дома, а?

Он кивнул, завороженный легким прикосновением ее пальцев.

— Спать ляжем рано, — продолжала она. — Я прослежу, чтобы ты хорошенько отдохнул. Я позабочусь о том, чтобы тебя не тревожили. Ты не заметишь меня в постели.

— Завтра, — он открыл глаза и посмотрел на нее, — мы договоримся о твоем номере в отеле.

— В этом нет необходимости, — быстренько среагировала она, продолжая ласкать его голову. — Эта квартира очень удобна. Здесь достаточно места для двоих.

— Американцы отличаются от всех других наций, — улыбнулся он. — И ты это знаешь. Лучше уж мы снимем тебе номер в отеле.

— Ладно, — она легко его поцеловала. — Все, что скажешь.

Он еще сделал глоток кофе. Тонио вернулся в комнату.

— Я вам еще нужен, ваше превосходительство?

— Нет, спасибо, Тонио. Доброй ночи.

— До свидания, ваше превосходительство. — Мальчик повернулся к Илеане. — До свидания, баронесса, — поклонился он.

— Спокойной ночи. Тонио, — она, улыбаясь, смотрела, как паренек вышел из комнаты. Затем повернулась к Сезару и вновь наполнила его чашечку. — Я как раз думала вот о чем. Мы ведь не можем каждый вечер ужинать дома.

У него на губах появился первый признак улыбки. Он знал, к чему она клонит. Его рука потянулась в карман.

— Конечно, — согласился он. — Сколько тебе нужно?

Какую-то минуту она напряженно думала.

— Раз я буду на тебя работать, будет разумно, если ты дашь мне часть моего жалования вперед?

— Абсолютно разумно, — он кивнул, продолжая улыбаться. — Это распространенная практика.

— Хорошо. Теперь я спокойна. Пусть это будет тысяча… нет, лучше две тысячи долларов… Можешь удержать эти деньги из моего жалования.

— Две тысячи долларов? — изумился он.

— Постараюсь, чтобы они покрыли все мои расходы, — серьезно кивнула она. — Буду очень аккуратна.

— Что ты собираешься купить? — прорвало его. — Дом моделей Диора?

— Не ехидничай, Сезар. Ты ведь не думаешь, что я могу ходить в такой одежде?

И тут он начал смеяться. Вся ситуация действительно казалась ему смехотворной. Она на самом деле не знает цену деньгам.

— Бог с тобой. Я выпишу тебе чек.

Он подошел к небольшому столу, выписал чек и вернулся к ней.

— Этого должно хватить, — протянул он ей лист.

Она взяла чек и положила его на кофейный столик. Две с половиной тысячи долларов. Она взглянула на него. Ей вдруг стало ужасно его жалко. Он был таким странным и страдающим. Она взяла его за руку и усадила рядом с собой.

— Спасибо, Сезар, — мягко сказала она.

Глаза его казались мрачными.

— Не стоит, — ответил он. — В конце концов, мы должны держаться друг за друга. Мы — последние останки вымирающей цивилизации.

— Не говори так, — быстро сказала она. — В твоих устах все кажется таким безнадежным!

Он посмотрел на нее, и в его глазах она прочла пустоту тщетности. Ее захлестнула какая-то невыразимая горечь. Она поцеловала его, и ее рука упала ему на бедро. Ее пальцы почувствовали мгновенный ответ его мускула на ее прикосновение. Она сжала крепче.

— Пойдем, — нежно сказала она, когда в ней зашевелилось своего рода чувство материнства. Он страдал, как и ее отец когда-то. — Я помогу тебе расслабиться.

Уж в этом-то она была уверена. Она знала все, что приводило мужчин к забвению. И не только мужчин, но и ее саму.

♦ ♦ ♦

«Большой голландец», наблюдавший через заднее стекло лимузина, припаркованного на углу, увидел, как они вышли из «Эль Марокко».

— Включай свой двигатель, — приказал он шоферу.

Высокий швейцар ловил такси. «Большой голландец» видел, как Илеана сказала что-то Сезару. Тот улыбнулся и покачал головой швейцару. Они повернулись и пошли по тротуару.

«Голландец» зло выругался. Четыре вечера они планировали всю акцию, и четыре вечера Илеана с Сезаром нанимали такси.

— Они пошли пешком, — сказал он. — Поехали на Пятьдесят третью. Попытаемся перехватить их на Лексингтон-авеню.

Но когда они свернули на север от Лексингтон-авеню и помчались к углу квартала, то проскочили мимо них. Сезар и Илеана были на дальнем конце улицы и как раз сворачивали с Пятьдесят третьей к Парк-авеню. «Большой голландец» заметил их, когда они уже сворачивали.

— Черт! Мы их пропустили! — ругался он. — Гони на Пятьдесят пятую и спускайся к Парк-авеню. Может, поймаем их там.

Шофер повернул к нему белое беспокойное лицо.

— Мне это не нравится, босс, — он нервничал. — Может, лучше подождать до другого раза. — Он посмотрел на дорогу как раз вовремя, чтобы увернуться от молочного грузовика. Большой лимузин свернул на Пятьдесят пятую улицу.

— Следи за дорогой! — хрюкнул «Большой голландец». — Я сказал, что это должно случиться сегодня!

Он нетерпеливо вглядывался в улицу, пока они пережидали светофор на Парк-авеню. Именно сегодня. Жена постоянно закатывала ему скандалы: каждый вечер он уходил из дому на свою работу; и он не был уверен, что ему удастся вырваться в другой раз.

Вспыхнул зеленый, и они поехали.

— Вон они! — увидел их «Голландец». Сезар с Илеаной переходили павильон напротив Сиграм Билдинг. Они остановились, чтобы посмотреть на красивую подсветку фонтана, играющую на брызгах и струях воды.

— Поверни на Пятьдесят вторую, — приказал «Большой голландец», потянувшись за полицейским пистолетом, лежавшим на сиденье рядом с ним. — Мы покончим с ним, когда он будет спускаться по лестнице!

Большой автомобиль повернул и остановился у восточного угла здания. «Большой голландец» огляделся кругом: улица пустынна. Он взглянул на павильон. Илеана и Сезар как раз рассеянно шагали к ближайшему фонтану.

Он поднял с сиденья пистолет и поймал их на мушку. Плевая работа. Он улыбнулся. Если хотите, чтобы работа была сделана хорошо, делайте ее сами. В наше время нельзя доверять подросткам-панкам. Вечно они суетились, а на дело им было глубоко наплевать. Еще секунда, и эта парочка окажется там, где им и место.

Сезар и Илеана были на верхних ступенях рядом с фонтаном. Сезар четко стоял в оптическом прицеле.

— Пора! — крикнул он и нажал на курок.

Водитель добавил газ, и двигатель взревел одновременно с выстрелом. Пистолет прогремел дважды и замолк. Он видел, как в свете здания к нему повернулось лицо Сезара; в ту же секунду автомобиль рванулся с места.

Он панически пытался исправить заевший пистолет. Он метнул взгляд на павильон и увидел, как Сезар толкнул Илеану в фонтан, а сам нырнул за невысокую стену. Он ругался, пока тянул за рычаг пистолета. Все напрасно.

Сейчас они уже сворачивали на Лексингтон-авеню. Через заднее стекло он увидел, как Сезар помог девушке выбраться из фонтана. Потом они скрылись в домах, когда машина мчалась по улице. Он зло бросил полицейский пистолет на сиденье.

Шофер свернул на другую улицу.

— Все в порядке, босс? — спросил он через плечо.

— Хрен там! — отрезал «Большой голландец».

Лимузин повернул на Третью авеню.

— Куда теперь, босс? — почти радостно спросил водитель.

— В центр, в контору профсоюза, — сказал тот. Он еще говорил, когда раздался громкий хлопок. Он схватился за пистолет в кармане.

Почти в ту же секунду лимузин стало трясти и подбрасывать. Шофер остановился у обочины.

— Колесо спустило, — объяснил он.

«Большой голландец» тупо смотрел на него какое-то время.

— Час от часу не легче! — наконец проворчал он, вылезая из машины. Он поднял руку на проезжавшее мимо такси.

«Не везет — так уж во всем», — подумал он, влезая в такси. Бывают ночи, когда все идет наперекосяк.

ГЛАВА 15

— С тобой все в порядке? — спросил Сезар, вытаскивая ее, всю промокшую, из фонтана. Глаза ее были широко раскрыты от страха.

— Сезар, эти люди стреляли в тебя?

Он быстро посмотрел вокруг. Из здания стали выходить люди.

— Не разговаривай, — сказал он, быстро подвел ее к обочине и втолкнул в такси.

— Отель «Тауэрс», — сказал он водителю. Такси набирало скорость; он повернулся к ней. — С тобой все в порядке? — опять спросил он.

Она все еще чувствовала себя как в тумане.

— Все нормально, — ответила она автоматически. Затем посмотрела на себя. — Мое новое платье! Оно же испорчено!

— Не стоит жаловаться, — печально улыбнулся он. — Тебе еще повезло.

Она пристально взглянула на него — она стала понимать.

— Значит, эти люди все-таки стреляли в тебя!

— Не знаю, — с сарказмом ответил он. — Я не успел их об этом спросить.

От холода она начала дрожать. Он снял пальто и накинул ей на плечи. Его глаза были холодными и колючими.

— Я хочу, чтобы об этом никто не узнал. Поняла? Никто, — жестко потребовал он.

— Я понимаю, — кивнула она, всеми силами пытаясь сдержать холодную лихорадку челюсти. Она нащупала его руку, и в ее голосе появился намек на печаль. — Может, ты в большей опасности, чем я, мой друг, — мягко произнесла она.

Такси остановилось перед входом в отель, и они вышли. Швейцар с любопытством оглядел Илеану, когда она вошла в холл, пока Сезар расплачивался с таксистом.

Он держал в руке двадцатипятидолларовую бумажку так, чтобы водитель мог ее видеть.

— Ты никогда нас сюда не привозил, — сказал он.

Купюра исчезла в руке шофера.

— Вы даже не садились ко мне, — весело сказал он и уехал. Сезар открыл дверь ее номера. Он отступил, пропуская ее.

— Переоденься во что-нибудь сухое, — сказал он.

Она колебалась на пороге.

— Может, лучше я поднимусь вместе с тобой. Мне страшно сегодня оставаться одной.

— Нет, — быстро ответил он и посмотрел на нее. Неплохо было бы провести эту ночь с ней. — Я только схожу переоденусь. Я скоро вернусь.

♦ ♦ ♦

«Большой голландец» сидел в пустой конторе «Юнион Холл» и тупо смотрел на бутылку виски на столе. Затем он поднял ее и налил себе еще стаканчик. Снизу доносились смутные звуки утренних уборщиц. Он поднял стакан и проглотил его содержимое. Виски обожгло все его внутренности.

Может, другие все же были правы. Такая работа не для него — большого человека. Надо было предоставить их подросткам-панкам, даже если они и не так надежны в деле, как он. Им почти нечего было терять.

Он с ностальгией вспомнил свою юность. Это были славные денечки. Тогда все было нараспашку и просто. Ты называл вещи своими именами, и если кто-то тебя обижал, ты сам с ним разбирался. И не нужно было ждать, чтобы какой-то вшивый совет сперва собрался и уж затем решил, что делать дальше.

Он вспомнил время, когда Леп позвал его и Сэма Ваниколу на небольшое учредительное заседание в Бруклин.

— Я хочу, чтобы вы с Сэмом подъехали в Монтичелло и сожгли Варсити Вика, — сказал он тогда ему. — Он слишком много прибирает к рукам.

— О'кей, Леп, — сказали они, подъехали к бару и затарились шестью бутылками виски, чтобы долгое путешествие не оказалось скучным.

Когда они вышли, то начали спорить, чьим автомобилем воспользоваться. Ему не нравился «шевроле» Сэма, а Сэму не нравился его «джуэтт». Поэтому они пошли на компромисс и сперли большой «пирс-эрроу» с одной стоянки на Бруклин-Хейтс.

В те дни ехать надо было пять часов, и около двух часов ночи они остановились напротив бара «Варсити Вик». В машине еще оставалось около трех бутылок виски.

Они вышли из машины и потянулись.

— Втяни-ка этот свежий воздух, — блаженствовал Сэм. — У него совсем другой запах. Не такой, как в городе. Чистый. Да, чувак, здесь неплохое местечко.

Он до сих пор помнил, как трещали сверчки, когда они заходили внутрь. Бар был переполнен, последнее стриптиз-шоу было в самом разгаре. Они остановились в дверях и взглянули на девочек, которые танцевали на темной танцплощадке вариации на тему «черного дна».

— Эй! Взгляни-ка вон на ту! — прохрипел он. — Третья с конца. Это — моя. Эти сиськи болтаются, как резиновые шарики!

— На это у нас нет времени, — сказал Сэм, таща его к стойке бара. — Мы на работе. Давай лучше еще выпьем.

— «Прайвит сток», — заказал Сэм.

Бармен поставил перед ними бутылку виски.

— Парни, что привело вас сюда? — горько спросил он.

— Просто катаемся, — весело ответил «Большой голландец». — В городе слишком душно.

— Здесь тоже ужасная жара, — сказал бармен.

— У тебя, я вижу, много работы, — Сэм облокотился на стойку.

— Когда как, — уклончиво ответил бармен.

— Вик здесь? — как бы невзначай спросил Сэм.

— Сегодня не видел, — так же невзначай ответил местный.

Номер закончился, и девочки стали пробираться мимо стойки бара в раздевалку. Он склонился и поддернул грудь той самой девушки, которую заприметил раньше, когда она проходила мимо него. Она резко повернулась и посмотрела на него.

— Свежая! — улыбнулась она и пошла дальше.

— Могу ее тебе устроить, — многозначительно подмигнул бармен.

— Когда-нибудь воспользуюсь твоим предложением, — ответил он, не отводя глаз от фигуры девушки.

Потом он повернулся и кивнул Сэму. Тот зашагал к кабинету управляющего. Бармен склонился над кнопкой сигнализации.

— На твоем месте я бы этого не делал, — искренне улыбнулся он.

Бармен медленно выпрямился. Он вернулся к бару и тряпкой стал натирать стойку.

— В конце концов, это не мое дело, — сказал он. — Я тут только заведую выпивкой.

— Вот это верно, — согласился «Голландец». — Пусть все идет само собой. — Он отошел и присоединился к Сэму у двери кабинета.

Они вошли. Варсити Вик сидел за столом. Он взглянул на них. Лицо пересекла улыбка.

— Входите, ребятки, — пригласил он.

Они закрыли за собой дверь.

— Мы привезли послание от шефа. Нужно встретиться.

— О'кей, — ответил Вик. Он посмотрел через комнату на своего телохранителя, который тут же оказался рядом с ним. — Просто поставьте меня в известность. Я приеду, когда он пожелает.

— Он хочет прямо сейчас.

Варсити Вик уставился на него.

— Давайте завтра. Сейчас я не могу.

Они сделали вид, что собираются уходить. Телохранитель начал улыбаться и опустил пистолет. Сэм вырубил его одним ударом. Они снова повернулись к Вику.

— Ты же знаешь, что шеф не любит, когда его заставляют ждать, — сказал «Голландец».

Лицо Варсити Вика побелело, когда он между ними вышел из своего заведения на улицу. Бармен печально посмотрел им вслед, продолжая полировать одно и то же место на стойке бара своей тряпкой.

«Голландец» пристроился рядом с Виком сзади, а Сэм сел за рулем. Как только они отъехали от обочины, он зубами вытащил пробку другой бутылки виски. Он протянул бутылку Вику.

— Выпей. Тебе, кажется, холодно.

Варсити Вик покачал головой.

— Давай, пей, — настаивал «Голландец». — Хорошая штука! Не то что то дерьмо, которое ты продаешь в своей забегаловке!

Но Варсити Вик упорно отказывался. Когда он наконец заговорил, его голос был едва слышен и хриплый.

— Парни, я дам вам по «штуке», если вы меня выпустите из машины.

«Большой голландец» еще раз приложился к горлышку бутылки. Он молча посмотрел на него, но ничего не ответил.

— По две «штуки», — быстро набивал цену Вик. — Сколько, кстати, вы, парни, получите за эту работу? Сотню? Сто пятьдесят? Четыре «штуки» — это большие «бабки».

— Ты слышишь, Сэм? — позвал «Голландец».

— Слышу.

— «Бабки» с тобой? — спросил он у Вика.

— В кармане, — дотронулся тот до пиджака.

— О'кей, — сказал он и огляделся вокруг. Они уже далеко уехали от города. Нигде никаких домов или огней. — Сверни с дороги, Сэм.

Автомобиль рывками остановился на мягкой обочине.

— Давай «бабки», — сказал «Голландец».

Варсити Вик трясущимися руками достал портмоне. Он быстро отсчитал деньги и положил их на сиденье.

— По две «штуки», — сказал он. — Вам, ребята, здорово повезло: больше денег при мне нет. — В доказательство своих слов он вывернул портмоне.

— Да, — сказал «Голландец», — нам повезло. А теперь отваливай.

Варсити Вик открыл дверь машины и ступил на землю. Он повернулся к ним.

— Спасибо, братцы, — сказал он. — Я этого не забуду.

— Не сомневаюсь, — засмеялся Сэм, нажимая на курок своего автомата.

Тяжелые патроны 45 калибра отбросили Вика почти на десять футов в придорожные кусты. Они вышли из машины и подошли к нему. Тело еще раз изогнулось в агонии и — затихло.

— Высоси из бака немного бензина и полей его.

— Зачем? — спросил Сэм.

— Леп сказал: «Сожгите его». А когда шеф что-то говорит, то именно этого он и хочет.

Потом они сидели на капоте «пирс-эрроу» и допивали оставшееся виски, наблюдая за огнем. Когда они решили ехать дальше, то обнаружили, что Сэм слил из бака все горючее, и им пришлось прошагать три мили, прежде чем смогли угнать другой автомобиль и вернуться в город.

♦ ♦ ♦

«Большой голландец» придвинул к столу кресло и вздохнул. Он налил себе еще порцию виски. Старые денечки. Что ж, они прошли и их не вернешь. Не стало Лепа и Сэма. Леп отправился на «стул», а Сэма настиг в бассейне нож.

Он поднял виски и посмотрел на него. Сквозь стекло бокала с виски все казалось золотым. Все из-за денег. Он не мог поверить, что Сэм в самом деле расколется. Кто угодно, только не старый славный Сэм. Сэм был ему другом. Но и его тоже убили. Они казались ему пиявками: если уж сядут тебе на шею, то ни за что не отвяжутся. Но теперь все будет по-другому. Теперь он им всем покажет.

