Инженер Петра Великого 13 [Виктор Гросов] (fb2) читать постранично

Инженер Петра Великого — 13

Глава 1

Стряхнув с себя оцепенение траурных недель, Зеркальная галерея Версаля вернулась к жизни. Бесконечная анфилада зеркал дробила и множила пламя сотен свечей, выстраивая иллюзию сияющей бездны. Натертый воском паркет превратился в темную гладь бездонного озера, по которой, не боясь замочить ног, скользили министры и генералы. Воздух сгустился, пропитавшись ароматом власти: дорогим табаком, вином и тонкими духами. Здесь пахло скорым триумфом.

В центре мизансцены, за столом, погребенным под ворохом стратегических карт, восседал Людовик Великий Дофин. Сбросив роль бледной тени покойного отца, он расправил плечи; на обычно апатичном лице заиграла хозяйская полуулыбка. Густое бургундское лилось в его кубок с тягучим, приятным звуком, аккомпанируя докладу. Рядом застыла Мария Эмилия де Шуэн. Улыбок она не расточала. Наблюдая за игрой света в бокале, фаворитка транслировала расчетливый интеллект.

Возле карты, излучая уверенность хищника, царил герцог де Ноай. Его доклад звучал музыкой для ушей собравшихся.

— Наши люди подтверждают расчеты, Монсеньор. Русско-французский контингент вошел в долину Луары и соединился с мятежниками. — Герцог сделал паузу, наслаждаясь моментом. — Мышеловка захлопнулась. Они находятся именно там, где мы отвели ему место: в низине, зажатый между рекой и лесом. В идеальном мешке.

Министр Шамильяр, не отрываясь от бухгалтерской книги, удовлетворенно хмыкнул.

— Более того, — голос герцога налился плохо скрываемым злорадством. — Источники единодушны: в стане врага царит полная расслабленность. Наш человек, держащий трактир в соседней деревне, доносит: «растворилась в винных бочках». Охранение чисто символическое, идет празднование победы. Лагерь представляет собой одну большую, пьяную мишень.

Дофин кивнул, пригубив вино. Партитура разыгрывалась безупречно.

— А что русские? — Голос Марии Эмилии разрезал общий елей. Она даже не подняла глаз от бокала. — Неужели их хваленый Смирнов, потерял нюх?

— Похоже, его ослепила либо усталость, либо спесь, мадам, — усмехнулся де Ноай. — сообщают о растущем напряжении. Трения начались еще до подхода русских, а теперь царь, по слухам, ведет себя вызывающе, учит французских генералов воевать. Популярности ему это не добавляет. Местные уже косятся на «освободителей». При нашей атаке защищать северных варваров никто не станет.

Картина складывалась идеальная. Враг заперт, пьян, деморализован, а главное — лишен внутреннего единства.

— Превосходно, герцог. — Дофин откинулся на спинку кресла, чувствуя, как вино разливается теплом по жилам. — Просто превосходно.

— Варвары и предатели сами сервировали себя на блюде, — холодно резюмировала Мария Эмилия. — Осталось правильно нарезать и подать к столу.

В зале царила абсолютная уверенность в победе. Архитекторы победы выстроили здание своего успеха на незыблемом фундаменте расчетов. В их мыслях трофеи уже были поделены: русские технологии, конфискованные земли и, разумеется, лавры спасителей нации.

Стоило улечься эху от доклада де Ноая, как на авансцену вышел Шамильяр. В собрании блестящих мундиров и кирас его скромная фигура в траурно-черном камзоле смотрелась чужеродным элементом. Однако оружие, которое сжимали его пальцы, по убойной силе превосходило любую шпагу. Это была казна Франции.

— Монсеньор, господа. — Тихий, скрипучий голос финансиста сработал лучше барабанной дроби: зал замер. — Шторм, грозивший потопить нас, отменяется.

Легким движением он раскатал по столу длинный свиток — банковскую депешу из Кале.

— Недавно в гавань вошел фрегат «Непобедимый». На его борту — первая часть уговоренного золота от наших… лондонских партнеров. Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Золотом.

По галерее прокатился вздох глубокого, физического облегчения. Пятьдесят тысяч фунтов. В переводе на язык войны это означало жизнь. Это гарантировало, что солдаты получат жалование и не поднимут бунт, а кавалерия не останется без фуража.

— Груз уже в цитадели Кале, под охраной королевских драгун, — продолжил Шамильяр, и на его кислом лице проступило подобие улыбки. — Банкротство нам больше не грозит. Мы можем воевать столько, сколько потребуется для полной победы.

Дофин наконец окончательно расслабился, откинувшись в кресле. Пальцы, выбивавшие нервную дробь по подлокотнику, замерли.

— Блестяще, Шамильяр! — Его ладонь с хлопком опустилась на столешницу. — Просто блестяще! Вина министру! Пусть хоть сегодня забудет о своих гроссбухах!

Мария Эмилия медленно подняла бокал, и в ее голосе зазвенела ледяная, ядовитая ирония:

— Тост, господа. За наших дорогих лондонских ростовщиков! Пусть они и дальше в своей слепой жадности оплачивают наши победы. Никогда еще величие Франции не обходилось нам так дешево!

Смех, прокатившийся по --">