Улей – 2: размножение [Тим Каррэн] (epub) читать постранично

Пролог

Се, я стою у двери и стучу

[Откровение Иоанна Богослова, глава 3, стих 20]

«Зло древней всего».

Арабская пословица

1

Исследовательская станция «Маунт Хобб»

британская программа антарктических исследований

Горы Королевы Мод

13 февраля

Антарктика.

Южное лето.

Батлер проснулась в полутьме, придя в себя, но не вполне. Она инстинктивно почувствовала: что-то неладно. Какое-то нарушение обычного, какой-то разрыв в воздухе, словно паутина трещин на разбитом оконном стекле. Она моргнула.

Несколько раз глубоко вдохнула.

Цифровые часы на ночном столике показывали, что сейчас ровно 21:30.

Батлер осмотрелась, и у нее появилось очень странное ощущение: будто в комнате, пока она спала, что-то слегка изменилось. Вещи переместились, передвинулись; казалось, их кто-то переставил, причем положение вещей изменилось совсем незначительно, так, что только она могла заметить.

И дело было не только в личных вещах, но и во всей комнате.

В ней все было как-то неправильно. Даже в темноте Батлер видела, что вещи ближе друг к другу или, наоборот, дальше друг от друга, небольшой беспорядок.

Это вызвало у нее клаустрофобию, почти ощущение насилия.

Снаружи, в главном поселке станции, ветер кричал, как испуганный. Снег и мелкие кристаллы льда в вихрях царапали наружные стены, как песчаная буря в Сахаре, отчаянно пытаясь проникнуть внутрь и украсть тепло.

Разбудил Батлер не ветер. Что-то другое.

Лежа в спортивных штанах и толстовке, облизывая обветрившиеся губы, она пыталась понять, что именно. Она была почти уверена, что ее окликнули, какое-то тихое шуршание нарушило ее сон.

Батлер села, прислушиваясь; даже электрический обогреватель не мог разогнать холод.

Чувства ее были напряжены, восприятие обострилось.

Что-то не так.

Неглубоко дыша, пытаясь заглушить стук собственного сердца, Батлер прислушалась, ожидая чего-то. Чего угодно. Звуков храпа из других спален. Чьих-то сонных шагов.

Ничего. Вообще ничего.

На станции царила гробовая тишина, и это было ненормально. Здесь кто-нибудь всегда есть. Кто-то из обслуживающего персонала идет на кухню, где-то смотрят фильмы или слушают музыку. Может, снаружи кто-то заводит снегоочиститель. Кто-то из ученых направляется на метеорологическую станцию или в астрономический купол.

Всегда что-то происходит.

На станции «Хобб» находилось семнадцать человек, но сейчас Батлер почему-то была уверена, что станция пуста.

Слушай.

Да, теперь она слышала звук.

Он появился и сразу исчез. Странный звук. Скрежет, словно кто-то царапает вилкой по стене дальше по коридору.

Батлер напряглась, снова его услышав. На этот раз ближе.

Кто-то шел по коридору с жутковатым стуком, совсем не похожим на шаги. Батлер слышала, как кто-то на ходу задевает стены, царапает их. Раздавался какой-то резиновый, скользящий звук, словно змея трется о других змей. И резкий, едкий химический запах сразу за дверью.

Тот — или то, — кто там проходил, теперь миновал ее дверь, и слышалось шелестящее дыхание, словно ветер дует сквозь кузнечные мехи.

Батлер была в ужасе.

Страх прокатывался по ней горячими тошнотворными волнами, она дрожала, белый жар распространялся в груди.

Кто-то зацарапался в дверь, шуршащий напряженный звук, как будто ветки, целый лес веток пытается прорваться через дверь.

Задрожала дверная ручка, задвигалась туда-сюда.

Батлер всегда запирала дверь. Этому приходится научиться, когда ты одна из трех женщин в лагере, полном похотливых мужчин.

Снова послышалось дыхание, на этот раз глубже, словно тот, кто там дышит, все больше возбуждается.

Потом опять шепот:

— Батлер.

Услышав это, она едва не закричала.

Зажала рот кулаком и прикусила костяшки, чтобы не закричать. Этот голос. Милостивый боже, пронзительный и звонкий. Как будто тебя зовет по имени насекомое. Батлер хотелось думать, что, может, это Кортланд или Ван Эрб: они оба любят розыгрыши, — но она знала, что это не они.

Голосовые связки человека не могут произвести такой звук.

Там кто-то был, но она даже представить себе не могла кто.

Оно ждет тебя. Оно знает, что ты здесь.

Химическая вонь все еще висела в воздухе, ужасно резкая.

Потом те же гулкие шаги удалились по коридору.

В течение пяти минут — ничего, кроме тишины.

Запах рассеялся, оставив только своего рода «послезапах», какой можно уловить в мастерской таксидермиста. Запах обезвоженной плоти.

Опуская ноги с кровати, Батлер пожалела, что у нее нет револьвера. Но на станции они были запрещены. Стараясь успокоиться, она открыла ящик и достала складной нож. Батлер не знала, что происходит, но не