Он проглотил виски и дотянулся до телефона. Пора бы позвонить своей старушке и сказать, что собирается домой. Но скандала все равно не избежать.

Он стал набирать номер и не видел, как Сезар открыл дверь.

♦ ♦ ♦

Как раз перед самым рассветом она услышала, как в замке повернулся ключ.

— Это ты, Сезар? — спросила она.

— Да, — голос был ровным и напряженным.

Он появился у ее кровати, сдергивая с себя одежду в жестокой спешке. Он забрался к ней под одеяло: его тело казалось напряженным, и его колотил озноб. Он крепко сжал ей грудь.

В ней одновременно поднялись страх и боль.

— Не надо так торопиться, Сезар, — она выдавила из себя неестественный смех. — Можно подумать, что ты американец.

ГЛАВА 16

Сезар поднес к губам стакан апельсинового сока, когда в комнату ворвался Тонио.

— Ваше превосходительство, вас хочет видеть мистер Бейкер, — выпалил он.

— Проведи его, — кивнул Сезар. Он выпил свой сок и, когда в столовую вошел Бейкер, встал для приветствия.

— Мистер Бейкер, — сказал он. — Я не ожидал вновь увидеть вас так скоро. Садитесь, пожалуйста. Хотите кофе?

Бейкер сел и изучающе смотрел на Сезара, пока Тонио наливал в чашку кофе и ставил его перед ним. Сезар спокойно глядел в глаза Бейкеру.

— По-моему, прошлым вечером у вас были небольшие неприятности, — сказал Бейкер.

— У меня? — вежливо осведомился Сезар. — Почему вы так считаете?

— Из утренних газет.

— Я их еще не видел.

Бейкер посмотрел на лежавшую рядом с чашкой Сезара сложенную газету.

— А это что? — спросил он, указывая глазами на нее.

Сезар взглянул на столик, потом опять на Бейкера с некоторым подобием улыбки в глазах.

— «Уолл-стрит джорнэл», — сказал он. — Других газет я не читаю. Только бизнес.

Бейкер чувствовал, как зарделись его щеки. Он потянулся во внутренний карман своего плаща и достал экземпляр «Дейли ньюс». Он молча развернул ее на столике перед Сезаром.

Сезар взглянул вниз. Заголовки на полполосы, казалось, визжали:

«Новый удар Стилета!

Убит «Большой голландец!»

Сезар поднял глаза на Бейкера и пожал плечами.

— Не понимаю, какое это может иметь отношение ко мне, — сказал он. — Я ведь вам говорил, что не знаю этого человека.

— На пятой странице есть еще одна статья, — ответил Бейкер. — Вскоре после полуночи на Парк-авеню около Сиграм Билдинг стреляли в мужчину и женщину. Женщина упала в фонтан. Они быстро скрылись с места событий, и их никто не успел узнать.

Сезар намазал маслом гренку.

— Ну и что? — спросил он.

— Баронесса, с которой вы вчера вернулись в отель. Швейцар сказал, что ее платье было абсолютно мокрым.

— В меня никто не стрелял, — Сезар положил на масло немного джема.

— И все же это не объясняет, — Бейкер отпил свой кофе, — почему леди была в мокром платье.

На пороге позади него появилась Илеана.

— А почему вы не спросите об этом саму леди? — сказала она, входя в в комнату.

Мужчины встали. Сезар познакомил их.

— Мистер Бейкер работает в ФБР, — добавил он.

— О, — от удивления Илеана сделала круглые глаза. Она повернулась к Сезару: — У тебя проблемы? — с беспокойством спросила она.

— Не думаю, — улыбнулся Сезар. — Но мистер Бейкер считает, что какие-то люди пытаются меня убить.

— Ах, как ужасно! — воскликнула Илеана и повернулась к Бейкеру. — Именно поэтому вы хотите знать, как я промочила свое платье?

Бейкер кивнул.

— Это было очень неловко, — объясняла Илеана с точно выверенной долей чувства собственного достоинства. — Понимаете, мы были в «Эль-Марокко» и, боюсь, я немного хватила лишку шампанского. К тому же, новые туфли… В общем, я поскользнулась и села в лужу. Надеюсь, что меня никто не видел.

— А вы уверены, что не упали в фонтан у Сиграм Билдинг?

Илеана долго смотрела на Бейкера. Когда она заговорила, голос ее казался высокомерным: как мог он усомниться в верности ее слов?

— Уж в этом-то я абсолютно уверена!

— Что вы делали потом? — спросил Бейкер.

— Граф Кардинали отвел меня в мой гостиничный номер. Он в этом отеле.

— Когда он от вас ушел?

Она взглянула на Сезара. Он протянул к ней руку и ободряюще похлопал ее по руке.

— Ты не обязана отвечать на этот вопрос, если не желаешь, — сказал он.

— Это важно? — повернулась она обратно К Бейкеру.

— Это важно, — с серьезным видом кивнул тот.

Она глубоко вздохнула.

— Примерно час назад, — сказала она, глядя Бейкеру в глаза. — Когда ушел позавтракать сюда, в свою квартиру.

Сезар встал.

— Итак, мистер Бейкер, — голос его был по-прежнему спокойным, но из него ушла холодность, — не кажется ли вам, что вы задали слишком много вопросов для одного утра?

Бейкер тоже поднялся и посмотрел на Илеану.

— Простите, баронесса, что заставил вас отвечать на нежелательные вопросы, но это моя работа.

Илеана, не поднимая на него глаз, разглядывала скатерть.

— Я понимаю, мистер Бейкер.

Он повернулся к Сезару.

— И все же я был бы предельно осторожен на вашем месте, мистер Кардинали. Теперь оставшиеся в живых станут значительно опасней.

— Я учту, мистер Бейкер, — Сезар продолжал стоять.

Вбежал Тонио.

— Ваш новый чемодан будет готов вовремя, ваше превосходительство, — обратился он к Сезару. — Я прослежу, чтобы он был в аэропорту в четыре часа.

— Благодарю, Тонио, — раздраженно кивнул Сезар.

— Куда-то уезжаете? — взглянул на него Бейкер.

— Я участвую в гонке «Гран-при» по дорогам Мексики, — ответил Сезар. — Она стартует послезавтра. Мой «феррари» уже там.

— Я тоже еду, — посмотрела на них Илеана. Она улыбалась. — Это будет восхитительно!

Бейкер перевел глаза с одного на другую и медленно улыбнулся.

— Желаю удачи! — сказал он, направляясь к двери. — Не гоняйте слишком быстро.

Сезар дождался, пока за ним закроется дверь, затем повернулся к ней.

— Зачем ты сказала, что едешь со мной? — зло спросил он.

Илеана улыбнулась ему одной из своих замечательных улыбок.

— Я только старалась помочь. — В дверях вновь появился Тонио. — Принеси, пожалуйста, половинку грейпфрута, — сказала она ему.

Сезар подождал ухода обслуги.

— Если б я хотел, чтобы ты поехала со мной, то сам попросил бы тебя об этом! — резко произнес он.

— О! — у нее расширились глаза. — Я не поняла. Существует другая женщина. Прости меня, Сезар.

Вернулся Тонио с грейпфрутом. Он положил его перед ней и удалился.

— Никакой другой женщины! — злился Сезар.

— В таком случае я все же еду с тобой, — заявила практичная Илеана. Она поковырялась ложечкой в грейпфруте и посмотрела на Сезара. — Кроме того, я не могу на тебя работать. Сегодня утром, до того, как прийти сюда, я как раз разговаривала с твоей секретаршей, и она сказала мне, что мне положили жалование в сто двадцать пять долларов в неделю.

Это доконало Сезара. Он кипел и бурлил от возмущения.

— А чего ты ожидала? Ты ведь вообще ничего не умеешь делать!

— И совсем не собираюсь учиться этому занятию, — она мило пожала плечиками и вновь занялась своим фруктом. — Но такие мизерные деньги мне нужны только на ежедневные расходы. — Она съела ложечку грейпфрута. — Прелесть!

Он уставился на нее и, вопреки желанию, заулыбался. Так случается всегда, когда люди понимают друг друга с полуслова. Она даже не заикнулась о том, что ради него солгала Бейкеру. Она бы никогда этого не сказала.

Она взглянула на него, улыбаясь от того, что выиграла очко.

— Кроме того, — добавила она, — там будут некоторые богатые техасцы, которых я знаю. Они тоже будут следить за гонкой.

ГЛАВА 17

Клерк за стойкой отеля «Эль Киудад» в Мехико, узнав гостя, позволил себе улыбнуться в знак приветствия.

— Комната баронессы по соседству с вашей, граф Кардинали.

Сезар закончил заполнение регистрационного бланка и посмотрел на него.

— Прекрасно. Благодарю вас.

— У нас для вас телеграмма, — клерк вынул из-под стойки конверт и вручил его Сезару.

Сезар взял его и открыл, пока шел к Илеане. Он мельком пробежал глазами по бумаге. Это было ожидаемое послание.

— Мне только что стало известно, — сказал он ей, — что мой механик заболел.

— Сочувствую, — сказала Илеана. — Это серьезно?

— Это означает, что мне придется подыскать себе нового механика, — ответил он. — Я сейчас же пойду в гараж. Посмотрю, что можно придумать.

— Хорошо. Ты надолго?

— Не знаю. Ты пока поднимайся в номер и располагайся. Я, может быть, немного задержусь. Встретимся за ужином.

♦ ♦ ♦

Гараж гудел активностью, когда в него зашел Сезар. Люди были повсюду: осматривали автомобили в последних приготовлениях перед гонкой. Он прошел к небольшой конторке в дальнем конце гаража.

Приметив его, из конторы вышел маленький старичок.

— Граф Кардинали! — воскликнул он с улыбкой на лице. — Рад видеть вас опять!

— А мне всегда приятно видеть вас, синьор Эстебан, — пожал ему руку Сезар.

— Ваш автомобиль внизу, стойка двенадцатая, — сказал Эстебан. — Полагаю, вам не терпится на него взглянуть.

— Совершенно верно, синьор Эстебан, но у меня серьезная проблема, — ответил Сезар. — Мой механик заболел и слег с температурой, и мне срочно нужно найти ему замену.

Улыбка на лице старика сменилась трезвой озабоченностью.

— Это будет сложно, граф Кардинали. Сейчас все гоняются за мастерами по «феррари».

— Знаю. Но мы должны что-то сделать. Иначе я даже не смогу стартовать.

— Этого мы не можем допустить, — быстро ответил Эстебан. — Позвольте мне сейчас же поискать вам кого-нибудь. Я вам позвоню, как только у меня появятся для вас новости.

— Mil gracias, — улыбнулся Сезар. — А я пока буду у своей машины. Постараюсь подготовить ее в меру своих сил.

Он уже почти час возился с белой «феррари», когда увидел приближающуюся девушку. Она шла прямо к нему. Он выпрямился, восхищенный аккуратной фигуркой в белом комбинезоне. Она остановилась перед автомобилем.

— Граф Кардинали? — спросила она. Голос был низким и приятным.

Он кивнул и полез в нагрудный карман пиджака, накинутого на дверцу «феррари», за сигаретами.

— Да. А что?

— Синьор Эстебан говорит, что вы ищете механика. — Глаза были очень голубыми.

— А вам такой известен? Где мне с ним встретиться? — страстно спросил он; ему уже наскучила работа с автомобилем. Это была та часть гонок, которую он не любил.

— Я и есть такой механик, — улыбнулась девушка.

— Но ведь вы девушка! — его голос не смог скрыть удивления. — В этой гонке нет места для женщин. Тысяча четыреста миль!

Улыбка потухла в ее глазах. Она посмотрела ему прямо в лицо.

— Когда бывало необходимо, я проезжала еще не столько, — тихо и спокойно сказала она. — Но мы так далеко не поедем.

— Не поедем? — уставился на нее Сезар.

Она отрицательно покачала головой: светлые волны ее волос на фоне загорелого лица поймали свет и заискрились.

— В этом не будет необходимости. — Она нагнулась и взглянула на двигатель. — У дона Эмилио другие планы, — шепотом сказала она.

У него от удивления слегка округлились глаза. Увидеть девушку он не ожидал.

Она выпрямилась, опять улыбаясь. Она по-мужски протянула руку для знакомства.

— Меня зовут Люк Николс, — представилась она.

Они пожали друг другу руки. Сезар внимательно ее оглядел.

— А вы в самом деле знаете толк в «феррари»?

— Мне бы следовало, — она еще шире улыбнулась. — Я гоняла на них по всему миру. — Она заметила через плечо Сезара идущего к ним Эстебана. — Спросите у него.

Сезар обернулся.

— Я вижу, вы тут уже познакомились, — улыбнулся Эстебан. — Это хорошо.

— Но девушка — в мексиканской гонке «Гран-при»… — сказал Сезар. — Это неслыханно!

— Вам крупно повезло, граф Кардинали, — заверил его Эстебан. — Синьорита Николс имела множество других предложений, но она уже решила не участвовать в этой гонке, пока не узнала о вашем недоразумении. В прошлом году она сама водила свой «феррари».

— Сама? — Сезар вновь повернулся к ней. — И что с ним произошло?

— Я не победила, — она просто пожала плечами. — Он завяз по самый карбюратор, поэтому сейчас я без него. Надеялась найти что-нибудь здесь, но — не повезло.

— Ладно, — сказал Сезар. — Вы, наверно, действительно хороши, если мой друг синьор Эстебан говорит так. Кошелек делим, как обычно, если выиграем гонку. Если не выиграем — пятьсот долларов.

— Договорились, мистер Кардинали, — улыбнулась она.

Он потянулся за пиджаком и надел его.

— Послушай движок, протряси ее на дороге, все проверь. В пять часов сделаешь мне доскональный отчет. Я буду в баре отеля «Эль Киудад».

— О'кей, — сказала она и повернулась к Эстебану. Ее голос стал очень деловым. — Вы не смогли бы договориться, синьор Эстебан, — мне нужна эстакада номер два? Та, что с новым электротаймером. Прежде всего мне бы хотелось пробежаться по электрооборудованию.

Эстебан кивнул, а Сезар отвернулся и пошел вдоль смотровых ям. Когда он дошел до конца и обернулся, она уже сидела за рулем и направлялась к эстакаде.

♦ ♦ ♦

Свет в коктейль-баре отеля «Эль Киудад» исходил из спрятанных ниш в стене, которые укрывали не только лампы, но и исходивший от них свет. Сезар был счастлив, что вообще видел перед собой на столике бокал; бесполезно смотреть на часы, чтобы проверить время — он был уверен, что циферблата ему не разглядеть.

Открылась дверь и полоска солнечного света расколола мрак. Сезар посмотрел в том направлении. Люк вошла, встала у входа, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, и пыталась отыскать его глазами. Он поднялся и помахал ей рукой.

В отдельной кабинке она, улыбаясь, села напротив него.

— Посетителям могли бы выдавать на входе шахтерские лампы, — засмеялась она.

— Да, темно, — согласился он. Подошел официант. — Нельзя ли добавить света, пока мы окончательно не ослепли? — спросил его Сезар.

— Конечно, синьор, — официант потянулся через стол и спрятанную в стене кнопку. Тут же кабину залил мягкий свет.

— Уже лучше, — улыбнулся Сезар. — Что будешь пить?

— «Дайквири», пожалуйста, — сказала она.

Официант ушел. Сезар взглянул на нее.

— Что ты думаешь об автомобиле?

Ее глаза заволокло нечто, очень похожее на глубокую печаль.

— Удивительная машина. Очень жаль. В обычных обстоятельствах с таким автомобилем запросто можно выиграть эту гонку.

Официант поставил перед ней бокал и удалился. Сезар поднял свой напиток.

— Salud! — пригласил он ее выпить.

— За удачу!

Они немного отпили и поставили бокалы на столик.

— Будут и другие гонки, — сказал Сезар.

— Надеюсь. — Голос ее ничего не выражал. Она оглядела бар. Рядом с ними никого не было. — Я подсоединила таймер к спидометру, — тихо сказала она. — Ровно через сто пятнадцать миль после старта он выведет из строя ваш генератор. К тому времени мы будем в двухсот девяносто милях от следующего контрольного пункта, поэтому раньше чем через пять часов нас не найдут. Примерно в полумиле от дороги стоит заброшенный дом. Мы пойдем туда и дождемся дона Эмилио. — Она подняла свой бокал.

Сезар отпил из своего.

— Это все? — спросил он.

— Все.

Сезар внимательно на нее посмотрел. Она переоделась в легкое летнее платье, которое не оставляло никаких сомнений в ее женственности. Благодаря ему она скорее напоминала юную американскую студентку, нежели женщину, вовлеченную в нелегальную деятельность мафии. Он улыбнулся про себя: дон Эмилио всегда был полон сюрпризов.

Под его взглядом она почувствовала себя неуютно. Он сильно отличался от всех, с кем ей приходилось встречаться прежде. В массе своей это были жесткие невоспитанные мужчины. С ними все было ясно. Но он в ее глазах никак не подходил под эти рамки.

— На что вы смотрите? — наконец спросила она. — Вы никогда прежде не видели женщин? — сказав это, она почувствовала себя дурой.

— Прости, что я так уставился на тебя, — он медленно улыбнулся. — Просто мне не совсем понятно, почему? Такая девушка, как ты…

— Хорошие деньги, — холодно ответила она. — Я же говорила вам, что мне хочется «феррари». А это — самый быстрый путь его приобрести. — Она сделала еще глоток. — А вы? Ведь вы не нуждаетесь в деньгах.

— Гонки, подобно этой, не так уж часты, — искренне рассмеялся он. — А жизнь в промежутках между ними становится очень скучной, если не искать себе занятий.

Он подозвал официанта, и они молчали, пока тот ставил перед ними новые бокалы с напитками. Потом Сезар поднял свой бокал и посмотрел на него.

— Очень, очень жаль, — с сожалением сказал он. — Именно эту гонку мне бы хотелось выиграть.

— Понимаю ваши чувства, — Люк отпила из своего бокала. Ее лицо вдруг посветлело. — С этим ничего не сравнится: скорость, опасность, восторг. В тебе бьется жизнь, каждая клетка организма напоена, весь мир вертится вокруг тебя.

— Вот именно! Именно, именно… — быстро сказал Сезар почти мальчишеским от возбуждения голосом. — Никогда не думал, что кто-то еще чувствует, как я. Кажется, что это и есть весь мир: все деньги, вся власть, все женщины!

Люк взглянула в свой бокал. Она почувствовала себя какой-то робкой.

— И я никогдане думала, что кто-то чувствует, как я.

Он через стол положил свои руки на ее. Она могла почувствовать их силу и власть и подняла на него глаза. Лицо его было напряженно, а глаза сверкали, как глаза тигра ночью.

— Ощущение такое, будто никогда раньше я не знал женщин, — мягко сказал он.

Она ощутила в себе внезапный испуг. Не из-за него, а из-за себя. Она прекрасно знала, что может с ней сделать такой, как он. Она быстро убрала руки.

— Давайте не переходить деловую грань, ладно? — сказала она как можно холоднее. — Мы оба знаем, что не можем победить.

— Почему, Люк? — голос его был по-прежнему мягок. — Мы здесь. И почему мы не должны переходить деловую грань?

Глаза его были сильным магнитом, и она чувствовала, что они увлекают ее в свои глубины. У нее в паху зародилась знакомое ощущение лихорадки, по членам растеклась знакомая истома. Почему так всегда? Именно когда она уже все распланировала.

— Потому что с вами я всегда буду проигравшей стороной, — она чувствовала, что в ее голос пролезли нотки горького разочарования собой. — Я и раньше встречала таких, как вы. Всегда одно и то же. Сперва вы знаете, что можете достать звезды. А потом… — она щелкнула пальцами.

— Разве так должно быть всегда?

— Всегда, — она спокойно выдержала его взгляд.

— И вы довольны, что продираетесь сквозь жизнь без полноты ее восприятия, потому что боитесь проигрывать? — почти нежно спросил.

Она разозлилась, ибо он безошибочно нашел ее слабую струнку.

— А что вы вообще от меня хотите? — резко спросила она. — Вы один из тех, кто должен сожрать все, что попадется на глаза? Обладать каждой встреченной женщиной? Вы приехали сюда с женщиной, которая, вероятно, в состоянии предоставить вам за десять минут больше секса, чем я за десять дней!

Слезы раздражения потекли у нее из глаз, поэтому она встала, пока он их не заметил.

— Поэтому давайте все же не переходить деловую грань, — зло сказала она. — Увидимся завтра на старте.

Она повернулась и пошла прочь, чуть не столкнувшись с Илеаной, которая шла к их столику. Та посмотрела ей вслед и затем села в кресло, в котором сидела Люк.

— Кто это? — с любопытством спросила она Сезара.

Сезар наблюдал, как Люк вышла из бара.

— Мой механик, — ответил он.

— Да? — Илеана удивленно подняла брови и повернулась к только что подошедшему официанту. — «Чинзано» со льдом, пожалуйста. — Официант ушел. — Твой механик, — повторила она.

— Точно! — отрезал Сезар, глядя на нее.

— Знаешь, я не могла не слышать ее последние реплики, — улыбнулась Илеана. — И она, знаешь ли, права.

Сезар ничего не ответил. Официант принес ее напиток и удалился. Она подняла бокал и протянула его к нему в каком-то насмешливом тосте.

— Все то же самое; не думаю, что мы встретимся в Куернаваке, как планировали. Я буду ждать тебя здесь, в Мехико, — сказала она и отпила «Чинзано». — Не будучи американкой и, следовательно, прекрасно разбираясь в таких вещах, я вам обоим дам шанс разобраться без посторонней помощи и доказать правоту друг друга.

ГЛАВА 18

Яркий солнечный свет слепил глаза после мрака коктейль-бара. Она надела солнечные очки и зашагала прочь. Сначала она шла быстро и злилась на себя. Потом заметила, что окружающие странным образом смотрят на нее. Она замедлила ход. В конце концов это Мехико. И здесь никто быстро не ходит.

Что в ней такого, из-за чего все это? Даже в детстве было так. Другие девочки гуляли со своими дружками, водили их к себе домой во время сессий, и ничего с ними не происходило. Она все делала в точности, как они, но всегда что-нибудь случалось до окончания вечера.

Когда парень уходил, она, бывало, сидела и ругала себя последними словами. Она обычно никогда уже не видела этого парня снова, но всегда был кто-нибудь другой. И все начиналось сначала. У нее всегда были самые высокие намерения. Только учебники. Она даже боялась к нему близко подойти: сидела на другой стороне стола или комнаты и они просто перебрасывались вопросами. По крайней мере, так вечер открывался.

Но вскоре она начинала чувствовать в себе нервную дрожь; ноги слабели, речь начинала запинаться. Она поняла, что ей все труднее и труднее сконцентрироваться на учебе. Она боролась с этим чувством, боролась так отчаянно, что на лице и руках выступали капельки пота, даже она могла чувствовать легкий запах мускуса, смешанного с запахами парфюмерии, исходившими от ее тела.

А потом это случилось. Сперва несколько пробных поцелуев: она пыталась что-то себе доказать. Просто несколько поцелуев, и она остановится. Ничего больше. И вдруг в ней вновь всколыхнулась внутренняя лихорадка, а вместе с ней пришло безумие. Поспешное сдергивание с себя удушающей одежды, дикая страсть — доставить боль и почувствовать боль в себе. Поклонение надменному самцу, необходимость подавить в себе чувство, чтобы стать хозяйкой его взрывной силы.

У нее закружилась голова. Она бессознательно замотала головой. Посмотрела на солнце. Было все еще жарко. Слишком жарко. Лучше куда-нибудь зайти и присесть. В тени ей станет лучше.

Она огляделась. Она дошла уже почти до самого гаража. Это хорошо. Она зайдет и еще раз проверит автомобиль. В гоночном автомобиле есть что-то холодное и мускулистое, отчего ей всегда становилось лучше.

После пекла на улице в гараже была приятная прохлада. Большинство людей ушли — время приближалось к ужину. Она пошла вниз вдоль смотровых ям.

Из конторки вышел Эстебан и позвал ее:

— Hola, синьорита Николс!

— Привет, синьор Эстебан, — повернулась она к нему, улыбаясь.

Он поторопился к ней.

— Вы видели графа? — спросил он. — Он доволен?

— Должна вас очень поблагодарить, синьор Эстебан, — кивнула она.

— No hay de gue, — сказал он. — Рад, что смог вам обоим пригодиться. — Он, прищурившись, взглянул ей в лицо. — Этот граф Кардинали… интересный человек, вы не думаете?

— Si, — ответила она. — Очень интересный. Но скажите, он хороший гонщик?

— Может, лучший. Но в нем чего-то не хватает.

Они медленно пошли вместе.

— Не хватает? — спросила она. — Я не понимаю. Чего не хватает?

— Страха, — ответил старик. — Гонщик подобен матадору. Ни тот, ни другой не станут хороши, пока не попробуют на закуску страх. А попробовав, они станут настоящими профессионалами. Они не будут делать глупых ненужных вещей. А будут просто мчаться к победе.

Они остановились перед длинным белым «феррари».

— Он не очень-то желает победить? — спросила она, подойдя к машине и положив на нее руку.

— Прекрасный автомобиль, — сказал старик.

Она взглянула на машину и непроизвольно потерла рукой по крылу.

— Лучшая в этом гараже, — сказала она.

Эстебан лукаво улыбнулся.

— Может, на этот раз я поставлю на графа свои десять песо, — он пошел прочь. — Желаю удачи, синьорита.

Она смотрела, как он скрылся за поворотом. Потом открыла дверцу и села в автомобиль. Резкий смешанный запах масла, бензина и потертых кожаных кресел ударил ей в нос. Она устроилась за рулем и положила на него руки. В нем была сила. Чисто мужская сила.

Она вспомнила, как сидела на коленях своего отца, когда тот управлял автомобилем в город за покупками. Она чувствовала себя большой, взрослой и махала каждому встречному, чтобы те обратили внимание, что за рулем сидела она. Даже мистер Сандерс, жирный полицейский-регулировщик на Мейн-стрит, подошел справиться о ее водительских правах. Тогда ей было только шесть лет.

К десяти годам она уже знала, как управлять автомобилем. Папа иногда разрешал ей покататься на второстепенной дороге за домом. Мама этого не одобряла.

— Она совсем не похожа на девочку, — говаривала ее мать, — вечно ошивается у гаража, возится с машинами и слушает всякие разговоры этих паршивцев, которые тоже там крутятся.

— Да оставь ты ее в покое, — терпеливо убеждал ее отец. — Успеет вырасти и научиться шить и готовить. К тому же в наше время это не так уж и важно: все продается в банках, замороженных пакетах и холодных полуфабрикатах. — В душе он был доволен — ему всегда хотелось сына.

Когда ей исполнилось шестнадцать, она получила свое первое водительское удостоверение. И мальчики перестали ее сильно интересовать. Ей не хотелось тратить на них время. На дороге она могла доказать им свое превосходство. Она стала им ровней и не раз побеждала их в гонках в своем родном городке.

Она знала, что они впервые подумали, когда она подошла к ним в своем в обтяжку спортивном костюме. Вот идет «озабоченная» и ищет, кто бы ее «снял». Она знала, какие о ней ходят по школе истории. Когда бы в ду́ше ни появлялся парень с царапинами на плече, остальные начинали смеяться и язвить над ним. Однако это не останавливало их от того, что они крутились вокруг ее автомобиля, когда бы она ни подъезжала к ним.

Джонни Джордан, вожак всей компании, подскочил к ее машине. Он нагнулся над дверцей с вываливающейся изо рта сигаретой.

— Где достала такую развалюху? — спросил он.

— У Стэна, — упомянула она имя владельца гаража, где все ребята доставали себе подержанные автомобили.

Он критически оглядел машину.

— Никогда ее там не видел, — сказал он.

— Я сама немного над ней попотела, — солгала она, потому что это была нелегкая работа. Она разобрала весь автомобиль и вручную собрала его заново. Это был побитый «понтиак», попавший в автокатастрофу. Она заменила мотор на «кадиллаковский», поменяла коробку передач, поставила новые крылья и тормозные колодки, немного поджала и поставила кузов от старого «форда», затем влила в дверцы свинец, чтобы машина была устойчивее на дороге, и покрасила в ярко-серебряные и черные цвета. На это у нее ушло полгода.

— Она вообще-то ездит? — спросил Джонни.

— Ездит.

— Подвинься, — сказал он, пытаясь сесть за руль.

Она не двинулась с места.

— Ну, как же! — сказала Люк. — Никто не будет на ней ездить, пока я не выиграю гонку.

— С кем ты собираешься соревноваться? — уставился он на нее. — Никто здесь не примет тебя в гонку.

— Струхнули, как курицы? — улыбнулась она.

— Еще чего! — вспыхнул он. — Кто-нибудь видел когда-нибудь девку за рулем? Такого просто не бывает.

— О'кей, — она завела мотор. — Скажу всем городским, что все вы тут перепугались. — Она дала задний ход.

— Эй, ну-ка подожди, — побежал за ней Джонни. — Ты не имеешь права так говорить.

— Ах, не имею? — она остановилась и улыбнулась ему. — Тогда докажи это.

— Ладно, — неохотно согласился он. — Но не обижайся, если тебя обидят.

Он повел свой автомобиль рядом с ее.

— Едем одну милю, — крикнул он над ревом двигателей. — Затем разворачиваемся, идем в лобовую, я приезжаю сюда и посмотрим, кто струхнул.

Она кивнула и следило за стартером. Парень сделал рукой отмашку, она убрала сцепление и рванулась вперед. Она еще дважды сменила сцепление, вышла на четвертую и оглянулась через плечо на Джонни. Он пока не отставал. Она засмеялась от возбуждения и крутанула колесо в его сторону. Сейчас их разделяли только сантиметры.

Он надавил на газ, стараясь хоть на дюйм выйти вперед. Она опять засмеялась и сама нажала на педаль. Они шли вровень. Она еще ближе подвинула к нему автомобиль. Металл коснулся о металл, и он отъехал в сторону, освобождаясь от нее. Он сейчас ехал наполовину по обочине. Она надавила на газ и умчалась от него с такой легкостью, будто он стоял на месте.

Она уже развернулась, когда он подъехал к ней и занял исходную позицию. Проезжая мимо, он обреченно посмотрел на нее.

Она ждала его сигнала. Когда он махнул рукой, она уже была готова, и ее автомобиль выскочил на дорогу. Потом они ехали друг на друга по середине шоссе, затем она улыбнулась и правой ногой почувствовала днище. Руль крепко прилип к ее рукам и не шевелился.

Когда она посмотрела в стекло, его автомобиль мчался прямо на нее. Улыбка застыла на ее лице. Она не отвернет, не отвернет.

В самый последний момент она увидела, как он крутанул свой руль. Вспыхнуло его белое лицо; она почувствовала на себе его ругань. Она увидела в зеркале его автомобиль и сбавила скорость Его бросало из стороны в сторону, но он сумел с ним совладать и остановился. Она развернулась и подъехала к нему.

Он уже вышел из машины и был в окружении друзей. Они суетились у его заднего левого крыли. Оно было наполовину оторвано. Она даже не почувствовала, как задела его «задок», когда они разъехались.

— Ненормальная! — крикнул он ей.

Она улыбнулась и подвинулась на кресло для пассажира.

— Хочешь прокатиться? — спросила она. — На ровных участках она делает сто двадцать миль.

Он обошел автомобиль и сел рядом с ней. Включил передачу и отъехал. Через несколько секунд автомобиль шел со скоростью девяносто миль в час. Он стал ее первым долгим возлюбленным.

С ним все было по-другому. Не так, как с другими. С ним ей было легче, она была уверенной в себе. Для них это был не просто животный инстинкт. Он уважал ее. Он знал, что она ему ровня. Но это не помешало ему сделать ее беременной.

Она училась в школе в последнем классе. Она подождала неделю, затем пришла к нему.

— Нам надо пожениться, — сказала она.

— Почему?

— А как ты сам думаешь, тупой? — резко сказала она.

Он уставился на нее.

— Черт возьми! — выругался он. — Это все из-за этих вшивых резинок, которые я купил в придорожном магазине!

— Не резинки же это сделали, — она начала злиться. — Все из-за этого твоего чертового корешка, которым ты постоянно в меня тыкал.

— Ты, кажется, не слишком-то возражала, — ответил он. — Ты ни разу не сказала «нет», — сверкнул он на нее глазами. — Да и как мне знать, что это от меня? Я достаточно наслышан о тебе!

Она смотрела на него с минуту, и все мечты, в которых она представляла их двоих, с грохотом рухнули. Глубоко в душе он был всего лишь таким, как все. Она повернулась на каблуках и пошла от него прочь.

В следующую субботу она взяла из своих сбережений сто долларов и поехала в центр города. Там жил врач, который иногда заботился о старшеклассницах.

Она молча дождалась, пока уйдут все пациенты, и вошла в кабинет. Это был толстый человечек с ослепительно лысой головой. Он казался уставшим.

— Раздевайтесь и проходите сюда, — сказал он.

Она повесила на крючок пальто и повернулась к нему.

— Всю одежду, — сказал он.

Она сняла лифчик, трусики и подошла к нему. Он встал из-за стола и обошел его. Он потрогал ее груди, живот, послушал сердце. Он был ей по плечо.

Он подвел ее к длинному узкому столу.

— Положите руки на край и согнитесь, — сказал он, натягивая на правую руку резиновую перчатку. — Глубоко вдохните и медленно выдыхайте.

Она глубоко вдохнула и медленно выпустила воздух изо рта, пока он что-то делал с ее внутренностями. Он окончил; она выпрямилась и повернулась к нему.

— Думаю, около шести недель, — он посмотрел ей в лицо.

— Примерно так, — кивнула она.

— Это будет стоить сто долларов. — Он подошел к своему столу и сел.

Она молча пошла к своей сумочке и достала деньги. Она отсчитала сто долларов перед ним на столе.

— Когда вы хотите это сделать? — спросил он.

— Прямо сейчас.

— Здесь нельзя долго оставаться. С вами кто-нибудь пришел?

Она отрицательно покачала головой.

— На улице стоит мой автомобиль, — сказала она. Доктор скептически на нее взглянул. — Не беспокойтесь за меня. Я доберусь до дому.

Он взял сто долларов и положил их в ящик стола. Затем подошел к стерилизатору и вынул шприц. Он воткнул в небольшую бутылочку иглу и, наполнив содержимым шприц, подошел к ней.

— Что это? — она впервые почувствовала себя немного напуганной.

— Пенициллин. — Он улыбнулся. — Слава богу, что он есть. Он убивает любую гадость, кроме той, что сидит в вас.

Он был опытен, быстр и компетентен. Через двадцать минут все было кончено. Он помог ей спуститься со стола и одеться. Потом дал ей немного таблеток в маленьком конверте, на котором не было никаких отметок.

— Большие — это пенициллин, — объяснял он. — Принимайте по одной каждые четыре часа в течение двух дней. Маленькие ослабят вашу боль. Когда приедете домой, пейте по одной каждые два часа. Сразу ложитесь в постель и не вставайте минимум два дня. Не пугайтесь небольшому кровотечению — это нормально. Если через день покажется, что крови слишком много, не глупите — позовите своего врача. Если ваша мама будет спрашивать, скажите, что у вас тяжелые месячные. Все запомнили?

Она кивнула головой.

— Тогда ладно, — нежно сказал он. — Можете ехать. Сразу домой и — в постель. Через час вам будет так больно, что вы пожалеете, что вообще появились на свет.

Он вернулся к своему столу и сел, когда она подошла к двери. Она повернулась и взглянула на него.

— Благодарю вас, доктор.

— Пожалуйста, — посмотрел он на нее. — Но впредь будьте умней. Не хотел бы вновь вас здесь увидеть.

Сорок миль она проехала менее чем за полчаса. Когда остановила машину перед домом, почувствовала легкое головокружение и слабость. Она сразу поднялась в свою комнату, радуясь, что дома никого нет. Она быстро выпила по одной таблетке и забралась под одеяло, начав дрожать от боли.

Примерно через неделю она выводила со стоянки позади супермаркета свой автомобиль, когда к ней подошел Джонни и положил руки на дверцу.

— Я тут подумал, Люк, — сказал он с той мужской уверенностью, которая так раздражает. — Мы можем пожениться.

— Сгинь, цыплячье дерьмо! — холодно сказала она и, взвизгнув колесами, дернулась со стоянки, чуть не оторвав ему руку.

После этого был только автомобиль. Когда она поступила в колледж, за ней уже тянулся шлейф местной славы. Она каждую неделю участвовала в автогонках в Коу Пасче Трэк, стала регулярно их выигрывать, что принесло ей популярность среди местного населения. Они с гордостью стали поговаривать о девчушке, которая побеждала на трассе даже профессиональных водителей.

В свои первые летние каникулы она вышла замуж. И, конечно, за автогонщика. В нем было 173 сантиметра, курчавые черные волосы и смеющиеся коричневые глаза. Здесь он был лучшим гонщиком. Он приехал из Западного Техаса и говорил с заметным акцентом.

— Думаю, мы с тобой могли бы свить гнездышко, маленькая, — посмотрел он на нее сверху вниз. — Будем откровенны, лучше нас на этой дороге никого нет.

— Хочешь сказать, что берешь меня в жены? — спросила она, чувствуя подкатывающую внутри лихорадку.

— Думаю, да. Это то, что я хочу.

Ее родители возражали. Они хотели, чтобы она окончила колледж и стала учительницей. Она еще десять раз успеет выйти замуж. И к тому же, что у нее будет за жизнь? Моталовка по всей стране, с одной дешевой гонки на другую.

Это был неверный аргумент в споре, ибо именно о такой жизни она мечтала. Она оживала только за рулем автомобиля. Он уравнивал все и вся. И главное, что они не хотели уступать. За год она смогла положить в банк почти пятнадцать тысяч долларов.

Затем ворвалась полиция и арестовала ее мужа за бигамию. У него, кажется, уже было до нее три жены, с которыми он по своему недосмотру не успел развестись. А через две недели после того, как его упекли в тюрьму, она обнаружила, что беременна. На этот раз она решила рожать. Это был мальчик.

Она приехала с ним домой и оставила с родителями. Затем купила билет на самолет в Европу и «феррари». Во Франции она записалась на гонку для женщин и выиграла. Призовой фонд не был слишком велик, но у нее был «феррари» и две тысячи долларов в банке. И она покончила с дешевыми гонками. Отныне ничего, кроме самых престижных.

В Монако она повстречалась с ирландцем. Он хорошо ездил и много смеялся. У него был только один недостаток — азартные игры. Но когда она его видела, в ней всегда зарождалась знакомая лихорадка. На этот раз она не вышла за него замуж, хотя могла. Они вместе раскатывали по всему свету, бешено мчались по разным странам, и он вечно был в долгах.

Именно в Мехико, перед прошлогодней гонкой, он подошел к ней. В первый раз в его глазах она заметила страх.

— Кредиторы, дорогая, — сказал он. — Они убьют меня, если я не заплачу им. — Он сломался — расплакался.

— Сколько? — спросила она.

Он посмотрел на нее; в его глазах вновь проснулась надежда, как марионетка на ниточках.

— Десять тысяч долларов.

— У меня есть четыре в банке. Шесть я могу получить взаймы за автомобиль.

Он схватил ее руку и с благодарностью поцеловал.

— Я все оплачу, все верну, — клялся он. — Каждый цент.

На следующий день он пошел с ней в банк; она взяла деньги. Когда она давала ему их, он сказал, что встретится с ней в отеле за ужином. Больше она его не видела. К десяти вечера эта новость облетела гараж — он сбежал с женой другого гонщика.

Она проиграла гонку, и банк забрал автомобиль. Она сидела в гостиничном номере и думала, где взять денег, чтобы уплатить по счету, когда в дверь постучали.

Она подошла к двери и открыла. Аккуратно одетый мужчина, который каким-то образом казался знакомым, стоял на пороге.

— Мисс Николс? — спросил он.

Она кивнула.

— Можно войти?

Она отступила. Он вошел в комнату, а она закрыла дверь. Он повернулся к ней.

— Я ваш давний поклонник, — сказал он. — Следил за вами на многих гонках. Италия, Франция, Монако. До меня также дошли разговоры о ваших проблемах. Мне бы хотелось вам помочь.

Она открыла дверь.

— Убирайтесь.

— Не стоит так торопиться, — он поднял руку и улыбнулся. — Вы не о том подумали. Вы водите гоночные автомобили. У меня есть один. Хочу, чтобы вы для меня ездили на нем.

Она закрыла дверь.

— Где он?

— В Акапулько, — ответил он. — Гонка идет оттуда в Калифорнию. Я разберусь здесь со всеми вашими счетами и дам вам тысячу долларов, когда вы въедете на машине в гараж в конце гонки. Если при этом вы что-то еще выиграете, то оставите себе.

— А в чем тут уловка? — спросила она. — Автомобиль забит порошочком?

— Вы должны только вести автомобиль, — улыбнулся он. — За это вам заплатят. — Он вынул тонкую итальянскую сигару. — И больше вам ничего не нужно знать.

Она долго на него смотрела. Сейчас нужно было либо принять его предложение, либо телеграфировать родителям с просьбой о деньгах. Они, конечно, не откажут ей, но, взяв их деньги, ей придется вернуться домой. И тогда она никогда не сможет купить себе новый автомобиль — у нее не будет столько денег. Там она и застрянет навсегда.

— Я сделаю это, — решилась она.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Утром, когда вы спуститесь вниз, на столе будет лежать договор, который вам надо подписать.

Он дал ей еще несколько указаний и удалился, а она даже не успела спросить его имя.

И только на следующий день, когда она была уже на борту самолета, оно всплыло в ее памяти. Она видела его в Риме в ресторане. Кто-то указал на него:

— Это Эмилио Маттео. Один из трех самых важных людей мафии сегодня. Штаты выпнули его из страны, но это, по-моему, не слишком его остановило. Он живет припеваючи.

За следующий год она видела его шесть раз. Каждый раз это было какое-нибудь поручение для него. Она была бы дурой, если б не поняла, что мафия использует ее в качестве курьера. А она не была дурой.

Но каждый раз счет в банке увеличивался на тысячу долларов. Сейчас их было уже восемь. Еще пять, и она сможет купить себе «феррари».

Сейчас они с Маттео стали чуть не старыми друзьями. Она читала газеты и знала, что вела человека на смерть. Нельзя сказать, что это сильно ее беспокоило. В гонках она много раз видела, как умирают люди. Мученически поворачиваясь, изгибаясь, сгорая. Все умрут когда-нибудь. Когда ты садишься за руль, перед тобой всегда маячит этот шанс.

Так она думала, пока не встретила его. Пока не почувствовала знакомый призрак лихорадки в паху и слабость в ногах. Пока не поняла, что при его прикосновении между ними пробежал всепожирающий огонь.

ГЛАВА 19

Сезар только что оделся, когда она вошла в комнату. Он с удивлением взглянул на нее.

— Илеана! С чего это ты встала в шесть утра?

Она обвязывала поясом халат.

— Не могла же я отпустить тебя, не пожелав удачи в гонке.

Он сверкнул на нее быстрой улыбкой и начал завязывать шнурки ботинок.

— Ты очень любезна. Спасибо. — Он выпрямился, подошел к ней и поцеловал в щеку, потом направился к двери. Там он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее.

— Увидимся вечером за ужином, — автоматически сказал он.

— За ужином, сегодня? — изумилась она. — А я думала, что гонка займет два-три дня.

Раздражение появилось на его лице.

— И верно. Я забыл, — быстро сказал он, поняв свою беспечность. Он заставил себя улыбнуться. — У меня входит в привычку, что я вижу тебя каждый вечер.

У нее в мозгу забилось смутное чувство тревоги: Сезар обычно не допускал подобных ошибок.

— Это хорошо или плохо? — спросила она.

— Расскажу, когда вернусь, — ухмыльнулся он, закрывая за собой дверь.

Она постояла немного, а затем вернулась в спальню. На кровати лежал его открытый саквояж. Она лениво подошла к нему и начала закрывать крышку. В верхней части крышки отвалилась заклепка. Она выпрямила ее перед тем, как закрыть чемодан.

Это была особая треугольная заклепка, которая крепила небольшой диагональный угол саквояжа. Внутри, под клепкой, она увидела тонкую длинную кобуру, прикрепленную к верху саквояжа. В ней еще недавно был нож. Она определила это по царапинам на коже.

В мозгу вспыхнул образ Сезара, держащего в руке нож, когда он тем вечером обнаружил ее в своей квартире. Зачем ему такой нож в автогонке?

Вернулось то смутное чувство тревоги, которое она испытала, когда он сказал, что они увидятся за ужином. Может, это правда, даже если потом он и сказал, что оговорился. Может, все же те люди оказались правы в том, что говорили, хотя в то время она не поверила им.

В ней стала подниматься паника. Она вдруг поняла, зачем он взял с собой нож — он вернется вечером, чтобы убить ее.

♦ ♦ ♦

Люк посмотрела в автомобиле на Сезара. Он управлял легко, прикрыв глаза большими черными очками и слабо улыбаясь чему-то своему. Она склонилась над приборной доской.

Показатель оборотов двигателя стоял на 26000, температурный режим в норме, давление масла на нужном уровне, зарядка аккумулятора и генератор в порядке. Она выпрямилась в кресле. Если б они захотели, то в этом автомобиле могли бы проехать хоть миллион миль.

Они включили указатель поворота и с легкостью обогнали двух других участников соревнований, стартовавших перед ними. Сезар посмотрел на нее.

— Почему бы нам немного не развлечься, пока не остановимся? — крикнул он над ревущим двигателем.

Она посмотрела на указатель километража. От старта они проехали уже шестьдесят миль. Она кивнула.

Сезар ухмыльнулся и придавил педаль газа. Он рванулся за едущими впереди двумя автомобилями, которые заслоняли ему проезд. Он прижался к ним настолько близко, что, казалось, запрыгнул им на задний бампер.

Она взглянула на него. Его губы были поджаты к зубам в диковатой усмешке. Под темными очками нездоровой радостью сверкали его глаза. Автомобили впереди стали поворачивать.

Он громко рассмеялся и только прибавил скорости. Она посмотрела на спидометр: сто двадцать миль в час, и стрелка продолжала отклоняться вправо. Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, когда большой «феррари» начал вписываться в вираж. Она с беспокойством посмотрела вперед. Если едущие впереди машины сейчас не отвернут в сторону, то все они погибнут. Мысль еще не успела вылететь из головы, как их «феррари» вклинился между ними. И те разъехались по сторонам.

Сезар намеренно поехал зигзагами, и она видела, как ругались другие водители, пытаясь не слететь с трассы. Они выровняли свои машины, а их «феррари» сейчас был чуть впереди них. Сезар вновь громко рассмеялся и рванул вперед. Стрелка спидометра подскочила к ста пятидесяти, и те два автомобиля растаяли позади «феррари».

Она взглянула назад и засмеялась. Теперь она знала, что имел в виду Эстебан в гараже. Сейчас была гонка, которую Кардинали не выиграет — он знал это, но продолжал соревноваться как обычно. Но вел он здорово, Эстебан оказался прав. Если б он в самом деле захотел, то смог бы стать лучшим в этом бизнесе.

Она почувствовала его руку на своей и повернулась к нему. Она непроизвольно придвинулась к нему поближе в каком-то возбуждении. Он взял ее руку с сиденья и положил ее себе на бедро. Она посмотрела ему в лицо. Он повернулся и встретил ее взгляд с насмешливой улыбкой на губах.

Она чувствовала, как с его ног жара перетекает в ее руку и далее — по всему телу. На мгновенье она обезумела от того, что он может с ней сотворить. Она пальцами впилась в его мускул, чувствуя, как ногти прорывают его одежду и касаются его тела. Ей хотелось, чтобы он почувствовал боль, ей хотелось доставить ему физическое страдание и — отвела руку.

Он только громко над ней рассмеялся. Она почувствовала биение пульса на своей ладони. Она в злости запустила ногти в его ногу и затем резко отдернула руку. Потом немного отодвинулась от него. От неожиданной внутренней боли от того, что она потеряла контакт с теплотой его тела, она закрыла глаза. Чтобы она прошла, Люк замотала головой. Что с ней происходит? В этом деле она не держала никаких акций. Почему она всегда должна быть проигравшей стороной?

♦ ♦ ♦

Она посмотрела на километраж. Они были в ста милях от старта. Она похлопала его по плечу.

— Сбавляйте скорость, — сказала она. — Пусть лучше эти сзади нас обгонят.

Сезар кивнул. Большой «феррари» стал терять скорость. Они сбавили до шестидесяти миль в час, и, казалось, что стояли на месте. Через несколько минут их обогнали обойденные ими ранее автомобили; они злорадно им сигналили.

— Кончилось кино, — помотал он головой.

— Оно никогда и не начиналось, — ответила она, не отводя глаз с показателя километража.

Поползли цифры, означающие «сто пятнадцать». Он вроде даже их и не замечал. Она взглянула на него. Шестьдесят миль в час — это слишком быстро, если даже небольшая бомбочка разорвет ваш генератор. Но если он думал, что она наложит от страха в штаны, то он просто ненормальный.

На спидометре встали цифры «115». Он засмеялся и нажал акселератор. Большой автомобиль начал набирать скорость. В ту же минуту под капотом раздался легкий хлопок. Автомобиль затрясся всем своим существом, а мотор заглох. Они стали выписывать на дороге дикие круги.

Она видела, как напряглись его руки, когда он боролся с рулевым управлением, а ногой регулярно нажимал на тормоз, стараясь остановить машину. Наконец они спокойно поехали по инерции. Она медленно выдохнула.

— Вы поразвлекались немного, мистер Кардинали, — саркастически произнесла она, — пора бы и съехать с дороги безопасности ради.

— Ладно, — сказал он и повернул руль к обочине дороги. Он ей улыбался.

— Осторожно! — крикнула она, первой заметив опасность. — Траншея!

Сезар резко крутанул в сторону, но было слишком поздно. Оба правых колеса въехали в канаву. Тяжелый автомобиль медленно осел в песок и перевернулся, встав на крышу.

Сезар выскользнул из-под машины, быстро встал и сбросил свой шлем. От двигателя стали подниматься тоненькие струйки дыма. Он повернулся.

— Люк! С тобой все в порядке?

— Я в норме, — ее голос слабо доносился с другой стороны автомобиля.

Он обежал вокруг и на коленях встал у другой дверцы. Он заглянул под автомобиль. Она держалась руками за спинку кресла и, изгибаясь, пыталась вылезти наружу.

— Чего ты ждешь? — крикнул он. — Давай, вылазь! В баке осталось пятьдесят галлонов бензина!

Она перестала извиваться и уничтожающе уставилась на него.

— А как вы думаете, что я, черт побери, пытаюсь сделать? Танец змеи? — рявкнула она, снова начиная изгибаться во все стороны. И вдруг засмеялась. — Мой комбинезон за что-то зацепился.

Он лег на землю рядом с ней.

— Почему ты об этом сразу не сказала? — усмехнулся он, протянул руки ей под комбинезон и расстегнул его. Она почувствовала прикосновение его пальцев у себя на плечах. — Скинь обувь! — скомандовал он.

Она машинально сделала, как он велел. Затем она проскользнула вперед, освободилась от комбинезона и оказалась на земле рядом с ним. Она все еще смеялась.

Он посмотрел на нее.

— Ты ведь говорила, что остановиться — дело безопасное, — в уголках губ у него появилась улыбка.

— Показушник! — резко ответила она.

— Интересно, кто сейчас из нас показушник? — спросил он, переводя взгляд вниз по ее телу.

Смех покинул ее губы. Она вдруг осознала, что на ней почти ничего не осталось из одежды; тоненький бюстгалтер и трусики не слишком много прикрывали.

— Я достану свой комбинезон, — потянулась она к машине.

Его рука упала ей на плечо, прижав ее к земле. Она не двигаясь лежала на песке, чувствуя теплоту его ладони и глядя ему в глаза. Она почувствовала, как другой рукой он освободил одну ее грудь из лифчика. Она кинула на себя беглый взгляд, потом опять на него; ее почему-то возбудил вид ее белого тела на фоне его загорелой руки.

— Остановитесь, — хрипло прошептала она, осознав внутри себя привычную дрожь возбуждения. На этот раз она не будет такой уж доступной.

Его глаза блестели. Ей казалось, что ее рассматривают в микроскоп; как будто он читает все ее самые сокровенные мысли, знает каждую ее эмоцию.

— Ты ведь не хочешь, чтоб я останавливался, — сказал он.

Она почувствовала, как его сильные пальцы внезапно впились в ее грудь, и боль вывела ее из летаргии.

— Я заставлю вас остановиться! — взвизгнула она, хватаясь руками за его тело через открытую рубашку и трясясь всем телом. — Разорву вас на части!

Но прикоснувшись к его прохладной коже, ей овладела дрожь, и сила пересохла в ее членах. Она еще глубже засунула руки ему под рубашку и закрыла глаза. Он сдерживал ее рукой.

Когда она открыла глаза, в них стояли слезы. Все бесполезно. Она никогда не изменится, она не сможет изменить свою природу.

— Дай дотронуться до тебя, — взмолилась она. — Дай насладиться тобой!

И когда потом он овладел ей, она знала, что с первого момента их знакомства она была права. Никогда еще в ее жизни не было такого человека, который так же, как он, полностью соответствовал ее страсти и заполнял собой каждый скрытый в ней уголок разума и тела.

Она закрыла глаза и мягко побежала через лес к ближайшей горе. Она знала, что где-то здесь водится зверь с черными и желтыми полосами по телу, который гонит ее в кусты. Она истерично карабкалась в гору; сердце ее стучало, дыхание огнем обжигало легкие. Потом она достигла вершины, и весь мир крутился у ее ног. На этот раз, когда зверь выпрыгнул, она была к нему готова. Связанные объятием смерти, они вместе покатились к подножью горы.

— Тигр! — слабо стонала она. — Тигр мой!

♦ ♦ ♦

Сезар ногой пнул дверь заброшенного дома.

— Здесь никого нет, — сказал он.

Она вошла внутрь, а он последовал за ней.

— Что теперь будем делать? — спросил он.

— Ждать.

В хижине валялось несколько старых кресел и стоял стол. Он придвинул ей одно из кресел, она села. Он прикурил две сигареты и одну протянул ей. Она молча ее взяла.

— Ты очень молчалива, — сказал он.

Она выпустила из груди дым; его горьковатый привкус слегка прояснил ее сознание.

— А что говорить? Ты добился чего хотел.

— И только-то?

— Какая разница? — пристально посмотрела она на него. — Больше это не случится.

— Ты всегда так во всем уверена? Откуда тебе знать, что будет завтра?

— Завтра у меня будут деньги, и я куплю себе «феррари», — с горечью сказала она. — И мы больше никогда не увидимся.

— Это все, что тебя интересует? — коротко рассмеялся он. — Только автомобиль? «Феррари» может многое, но не сможет любить тебя.

— Ты говоришь о любви? — цинично переспросила она. — Ты забываешь, что я многое о тебе знаю. Сколько женщин слышали от тебя слова любви? Десять, двадцать, сто? Может, больше?

Его глаза затуманились.

— Человек может жить во многих местах и все же не называть их своим домом.

Снаружи послышался звук подъехавшего автомобиля. Люк встала с кресла и мимо него прошла к двери. Лицо ее было напряженным, но уверенным.

— Все кончено, — обреченно сказала она. — Я же сказала, что никогда больше не буду проигравшей стороной.

— Ты передумала там, под автомобилем, — мягко заметил он.

— За то, что я делала, мне заплатили, — жестко сказала она. — Мне приказали доставить тебя сюда. — Она резко распахнула дверь.

На пороге стояли двое. В руках они держали пистолеты, нацеленные на Сезара.

Она взглянула на него через плечо.

— Теперь понимаешь? — она сделала осторожный шаг им за спину и вышла на солнце. И добавила: — Мы здесь не для того, чтобы восславлять твое имя.

ГЛАВА 20

За ними закрылась дверь, скрывшая солнечный свет. Они, не двигаясь, смотрели на Сезара.

— Где Маттео? — спросил он.

— Он не смог приехать, — улыбнулся Элли. — И послал нас.

Сезар весь напрягся, его губы вдруг пересохли, и он их облизал. Он ничего не понимал. Совсем не понимал. Маттео ничего не добьется с его смертью. И вообще от этого пользы не будет никому.

— Это ошибка, — сказал он.

— Нет, это не ошибка, — покачал головой Элли и, держа наготове пистолет, шагнул к нему. — Повернись к стене лицом и положи на нее руки. Над головой. И медленно.

Сезар, посмотрел на него и медленно сделал так, как ему сказали. Элли его начал ощупывать.

— Нет никакого пистолета, — сказал он.

— Я ищу не пистолет, — быстро ответил Элли.

Над головой Сезара стилет приятно холодил ему руку.

— И нож ты тоже не найдешь, — сказал он. — В гонках он мне ни к чему.

Элли отступил.

— Думаю, что так, — согласился он. — Что ж, больше он тебе вообще не пригодится.

На него взглянул второй.

— Кончать его, Элли? — стал он поднимать пистолет.

Элли жестом остановил его.

— Нет. У меня свои планы, — сказал он. — Этот парень заслужил нечто особое.

Сезар взглянул через плечо. Элли что-то вытаскивал из своего кармана. Увидев, что Сезар за ним наблюдает, он ухмыльнулся.

— Знаешь, кролик, что это такое? — спросил он, махая в воздухе предметом.

Сезар молчал. Он знал.

— Щипцы для льда, — продолжал ухмыляться Элли. — У них не такое загадочное имя, как у той поросячьей пихалки, которой ты пользуешься, но действуют они безотказно. «Большой голландец» мог бы поставить тебя в известность. — Он быстро перевернул в руке пистолет и ручкой злобно ударил Сезара по затылку.

Его взор затуманился — Сезар упал на колени, стараясь пальцами уцепиться за стену.

— Повернись, ублюдок! — услышал он резкий голос Элли. — Я хочу, чтобы ты сам все видел!

Он медленно повернулся и потряс головой. Взгляд начал проясняться. Он поднял глаза на Элли.

Элли улыбался. Он бросил пистолет в карман и переместил щипцы в правую руку. Он очень близко придвинулся к Сезару.

— Я всажу их тебе прямо в глотку, — хрипел он.

Сезар видел, как он поднял щипцы, и когда они стремительно полетели на него, он отчаянно дернулся вбок. Щипцы вонзились в гнилые доски стены позади него и застряли в них. Он злобно ударил Элли в горло.

Не ожидая результатов этого удара, он бросился через комнату на второго. У него из рук вылетел пистолет, и они покатились по полу. Краем глаза Сезар видел, как Элли поднял оружие. Он перекатился на спину, притянув на себя второго человека, как щит, как раз в тот момент, как Элли начал стрелять.

Тело на нем дергалось, пока в него всаживали пули. Человек какое-то мгновенье дергался, стараясь вырваться из рук Сезара, и затем обмяк. Он стал скатываться на пол, а Сезар рванулся к двери.

— Нет, — засмеялся Элли, — ничего у тебя не выйдет, ублюдок! — Он сжал курок.

Раздался щелчок — в магазине кончились патроны. Он выругался и бросил пистолет в Сезара. Обернувшись, он схватился за щипцы для льда. Он вытащил их из стены и повернулся к Сезару, когда тот медленно приближался к нему со сверкающим в руке стилетом.

Он выставил перед собой щипцы и медленно стал двигаться вдоль стены. Он вспомнил о пистолете, который положил в карман. У него на губах появилась улыбка, когда он опустил в карман руку. Ему нужен был только один момент…

♦ ♦ ♦

Она сидела за рулем автомобиля и совсем не двигалась. Руками впилась в руль настолько, что побелели суставы, а глаза не отрываясь глядели куда-то вдаль через лобовое стекло. Только почувствовав кончик стилета у себя на шее, она повернула голову. И увидела его.

Он нагнулся к ней. Губы его были поджаты, как у зверя, лицо напряжено; на солнце желтым светом блестели его голубые глаза.

У нее расширились глаза. Отчего — Сезар не понял. Потом в них снова он увидел пустоту и осторожность. Она молчала.

— Зачем ты это сделала? — спросил он, не убирая стилета с ее шеи.

Она взглянула на него.

— Я ведь уже говорила, — голос был так же пуст, как и глаза. — Это моя работа. Я не задавала вопросов Маттео. А ты?

— Со мной все было иначе, — его глаза, казалось, вспыхнули желтым огнем. — Я выполнял свою клятву.

— Я тоже, — ответила она. — Единственная разница — в том, как нам заплатили за нашу работу.

— Я могу тебя сейчас убить! — резко сказал он.

Кончик стилета впился ей в горло. Она закрыла глаза и откинула голову на сиденье.

— Что же медлишь? — безразлично спросила она. — Мне и вправду все равно. Маттео не простит моей неудачи, как и твой успех.

Он ничего не говорил, и наступившая тишина казалась вечной. Она вдруг почувствовала в себе знакомую дрожь, которая разливалась по телу, как убийственная волна теплоты. В голове вновь вспыхнул образ тигра. Еще секунда — и она не сможет контролировать аутооргазмические спазмы, овладевшие ею в паху.

— Что же ты медлишь? Кончай с этим! — дико крикнула она. Смерть успокоит этого тигра.

Он опять промолчал, и она открыла глаза. Его лицо заливали капельки пота, он дрожал всем телом. Мгновенно она все осознала и в ту же секунду мысленно уже была глубоко в нем.

— О, боже! — слабо всхлипнула она, потянувшись к нему. Они были так похожи.

Она слышала, как о днище машины стукнулся упавший стилет, чувствовала, как его губы ищут ее шею и останавливаются на крохотной кровоточащей ранке от ножа. Опасность и возбуждение миновали. И не только для нее. И это только возбудило аппетит тигра.

♦ ♦ ♦

Он остановил машину перед отелем.

— Забирай вещи и жди меня, в аэропорту через два часа, — сказал он.

— Ты будешь осторожен? — посмотрела она на него.

Он уверенно кивнул.

— Мы ужебудем в пути в Нью-Йорк, прежде чем кто-либо узнает о том, что произошло. Я все же должен связаться с Эмилио. Он все прояснит.

Она сжала его руку и вышла из машины. Он уехал, и она зашла в холл отеля.

♦ ♦ ♦

Он вошел в «Эль Киудад» и направился к стойке.

— Ключи, пожалуйста, — попросил он у клерка, который стоял к нему спиной.

Клерк обернулся.

— Граф Кардинали! — воскликнул он от удивления. Он потянулся к доске с ключами и положил нужный на стойку. — Гонка…

— У меня сгорел генератор, — перебил его Сезар.

— Мне очень жаль, синьор. — Он вручил Сезару конверт. — Это для вас оставила баронесса.

Сезар распечатал записку. Это был почерк Илеаны:

«Извини, дорогой, но я не могла ждать твоего возвращения. Уехала в Нью-Йорк с одним техасцем, который настаивает на том, чтобы мы отдохнули и побродили по магазинам. Целую, Илеана».

Сезар улыбнулся. Мог бы и раньше догадаться, что Илеана не собиралась встречать его в Куернаваке. Он взглянул на клерка.

— Когда уехала баронесса?

— Утром, часов в одиннадцать, — понимающе улыбнулся клерк.

Сезар кивнул и направился к лифту. Он сверил свои часы. Сейчас почти семь. Илеана, вероятно, уже была в Нью-Йорке.

ГЛАВА 21

Бейкер навалился на стол и пристально смотрел на Илеану.

— Почему вы приехали? Вы должны были оставаться рядом с ним.

— Я же сказала — мне стало страшно, — нервозно глядела на него Илеана. — У меня было такое чувство, что он собирается меня убить. Что он все узнал…

— Почему вы так подумали? — быстро спросил Бейкер. — Он что-то сказал или сделал? Вы что-то увидели?

— Да нет, все не совсем так, — покачала головой Илеана. — Только этот чемодан, о котором я вам рассказала. Я прикоснулась к нему и вдруг почувствовала, что в его душе поселилась смерть. Поэтому я вернулась.

— Но вы ведь так и не видели в нем стилет. В моем саквояже точно такая же крышка. Для зубной щетки и бритвы. — В дверь постучали. — Войдите, — крикнул Бейкер.

Зашел агент, держа в руках новость с телетайпа. Он положил на стол Бейкера лист бумаги.

— Только что получено из Мехико-Сити, — сказал он. — Обнаружены тела Элли Фарго и какого-то неизвестного в заброшенном сарае в пустыне примерно в полумиле от того места, где перевернулся автомобиль Кардинали.

— Вот видите! — возбужденно вскочила Илеана. — Я была права!

— Может, если б вы остались там, мы бы побольше знали об этом деле, — посмотрел на нее Бейкер.

— А может, меня бы уже не было в живых, — огрызнулась она. — И это мне совсем не нравится.

— Где сейчас Кардинали? — посмотрел Бейкер на агента.

— Летит в Нью-Йорк. Его самолет сядет в «Айдлвайлде» утром, — ответил тот. — С ним женщина.

Бейкер повернулся к Илеане.

— Женщина? — переспросил он. — Так вот почему вы вернулись!

— Не говорите глупостей! — отрезала она.

— Картинка для меня проясняется, — заулыбался Бейкер. — Он нашел себе другую подружку, а вас отставил в сторону.

Илеана клюнула на эту приманку.

— Это неправда! — резко ответила она. — Я знаю эту девушку. Это его механик.

— Механик? — скептически улыбнулся Бейкер.

Она кивнула:

— Ее зовут Люк какая-то. Его постоянный механик заболел, и он нашел ее прямо там.

— Сделайте запрос, — повернулся Бейкер к агенту, — и дайте мне всю информацию по ней.

— Слушаюсь, сэр, — сказал агент. — Когда Кардинали сядет, его арестовать?

— Это ничего не даст, — отрицательно покачал головой Бейкер. — У нас нет оснований для ареста. Просто приготовьте для меня машину. Хочу посмотреть, куда он поедет после приземления.

Агент ушел, а Бейкер через стол посмотрел на Илеану.

— Вам лучше вернуться в отель и быть по возможности поближе к нему.

— Я этого не сделаю! — быстро ответила она.

— Он не причинит вам вреда, пока не знает о вашей связи с нами, — голос его стал жестким. — Или вы предпочитаете депортацию?

— Лучше быть депортированным, чем мертвым, — возражала она.

— Моральная распущенность — весьма серьезное обвинение, — продолжал он. — Это означает, что вы никогда больше не сможете вновь посетить нашу страну. А уж как это раздуют газеты!..

Она глядела на него взглядом, полным негодования.

— В Европе меня больше понимают, — она достала сигарету и нервно постучала ей по столу. — Там понимают, что некоторые женщины рождены не для того, чтобы работать.

Бейкер поднес ей спичку и откинулся в кресле. Он понял, что теперь она в его руках.

— Мне кажется, мы, американцы, тоже это понимаем, — улыбнулся он. — Просто мы не слишком об этом болтаем.

Она глубоко затянулась сигаретным дымом.

— У меня складывается впечатление, что секс считается чем-то неамериканским.

Он какое-то время молча смотрел на нее и затем вновь облокотился о стол. Когда он заговорил, голос его был почти нежным.

— Вы боитесь, да?

Она посмотрела ему в глаза и медленно кивнула.

— Сначала я думала, что все это какой-то дикий розыгрыш. Но сейчас я понимаю, что это не так. Мне становится очень страшно.

Он встал и обошел вокруг стола.

— Постарайтесь успокоиться, баронесса, — внятно произнес он. — Мы будем постоянно держать вас под своим наблюдением. И я обещаю, что мы отзовем вас при первых признаках для беспокойства.

♦ ♦ ♦

Молодой агент присвистнул от восхищения, когда увидел Люк, которая садилась в такси с Сезаром. Они были в аэропорту.

— Послушай, этот парень, кажется, пользуется большим успехом у женщин, а?

Бейкер кивнул. Он видел, как отъехало такси.

— Лучше давай поехали, — сказал он.

Агент выехал со стоянки. Перед ними вклинился еще один автомобиль. Он повернулся через плечо к Бейкеру.

— Мне его объехать?

— Нет, все нормально. Езжай, как едешь. На шоссе мы не можем его потерять.

Они ехали молча почти десять минут, почти до самого поворота на Джамайка-Бей. Бейкер с любопытством взглянул на автомобиль перед ними: он все еще занимал позицию между ними и такси, в котором ехал Сезар. Сейчас он стал набирать скорость и выехал на левую полосу движения. Бейкер почувствовал что-то неладное.

Он слишком долго работал в этом бизнесе, чтобы пренебрегать предчувствиями. Откинув пальто, он расстегнул в кобуре револьвер.

— Не отставай от этой машины, — сказал он компаньону. — Мне она не нравится.

Агент послушно выехал на левую полосу движения.

— Эта машинка едет как-то странно, — сказал он. До них донеслись приглушенные звуки выстрелов. — Они в него стреляют! — крикнул он.

— Жми на газ! — заорал Бейкер, вытаскивая оружие. Он высунулся из окна и начал стрелять по идущему впереди автомобилю.

Такси Сезара съехало с дороги на придорожную траву, когда они промчались мимо. Бейкер не мог определить, был ли кто-нибудь в нем ранен. Он опять выстрелил.

В заднем стекле, прямо позади водителя, появилась дыра от пули. Водитель склонился над рулем, а машина бешено съехала с дороги к заливу. Как раз перед тем, как она коснулась воды, из открытой двери вывалился человек.

Они уже ехали по траве и останавливались. Бейкер выскочил из машины и побежал за убегавшим человеком.

— Стойте! — крикнул он, дав предупредительный выстрел в воздух.

Человек кратко обернулся, и Бейкер увидел, как что-то вспыхнуло у него в руке. Рядом с головой со свистом пролетела пуля, а затем он услышал и звук выстрела.

Бейкер метнулся на землю. Человек опять побежал. Бейкер прицелился в его ноги и мягко нажал на спуск: этот нужен ему живым, он должен заговорить. Первый выстрел — мимо. Он выстрелил еще раз.

На этот раз человек уткнулся головой в землю. Он покатился вниз по легкому наклону прибрежной полосы.

Подбежал молодой агент с пистолетом в руке.

— Ты в норме? — посмотрел он на лежащего Бейкера.

— Я в норме, — стал вставать Бейкер.

— Тот, что в машине, — готов.

— Иди-ка, посмотри на того. Я пытался попасть ему в ноги. — Агент убежал и склонился над упавшим.

— Этот тоже готов! — крикнул он.

Бейкер угрюмо стал засовывать пистолет обратно в кобуру, когда взади услышал голос Сезара.

— Вы хороший стрелок, мистер Бейкер. — Он улыбался.

Бейкер посмотрел на него почти с ужасом. У этого человека, должно быть, лед вместо нервов: в него только что стреляли, двое убитых, а его голос так же спокоен, как в тот день, когда они познакомились у него в конторе.

— Уж на этот-то раз вы не сможете убедить меня, мистер Кардинали, что они стреляли не в вас, — он старался придать своему голосу то же спокойствие, что и у Сезара.

— Да, не смогу, мистер Бейкер, — пожал плечами Сезар. В его глазах Бейкер прочитал некий насмешливый вызов. — Единственное, что я не понимаю, — почему именно я?

Глаза Бейкера стали холодными. Он чувствовал, как уверенность и хладнокровие ускользают от него.

— И, полагаю, вы также не знаете, почему в старой хибаре в полумиле от того места, где перевернулся ваш автомобиль, был убит Элли Фарго?

— Я даже не знал, что он вообще был убит, — улыбнулся Сезар. — Я, видите ли, не читал газет.

— И вы можете засвидетельствовать свое время в гонке?

— Конечно, могу. Каждую секунду я провел со своим механиком. Можете ее проверить. Она все еще в такси. Наводит макияж.

— Вы прекрасно справляетесь со своими женщинами, которые дают вам алиби, — саркастически сказал Бейкер.

Сезар продолжал улыбаться.

— Совершенно прекрасно, — согласился он.

Бейкер смотрел на него, пока подъезжала полицейская карета.

— Вы свободны, Кардинали, веселитесь, — зло сказал он. — Но помните: мы не сможем постоянно вас прикрывать!

♦ ♦ ♦

Такси подъехало к тротуару, и Сезар вышел. Он склонился над открытым окном.

— Подожди здесь, — сказал он Люк. — Мне нужно на минутку заскочить в свой кабинет.

Увидев его, приемщица посетителей не скрывала своего удивления. Он прошел мимо нее в главный офис. У автомата с газированной водой стояла группа служащих. Когда он подошел ближе, они разбежались к своим столикам. Он им кивнул и вошел в свой кабинет.

— Зайдите ко мне, — сказал он, проходя мимо мисс Мартин.

В своем кабинете он повернулся к ней.

— Что там происходит? Почему они не работают? — потребовал он ответа.

— С вами все в порядке? — посмотрела на него мисс Мартин.

— Конечно, все в порядке, — отрезал он.

— Только что по радио передали, что в вас кто-то стрелял, когда вы ехали в город.

— А им-то какая разница? Почему они стоят и ничего не делают? — зло спрашивал он. — Им платят за работу, а не за сплетни.

— Им нечего делать, — сказала мисс Мартин.

— Что вы хотите этим сказать? — он становился все злее и злее. — Почему нечего?

Она подняла лежавшую на его столе телеграмму и подала ему.

— Наши привилегии отменены. Вот эта — последняя. Она поступила чуть менее часа назад.

Он взглянул на телеграмму, потом — на другую, со стола. В них во всех было практически одно и то же. Две итальянские компании, две английские, французская и шведская. Он поднял глаза на нее.

— Когда это случилось? — спросил он.

— В то утро, когда вы улетели в Мехико. Я этого не понимаю. Будто кто-то дал сигнал.

Он опять посмотрел на телеграммы в руках. Со злостью швырнул их на стол. Общество так в себе уверено. Так уверено, что он уже мертв, что отказались продолжать сотрудничество с его компанией. Ему надо срочно добраться до Маттео. Все это зашло уже довольно далеко.

— Мне очень жаль, мистер Кардинали, — сочувствующе сказала мисс Мартин. — Я пыталась с вами связаться, но вы уже уехали из отеля на гонки. Думаю, что все это из-за той шумихи в газетах.

Он ей не ответил. Он думал. Кто-то должен доставить записку почтальону в его деревне на Сицилии. Он был уверен, что Маттео где-то в стране, но он мог бы потратить следующие двадцать лет, но так и не найти его. Его мысли прервал голос секретарши.

— Что вы собираетесь предпринять? — спросила она.

Он уставился на нее.

— А что мне остается? — пожал он плечами. — Выплатите каждому увольнительные и составьте нужные бумаги. Скажите, что мы вновь воспользуемся их услугами, как только ситуация прояснится.

— Вы думаете, она прояснится?

— Не знаю, — направился он к двери. Затем остановился и повернулся к ней. — И, честно говоря, мне на это наплевать!

ГЛАВА 22

Сезар повернул в замке ключ и распахнул дверь.

— Входи, — пригласил он Люк.

Она робко вошла в гостиничный номер, и он, затворив дверь, последовал за ней.

— Это ты, Сезар? — раздался из спальни голос Илеаны.

Он несколько секунд смотрел на Люк. По ее лицу ничего нельзя было прочитать. Он улыбнулся.

— Да, Илеана, — крикнул он в ответ.

— Не знаю, куда катится этот мир! — ее голос по-прежнему доносился из спальни. — Все богатые техасцы, которых я встречала, либо женаты, либо дутые величины! А этот хотел, чтобы я помогла ему выбрать подарок для его жены!

Он не удержался и только шире улыбнулся, а выражение лица Люк стало еще более напряженным.

— Очень жаль, Илеана, — сказал он.

— Я плохо тебя слышу, — ответила она. — Но все равно. Я сказала Тонио, чтобы он охладил для нас шампанское. Оно в баре. Будь милым, налей мне. Я выйду через минуту.

Он подошел к бару. Там стояло шампанское в ведерке со льдом, а рядом — два бокала. Он серьезно достал еще один бокал и поставил его к остальным. Затем открыл бутылку и стал наполнять бокалы.

Илеана вышла на порог, обвязала поясом свое неглиже. Она улыбалась.

— Я не могла тебя ждать… — Улыбка исчезла с ее лица, когда она заметила стоящую посреди комнаты Люк.

Он посмотрел с одной на другую, наслаждаясь создавшейся ситуацией.

— По-моему, вы знакомы друг с другом чисто визуально, — улыбнулся он. — Позвольте мне представить вас по-человечески.

Закончив церемонию знакомства, он вручил каждой бокал вина и поднял свой, провозглашая тост.

— За счастливую дружбу, — улыбнулся он и выпил шампанское.

Илеана холодно посмотрела на Люк и, мило улыбаясь, повернулась к Сезару.

— Хоть она и худовата, но не думаешь ли ты, что твой номер все же маловат для menage a trois^[2]? — спросила она по-французски.

— Не будь пошлой, Илеана, — ответил Сезар на том же языке. — О ее талантах ты даже не подозреваешь.

— Не сомневаюсь, — сухо ответила Илеана. — Но если руководство отеля возражает против одной, то как, по-твоему, они прореагируют на нас двоих? Или ты сказал им, что стал мусульманином?

И тут Сезару в голову пришла замечательная мысль. Он понял, как свяжется с Маттео. Улыбка расширилась у него на губах.

— Это их совсем не волнует, — продолжал он по-французски. — Я, видишь ли, уже сказал им, что ты сегодня вечером улетаешь в Италию, а она займет твою комнату до твоего возвращения.

Илеана недоуменно уставилась на него.

— Я этого не сделаю! — злилась она, все еще говоря по-французски. — Я не отступлюсь, пока ты катаешься в стогу сена с этой chienne^[3]! — Она швырнула в него бокал и вернулась в спальню, хлопнув за собой дверью.

Бокал ударился о бар и разлетелся вдребезги. Сезар посмотрел на осколки, потом опять на Люк.

— У Илеаны довольно резкий темперамент, — сказал он.

— Сейчас самое важное — уедет ли она? — спросила Люк на превосходном французском.

Он уставился на нее и вдруг засмеялся.

— Ты все поняла?

Теперь и она улыбалась.

— Каждое слово, — кивнула она. — Но это не ответ на мой вопрос. — Улыбка сбежала с ее лица. — Она уедет?

— Конечно, — заверил Сезар, продолжая улыбаться. — Мы с Илеаной старые друзья. Она все для меня сделает.

♦ ♦ ♦

Тонио положил трубку телефона и вернулся в гостиную. Они посмотрели на него.

— Звонили из аэропорта, ваше превосходительство, — сказал он Сезару. — Они забронировали для баронессы билет на вечерний рейс!

— Спасибо, Тонио.

Илеана подождала, пока уйдет Тонио, и повернулась к Сезару.

— Я этого не сделаю! — зло сказала она. — Говори, что хочешь, но я этого не сделаю!

Сезар пристально на нее посмотрел. Краем глаза он видел, как на него смотрит Люк с понимающим выражением лица.

— Ты сделаешь так, как я сказал, Илеана! — голос его стал жестче. — Или ты хочешь, чтобы иммиграционные власти узнали, что на самом деле ты на меня не работаешь?

Илеана посмотрела через стол на Люк. Люк не отрывалась глазами от своей тарелки.

— Почему ты не пошлешь ее? — возмущенно спросила Илеана.

— Ты же знаешь, что я не могу, — отрубил Сезар. — Она будет там выделяться, как порезанный палец. Ладно, хватит есть и собирай вещи. Самолет в Рим улетает ровно в полночь.

Илеана в злости бросила ложку и вылетела из-за стола. За ней зло захлопнулась дверь.

Люк подняла от тарелки глаза. У нее на губах играла слабая улыбка.

— Илеана все для меня сделает, — саркастически передразнила она его.

Сезар с ненавистью посмотрел на нее.

— Замолчи! Все равно ведь она сделает!

♦ ♦ ♦

Илеана зашла в комнату и закрыла за собой дверь на замок. Она быстро прошла через комнату, подняла трубку телефона и сказала оператору номер. Ей кто-то ответил.

— Мистера Бейкера, пожалуйста, — попросила она.

— Да? — подошел он к телефону.

— Он посылает меня в Сицилию, мистер Бейкер, — быстро и тихо сказала она. — В свою деревню. Я должна встретиться с почтальоном и передать ему послание.

— Какое послание? — в голосе Бейкера послышался неподдельный интерес.

— Вот такое, — сказал Илеана, начиная цитировать. — «Скажите дяде, что я должен с ним встретиться». Потом я должна ждать в гостинице, пока почтальон не даст мне ответ, который мне нужно привезти обратно.

— Хорошо, — сказал Бейкер. — Мы начали куда-то двигаться.

— «Хорошо», — Илеана чувствовала, как в ней начал подниматься страх. — Это все, что вы можете сказать, мистер Бейкер? Может, вы не знаете, но дядя Сезара мертв вот уже двенадцать лет! Записки мертвым и от мертвых не передают!

— Не беспокоитесь, — успокаивал он ее. — Дядя, которому вы повезете послание, очень даже жив. В Обществе к нему все обращаются «дядя».

— Если я везу послание к мафии, — голос ее стал совсем низким, — то мне действительно страшно. Они без колебаний убьют меня!

— Я ведь раньше говорил вам, чтобы вы не волновались. С вами в самолете будет человек, который повсюду будет следовать за вами. Вы никогда не будете одна. Вы ведь говорили, что предпочитаете богатых техасцев. Что ж, поищите такого на борту самолета.

Она медленно положила трубку и закурила. Затем подошла к балкону, открыла его и, несмотря на холод, вышла на свежий воздух. Она оглядела город: в зимней ночи сверкали и мерцали его огни.

До нее донесся звук голосов. Она с любопытством перегнулась через перила. Голоса слышались не с улицы, а с этажа ниже. Нижний балкон чуть выступал под тем, на котором оказалась она. На нем стояли, обнявшись, молодой человек и девушка.

В ночи было видно белое лицо девушки, поднявшей голову для поцелуя.

Они, казалось, забыли о холоде. Илеана начала дрожать и вошла в комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь на балкон.

Она уже давно не испытывала таких чувств, как та девушка на балконе внизу. Она смутно подумала, сможет ли когда-нибудь еще испытать такие минуты в жизни. И вдруг поняла, что не сможет. Все это осталось позади — в спальне ее матери, когда ей было девятнадцать лет.

В первый раз за многие годы она подумала о своих родителях. Бедный папочка не знал, как жить. Да и мать — дорогуля — тоже по-своему этого не знала. Странно, что она смогла понять их только сейчас, спустя столько лет.

Только сейчас, когда не к кому было обратиться, и некого любить, она чувствовала духовное с ними единение. И, как они, не знала, как жить дальше. Она почувствовала, как глаза наполнились слезами. И, вспоминая их, она заплакала.

ГЛАВА 23

— Дан, — Бейкер навалился грудью на край стола и смотрел на капитана Стренга, — по-моему, перед нами забрезжила надежда. Кардинали просит своего дядю о встрече. Если она состоится и его дядя окажется тем, на кого я думаю, мы поднимем крышку с этого дела!

— Пора бы уж, — улыбнулся полицейский. — Но что, если они сами быстрее доберутся до Кардинали?

— Мы не можем этого допустить, — задумчиво кивнул Бейкер. — Ставки слишком высоки.

— Ты не можешь постоянно быть у него за спиной каждый раз, когда в него начинают стрелять, — быстро сказал Стренг.

— Знаю. Но у меня есть план.

— Давай послушаем.

Бейкер посмотрел на него и понизил голос до тона конфиденциальности:

— Это должно остаться между нами. Начальству это не понравится. Дело необычное.

— Мне он уже начинает нравиться, — улыбнулся Стренг, — хотя я его еще не слышал.

— Мы напугаем его так, что он вынужден будет скрываться, — сказал Бейкер. — Мы начнем целую кампанию: телефонные звонки через каждый час, угрозы. На хвост ему посадим самых свирепых парней, и пусть он их видит. Он подумает, что это панки, работающие на мафию. Он должен сломаться. Если только будет прятаться, пока встреча не назначена.

Стренг задумчиво на него посмотрел.

— Это может сработать.

— Это должно сработать! — воскликнул в возбуждении Бейкер. — Раз мы будем держать его на приколе, то сможем контролировать обе стороны. Никто не выйдет и никто не зайдет без того, чтоб мы об этом не знали.

— Если промахнемся — прощай, работа.

— Знаю, — кивнул Бейкер.

— Этому парню придется нелегко, — смотрел на него Стренг.

— Очень нелегко, — согласился Бейкер. Его так сильно захлестнули эмоции, что он встал из-за стола и подошел к окну. Когда он вновь заговорил, голос его слегка дрожал. — Я понимаю большинство из этих парней. Я видел те места, откуда они взялись; они начинали на пустом месте. Я знаю, почему и как они ошибаются. Но этого парня я никак не могу раскусить. Он начинал, имея в руках все. Насколько мы видим, он ни в чем не нуждается. Может, он делает это только от того, что ему нечего делать, может, ему просто нравится убивать. Не знаю. Я только знаю, что, если мы не найдем способ его остановить, умрет еще очень много людей. И не только среди гангстеров, но и среди невинных людей, таких, как та девушка во Флориде. Никто не сможет сказать, когда насытится такой психопат, как он!

Стренг медленно втянул в себя воздух. Он вынул трубку и выбил ее в пепельницу. Он сунул в зубы пустую трубку и поднял глаза на Бейкера. Улыбка на его губах не могла скрыть мрачность голоса.

— Я уже тридцать лет имею дело с силой, — сказал он. — Но мне никогда не нужна была постоянная работа.

♦ ♦ ♦

Зазвонил телефон. Сезар поднял трубку.

— Кардинали слушает, — сказал он.

Голос был жестким и хриплым — раньше он его не слышал.

— Кардинали? — в голосе чувствовалась угроза. — Стилет пережил свою необходимость. Рано или поздно мы до тебя доберемся. Почему бы тебе это самому не сделать — так будет легче?

В трубке все смолкло. Сезар нетерпеливо стал нажимать на рычаг:

— Алло. Кто это? Кто говорит?

Ему никто не ответил. Он повесил трубку и вернулся к дивану, где сидела Люк. Она с любопытством взглянула на него.

— Что это было? — спросила она.

— Предупреждение. Вероятно, от какого-то дешевого гангстера.

— Так они начинают, — кивнула Люк задумчиво. — Я и раньше встречалась с этим образцом. Они постараются тебя измотать.

— Если они думают, что я стану паниковать от этих телефонных звонков, — Сезар был зол, — то вскоре выяснят, что я отличаюсь от того шлака, с которым они обычно имеют дело! — Он в злости направился к двери.

— Ты куда? — спросила Люк.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Спущусь вниз и прослежу, чтобы Илеана села в самолет. Поедешь со мной?

— Нет, благодарю, — она покачала головой. — Я проживу, если и не скажу «до свидания» твоей подружке.

Она потянулась за бокалом, когда он выходил из комнаты.

♦ ♦ ♦

Он, улыбаясь, вышел из конторы итальянской авиакомпании и направился к автостоянке, где оставил свой автомобиль. Илеана все сделает правильно. Ему не нужно о ней беспокоиться. Послание будет передано.

И все же в ней что-то было. Кто еще, кроме Илеаны, в такое время стал бы искать свой шанс? Он чуть не рассмеялся тому, как она нашла себе этого молодого человека в широкополой белой шляпе. Конечно, он казался богатым техасцем. Этот молодой человек сильно обеднеет до окончания полета.

Он вошел на стоянку и двинулся вдоль рядов машин. Было уже поздно, и на ней осталось не так уж много автомобилей. До него долетел звук чьих-то шагов, которые соответствовали его. Он на мгновенье остановился и обернулся.

Никого. Он пожал плечами и двинулся дальше. И вновь услышал шаги. Он остановился прикурить. Шаги тоже остановились. Сигарета зажглась, и он снова пошел вперед. Через секунду он услышал шаги. Они были намеренно тяжелые. На этот раз он был уверен, что они преследовали его. Он сбавил ход, чтобы проверить, замедлятся ли шаги позади него. Они замедлились.

Он уже почти дошел до своего автомобиля. В руку соскользнул стилет. Холодное прикосновение металла вновь вернуло ему уверенность. Он шагнул между двух автомобилей и резко повернулся, держа нож наготове.

— Кто здесь? — его голос на пустой стоянке странно разнесло эхо.

Никакого ответа. Он немного подождал. Стоянка была тиха. Он, наверное, слышал всего лишь эхо собственных шагов. Он чуть расслабил пальцы, и стилет шмыгнул обратно в рукав. Как он позволил этому глупому звонку расстроить его? Он рассмеялся про себя, чувствуя, как испарилось напряжение, когда он сел за руль.

Он включил зажигание. В паху знакомо кольнуло, как бывало всегда после момента опасности. Он подумал об ожидающей его Люк. Он был рад, что скоро увидит ее. Ему нужен кто-нибудь, вроде нее. Она поможет ему расслабиться.

Он поставил передачу своей «альфа-ромео» и поехал со стоянки. Он знал, к какому типу принадлежит Люк, но она была не из тех, кто клюет на каждого мужчину. Ее главный мотив — соответствие ей. И когда она находила то, что искала, это было похоже на волшебный ключик к ее телу, и она дальше не могла контролировать свои желания.

Затем последует борьба, цель которой — подавить ее превосходство. Сначала сексуально: требованиями, которые выходят за рамки простого удовлетворения. Он улыбнулся про себя: именно такое с ней сейчас и происходит. Потом последует другое — борьба за равноправие с мужчиной, как в работе, так и в ее результатах, а затем — превосходство над ним благодаря добродетели ее женственности.

А этого она никогда не достигнет. Ни с ним, ни с кем другим, кто будет ей интересен, ибо ее всегда тянуло только к сильным личностям. А у них для нее было только презрение. И на последней стадии ее развития было требование отказа, которое пришло последним. Это она всегда получит.

Это — тот камень, на который она себя воздвигла и к которому приковала свое сознание, чтобы могла рваться вперед и затем вновь повторять всю свою жизнь с первой стадии до последней. Поэтому ему не слишком трудно будет сделать то, что он должен будет сделать, когда все это кончится. Отчасти это было из-за ее собственных устремлений. Он ей насытится, и она ему наскучит.

И тогда вновь вернется Илеана. Он подумал о ней с улыбкой на губах. Может, они даже поженятся. Пришло время подумать о продолжении рода. Их кровь прекрасно уживется, ведь Илеана тоже из Европы, как и он.

Европейцы намного более честны, чем американцы, и намного реалистичней. В сравнении с комплексами Люк, Илеана казалась столь же простой и прямолинейной, как девочка-школьница.

ГЛАВА 24

— Ну вот, уже прошло два дня, — сказал Стренг. — Как, по-твоему, наши дела?

— Кто знает! — пожал плечами Бейкер. — Он теперь бросает трубку почти сразу, как слышит наш голос. А что говорят твои люди?

— Я их уже шесть раз менял, они говорят, что он становится дерганым. Обычное дело: оглядывается через плечо, проверяет двери перед входом и выходом.

— А девушка? Что с ней?

— Она, кажется, переносит все это лучше его. Она постоянно рядом с ним, но, может, она не догадывается, что происходит.

— Я получил на нее информацию. С ней, похоже, все чисто. Она автогонщица и довольно неслабая, насколько можно судить. Ей немного не повезло — в прошлом году лишилась своего автомобиля и сейчас копит деньги на новый.

— Не густо, — сказал Стренг. — Это не объясняет ее желание предоставить ему алиби по поводу того, что случилось в мексиканское пустыне.

— Ей ужасно нужен новый автомобиль. А он как раз тот человек, который может ей его дать.

— Но только не сейчас. Мы только что узнали, что привилегии его фирмы были отменены.

— Все? — спросил Бейкер.

— Все, — кивнул Стренг. — Интересно, что это означает?

— Да уж что-нибудь наверняка означает. Я это все проверю. — Зазвонил телефон, и Бейкер снял трубку.

— Это тебе, — передал он трубку Стренгу.

Стренг некоторое время молча слушал, потом положил трубку на место.

— Это был один из моих людей. Кардинали с девушкой только что зашли пообедать в павильон на Пятьдесят седьмой улице.

Бейкер улыбнулся и взял телефон.

— Пора сделать еще один звоночек, — сказал он Стренгу. — Позвони Кардинали прямо в ресторан и еще раз проиграй ему запись, — приказал он в трубку.

♦ ♦ ♦

— Говорю тебе, тот человек нас преследовал, — настаивал Сезар. — Я его узнал. Я видел его раньше.

— Ты уверен? — посмотрела на него Люк. — Я никого не видела.

— Он был на углу Парк-авеню. Я уверен, — Сезар замолчал, когда официант принес им напитки.

Они молча пили коктейль, пока официант не удалился. Люк взяла его за руку.

— Тебе нужно хорошенько отдохнуть, — мягко сказала она. — Прошлой ночью ты вообще не спал.

— Как можно спать, если постоянно трезвонит телефон? — в раздражении ответил Сезар. — Пока мы не сняли трубку с телефона, было четыре звонка.

— Я бы вообще отключила телефон.

— Чтобы они знали, что смогли меня расстроить? Именно этого им и надо.

К столу вернулся официант. Он нес телефон.

— Звонок для графа Кардинали, — поклонился он.

Сезар взглянул на Люк, а официанту сказал:

— Хорошо, я отвечу.

Официант опять поклонился и поставил телефон перед ним.

— Кардинали слушает, — сказал Сезар в трубку.

Люк видела, как напряглось его лицо, пока он слушал. Он молча положил трубку. Он кивнул, отвечая на вопросительное выражение на ее лице.

— Опять, — тяжело сказал он, поднимая свой бокал. — Понимаешь, за нами следили. Они точно знали, куда мне позвонить.

♦ ♦ ♦

Как только они переступили порог, зазвонил телефон. Мимо них проскочил Тонио, спеша к телефону.

— Квартира графа Кардинали, — сказал он в трубку и затем взглянул на них. — Минутку, я только посмотрю, пришел ли он.

Он положил трубку рядом с аппаратом и подошел к ним.

— Для вас звонок, ваше превосходительство, но синьор не назвал своего имени. Он только говорит, что у него для вас важное сообщение.

— Сейчас подойду, — Сезар пошел через комнату к телефону. Он молча слушал, пока Тонио торопливо выскочил из комнаты. И вдруг его лицо исказилось злостью, он вырвал телефонный шнур из розетки и бросил аппарат на пол.

— Чертов инструмент пытки! — выругался он. Он резко сел на диван, когда в комнату с испуганным лицом вбегал Тонио.

— Почисти здесь все! — рявкнул на него Сезар.

— Слушаюсь, ваше превосходительство! Уже бегу, ваше превосходительство! — ответил паренек и выскочил из комнаты.

Сезар подался вперед и обхватил руками голову. Люк подошла к нему сзади и сочувствующе стала нежно массажировать ему шею.

— Не надо так, — успокаивала она. — Это не поможет. Я смешаю тебе коктейль.

Она подошла к бару и достала джин и вермут. Быстро взболтала мартини и налила его в бокал. Поискала глазами добавки: европейцы любят мартини с горьковатым привкусом.

Их не было на полках. Она повернула ключ в маленькой дверце на задней стенке бара. Там стояла одинокая темная бутылочка с какой-то жидкостью. Она достала ее и повернулась к нему.

— Полынь? — спросила она.

Он уставился на нее.

— Где ты это взяла? — резко спросил Сезар.

— Вот здесь, — показала Люк. — Знаю, что ты любишь…

— Поставь на место! И никогда не лезь в закрытые двери!

— Ты еще казни меня за это! — обиженно возразила она, убирая бутылочку в дальний шкаф и закрывая дверь.

Он слегка расслабился.

— Прости, дорогая, — извинился он. — Добавки на нижней полке под баром.

— А, кстати, что в той бутылочке? — спросила она, протягивая ему бокал.

— Яд, — отхлебнул он мартини и взглянул на нее. — К сожалению, его я не могу повесить на стену, как другое оружие. Я приобрел его у одного аптекаря во Флоренции, который отыскал рецепты ядов, которыми пользовалась Лукреция Борджиа. Несколько капель, и уже ничто не поможет. Он сказал, что их познания в аптекарском деле были фантастическими. Особенно, если учесть время, в котором они жили.

— Я не чувствовала бы себя в безопасности, когда он где-то поблизости, — Люк с любопытством посмотрела в сторону бара.

— Это надежное для него место, — допил он свой мартини. — Никто никогда не открывает эту дверцу и даже не протирает с нее пыль. — Он откинулся на диван и закрыл глаза. — Как я устал!

— Знаю, любимый, — она нежно погладила его лоб. — Если б только можно было куда-нибудь уехать до приезда Илеаны, чтобы нас никто не нашел…

Он резко оглянулся и посмотрел на нее. С его лица пропала напряженность, и он заулыбался.

— Вот именно! — воскликнул он. — Почему я об этом не подумал? Я знаю такое место. Нас там никогда не будут искать!

Она улыбнулась ему, изнутри ее окатила теплая волна. «Это только начало», — гордо подумала она. Он поймет, как она ему необходима.

♦ ♦ ♦

Детектив Макгоуэн посмотрел на часы: почти одиннадцать. Еще час ждать смены. Он вышел на улицу — в холодный воздух. Это было единственное, что не устраивало его в работе. Он выжидал у отеля с четырех часов.

Но в то же время все не так уж плохо. Им, по крайней мере, не приходилось таиться и прятаться, как иногда случалось. Это и была одна из больших шуток их профессии. По телевидению частный детектив-одиночка выслеживал своего подозреваемого прямо до постели, и его никто при этом не замечал. В реальной жизни все было иначе. Капитан поставил на это дело шестерых людей. У каждого входа в большой отель стояло по человеку, а еще двое постоянно разъезжали на машине, поддерживая связь и готовые прийти на помощь в любую минуту.

Этот автомобиль только что завернул за угол Лексингтон-авеню, и он повернулся ко входу в отель, когда парочка уже выходила.

У девушки в руках был маленький саквояж, а парень быстро оглядел во всех направлениях улицу и, отказавшись от услуг такси, взял девушку под руку. Они быстро пошли к Лексингтон-авеню.

Сержант Макгоуэн двинулся за ними. Теперь они испортят ему настроение окончательно: он не вернется домой до шести утра.

На углу они перешли улицу и направились к Пятьдесят первой улице. Он старался не терять их из вида и заметил, как мужчина обернулся. Он не пытался скрыться: в этом деле такого и не требовалось. Они завернули за угол и стали спускаться в метро.

Теперь он побежал и достиг верхних ступенек подземного перехода, когда до него донесся рев приближающегося поезда. Он через две ступеньки устремился вниз. Капитану не понравится, если он их потеряет.

Краем глаза он заметил движение тени, когда нырнул за угол внизу лестницы. Он наполовину успел обернуться и увидел резкий рубящий удар мужчины. Он попытался от него увернуться, но в это время плечо пронзила острая боль, и он упал на колени.

Он не полностью отключился, но в глазах засверкали искры, а в мозгу зазвенело. Он помнил, что смутно подумал, что все происходит, как на телеэкране. Он помотал головой. К нему начало возвращаться зрение.

Он взялся рукой за стену и с трудом поднялся на ноги. Некоторое время он просто стоял, ожидая, пока пройдет головокружение, стараясь сосредоточить взгляд на платформе.

Он увидел, как они вошли в вагон, и направился по платформе за ними. Он еще не дошел до турникета, как двери вагонов закрылись, и поезд начал набирать скорость. Сквозь окна вагона он увидел лицо мужчины, глядевшего на него. Он улыбался.

Он с трудом повернулся и пошел к ближайшей телефонной будке. Он влез в нее и услышал, как в автомат, звякая, упала монета. Капитану не понравится, что они избавились от «хвоста», но капитан мог бы его и предупредить, что этот парень может бить так сильно. Он начал набирать номер.

♦ ♦ ♦

Стренг положил трубку и пристально посмотрел на Бейкера.

— План в точности сработал, — мрачно произнес он. — Но сработал чересчур хорошо. Он вырубил Макгоуэна на станции метро и спокойно от него отделался.

— Девушка с ним? — спросил Бейкер.

— Да, — кивнул капитан.

Бейкер потянулся за сигаретой. Его пальцы дрожали.

— Спаси их господь, если «панки» найдут его раньше нас, — сказал он.

— Если они его найдут, то лучше тебе побыстрее отпечатать заявление об уходе, — тяжело заметил Стренг. — Мое уже в верхнем ящике стола!

ГЛАВА 25

В Нью-Йорке есть несколько мест, которые противятся наступлению современной дешевой платы за жилье. Например, верхняя часть Парк-авеню. Одна из причин — это то, что данное место является торговой меккой испанского Гарлема. Здесь, под шумной трассой центральной нью-йоркской магистрали, которая мчит потребителя к его безопасному крошечному комфорту на окраине, расположены последние открытые маркеты большого города.

Здесь обычно покупают пуэрториканцы, которые в своих разноцветных радостных одеждах шныряют среди ручных тележек и выставок на обочине, болтают легко и счастливо, несмотря на свою бедность, как и у себя дома на их тропическом острове. В этой части Парк-авеню можно найти и отели. Они совсем не напоминают те, что расположены в деловой части города на этой же самой улице, но служат той же цели. В них можно спать, обедать и найти утешение уставшему путнику. Основное отличие между отелями, не считая меблировки, — это кредитные карточки. В испанском Гарлеме в отелях признают только наличные.

Сезар повернулся от окна отеля «Дель Рио», когда мимо окон промчался поезд метро. Он взглянул на сидевшую в кресле Люк, которая просматривала утреннюю газету. Он закурил.

— Ты что, ничего, кроме чтения этих дурацких газет, не умеешь делать?

Люк подняла на него глаза. Всю прошлую неделю он был на грани срыва. Нервный и вспыльчивый. Прошло уже более двух недель с тех пор, как улетела Илеана, и они большую часть времени, как затворники, проводили в этом гостиничном номере.

Сначала это было забавно. Они смеялись над всеми неудобствами: капающий кран, скрипящая постель, просиженные кресла. Потом мало-помалу эта неуютная комната стала их угнетать, пока однажды утром не перестала быть забавной.

Она догадывалась о том, что грядет, но он — нет. Женщины более чувствительны к переменам. В них было больше терпения. Они лучше экипированы для ожидания. Во всем: и умственно, и физически. Она вспомнила, что ощутила знакомый укол боли, который всегда предшествовал ее месячным. Но ничего не произошло. Она лениво подумала о возможной беременности. Сейчас прошла уже неделя, а у нее редко случались такие задержки.

— Почему бы тебе не лечь отдохнуть? — терпеливо предложила она.

— Отдохнуть? — повернулся он к ней в диком исступлении. — Только этим я и занимаюсь в этой вонючей дыре! Жру жирную пищу и сплю в этой грязной постели. Меня уже тошнит от всего!

— Лучше это, чем быть мертвым.

— Иногда я начинаю сомневаться, — возразил он, вновь подходя к окну и глядя на улицу.

Она вернулась к газете, но он заговорил от окна, и она оторвалась от чтения. Он не повернулся к ней.

— Похожих людей я видел в итальянской деревне, когда был еще маленьким мальчиком. Посмотри на них. Улыбаются, кричат, хотя живут впроголодь.

Она встала с кресла и присоединилась к нему у окна.

— Мне они кажутся совершенно счастливыми, — сказала она.

— Именно этого я никогда не мог понять, — голос Сезара был удивленным. — Отчего они все время счастливы? Что у них есть такого, чего нет у нас? Разве не знают они, что этот мир принадлежит тем немногим, что успевают взять? Они должны это знать. И все же улыбаются, довольны, смеются, плодят детей. Что же это такое, что есть у них и нет у нас?

Она посмотрела ему в лицо. Она вспомнила себя маленькой девочкой. Вспомнила, как была возбуждена, когда в выходные ходила с родителями за покупками в город. Бедный Сезар, он так многого в жизни не познал!

— Может, у них есть надежда, — сказала она.

Он посмотрел на нее.

— Надежда? — он засмеялся. — Это слово придумали мечтатели.

— Может, у них есть вера, — она хотела, чтобы он понял.

— А это слово придумали попы́, — он опять засмеялся.

Она не могла не прикоснуться к его обнаженной руке. Может, от ее прикосновения в него перетечет ее познание этой мысли. И он поймет ее.

— Может, у них есть любовь, — мягко продолжала она.

Он долго на нее смотрел, потом, вырвав свою руку, отвернулся.

— А это слово — величайшая ложь из всех. Это слово придумали женщины, чтобы замаскировать свои физиологические нужды и потребности. Любовь, ха-ха!

Она вернулась к креслу и села. Взяла газету, но не могла читать. Странным образом в ней забилась знакомая обида.

— Тогда я, наверно, не знаю.

Он отошел от окна и пристально на нее посмотрел. Ей не нужно было смотреть на него, чтобы знать, что на его губах играла жестокая улыбка. За последние дни она довольно часто ее видела. Так бывало каждый раз, когда он отворачивался или от нее, или от ее отчаянного желания удержать его.

— Правильно, — сказал он. — Ты не знаешь. Правда в том, что никто не знает. Но только я это приемлю. У людей нет другого желания, как только существовать на земле. И большинство из них даже не задумывается о том, как существовать. Просто существовать, и все. День за днем. Год за годом. И просто так, не для чего.

Она уже собралась ему ответить, когда в дверь постучали. Взглянув на него, она увидела у него в руке стилет.

— Да? — позвала она.

— Я принес дневные газеты, мэм, — раздался из-за двери голос портье.

— Оставьте их у двери. Я заберу их через минуту.

— Слушаюсь, мэм.

Они немного подождали, пока не стихли в коридоре шаги. Она встала, подошла к двери, быстро ее открыла, забрала газеты и вновь закрыла дверь. Онапринесла газеты к своему письменному столику и села в кресло. Стала разворачивать одну из них.

Он злобно выбил газету у нее из рук.

— Ты прекратишь когда-нибудь читать эти дурацкие газеты? — Он вновь подошел к окну.

Она терпеливо нагнулась, подняла газеты и вдруг увидела фотографию.

— Сезар, Сезар! — воскликнула она, протягивая ему газету. — Взгляни! Она вернулась!

Со страницы «Джорнэл-америкэн» на них с фотографии смотрела улыбающаяся и машущая рукой Илеана на фоне авиалайнера. Подпись под снимком была очень простой: «Баронесса возвратилась из зарубежной поездки».

♦ ♦ ♦

Группа людей в кабинете Бейкера напряженно слушала голос Илеаны, доносившийся из стоящего на столе динамика.

— Привет, — сказала она.

— Это Сезар, — голос Кардинали казался уставшим и торопливым. — Ты привезла послание?

Один из агентов поднял трубку другого телефона и что-то в нее прошептал.

— Сезар, где ты? — лился из динамика голос Илеаны. — С тобой все в порядке?

Бейкер взглянул на агента, говорившего по телефону.

— Она все делает так, как мы ей говорили. Ты уже засек его?

— Торопимся, как можем, сэр, — ответил агент.

— Я привезла, — говорила Илеана. — Но, Сезар, я ее не понимаю!

— Это не важно, — отрубил он. — Читай!

В ее голосе послышалось колебание:

— «Луна взойдет сегодня вечером!»

В динамике раздался щелчок — Сезар повесил трубку, а потом опять голос Илеаны:

— Сезар! Сезар! Ты меня слышишь?

— Вы его поймали? — посмотрел Бейкер на агента.

— Он слишком быстро разъединился, — покачал головой тот.

— Сезар! — в динамике опять послышался голос Илеаны.

Бейкер поднял другой телефон на своем столе.

— Отбой, баронесса, — сказал он.

Ее голос казался ему испуганным.

— Я все правильно сделала, мистер Бейкер? — спросила она. — Я держала его, как могла.

— Вы справились отлично, баронесса, — сказал он с уверенностью, которой отнюдь не ощущал. — У нас все под контролем.

Он положил трубку и опять взглянул на агента.

— Спасибо, — сказал он ему. — Сейчас можете быть свободны.

— Если он завтра выйдет из укрытия, — сказал агент, — мы, конечно же, сможем кое-что сделать.

— Что?

— Он ведь посылал эту женщину из страны за посланием.

— Законом это не запрещено, — улыбнулся Бейкер.

Агент обреченно покачал головой и вышел из кабинета. Бейкер повернулся к сидевшему напротив капитану Стренгу.

Стренг посмотрел на него.

— Мы старались, Джордж, — тихо сказал Стренг.

— Не слишком-то, — вяло улыбнулся Бейкер.

— Ты сделал все, что мог, — сказал Стренг.

Бейкер встал из-за стола. От неудачи во рту был какой-то неприятный привкус. Он посмотрел на Стренга.

— Будем откровенны, Дан, — сказал он. — Все кончено. — Он подошел к окну и выглянул на улицу. — Если завтра Кардинали объявится, это значит, что Стилет справился со своими трудностями. Если нет, то мы все равно проиграли. Мы так же далеки от Маттео, как и раньше. — Он повернулся к полицейскому. В голосе была нескрываемая горечь. — Они нас побили, Дан. Как ни крути — мы проиграли.

ГЛАВА 26

Они вышли из отеля около десяти часов вечера.

— Здесь недалеко, — сказал он, когда они пошли пешком. Они свернули с Парк-авеню у Сто шестнадцатой улицы и направились к Мэдисон-сквер-гардену. Им пришлось еще несколько раз свернуть, пока Сезар не дотронулся до ее руки. — Это через улицу.

Она взглянула туда. Там стоял один из тех старых кирпичных домов, у которых бар и кафе располагались на первом этаже. Небольшая неоновая надпись из белых и зеленых букв вспыхивала и потухала над входом — «Бар и гриль «Четверть Луны».

Он провел ее через салон к ступеням лестницы. Дверь была открыта, и они вошли в коридор, освещенный одинокой лампой, струившей тусклый желтый свет.

— С кем мы встречаемся? — посмотрела она на Сезара.

— Конечно, с Маттео, — ответил он, как о чем-то само собой разумеющемся.

— Но я думала, что ему нельзя пересекать границы этой страны, — удивилась она.

— Многие так думают, — улыбнулся он и опять взял ее за руку. — Идем.

Они поднялись на один лестничный пролет на следующий этаж. Сезар остановился перед дверью и постучал.

— Входите. Не заперто, — раздался голос Маттео.

Сезар толкнул дверь и вошел. Она была удивлена — комната представляла собой прекрасно обставленный офис. В подобном здании трудно себе представить наличие такого кабинета. Сезар закрыл за ними дверь.

— Дон Сезар! — глядел на них из-за стола Маттео. — Да еще мисс Николс. Я удивлен.

Сезар оставил ее у порога, а сам подошел к столу. Он остановился и молча смотрел на Маттео.

Люк с любопытством оглядела комнату. Очень похоже на обычный кабинет: в углу еще один стол с пишущей машинкой, рядом — шкаф для папок, отделенный от предполагаемого туалета занавешенным альковом. Единственное, что ее удивляло, — в комнате, кажется, нет окон. До нее долетел голос Маттео, и она повернулась к нему.

— Ты просил о встрече, племянник.

— Я пришел, чтобы поговорить с тобой о некотором возникшем между нами недопонимании.

— Слушаю тебя, — Эмилио чуть склонил на бок голову.

— Когда мы виделись в последний раз, — тихо и низко говорил Сезар, — ты мне сказал, что я хорошо потрудился. Что Общество мной довольно.

— Это правда, — кивнул Эмилио.

— Тогда почему же они хотят моей смерти? — спокойно спросил Сезар.

Эмилио сложил на груди руки и откинулся в кресле.

— Ты слишком молод, племянник, — посмотрел он на Сезара, — и многого еще не понимаешь.

— Чего, например?

— Общество обязано своим существованием одному простому правилу, — мягко увещевал Маттео. — Одному простому правилу, которое помогло ему выжить во многих войнах, во многих затруднительных ситуациях, которое помогло ему взять в руки ту силу и власть, которой оно сегодня располагает. «Никто не должен жить, если угрожает безопасности любого, кроме самого себя».

— Это правило я не нарушил, — быстро сказал Сезар. — Только по просьбе Общества обезопасил некоторых его членов.

— Конечно, очень жаль, — терпеливо продолжал Эмилио, будто разговаривая с ребенком, — но одно это знание уже стало костью в нашем горле. Тебя, видишь ли, уже подозревает полиция, и если каким-то образом твое знание будет им доступно… — он не закончил фразу.

— От меня они ничего не узнают.

— Верю, — согласился Эмилио. — Но ущерб будет непоправим, если мы оба ошибаемся. Другие совсем не так уверены, как ты или я.

— Почему? — требовал Сезар. — Я сдержал клятву. И мне от них ничего не надо.

— Вот именно, — быстро подсказал Маттео. — Это-то их и беспокоит. Человек, которому ничего не нужно, ни за что и не боится. Ты не похож на «Данди» Ника, «Большого голландца» или Элли, которых ты уже уничтожил. У них было основание для верности, им было что защищать — доходы, прибыль. А ты, племянник, не приносишь нам никаких доходов, ты ничего не производишь. Ты просто дилетант, который, как ребенок, интересуется только самим процессом и опасностью.

— Поэтому из-за «Данди» Ника они требуют моей смерти?

Эмилио взглянул на него и развел руками преувеличенным жестом полной беспомощности.

— По этой причине ты должен сдержать свою клятву перед Обществом.

Люк заметила движение за портьерой.

— Сезар! — в ужасе взвизгнула она. — Смотри!

Сезар так резко повернулся, что она даже не заметила, как у него из рукава вылетел стилет. Он вонзился в портьеру и в человека, который прятался за ней. Человек судорожно впился руками в материю и рухнул на пол, срывая занавеску с петель. К ногам Люк отлетел его пистолет.

Сезар быстро опустился на колено и стянул с лица убитого занавеску. Потом вновь взглянул на Эмилио.

— Это же «Данди» Ник! — процедил сквозь зубы он. — И теперь, согласно закону, я уже никому не угрожаю!

— Есть еще один человек, племянничек, — мягко возразил Эмилио.

— Кто же это, дядюшка? — впился в него взглядом Сезар.

В руке Маттео появился пистолет.

— Я, — спокойно сказал он. Его палец начал напрягаться на курке.

«По-своему мне очень жаль, — с сожалением думал он. — Сезар мог бы стать великим человеком, одним из донов, но в нем чего-то не хватает».

Он так задумался, что не заметил, как Люк подняла с пола пистолет и нажала на спуск. Пуля ударила в плечо, и он неловко вывалился из кресла, выпустив из рук оружие.

В ту же секунду на нем уже сидел Сезар, высоко занеся над головой стилет.

— Нет! Нет! — закричал Маттео. — Я поговорю с Советом! Меня послушают!

Сезар дико смеялся.

— Слишком поздно, дядя! — крикнул он. — Их правила уже тебя осуждают! Когда ты умрешь, я стану свободен!

Люк, застыв от ужаса, наблюдала, как нож вновь и вновь вонзался в тело Эмилио.

— Хватит, Сезар! — визжала она. — Остановись!

Сезар медленно поднялся и повернулся к ней. Из глаз стал улетучиваться дикий блеск маньяка. Подойдя к ней, он уже улыбался. Он взял ее под руку и открыл дверь.

— Знаешь, — мягко смеясь, он еще раз оглядел комнату, — он в самом деле начал думать, что я его племянник.

♦ ♦ ♦

Они вошли в его квартиру. Он подошел к столу и сел. Отодвинул стопку корреспонденции, вынул чековую книжку и начал ее заполнять.

Люк подошла сзади и нежно стала гладить его затылок.

Хорошо, что мы дома, — задумчиво сказала она.

Он перестал писать и обернулся к ней, протягивая чек.

— Вот! — жестко сказал он.

— Зачем это? — спросила она, убрав руки с его головы.

Голос его был ровным, глаза были глазами незнакомца.

— Ты говорила, что тебе нужен «феррари». Теперь можешь собрать вещи и уйти!

Все еще не веря, она уставилась на него. К горлу подкатила тошнота, слабость спустилась в колени. Опять! И опять с ней!

— Ты думаешь… — на мгновенье у нее перехватило горло. Во рту появилась горечь. — Ты думаешь, я оставалась с тобой только из-за этого?

Он встал из кресла, резко подошел к бару, налил себе и залпом выпил. Потом повернулся к ней.

— Какая разница, что я думаю! — сказал он. — У нас с тобой все кончено!

Она должна ему сказать. Может, узнав, что она беременна, он не станет с ней так резок. Он не виноват; ему так много пришлось пережить.

— Сезар, что же мне дальше делать? Я… я не…

Он потянулся в потайной шкафчик в баре, открыл маленькую дверцу и достал темную бутылочку. Поставил ее рядом с виски на полке.

— Мне это безразлично, — перебил ее Сезар. — Но у тебя есть выбор. Ты знаешь, что налито в этой бутылке. Несколько капель и через три минуты — забвение! Абсолютно безболезненно. Дарю!

Он прошел мимо нее к двери. Она пошла за ним.

— Сезар! — крикнула она. — Куда ты? К ней?

Он медленно улыбнулся.

— Да, — сказал он жестоким спокойным тоном. — Ты мне надоела. Я и так слишком долго лежал с тобой на жестких, пахнущих хлоркой простынях, я устал от твоих плебейских попыток любви! Ты была права в том, что сказала в день нашего знакомства. Она за десять минут может дать мне больше, чем ты за десять дней. И ты это прекрасно доказала!

Она пыталась схватить его за пиджак.

— Ты меня больше не хочешь? — глупо спросила она.

— Не совсем точно, — он холодно стряхнул ее руку. — Ты мне больше не нужна!

За ним хлопнула дверь, а она еще какое-то время тупо на нее глядела. Затем повернулась и медленно подошла к дивану. С ней опять это случилось. Она взглянула на бутылек с ядом на краю полки бара. Он был прав: для таких, как она, это единственный выход.

Она встала и направилась к бару, но тут ее захлестнула тошнота. Она побежала в уборную и в судорогах склонилась над раковиной. Глаза жгли слезы. Ее еще раз вырвало — желудок опустел. Она медленно опустилась на колену и головой уперлась о холодный фарфор. По щекам текли слезы. Сейчас в этом не было сомнений.

ГЛАВА 27

Он повернул ключ в номере Илеаны и вошел в комнату. Кругом горел свет, а из душа он слышал доносившийся плеск воды. Он улыбнулся, подошел к ванной.

— Илеана! — позвал он.

Вода остановилась.

— Сезар! — донесся ее голос. — Это ты?

— Да, — засмеялся он. — Я вернулся.

— С тобой все в порядке?

— Со мной все отлично, — крикнул он. — Быстрее выходи. Я должен сказать тебе что-то очень важное!

Он пошел к двери. Пришло время и для них. Кончилось время развлечений, и началось время для семьи. Теперь он понял смысл слов отца, когда тот сказал ему: «Не позволяй имени умереть, сынок. Позаботься о том, чтобы не растратить все свое семя».

— Будь милым, дорогой, подай мне, пожалуйста, мою косметичку, — крикнула Илеана через дверь. — Ты никогда не должен видеть меня без помады. Она на ночном столике.

Он про себя усмехнулся, вспоминая все те случаи, когда видел ее без помады. Но можно бы уже и попривыкнуть к ее маленьким дерганьям. Это будет часть их совместной жизни.

Он подошел к ночному столику и за ручку поднял небольшой «дипломат». Замки не были закрыты, и чемоданчик неожиданно открылся, высыпав свое содержимое на пол. Все еще улыбаясь, он склонился, чтобы подобрать вещи. Он запихал в косметичку помаду и пудру и стал собирать разбросанные по полу открытки и письма.

Лениво их просмотрел. Какую чушь носит с собой женщина! Кредитные карточки, визитки, какие-то доверенности… Его внимание привлекло последнее письмо. На нем стоял штамп «Официальное поручение правительства Соединенных Штатов». Оно было адресовано Илеане из Иммиграционного департамента. Он непроизвольно начал его читать:

«По просьбе мистера Джорджа Бейкера из Федерального бюро расследований мы данным посланием уведомляем вас о том, что ваш запрос о постоянном проживании в стране нами рассмотрен и одобрен. Просим вас принести это письмо и свой паспорт в ближайшую контору нашего Департамента, где вам поставят соответствующие печати».

Сезар медленно поднялся, продолжая держать в руке письмо и забыв о косметичке, лежавшей на полу. Он уже открыл дверь ванной, прежде чем полностью понял, что означало это письмо. Все это время она работала на Бейкера. У него больше не было причин ей помогать.

Она стояла перед зеркалом, обвязывая халат пояском. Взглянув в него, она увидела Сезара. Она резко обернулась, испуганная выражением его лица…

— Сезар! Что случилось?

И тут она заметила в его руке письмо. От ужаса у нее расширились глаза.

Он стоял в дверях. В его глазах она увидела холод и смерть.

— Зачем, Илеана? Зачем? Ты пришла ко мне за помощью, как друг, и я помог тебе. Зачем?

— У меня не было другого выхода, Сезар, — смотрела она ему в глаза.

— Они меня вынудили!

— Я этому не верю, Илеана, — он сделал шаг навстречу ей. — Ведь ты могла бы рассказать об этом мне. Вместе мы бы справились.

Она видела, как он медленно поднял руку. Самое удивительное, что ее не пугало то, что сейчас случится. Ей только было интересно, так ли чувствовали себя другие.

— Не делай этого, Сезар, — спокойно сказала она. — На этот раз все улики будут против тебя. Они поймут, что это — ты.

Он пристально на нее посмотрел, на секунду остановив движение руки.

— Не надо, Сезар, — быстро повторила она, стараясь выжать максимальную пользу из его колебаний. — Ты болен. Позволь я помогу тебе!

— Ты уже помогла, — горько произнес он. — Каким же я был дураком, что чуть не женился на тебе!

Она попыталась проскочить мимо него к двери, но даже не заметила удара, от которого без сознания рухнула на пол.

Он смотрел на нее, тяжело дыша. Мозг лихорадочно искал выход. Стилет использовать нельзя, но все должно выглядеть, как несчастный случай.

Как с Барбарой. Он открыл дверь ванной и посмотрел в спальню. Заметил двери на балкон. Он понял, что сейчас сделает. Самоубийство будет выглядеть даже еще лучше.

Он легко поднял ее тело и подошел к балкону. Открыл его и оглядел улицу. Ночь тиха, и большими белыми хлопьями начал падать снег. Он шагнул на балкон и перевесил ее через перила. Потом на мгновенье посмотрел на нее.

Лицо ее было белым, спокойным и жалким. Где-то в его мозгу раздался ее заразительный смех. Она могла бы стать для него прекрасной невестой. Он слегка подтолкнул ее, она скатилась с перил и исчезла во тьме.

Он не стал тратить время, резко повернулся, торопливо вошел в комнату и вышел из номера.

♦ ♦ ♦

Он вернулся в свою гостиную и направился к дивану. Увидев подошедшую к спальне Люк, он остановился.

— Ты все еще здесь? — рявкнул он.

Она не ответила.

Он отвернулся от нее и плюхнулся на диван.

— Чего ты ждешь? — он почти кричал. — Убирайся!

Он подался вперед и обхватил руками голову. Устало потер себе шею.

Люк подошла к бару и налила ему бокал. Затем встала напротив него и протянула напиток.

— Выпей, — сказала она.

Он взял и глотком опрокинул в себя виски. Он поставил бокал на столик перед собой и поднял на нее глаза.

— А теперь собирай свои вещи и уходи, — жестко сказал он.

Она молча повернулась и вошла в спальню. Он устало откинул голову на спинку дивана. Он так устал! Завтра он куда-нибудь уедет и не будет делать ничего, кроме как лежать на солнышке. Он закрыл глаза. Он так давно не был на солнышке. Он попытался встать: пора спать.

Он наклонился вперед, но вдруг почувствовал что-то неладное. Будто заснули его ноги. Он оттолкнулся от дивана, но и это не помогло: руки тоже ослабели.

Из спальни с саквояжем в руках вышла Люк. Она молча прошла мимо него.

У него на лбу выступили капельки пота.

— Люк! — позвал он. — Помоги мне. Я странно себя чувствую!

Она повернулась к нему.

— Теперь я уже не смогу тебе помочь, Сезар, — тихо прошептала она.

Какое-то мгновенье он смотрел на нее, потом — на пустой бокал на столике перед ним, и вдруг все понял.

— Тварь! Ты отравила меня! — кричал он. — Мне нужно было убить тебя в пустыне!

— Может, и так, — в голосе ее не было никаких эмоций. — Я же говорила, что больше не хочу быть проигравшей стороной.

Она открыла дверь. На пороге стоял Бейкер и с ним еще несколько человек. Они втолкнули ее обратно в комнату и зашли сами. Бейкер взглянул на Сезара и повернулся к Люк.

— Что с ним?

Смутное воспоминание пролетело у Сезара перед глазами. Он в напряжении смотрел на них.

— Он умирает, — сказала Люк.

— Люкреция! — вдруг выкрикнул Сезар.

И тут Бейкер вспомнил о своих обязанностях.

— Быстро врача! — приказал он одному служащему.

— Слишком поздно, — Люк стала смеяться. — Помочь ему может только священник!

— Все равно зовите врача, — быстро приказал Бейкер. — И уведите ее.

Когда Люк в сопровождении агента выходила из комнаты, в нее вошел Стренг.

— С баронессой все будет о'кей, — сказал он Бейкеру. — Несколько дней ей придется полежать в постели, но все кости целы!

— Но Илеана мертва! — посмотрел на них Сезар.

— Ее балкон находился над другим, который немного, выступал из фасада, — покачал головой Бейкер. — Она летела только один пролет. И его предохранял навес.

Сезар начал смеяться.

— Что с ним? — посмотрел Стренг на Бейкера.

— Умирает. Он принял яд!

Сезар посмотрел на них. Это была величайшая шутка. Эти дураки должны знать, что Боргиасы не травили себя. Он чуть было не рассказал им, что случилось на самом деле, но потом оставил это в себе. Пусть это будет еще одна загадка, которую никогда не разгадают эти глупые carabinieri. Он вновь рассмеялся.

— Где Маттео и «Данди» Ник? — склонился над ним Бейкер.

Сезар поднял на него глаза. Он улыбался.

— Мертвы. Все они мертвы.

— Зачем вы это делали, Кардинали? Зачем? — быстро спросил Бейкер. — Вам никогда не нужно было то, что нужно им. Вы имели все.

Сезар пытался сфокусировать глаза на лице Бейкера. Оно расплывалось перед ним.

— Мой отец говорил то же самое, мистер Бейкер, но он взял меня к себе в дом только для продолжения рода. И я не знаю, сможете ли вы все это понять. В жизни лишь две вещи имеют какое-то значение. Рождение и смерть. То, что между ними — сама жизнь — это ерунда. Пустота. — Он перевел дыхание. — И только когда ты окунул в них свои пальцы, ты на самом деле живешь. За этим ты входишь в женщину — чтобы родиться заново! За этим вы наблюдаете, как я умираю, и восхищаетесь процессом моей смерти. Сейчас в вас больше жизни, чем когда-либо раньше! — Он откинулся на спинку дивана. По лицу струился пот.

— Этот человек сумасшедший! — хрипло сказал Стренг с белым лицом. — Полностью, неизлечимо ненормальный!

Сезар приподнял голову, чтобы взглянуть на полицейского. Вся его сила уходила лишь на то, чтобы хоть что-то увидеть сквозь пелену, застилавшую глаза. Вдалеке он услышал крик младенца. Может, этот человек прав, и он действительно сошел с ума. Что делал новорожденный здесь, в таком месте? И тут он понял. Это плакал его ребенок. Именно это ему и пыталась сказать Люк. Она носила в себе его дитя.

Он собрал в себе последние силы, пытаясь сказать им. Он чувствовал, как в агонии изгибаются его губы.

— А разве… весь мир… не… сошел с ума? — спросил он, когда уже опускался занавес, их разделяющий.

Примечания

1

Искаж. sláinte — 'здоровье, на здоровье', традиционный тост на ирландском и шотландском гэльских языках. — Здесь и далее прим. книгодела.

(обратно)

2

Брак втроем (фр.).

(обратно)

3

Сучка (фр.).

(обратно)

Оглавление

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

*** Примечания ***